Дело о (не совсем) неразделённой любви

Глава 22

П – паника, или О – отрицание

Лондон, Англия – Школа святого Иллариона, Шотландия, Сочельник Эдвин Пейн бесшумно переступил через край старинной деревянной рамы: home, sweet home. Лондонский офис агентства, такой привычный и родной... На миг он позволил себе фантазию: будь он способен, то ощутил бы, обязательно ощутил бы особенную магию этого места – настойчивый запах застарелой пыли, манящий шёпот пожелтевших от времени страниц живущих своей тайной жизнью гримуаров; неверный, робкий, чуть тёплый отсвет настольной лампы под местами выгоревшим зелёным абажуром; ещё, может быть, острую, щекочущую ноздри нотку плесени, хотя последнее – вряд ли... Кристалл столь упорно боролась с грибками и сыростью... В любом случае, дом. Милый дом. Не потревоженные никем защитные заклинания мягко упали Эдвину на плечи уютным пледом, воспоминания о прикосновении к которому – откуда-то из прошлого, из детства, наверное, – почти забыты, однако всё-таки ностальгически нежны. Эдвин огляделся. Офис был таким же, каким двое суток назад они с Чарльзом его оставили, но всё же... неумолимо изменившимся: в буржуйке ярко пылал огонь, весело потрескивали дрова, своим восторженным схождением в небытие – в угли – бросая причудливые сполохи и тени на обтянутые древними, в королевских лилиях, обоями стены. На старинной чугунной плитке, доставшейся им с Чарльзом в оплату одного из первых дел, мерно пыхтел тяжёлый, громоздкий чайник... А за письменным столом, в его кресле, разложив перед собой бесчисленные папки и файлы, восседала Ночная Медсестра. – Добрый вечер, – выдавил Эдвин. На мгновение его обуяло нехорошее желание: вульгарно наорать на "Чарли" и напрямик высказать ей, что это его... их с Чарльзом дом, а не её затхлый кабинетик в Отделе Поиска Потерянных Душ на первом круге Ада. – Пейн? – Ночная Медсестра смерила его ничего не выражающим взглядом. – Извините за вторжение в столь поздний час. Очень рад, что вам здесь удобно. – Эдвин даже не пытался скрыть сарказм. – Я на минуту. – Что там у вас происходит? – Ночная Медсестра поднялась с кресла и, скрестив руки на груди, уставилась на своего визави. – Расследование продвигается... вполне нормально, – сообщил Эдвин, недюжинным усилием воли удерживая нейтральный тон. – Пока мы определили следующее: Немезида – призрак умершей несколько десятков лет назад девушки. Она, как считает моя коллега, в посмертии сошла с ума на почве жажды справедливости и причинения не ведающим о том людям добра. Поэтому я здесь. Мне нужны "Арканы мести" и "Магия правосудия". Также, если не возражаете, я заберу это. – Он взглядом указал на испещрённую их с Кристалл записями доску. – Естественно. Это твой офис, Пейн. – Ночная Медсестра чуть склонила голову и спустя долгое мгновение прибавила, словно пытаясь оправдаться: – Я решила остаться здесь, чтобы быть поближе к вам. Это крайне сложное и опасное дело, и Отдел готов, уверяю, оказать вам посильную помощь. Эдвин нервно мотнул головой, втуне надеясь, что этот недокивок сойдёт за выражение благодарности, а не раздражения, и направился к полке с гримуарами. Пока он выбирал книги, повисло неловкое, напряжённое молчание. Наконец Ночная Медсестра нарочито холодно поинтересовалась: – Мистер Роуленд и мисс фон Ховеркрафт?.. В порядке? – В полном, – отозвался Эдвин, не поворачивая головы, отметив про себя, что про Монти "Чарли" не спросила. Про Саймона он сам решил пока умолчать. Он сложил нужные книги в выцветшую холщовую сумку с логотипом M&S родом из конца нулевых и без видимого усилия потянул громоздкую доску к зеркалу, пускай её пластмассовые колёсики и цеплялись за ворс ковра, как будто упираясь: "Не хотим туда!". Эдвин на секунду остановился у рамы и, прежде чем боком протолкнуть доску вперёд, упорно глядя в ничего не отражающую поверхность, спросил: – Что-нибудь ещё?.. Промежуточный отчёт?.. – Не начинай... Когда я тебя, Пейн, бумагомарательством теребила?.. – вздохнула Ночная Медсестра едва ли не с обидой. – Тогда до следующей встречи. Хорошего вечера. С наступающим. – Эдвин дёрнул плечом, загоняя доску в зеркальный портал. Ему было совершенно всё равно, отмечают ли бесконечные потусторонние сущности Рождество и чтят ли пришествие Спасителя. Впервые за тридцать с небольшим лет Эдвину Пейну хотелось оказаться подальше от места, которое он привык именовать домом. По двум причинам: во-первых, потому что наблюдать уют, его давно умершим органам чувств недоступный, не было никаких сил; во-вторых, потому что в гостевом крыле всеми богами покинутого и всеми демонами прóклятого Иллариона остались Кристалл, Монти, Саймон... и Чарльз. Уже стоя в зеркальном коридоре, Эдвин расслышал смазанный потусторонними помехами голос Ночной Медсестры: – Take care, Payne, and remember, I'm just a mirror away. Эдвин узнал эти слова́, и внезапно ему захотелось обернуться... Махнуть "Чарли" рукой, может быть, или скрестить пальцы. Но он не стал. Семьдесят лет в Аду научили его одному: не оборачивайся.

***

Эдвин не без труда протолкнул доску в трюмо; пришлось наспех воспользоваться парой краткосрочных уменьшающих заклятий, хотя он знал, что творить магию в зеркальном коридоре неблагоразумно. "Хорошо, что три руны сняты," – подумал про себя Эдвин, – "иначе доска бы точно застряла". Он насилу протиснулся в комнату и огляделся: никого. – Чарльз?.. – позвал он, подчиняясь иррациональному порыву. – Кристалл?.. Тишина. – Саймон? – попробовал Эдвин. – Монти?.. Ничего. Эдвин Пейн втайне гордился способностью сохранять хладнокровие в любой ситуации (Кукольный Дом, по понятным причинам, не в счёт), но сейчас ощутил, как к горлу липким комком подползает ледяная волна опасной, словно атлантический прилив, паники. С – соберись. О – осмотрись. С – соберись же! Методично сжимая и разжимая кулаки, он заозирался по сторонам, отчаянно ища незаметные неподготовленному глазу мелочи. Его давно мёртвый, призрачный мозг отщёлкивал входящую информацию со скоростью сто операций в секунду. Так, хорошо, сумка Кристалл – там же, где она её оставила, – щёлк; вещи Монти – на том же месте – щёлк; следов борьбы нет – щёлк; ты всё-таки идиот, Эдвин Пейн, – щёлк; снял руны и оставил их... – щёлк. Сколько ты говорил с Ночной Медсестрой? Минут десять? Щёлк. Успокойся. Соберись. Ты паникуешь. Щёлк. Щёлк. Щёлк. С ними Чарльз. Они могли просто куда-то пойти. Но куда? Щёлк. Где рюкзак Чарльза? Ах... вот же он, у двери, раскрыт. И бита у стены. Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк. Когда ты уходил, рюкзак был возле трюмо, и биту Чарльз не доставал. Щёлк. Щёлк. Давай, что могло произойти? Восстанови картину! Что, что случилось за эти десять минут твоего отсутствия? Три снятые руны, рюкзак, бита... Они не просто пошли прогуляться вчетвером... Втроём. Саймона ты отослал раньше. Это очень плохо, Эдвин, очень плохо... Эвин Пейн бросил напряжённый взгляд на кровать и, подумав мгновение, метнулся вперёд. Он раскидал подушки, разворошил одеяла: телефона Кристалл не было. Щёлк. Если позвонишь – можешь узнать, где они. Или выдашь их полицейским, если она не отключила звук. Или ответит... Немезида. Щёлк. Эдвин медленно вытащил смартфон Нико из кармана брюк, почти уверенно смахнул блокировку и нажал быстрый вызов. Сжимая пальцы на обтянутом ярким чехлом корпусе в попытках унять предательскую дрожь, он поднёс телефон к уху. Кристалл ответила почти сразу. Её голос Эдвину не понравился. – Мы с Монти чуть не нарвались на бобберса, – прошептала она, презрев вульгарное "алло". – Сныкались за шторой в конце коридора. Выходить стрёмно, лучше вы к нам. Давайте бегом. Из комнаты – налево, где картина с Орфеем. Кристалл отключилась. Эдвин, не удосужившись восстановить руны, истончился и нырнул в закрытую дверь. Из короткого монолога подруги он понял одно: Кристалл была уверена, что Чарльз с ним.

***

– Что произошло?.. Меня не было десять минут от силы... – спросил Эдвин слабо, когда они вернулись в комнату. – Где Чарльз? – Он оставался здесь... Должен был, – Кристалл обессиленно опустилась на край кровати. Монти привычно по-птичьи пристроился на широком подлокотнике кресла. – Чарльз высказал Саймону... Ничего революционно-нового он ему не сообщил, Эд, не смотри на меня так. Потом... – Кристалл кинула предостерегающий взгляд на понурого Монти и продолжила: – Они с Монти зацепились. – Она запнулась. – Тоже ноль неожиданного. Я за Монти выбежала, а там – на лестнице – полисмен по телефону трындит. Чуть не попались. И ты позвонил. – Рюкзак? Бита? Куда он мог пойти, если не за вами? Почему не дождался меня? – Эдвин задавал эти вопросы скорее себе, хотя формально обращался к Кристалл. – Битой он вслед Саймону махал... – Кристалл протяжно вздохнула. – Слушай, Эд... вы бы как-то выяснили всё между собой наконец. Это ж не просто непрофессионально, это попахивает летальным трындецом. Вы всех угробите так. И себя, и нас. Это, блин, прям вчера надо было сделать... – Она нахмурилась и прикрыла лицо рукой. – Обязательно, – кивнул Эдвин серьёзно. – Как только найдём Чарльза. Я сейчас восстановлю руны, разыщу Саймона, и мы с ним отправимся на поиски... У меня есть идеи... куда мог пойти Чарльз. Вам же пока лучше побыть здесь. – Он подошёл к окну, наглухо задвинул шторы и, повернувшись к Кристалл и Монти, пояснил: – Это чтобы свет из окна ничьё внимание не привлёк. Но всё же будьте настороже. Не шумите. Кристалл, звони, если что, на умный аппарат Нико. – Это айфон, Эд, – скривилась его коллега и подруга. – Я нарочно. – Эдвин усмехнулся уголком губ, но глаз его улыбка не достигла. – И ты что-то явно недосказала... – Он приподнял бровь. – Поговори с Чарльзом. Найди его, и пообщайтесь, наконец, как взрослые люди, – ответила она. Монти, до сих пор угрюмо молчавший, поднял глаза на Эдвина. Кристалл резко вскочила с кровати, готовясь его остановить. Она даже протянула руку в предостерегающем жесте, но не успела. Да и Монти было всё равно. – Чарльз сказал, – пробормотал он, неотрывно глядя на Эдвина из-под косой чёлки, – что... поцеловал тебя, чтобы позлить Саймона. "Ради дела," – вот как он сказал. А не потому, что любит тебя. – Монти! – вскричала Кристалл. – Тебя тогда в коридоре вообще не было! Ну зачем ты?.. Мало ли что Чарльз сказал при тебе! Ты не понимаешь! Это он нарочно!.. – Она в отчаянии заломила руки: как же эти драмы вечно шестнадцатилетних её достали. – Вот именно. – Монти выпрямился и подошёл к Эдвину. – Это он нарочно. Он играет твоими чувствами, как ты не видишь?! – выкрикнул он, в бессилии сжимая кулаки. – Спасибо, Монти, я понял, – отозвался Эдвин, едва удостоив его поворота головы. – Я искренне ценю твоё неравнодушие во всей этой... ситуации, – он сделал паузу, замирая у косяка, – но впредь, пожалуйста, воздержись от скоропалительных выводов, если не знаешь всей истории. Нас с Чарльзом связывает дружба длиной в тридцать пять с небольшим лет. Это намного дольше, чем ты жил... вороном или человеком... чем ты себе можешь представить. Мы разберёмся. Но сначала я его найду. Кристалл, пожалуйста, будьте оба осторожны. И звони. – Он послал подруге короткий, исполненный беспокойства взгляд и бесшумно растворился в покрытой блестящим слоем лака поверхности двери.

***

Эдвин Пейн нашёл Саймона Эшли в тёмном фойе, в комнатке охранника. – Полицейская машина отбыла пару минут назад, – сообщил Саймон, не отрывая взгляда от мониторов. Он явно почувствовал присутствие Эдвина спиной. – Все трое уехали. Главный вход опечатан, дверь закрыта на замок, но, если что, я знаю, где спрятаны запасные ключи. Возможно, кто-то сюда вернётся в ближайшие дни, но это не факт. Насколько я понял из их разговоров... – Чарльз пропал, – перебил Эдвин невпопад. Саймон резко развернулся к нему – протяжно скрипнули натруженные колёсики кресла. – Эдвин, клянусь... это не я... – Я пришёл не обвинять тебя, Саймон, – проговорил Эдвин, – а просить о помощи. Нам надо найти Чарльза. Насколько я его знаю, он бродит где-то неподалёку. К сожалению, он оставил рюкзак в комнате и, принимая во внимание, что Немезида тоже где-то поблизости, подвергает себя ненужной опасности. Нам необходимо его найти. Разделяться сейчас небезопасно. – Где ты думаешь его искать? – Саймон поднялся с кресла. – Чердак, подвалы, озеро – в таком порядке, – ответил Эдвин. – Хорошо, – Саймон склонил голову в знак согласия. – Я за тобой. Эдвин проплыл к противоположной стене и растворился в ней.

***

– Его здесь не было и нет, – произнёс Саймон, пристально глядя Эдвину в затылок. Тот стоял у круглого окна, крест-накрест пересечённого деревянными планками рам, и задумчиво глядел на крупные хлопья снега, медленно слетающие на школьный двор. Внизу рождественская ель, про которую, кажется, забыли и полицейские, и персонал школы, светилась тускнеющими на фоне мутно-серых сумерек электрическими огнями. – Почему чердак? – Саймон сделал пару шагов вперёд и встал рядом с Эдвином, справа. – Чарльз умер здесь, – ответил Эдвин, как будто то был самый банальный, ничего не значащий факт из жизни его лучшего друга и любви его посмертия. – Мы здесь впервые встретились. Я тогда... После побега из Ада меня почти три года мотало по всей Британии... Я начал с родительского дома, но в итоге ноги сами привели меня сюда. В ту сáмую ночь. – Мне жаль,– Саймон сказал это по отношению к обстоятельствам гибели Чарльза, конечно, но Эдвин распознал под "I'm sorry", как под верхушкой айсберга, огромный, тяжеленный, словно глыба льда, подтекст. – Мне тоже жаль, Саймон. – Он чуть повернул голову вправо. – Как я тебе уже некогда говорил, мне очень жаль...

***

В подвалах Чарльза тоже не было. – К озеру, – приказал Эдвин. – К озеру, – согласился Саймон.

***

Перезвон мелких колокольчиков в обнажённых по зимнему времени года кронах деревьев отозвался бы Эдвину Пейну болью в висках, если бы головная боль была призракам по карману. Они с Саймоном не нашли Чарльза ни на берегу, ни на стадионе неподалеку, ни на законсервированном до весны крикетном поле. Эдвин был почти благодарен бывшему однокласснику и причине своего схождения во Ад за молчаливое соучастие и непревзойдённое великодушие: Саймон не озвучивал сомнений, не делился гипотезами, он просто искренне искал Чарльза вместе с ним. В какой-то момент они не сговариваясь присели на бревно, на котором давеча Монти наивно изливал Паулин Остер свою пернатую душу. – Его здесь нет, – констатировал Эдвин. – И я не знаю, где он может быть. Это очень плохо. – Такое раньше случалось? – спросил Саймон осторожно. – За тридцать пять лет-то? – Эдвин вскинул бровь. – Случалось всякое. Но не посреди расследования... Это... – он поджал губы и резко выдохнул ненужный воздух через нос, – это очень плохо. Учитывая наши обстоятельства. – Ты отлично держишься, – заметил Саймон. – Я близок к панике и отчаянию, – признался тот. – Внутри я бьюсь в истерике. – По тебе не скажешь. – Я научился это скрывать. У нас с тобой были одни и те же учителя. Саймон молча кивнул. – Позвони мисс Кристалл, – предложил он. – Вдруг Чарльз с ними? – Она бы уже сама позвонила, – Эдвин фыркнул, опуская голову. – И всё же... – Саймон осторожно, опасливо даже толкнул своего визави плечом – Эдвин никак не отреагировал. – Пока полиции нет, пусть хоть в кухни спустятся, поедят. Они же живые. Надеюсь, остатки илларионовских запасов не увезли в Лондон качестве улик. – О господи!.. – Эдвин хлопнул себя по лбу. – Я постоянно об этом забываю! – Он нажал кнопку быстрого вызова. Разговор с Кристалл вышел коротким и напряжённым. Чарльза, как Эдвин и полагал, с ней не было. – Странный звук, не находишь? – проговорил Саймон, когда Эдвин нажал отбой. – Кристалл всегда так говорит, когда на взводе, – бросил тот. – Нет, я про колокольчики... – Саймон повернулся к Эдвину и, прищурившись, поймал его взгляд. – Посмотрим, что там? ...Так они нашли самодельный алтарь. – Чушь, бред и полнейшее дилетантство, – кривя губы, выговорил Эдвин со снисходительным отвращением. – Чарльз сказал бы то же самое... будь он здесь. – Зато довольно большое зеркало... Нам выдали. – Саймон кивнул на ствол старого дуба. – Да... – Эдвин встретил его цепкий, выразительный взгляд и застыл как молнией поражённый. Щёлк-щёлк-щёлк. Кусочки пазла, на первый взгляд совсем друг другу не подходящие, разрозненные частички информации, обрывки мыслей, пустые домыслы... Всё вдруг закрутилось в странном водовороте, словно осколочки цветных стёклышек в калейдоскопе – такой валялся где-то на дне безразмерного рюкзака Чарльза, – и сложилось... в гипотезу.

***

– Это, возможно, звучит ходульно и вообще... притянуто за уши, – зачастил Эдвин, меря шагами школьную кухню, – но давайте вместе подумаем... Кристалл, прошу, адвокат дьявола мне нужен как никогда... – Я всегда за, Эд. Кристалл отодвинула кружку с остатками чая, встала из-за стола и сделала то, что сделал бы, по её разумению, Чарльз. Она подошла к Эдвину, останавливая его в полушаге, и крепко сжала его пальцы. – Давай. Я здесь. Я буду тебя слушать и спорить с тобой, Эд, пока мы не найдём разумное зерно. Эдвин Пейн перевёл ненужное дыхание и, не выпуская руки Кристалл из своей, медленно заговорил: – Я отсутствовал десять минут. За это время, восстанавливая события: в пéрвые минуты Саймон спустился в фойе, а Чарльз открыл рюкзак и вытащил биту, которой не воспользовался. Затем комнату покинул Монти, за ним ты... – он, закусил губу, ловя взгляд Кристалл. – Чарльз остался один. В комнате, где три руны защиты были сняты. Если бы он решил просто... уйти (предположим, его чувства были задеты), то он не ушёл бы без рюкзака... без биты. Я за тридцать пять лет не видел, чтобы посреди расследования Чарльз по своей воле отказывался от биты! Из чего я делаю вывод... что я кретин и идиот. Чарльз не ушёл сам. Его забрала Немезида. Больше некому. Если бы он отправился побродить по окрестностям школы, то мы бы его уже нашли... – Или он сам бы вернулся... как в Порт-Таунсенде, – шепнула Кристалл. – Далее. – Тон Эдвина был холоден и деловит. – Мы с Саймоном нашли... зеркало в лесу. Недалеко от озера и крикетного поля. Выглядит наподобие детского... неумелого развлечения. Недо-оккультный алтарь. Но зеркало – рабочее. Немезида, как мы знаем, девушка. Она не могла учиться в Илларионе, – по этой самой причине, – и она не могла работать здесь – в силу юного возраста, в котором умерла. Не зря ты приравняла её ко мне, Кристалл. Она, должно быть, наша с Чарльзом ровесница. Из всего, что нам известно, я делаю несколько выводов: за те пять-семь минут, что Чарльз оставался один в комнате с фактически снятой защитой, Немезида (а мы предполагаем, что она призрак) вошла в любую из стен и забрала его. С помощью зеркала она могла отправиться с ним куда угодно... И, – подытоживая свои размышления, Эдвин резко разжал пальцы, отпуская руку Кристалл. – Боюсь, мы имеем дело с похищением. Возможно, Немезида изначально за нами следила... – Эдвин... – Кристалл переводила взгляд с молчащего до сих пор Монти на сжавшего кулак и нервно закусившего костяшку указательного пальца Саймона. – Адвокат дьявола в моём лице... посрамлён и в ужасе. – Мисс Кристалл. – Раздался тихий голос Саймона. – Мне неловко вас просить... Но нельзя ли "прочитать" комнату? Стены? Окна? Кристалл потрясённо воззрилась на мальчика в школьной форме образца 1916-го года. Эта мысль не приходила ей в голову. Наверное, от шока... – Хорошо, – выдавила она. – Ладно. Они спешно вернулись в гостевое крыло. Глаза Кристалл Пэлас фон Ховеркрафт заволоклись поволокой. Вытянув правую руку вперёд, она слепо, ощупью побрела мимо трюмо, вдоль стены, к окну. – Здесь! – выкрикнула Кристалл, давясь слезами. – Она вошла здесь. Она... ждала за окном... пока мы снимем защиту.

***

Вне времени, четвёртый круг Ада, Кукольный Дом Чай давно остыл. Сон щёлкнул пальцами, и беленький, в пятнах крови Страдания, сервиз Смерти сменился Его обсидиановым сервизом. За дверью библиотеки чмякала желвами и печально клекотала расстроенная Бабелет – её Бесконечные к себе не пускали. – Люку стоит подумать над вопросами центрального отопления, – проговорила Смерть, накидывая поверх кожаной куртки тяжёлую шерстяную мантию образца пятнадцатого века. – Скоро это уже будут проблемочки Сна... – гнусаво пропела Страдание, подобострастно косясь на брата. – Ты ведь подаришь сестричке Кукольный Домичек, милый? – Обалдела, что ли? – рыкнула Смерть. – Чивойто? – Страдание с напускным, неискренним удивлением приподняла тонкие, неровно выщипанные, в мелких гнойных прыщиках, брови. – Де-воч-ки, – процедил Сон, – Я тут с Вами сижу вовсе не потому, что Мне по кайфу потакать Вашим извращениям. – Я просто жду Судьбу. – Ай-йя! – взвизгнула Страдание с поддельным изумлением, в очередной раз пронзая пухлую ладошку стальным крючком. – Это было больно, братик. Неужели Ты Меня совсем не любишь? – Тот факт, что Вы со Страстью младшие, не делает Вас особенными, – заметила Смерть. – Младшие... – протянул Сон. – Раньше говорили: подонки. – Вот это сейчас обидно было, братец, – захныкала Страдание. – Нечего тут этимологией и семантикой пенять, коли у Самогó рожа крива. – Моя рожа – не Твоего ума дело, сестрица, – бросил Сон. – Хочешь Кукольный Дом – накликай Судьбу. Тебя тоже касается. – Он кивнул Смерти. – Я слышал, Тебе нравится смертная девочка-медиум... Дай Мама, чтоб она выжила в Вашей интрижке, – Он неискренне, холодно рассмеялся. – Чтоб Тебе пусто было, социопат поганый! – выплюнула Смерть. – Дурочка... – ухмыльнулся Сон. – Ты всё носишься на крыльях ночи, трепещешь, стараешься, Старшенькая, а Я тем временем... просто кормлю птиц. – Монти не отдам. Моё! – Встала в позу Страдание. Сон подзакатил глаза: иногда девчонки та-ак Его бесили. Но Семью ведь не выбирают... – Короче. К нашим шахматкам, ребят. – Смерть кивнула на стол, на котором были расставлены куколки. – Я... Я беру Своё Право. – Чивойто? – вскинулась Страдание. – Не рано ль? – Нет. – Смерть покачала головой. – Я заявляю Своё Право на Саймона Эшли. Когда он погибнет... или как это там у призраков называется, Я отправлю его к Маме. Всё. Снимаю фигуру с доски. С концами. — Ой... ну ладно, – согласилась Страдание. – С этим дуриком чё хошь делай. – Я беру... тогда... – Она задумалась. – Эдвина и Полли. Остальные – Твои. – Я так и знала. – Смерть усмехнулась, став на миг очень похожей на брата, и двумя пальцами подхватила "Драко Малфоя". Едва уловимым движением Она переломила куколку пополам и лёгким рывком оторвала несчастному пластмассовому магу белобрысую голову. Смерть встала из-за стола, подошла к двери и, приоткрыв её, бросила кукольную башку в коридор: – Бабелет, апорт!