Серенити 3. Дополнительная нагрузка

      Когда Двенадцатый проснулся, рядом с ним лежал Док, просунув руку под голову и нежно перебирал волосы, он не спал и просто ждал, пока Серый проснётся. Синтет потянулся и выгнулся, шумно застонав, в теле поселилась приятная легкость, и тень тепла потеснила зябкое чувство, которое сопровождало его с момента возвращения из CS-Альфа.       — Доброе утро? — он повернулся на бок, глядя на Карпина снизу вверх и положил ладонь ему на пояс.       — Доброе, доброе. Как тебе спалось? — тонкие холодные пальцы провели над белой бровью здоровяка-альбиноса. На самом деле вечером Карпин был готов к тому, что им захотят завладеть и был готов к этому, но упавший с неба пришелец выполнил обещание и это казалось чем-то слишком странным.       — Так, что я не чувствую себя разбитым, что уже дорого стоит и, как бы это ни звучало… Мы спали вместе, кажется, самое время узнать, как тебя зовут.       Док кивнул и поджал губы, размышляя стоит дли открывать тайну, но Шон был настолько не похож на тех, кого он знал раньше, что антчутка решил рискнуть.       — Арцах.       — Приятно познакомиться… — синтет на секунду задумался. — Модель 2.6.13.12 к твоим услугам. Да… Это мое имя.       Док снова кивнул.       — Разболтаешь кому-то мое имя, убью и тебя, и того, кому ты рассказал.       — Угрожать вовсе не обязательно, достаточно просто попросить, — насупился Шон и вздохнул, переворачиваясь на спину, постоянный полумрак вызывал у него странные образы в голове, но он никак не мог их уловить.       — Ты просто даже представить не можешь, какая у тебя власть в руках только от знания моего имени. — Для него это был не просто жест доверия.       — Представляю, пусть и теоретически… И раз уж ты мне это доверил, то я думаю, что угрожать мне не нужно… — он вдруг замолчал, а потом его пробрало на хриплый злой смешок. — Гай… Как-то все это слишком странно.       — О чем ты сейчас? — Арцах подпер голову рукой и придвинулся ближе, не желая терять теплого контакта.       — Вот просто представь… — он посмотрел в ответ, — есть пара слов. И ты не знаешь, каких, но как только человек, находящийся в определенном статусе, их произносит, твое тело перестает тебя слушаться, и ты в точности выполняешь все, что он говорит, разум просто как в тумане и смотрит со стороны. Даже не все можешь вспомнить потом.       Доктор его внимательно слушал, а после только молча кивнув, понимая о чем говорит Двенадцатая модель, он сталкивался с такими командами, правда давно, очень давно.       — И мне не нужна твоя жизнь. Я буду ее защищать столько, сколько смогу, — Шон поправил фиолетовую прядь, заправив ее за ухо, чтобы видеть лицо Дока, — я уже показал склонность к этому, разве нет?       — Дело не в этом. Тут есть те, кто готов убить за то, чтобы узнать, как меня зовут, так же как и Медбрата. Я знаю, что ты не желаешь зла, но проговорившись случайно ты можешь дать им в руки то, что позволит им покончить со мной.       — Я понял. — Серьезно сказал Шон, он прикрыл глаза. — Просто, пожалуйста, не угрожай мне. Объяснить можно было и вот так, как ты сделал сейчас. А то у меня диссонанс, потому что сначала проявляешь доверие, называя имя, а потом недоверие, полируя это угрозами. А вообще, почему тебе псевдоним не взять? Или ты не можешь об этом врать?       — Не могу, черт! Никак не могу! Это всё не работает! Даже если псевдоним возьму, они все увидят! Это зачтётся! Я должен! Я должен! — Док выкатился из постели и вскочил, прижав руки к груди, а после нервно оскалился, рассмеявшись. — Кажется, я забыл выпить свои таблетки.       — Хэй-хэй, ты что? Тенью своей клянусь, этого не повторится, все будет хорошо.       Синтет поднялся и обхватил тонкую фигурку, стараясь успокоить. Доктор же продолжал истерически смеяться, повторяя про то, что забыл выпить свои таблетки, и пытался вывернуться.       — Он близко! Я знаю это! Он придет! Он скоро придет, и вновь всему конец! Так же, как было в двадцать первом! — лицо разрезала совершенно безумная улыбка.       Шон глубоко вдохнул, поняв, что так запросто он не успокоится, а на выдохе у него изо рта пошел тяжелый белый дымок, он заструился по лицу Дока, путаясь в волосах, и проникал в его легкие с каждым судорожным вдохом. Нормального человека это бы просто вырубило, отправив на пару часов в глубокий здоровый сон, но тут было немного иначе, однако Серый все равно надеялся, что поможет.       — Все будет хорошо. Пусть приходит и я пошлю его обратно, откуда он вылез, — Двенадцатый это проговорил спокойно и с такой уверенностью, будто действительно мог это сделать, — никто больше не посмеет причинить тебе вред.       Смех врача утих, улыбка его никуда не делась, но взгляд уже не был таким потерянным.       — Это невозможно… — голос перешел на горячечный шепот, — Его нельзя послать куда-то… Он знает то, что нельзя… Он может… Если он захочет, то причинит. Его нельзя убивать. Они увидят.       — Значит, я заберу тебя отсюда или притворюсь и обману его. Всегда есть выход, Пирожочек, — Кай говорил спокойно, поцеловал анчутку в нос и выпустил из крепкой хватки, но тот схватился Серому за одежду, комкая ткань в пальцах, — я не просто так же свалился в это болото и не просто так к тебе пришел.       — Хорошо… Только потому что ты так говоришь…       — Клянусь своей тенью, — повторил синтет, — но было бы круто, если б до этого я успел разобраться, что тут к чему, — Шон резко выдохнул, выгоняя остатки дымка из дыхательных путей.       Док лишь кивнул, прижавшись к Серому и крепко обняв его, уткнувшись лицом в грудь.       — Мне надо пойти и выпить таблетки.       — Хорошо. — Двенадцатый разжал объятья, давая Саше выбраться.       — Хочешь, я принесу тебе кофе?       — Не стоит. — Карпин отрицательно покачал головой, накинув халат, обулся и вышел из комнаты, а Шон остался стоять, смущённый отказом.       В конце концов он рассудил, что подобное поведение означает то, что было в этой комнате остается в этой комнате. Хотя отказываться от своих слов про защиту он не собирался, будучи искренне убежден, что его сюда привела судьба. Слишком уж все срасталось…       Уже неоднократно было, чтоб Двенадцатого как будто за руку вело цепочкой случайностей в какое-то место или к каким-то людям. Он научился видеть это не сразу, но когда тебе больше сотни лет, некоторые вещи становятся понятней.       Так или иначе, это означало, что, чтобы выполнить свои задачи и выбраться, он должен разгрести проблемы Дока. Вариант забрать его тоже был, однако надо было вывозить его как человека, чтоб он сам не стал объектом исследований, получив как согласие Арцаха, так и одобрение от куратора, а для такого нужно было, чтоб Карпин оказался ценным специалистом. Достаточно ценным, чтоб его приняли.       Размышляя об этом, Кай закончил с масками, занес их в кабинет главврача и, прихватив все что требовалось, отправился на минус первый и занялся тем, из чего сумел сделать для себя своеобразную медитацию — он занялся перекладыванием бумажечек.       Несколько часов было потрачено на то, чтобы поставить стеллажи вертикально, собрать и рассортировать все разлетевшиеся листки, перебрать дела в архиве, убрать все, что касалось обычных случаев в пустые ящики, которые Кай приволок из соседней комнаты, и выбрать исследование вещества «Х6» из всего что сохранилось достаточно, чтоб это можно было хоть как-то прочесть.       Следующим этапом он разложил оставшиеся папки в хронологическом порядке и после этого засел читать, потягивая сигарету, которая не только помогала держать фокус, но и перебивала заполнявшую цоколь гнилостную вонь, от которой даже выбитое окно спасало не особенно.       Синтет вносил информацию в планшет и фотографировал все листы, изучая каждое дело, а их были десятки, во многих, но не во всех, были фотографии того как под влиянием загадочного вещества искажались человеческие тела. Он подолгу их рассматривал, глядя, как люди менялись, хотя происходило это не со всеми, некоторые сохранили внешности и изменения у них выявлялись при вскрытии. которое проводилось далеко не всегда посмертно.       Пациентов младше тридцати не было вовсе, это объяснялось тем, что у таких полностью сформирована фронтальная кора и они не подходят, в основном же это были дети и молодые женщины. Мужчин страше двадцати было всего двое и их дела были среди тех немногих, на которых не стояло отметок о смерти подопытного.       По фото Шон смог определить, что есть условно четыре типа мутаций: сугубо внутренние, превращавшие людей во что-то зооаморфное, во что-то безногое и левитирующее, полупрозрачное и во что-то пожожее на огромных тонкогоних пауков.              По всему выходило, что испытания конкретно здесь проводились четыре года, причем он нашел приказ о начале работ, а приказа о прекращении не было, но после 32-го года ни одной записи, что значило, что или их прекратили, или все вывезли, возможно, вместе с подопытными.       Записей о химическом составе активного вещества не обнаружилось.       Дальше, после некоторого временного перерыва, шли записи о раненых, поскольку во время войны сюда свозили людей, а после был удар. И снова раненые, персонал больницы старался помочь, как мог, но люди тоже стали меняться. По всему выходило, что примененное оружие было создано на основе того же «Х6».       В сорок втором году записи обрывались, после того как из больницы были переведены или выписаны последние раненые… именно тогда здесь неподалеку и упала бомба.       Интересно, они этот Х6 в нескольких местах в мире исследовали или украли разработку? Хотя сейчас это было уже не важно. Эта война разрушила их мир. И в каждом документе упоминался тот самый Михаил Карпин.       Серый посмотрел на часы. День прошел как и не было, да и ночь тоже. Питаясь чаем и сигаретами, он просидел над архивами до пяти утра. Шон откинулся на спинку стула и поднял лицо к потолку.       — Если я вырабатываю это самое Х6… то получается, что Эрик превратился в одну из этих тварей? Черт… бля, чувак, прости, я не знал… Я… о, тени… — он прикрыл лицо руками.       Папки с документами обычных пациентов он тоже пролистал, в основном потому что ему надо было чем-то заняться, пока Кай пытался навести порядок в голове.       Серый смотрел имена на папках, бегло пролистывал и аккуратно расставлял все по алфавиту так, как будто собирался снова пользоваться архивом, но на самом деле делал это почти автоматически, часы шли, а он как заведенный перебирал бумаги в провонявшей комнате.       Среди прочих он обнаружил папочку со знакомым лицом на фото. Медбрат.       Шон остановился на месте, открыл и пролистал записи, вчитываясь в информацию внимательнее.       «ФИО: Виталий Сергеевич Иванович       Возраст: 9 Следы насилия со стороны опекуна, попытками самоубийства. Рецидив попытки самоубийства.       Класс: жёлтый».       Дальше шли записи о процедурах и ходе лечении, после чего в апреле сорокового года была выписка. Но на последней странице обнаружилось несколько строк:       «Найдено тело в болоте за городом. Проникающие ножевые ранения. Пытки. Пулевые ранения».       На папке была метка. Такая же метка, что ребёнок мёртв.       То, что это архив и что те, кто тут есть, или выписаны, или мертвы, Шон понимал прекрасно. И он видел, что из себя представляет мальчик, потому надежд не питал, но… Черт, да как так-то?       Виталий, значит… Хотя что-то подсказывало, что называть паренька по имени не стоит, реакция может быть резкой.       Он поставил папку на полагавшееся ей место, вздохнул и огляделся. Синтет понял, что навел порядок. Оставалось только вытереть грязь, скопившуюся за время запустения, и найти источник вони. Но этим заниматься он был не готов.       Собрав в охапку все свои вещи, прихватил чашку и чайник и направился обратно наверх, по дороге оставил посуду в столовой, цапнул из комнаты полотенце и пошел в душ, надеясь оттереться от кошмарного запаха.       Мысли в голове продолжали бродить. Например, то, какого черта с Эриком случилось то, что случилось, а с Зейном нет. Возможно, дело в пересаженных органах или том гормоне в мозгу, он препятствовал мутациям? Это определенно было не то, за чем его посылали, но это было едва ли не важнее.       На выходе из душа Серый заметил краем глаза шмыгнувшую по коридору черную тень, а после наткнулся на Дока, который проводил незнакомого ребенка до палаты, а после вышел оттуда один.       — Доброе утро? — он вяло улыбнулся, на ходу вытирая влажные волосы полотенцем.       — Доброе утро. — Врач кивнул, — Ты всю ночь просидел на минус первом?       — Ну, тут получается без малого сутки, не один же ты умеешь залипать над бумагами. — Синтет выглядел осунувшимся, а на и без того бледном лице темные круги под глазами смотрелись очень яркими. — И я навел порядок в архиве, если для тебя это важно. По алфавиту там расставил, сунул на место выпавшие листы и все такое…       Доктор обнял синтета профессиональным жестом и повлек его к спальне.       — Спасибо за помощь. Тебе надо пойти и отдохнуть.       — Кто такой Михаил Сергеевич Карпин? — спросил Серый, немного приобняв дока в ответ, ответ он знал, но нужно было подтверждение.       — Отец. Это мой отец. Приемный, очевидно. — Ответил Александр, отведя взгляд в сторону.       — Понятно. Прости.       Повисло молчание, Серый не знал, как разрядить обстановку, и, как часто бывало в таких ситуациях, излишнее напряжение без четкой задачи, которую надо решить, чтобы выжить, приводило к тому, что он начинал творить херню. Он подхватил дока на руки и закинул на плечо и пошел по коридору дальше.       Док лишь удивленно ахнул, но не сопротивлялся, лишь удобнее устроился, спокойно ожидая, пока Шон поставит его на землю. Но на пол он его так и не поставили. Кай приволок мужчину в свою комнату, заперев за ними дверь, и плюхнул на кровать, после чего и сам уселся рядом, выдохнул и откинулся на спину, развалившись поперек кровати, вытянув руки над головой.       Арцах сдавленно хихикнул и подполз к здоровяку-альбиносу.       — Спать будешь?       — Я знаю точно, что не буду работать ближайшие часов семь, в остальном я открыт для предложений. — Синтет опустил голову, уперев подбородок в грудь, и посмотрел на Арцаха, хитро прищурясь.       — Значит спать… у меня эти сутки тоже выдались длинными, — Арцах соскочил с постели. Он снял маску, и, распустив волосы, разделся, оставшись в штанах и тонкой майке, которую носил под водолазкой. Замерзшим воробушком он юркнул в объятья к своему компаньону и, устроив голову на широком плече, прикрыл глаза.

***

      Прошла неделя.       Днем парни занимались своими делами, Док больницей, а Шон же переработкой архивов и анализом полученных данных, периодически приседая Арцаху на уши и выуживая из него информацию. В какой-то момент, преодолев стыд и чувство вины, он признался что помогал отчиму в экспериментах, однако обсуждения со стороны Шона не получил, пусть и ждал, а синтет нашел причину по которой мог подавать прошение о том, чтоб вывезти Александра Михайловича Карпина в CS-Альфа, но озвучивать этого пока не стал.       Ночи же, пусть и условные в вечном сумраке, проходили за теплыми разговорами и сном, который, правда порой прерывался срочными вызовами врача к пациентам.       Пару раз за это время Серый увязывался за Доком разнимать драки, ему не очень нравилось применять силу к больным людям, но пока он не разобрался, что к чему, он не совался с советами. Вопрос о том какова природа Медбрата он тоже пока оставил до поры, пытаясь больше наблюдать и вникать в происходящее, хотя менее сюрреалистичным оно от этого в его глазах не становилось.       Двенадцатый перебрал и подбил документы, создал подробную дорожную карту событий и экспериментов, подбив как общие, так и отличительные черты течения процессов у разных испытуемых. Записи были по его меркам скудны, однако ответы давали.       Постепенно копились вопросы, и он не держал их в голове, а записывал, в этом странном сюрреалистичном мире все же существовали законы и тайминги, все оказалось проще и приземленнее, чем думалось вначале, и с этим синтет чувствовал себя увереннее.       Сегодня утром Шон проигнорировал доковское «не нужно» и принес ему кофе. Он постучал в кабинет,и когда разрешили войти, зашел с двумя кружками и поставил одну перед Арцахом.       — Завтрак. Раз уж едой ты пренебрегаешь. А еще я, кстати, нашел стратегический запас тушенки, она просрочена, но более чем в хорошем состоянии, мне зашло отлично, могу согреть, если хочешь.       Док сейчас был без маски и держал стаканчик с водой, а в другой его руке лежала горстка таблеток, которые он, кажется, собирался пить.       — Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Тем более от тушенки. — Ответил врач, закидывая разом горсть таблеток и запивая их жидкостью из своего стаканчика. — Садись, — он указал жестом на диванчик, — ты просто так пришёл или за чем-то?       — Я принес тебе кофе, — Серый остался стоять примерно посередине между столом и диваном и пригубил свой напиток. — Ну и еще сказать, что меня, наверное, не будет пару дней, я хочу прошвырнуться по окрестностям, у меня на снимке есть кратер, хочу дойти и взять пробы.       — Кратер? Тебе надо быть осторожнее. Там много Тварей.       — Ну… Из того, что я успел понять, это ожидаемо. Ну и… Не съедят же меня, в конце концов? — синтет весело заулыбался.       — Кто их знает, кто их знает…       — Ты повторяешься, ты повторяешься, — с улыбкой передразнил синтет. — Если опасаешься за мою беленькую шкурку, то пошли вместе.       — Я знаю, что повторяюсь… Но пойти я с тобой, к сожалению, не смогу… Больницу я в такое время оставить одну не могу.       — А что не так? — Двенадцатый мгновенно стал похож на насторожившегося пса.       — Он рядом. Они следят. Брат не справится с ним. Они не помогут ему. — голос был спокойным, но нервозность Саши выдавало постукивание ногой.       — А можно как-то это сказать для тупых и неместных? — Шон подошел и присел на край стола, глядя на фиолетоволосое существо, которое явно нервничало. — Кто такие «они», что это за «он» и что им тут надо и почему от них надо защищаться?       — Он рядом. Я не знаю, кто они. Они делают плохо. Я чую их.       — Как они ощущаются? Как тени? Как холод? Как давление?       — Запах. Они идут сюда. Он собирается сюда. — Док нервно усмехнулся.       — Такой сладкий запах? — Он вспомнил, как тянуло ванилью перед тем, как на них напали.       — Да. Это он. Он близко. — Саша поджал губы.       — Значит, мне лучше держаться поближе. — Голос Шона стал мягче. — Пирожочек, ты расскажешь мне, что было, когда он приходил в прошлый раз?       — Было красно. Было бум. Были крики. — Арцах вдруг потерял самообладание и задрожал, обнимая себя руками, — Они не дышали. Было больно. Они проклинали. — Голос стал срываться.       Синтет решил, что речь идет о бомбардировке, он присел перед Доком на корточки и взял его за руки, пытаясь заглянуть в лицо.       — Я не дам тебя в обиду, помнишь? Я поклялся.       Зрачки в фиалковых глазах оказались панически расширены и взгляд бестолково метался, анчутка замолк и только дрожал, тяжело дыша. Шон протянул руку и погладил фиолетововолосого по щеке.       — Арцах? Ты слышишь? Посмотри на меня.       Взгляд, что только что метался из стороны в сторону, сфокусировался на альбиносе.       — Просто не отходи от меня, я смогу тебя защитить. Или умру. — Он ласково улыбнулся. — Ты веришь мне?       Уголки губ немного приподнялись в слабой улыбке, хотя широко распахнутые глаза так и смотрели не мигая. Шон встал и обнял парня, прижав его к своей груди, и стал успокаивающе поглаживать по плечам и волосам. Постепенно дрожь ушла. Карпин совладал с собой и обнял Серого за пояс.       — Я останусь и никуда не пойду, — спокойно проговорил Шон, — он разжал объятия и отступил на шаг. — Не оставлю вас с Братом одних, пока опасность не минует. — Он вздохнул, шумно выдохнув носом, и положил руки Арцаху на плечи, тот лишь слабо кивнул.       — Я чую, он скоро придет…       — Я покурить успею? — Глупо пошутил Серый, пытаясь разрядить обстановку.       Доктор недовольно посмотрел на него, а после кивнул.       — Успеешь.       — Да не буду я, успокойся, — морф всхрапнул, — у меня сигареты кончились.       Он наклонился и поцеловал Дока в лоб, отпустил его, забрал свой недопитый кофе и плюхнулся на диван. Доктор кивнул, прикрыв глаза, а после сел на стол, делая глоток своего кофе и вздыхая.       — Он близко.       Синтет прислушался к своим ощущениям. Чувство опасности молчало, но на уши давило. Он потер хрящик уха под пирсингом и протянул руку Доку.       — Идем сюда, я отсюда вижу, как тебя дергает.       Саша кивнул и сразу же нырнул Серому под руку, забившись под крылдо и поджал ноги, обнял здоровяка поперек груди и снова задрожал.       — Он на территории…       — Я понял, — Кай обнял его, прижав к своему боку.       — Он в здании…       Рубашка на спине Серого треснула с неприятным резким звуком, Дока накрыла тень, и он почувствовал, что его касается что-то мягкое. Подняв взгляд, он увидел, что его закрыло крыло в графитно-сером оперении, спрятав под собой миниатюрное существо. Второе крыло Шон просто подогнул, и оно сейчас оттеняло его болезненно-бледный профиль.       В дверь постучали и почти сразу, за этим она резко распахнулась как с пинка. На пороге стоял высокий мужчина с короткими серо-коричневыми волосами насмешливым злым прищуром красных глаз под воспаленными веками. Почти такой же крупный как сам Шон, немногим ниже ростом. Синтет его уже видел на фото в личных архивах Арцаха.       — Хей, ты не видел главврача? Мне нужно поговорить с ним. — Пророкотал мужчина. Тон его морфу не понравился.       — Я новый зам, — спокойно ответил Шон, рассматривая его, на лице был отстраненный интерес. Под крылом он прижал к себе маленькую фигурку чуть сильнее, чувствуя как Карпина колотит и отхлебнул кофе. — Чего вы хотели, может, я могу вам помочь? — продолжил он вежливо.       — Вы мне не поможете. И вы нагло врете. У Дока нет зама. Он считает, что никто не может заменить его на его работе. Он никому, кроме пискли, не доверит больницу.       — Я занимаюсь административной работой, а не пациентами. Навожу порядок в архиве и всё такое прочее. Я здесь, чтоб облегчить его труд. — Спокойно продолжил Шон, он ведь даже и не врал, порядок в архивах он навел идеальный во время своих изысканий. — Я не вижу смысла вам что-то доказывать. Док занят. Если вы не хотите говорить со мной, то уходите.       — Док архива боится как огня и никогда туда не ходит. Даже под дулом пистолета он туда не пойдет, и он им не пользуется. Да и ты не похож на суицидника или что-то такое, а значит, и работать тут не можешь. И раз Док занят, то я буду ждать его здесь. — Пришлый демонстративно встал у стены и сложил руки на груди.       — То, что он им не пользуется, это не значит, что там должен быть бардак. — с ультимативной уверенностью остервенелого клерка выдал Шон и встал, завернувшись в крылья, как в плащ. Одновременно с этим он подхватил дока под задницу, как ребенка, и прижал к себе, радуясь, что он настолько небольшой. — И я не суицидник, я свалился с неба в эту дыру, хватит… Говорите, что вам нужно, или уходите.       — Раз ты свалился с небес, то тебя бы явно на работу сюда не приняли. И просто скажи мне, где Док, и я сразу же уйду отсюда.       — Да сколько угодно.       Шон закатил глаза и фыркнул, широким шагом направившись к двери, как ни странно, в этот раз его обычно совершенно неслышный шаг стал тяжелым. Он вышел, хлопнув за собой дверью, и пошел по коридору, а после вверх по лестнице и в комнату, служившую ему спальней.       Он приподнял крыло, бросил взгляд на сжавшегося в комок Арцаха, решив принять как данность то, что, увидев крылатого, пришелец не отреагировал.       — Пирожочек, ты можешь мне сказать, что этот стремный мужик от тебя хочет? — сказал он шепотом.       — Я не знаю… — с кривой болезненной улыбкой сказал врач, а после нервно хихикнул, прижавшись к синтету.       Кай видел такие улыбки и такое состояние. Док знал, что от него хотят и так был этим напуган, что психика защищала его от этого знания и анчутка был скован тихой паникой.       — Он не уйдет от сюда, пока не получит что нужно. Не уйдет. Я знаю его характер. Он знает, что я вернусь. Он ждет меня.       — Да-да-да… Я уже понял, упертый уебан с конъюнктивитом. Мне нужна твоя одежда. Сейчас я тебя спрячу, ты запрешься, и ты будешь тут сидеть во что бы это ни стало. Понял меня?       Он усадил Дока на кровать, спрятал крылья и стал быстро раздеваться.       — Прошу тебя, не спорь.       Доктор кивнул, послушно снимая с себя одежду, стеснительно глядя в пол и продолжая широко улыбаться и нервно посмеиваться. Док разделся почти до гола, не сняв только нижнее белье. Перед ним оказалась его точная копия, только глаза были серые. Синтет быстро оделся, прихватил маску из тех, что собирался на днях привести в порядок — они ломались у Дока достаточно часто, а потом накинул на анчутку свою парку.       — Держись, все будет хорошо. А теперь закрой за мной дверь и спрячься.       Арцах кивнул, кутаясь в его одежду и так и не поднял глаз.       Двенадцатый вышел за дверь. Надел маску и, дождавшись звука засова, он пошел обратно в кабинет, взяв манеру держаться, которая была у главврача, он успел ее запомнить и теперь точно копировал. Красноглазый обнаружился ровно там, где его оставили, когда покидали кабинет.       — Ну наконец-то. И года не прошло, как ты явился, милый мой. — Выдал он вместо приветствия.       — Угу…       Синтет остановился у двери и вздрогнул, точно копируя испуг у оригинала, потом вошел, прикрыв за собой дверь, пошел к столу.       — Что, угу? Даже не обнимаешь? Где ребёнок? — мужчина пересек комнату, а после вальяжно уселся на диван.       — Даже не обнимаю, — сухо ответил синтет голосом Карпина, сел за стол, посмотрел на бумаги, достал чистый бланк и стал заполнять. — Что тебе нужно?       — Ну как что? С ребннком увидится, с тобой. Деньги отдать. Да и мне уже нельзя навестить моего любимого? Пружины заменил в диване? Он же у тебя жуть скрипучим был после той нашей ночи.       Двенадцатый порадовался, что на нем маска, потому что лицо его перекосило. «Любимого? Его трясет от ужаса при приближении этого существа, что это за любовь такая?!» Он вспомнил фотографии с избитым доком и сжал зубы.       — Нельзя. Это не любовь, и надо это закончить.       Мужчина усмехнулся.       — Да? Ты правда так считаешь, мой милый? Видимо, тот человек на тебя плохо влияет. Ты мой. Я знаю твое имя. — Каждая фраза падала тяжелым камнем, с ответкой, весомо, давяще, — Я и так уже сделал то, что ты хотел. Да и разве не ты ли говорил, что любишь меня, м? Твой зам промыл тебе мозги. Ты ведь любишь меня. Это тебе наговорили. Или ко мне. Я тебя обниму, мой любимый.       — Нет.       Кай понимал, что исключительно близко подходит к той грани, за которой он не сможет оставить так доверившегося ему анчутку одного. Ему придется или оставаться тут снова полевым агентом или пропавшим без вести, или, и это была новая для него операция, забирать того с собой.       Он привязался к парню, он чувствовал ответственность и поэтому обещал ему самым святым, что у него было в этой жизни.       Одновременно с этим он готовился к тому, что сейчас ему прилетит что-то неожиданное, что-то, чем этот красноглазый захочет приструнить своего заартачившегося возлюбленного. Судя по всему, отказов он не привык принимать.       — Что? Значит? Нет? С хрена ли ты мне отказываешь, м?! — мужчина взвился, размахивая руками, — Хорошо. Ладно! Прекрасно! Где твоя комната? Я хочу забрать все наши видео, что мы с тобой сделали, неженка. Дай сюда ключи от нее. Я пойду и сам все заберу.       Красногдазый упер кулаки в стол и навис, кай же вжал голову в плечи и немного сполз, словно испугавшись.       — Он все убрал в архивы… Сказал, что там этому самое место.       Серый с одной стороны отругал себя за то, что спрятал Арцаха, с другой — это было самое уютное место в больнице, а ему это нужно в таком состоянии. А утащить его к Медбрату он бы просто не успел.       Синтет встал, взяв какие-то ключи со стола, и, вздохнув, двинулся к двери, собираясь отвести красноволосого на минус первый. Там определенно будет сподручнее разговаривать.       — Хватит мне лгать! Ты знаешь, что я не люблю этого. Хотя откуда ты можешь знать. Поделка! Если притворяешься кем-то, то притворяйся нормально, салага! Другие глаза! И Док, он боится архива. Он боится туда даже шаг сделать. — Здоровяк перешел на крик, — А сильнее он боится лишь того, что кто-то уберет вещи туда, которые могут быть ему нужны, или за ними могут придти. А ты лишь жалкий врунишка, что спалился на мелочах. Ты ведь даже имени назвать моего не можешь.       Мужчина, сложив руки на груди, сверху вниз взирая на метаморфа, нахмурив брови.       — Пристрелил бы тебя прям сейчас, но мне нужен мой любимый.       — Хм… — Двенадцатый остановился у двери и обернулся, медленно склонив голову на бок, напомнив при этом странную птицу, он говорил все еще голосом Дока.       — Твою любимый… Твой запуганный до тряски и грани панической атаки, жрущий горстями успокоительные и еще какие-то лекарства при твоем приближении?Любимый? Он, да?       — Да какое тебе дело?! И он мой! И таблетки он жрет даже близко не из-за меня, а из-за его папаши. Я лишь помогал ему. А теперь скажи, где он!       — Ну папаша — это папаша. У меня родители тоже не сахар. И я видел твои фото. Но коробки с датами и все их содержимое действительно в архиве, просто я никого не спрашивал, а унес, пока наводил порядок.       — И плохо, что не спросил у него. Он твоего архива боится сильнее, чем того, что его папаша снова придёт. Пусти меня к нему. Где мой Док, м? Я не собираюсь ему ничего делать. Да и раз ты так боишься за него, можешь присутствовать тоже.       — Нет. Уходи. — Кай наклонил голову в другую сторону. — Последний раз прошу по-хорошему.       — Прости, как хочешь, но мне надо к моему любимому, ясно?       После этих слов мужчина вылетел из кабинета, грубо отпихнув двенадцатого со своего пути.       Синтет выбежал следом, нагнал мужчину, влетел в него со спины, опрокинул себе на плечо и поволок прочь из здания, набирая скорость.              Он пнул дверь и вылетел наружу и, отбежав метров на десять, бросил свою несговорчивую ношу, та пролетела метров пять и прокатилась по инерции еще столько же.       Как бы себя ни вел этот человек… Если он вообще человек… Но то, как и что говорил ему Саша, то, как его трясло… Это стоило больше любого из этих слов.       Хотя да, с именем прокол вышел, надо было уточнить.       Мужчина вскрикнул, и грязно выругался, поднимаясь на ноги, встряхнулся и пошел обратно к больнице.       — Я. Не. Уйду. От. Сюда. Пока. Не. Увижу. Своего. Любимого.       Двенадцатый встал на его пути и оттолкнул, не пуская обратно.       — Я понимаю, что для тебя это может быть больно, — в нем проснулась нотка жалости к этому существу, но это не значило, что он ему позволит встречу, — остановись. Или мне придется тебя остановить. И если ты, блядь, бессмертный, то я все равно найду способ.       — Не материтесь мне тут. Оба знаете, что я это не люблю. — Услышали оба спорщика позади звучный голос.       Красноглазый усмехнулся, сразу же потеряв интерес к двойнику и поднял взгляд к фигуре на крыльце.       — Прости, — проговорил синтет, он сделал несколько шагов назад, чтоб успеть среагировать, если что.       — Прости, мой любимый. Просто он не хотел меня подпускать к тебе.       Карпин молча развернулся и пошел обратно в здание, красноглазый хмыкнул и последовал за ним, а Кай поспешил следом. Он все еще не хотел подпускать их друг к другу.       Док же пошел к столовой, где, сев за один из столов, сцепил руки. Напротив него сел крикливый здоровяк. Серый встал рядом с Доком, но чуть позади, так же, как до этого, когда ходил с врачом разнимать драки пациентов и спрятал руки в карманы.        Первым заговорил Арцах, присутствие Двенадцатого определенно предавало ему сил.       — Что ты здесь забыл, м?       — Мне уже нельзя повидать своего любимого?       — Я после твоего предыдущего визита еще пару месяцев восстанавливался.       Мужчина брезгливо всхрапнул и закатил глаза, давая понять что для него это совершенно ничего не значит.       — И как же зовут тебя, м? — он обратился к копии главврача, но кай не ответил, только чуть склонил голову на бок.       — Чего молчишь? Мне просто интересно имя парня моего бывшего.       — Здесь я представляюсь как Шон, — спокойно ответил Серый       — Ясно. У вас с Арцахом уже что-то было?       — Тебя это не касается. — Так же спокойно ответил морф и, стараясь это сделать незаметно, коснулся плеча Дока.       — Он любит, когда его душат во время секса, а также снимают это на видео. Попробуй это сделать, и не пожелаешь. — Красноглазый расхохотался в голос. — Оргии, принуждение и чтоб никакой подготовки. Серьезно. Попробуй.       Серый не изменил позы, но по залу прокатился низкий рокочущий рык с насекомым стрекотом, но его проигнорировали. Здоровяк наклонился ближе к Карпину.       — Ребенок где? Куда ты его дел?       — Умер твой ребенок. А теперь пошел вон из моей больницы. И не надейся, что я тебе хоть что-то отдам. Разговор окончен, Борис. — отрезал врач, а после встал и быстро пошёл прочь.       Мужчина же цокнул и закатил глаза.       — Честное слово, как баба.       Синтет снял халат и повесил на спинку стула, снял и положил на стол маску, опасаясь ее повредить, подошел к мужчине, взял его за шиворот и потащил, как нашкодившего школьника, на выход. Несмотря на малый рост, он сохранил и свой вес, и свою силу.       — А ну отпусти меня, ублюдок!!! — зло заорал мужчина, отчаянно сопротивляясь, но в следующую секунду исчез, его как будто бы сдуло.       Твою то мать! Синтет в секунду собрал все в целое. Твари… Борис… Над ним проводили эксперимент — одно из дел без пометки. Х6. Растворение… Он Кай тоже так умеет, это было одной из фишек серии синтетов 2.6.13…       Двенадцатый распался туманом и растворился в воздухе, на месте, где он только что шел, кучей ссыпалась на пол одежда. Невидимым, почти неосязаемым потомком он метнулся по следам.       Борис уже прижал Дока к стене, немного приподняв над полом, Саша как мог пытался отпихнуть от себя отвергнутого любовника, но силы были неравны. Он несколько раз дернулся и просто сдался.       Кай сконденсировался у красноглазого за спиной в начальной форме и вогнал когти с обеих сторон под лопатки, дернул на себя и потащил…       — Прекрати! Прекрати немедленно! — закричал Арцах, уже зная на что способен его защитник.       Синтета разжал хватку и отступил, убирая когти, он оскалился, угрожающе рыча, и сощурился. Борис же зло посмотрел себе за спину, что-то тихо произнес и исчез.