Дело о (не совсем) неразделённой любви

Глава 24

Г – гнев,

или

Всё ещё по ту сторону зеркала

Школа святого Иллариона, тогда же – Четвёртый круг Ада, Кукольный Дом, вне времени Сжимая осколок зеркала в ладони ("Делу об увещевании" и недели не было, а, казалось, вечность минула), Эдвин сосредоточенным взглядом обвёл комнату. – Я... вынужден просить помощи у Бесконечных, – повторил он, обращаясь скорее к себе, чем к Кристалл, Монти и Саймону, безмолвно и потрясённо на него воззрившимся. Он сейчас сам себя убеждал, не представляя, что ещё... что он может сделать. Как найти Чарльза в США? Как спасти его? Ни малейшего внимания не обращая на тонкую струйку маслянистой чёрной жидкости, ленивой змейкой неумолимо ползущую по запястью под кипенно-белую манжету идеально отглаженной рубашки, Эдвин поднёс осколок к лицу. – Смерть? – позвал он неуверенно. – Это Эдвин Пейн. Взываю к Вам... к Тебе. Долгое время ничего не происходило. Эдвин упорно смотрелся в осколок зеркала, не сознавая, что впервые после возвращения из Ада и встречи со Страданием видит – хотя бы обрезанное острой гранью, частично скрытое, изломанное и искажённое – своё лицо. Ничего. – Прошу Тебя, молю Тебя, заклинаю Тебя, ответь... – упрямо твердил он, впиваясь взглядом в отражение собственного зрачка и незаметно увязая в черноте, изредка прореживаемой сполохами серебра, словно ночное небо – предвестьями близкой грозы. – Всё что угодно... я на всё согласен, заранее согласен, только, умоляю, ответь... Что угодно... Только помоги... – Эдвин!.. – зачастила Кристалл, в неизбывном ужасе едва поднося кончики пальцев к губам, – не обещай Ей ничего... Пожалуйста, Эд, неизвестно, что Она... Они... Эд, прошу, милый, дорогой Эд, пожалуйста, не обещай Им ничего! Не подставляйся! Её руки мелко подрагивали. Эдвин Пейн не слушал подругу, ибо чёрную бездну собственного зрачка, в которую он так отчаянно – почти до недоступной призракам физической боли – всматривался, вдруг осветило голубоватое сияние. Этот тайный свет манил, притягивал, будто магнит, и Эдвин, влекомый неизбежностью, не стал сопротивляться. Где-то на периферии сознания он, кажется, слышал взволнованные голоса Кристалл и Саймона... И Монти звал его – звонко, испуганно, почти истерически-истошно. Ему было всё равно. Эдвина Пейна охватило странное одухотворённое оцепенение, онемение всех чувств и мыслей – покой, подобного которому он не испытывал ни при жизни, ни в посмертии. "Пусть хоть весь мир рухнет – меня не касается", – вот как описал бы он своё состояние, если бы был на то способен. Его аналитический разум успел подсказать, что, наверное, так чувствуют себя на пути в Посмертие души, которые Бесконечная пожинает.

***

Странная безмятежность длилась недолго. С глухим ударом, сопровождаемым отголосками боли, Эдвин приземлился на слишком знакомый, залитый мертвенным зеленоватым светом, в подсохших лужах давно холодной, застарелой крови, пол одного из бесконечных коридоров Кукольного Дома. Он собирался закричать – страх, необоримый липкий ужас – на мгновение сковал всё его существо, но из давно мёртвого горла не вырвалось ни звука. Нетвёрдой рукой держась за влажную стену, Эдвин медленно поднялся на ноги и заставил себя прислушаться... и осмотреться. Коридор был пуст: ни жуткий паук, ни изломанные адским пространством фигуры пожирателей печали не стремились к нему. Эдвин Пейн не "откатился" в свою ипостась образца 1916-го года: вместо морально устаревшей пижамы на нём была одежда, которую он недавно выбрал для себя сам; белая рубашка и иссиня-серые габардиновые брюки от встречи с Преисподней не пострадали. Во внутреннем кармане коричневого приталенного шерстяного пальто он нащупал родной блокнот и дорогую сердцу перьевую ручку в зачарованном чехле. "Ты больше не жертва. Ты детектив Посмертия. И ты расследуешь здесь дело. Ты здесь ради Чарльза. Так что иди и смотри", – уверенно подсказал ему кто-то. Или то был он сам? Эдвин знал эти коридоры наизусть. Десять шагов вправо – будет дверь библиотеки, где две с небольшим недели назад он нашёл Саймона... и Страдание. Расправив плечи и выпрямив спину, Эдвин приказал себе двигаться в ту сторону.

***

Дверь в библиотеку была распахнута настежь. На пороге, прислонившись к косяку и кутаясь в тяжёлую шерстяную мантию, его поджидала Смерть. – Прости, мой славный, – сказала Она вместо приветствия, – так получилось, что ты застал Меня здесь. Я бы с бóльшим удовольствием встретилась с тобой в других декорациях, но магия зеркал непререкаема... По крайней мере, пока Моя ленивая Сестрица не починит портал, который в сердцах грохнула, когда ты был тут в прошлый раз. Что ты хотел? – Немезида похитила Чарльза, – выговорил Эдвин отрывисто. – Скажи...те, как мне победить её? И как найти? – Силой любви, конечно. – Смерть сардонически ухмыльнулась, и черты Её прекрасного лица начали расплываться. Перед Эдвином Пейном предстала Страдание. – Это не ответ, – возразил Эдвин, усилием воли подавляя предательскую дрожь. – Это самый адекватный ответ, на который эта дурочка-малышка способна. Фигура Страдания вытянулась и окрасилась тёмным. Теперь перед Эдвином стоял Сон. Эдвин Пейн, хотя и не был знаком с владыкой Dreamland'a, тотчас же Его узнал. – Я пришёл просить помощи в расследовании дела Немезиды, – насилу выговорил Эдвин, собирая все доступные ему крохи воли в кулак. – Смерть обещала мне. Она оставила осколок... – Он вытянул вперёд замаранную в этой реальности не чёрным, но алым пустую ладонь. – Чтобы я мог в экстренном случае связаться с Вами. Экстренный случай... случился. – Мне очень жаль, Эдвин, – ответствовал Сон, хотя ни толики сожаления в Его голосе не звучало. – Девочки заигрались. Тебе мог бы помочь Наш старший брат Судьба, однако Он решил не выходить к тебе нынче. У вас ещё будет случай, полагаю... – Зачем тогда Вы дали мне это зеркало? – вскричал Эдвин, теряя самообладание. – Возможно, Я просто хотела снова увидеть тебя, красавчик... – Черты Сна вдруг исказились, и перед Эдвином снова предстала Страдание. В жесте почти зеркальном Она вытянула вперёд руку и почти нежно дотронулась до щеки Эдвина. Он, столько лет ничего не чувствовавший, ощутил прикосновение холодного металла к коже – его пробил отвратительный озноб. Кольцо. Кольцо с острым стальным крюком задело скулу. – Саймон. Саймон Эшли тебе поможет, мой сладкий, – прошептала Страдание, склоняясь к Эдвину и обдавая его зловонным дыханием. – Сестра разменяла его на пятёрку, и у него теперь совсем мало времени, так что возьми от блондинчика всё. Он так безнадёжно в тебя влюблён... любо-дорого поглядеть. Я прям визжу! Я б сериал на Netflix'e про вас бахнула, ей-Маме! – Вы мне не поможете. Ты... – констатировал Эдвин, в упор глядя в мутные глаза Страдания, – не поможешь. Из раны на его щеке текла тонкая струйка крови. – Бесконечные никому не помогают. Даже Своим. – Страдание скривилась. – Ладно. – Эдвин кивнул, внутренне подбираясь. – Я ухожу. Как мне отсюда выйти? Как обычно? – Мы не прогнали бы тебя, детектив Отдела Поиска Потерянных Душ, вновь по всему "полигону". – Перед ним снова возникла Смерть. – Пожелай – и вернёшься, мой славный мальчик. Она вдруг резко наклонилась к Эдвину, как будто собираясь поцеловать, и скороговоркой вышептала ему в губы: – Здесь идёт большая игра, Эд, и ставки высоки. В прошлый раз Я сказала тебе больше, чем должна была. Вспомни. Верь Саймону, он хороший парень. Он старается. Верь Кристалл. Она в тебе души не чает. И верь... себе.

***

Голубой свет окутал Эдвина: blessed numbness. Он на долгий миг позабыл о своих скорбях, печалях, о так и не раскрытом пока деле Немезиды. Только о Чарльзе он думал и помнил. Всегда. Его обуял внезапный гнев: все кругом лгут, все играют в свои поганые игры, все пытаются его... их обмануть!

***

– Эд?! Что случилось?! – Кристалл кинулась к нему, выхватывая из его безвольных пальцев осколок зеркала и отбрасывая подальше на ковёр. – Ты весь... светился... как бенгальский огонёк!.. Мы тебя звали, звали, не могли дозваться. Я вспомнила про этого вашего мистера Куилла, про "душевные конфетти"... и чуть не поседела на месте! Ты как? В порядке? Эдвин обессиленно опустился на край кровати. В его душе ещё трепетали слабые, словно сонный атлантический прибой, отголоски гнева. – Бесконечные нам не помогут, – выговорил он, будто превозмогая невидимое препятствие. – У них там... – Он сглотнул, хотя его горло уже более века было сухо и мертво. – Своя атмосфера. – Эдвин... – Монти присел рядом и обеспокоенно заглянул ему в лицо. – У тебя вся щека... чёрная. – Не трогай! – Эдвин резко отшатнулся от робкого прикосновения мальчишечьих пальцев. – Эктоплазма весьма токсична для... волшебных существ. – А я... разве волшебный? – спросил Монти растерянно. – Более чем, – вздохнул Эдвин. Он, естественно, имел в виду, что Монти, превращённый в человека Лилит, древней хтонической сущностью, был миру магии ближе, чем миру людей. Была ли в том вина Эдвина, что сам Монти понял это иначе?..

***

Четыре часа после полýночи, время самоубийц, как говорят. Монти и Кристалл вновь забылись робким, неверным сном на широкой "родительской" кровати, а Эдвин и Саймон, усевшись у них в ногах, изучали нечто, глядящее на них с экрана лэптопа. – У нас нет времени, – говорил Эдвин тихо, рассматривая фотографию двадцатилетней давности, с которой на него взирала неизбежность. – Какова вероятность, что Немезида... Паулин Остер выйдет с нами на связь и выдвинет требования? Никакова. Мы даже не знаем, похищение ли это... Поэтому ты останешься здесь, а я отправлюсь в окрестности Сиэтла (запиши где-нибудь координаты) и обследую её школу. Прямо сейчас. – Тебе нельзя идти одному, – противился Саймон. – Если то, что я успел найти, хотя бы частично отражает правду, то она... чертовски сильна. Только в Илларионе десять учеников и трое учителей за последние годы, плюс мистер Куилл, плюс мистер Майерс... А сколько ещё таких, которых не хватились? Ты вспомни нас... Как ты выстоишь против неё? Она сейчас едва ли не сильнее любого демона Ада! – Это не имеет значения. Смею тебе напомнить, из Ада я вышел на своих двоих и всех демонов обошёл так же. – Эдвин был неумолим. – Она призрак, а все мы, сколь бы сильны ни были, подчиняемся одним и тем же законам, которые, боюсь, тоже были когда-то написаны кем-то из Бесконечных, а потому если и выгодны кому, то только Им. Если Они хотят, чтобы я её упокоил, то у меня есть шанс. – Эдвин... Я тебя одного не отпущу. Я пойду с тобой. – Саймон скосил взгляд на своего визави. – Нет. – Тон Эдвина не предполагал противоречий или споров. – Это дело ведёт наше с Чарльзом агентство. У тебя свои задачи, у меня... у нас – свои. Только об одном прошу – сообщи Кристалл. Он подошёл к трюмо и краешком манжеты стёр защитную руну наверху центральной части триптиха. – Береги их. – Эдвин кивнул на "родительскую" кровать. – Это моя семья. Всё, что обрёл, всё, что осталось... – тут он подумал о Нико и запнулся. – Я тебя люблю, – выговорил Саймон очень тихо и очень чётко. У простой деревянной рамы Эдвин обернулся: – Прости?.. Что ты сказал? – Я тебя люблю, – повторил Саймон. – И я знаю, что у меня нет шансов... После всего... Ты никогда не ответишь мне взаимностью... Я просто хочу, чтобы ты знал. У меня дурное предчувствие, а если чему меня и научил Ад... – Так... дурному – верить, – договорил за него Эдвин. И шагнул в зеркало. Не оборачиваясь.

***

Посреди зеркального коридора Эдвин Пейн тихо взвыл. Он знал, что останавливаться нельзя – это ещё хуже, чем творить здесь магию, но ничего не мог с собой поделать. Эдвин, словно влекомый не существующей в зеркальном мире гравитацией, наклонился, прижимаясь лбом к коленям. Он выл, стонал, плакал, борясь с дурнотой, которая призракам не по карману. Он ведь должен был... должен был что-то сказать Саймону... Что-то доброе, тёплое, ободряющее... Как же всё-таки Чарльз был великодушен к нему на той проклятой лестнице! Саймон принёс его в жертву демону. Эдвин сейчас поступил с ним не лучше. Хуже даже. К – квиты? Нет. Это он, Эдвин Пейн, чудовище. Не кто иной, а он. В битве только более злой дракон побеждает. "А раз все так упорно твердят, что Паулин Остер не чудовище", – подумал Эдвин, – "то у неё нет шансов против меня. После того, что я сделал... Ад не видывал твари омерзительней".