Монстры, в которых нуждается королевство (Monsters the Realm Needs)

***

Рейнира       Она почти бегом направилась в зал Малого Совета: они только что вернулись из города, когда один из пажей сообщил ей, что в таверне произошла драка, убит рекрут и ранен младший принц Эйгон. Она не стала дожидаться дальнейших известий, бодро шагая к залу Совета, куда привели принцев.       Сердце колотилось в груди, руки затекли, ноги горели, но она не смела замедлить шаг. Увидев идущего навстречу мужа, она чуть не упала от облегчения. Она пошатнулась и почувствовала, как сир Эррик обхватил ее за локоть, чтобы поддержать. Она протянула руку к Деймону, который оказался рядом с ней. Королевский гвардеец отступил на шаг, когда Деймон обхватил ее одной рукой за плечо, а другой крепко сжал ее руку.       — Что случилось с моим сыном? — плакала она.       — С Эггом все в порядке, только рана на лбу. Он пытался удержать Эймонда от убийства своего товарища, — сказал ее муж, и его лицо потемнело, пока они продолжали идти. — Он убил ребенка.       Она шумно выдохнула, она все еще не может успокоиться, пока не увидит своего сына собственными глазами. Королевские гвардейцы открыли перед ними дверь.       — Эгг! — Она бросилась к сыну, за его головой ухаживала целительница Алия, сир Кобрея, один из его Присяжных щитов, и сир Стеффон из Королевских гвардейцев были здесь.       — Муна, со мной все в порядке, — успокоил он ее.       Она посмотрела на целительницу Алию, которая скорчила гримасу, но кивнула ей. Лицо сира Кобрея тоже стало грозным, он окинул всех взглядом. Она знает, что могло быть и хуже. Она поцеловала голову сына и повернулась к остальным присутствующим в комнате.       Король Визерис сидел во главе стола Совета, положив голову на руки и сгорбив плечи.       За искалеченной рукой Эймонда ухаживает великий мейстер Орвайл, рядом с ним стоит таз с розоватой водой.       Алисента в гневе стояла позади сына, сложив руки на животе. Леди Кью стояла рядом с ней и гримасничала. Эйгон сидел на стуле рядом с ним. Он вертел перед собой мраморный шарик указательным пальцем.       Остальные члены Совета были в сборе. Лорд Бисбери сидел на своем обычном месте и смотрел на принца Эймонда с тонко завуалированным отвращением, Лорд Лионель, как обычно, был с пустым лицом. Лейнор был сосредоточен только на Эгге, иногда ругаясь на высоком валирийском языке каждый раз, когда ее сын вздрагивал от боли. Он чесал голову, словно вспоминая старую рану. Сир Хардвин и лорд-командующий стояли по бокам, не шелохнувшись.       — Что ты сделал, Эймонд? — спросила она суровым голосом.       Эймонд вздрогнул и еще больше сжал плечи.       — Что было сделано с моим сыном?! — защищаясь, воскликнула Алисента. — Он был оскорблен этими простыми людьми…       — Если бы мы убивали всех, кто оскорбляет королевскую семью, твоя семья была бы уже давно мертва за клевету на меня при дворе, — сказал Деймон обвиняющим тоном.       — Это была бы не клевета, — сказала Алисента, проявив редкую твердость духа.       — Правда? — Деймон хищно улыбнулся, небрежно прислонившись к стене. — Тогда твоих служанок из Высокой башни следовало бы повесить за шепот о том, что твоя единственная дочь безумна, а твоих стражников — обезглавить за шепот о том, как распухла твоя пизда от ее ежедневного использования.       Леди Кью резко запротестовала, лорд Бисбери подавился собственной слюной, а брови Лейнора исчезли на его голове. Лорд Стронг с отвращением покосился на королеву. Принцесса Рейнис закатила глаза на Деймона.       — О чем ты говоришь? — спросил король Визерис.       — Визерис, ты же знаешь, насколько злобен твой брат… — Алисента побледнела и задрожала.       — Может, позвать стражников? Разве все мы забыли, что у всех мертвых малышей, которых ты родила, нет ни серебряных волос дома Таргариенов, ни даже рыжих волос дома Хайтауэров. У последнего из них черные волосы, верно? — спросил Деймон, забавляясь.       — Мне всегда было интересно, почему Драконьи стражи были дважды изгнаны со службы королеве, — насмешливо сказал Лейнор.       — Вы сейчас же прекратите свои сплетни! — сказал король, стукнув рукой по столу. — Архмейстер и лекари уже объяснили, что иногда черты дальних родственников проявляются в детях. Помните собаку, которая была у меня, когда мы были моложе? Собака была чисто белой, она спаривалась с коричневым псом, но родила черных щенков…       — Я всегда знал, что твоя жена — сука, но не знал, что ты тоже собака, мой король, — сказал Деймон, глядя на своего брата. — Но я просто доказываю свою точку зрения, брат, — хихикнул принц. — Гнусные слова простых людей не являются оправданием для хладнокровного убийства.       — Ты говоришь об убийстве, когда твои Золотые Плащи окрасили город в красный цвет не далее как двадцать лет назад, — упрекнула его королева.       — Я не знал, что ты так любишь преступников, добрая сестра, — сказал Деймон. — Учитывая, что до того, как моя племянница заняла место в Совете, твой отец позволил городу погрузиться в хаос голода, преступлений и смерти, я не удивлюсь.       — Эти ничтожества оскорбили моего сына! Они заслужили смерть!       — Сир Ларджент, расскажите нам о жертве, — спокойно сказала она, усаживаясь на отведенное ей место.       Командир городской стражи выпрямился и подошел к ней.       — Он был мальчиком по имени Марсел, Ваше высочество. Ему двенадцать. Он едва может поднять меч, но он был трудолюбивым мальчиком, с восьми лет бегал и доставлял сообщения для Городской стражи. Его отец погиб три луны назад, попав в шторм на рыбалке. У него есть престарелый дед, который занимался сбором трав для аптеки, шесть младших родных братьев и больная мать.       — Мальчик двенадцати именин погиб от рук принца Крови, — сказала она.       — Он оскорбил моего сына! — закричала Алисента.       — Это был не он, — сказал Эйгон.       — Что ты имеешь в виду, Эйгон? — спросил король Визерис.       — Это не он назвал тебя «Лжедраконом», тупой ты ублюдок, — Эйгон повернулся к младшему брату, который вибрировал от гнева. — Это был другой человек на другом конце комнаты. Парень как раз пил свой эль.       — Я слышал его!       — Ты сказал отцу, что не помнишь, что произошло, а теперь ты его слышал? Ты услышал, как кто-то оскорбил тебя, и просто убил первого, кого увидел. Ты ранил еще двух мальчиков: одному раздробил руку, и он, вероятно, не сможет владеть мечом, другому сломал ногу, когда он пытался убежать от тебя. Семь чертей, я был рядом с тобой, когда ты внезапно одичал, как ты можешь убивать кого-то руками, разве ты не говорил, что это низко? Ты одноглазый урод!       Эймонд бросился на брата, нанося ему удары все еще окровавленными руками. Королевские гвардейцы разняли их: Эйгон выплевывал оскорбления на брата, Эймонд делал то же самое.       — Варвары, все вы. — Деймон хмыкнул и подошел к сыну, он взял его лицо в руки и осмотрел обработанную рану на лбу. — Это тебе за то, что ты бросился на убийцу, не заботясь о собственной безопасности.       Она увидела, как Эгг возмущенно посмотрел на отца, а затем пораженно хмыкнул.       — Прости, я должен был действовать лучше. Я видел, как он убивал Марселя, и должен был остановить его.       — Тебе нужно работать над своими рефлексами и критическим мышлением. Ты не сможешь никому помочь, если будешь мертв. Что будет с твоими родными братьями и сестрами? С твоей матерью? — Деймон присел перед ним. — Королевская Гавань сгорит, если с тобой что-то случится. — Он взял голову сына в руки и прямо посмотрел на него. — Ты должен выжить, или я сожгу Семь Королевств дотла, Эйгон, ты слышишь меня?       Сын кивнул, глядя на отца широко раскрытыми глазами. Он называл его полным именем, только когда сердился.       — Любовь моя, посиди со мной, — позвала она мужа и протянула ему руку. Деймон взъерошил волосы сына, который вскрикнул и попытался расправить волосы. Он встал, взял ее руки и сел на свое обычное место рядом с ней.       С другой стороны от него Лейнор прислонился головой к Деймону и прошептал.       — Это правда, что говорят стражники Хайтауэр?             Она закатила глаза. Она обернулась к своим сводным братьям, которых наконец-то развели королевские гвардейцы. Она снова повернулась к Совету.       — Давайте поговорим о наказании, — сказала она, чем вызвала пронзительный возглас Алисенты и умиротворяющие речи леди Кью. Она почти слышала вздох, вырвавшийся из уст лорда Бисбери. Она уверена, что лорд Простора на такое не подписывался, когда он согласился стать мастером над монетой и лордом-казначеем короля Визериса.

***

Эймонд       — Ты просто обязан был все испортить, верно, брат? — хмыкнул Эйгон, когда один из помощников намазал его щеки пастой.       — Я не знал, что случилось… Я не хотел…       — Да, именно это ты сказал нашим отцу и матери. То же самое ты сказал дяде Деймону и Рейнире. Но ты знаешь, что ты сделал, Эймонд, ты знаешь.       — Я же сказал, что нет!       Он увидел, как септа и служанки отшатнулись от него, и все, что он мог сделать, — это сложить руки в тугой замок.       Эйгон горько рассмеялся.       — А они говорили, что я злой брат. Ты дал им еще одну причину ненавидеть нашу семью. Я уверен, что требования матери наказать Эгга уже широко распространились по городу. Наша глупая мать хотела наказать невинного принца за то, что ее сын убил одного из его друзей!       — Не называй мать глупой!       — Но она глупая и ненавистная! И ты такой же, как она, вместо того чтобы признать свои собственные промахи, ты пытаешься обвинить кого-то другого. Вот почему нас здесь никто не любит.       — Не строй из себя святого Эйгона, ты просто пьяница, который каждый раз выставляет себя на посмешище.       — По крайней мере, я не такой монстр-убийца, как ты. — Эйгон бросил в него окровавленную тряпку и вышел из комнаты. Он услышал, как мать зовет его из коридора, прежде чем она вошла.       — О, мой милый! — воскликнула она, осматривая его черные и изуродованные руки. Великий мейстер извлек из его рук кости и каменные осколки которые впились в плоть несмотря на надетые перчатки, и он отказался от предложения перевязать его.       — Прости меня, мама, — прошептал он, стыдливо склонив голову. Он был единственным, на кого могла положиться его мать. Весь их дом давил на нее, чтобы она родила еще одного сына. На этот раз идеального, без единого изъяна. Он не помнит времени, когда его мать не была бы беременой или прикованной к постели после выкидышей и мертворожденных детей.       — Ты ни в чем не виноват, Эймонд! — огрызнулась мать. — Королевские гвардейцы засвидетельствовали, как эти мерзавцы издевались и оскорбляли тебя, а это тяжкое преступление в глазах богов. Я накажу их всех, кто произнёс тост за то, чтобы оскорбить тебя.       — Матушка, я уже убил его…       — Но не все они были убиты! Если твой отец не добьется справедливости, то я это сделаю для тебя. — Яростно сказала она, обнимая его. — Ты мой сын, ты сын короля, и они научатся уважать нас.       Он вздрогнул от яда, прозвучавшего в ее голосе. Он всегда был ребенком, который поддерживал свою мать, несмотря ни на что.       Эйгон всегда был пьян, его язык был развязан и черств. Архимейстер сказал, что после убийства дракона в душе Эйгона появилась дыра, которую он пытается заполнить вином, элем и разговорами, в основном в неприличной компании. Он часто посещает таверны и доки, пытаясь найти общение, которого его лишили, когда он был еще совсем малышом. Эйгон винит мать в том, что она приказала убить его подневольного дракона. Он не может осуждать его за злость, ведь его самой большой мечтой было иметь собственного дракона.       У Рейниры, Эйгона, Визериса и Висеньи яйца вылупились в колыбели. Он знал, что Рейнира и Эйгон имеют ту же дату рождения, что и их драконы. Яйца Визериса и Висеньи вылупились до их первых именин. А Сереброкрылая и Вермитор прилетели с Драконьего Камня в Королевскую гавань как раз к рождению близнецов, Бейлона и Эйемона. Слуги рассказывали, что драконы летали над Красным замком и отказывались уйти, пока принц Деймон и принцесса Рейнира не представили им малышей.       Он знает, что, несмотря на страх пострадать от дракона, как это случилось с Эйгоном, его мать пыталась подарить ему одного. Его первое драконье яйцо превратилось в камень, как и яйцо Хелейны. Матери удалось уговорить короля дать ему второе, но и оно оказалось холодным. На третью просьбу принц Деймон, который ближе всех общался с Хранителями драконов, ответил отказом. Тогда они узнали, что все яйца, как теплые, так и окаменевшие, были перевезены в согревающие камеры Драконьего Камня. Его мать пыталась упросить короля позволить им отправиться на Драконий камень, чтобы забрать невостребованного дракона, но им тоже запретили. Драконий камень — резиденция Наследника, и принцесса Рейнира никогда не передавала им приглашения посетить ее замок. Он пытался пробраться на остров вместе с лордом Хайтауэром, когда ему было десять, но патрульные корабли не пустили его. Они вернулись в столицу с пустыми руками.       Но он клянется, что будет иметь дракона, и все будут уважать его как принца Таргариенов.