Дело о (не совсем) неразделённой любви

Глава вторая

Мальчики-детективы

Лондон, декабрь 2024 Чарльз вышел из зеркала: тускло освещённый офис их с Эдвином агентства был пуст. "Кристалл, наверное, к себе пошла", – подумал он. – Приятно для разнообразия: в кои-то веки за нами никто не гонится, – усмехнулся Эдвин, перешагивая через массивную резную раму. – И в кои-то веки мы здесь одни. Чарльз резко обернулся; он отметил и неестественно бодрый тон, и то, что улыбка не достигла глаз друга. С Эдвином явно происходило нечто... странное. Или он вдруг стал какой-то непривычный, будто Чарльз случайно взглянул на него с другого угла, вдруг увидел его в каком-то новом свете... И навсегда потерял знакомый образ. Всё началось ещё в Порт-Таунсенде, после того, как они вернулись из Ада, а возможно, уже после гибели Нико... Чарльз не мог бы, даже если бы само его посмертие от того зависело, сказать с уверенностью, что именно произошло, тем не менее страшно переживал. Он не знал, как это объяснить, не умел подобрать верного слова. Эдвин бы справился лучше, недаром пару тезаурусов наизусть вызубрил!.. Что-то ускользало от Чарльза Роуленда, какая-то деталь, какой-то нюанс, и эта необъяснимая новизна, словно ненаходимая зацепка, словно пропавшая улика, невыразимо пугала, сводила с ума. Он тихо нервничал, сравнивая нынешние свои ощущения с прошлой жизнью; случается, например, что мелкий камешек попадает в кроссовку, а тебе надо идти. Докучливая крошка гравия перекатывается под стопой, царапает подъём и впивается в пятку даже через плотный носок, а остановиться, вытряхнуть её к чёртовой матери времени нет. Вот и страдаешь. Раздражаешься и страдаешь. И злишься. И неудобно это. И вроде ничего смертельного (ага, опять тупой каламбур!), мелочь просто, но так хочется, чтобы уже прекратилось!.. Скрестив руки на груди, Чарльз замер перед доской, на которой остались заметки и газетные вырезки, посвящённые последнему делу. Им бы с Эдвином поговорить по душáм, как бы ни смешно это звучало в их случае, да всё некогда!.. С сáмого Порт-Таунсенда кто-то постоянно крутится рядом; они наедине-то до сего часа толком не оставались! После "Дела ведьмы Эстер" прошло не так много времени; Чарльз и Эдвин постоянно были чем-то заняты: сначала лихорадочными прыжками по зеркалам туда-сюда и неловкими попытками помочь Дженни привести в порядок разорённую лавку, затем – разбором почты и сортировкой накопившихся в Лондоне писем и бумаг... Их контора незаметно превратилась в какой-то, по определению Эдвина, "проходной двор": призрачный почтальон зачастил, точно соскучился; Ночная Медсестра (к глубокому сожалению Чарльза, наотрез отказавшаяся откликаться на Чарли) отныне являлась, когда ей заблагорассудится, словно это её личный кабинет, а не респектабельное потустороннее детективное агентство; Кристалл с неделю коротала ночи у них на диване – по её словам, потому что не могла найти подходящую квартиру. Возвращаться к родителям она отказывалась категорически, а шикарная студия, оставшаяся от жизни "при Дэвиде", повергала её в депрессию и провоцировала приступы самобичевания. Чарльз подозревал, что на самом деле Кристалл просто боязно или, как она сама сказала бы – стрёмно, перечеркнув прошлое и перешагнув события Порт-Таунсенда, начинать "новую жизнь" с нуля. Её осунувшееся лицо и залегшие под глазами чёрные тени не могли оставить равнодушным даже мёртвого. Удивительно, но первым "сломался" Эдвин. Не поставив ни Чарльза, ни Кристалл в известность, он однажды просто вышел в стену, чтобы, как выяснилось позже, побеседовать с милой леди-медиумом, которая три с небольшим десятка лет назад сдала им помещение под агентство. Так с его лёгкой руки давно пустующая пыльная квартирка этажом ниже оказалась в распоряжении Кристалл, и сегодня, по всей видимости, она всё-таки отправилась её обживать. Теперь они официально соседи... Кто бы мог подумать!

***

– Чарльз?.. – голос Эдвина звучал будто издалека, насилу прорываясь сквозь помехи разрозненных, перепутанных мыслей. – Что? – Чарльз откликнулся не сразу. Эдвин смотрел пристально, испытующе: – Ты не слушал? – Я всегда тебя слушаю, дружище.

***

Чарльз подошёл к письменному столу, за которым с раскрытой на коленях книгой в своём любимом кресле привычно расположился Эдвин. – Слушаешь, но не слышишь. Зная, что Чарльз, скорее всего, сядет напротив – на край столешницы, Эдвин потянулся к стопке бумаг и предусмотрительно отодвинул её подальше. – Извини, дружище, что ты сказал? Чарльз действительно тотчас же сел на освободившееся место. – Кристалл наверняка волнуется. Загляни к ней, – голос Эдвина звучал отстранённо. Чарльз поймал взгляд друга, но удержать отчего-то не смог. – Сейчас спущусь к ней. Если она вообще у себя... Он уже почти с головой провалился в пол, когда до него донеслось: – Зеркало надо бы с кладбища забрать. Нехорошо, что оно там осталось... Кто угодно воспользоваться может...

***

Чарльз застал Кристалл Пэлас фон Ховеркрафт в крохотной кухоньке: его несостоявшаяся девушка, раскрасневшаяся, в длинных резиновых перчатках по локоть, с волосами, собранными на затылке в небрежный узел, неистово драила ощетинившейся, словно в припадке праведного гнева, древней щёткой доисторическую, в пятнах ржавчины, раковину – как метафора девичьего рвения, во все стороны летели брызги пены. – Мы вернулись, – сообщил Чарльз. Его внезапно обуяла странная робость. – Стучаться тебя не учили? – бросила Кристалл через плечо, однако недобро ощерившуюся щётку тотчас же отложила и повернулась к Чарльзу, неловко стаскивая перчатку с левой руки. Это было даже на вид непросто. – Помочь? – предложил Чарльз. Кристалл отрицательно мотнула головой; тёмный локон выбился из её невообразимой причёски и прилип к щеке. Она попыталась его сдуть, но не преуспела и просто смахнула надоедливую прядку к виску всё ещё затянутой в плотный латекс ладошкой. – Упокоили? – Прихода Смерти мы традиционно не дожидались. Но голубой свет застали. И клиент особо, можно сказать, не упирался, – отчитался Чарльз. – Короче, дело закрыто, – констатировала Кристалл и вновь сосредоточилась на неподатливой перчатке. – Ты на меня за что-то дуешься? – спросил Чарльз осторожно. Кристалл нахмурилась. – С чего ты взял? – ответила она вопросом на вопрос. – Не знаю... – Чарльз потупился. – Нет, конечно. Кристалл облегчённо вздохнула, победив, наконец, влажную изнутри и снаружи перчатку. Отерев руку о джинсы, она подошла к Чарльзу, слегка сжала его предплечье и хмыкнула. – Что такое? – Никак не привыкну, что ты не всё время бесплотный. – Могу слегка растаять, – улыбнулся Чарльз и стал прозрачней. – Так лучше? – Да без разницы. – Кристалл смерила его задумчивым взглядом, сделала полшага назад и вступила в сражение со второй перчаткой. – Как Эдвин? Я за вас переживала. – Как обычно, – отозвался Чарльз не без настороженности. – Если честно, это он меня прислал. А почему ты спрашиваешь? – Потому что между вами с сáмого Порт-Таунсенда искрит, – проговорила Кристалл таким тоном, будто замечание о погоде сделала. – Хочу оказаться на безопасном расстоянии, когда рванёт. – В смысле? – не понял Чарльз. – Не важно, – отмахнулась от него Кристалл. – Судя по твоей реакции, вы ещё не разобрались. Ну ничего, я подожду, но, повторяю, на безопасном расстоянии. – Ладно... – протянул Чарльз растерянно. – Он тебе больше ничего не говорил? – О чём? – Да о чём угодно! – Кристалл не глядя отбросила перчатки за спину; с мокрым шлепком они приземлились на край недомытой раковины. – Нет... – Чарльз призадумался. – Только когда я к тебе уже почти спустился... про зеркало напомнил. Мы его на кладбище оставили. – Надо забрать, – кивнула Кристалл серьёзно. – Так и быть, сейчас съезжу. – Спасибо, – начал Чарльз, – мы, конечно, могли бы и сами, но тогда пришлось бы идти где-то в окру́ге другое зеркало искать, чтобы уже с этим в него выйти... – Взяли бы меня сразу с собой – не пришлось бы морочиться, – перебила его Кристалл. – Как-то мы это... – Чарльз замялся, не переставая при этом обезоруживающе улыбаться, – не додумали. – Учитывайте впредь логистику, а то будем вечно маяться... – Кристалл... – Всё, проехали. Забей. Сейчас приведу себя в порядок и выдвигаюсь. Глюки уже скоро начну ловить от всей этой химии бытовой. – Составить тебе компанию? Мне не хочется отпускать тебя одну. Чарльз понимал, что на историческом лондонском кладбище сильнейшему медиуму столетия вряд ли что-то может угрожать, но счёл себя обязанным предложить. Эдвин ведь предложил бы... – Слушай... нет. Шёл бы ты... – Кристалл запнулась, будто заставила себя сказать не совсем то, что хотела, – наверх. Чарльз замешкался на пороге кухни, но его несостоявшаяся девушка столь недвусмысленно указывала взглядом на потолок, что он сдался. – И на будущее: стучи! – крикнула Кристалл вслед подошвам его лоферов, исчезающим в пыльном плафоне. – Я тоже, между прочим, имею право на личную жизнь!

***

Когда Чарльз вернулся в офис, Эдвин всё так же сидел за столом, поглощённый чтением. Изредка он отрывался от книги, чтобы сосредоточенно записать что-то перьевой ручкой в блокнот, но неизменно возвращался к тексту. – Что читаешь? – Чарльз отпихнул ногой свой безразмерный рюкзак, брошенный возле дивана, и с видимым удовольствием откинулся на обитую выцветшим плюшем спинку. – Как Кристалл? Она у себя? – поинтересовался Эдвин, словно не расслышав вопроса. – Я спросил, что ты читаешь, вообще-то. Чарльз приподнял голову и внимательно посмотрел на Эдвина – тот, всё так же погружённый в книгу, не обратил внимания. На письменном столе горела лампа, и, хотя призракам электрический свет без надобности, Чарльз привык, что Эдвин никогда не читает в темноте. Даже в тот достопамятный день в школе святого Иллариона, когда умирающий Чарльз впервые увидел своего будущего лучшего друга, у Эдвина был фонарь. Побывав в Аду, Чарльз понял, откуда такая тяга к всевозможным источникам света. Некстати пришло на ум, что фонарь-то тот самый они именно в Аду и потеряли... Он потерял. Пожалуй, следует раздобыть другой и бросить в рюкзак – на всякий пожарный. Чарльз вспомнил о примете, в которую верила мама: если оставил, забыл где-нибудь какую-то вещь, то обязательно туда вернёшься. О нет, это не самое лучшее направление мысли. Эдвин никогда больше не попадёт в Ад! Он не допустит! У них с недавних пор уговор с Отделом поиска потерянных душ, с Ночными Медсёстрами. Их детективное агентство, можно сказать, аффилированная фирмочка Отдела, они теперь в Посмертии фактически "свои". Всё ведь, как любит говорить Эдвин, под контролем. Но отчего же тогда так неприятно холодеет внутри, отчего так опасно сжимается давно мёртвое сердце? Чарльз мотнул головой, прогоняя воспоминания о жутком Кукольном доме. Он знал: если потребуется, он спустится за Эдвином в Ад снова. И снова. И ещё тысячу раз. Он вдруг осознал это с какой-то фаталистской ясностью. Тогда... в Аду и на Лестнице ими обоими двигали эмоции, думать и анализировать было некогда. А сейчас? Сейчас Чарльз Роуленд пришёл к единственному умозаключению, к которому, наверное, мог прийти в своём пост-бытии: если бы он не смог вытащить Эдвина из Ада, то остался бы там с ним навсегда. И ни мгновения бы о том не пожалел. О – определённость.

***

В слабом свете лампы лицо Эдвина казалось поистине потусторонним: совершенно бескровные губы, бледная матовая кожа, а длинные тёмные ресницы – слишком яркий, кричащий контраст с ней. Сам того не осознавая, Чарльз прожигал друга взглядом. – Как Кристалл? – повторил свой вопрос Эдвин несколько долгих минут спустя. – Она поехала на кладбище, – отозвался Чарльз. – Нельзя было отпускать её одну! – Эдвин вскочил с кресла. – Нам надо отправляться за ней! Он ринулся к зеркалу, но у самой рамы ему на запястье легла ладонь Чарльза. Эдвин застыл. – Она весьма настойчиво просила меня подняться обратно в офис, – проговорил Чарльз весомо. – Она справится. Если что – позвонит. – Мне это не нравится, Чарльз! Если что?! Да мало ли что там! Подвергать Кристалл такой опасности! После того, что случилось с Нико!.. – Ты сам видел, что там, на кладбище. Пара тихонь по могилкам сидят. Спорим, Кристалл ещё подружится с кем-нибудь по ходу дела? – Чарльз приподнял бровь. – Не напоминай мне про её приятельницу с кальмаром... – Эдвин закатил глаза. – Я возьму телефон. Чарльз отпустил его руку.

***

Эдвин выдвинул верхний ящик стола: смартфон в ярко-розовом чехле – память о Нико и с недавних пор основной способ связи мёртвых мальчиков-детективов с миром живых, был на месте. – Заряжен, – отметил Чарльз, из-за плеча Эдвина наблюдая, как друг осторожно проводит пальцем по экрану, и чёрная зеркальная поверхность вмиг расцвечивается россыпью разномастных иконок приложений. – Я за этим слежу, – отозвался Эдвин слегка брюзгливо и мгновение спустя прибавил уже с любопытством: – Интересно... а можно ли выйти в такой экран, как в зеркало?.. – Не знаю... но давай прямо сейчас проверять не будем? К тому же... он слишком маленький. Ненавижу, когда меня сплющивает в шестипенсовик. Сказав так, Чарльз вернулся на диван и оттуда снова спросил: – Так что ты такое увлекательное читаешь? – Компендиум по демонологии. Ночная Медсестра оставила в наше отсутствие. – Захватывающе? – Я бы сказал: информативно. И местами обескураживающе. – Почитай мне вслух. Чарльз похлопал по подушке рядом с собой, выбив облачко пыли. К его изумлению, Эдвин не стал возражать или препираться ("Тебе отсюда будет прекрасно слышно!" и всё в таком духе). Он заложил смартфоном книгу, сунул её под мышку и подхватил со стола лампу, которая, несмотря на то, что лишилась источника питания, не перестала гореть. Чарльз завороженно следил, как по полу ползёт, подёргиваясь в такт шагам Эдвина, длинный чёрный шнур ("Не думать о змеях! Больше никаких змей!"). Эдвин аккуратно пристроил лампу на подлокотник, педантично поправил подушки и наконец сел. Чарльз поймал себя на странном чувстве сродни разочарованию: его друг занял противоположный угол дивана. Эдвин выпрямился, расправил плечи – эта поза вполне могла служить аллегорией скованности – и, кашлянув, начал читать ровно с того абзаца, на котором, по-видимому, остановился ранее. Чарльз прикрыл глаза. Поначалу он честно пытался вдумываться в смысл статьи, описывающей хитросплетения адской иерархии, но быстро отвлёкся, убаюканный ровным голосом Эдвина. Три с небольшим десятка лет назад, когда он отчаянно мёрз, умирая на школьном чердаке, Эдвин так же читал ему... Только тогда, кажется, это был какой-то то ли морально устаревший детский детектив, то ли приключенческий роман – из тех, что мальчишки в начале прошлого века перелистывали тайком под партой. Чарльз так и не запомнил сюжет – не до того было. Он медленно повернул голову и из-под ресниц взглянул на профиль друга: лицо Эдвина выражало крайнюю степень сосредоточенности. Чарльз протяжно вздохнул – дурацкая привычка, от которой мёртвому не так-то просто избавиться даже за ненадобностью. Эдвин замолчал. – Тебе скучно? – спросил он. – Ты сегодня очень... элегантно упокоил этого несчастного деда, – сказал Чарльз невпопад. – Спасибо?.. – Эдвин прижал страницу указательным пальцем и неуверенно улыбнулся, избегая смотреть на Чарльза. – Но я там был не один. Мы всё сделали вместе. Как и всегда. Экран смартфона, полускрытый рукой Эдвина, засветился. Чарльз с оторопью наблюдал, как свет, будто стигмат, пронзает узкую ладонь. Эдвин нервно дёрнулся и предельно аккуратно, точно проводя пальцем биссектрису, смахнул блокировку. – От Кристалл? – Чарльз пододвинулся поближе. Почти соприкасаясь висками, они склонились над открывшимся окошком приложения: "Зеркало нашла. Кто-то успел его разбить. Но все осколки на месте. Собрала и забрала. Пойду по центру пошатаюсь. Пишите. Надумаете в гости – СТУЧИТЕ Обнимаю :) Последнее – специально для тебя, Эдвин :))" Чарльз рассмеялся и, воспользовавшись замешательством Эдвина, забрал телефон, чтобы ответить. – Кристалл – умничка! Не переставая улыбаться, он перебросил ноги через свободный подлокотник и растянулся на диване, уронив голову Эдвину на колени – тот едва успел спасти компендиум по демонологии от встречи с призрачным затылком друга. – Чарльз! – вскричал Эдвин рассерженно. – Осторожнее! Книга! – Да что ей сделается, дружище? Не хуже моего знаешь: пока я не захочу, даже страничку не помну! – Этого ещё недоставало... – пробормотал Эдвин, одеревенев спиной и вцепившись в компендиум, будто то был "жизненно" необходимый призраку спасательный круг. – Ты чего? – Чарльз запихнул смартфон под подушку и недоумённо воззрился на Эдвина. – Ничего, – выдавил тот. – Почитай ещё, а? Эдвин смиренно кивнул. Держа книгу перед собой на вытянутых руках и не смея шелохнуться, он прищурился, находя нужную строку, и продолжил чтение. Это было невыносимо – немногим лучше, чем пыточная машина сумасшедшей ведьмы Эстер.

***

Эдвин Пейн всегда стойко переносил страдания: он не жаловался и не роптал при жизни, а уж в посмертии, особенно проведя семьдесят лет в Аду, начинать тем более не собирался. Рассеянно выговаривая какие-то слова и малодушно надеясь, что голос его не подводит и читает он именно то, что написано, он мог думать лишь о том, как невыносим временами бывает Чарльз... Призраки не испытывают физических мук, если только не пырнуть их железным клинком. Тогда отчего же, спрашивал себя Эдвин, ему сейчас так больно?.. Он скосил взгляд на Чарльза: лицо друга было совершенно безмятежно. Если бы Эдвин не знал, что и сон тоже призракам по чину не положен, то заподозрил бы, что Чарльз дремлет. Смотреть на него, особенно когда он не видит... О, даже в Аду не придумали пока более изощрённой пытки.

***

Стук в дверь Эдвин воспринял как благодать. Он сейчас и Ночной Медсестре обрадовался бы... Чарльз мгновенно открыл глаза и рывком сел, мимолётно скользнув рукой по плечу Эдвина. – Кристалл, это ты там? Заходи!.. – позвал он. Когда в детективное агентство робко вплыл призрак, Эдвин от неожиданности резко захлопнул книгу. Едва касаясь пола, полупрозрачный господин, облачённый в костюм-тройку фасона, модного в начале двадцатого века, завис перед диваном и, чуть склонившись в изысканном полупоклоне, напевно проговорил: – Мистер Пейн, прошу простить мне вторжение без предупреждения. Мы с вами не виделись более века, и вы, наверное, меня уж и не помните... Но, будучи наслышан о ваших профессиональных успехах, я смиренно прошу вас выслушать меня. Вы – моя последняя надежда!.. – Эдвин?! Это что ещё за хрен?! – вскинулся Чарльз. Обходительный тип с повадками вампира-попрошайки опытному детективу Чарльзу Роуленду с первого взгляда не понравился.