Когда поет Ликорис

      Холодные мелкие камни под щекой неприятно давили на кожу, оставляли мелкие незаметные царапины. Они впивались в тело, казалось, отовсюду, не оставляли ни одного свободного места, ни кусочка чистой бледной кожи.       Девочка не двигалась. Она лежала на ледяных каменных плитках и с равнодушным лицом сверлила серую бетонную стену напротив. Она стояла неприступной преградой, окутанная в мрачные тягучие тени, она давила на девочку своей высотой, своим присутствием. Не пропускала в помещение ни капли свежего воздуха, оставляя лишь пропитанный сыростью и пылью, что тяжело оседала на всех поверхностях.       Девочка моргнула. От ее медленного размеренного дыхания пыль вокруг ее лица постоянного вздымалась, забивалась в нос, мешала дышать. Но опустошенная и сломленная девочка даже не чихнула.       Она привыкла.       Второй год, как она попала в колонию. Второй год, когда ее тетя сделала из нее приманку и сбежала с ее двоюродным братом. Второй год, как она поняла, что тетя за ней не вернётся, что она осмысленно отправила племянницу на смерть, чтобы выиграть себе и родному сыну возможность сбежать от настигнувших их людей ее мужа. Второй год, как она осознала, что в этом мире никому нельзя доверять. <i>Второй год, как она умерла, и после смерти попала в ад.       За спиной послышались тихие, медленные, размеренные шаги. О, эти шаги она узнает где угодно. Ее до этого безжизненный взгляд наполнился таким диким, таким животным ужасом, что казалось, она сейчас захлебнется в миг охватившем ее естество отчаянии. Она свернулась на полу, утыкаясь носом в окровавленные после очередного наказания коленки. Ее тонкие, чересчур тонкие руки затряслись и вмиг онемели, перестали слушаться, и все на что их хватило – совсем слабо обнять ноги.       С каждым громоподобным шагом к ее камере, девочка все сильнее сжималась, беззвучно шепча себе под нос слова короткой молитвы, чувствуя, как все ее внутренности противно натянулись, свернулись, и завязались в тугой узел, от которого сердце застыло, кровь отлила от лица, а лёгкие сжались, не давали сделать даже мелкий судорожный вдох.       Когда замок в ее двери излишне медленно, словно в насмешку, принялся открываться, девочка со всей возможной силой зажмурилась. Зажмурилась на столько сильно, что под веками начали взрываться цветные пятна. Она не плакала. О, нет, нет, нет.       Она никогда больше не будет из-за этого плакать. Нет, только не тогда, когда это приносит Ему удовольствие. Ни за что.       Дверь тяжело и со скрипом отворилась. Этот скрип для тринадцатилетней девочки прозвучал как похоронный марш. Такой громкий, режущий, противный, что хотелось разорвать себе уши, лишь бы больше не слышать его.       Жёлтый и до омерзения тусклый свет осветил небольшой пятачок ее персональной камеры. В этот же пятачок следом вступил ее самый настоящий кошмар-номер-два.       Девочка застыла. В горле резко стало совсем сухо, отчего она была не способна издать какой-либо звук, кроме тихого забитого скулёжа. И именно этот звук заставил Его расплыться в довольном оскале.       – Пришло время веселиться, не думаешь?

***

      Хлоя резко подорвалась на кровати, делая глубокий и рваный вдох. Ее глаза были в ужасе расширены, они бегали по всей комнате, пытаясь зацепиться за какой-либо знакомый предмет, понять, что она больше не в колонии, что она в безопасности.       Холодный пот крупными каплями стекал по ее шее и спине, посылая табун мурашек по всему телу, оставляя мокрые дорожки на коже.       Хлоя обхватила себя дрожащими руками и часто-часто задышала, пытаясь выравнять сбившееся дыхание и успокоиться.       "Это просто кошмар, просто кошмар, просто кошмар."– Все продолжала она мысленно повторять эту мантру, в жалких попытках унять бешено бьющееся сердце.       Сейчас была глубокая ночь. Вчера вечером старшекурсники захотели провести время вместе и захватив в охапку Нила, отправились всей гурьбой в ресторанчик. Они ещё заходили и к розоволосой, однако Андерсон с лёгкой улыбкой отказалась и предпочла шумной компании теплую и мягкую кровать и общество своей подушки.       Спустя мучительно долгих пять минут Хлоя наконец сделала глубокий вдох и открыла глаза. В комнате кроме нее никого не было – Рене наверняка на кухне, так как кровать смята, что показывало, что совсем недавно кто-то выпутался из кокона одеял.       Хлоя перевела усталый задолбанный взгляд на часы - 02:34. С искусанных губ сорвался тихий стон. Кошмары, это то, что преследует ее всю её осознанную жизнь. С самого детства, начиная с ужасов творившихся в доме неадекватной матери, дальше на протяжении двух лет в бегах с тётей и старшим братом, после в колонии, и под конец в доме Кальвинов. Они всегда ходят за ней мёрзлой тенью, насмешливо дышат в шею, и с радостью затягивают в свои объятия каждую ночь.       Хлоя устала. Она безумно устала от бесконечно повторяющихся кошмаров, от вечных навязчивых мыслей скинуть ещё несколько килограмм, от непрекращающегося желания взять в руки канцелярский нож, купленный для заточки карандашей, и изрезать нахуй себе все руки и ноги.       – Сука. – Негромко прошипела Андерсон, больно оттягивая свои розовые волосы и делая на голове настоящее гнездо. Девушка тяжело поднялась с кровати и спешно натянула на себя черные джинсы, угольную водолазку и чёрную широкую кожанку наверх. Волосы она завязала в низкий небрежный хвостик, а на ноги натянула огромные тяжёлые бутсы, которыми при желании можно и убить.       Хлоя прихватила с прикроватной тумбы заряженную электронную сигарету и тихо выскользнула из комнаты, стараясь как можно нежнее закрыть дверь, лишь бы не беспокоить сон своих соседок.       Гостиную освещал лишь тусклый свет с кухни, из дверного проема которой незамедлительно показалась Рене, только заслышав щелчок двери. Блондинка обеспокоенно осмотрела фигуру Мартин, всматриваясь своими добрыми переживающими глазами в ее красные, скрытые под ночными карими линзами.       – Хлоя, все в порядке? – Мягко спросила она, вызывая на лице Андерсон лёгкую улыбку.       – Да, конечно. Не стоит переживать, Ромашка. – Пройдя мимо голкипера Хлоя ласково погладила ту по радужным волосам, чем вогнала девушку в лёгкий ступор. – Я ненадолго отойду, мне нужен воздух.       – Хорошо, как скажешь. – Улыбнулась Рене и скрылась обратно на кухню.       Хлоя вышла из комнаты и направилась сразу к лестнице. На первых ступеньках розоволосая в нетерпении чуть ли не сорвалась на бег. Ей срочно нужен был холодный ночной воздух, или же лезвие в руке. Однако, что необычно для нее, сейчас Андерсон отдала предпочтение в сторону первого.       Она поднялась на этаж выше и остановилась перед дверью на крышу. Замок был изрядно потрепан и был довольно хлипким, но девушке даже не пришлось прилагать каких-либо усилий, чтобы ее открыть.       Тяжёлая железная дверь была не заперта и легко открылась под напором Хлои. Розоволосая устало прикрыла глаза, когда порыв ледяного ветра отбросил розовые пряди с ее лица, обдавая приятной прохладой и остужая разгорячённую кожу.       Ночь была прекрасна. Сегодня облака услужливо расступились в стороны, открывая вид на усыпанное россыпью белоснежных звёзд небо. Они успокаивающе подмигивали ночным обитателям города, едва касаясь верхушек самых высоких деревьев своими лучами. Луна широким полумесяцем пристроилась в самом центре ночных чертог, освещая неприглядный мрак неба своим сиянием, притягивала к себе взгляд, и одним лишь своим видом дарила чувство некого спокойствия и опустошенности.       – Великолепно... – Восхищённо прошептала Хлоя, впиваясь взглядом в белоснежную луну и не замечая, как на нее пристально уставилась пара ореховых глаз.       – Что ты здесь делаешь? – Холодно спросил Эндрю, сидя на самом краю крыши. Ограждения здесь не было, что было довольно глупым решением со стороны строителей и архитекторов.       – Наверное то же, что и ты. – Ответила Хлоя, переводя зачарованный взгляд с чарующего неба на одинокого блондина.       Эндрю был одет в лёгкую черную футболку и спортивные штаны. Мерзлый ветер наверняка продувал его насквозь, однако блондин совершенно не обращал внимания на этот маленький недостаток, продолжая вертеть между пальцев зажённую сигарету.       Хлоя в пару шагов преодолела разделяющее их расстояние и уселась на край в метре от Миньярда. Эндрю смерил ее не читаемым взглядом, но ничего не произнес и просто протянул ей одну сигарету и зажигалку. Хлоя на этот жест благодарно кивнула и закурила. Как всегда ментол. Ментоловые сигареты всегда отдают диким холодом в лёгких и горле, отчего впервые разы пробы всегда хочется зайтись долгим кашлем. Но Хлое эта классика нравилась.       – Почему не спишь? – Спустя пять минут комфортной тишины спросила Хлоя. Она скосила взгляд на фигуру парня, проходясь глазами по его открытым предплечьям, где сейчас кожа покрылась мурашками от холода.       – А ты? – в свою очередь поинтересовался Эндрю, продолжая сверлить глазами верхушки высоких деревьев.       – Кошмары. – Скривилась девушка и вновь глубоко затянулась. Эндрю на это хмыкнул, но ничего не ответил. Тогда Хлоя откинулась назад и легла спиной на холодный бетон, поморщившись от неприятных воспоминаний и закрывая глаза.       – Почему ты делала это? – Вдруг спросил Эндрю, кидая напряжённый взгляд на расслабленную девушку. Та лениво приоткрыла один глаз и дёрнула одну бровь вверх.       – Орешек, Я не телепат, мысли читать не умею. Говори конкретнее, что Это? – Лениво протянула она язвительным тоном, поднося сигарету ко рту.       – Зачем ты резалась?       Сигарета застыла в нескольких сантиметрах от приоткрытых искусанных губ, но буквально через несколько секунд продолжила путь, и Хлоя позволила себе сделать очередную затяжку. Вопрос застал ее врасплох. Она понимала, что они снова играют в правду, и что сейчас она не имеет права соврать. Правда, никто и не говорил ей делать это. Всегда ведь можно просто не договорить.       – Ножи можно спрятать где угодно, не только в повязках. Это может быть любая часть тела, от стоп до волос. Так что повязки тебе нужны не только для этого. – Хлоя приоткрыла глаза и встретилась с пустым взглядом Эндрю, где она определенно заметила заинтересованность. – Ты прекрасно знаешь зачем.       – Уж больно ты умная. – Фыркнул Миньярд и отвернулся от нее, на что Хлоя позволила себе хрипло рассмеяться. Однако смех вышел больше истерическим, чем искренним.       – Тогда на стадионе ты сказал, что ненавидишь слово Пожалуйста. Почему?       Мартин внимательно следила за тем, как напряглись плечи блондина, подмечая то, какой эффект воспроизвёл ее вопрос.       Казалось, что молчание длилось вечно. Розоволосая уже смирилась с тем, что ответа она не получит и просто получала удовольствие от никотина в ее лёгких, когда Эндрю резко заговорил:       – Потому что оно слишком часто звучало из моих уст. Но никто не останавливался.       Хлоя от этого ответа побледнела. Она отчётливо почувствовала, как ее сердце ухнуло вниз, в район пяток, и остановило свою работу. Ей не нужно было говорить прямо, чтобы понять, что он имел ввиду. О, нет. Она и так все поняла. Поняла, и болезненно скривилась, чувствуя, как в груди что-то с хрустом ломается, разбивается на тысячи мелких острых кусочков, и что точно нельзя будет собрать воедино.       – Это впервые произошло в колонии... – Слова кипятком обжигали гортань, ни в какую не желая быть озвученными. Почему она вообще решила раскрыть Миньярду эту тяжёлую правду? Потому ли, что тот только что признался ей в этом же, хоть она того особо и не требовала? Или потому, что он со стопроцентной вероятностью воспримет это с равнодушием и не станет осуждать? Она не знает. Она просто решила сначала сказать, а потом корить себя за минуту слабости. Хлоя тяжело поднялась и приняла сидячее положение, в то время как Эндрю перевел на нее внимательный и заинтересованный взгляд. – Я попала туда в одиннадцать. О, колония куда я попала – это самый настоящий ад. Детей пороли розгами за неправильно выраженную эмоцию, морили голодом, избивали и насиловали каждый день на глазах у всех. Я не была исключением. Спустя месяц, как меня заперли в этом ужасе, мой персональный надсмотрщик решил расслабиться на тяжёлом месте работы, за счёт малышки Хлои.       Розоволосая в отвращении скривилась, старательно игнорируя тот факт, что сигарета дотлела до фильтра, и мелкий огонек приближается к ее пальцам. Она как завороженная уставилась на этот слабый огонёк, и резко потушила его об свою руку чуть выше повязки. Кожу больно обожгло и Хлоя сжала губы, но уголок все равно слабо дернулся вверх. Отлично, боль помогла ей отрезвить мозг и собираться с мыслями. И прежде чем шокированный ее выходкой Миньярд открыл свой рот, она сунула в зубы Aegis и выдохнув мандариновый дым тому в лицо, затыкая, продолжила:       – Надсмотрщики менялись посменно каждые пол дня. Утром у двери стоял, как мы его прозвали, Гриль. Он обычно меня не трогал, только мог хорошенько избить за оплошность на исправительных уроках или за непослушание. А вот Бэн, старый добрый дядя Бэн, приходил на ночную смену. – Хлоя проглотила очередную тягу и блаженно прикрыла глаза, ощущая лёгкое головокружение и лёгкость в голове. Наконец хорошенько вставило. – Он очень любил развлекаться со сломанными детьми в нашем блоке. Да и не он один, если честно. Старшие отряды частенько ловили нас, малышей, по коридорам. Мы не могли им ничего противопоставить, да и Надсмотрщики в основном старший блок не трогали, отдавая все свое внимание детям до пятнадцати.       Эндрю напряжённо сверлил глазами Хлою. Он крепко сжимал кулаки и поджимал губы. Его темные брови сошлись на переносице, образовывая хмурую складку на лбу, которую Андерсон совсем случайно заметила. Миньярд застыл в метре от нее каменным изваянием, и на его натянутом равнодушном лице Хлоя с удивлением могла заметить целый коктейль из эмоций, представляющих собой отвращение, гнев, понимание, осуждение, растерянность, недоверие и много другого. И все это говорили его распахнутые светлые глаза, что смотрели в самые темные углы ее души, выворачивали на изнанку.       – Если это так, – Наконец прервал он повисшую между ними тишину. – Почему ты такая тактильная?       – Тебя насиловали? – Вместо ответа задала вопрос Хлоя, пускай и так знала на него ответ. Однако за свою честность она требовала от него того же, и Миньярд это понимал.       – Да.       – Ясно. – Отвернулась Хлоя, принимая такой ответ, и вновь затянулась. – Я раньше говорила, что определенный вид боли доставляет мне удовольствие? Считай как хочешь, мазохизм это, или нет. Хотя скорее да. Когда я вышла из колонии, Я четко поняла, что любое прикосновение ко мне со стороны мужского пола заставляет меня выворачивать свои кишки и желать убить любого коснувшегося меня мужчины. А так же поняла то, что любая причинённая мне боль – Это единственный способ заставить меня чувствовать и отвлечься от всех хуевых мыслей. И тогда я решила, что я любыми способами, кроме секса, добьюсь того, чтобы тело настолько привыкло к этой Боли, что просто не замечало его. Я использовала любую возможность, чтобы меня коснулись. Терпела любую тактильность, после чего блевала в туалете. Однако я просто приучила себя к прикосновениям. Знаешь, это как наркотик. Перед своим самым первым употреблением ты понимаешь, что это убьет тебя, что это нихуя не поможет, однако после первого употребления тебя просто напросто засасывает в самую пучину этого дерьма. Так и тут. Через страх и боль я затолкала свое отвращение в самую задницу и заставила себя полюбить прикосновения. – Тут Хлоя насмешливо фыркнула, будто что-то вспоминая. – Правда, если подкрасться ко мне со спины, то Я обязательно въебу человеку.       Хлоя в последний раз проглотила дым и тяжело поднялась на ноги, отряхнув свои джинсы от пыли и грязи и лениво потягиваясь. Она специально не смотрела на Эндрю, предпочитая любоваться россыпью звёзд и мягко им улыбнулась.       – Ну что же, на сегодня игры достаточно. – Она развернулась на пятках и подошла к двери. Уже схватившись за ручку, она на последок бросила через плечо:       – Думаю, это теперь мое любимое место. Поиграем тут ещё как-нибудь.

***

      К третьему тренировочному дню Нил и Хлоя окончательно перестали понимать, как «Лисы» вообще прошли отборочные в прошлом сезоне. Хлоя каждый раз с нарастающим раздражением следила за тем, как любой конфликт Элисон и Сета заканчивался одинаково: первая переходила на сторону девушек, второй прибивался к Мэтту. Золотой середины ни Сет, ни Элисон не признавали — они либо поливали друг друга отборной бранью, либо у всех на глазах взасос целовались в раздевалке. Причины этих постоянных и стремительных перепадов Хлоя не знала и знать не хотела. Она выходила на корт в развалочку и со скучающим видом стояла посреди поля, не предпринимая никаких попыток как-либо участвовать в игре. Кевин за это постоянно орал на нее и материл любыми способами, однако когда Хлоя послала того на шести разных языках, Дэй со скрипом смирился с незаинтересованностю нападающей в экси и хмуро плелся срываться на остальных.       Ещё в первые часы первого тренировочного дня Хлоя с мрачным удовольствием сверлила взглядом синяк на лице Сета и огромный пластырь. Сам Гордон завидев ее начинал плеваться ядом и оскорблять ее всеми возможными способами, однако та четко помнила угрозу Эндрю и с равнодушным лицом пропускала слова Сета мимо ушей, что того изрядно бесило.       Всю первую неделю в команде не прекращались междоусобицы — шло восстановление иерархии. В роли капитана Даниэль проявляла ту же твердость, которую показала в первый день в коридоре. Она без колебаний «строила» Лисов, и в любом споре решение оставалось за ней. Дэн слушался даже Эндрю, хотя тут дело было больше в том, что Миньярда просто забавляет ее бесстрашие. Сама Хлоя часто с закатыванием глаз выполняла ее поручения, но на поле все равно двигалась как сонная муха. Когда же тренер вызвал ее и потребовал объяснений, Хлоя ему мило улыбнулась и проговорила уже привычное для монстров:       – Мне за это не платят.       Ваймак на это хлопал ладонью по лицу и безбожно ворчал на нее и всю команду в целом, заставляя Хлою насмешливо фыркать.       В плане опыта Кевин Дэй был на голову выше остальных и вдобавок сохранял кое-какой авторитет, завоеванный за время работы помощником тренера, однако его надменность к команде часто отбивала охоту с ним общаться, а резкая манера мешала прислушиваться даже к толковым советам, вызывая лишь желание нагрубить в ответ. Хлоя же на все его оскорбления либо отвечала тем же с азартом в глазах, нисколько не обижаюсь, либо громко смеялась, подтверждая ту или иную брошенную про нее гадость. Почти все склоки на этой неделе вспыхивали по его вине, и в основном это были разборки между ним и Сетом. Взаимная ненависть Кевина и Сета по силе уступала лишь отвращению, которое питали друг к другу Сет и Хлоя, что появилось после той самой драки. Одна брошенная фраза — и между ними завязывалась драка. Противоборство достигло пика ближе к вечеру среды, когда Эндрю ушел с тренировки пораньше на плановую еженедельную встречу с психотерапевтом. Едва за ним закрылась дверь, как Сет налетел на Кевина с кулаками.       Хлоя, которая пока что не ходила на сеансы, в то же мгновение выросла перед ним и сжав кулак, нанесла мощный удар громиле прямо в солнечное сплетение, отчего замахнувшийся Гордон сложился пополам. Однако Мартин на этом не остановилась: она перевела вес на одну ногу, поджала вторую к груди, и резко развернувшись, выбросила вторую ногу вперёд, заехав Сету пяткой тяжёлого бутса прямо в лицо, отбросив того на пол.       Разняли их опомнившийся Кевин и подоспевший Мэтт. Разгневанная Ден сначала наорала на одного, потом на другую, и отправила Сета к Эбби, на что тот грубо послал ее, но с поля ушел.       Мэтт и Кевин на поле вели себя как две блондинки истерички – Они то спокойно обсуждают те или иные темы и прислушиваются друг к другу, или же видели друг в друге врагов всего живого и не живого.       Следующим ярким персонажем была Рене Уокер, неизменно находившаяся в центре событий и являющаяся соседкой Хлои. Она раздавала дружеские советы, хвалила и подбадривала товарищей по команде, а иногда выступала в роли примирительницы, хотя в чужих конфликтах не участвовала и ничью сторону не принимала. Рене сумела завоевать даже Эндрю, и иногда они втроём с Хлоей обсуждали всякую ерунду на воротах. Было ясно, что окружающие эту странную дружбу не одобряют, но оба голкипера и нападающая не обращали на косые взгляды ни малейшего внимания. Хлоя пару раз ещё показательно показала фак особо любопытным личностям, не прерываясь от обсуждения с голкиперами новых вкусов мороженного. Хлоя всегда с мечтательным лицом грезила о мороженном с мандарином, которого к сожалению ещё не встречала, на что Рене посмеивалась а Эндрю закатывал глаза. Хлоя любила мороженое, но ела его редко, как в принципе и любую другую пищу, однако иногда она позволяла себе такую вольность и с удовольствием уминала сладость.       Остальные Лисы так или иначе крутились вокруг них, постоянно меняя комбинацию, причем Сет Гордон делал это чаще других. Среди Лисов он был единственным пятикурсником, поскольку все прочие участники первоначального состава либо покинули команду по своей воле, либо вылетели из универа. На поле Сет держался слишком обособленно. Его настроение менялось так стремительно, что Хлоя и Нил решили — без веществ тут не обходится. Непонятно только, почему Ваймак и Эбби до сих пор не положили этому конец.       Элисон Рейнолдс имела в команде вес благодаря опыту и жесткой манере игры. В то же время она на дух не выносила близнецов и, соответственно, не любила работать с ними в связке. Однако к Хлое она продолжала приглядываться – с одной стороны розоволосая громко заявила, что она тоже монстр, да и периодически калечит ее парня, с другой – она была очень красивой и выглядела как кукла, понимала в моде и макияже и постоянно восхищалась красотой Элисон на что та добавляла ей плюсики в карму.       Аарон играл лучше Ники, но к экси относился с холодной отстраненностью. Ники, напротив, отдавался игре полностью, однако был склонен к позерству и больше всего любил скандалить с Сетом и Элисон, и его всегда поддерживала в этом Хлоя. И если Хлоя со своим длинным языком без костей вступает в спор, то тут она тебя просто захоронит под кучей дерьма и оскорблений. Эндрю же оставался темной лошадкой. Талант вратаря и влияние на Кевина и Хлою, что была безумно талантлива как поняли все в команде, но при этом относилась к экси так же, как Эндрю, делали его ценным членом команды, хотя на поле ему было лень лишний раз пошевелить и пальцем.       Нилу места в этой иерархии пока не отводилось. Партнеры по команде его практически не замечали, одна лишь Хлоя продолжала крутиться рядом, изучая того взглядом и растягивая любимое: "Котёнок". Будучи неопытным новичком, он не удивлялся такому отношению, правда, от этого было не легче. Дэн по возможности старалась подключать его к общей работе и, оказываясь поблизости на поле, не забывала справиться, как у него дела, но ей как капитану хватало и других забот. Элисон не воспринимала Нила всерьез, Мэтт вряд ли мог чем-то помочь, так как стоял слишком далеко, а обращаться к Рене или Хлое Нилу не хотелось. Близнецы и Хэммик держали дистанцию. Таким образом, оставались только Кевин и Сет.       Ваймак редко вмешивался во внутренние разборки. Дождавшись, пока все вволю нагрызутся, он наказывал Лисов дополнительными кардиотренировками и изнурительными упражнениями. Казалось, тренер решил, что они удержатся на плаву, только если будут яростно соревноваться между собой в этаком личном первенстве. Поначалу Хлое это казалось сущим бредом и воспринимала она это с насмешливым фырканьем, но к концу недели стало заметно, что тактика работает и Лисы постепенно уясняют границы дозволенного и место каждого в команде.       На утренних тренировках в спорт зале все Лисы отметили для себя золотую тройку бегунов: Нил, Хлоя и Кевин. Эти трое, как нападающие, делали упор на свои ноги, ведь их основная сила была в маневренности и скорости. Правда, конкретно Хлоя бегала просто потому, что очень любила это занятие, и в любую лишнюю минуту отправлялась на беговую дорожку. Они с Нилом в какой-то момент устроили негласное соревнование – кто дольше продержаться на высокой скорости. Бежали они где-то больше часа, под удивлённые взгляды команды. Никто из них не хотел проиграть, и судя по тому, как карие глаза обоих нападающих налились азартом, они бы бежали до остановки сердца.       Прервал их Ваймак, что наблюдал за ними последние пол часа и всерьез испугался за их лёгкие, отчего чуть ли не силой согнал разочарованных ребят с тренажеров.       В четверг же Хлоя после дневной тренировки подошла к бурчащему тренеру.       – Андерсон, если ты опять избила Сета, то меня необязательно в это посвящать! Просто избавьте меня от лишней головной боли! – Только завидев улыбочку на лице розоволосой, принялся ворчать Ваймак. Хлоя на это расмеялась и покачала головой.       – Неужели Я настолько плоха в ваших глазах?       – Ты сомневалась? Может, когда ты выйдешь на поле и нормально отыграешь без подкупа в пол сотни из моего кошелька, Я изменю свое мнение. – Нахмурился тренер, стреляя глазами ей за спину, где за плексигласовым ограждением Ники пропустил элементарный мяч. – Николас Эстебан Хеммик, если ты блять прямо сейчас не начнёшь шевелить задницей, Я натравлю на тебя Андерсон! – Рявкнул он, и Хлоя выразительно подняла проколотую бровь.       – Моя любовь так со мной не поступит! – Крикнул в ответ Ники.       Хлоя на это растянула губы в усмешке и повернулась к Хеммику.       – Только если мне не заплатят, Милый!       Хеммик на поле театрально схватился за сердце с выражением шока от предательства на лице, и грузно упал на колени, словно ее слова причинили ему самую мучительную боль. Хлоя довольно хмыкнула и вновь развернулась к тренеру.       – Я по другому вопросу. Сегодня вечером у меня рейс. Меня не будет до завтра, днём я вернусь. – Лениво бросила девушка, на что Ваймак нахмурился пуще прежнего и скрестил татуированные руки на груди.       – Куда это ты собралась, паршивка?       – Мне ну о-о-о-очень надо вернуться в городишко, где вы меня оттяпали. Это личное, Тренер. – Произнесла она с лёгкой прохладцей в голосе. – Со мной отправятся близняшки, так что можете не волноваться.       Ваймак ещё с минуту сверлил ее тяжёлым взглядом, после чего устало вздохнул и потер переносицу.       – Мне слишком мало платят. Ладно, что б завтра к семи часам была уже в Пальмето, все ясно?       – Вас понял, Кеп. – отозвалась Хлоя и убежала к Ники, пока тренер ей не вмазал.

***

      После тренировки Хлоя быстро заскочила в раздевалку и скрылась в душевой. Переодевалась она всегда в закрытой кабинке, и если Элисон и Ден первое время прорывались спросить для чего она прячется, то Рене их быстро приструнила и с распросами те не лезли. Хлоя на это благодарно ей улыбнулась, и отправилась переодеваться. Она в попыхах обмылась прохладной водой и вытерлась белым махровым полотенцем, стараясь не задерживать взгляд на выпирающих костях и безобразных шрамах на всем теле.       Хлоя натянула на себя излюбленные черные штаны, того же цвета широкое худи и спрятала розовую макушку под угольной кепкой. На тренировке Хлоя снимала свою цепочку, так что когда кольцо на губе уже привычно оттянулось, Андерсон довольно хмыкнула. Вещи она аккуратно сложила строчкой и вернулась в раздевалку, где уже было пусто.       Девушка забросила вещи в свой шкафчик и подхватив кожаные черный рюкзак, вышла из стадиона.       Старшекурсники уже уехали, так что на стоянке сиротливо стояла черная Мазерати и ожидала последнего пассажира. Хлоя с улыбкой подошла к машине, рядом с которой одиноко курил сигарету Эндрю, и требовательно протянула к нему руку, останавливаясь прямо перед ним.       Миньярд скосил на нее глаза и на его губах расцвела широкая усмешка.       – Наша Хелечка отправляется в далёкое путешествие, как грустно, что завтра ты пропустить нашу веселую поездку! – Пропел он, протягивая Хлое новую сигарету и поджигая ее своей зажигалкой. Хлоя пожала плечами и закурила, уронив руку в карман.       – Не грусти, Я в любом случае прилечу часов в семь - восемь и сразу отправлюсь к вам, так что окончание вашей попойки Я засеку. И Эндрю. – Хлоя сделала последнюю затяжку, после которой бросила бычок на асфальт, не удосужившись его притоптать. – Котенок мой, поосторожнее с ним.       – Посмотрим. – Отсалютовал Эндрю и отвернулся от девушки, забираясь на водительское место. Хлоя закатила глаза и открыв заднюю дверь, в наглую полезла по коленям Аарона на середину. Тот громко и возмущённо зашипел ругательства, на что розоволосая сунула ему фак прямо в лицо и наконец уселась.

***

      У дверей аэропорта Хлою встретили близняшки. Те со счастливым визгом накинулись ей на шею и Хлоя счастливо рассмеялась обнимая подруг.       – Боже, ты так исхудала! – Возмущённо отшатнулась от Хлои Китти, ощупывая руками ее пресс и ребра. Андерсон закатила на это глаза и с недовольным фырком, выскользнула из их рук. Близняшки хмуро переглянулись, но спешно последовали за подругой.       Они остановились в небольшом кафе недалеко от регистратуры, где каждая купила себе по стаканчику кофе и вкусняшке. Хлоя остановилась на энергетическом батончике с вишней и была этим вполне довольна.       Мит и Кит обняли девушку с двух сторон за локти и уверенно повели к самолёту, стоило им только пройти паспортный стол.       – Ну как тебе первая неделя? – Участливо спросила Мит, останавливаясь у выхода из аэропорта, где их должен был забрать служебный автобус и довести до трапа.       – Это эффектно. Каждый день у нас какие-то разборки и шоу. Я уже несколько раз познакомила свой кулак с лицом Сета, однако мальчик у нас забывчивый и на ошибках не учиться. – Пожаловалась Хлоя, потягивая свой кофе и сминая в руках фантик от батончика. Близняшки одновременно усмехнулись.       – Крепкий орешек должно быть. – Протянула брюнетка, отпивая глоток кофе и закусывая его круасаном.       – Раз до сих пор живчиком. – Продолжила блондинка, поедая свою вафлю.       Хлоя состроила невинное лицо и похлопала длинными ресницами, на что близняшки скептически выгнули брови.       – Да ладно вам, – Отмахнулась Хлоя, подходя к подъехавшему красному автобусу. – Если я захочу, я могу быть не просто психованной неадекватной девчонкой, но и милой психованной неадекватной девчонкой.       – Ага, только тебе это не поможет. – Улыбнулась Митти, придерживаясь за поручень. – Ты так и останешься злобной бешеной сучкой.       – Но мы все равно любим тебя. – Поддакнула Китти. – Все мы с недостатками. Твой заключается в том, что ты конченая.       Хлоя обижено надула щеки, когда близняшки прыснули со смеху. Настроение было прекрасным, ведь таблетка была закинута всего час назад и химия бурлила в ее крови. Так же она с трепетом в груди предвкушала свою встречу с Алексой.       Они быстро доехали до самолёта и не прекращая отпускать друг другу язвительные шутки, поднялись по трапу. Они купили себе три места и умостилась на один ряд, так что Хлоя оказалась зажата между двумя весёлыми девушками. Однако стоило им только попытаться начать новый разговор, Хлоя осадила их пыл тем, что уложила свою розовую макушку на плечо Китти, и укрытая теплым пледом, уснула тревожным сном.

***

      Одинаковые тусклые коридоры сменяли друг друга в тысячный раз. Воздух пропах тошнотворными химикатами, отчего Хлоя боролась с диким желанием зажать нос и не дышать. Изредка на пути попадались потрепаные лавчонки, но зачастую по коридорам были расставлены унылые и завялые растения, что угрюмо клонили свои коричневые макушки к самому полу.       Хлоя напряжённо теребила край белого халата, что ей выдали на входе вместе с бахилами, но уверенно двигалась по коридорам.       428, 429, 430. Палаты сменяли друг друга проносясь перед девушкой размытым белым пятном. Она остановилась лишь тогда, когда коридор закончился одинокой дверью с табличкой 444.       Андерсон сжала губы в тонкую линию, закусывая железное кольцо пирсинга, и резко распахнула дверь.       В уши мигом ударил противный писк машинной аппаратуры, который со всех сторон окружал одинокую кровать. Хлоя на мгновение замерла в проходе, впиваясь пустым взглядом в ножки металлической кровати посреди палаты. Однако в следующую секунду она сделала глубокий вдох и прикрыв глаза, закрыла за собой дверь.       Она медленно приблизилась к кровати и села на ее самый край, протягивая ладонь к холодной и бледной руке безжизненной Алексы. Ее любимой и единственной Алексы. Глаза непроизвольно заслезились, когда Хлоя наконец подняла взгляд на осунувшееся, исхудалое, непозволительно бледное лицо ее сводной сестры.       – Лекса, мое солнышко, Я так соскучилась...