Aurora Purpurea

29 июня 1997 года Нора Лето в Норе было именно таким, каким он его помнил. Первые лучи солнца робко заглядывали в приоткрытое окно кухни, а слабый прохладный ветерок, подобно любопытному зверю, спешил обежать все владения, прежде чем уступить место удушающему зною. Казалось, закрой он глаза — и снова станет тем шестилетним мальчишкой, который тайком таскал печенья для себя, Невилла и Гермионы во время вахты на кухне. Почувствует липкое масло на пальцах, мелкие крошки и черствые редкие изюмины, и вновь увидит благодарные озорные улыбки друзей, которые были дороже любого печенья Молли. Но вот Гарри закрыл глаза, покрепче перехватил кружку чая в руках, а вместо насыщенного травяного аромата в нос набилась солома. Кухня больше не казалась особенным местом, где творилось волшебство. Где зачарованные половники и лопатки убаюкивали еду в котлах, где всегда пестрели букеты полевых цветов и пахло свежеиспеченным хлебом. Сейчас здесь было шумно, несмотря на ранний час и отсутствие людей. Обилие красок, тканей и фактур создавало визуальную рябь, которая утомляла глаза. Формы толкались, пытаясь переиграть друг друга в этой причудливой игре. Отсюда хотелось сбежать. Гарри подошел к окну, в надежде, что синее небо и зелень травы дадут такую необходимую ему передышку, но даже двор вопил. Ямки и рытвины лужайки перемежались с холмами и насыпями, напоминая лицо глубоко и безнадежно больного человека. Трава в одном углу двора была скошена почти под корень, тогда как в другом перекрывала лодыжки. А цвет… Ничего общего с холеным садом Малфой-мэнора, в котором ежедневно трудился десяток эльфов. Где приятно хрустели гравием тропинки, каждый куст был геометрически выверен, а диковинные цветы и растения любой уважающий себя траволог мог изучать неделями. Поместье представляло идеальный образчик утонченного стиля, каждый его дюйм поражал воображение и вызывал восхищение. В общем, представлял полную противоположность тому, чем являлась Нора. Гарри с трудом подавил разочарованный вздох. Сейчас он мог бы лежать на шезлонге в саду Малфоев, пить холодный свежевыжатый сок и нежиться под теплыми лучами июньского солнца, а когда оно начало бы палить, они с Драко переместились бы на летнюю террасу, где играли бы в шахматы, читали и просто предавались безделью в компании друг друга. Невольно Гарри вспомнил тупой укол, который почувствовал, отказываясь от приглашения Малфоя провести летние каникулы в Мэноре. Пришлось городить нелепицу про правила приюта, в которую Драко, судя по выражению его лица, не особенно поверил. Ведь Рождество до этого они благополучно справили вместе. Да вот только не говорить же было, что это по заданию Ордена Гарри тенью скитался по поместью и околачивался возле кабинета Люциуса, вынюхивая информацию о делах одного из членов Совета Министра. Малфои не терпели отказа. За месяц Гарри послал Драко четыре письма с неуклюжими извинениями и оправданиями. Еще три сжег, чтобы не показаться жалким. Ни на одно так и не получил ответа. С каждым годом проведенным в Хогвартсе он чувствовал себя все более оторванным от Норы и ее жильцов. Будто время неведомым образом влияло и на расстояние. Жизнь расщепилась надвое, и было бы много проще забыть все, что происходило до Хога, как страшный сон. Ведь теперь Гарри был Избранным, блестящим мальчиком, которого выбрал сам министр. Том Реддл пролил на него свою благодать, и все двери стали открываться даже без мановения волшебной палочки. Да вот только закрыть глаза на прошлое означало бы предать самого себя. Жить было бы легче, не знай он того, что узнал про министра еще в детстве. Но тогда и сам Гарри был бы другим человеком, разве нет? — Ты уже на ногах, Гарри? — удивленно произнес Артур, с порога направляясь прямиком к большому кофейнику. — Некоторые привычки умрут только вместе с нами, — уклончиво ответил Поттер и отошел от окна. По обыкновению ему не спалось. За шесть лет в Хогвартсе он успел привыкнуть просыпаться раньше своих соседей по комнате, чтобы побыть в тишине и подумать. Привести свои мысли в порядок перед очередным бесконечным днем. Чиркнуть пару строк друзьям, хотя с каждым годом это занятие занимало все меньше времени: вся почта просматривалась, а Гарри и без того приходилось подолгу выбирать выражения и формулировки; да и время вдали испытывало дружбу на прочность. — Что за хмурые мысли, мой мальчик? Особенно в такой чудесный день. — Артур взмахом палочки наполнил емкость водой, добавил молотый кофе в фильтр, а затем довольно ткнул кончиком в кнопку. Как всегда, получал удовольствие от симбиоза магловского и магического, даже в такой мелочи. День действительно обещал быть чудесным, да только не в этой жизни. — Как ваши успехи со стиральными машинками? — решил съехать с темы Гарри, будучи противником излишне позитивных самовнушений. — С переменным успехом, спасибо. С микроволновками было проще. Если все получится, это здорово облегчит жизнь тем, у кого есть временный запрет даже на бытовые чары. Хотя Молли и говорит, что таким семьям не потянуть покупку продуктов, не говоря о технике. Ну, об этом я еще подумаю на досуге. Повисла хрупкая тишина, в которой тихо потрескивал старый кофейник. Артур постукивал пальцами по столешнице и натянуто улыбался, когда встречался глазами с Гарри. Они никогда не были особенно близки. А время стерло единичные теплые воспоминания, превращая их в мелкие обрывки, края которых никак не хотели складываться воедино. Да и в целом Гарри затруднительно было с ходу вызвать в голове образ человека, которому он мог бы всецело довериться. Все, что происходило в Ордене, оставалось в Ордене. А в Хоге… Скажем так, Гарри докладывал Грюму лишь то, что имело для того значение. А остальное оставлял себе. Не то чтобы там было много приятных воспоминаний, но все же. Артур неловко кашлянул и растер шею. Ему явно требовалось занять руки, но не хотелось прерывать естественный процесс варки кофе магией. Раньше Гарри бы просто убежал, скрылся от неудобной ситуации, ведь его не заботило, что подумают о нем люди. Но в высшем обществе так было не принято. Так же как и не принято открыто обозначать свои намерения. Высший свет был полон интриг и недомолвок. Там плелась тончайшая паутина лжи. И этим искусством он овладел если не в совершенстве, то на достаточно хорошем уровне. Гарри сделал крошечный глоток чая и приложил усилия, чтобы не скривиться. Держать лицо в любой ситуации — еще одна заповедь аристократа. Наконец, когда тишина стала до зубного скрежета невыносимой, в кухню, словно ураган, влетела Молли: — Вот так, девочки, ставьте печенье в духовку. За Молли проследовали три девушки, каждая несла в руках по большому противню. На первый взгляд они были одногодками, но Гарри не помнил их по приюту. Может, попали туда уже после его отбытия в Хогвартс; подростки из Переулков хоть и редко, но делали выбор в пользу крова и гарантированной корки хлеба. Одна девушка старательно игнорировала его, вторая — украдкой изучала, а взгляд третьей иначе как неприязненным было и не назвать. Похоже, необходимость батрачить с самого утра, не вызывала у нее восторга, особенно когда сам Гарри преспокойно попивал чай, хотя сам вполне мог быть на ее месте. А вообще-то и был. — Всем доброе утро. — Римус прошествовал прямиком к распахнутой двери с газетой под мышкой. — Доброе, дорогой, — откликнулась Молли, отправив девочек за новой порцией выпечки и спешно накрывая на стол. — Как спалось? — Просто замечательно. — Римус подставил лицо солнечным лучам и блаженно прикрыл глаза. Сегодня для него определенно был один из хороших дней. Когда он чувствовал единение с природой, наслаждался солнцем, пением птиц и все в таком духе. Оно и неудивительно. До новолуния оставалось пять дней, и он медленно приближался к пику своей формы. Даже если бы Молли положила его в курятнике на заднем дворе, он все равно бы проснулся свежим и отдохнувшим. В последний раз вдохнув полной грудью, Римус сел за стол рядом с Гарри, где его уже ждала чашка чая и тарелка с поджаренным тостом. — Спасибо, Молли. Он по обыкновению разрезал хлеб на четыре равных части и выставил перед собой масло, джем, шоколадную пасту и лимонный крем. Взгляд Гарри зацепился за одну из строчек газеты, что лежала между ним и Римусом. В статье мелькнуло что-то про Поттера. — Что пишут? — Артур налил себе кофе, и с наслаждением вдохнул, втягивая носом завитки пара, поднимающиеся от кружки. Римус придвинул к себе газету и принялся с чувством декламировать: — «Меньше, чем через месяц мы наконец узнаем имя счастливчика из Переулков, которому выпала честь отправится постигать таинства магии в лучшей школе чародейства и волшебства Хогвартс. Министр держит имя в строжайшем секрете, что неимоверно подогревает интерес публики…» Глаза Римуса пробежали по строчкам, видимо опуская неинтересные по его мнению части. — «…Тем временем мы с неменьшим предвкушением ждём, когда первопроходец программы «Магия миру» Гарри Поттер закончит свое обучение. Какие перспективы ждут нашего юного и талантливого волшебника и чем он сможет удивить магическое сообщество…» Римус тихонько шикнул, когда газета внезапно воспламенилась в его руках. — В ближайшие два дня я не хочу слышать ни слова об этой своре, понятно? — взгляд Молли обжигал яростнее пламени, объявшего выпуск «Пророка». Она обернулась, и её лицо тут же смягчилось: — Тебя это не касается, Гарри, дорогой. Ты же понимаешь? Гарри понимал, что имела в виду Молли, но не был уверен, что его это не касалось. Вроде как совсем наоборот. Если бы еще от Скитер был толк. В обычные дни среди её писанины можно было найти хотя бы зерно правды, а сейчас так и вовсе вся статья держалась на одних домыслах. Тем временем со двора в кухню вошли те же девочки с новыми противнями. — И какие же перспективы ждут нашего первопроходца? — аккуратно поинтересовался Римус, вновь принимаясь за тост. Орден опасался, что как только Гарри получит диплом, его первым же фестралом вышлют в какую-нибудь страну третьего мира якобы налаживать контакт с тамошним министерством и лезть из кожи вон в попытках выслужиться перед родиной, чтобы получить шанс когда-нибудь вернуться. Но даже в случае провала (а любой исход, где Гарри не попадет в Министерство, будет считаться таковым), ход всего лишь перейдет следующей за Гарри фигуре на доске — Колину Криви. — Перед отъездом я говорил с директрисой Блэк. — Гарри наклонился к вазочке с конфетами, выбирая. — Она считает у меня есть все шансы попасть на стажировку в Министерство. — Надо же. — В кухню спустился Сириус. В полосатых пижамных штанах, низко сидящих на выпирающих тазовых костях, и полностью распахнутом пестром халате с малиновыми кисточками на поясе. Он зажмурился и потянулся, раскинув руки в стороны, привлекая внимание озадаченных девочек к голому торсу, испещренному вязью татуировок. — Сириус, оденься. Ты мне всех детей распугаешь! — Молли всучила зазевавшимся девочкам партию готовых печений и уже подталкивала их к выходу. — Если их пугаю я, то нечего и думать о том, чтобы вступать в Орден. Ведь не каждый Пожиратель обладает таким сногсшибательным телом, — он преградил самой робкой дорогу и взял печенье с подноса, подмигнув на прощание, чем заставил девушку окончательно залиться краской. — Ты неисправим, — как всегда, пожурила Молли, пока он перекидывал горячее печенье в руках и дул на пальцы. — Здоровенный лоб, а ведешь себя так, будто только вчера со школьной скамьи слез. — Что я могу сказать? Не старею ни душой, ни телом. Прямо как наш полукровный министр, — Сириус положил ладонь с печеньем на сердце, а вторую с выпрямленными указательным и средним пальцем поднял вверх, пародируя многочисленные агитплакаты министерства. Он был прав. По подсчетам Гарри в прошлом году Реддлу стукнуло семьдесят, а выглядел он при этом не старше сорока. — Дурень безголовый, — Молли огрела Бродягу кухонным полотенцем. — Не хватало еще, чтобы на нас Надзор наложили из-за твоих шуточек. — Надеюсь, не наложат, — Рональд обогнул мать, ловко уворачиваясь от ее очередного замаха, и подошел к полке с кружками. — У меня в комнате барахла на три срока в Азкабане. Гарри с удивлением отметил его внешний вид. Элегантный костюм глубокого зеленого цвета был сшит по фигуре, а нижняя пуговица пиджака намеренно расстегнута. Когда Рон потянулся за сахарницей, Гарри заметил запонку, сверкнувшую в манжете рубашки. Вот это было неожиданно. На Гриммо он одевался со вкусом, но просто. Сейчас же одежда работала на хозяина, подчеркивая каждое его достоинство. Начиная от голубых глаз и заканчивая медного цвета волосами, к слову сказать, безупречно уложенными. — Опять вы с Тэсси за старое? — Молли моментально переключилась на сына, оставляя Сириуса в покое. Тот, пользуясь случаем, без разбору похватал еду со стола и плюхнулся рядом с Римусом. — Ну почему же старое? — Рон протер кружку чистым полотенцем и налил себе чаю. — Все новое, только со склада. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — Молли недовольно уперла руки в бока, наблюдая за его действиями. — Долго это будет продолжаться? Рон расстегнул пиджак и сел рядом с Гарри, накрывая колени салфеткой, прежде чем отлевитировать себе приготовленный чай и приборы: — Надеюсь, достаточно долго для того, чтобы успеть сколотить капитал для расширения бизнеса. — Вы воруете одежду со складов, — вскинулась Молли, — какой же это бизнес? — Очевидно нелегальный. — Рон бесшумно помешивал чай ложечкой, а затем положил ее на самую маленькую из имевшихся у Уизли тарелок. Блюдца у них не водились. Рона было невозможно игнорировать, подобно соринке в глазу. Гарри, наблюдая за ним, словил дежа вю. Он будто вновь оказался в большом зале Хогвартса, где приборов у его тарелки было больше, чем домашних заданий в конце учебного дня. Молли глухо запричитала про совесть, честь и жизнь по средствам. — Брось, мама, — коротко оборвал ее Рон, — будто я не знаю, что ты ежемесячно списываешь семейные траты на счет сиротского приюта. А отец приторговывает своими изобретениями, не делая налоговых отчислений в Министерство. Все мы крутимся как можем, да? — Это другое, — задохнулась Молли, глазами ища поддержки у мужа. Уизли вызывали пренебрежение в высшем обществе. Организовав приют для маглорожденных сирот и полукровок, родители подписали приговор всей семье. Нижний мир уважал и боготворил их, в то время как верхний методично пытался вырвать вместе с корнем. Их перестали звать на приемы, игнорировали, увольняли по очевидно надуманным причинам, дистанцируя от власти; фактически исключили из высшего общества. Лишь чистая кровь удерживала их в одном шаге до помойной ямы. И они наивно полагали, что всегда смогут прикрываться своей родословной. Что этой силы достаточно, чтобы уберечь их от нищеты и полной лишений жизни, которую влачили в нижнем мире. Недовольство Молли младшим сыном длилось недолго, так как в кухню заявился Колин Криви. Помяни черта. — Всем доброе утро, — Колин лучезарно улыбнулся и пожал Артуру руку. В футболке с эмблемой Холихедских гарпий и джинсах, видавших прошлый век, он идеально вписывался в местный антураж. В отличие от Хогвартса, где выглядел, как реквизит, забытый театральной труппой после постановки. С окончанием учебного года они резко поменялись местами. Гарри чувствовал себя как рыба, выброшенная из дорогущего аквариума на берег, а Колин — как гиппогриф, наконец обретший долгожданную свободу. И это не значило, что Колин не справлялся со своей ролью. Наоборот. Он отлично успевал по всем предметам, был превосходным загонщиком гриффиндорской команды по квиддичу и брал необходимые внеклассные занятия. Он делал все необходимое, но не более того. И это чувствовалось. Этого было недостаточно для Хогвартса. И для того, чтобы считаться исключительным. — Доброе, — в унисон произнесли старшие Уизли, улыбаясь. Молли засуетилась, накладывая в большую тарелку глазунью, бекон, парочку сдобных булочек и горсть маленьких томатов с зеленью. Коротко кивнув Гарри (это был тот максимум общения, к которому за прошедшие годы они привыкли в школе), Колин принялся нахваливать стряпню Молли, заливая ее щеки румянцем. — Джинни еще не спускалась? — Криви оглядел кухню, а Гарри заметил, как взлетел уголок брови сидевшего рядом с ним Рона. — Нет, дорогой. — Молли отставила тарелку с горкой нагруженную едой и принялась за чай. — Наверняка еще спит. Колин положил сбоку булочку с апельсиновой цедрой и несколько долек лимона, создав из тарелки опасно шатающуюся конструкцию: — Я занесу ей еды, если вы не против? Ваша выпечка мигом вытащит ее из постели. — Этой разгильдяйке так повезло с тобой, — Молли коснулась его щеки и нежно улыбнулась. У Гарри внутри при виде этой сцены все перевернулось. — Буди ее и скорее спускайтесь, мне нужна ее помощь. Вообще-то каждого из вас, — Молли угрожающе обвела собравшихся деревянной лопаткой. — И что же нам предстоит делать? — Сириус провел большим пальцем по нижней губе, собирая хлебные крошки, и нахально облизнул его, глядя на Римуса. Гарри тут же пожалел, что нельзя наложить Обливиэйт на самого себя. — Твоя главная задача — не разгромить дом до начала церемонии, — Молли взмахнула палочкой, и грязную посуду в раковине скрыла душистая мыльная пена. Сириус скорчил гримасу, передразнивая Молли. — Вы же сами велели всем явиться за два дня до свадьбы, — обвиняющим тоном заявил Сириус. — Могли бы и не звать меня, раз я буду мешаться. Свадьба Билла и Флёр. Вот чем закончилась эта насмешка судьбы. — Мне нужна помощь с садом, готовкой, украшениями, подарками, — взволнованно перечисляла Молли, натирая до блеска кастрюлю. — Слишком много всего нужно сделать. Каждая пара рук на счету. — Так у вас же целая армия рабов через дорогу, — брякнул Сириус, подразумевая сиротский приют. Крестный никогда не подбирал выражений. И не просил прощения. Только виноватый взгляд, запоздало брошенный на Гарри, свидетельствовал о том, что в очередной раз слова вырвались, минуя фильтр между мозгом и ртом. — Они не рабы, — тихо сказал Римус, намазывая тост лимонным кремом. Сириус стушевался и почесал в затылке. Гарри не прекращал удивляться, как на крестного действовали короткие точечные замечания Люпина. Молли могла битый час орать и не достигнуть половины эффекта, который оказывал на него один взгляд Римуса. — К тому же за эти дни мы превышаем норму перемещений по каминной сети, — взвилась Молли, будто ей наступили на больную мозоль, не замечая немого диалога за своей спиной. — Артуру и так чудом удалось подать прошение об увеличении лимита. И это с третьего раза! Министерство до последнего тянуло с ответом. Наверняка Пожиратели постарались, — Молли плюнула в сторону на столешницу и тут же растерла её мыльной тряпкой. — Хорошо еще, что родители Флёр сами запросили порт-ключ. С нашего портального управления станется затребовать полную родословную гостей и подробный план их перемещений на время пребывания в Британии. Такого позора я бы не пережила, — Миссис Уизли фыркнула так яростно, что клочок пены с тарелки, которую она терла, улетел в сторону. Наверняка так и звучали кричалки, о которых Гарри имел лишь смутное представление. Аристократы не орали на своих детей. По крайней мере, при свидетелях. И не рукоприкладствовали. По крайней мере, не на тех участках тела, которые были видны. Это подозрение закралось в голову Гарри, когда однажды в спортивной раздевалке он увидел синяки на ребрах Маркуса Флинта. Длинные линии с корками запекшейся крови опоясывали тело. Будто его стегали плетьми. Тогда Гарри не понимал, откуда взялись чудовищные отметины, — это же варварство. Но все встало на свои места, как только начались его факультативные занятия с директрисой Блэк. Тогда-то он и познал, какими изощренными могут быть наказания. — Молли, не заводись, дорогая, — Артур подошел к ней со спины и приобнял супругу за плечи, нежно чмокнув в макушку. Женщина вновь фыркнула, но не сбросила его руки. — Я просто устала от того, что мы делаем все согласно закону, а они просто глумятся над нами и вставляют палки в колеса при любом удобном случае. Им даже повода не нужно. Эй, а ну прекратите! — Молли высунулась в открытое окно и яростно затрясла кулаком, густо покрытым мыльной пеной. — Эти чертовы гномы опять копают лужайку. Какой-то цирк, — забормотала она себе под нос, наспех вытирая руки о фартук, а затем выскочила во двор. С последним утверждением миссис Уизли Гарри внутренне был полностью согласен. — Простите ее, — сказал Артур, наблюдая, как Молли гоняет по траве садовых гномов, то и дело спотыкаясь в свежевырытых ямках. — Первая свадьба в семье как-никак. Она очень переживает. — Да уж заметно, — Сириус отпил чаю, наслаждаясь зрелищем из окна. — Молли не помешало бы снять стресс как-нибудь на досуге. Римус толкнул его локтем, помешивая свой чай ложкой. На лестнице раздались шлепки босых ног, и через мгновение в кухне появилась помятого вида Гермиона. С силой хлопнув таким же потрепанным, как она сама, талмудом о столешницу, она села за стол и, низко склонив голову, зарылась пальцами в густую копну волос. С самого начала каникул Грейнджер все чаще проводила время за книгами, нежели с людьми. Поначалу Гарри списывал это на её одержимость очередным проектом или стремление доказать окружающим и всему миру, чего она стоила. Но, по его мнению, довольно проблематично что-то доказывать людям, не вступая в контакты с этими самыми людьми. — Артур, ты не мог бы заняться гномами? — запыхавшаяся Молли отерла пот со лба, переводя дыхание, пока ее внимание не привлекла Гермиона, медленно таскавшая виноградины из общей миски, не отрываясь от чтения. — Гермиона, дорогая, почему бы тебе сперва не привести себя в порядок? — участливо, но настойчиво спросила Молли, левитируя ей чайную кружку. Та лишь откинула густую гриву от лица и оглядела свой просторный помятый сарафан, по-видимому, удовлетворенная тем, что он чистый и целый. — А что не так? Я уже умылась, — Гермиона призвала на тарелку пару румяных тостов и выставила ладонь, хватая несущуюся к ней по столешнице банку джема. — Я оставила в вашей с Дорой комнате несколько комплектов одежды. Может, ты выберешь себе что-нибудь подходящее? — не оставляла надежд Молли. — Мне комфортнее в своем, — Гермиона облизнула липкий от варенья палец и перелистнула страницу, не поднимая на Молли глаз. Если Невилл с каждым годом становился все увереннее и чувствовал себя свободнее в окружении людей, то Гермиона была будто палец, скованный артритом — чем дальше, тем хуже. — А по-моему, она прекрасно выглядит, — появившийся Чарли обогнул стол, чтобы запечатлеть поцелуй на щеке матери. — Как и ты, мама. Грейнджер еще ниже склонилась над книгой, окончательно завесившись волосами. Рон прыснул чаем, тут же прикрывая рот салфеткой. — Мне кажется за годы работы со всякой живностью твои понятия прекрасного сильно исказились, братец. То, что она выглядит чуть опрятнее помойного енота, не делает ее прекрасной. — Да? — Гермиона вскинула бледное лицо с лихорадочными алыми пятнами на щеках. — А что же ты сам тогда ко мне подкатывал? — Это была ошибка молодости, — Рон придирчиво разглядывал вареные яйца, прежде чем поместить одно из них в расписную пашотницу. Единственную в этом доме. — Это было прошлым летом. И я не припоминаю, чтобы у тебя после этого произошел сильный скачок интеллекта. — Ну вкуса у меня прибавилось точно. Хотя что тебе об этом известно. Рон разбил краешком ложки скорлупу и начал чистить верхушку яйца. Гермиона залилась краской и вскочила на ноги, захлопнув книгу с такой силой, что ближайшая стопка салфеток разлетелась в стороны. Не утруждая себя уборкой, она следом сгребла со стола свои записи, тарелку с тостами и кружку с чаем. — Я поем в своей комнате, — тряхнув головой, Гермиона унеслась вверх по лестнице, сверкая пятками. Чарли проводил ее взглядом и наклонился, собирая салфетки. — Вот это меня отвело, — Рон округлил глаза и принялся аккуратно намазывать тост маслом, идеально ровным слоем. На Гриммо у каждого был свой угол и негласный распорядок дня, позволявший избежать подобных сцен и существовать в каком-то подобии мира. Периодически готового взорваться, но все-таки мира. — А ты изменился. Гарри не сразу понял, что Рон обратился к нему, пока не увидел кончик ножа, указывающий в его сторону. Чем в очередной раз был удивлен. Раньше Рон не проявлял к нему интереса. Некогда щуплый, бледный и задиристый, Гарри до школы напоминал всклокоченного птенца и мало занимал мысли Рональда. — Это комплимент? — Гарри напрягся. Он пытался привлекать как можно меньше внимания с тех пор, как появился в Норе. — Определенно, — Рон широко улыбнулся. — Приятно встретить здесь еще кого-то, кому не чуждо чувство стиля. Теперь Гарри понял в чем заключался испытующий взгляд Рональда и отчасти испытал облегчение. На нем были светлые широкие брюки, удерживаемые на бедрах кожаным ремешком и легкая рубашка в тонкую голубую полоску. В таком виде он мог бы попивать коктейли где-нибудь в верхнем мире или даже на итальянской Ривьере, а не впитывать запахи масла и жареного бекона в Норе. — Боюсь, это не совсем моя заслуга, — неопределенно ответил Гарри, подразумевая, что его новые друзья имели привычку делать вопиюще дорогие подарки по поводу и без. — Мы с Тэсси решили расширить ассортимент. На мне сейчас один из последних наших образцов, — Рональд гордо поправил лацкан пиджака и вытянул руки, нарочно сверкнув изумрудными запонками. Запонки в половине восьмого утра в сельской глуши. — А Тэсси это… — вопросительно протянул Гарри. — Она самая, — вклинился появившийся Джордж. — Бабуля Тэсси. Рону по вкусу девочки постарше. — Думаешь, девочки вообще в его вкусе? — с серьезным видом обратился к брату Фред. — Не обращай на них внимания, — отмахнулся Рон, не удостоив близнецов взглядом. — Мои братья-дрочеры только и могут высмеивать то, что вне их понимания. Упражняйтесь сколько угодно в остроумии, мальчики, придумывая мне прозвища, — уже более громко адресовал он братьям. — А то того и гляди мозги совсем ссохнутся. — И как же твои братья-дрочеры тебя называют? — Сириус выудил из кармана халата пачку сигарет и, встряхнув, вытащил одну губами. — Мне правда очень интересно, — он щелкнул пальцами, и огоньки пламени заплясали в серых глазах. Фред и Джордж переглянулись и устроили потасовку, толкаясь локтями и беззвучно споря. Молли призвала сигарету, прежде чем Сириус успел прикурить, а следом и всю пачку. Блэк закатил глаза и без слов поднялся на ноги. Остановившись у выхода, он нацепил солнечные очки и протянул раскрытую ладонь Молли, метающей глазами молнии. После того как она вложила в его руку сигареты, Сириус вышел во двор. За всей этой сумятицей никто не заметил Невилла, какое-то время переминавшегося на пороге кухни и безуспешно пытавшегося снять сапоги. Обзор ему закрывал пышный букет белых роз, который он держал в руках. Гарри запоздало понял, что улыбается. Невилл был той точкой опоры, которая всегда помогала ему найти равновесие по возвращении в Орден. Он напоминал о родителях, которых они оба потеряли в один день, и об обещании, которое дали друг другу, еще будучи совсем детьми. Но это была светлая грусть, из разряда тех, что придают тебе сил и стойкости не сворачивать с намеченного пути в трудные минуты. Гарри достал палочку, очистил ботинки Невилла, густо облепленные грязью, и устранил дорожку земляных следов, тянущуюся в коридор, пока Молли не заметила беспорядок. — Спасибо, — Невилл отблагодарил Гарри широкой улыбкой, и только сейчас стало заметно, что лицо его также перепачкано землей. — Наконец-то! — Рональд вытер уголки губ салфеткой и устремился к Невиллу с невиданным энтузиазмом. Гарри нахмурился и почувствовал укол какой-то странной неприязни к Рону, которой еще минуту назад не было. — Идеально, Ботаник, — Рональд оглядел композицию со всех сторон и осторожно перехватил ножку букета, избегая контакта с рабочей одеждой Невилла и его высокими по локоть перчатками из драконьей кожи. — Надеюсь, ей понравится, — Невилл аккуратно стянул перчатки и заткнул их за пояс рабочего фартука, запуская пальцы в волнистые волосы. — Ей? — Симус скатился по перилам и пружинисто спрыгнул посреди коридора за их спинами. Он протиснулся в кухню, толкнув Невилла плечом, за что получил звучный пендаль под зад. — Не знал, что своей руке теперь принято дарить цветы, — Фред перебросил спелое яблоко в левую руку и растопырил освободившуюся пятерню, пристально разглядывая ее. Гарри махнул Невиллу, предлагая занять освободившееся место Рона. — Ты наконец познакомишь нас со своей дамой сердца? — Джордж перебил брата, бросив в него горсть тыквенных семечек из ближайшей миски на столе. — С вами я бы и домовика не познакомил по собственной воле, — буркнул Рон, сосредоточенный на цветах. — Как повезло, что у нас их нет, — хором ответили близнецы и, переглянувшись, рассмеялись. — Какая красота, Невилл, — заглушая гогот, восхитилась Молли, подсовывая тарелку с его любимыми батскими булочками. — Спасибо. — тот впился зубами в булочку и шумно выдохнул, прикрыв глаза. Даже плечи сникли, пока он с наслаждением пережевывал. Явно уже не первый час на ногах. — Я вывел этот сорт специально для свадебного букета Флёр и украшения зала. Но не смог отказать Рональду. Цветов все равно слишком много, не переживайте. Гарри размышлял, по какой причине Невилл не смог отказать Рону? С каких это пор они вдруг стали друзьями? — Братец, — с хрустом откусив яблоко, сказал Фред, — ты целыми днями талдычишь про свой успешный бизнес и даже не в состоянии купить девушке цветы? Или хотя бы сорвать у соседей или украсть, как порядочный джентльмен? Рональд озадаченно похлопал себя по карманам, будто проверяя на месте ли мешочек с галлеонами. Засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда средний палец, которым невозмутимо помахал близнецам на прощание. — Какой грубиян, — бросил ему в спину Джордж, прижав руку к груди. — Все готово? — тихо спросил Фред, наклонившись к Симусу, жующему полоску бекона. Тот заговорщически подмигнул и сложил из пальцев колечко. Молли обладала каким-то исключительным, присущим только родителям чувством, которое позволяло ей улавливать проделки в их зачаточном состоянии. — Что вы трое задумали? — она подозрительно сузила глаза. — Ничего, — хором ответили Фред и Джордж. — Готовим сюрприз на торжество завтра, — выбился из строя Симус, за что получил сразу два подзатыльника. — Никаких сюрпризов, я предупреждала! — всплеснула руками Молли. Гарри больше не мог притворяться. Если в Хогвартсе он чувствовал, что каждой улыбкой и шуткой приближался к своей цели, то причин для веселья на этом празднике жизни у него не было. Он просто устал. Бесконечно, остервенело, до одури. Если они веселятся взаправду, играя в нормальную жизнь посреди чумного мира, то они глупцы. А если нет… То они еще опаснее двуликих богов из верхнего мира. Он какое-то время отстраненно наблюдал, как все едят, пьют и смеются. Шутят и строят планы. Как будто что-то в мире изменится после свадьбы Билла и Флёр. Ощущение вакуумной тишины заставило Гарри вынырнуть из своих мыслей. Гул и крики стихли, когда на пороге появилась светловолосая фигура. Медленной поступью в кухню вплыла Нарцисса Малфой. Как всегда прекрасная, словно мраморная статуя руки древнего мастера, оживленная магией плененного ее красотой волшебника. Она прошла в центр, притягивая к себе все взгляды и, казалось, сам солнечный свет. Вбирая и отражая его, становясь абсолютным центром крохотной переполненной комнаты. — Где Грюм? — вопросительная интонация едва улавливалась в ее голосе. Это было так чертовски похоже, если бы их взгляды не встретились. Нарцисса никогда не была щедра на эмоции, но каждый раз при взгляде на Гарри, он мог поклясться, что ее взгляд смягчался, а в уголках глаз появлялись крохотные морщинки. Но не сейчас. — Дора, Мерлиновы яйца, — воскликнул Римус, сбрасывая морок, охвативший всех присутствующих. — Я на секунду чуть не поверил, что это действительно святоша. Нарцисса ослепительно улыбнулась, и весь каркас ее прикрытия тут же затрещал по швам. Она размякла, словно натянутая тетива лука, которую медленно отпустили. Села на краешек стола и стала ритмично помахивать в воздухе носком туфли. — По-моему, прошло больше секунды, — Тонкс изучала свои ногти. — Ну так где Грюм? — Он считает, что сантиментам не место в жизни, а свадьба и приготовления — не повод отлынивать от тренировок, — пробасил Фред, пародируя голос Грюма. Нимфадора цокнула языком и поджала губы: — Так он все еще на Гриммо? — Ага, — Джордж забросил в рот виноградину, как и все, прекрасно понимая, что она отправится выполнять единственную задачу, которая ей никогда не наскучит, — доводить Грюма. Разочарованно вздохнув, Дора спрыгнула со столешницы и направилась к камину, но Молли пригвоздила ее к месту яростным криком: — Ну уж нет, юная леди! — она схватила перевоплощенную Дору за плечи и поволокла прочь от камина в сторону входной двери, чем вызвала взрыв смеха близнецов. — Я не позволю тратить лишний прыжок на твои детские выходки, — Молли распахнула дверь и протолкнула Нарциссу в проем. — Ступай за барьер и аппарируй сама. В два прыжка слетев с крыльца и с непривычки едва не запутавшись в юбках, Нимфадора бросила яростный взгляд на Молли, но та лишь помахала рукой и захлопнула дверь. — И куда она собралась в таком виде? — задумчиво произнесла миссис Уизли, отодвигая край шторы и наблюдая в окно, как Дора пружинистым шагом удаляется по тропинке, попутно яростно пиная камни в садовых гномов, которым удалось ускользнуть от Артура. — Наверное, все еще пытается выяснить, кто же та загадочная бывшая Грюма, что разбила его сердце, — сказал Невилл. Этот факт еще с полгода назад всплыл столь же внезапно, как труп в Темзе. — И она думает, это Нарцисса Малфой? — Молли разразилась заливистым смехом так внезапно, что Римус дернулся и скосил на нее глаза. — Боюсь, эта тайна отправится с ним в могилу, — вытирая уголки глаз костяшками пальцев, сказала Молли. — Как и правдивая история о том, как же в действительности он потерял глаз.