Серенити 3. Дополнительная нагрузка

      Столовая, просторная с рядами столов на которых стоят стулья кверху ножками, а газоразрядные лампы горели одна через три и те слабо мерцали, показывая что срок их жизни иже подходит к концу. Кай освободил самый ближний к прилавку выдачи стол и зашел на кухню, где без труда разобрался что где , и поставил греться воду на днк пузатого алюминиевого чайника с инвентарным номером.       Периодически по коридорам проносилось эхо чьих-то криков, отголоски гулко отдавались от гладких стен и снова затихали, оставляя лишь тишину, заполненную гудением ламп.       — Не обращай внимания. Это в дальнем крыле опять буянят, а Док только поспал. — равнодушно пояснил Медбрат       — А как с этим связан сон Дока?       — С тем, что Док, когда не спит, почти спокойный и тихий, а вот когда у него есть силы, а тем более когда он сумел нормально отдохнуть, то проявляется его настоящая сущность и он становится несдержан. Но нам с тобой нечего бояться. Точнее, мне точно нечего, про тебя 50/50, но в основном буйные попадают под раздачу.       — А что я? Я в крайнем случае я могу сбежать, — попытался отшутиться Шон, но на самом деле от этого рассказа ему стало как-то не по себе. Получалось, что нежное создание, которое спало у него в руках, специально держало себя изможденным? Чтобы что? Чтобы затормозить себя достаточно, чтоб не реагировать и казаться спокойным?       — Если ему захочется с тобой что-то сделать, ты на другую планету даже если убежишь, он тебя догонит. — С железобетонной уверенностью утверждал зеленоглазый малец, забравшись на стул и болтая ногами.       — На другую не убегу, моя лесенка в небо затонула в болоте, — Серый закусил внутреннюю сторону щеки, — придется быть паинькой.       — Тут скорее не выводить его из себя и не делать то, что в его списке, из-за чего пост сразу же тебя могут прибить.       — Это и называется быть паинькой, — грустно вздохнул Серый, — я пол жизни так живу… Рядом с кем-то, кого нельзя раздражать…       — Ну, в общем, запомни три правила: не материться, не пить алкоголь и, самое главное — не делать никаких резких поползновений, типа поцелуев в губы или дотрагиваний до его ушей. Это его чувствительные зоны, и если кто-то их трогает без разрешения, то готов убить за это.       — Я нарушил два правила, но все еще жив… — Кай растерянно положил руку на затылок, — как так?       — Поздравляю! Ты счастливчик и значит теперь ты можешь ничего не бояться, как и я!       Шон расхохотался в голос, опершись задом о край стола и сложив руки на груди.              — Да уж… Какое-никакое, а достижение.       — Ну знаешь ли, за тридцать лет, что я живу с Доком, это можно считать чудом!       Чайник закипел, Шон нашел объемистый заварник на несколько чашек и сделал там побольше чая, чтоб утащить его в комнату и пить под работу с записями.       — Может быть. Ладненько. У меня перерыв скоро закончится, так что мне надо идти. Пока!       Мальчик соскочил со стула и убежал из столовой куда-то по лестнице, мелко топоча— в гулких коридорах, его шаги еще долго были слышны.

***

      Шон забрал чайник и неспеша вернулся в комнату, работать настроения не было, а гулять тем более. Снаружи еще и снова начался дождь и тарабанил по стеклу за шторой.       Мысли потекли куда-то совершенно в другую сторону. Кай вспомнил последний их разговор с Максом. Уж что-что, а, пожалуй, это самое неблагое место из тех, в которых синтет успел побывать, и то, что он успел узнать… Саша… Черт, получалось, что он нечеловеческое существо, которое оказалось на земле и жило инкогнито, вероятно, прикидываясь подростком благодаря своей андрогинной внешности и маленькому росту. В конце концов его взяли к себе и, вероятно, усыновили, и как раз дали это имя — Александр Карпин. После чего его отчим стал воспитывать парня по своему усмотрению, стремясь с его помощью достичь собственных целей, доказать свою правоту и… что и? Он использовал мальчика для реализации амбиций. Многие родители так делают, просто мало кто заходит настолько далеко.       Но пока эти выводы отчасти голословны. Надо разобраться и помочь. Саше хотелось помочь, хотя бы из благодарности за лечение и кров, но на само деле Кай чувствовал в нем что-то родственное, общее, и потому хотелось вытащить ласковое существо из того ужаса в котором он живет.              Кай налил себе чашку и уселся, скрестив ноги около шкафа, и полез смотреть, что же такого в коробках с датировкой. В них оказались кассеты, какие-то блокноты, фотографии, рисунки. Причем всего было достаточно много, и коробка внушительных размеров. Синтет осторожно перебирал фотографии и рассматривал рисунки, прочесть записи синтет решил позже.       На черно-белых коричневатых фотографиях Док позировал с разными людьми, часть фото были вполне формальными, тогда как другие были больше похожи на семейные и их можно было бы принять за череду любовников, которые сменяли друг друга, хотя промежуток в датах между фото был приличный. И ещё почти на каждом фото на лице дока или на его шее были видны синяки, где-то прикрытые, а где то он их едва ли не демонстрировал. Кай приподнял бровь, он знал еще кое-кого кто любил так демонстрировать следы, кто бы мог подумать… Морф хмыкнул, показав зубы в улыбке.       В голове Двенадцатого, достаточно активного и пристрастного в том, что касалось физической любви, роились вопросы и варианты. Но в любом случае тут это существо улыбалось, и лицо его было не изуродовано. Что же случилось потом?       Он полез в коробку с более поздней датой, там уже было намного больше фотографий. На них всех доктор тоже улыбался, но опасливо, и, скорее, обнимал не он, а его. На фотографиях начал появляться Александр с дипломами и сертификамтами в руках, сам он вымученно улыбался, а его плечи сильно сжимал мужчина в возрасте, вероятно это и был Карпин-старший.       Чем дальше Шон смотрел, тем больше всё вставало на свои места. Можно было проследить, как жизнерадостный парень стал замученным и забитым. Как всё чаще стала появляться маска, как менялся его взгляд и как под одеждой можно было разглядеть уже не только синяки, но и перевязку и гипс.       — Чудовищно… — пробормотал синтет.       В конце стопки с фотографиями была еще одна, спрятанная в конверт. Кай аккуратно вскрыл его и перед ним предстал снимок, на котором был запечатлен обнаженный, связанный и стоящий на коленях парень, на лице, судя по всему лезвием были вырезаны оскорбления и кровь стекала по щее на грудь. За спиной у Дока было мутное зеркало, в котором отразался силуэт мужчины с камерой, в котором узнавался его приемный отец.       — Да ты ж ебаный псих… — Серый прикрыл рот ладонью, а на глазах выступили слезы.       И снова, в который раз в этом мире, его разум отказывался принимать и понимать то, что он видел. Ему казалось, что или это он сходит с ума, или все это какой-то дурной сюрреалистичный сон. Как фильм ужасов про маньяка.       Он аккуратно сложил все на место, закрыл шкаф и встал. Накинул парку и пошел вниз, на крыльцо.       Нужно было покурить.       Пока он шел на улицу, то в коридоре снова услышал ругань, на сей раз это Док кого-то отчитывал. Снаружи стало немного легче : свежий воздух и влажный ветер сеял мелким дождем, что норовил забраться за шиворот. Морф натянул капюшон и закурил, держа сигарету в ладони.       Синтет в принципе не приемлет пыток и физических наказаний, всего пару раз в своей долгой жизни он избивал людей, чтоб выбить информацию, и ему было за это стыдно из-за этого не один год. Да, он убивал, но делал это быстро, так, чтоб его жертве было больно минимум времени. Возможно, это было из-за того, что он единственный из всех своих собратьев из колб помнил мучительные выбраковки, после которых каждый раз из небольшого зала с загончиками выносили трупы, помнил и знал, что такое боль с самого начала, и был достаточно эмпатичен, чтоб ее не множить.       Он глубоко затянулся, глядя в небо, а потом, повинуясь наитию, отошел от крыльца и начал танец. Очень похожий на его разгон до перегрузки, но мягче и медленнее, просто чтобы успокоиться, поймать баланс внутренних течений…       Он услышал, как из больницы кто-то вышел, а после и знакомое недовольное ворчание. Не только Серому надо было проветриться.       — Я уже слишком устал для этого всего. — Вновь и вновь повторял доктор, а после, едва не налетев на метаморфа, встал и замолк.       Синтет остановился и бросил окурок в сторону, он опустил глаза, глядя на маску, ему показалось, что он видит в прорезях немного светящиеся глаза.       — Что-то не так? Мне не стоит заниматься этим?       — Есть другие способы успокоиться, а не курить эту дрянь и портить себе легкие, так ещё и других травить.       — Никотин стреноживает у меня вспышки агрессии лучше любых других седативных средств, если у тебя он есть в таблетках, то меня вполне устроит. — Спокойно ответил Двенадцатый. — И я никого не травил, я отошел от окон, и все сдуло в сторону. От меня даже не пахнет. — Он присел на корточки и теперь смотрел на Дока снизу.       — Делай как хочешь. — И обнял здоровяка за плечи, повиснув на нем.       Синтет встал, подняв изящное существо на руках, прижал к себе, и аккуратно поставил его на землю. Шон задумался, хочет ли он рассказать Доку про то, что он узнал благодаря Брату, и рассудил, что пацан так и так расскажет, а может и уже рассказал.       — Знаешь… Я тут узнал, что у меня в крови есть то самое вещество, про которое ты говорил.       — Я видел. Я видел, когда Брат это сделал.       — У меня есть специфический орган, который вырабатывает вещество и преобразует с его белки, для простоты мы это называем сывороткой. Да ну не суть… Слушай… — Шон посмотрел в сторону, кусая губу и подбирая слова. — Я не знаю, насколько я тут, но я бы хотел сделать что-то хорошее. Помочь. Чтобы меня помнили и чтобы… — Он снова уставился на Дока, по-птичьи склонив голову набок. — Можно сказать, это моя философия, если я где-то оказываюсь и не могу выбраться, то значит я тут не просто так и должен что-то сделать. Теперь я здесь. И я как-то пришел к тебе и, учитывая то, что происходит в этом странном месте, это не просто так.       Док внимательно выслушал и кивнул.       — Моё состояние тебе не облегчить.       — Может быть, для начала просто нужно, чтобы было как в том подвале? Что за тебя кто-то вступился и давал отдыхать. Чтоб не болела голова, в конце концов? Я не знаю… Может, ты просто слишком привык справляться со всем на свете сам? — Шон положил ему руки на плечи, а потом снова поднял на руки, только теперь аккуратно, и посадил на руку.       — Было бы славно, но это лишь мечты, а мы в реальности. — Вздохнул Карпин, доверчиво прижавшись в широкой груди синтета: определенно в смысле оболочки Кай угадал. Такой здоровенный амбал создавал нужные ощущения, и прильнувшее к нему существо было тому доказательством. После упомянутой ситуации он гораздо легче шел на контакт и стал гораздо тактильнее.       — Реальность — штука исключительной пластичности, поверь мне, особенно если упереться.       — Если бы не тот ублюдок, то у меня бы сейчас не болела бы голова.       — Может, позовешь меня в следующий раз помочь тебе успокоить ублюдка? Я могу сделать это безболезненно и бескровно, правда, возможно, потом его будут мучить кошмары. — Серый вошел обратно в гулкий холл и двинулся по коридору, — а сейчас мне нужны твои сломанные маски.       — Тебе не понравится то, что там творится...       Шон поставил Дока рядом с дверью в его кабинет, тот звякнул ключами и нырнул за дверь.       — Вопрос «понравится — не понравится» тут не стоит, — он сложил руки на груди, — я обещаю, что без разрешения лезть не буду, я просто хочу разобраться во всем этом, вот и все. — Он немного сбился, — И понять.       Доктор кивнул, открыв один из ящиков и достал оттуда несколько масок и передал их Шону.       — Держи. И хорошо. Позову тебя в следующий раз.       — Отлично. —Синтет улыбнулся и, подмигнув, скрылся за дверью.

***

      В задумчивости Серый поднялся в отведенную ему комнату, разложил маски на столе и засел за работу. Маски были точно такими же, как и первая, которую он ремонтировал, так что ничего нового — тот же клей, смешать, нанести и отложить пока не пройдет полимеризация. Кай отдернул штору и выложил одинаковые безротые искусственные лица на подоконнике.       Примерно через часа три послышался стук в дверь, а после створка со скрипом открылась, и в комнату заглянул Саша. К этому моменту все маски лежали ровным рядком и сохли, а сам Шон сидел с ногами на кровати, ковыряясь в планшете и делая маленькие зарисовки пальцем-стилусом. Он поднял голову, когда дверь открылась, заблокировал планшет и отложил его на тумбочку.       — Не помешал? — Док вошел в комнату и присел на край кровати, — ты что-то хотел еще сделать?       — Да, у меня были некоторые мысли, если ты позволишь мне немного полечить в ответ. У меня есть очищенная сыворотка. Это не панацея, но мне кажется, что стоит попробовать, она избавит от боли.       — Ладно.       Синтет встал и залез в рюкзак, он достал знакомый доктору инъектор и небольшую коробочку с ампулами. Он говорил и одновременно вставил новую стерильную иглу и другую ампулу, не с желтым, а с прозрачным веществом.       — Сними халат и закатай рукав, ну или я могу поставить укол в шею или в бедро.       Доктор кивнул и снял халат, закатал рукав водолазки, обнажив тонкую руку с просвечивающими синими венами, но удивительнее было то, что начиная от костяшек пальцев и до самого плеча был набит тонкой работы рукав с совами и барочными декоративными элементами.       — Я так и не понял, для чего ты это делаешь.       — Я вижу, что с тобой не все в порядке, кем бы ты ни был, то, что твой отец называл обучением, тебя не обучило, а по большей части покалечило.       Кай присел на одно колено на кровать и осторожно взял его за локоть, прижал пистолет, тот прыснул дезинфектором и вколол сыворотку, вышло почти безболезненно, синтет смотрел, что делает, и продолжал говорить.       — Я могу это сделать, хочу и считаю правильным. От инъекции эффект будет временным, но с большой вероятностью он растащит внутренние рубцы и устранит очаги воспалений, а значит часть боли больше не вернется.       Его ладонь была горячей и очень мягкой, как у девушки или ребенка, не смотря на размеры. Шон поднял на Дока глаза, поймав взгляд под волосами. Анчутка чувствовал, как от места укола по телу распространяется мягкое тепло, как будто он продрог и зашел в хорошо протопленную комнату, стало слегка покалывать кончики пальцев на руках и ногах, жар прилил к лицу и в пах, но ничего похожего на сексуальное возбуждение не было, просто согревающее, теплое.       Карпин выдохнул и сжал, а после разжал ладонь.       — Хорошо. Я понял тебя. Спасибо… — он без стеснения взял широкую ладонь и прижал к своей щеке и прикрыв глаза, — мне нравятся твои руки. Очень теплые…       Двенадцатый улыбнулся уголками губ, отложил пистолет и положил Доку на щеку и вторую руку, обняв его лицо ладонями. Он мягко провел большими пальцами по скулам, а кончиками указательных — по мочкам ушей. К этому существу с фиолетовыми волосами, Доку, в Сером поселилась нежная симпатия, и то, как он потихоньку подпускал к себе, очень радовало.       Док подвинулся ближе, узкие ладони придерживали запястья и только прикосновение к ушам заставило его вздрогнуть.       — Я не буду, если тебе не нравится, — Кай наклонился ближе и говорил почти шепотом. — И если хочешь, то забирайся на руки.       Он провел по контуру лица кончиками пальцев, а потом скользнул рукой ниже и погладил шею, второй рукой обнимая за плечо.       — Мне не то чтобы не нравится. Это... просто я отвык от такого обращения… — так же шепотом, и быстро забрался на руки, прильнув всем телом.       — Теперь мне захотелось коснуться их чем-то более мягким, чем пальцы, — промурлыкал синтет.       Он наклонился и потерся виском о висок, одна рука легла анчутке промеж лопаток. Он нежно поглаживал существо, чувствуя изгибы тонкой спины, рельеф позвоночника и ребер, второй рукой он продолжал нежно поглаживать щеку и шею, проводил вдоль челюсти от уха к подбородку.       Для него Док был красив, но понимание красоты у Серого было более чем своеобразное, с тем же успехом он мог найти уродливым точеное мускулистое тело или прекрасным перекошенную в оскале морду. И сейчас тягучее, вязкое нежное чувство завладело им, Док же прижался сильнее к парню и прикрыл глаза, как будто ощущая это.       — Хах… Ставлю маску на то, что сюда скоро ворвётся брат и скажет, что там опять бушуют.— Тихо прошептал Карпин и Кай почувствовал, как его кожи едва касаются губы.       — Сходим и успокоим, ничего страшного, — он опустил голову, осторожно прижимая к себе казавшееся таким хрупким существо. Теплое дыхание от слов коснулось уха Дока, а потом и мягкие губы, осторожно ущипнув самый кончик.       — Всё равно. У меня из-за этих психов спина болит.       — Я знаю, что с этим делать, но лучше дождаться вечера, — он провел широкими ладонями по спине от плеч к пояснице и обратно с мягким нажимом.       — Хорошо…       Шон осторожно убрал розово-фиолетовые волосы, заправив их за ушко, и потерся щекой.       — Такой нежный…       Синтет продолжал гладить анчутку по спине, не опускаясь ниже поясницы и мягко разминая узкие плечи. Саша тихо выдохнул, а к щекам прилил румянец.       — Плечи? — Шон немного отстранился, улыбаясь, — я попал? Еще помять? — Док покивал. — Тогда садись ко мне спиной и снимай кофту. — Проговорил синтет, убирая руки. — А вечером спину уже всю. И это не за один раз делают, хотя… Уверен, ты в курсе. Надо хотя бы неделю, каждый день.       Карпин кивнул и повернулся спиной к синету, а после спокойно снял с себя водолазку, оголяя испещренную шрамами спину, это было похоже на следы многочисленных ударов плетью или розгами, рассекавшими плоть раз за разом, а после это месиво из отметин было покрыто татуировками, частично маскировавшими следы. Рисунок сходил с плеч на лопатки, опускался ниже изящными узорами и прятался под пояс.       — Спины у нас с тобой отличаются только размером, я смотрю, — пробормотал синтет себе под нос.       Шон аккуратно собрал волосы Дока и заколол их пинцетом из лежавшего на столе набора. Он положил ладони на узкие плечи и стал планомерно разминать мышцы большими пальцами. Карпин же прикрыл глаза, слегка наклонив голову вперёд, он тихо постанывал.       Ему было хорошо, очень хорошо.       Боль, преследовавшая так долго отступила, приятные прикосновения и присутствие того, от кого оне не чувствовал угрозы. Не просто так он снова и снова приходил, он не мог ничего с собой поделать, его тянуло к этому свалившемуся с неба гостю, а то как Шон с ним обращался было просто чем-то из ряда вон. Анчутка все еще ждал подвоха, ждал, что с него спросят неприятную цену, ждал, что скоро здоровяк перестанет быть таким ласковым, как это бывало всегда, но уже готов был согласиться даже на это, лишь бы он продолжал делать то, что делает…       Медленно и неспеша Шон проходился по плечам. Инъекция сыворотки работала как надо, перенапряженные плечи, зажатые нервы и застоявшаяся кровь расходились под пальцами, а введенный белок стимулировал выработку крови, очистку и регенеративные процессы. Один такой сеанс стоил месячной терапии при обычных условиях.       Прошло порядка сорока минут, когда Шон остановился. Он придвинулся и обнял парня со спины, положив голову на плечо. Он так и ходил в расстёгнутой рубашке с того момента, как они с братом устроили проверку, и теперь прижался кожа к коже, чувствуя, что теплее Дока, кажется, на несколько градусов, хотя температура синтета была ниже человеческой.       — Пока всё. Потому что если дальше работать со спиной, то тебе после этого надо будет хотя бы пару часов лежать.       Александр кивнул, слегка улыбаясь, а после откинул голову назад, опершись на Двенадцатого затылком.       — Спасибо. — Он немного смущенно улыбнулся.       Синтет уткнулся в его шею и провел кончиком носа по коже, шумно и глубоко вдыхая.       — Ты так пахнешь… Мне иногда кажется, что этот запах может мной управлять… Но пока я его чувствую, я не хочу, чтоб он исчезал…       Доктор мягко улыбнулся и положил руку на голову синета, запустив пальцы в светлые пряди.       — Хах. Приму это за комплимент.       Док почувствовал прикосновение губ пониже уха, и Шон отстранился, объятья ослабли.       — Прости, я не удержался. Меня надо остановить.       — Если хочешь, можешь продолжать. Я не против.       Губы снова коснулись шеи, и дорожка горячих сухих поцелуев шаг за шагом легла от уха к плечу. Шон перехватил Дока поперек груди объятием, поглаживая кожу кончиками пальцев, он закрыл глаза и обратился в ощущения, медленно и мягко, чутко прислушиваясь к реакциям существа в его руках. Двенадцатый долго не имел контактов и был голоден, но он никогда не позволит себе сделать с кем-то подобное насильно, и сейчас он не знал, как далеко ему будет позволено зайти.       — Ты красивый…       — Я рад, что тебе нравится эта оболочка, — он провел носом и губами по коже, наслаждаясь ощущениями.       Серый стал целовать ушко, сжимая сухими губами, постепенно поднимаясь от мочки к кончику.       — Что ты хочешь сейчас сделать? — Саша повернулся, заглядывафя Шону в лицо.       — Взять то, что ты готов мне дать, даже если это будет только то, что ты уже позволил… — серые глаза смотрели с ласковым интересом в фиолетовые, и в них отражался их едва заметный свет. Синтет снова погладил анчутку по щеке, он почувствовал что что-то не так. — Мне хочется тебя касаться, но я никогда не сделаю того, чего тебе не хочется.       — Я тебе позволяю всё. Делай всё, что хочешь.—Сказал доктор, улыбаясь, и прикрыл глаза, как будто демонстрировал доверие.       Двенадцатый потянулся и коснулся его губ своими в мягком сухом поцелуе и прикрыл глаза, обнимая маленькое существо. Док напрягся и ответил с заминкой и этого было досточно, чтобы синтет понял, что не стоит продолжать. Что бы ни было тому причиной, но нежное искалеченное создание с фиалковыми глазами предлагало себя и позволяло делать что угодно не потому, что действительно хотело этого. И не важно из благодарности это было или потому что с ним всегда так поступали, но Кай не хотел этим пользоваться. Это было неправильно. И не только это... внутри поднялась волна и ударила холодом поддых. Нет... Нельзя... Кай вдруг почувствовал будто изменяет своему любимому человеку, не смотря на то что тот давно погиб далеко отсюда.       Он немного отстранился и просто накинул на них двоих покрывало, баюкая Дока в объятиях, делясь живым теплом.       Их уединение продлилось немногим более получаса, а после в двери постучали и не дожидаясь ответа, снова вошел Медбрат. Он пару секунд посмотрел на мужчин, а после быстро выскочил из комнаты, сказав, что зайдёт позже. Шон смущенно зажмурился и уткнулся Доку в плечо, глупо хихикая, уши его пылали.       — Черт… В какой нас интересный момент застали…       — Это уж точно… — тихо ответил Саша, закрыв красное лицо руками.       — Я починю шпингалет, — с улыбкой проговорил Шон, взял руки Дока за запястья и убрал от лица. Он несколько секунд смотрел в обратившиеся к нему фиолетовые глаза, а потом поцеловал кончик носа. Анчутка кивнул и слабо улыбнулся, обняв Шона, а после отвёл взгляд в сторону, выдыхая.       — У тебя было предчувствие, — напомнил синтет. — Пошли узнаем, что он хотел. А ночью, если ты не против, приходи. — он коснулся подбородка, осторожно повернул лицо анчутки к себе. — Я не буду приставать.       Доктор кивнул и вздохнул.       — Хорошо, тогда пошли. Зуб даю, что можно даже к брату не идти, а сразу на последний этаж.

***

      Надев больничную униформу Шон так и рассекал с заплетенной братом косичкой с розовой резиночкой, только несколько прядей выбились и падали на лицо. Синтет исключительно странно и неуютно чувствовал себя в белом халате. Всегда он был по другую сторону. Тот, с кем взаимодействовали, кого испытывали, с кого срезали пробы, исследовали и лечили. И никак иначе. И даже понимая, что это просто маскарад, он ощущал себя так, как будто его за такое накажут.       Вместе с Доком, снова надевшим маску, они прошли в дальнее крыло, где в одной из палат из-за двери слышались крики и грохот драки.       — А тишина! Кому было сказано вести себя тихо?! — неожиданно грянул Карпин. Его тихий, приятный и бархатный голос стал твёрдым, раскатисто-звучным, из-за чего разошедшиеся пациенты притихли. Шон возвышался позади Дока, он сложил руки на груди и молчал, зная, что лучше не влезать, пока не просят. Ну или пока дело не запахло жареным.       — Командуй, Док, — сказал он еле слышно, но анчутка услышал.       Команду доктор не дал, спокойно подошёл к одному из мужчин, что, к слову, был почти такого же роста, только суше и обритый наголо, как и Шон, и с лёгкостью заломил ему руки, оттащив и впечатав лицом в узкую кровать, а после, в несколько отработанных движений зафиксировал его ремнем с мягкой подкладкой к наваренной на раму петле.       — Мне тебе самому наручники надеть обратно или ты сам справишься? — спросил Карпин, глядя на второго пациента.       Синтет наблюдал с абсолютно спокойным лицом, хотя он ожидал, что Док будет использовать уколы успокоительных, помимо грубой силы, хотя ее применение, надо заметить, впечатляло, особенно то, насколько он всё сделал четко и быстро.       — Ещё чего, педик сраный! — выкрикнул второй и незамедлительно оказался скручен так же как первый. Не смотря на оскорбления, Док действовал без жестокости.       — Повторишь или нет? — голосок стал вкрадчивым и сладким.       Шон хмыкнул.       Ему вспомнился ступор, с которым однажды было воспринято само упоминание, что кому-то может быть дело до предпочтений того или иного человека, а уж тем более, чтоб этим его упрекали или пытались унизить. Он тогда тому человеку этого даже объяснить не смог. А поди ж ты… Тут это, оказывается, актуально.       Здоровяк посматривал за первым. Ремни ремнями, но мужик здоровый и может попытаться напасть со спины. Мужчина же всячески пытался выбраться.       — Пошёл нахуй отсюда, пидорас! И ебыря своего отсюда забери! Хотя кто тебя такого ублюдочного ебать захочет?! На тебя же даже смотреть противно!!!       С таким же непроницаемым лицом синтет подошел к плюющемуся желчью мужику, поднял его за загривок и осторожно встряхнул. Мужик переключился с руганью на блондина, но тот только чуть прищурился, глядя на него, и нажал за ухом… 4… 3… 2… и буян обмяк, после чего Двенадцатый просто уложил его на кровать и угрюмо зыркнул на второго.       Второй угрюмо зыркнул.       — Такой же уебок, как и прошлый?! А мы опять огребать потом от тебя будем, пидор?!       Внешне Серый никак не отреагировал, сделал несколько шагов спиной вперед и вернулся на то же место у двери, где стоял до этого, сложив руки на груди, и стал ждать, пока Док закончит, но в голове у него появился табун вопросов, которые рвались наружу. Эти слова и слышанное ранее, фото… Все это складывалось во вполне четкую картинку, но синтет допускал, что очевидная она для него из-за его собственного угла зрения, и надо все же в первую очередь спросить у фиолетововолосого, а не додумывать самому.       Спустя пару минут Док подошел к нему, аккуратно вырубив второго буяна успокоительными.       — Всё, пошли. Карпин вышел за дверь, отошел за пару шаго и стал массировать виски, Серый закрыл за ними дверь и аккуратно, чтоб не напугать случайно, положил руки на плечи со спины и стал массировать большими пальцами основание черепа.       — Док, прости за назойливость, но я вынужден повторить вопрос про мужиков. Второй раз уже меня принимают за твоего парня. Я как бы не против, но вот остальное настораживает.       — Что именно тебя настораживает? Я попытаюсь ответить, если смогу.       — У тебя была череда абъюзивных отношений, в которых тебя били, или просто ты нижний с пристрастием к играм пожестче? — спросил он прямо, без тени издевки, продолжая массаж, — я видел фото… Третий вариант, который приходит мне в голову, совсем безрадостный.       — Говори сразу и третий, раз на то пошло. — По тону было понятно, что вопрос его не обрадовал.       — Игрушка для развлечений, без права голоса. — Закончил синтет. — Можешь не рассказывать подробности, просто… Я хочу знать, чего ждать.       — Все три варианта. Просто в разное время отношений или с разными людьми.       — Понятно… Очевидно последние слова того парня касаются того, что после ты восстанавливался за счет пациентов?       — Не совсем… Просто я становлюсь несдержан и решаю проблему силой, хотя им уже все равно на боль. Все-таки мертвецы её не чувствуют. — Док качнул подбородком и пошел прочь.       — Ничего не понял… Но… Ладно, я думаю, что до меня дойдет позже… Тут много что мне пока непонятно, — синтет закусил внутреннюю сторону щеки и поравнялся с фиолетововолосым существом, приобняв его за плечо, пока они шагали по коридору. Док положил ладонь на его руку и немного сжал.       — Естественно, тут много непонятного. Ты ведь в отделении 13.       — Это тоже, давай я тебе скажу: «Ну что с меня взять, я же из шестнадцатого блока», для тебя это много скажет? — усмехнулся Шон.       — Навряд ли. 13 число считается итак неудачным, а у нас мало того, что отделение 13, так ещё и привязано к 13-й больнице. Может, из-за этого нам так не повезло.       — Всегда считал его счастливым. — Пожал плечами Двенадцатый.       Они остановились на лестнице и Саша мягко улыбнулся и поправил волосы Шона, привстав на носочки.       — Ладно… Что делаем дальше? Еще к кому-то сходить или ты снова засядешь за бумаги?       — Сяду за бумаги. — Док пошёл в сторону своего кабинета.       — Понятно… Тогда я пойду найду альтернативу сухпайку и закончу с масками, хорошо? — он шел рядом.       — Сухпайку? Можешь пойти на минус первый и там поискать. Там много такого добра лежит. И хорошо. А я пойду работать.       — Ну посмотрим, что там, спасибо, — он чмокнул парня в макушку и отдал ему халат, а сам направился в указанном направлении.

***

      На минус первом этаже пахло плесенью и снова появился этот сладкий ванильный запах как на болоте, только он был усугубляем запахом тления, как будто где-то тут, среди завалов, сдохла кошка. У этажа была вагонная компоновка, вдоль одной стены были двери, а вдоль другой — небольшие грязные окна под потолком. Несколько тусклых лампочек скудно освещали пространство, дальняя часть этажа обвалилась и оттуда тянуло холодом с улицы.        Шон стал поочередно тыкаться в каждую дверь, большая часть была заперта, а те, что были открыты, оказались по большей части пустыми. Где-то в аккуратный штабель были сложены разобранные проржавевшие кровати или поломанное оборудование. Чем дальше он продвигался, тем больше усилялся запах тлена и Кай уже собрался искать его источник, когда за следующей дверью нашел архив. Стеллажи сложились как доминошки и крайний выбил стекло, от чего на полу во время последних дождей натекла лужа, книги и папки были разбросаны, а пол усеян множеством отдельных листов.       Серый опустил взгляд и поднял из-под ног небольшую папку. Это оказалась история болезни, внутри была подколота на скрепку пожелтевшая фотография, с которой на него испуганными глазами смотрела девочка, на обложке красовалась алая печать «мертва» и даты.       Синтет вошел в архив, чтобы положить ее на полку, лениво перебирая листы на ходу.       «ФИО: Воронова Татьяна Васильевна.       Возраст: 8.       Попала в больницу после продолжительного насилия со стороны опекунов.       Диагноз: посттравматическое расстройство.       Класс: красный».       На следующей странице были уже другие записи, частично расплывшиеся от воды и покрывавшей бумагу плесени:       »… Болезнь: не установлено.       Нападает на людей без причины. В теле начались видимые изменения…»       Здесь же было новое фото ребенка в полный рост, кожа частично почернела и покрылось волдырями, а нижние конечности сильно деформировались.       «…Напала на санитара, до того как ее успели оттащить обглодала ему шею, санитар погиб…»       «… Деградация личности, утеряны социальные навыки…»       С нового фото смотрели светящиеся глаза искаженного, полностью черного существа, от которого вверх вился едва-заметный дымок.       «…в ходе испытания радиацией совместно с элементом Х6 началась мутация, приведшая к полному изменению…»       «…подопытный подлежит уничтожению. Доктор М.С. Карпин.»       — Испытания? — его брови поползли вверх.       Кай сверил даты с тем, что знал о событиях, и еще этот «элемент Х6». Синтет сглотнул и обвел взглядом архив. Это оно… То, что было ему нужно в дополнение к образцам. Даже если он не добудет тварей и… Вдруг это вещество родственно с тем, что вырабатывает он сам? Это может ответить на вопросы о том, что произошло с Эриком…       Двенадцатый понял, что надо подготовиться и засесть в этом месте. Пару часов он угробил на то, чтобы навести в комнате относительный порядок, до уровня, в котором он бы смог работать, проверил свет, опасаясь, что что-то может коротнуть, и покинул архив, прикрыв дверь.       Сначала он хотел закончить маски и поесть…       Да точно… Он же пришел за едой.       Кай раздумал искать припасы и вернулся наверх, сделал себе еще чайник чая и занялся масками, по ходу дела жуя очередной брикет своего пайка. В больнице наступила полная тишина, а ну улице не было ветра и мертвый мир затих.        Шон не любил полной тишины. Это давило на уши и будило неприятные воспоминания, он стал напевать себе под нос немного развязную песенку про то, что он не верит в удачу.        A sinking ship, holes in my lifeboat.       I’m sorry for choking, but I’ve got a wishbone stuck in my throat.       I never thought this could be such fun.       Hooray for me, I’m the lucky one…       I am, I am, I am       The Lucky One.       I am a comedian,       the jokes on me, I’m the lucky one…       Он раз за разом повторял куплеты, зачищая и подкрашивая маски, также стараясь, чтобы они остались одинаковыми. Комната пропахла краской. Судя по ощущениям, уже настала ночь, и дока все не было и не было.              Синтет сходил в душ и смыл с себя неприятные запахи архива, вернувшись в комнату в полотенце, он хотел спуститься вниз, но решил, что Саша придет сам, когда закончит, а дергать его раньше не стоит, все же есть работа, которую надо сделать, тем более пришлось бы снова одеваться, а Серому так нравилось чувствовать себя чистым. Помимо прочего, он не хотел быть назойливым. Док с тем же успехом мог и передумать.       Он потер лоб, поняв, что устал, это было необычно, хотя в постапокалиптических мирах по какой-то причине ему снились странные сны и у тела была совершенно иная динамика. Шон переоделся в найденную в шкафу пижаму и забрался в постель, растянувшись во весь рост под одеялом, достал планшет и стал делать записи. Примерно через час фиолетовоголовый явился, он вошел, снимая маску и запер за собой дверь.       — Прости, что так долго. Бумаг чересчур много. — Со вздохом сказал парень, слегка потирая виски, прикрыв свои глаза.       — Все нормально, — синтет отключил устройство и сунул его под подушку, — устал?       — Не особенно. — Саша скованно улыбнулся.       Лампа еще горела, но приглушенно, света было немного, в полумраке Шон смотрел на его силуэт с ореолом отсветов. Он повернулся на бок и протянул к Доку руки, предлагая забраться к нему под одеяло, тот стянул с себя халат и без слов нырнул под крыло, прижавшись спиной.       — Я обещал тебе массаж… — полусонно выдохнул он, — хочешь?       — Давай завтра…       — Тогда засыпай.       — Я недавно уже спал. Мне нельзя. — со вздохом и слабой улыбкой проговорил анчутка.       — Почему нельзя? — Серый обнял его за пояс, прижимая к себе, — сон может быть удовольствием, а не просто необходимостью. Думаешь, отдохнешь слишком сильно? Или боишься, что расслабишься и что-то упустишь?       — Мне нельзя много отдыхать. Это может вылиться в не очень приятные вещи.       — Расскажешь? — он потерся носом о волосы, вдыхая пьянящий запах, который снова начал действовать, делая синтета мягким и податливым, губы коснулись головы Саши.       — Мне надо либо пить тонну таблеток, чтобы быть в норме, либо оставаться достаточно уставшим, чтобы у меня не появлялись эти странные мысли об этом всем.       — Яснее не стало, — Шон глупо хихикнул. — Хотя постель не место для допросов, но чем дальше, тем интереснее становится, я как Алиса в стране чудес.        Они постепенно пригрелись и Кай уже потихоньку начал проваливаться в сон, ему казалось, что он находится в лесном лоне и рядом не миниатюрное тельце, а что-то огромное, но притом такое же нежное и нуждающееся в его защите. Что-то было у этого этого существа с фиалковыми глазами в голове, какой-то изъян, который позволил людям его подавить и приучить к тому чтоб быть слабым. Приучить настолько, что сейчас он сам специально поддерживает у себя такое состояние.       — Будет очень нагло просить, чтобы пока я тут, ты проводил со мной каждую ночь?       — Я не против…       — Отлично, мне резко тут начало больше нравится.