Рассыпанные бусины

В этот раз должно было быть оно! Сидни была уверена, потому что до этого никакие фараоны (а уж тем более такие классные) не обращали на неё своё внимание, не делали попыток заговорить и уж тем более умилительно не краснели, когда она или заправляла волосы за ухо, или отводила взгляд после нескольких секунд зрительного контакта. А сейчас один из них обратил. И это был явно не актёр массовки, аниматор или стриптизёр, а самый настоящий фараон, поскольку человечество ещё не изобрело телепорты, из которого Кефер и вышел прямо в их обыденной гостиной вместе со своими подчиненными.

****

Подруга Рут, Сидни, посадила его за стол, как почетного гостя, включила «чайник», почти такой же, какой Кефер видел у Лео. Открыла нижний шкаф и на мгновение замерла, позволил Кеферу скользнуть взглядом по своей стройной, женственной фигуре, облаченной в белую майку с открытыми плечами и синую короткую юбку, подчеркивающую красоту длинных ног. Кефер спешно отвел взгляд, сочтя внимание со своей стороны крайне неприличным. Сидни поставила перед ним тарелку с печеньем и ещё одну, со странного вида блюдом. — Щербет. Я, конечно, не знаю, какие десерты распространёны в Египтусе, так что подумала о щербете. Восток, все дела. — Вы… Могли бы посетить Египтус. Уверяю, Золотой город очень красив. Сидни удивлённо захлопала яркими голубыми глазами с длинными ресницами, немного покраснела, но затем рассмеялась, явно довольная его предложением. — Не сомневаюсь. Но сначала чай. И несколько вопросом, пока я здесь не умерла от любопытства. — От него можно умереть? — Что? Нет, конечно! Это… Такой оборот речи. — Ох, мне по большей части все ещё незнакомы словестные обороты землян. — Ничего страшного. Так вот. Вы правда пришли из другого мира? И это правда был телепорт… Всмысле, самый настоящий?.. Голубые глаза Сидни загорелись, и Кефер не мог перестать смотреть на них. На неё. Не мог перестать представлять, какое будет востороженное выражение лица, когда покажет ей Золотой город и красоту садов Главной пирамиды.

*****

Сидни немного страшно, конечно, но в большей степени интересно. Такой большой зал! Такой яркий и обширный, что кажется необьятным и невольно можно спросить себя, каким образом люди воздвигли всё это. Потом, правда, вспоминается способность местных летать и становится не так загадочно. Но всё равно интересно. В частности из-за того, что высокий красивый мужчина, у которого просто чудесные стрелки, смотрит с теплотой, хотя они с Сидни (пока) не встречаются. Но всё равно Сидни не может просто наблюдать, как Кефер сидит на троне. Потому что он сидит расслабленно, не как правитель, и широко расставил ноги, обостряя до предела желание заглянуть под шендит. Сидни такая поза Кефера кажется ужасной, просто отвратительной, и Сидни оглядывается по сторонам, потому что вдруг приходит мысль… Такая же ужасная и просто отвратительная. В огромной зале нет никого, и, если в другой ситуации это странно, то конкретно в этой — просто прекрасно. Сидни чуть надувает губы, складывая руки на груди, переносит вес на другую ногу. — Что-то случилось? Спрашивает внимательный Кефер несколько встревоженно, и смотрит красивыми карими глазами. Вообще-то они ждут Гора, который задерживается уже на полчаса так точно. Вообще-то Кефер так сказал, и Сидни поверила ему, потому что Кефер всегда говорит правду. Вообще-то хорошие подчинённые не позволяют себе настолько опаздывать. — Ничего особенного. Сидни знает, как вести себя во время соблазнения, но не знает, как вывести на него. Сейчас. С ним. И это немного смущает. Так что она пожимает плечами, и скрещивает руки на груди, чтобы показалась ложбинка. Получается немного с перебором и немного пошло, но, кажется, работает. Внимательный Кефер слегка покрывается румянцем и отводит внимательные глаза. — И всё-таки тебя что-то беспокоит. Скажи мне. — Это не стоит твоего внимания. Сидни отворачивается, продолжая дуть губы, ожидая… Неизвестно чего. — Сидни, пожалуйста. Если что-то не так внутри пирамиды — я наверняка могу это исправить. — Не сомневаюсь… Просто… Не знаю как сказать. Сидни кидает на Кефера взгляд, проводит плечами и опускает голову. И руки, проходясь по ладонями по рёбрам, бокам и бёдрам, касаясь складок яркой юбки. Закусывает губу. Раз. Два. Три. Шаг, второй, четвёртый, шестой. Наклоняется к нему, выдыхает на ухо: — Хочу тебя. Прямо сейчас. Первые секунды Кефер не реагирует никак. Даже не дышит. Потом кашляет, сжимая подлокотники трона. Поднимает голову, натыкаясь на вырез декольте. Шумно сглатывает. Синди наконец-то чувствует себя в своей тарелке и ждёт ответа, уже предвкушая, как усядется на эти широко разведенные колени. Или между ними. Обхватывает холодные подлокотники, почти касаясь мужской руки. — Ч-что?.. Что ты такое говоришь?.. — Хочу тебя. — Но… — Ты не хочешь? — Я… Сидни выпрямляется, поправляет кофточку. — Мы — взрослые люди. Ответь по взрослому. Да или нет. — Но мы с тобой даже… — Есть ли разница?.. А, впрочем, если не хочешь, то не придумывай ничего. Просто так и скажи. Ты, конце концов, правитель Египтуса. А я даже не твоя… наложница. — В Египтусе нет гаремов… — Так ты ответишь мне? Или мне надо сделать так? Сидни приподнимает юбку, обнажая бедро и полоску белья. — Или даже так? Сидни (самую малость) заводится и тянется к груди, запуская пальцы под кофту и расстегивая бюстгальтер. Вытаскивает его через низ и оставляет висеть на предплечье. Глаза Кефера — круглые-круглые, дыхание сбито, а щеки красные. Он приоткрывает рот, наблюдая её дурацкий спекталь, но не говорит ничего. — А может и так? Сидни основательно так заносит — останешься спокойной с её-то характером в такой ситуации. Старательно спокойно тянется под юбку и снимает оставшееся бельё, переминаясь с ноги на ногу. И — аллилуйя — только тогда Кефер встаёт, резко, стремительно, одним рывком. Оказывается напротив неё на расстоянии куда меньше фута. — Сидни, ты не понимаешь… Он тянет руку к её лицу, но Сидни перехватывает её и ведёт ниже, к обнажённой промежности. Держит какое-то мгновение, пристально взглядываясь, ожидая реакции. Чувствуя, как сама дрожит от жара чужого тела. Слегка ведёт бёдрами, наблюдая, как быстро у Кефера расширяются, перекрывая радужку, зрачки. — А ты?.. Понимаешь? Спрашивает она томно и отпускает его руку. Ждёт, что уберёт, что опять будет заговаривать зубы и ломаться, почему-то не признавая себе то, что Сидни ему нравится. Но Кефер не убирает. Притягивает за талию к себе и целует в губы так страстно, так напористо, что становится не по себе и даже немного страшно. Но Сидни кладёт руки ему на плечи, обнимает за шею, испытывая желание снять клафт с его головы. Целует с такой же страстью и стонет в губы, послушно следуя, когда ведёт, когда осторожно толкает на холодный трон и нависает сверху. — Я думал предложить тебе остаться здесь… На какое-то время. Думал, что пребывание здесь сблизит нас ещё больше, и, возможно, ты навсегда захочешь остаться… — В Золотом городе? — В Главной пирамиде. — Господи. Сидни не может сдержать смешка, смятенная, растерянная, смущенная. Интонация, с которой Кефер говорил это, чётко давала понять, что он планировал для неё разновидность «конфетно-букетного» периода, а она… Землянка, не способная оценить романтику, опошляющая всё. — Ты можешь предложить мне погостить здесь после… Уверена, существует много мест… Которые ты можешь показать мне. Сидни говорит с паузами, лаская открытый живот Кефера и цепляя края его топа. Развела ноги как можно шире, все же стесняясь закидывать их на подлокотники. — Прости меня, если я не могу сдержаться, Сидни.

***

Принявшая его слова за шутку Сидни не придаёт им значения, но потом, спустя несколько часов, когда тело всё так же болезненно-сладко ноет, а мышцы промежности откровенно болят, как и лопатки, понимает, что Кефер очень редко шутит. А если и шутит, то не очень смешно, потому что не того склада ума. Драл (другого слова не подобрать) Кефер её откровенно несдержанно, буквально вбивая в гладкий камень трона. Так эмоционально, так чувственно, так контрастно, что создавалось ощущения, будто все её отношения до этого были не более, чем репетицией. Скучной и унылой, где удовольствие получается, но воспринимается как должное, само собой разумеющееся. Добрый, ласковый Кефер, улыбка которого, казалось, способна была согреть в самый жуткий холод, занимался сексом с энтузиазмом и отдачей берсерка. И Сидни, отдыхающей в его покоях, не способной даже сделать пару шагов ровно, это нравится. Нравится, что разрушились все планы, и вместо того, чтобы спокойно уйти (с вероятностью поддразнить упрямца) после секса, она не препятствовала, когда он подхватил её на руки и понёс по коридору. Нравится смотреть на его лицо, чувствовать тепло его тела и надёжность рук. Мускусный запах, сухой, как песок, но сладкий, как цветочная пыльца. Нравится смущать его, говоря о том, что они немного перепутали брачные церемонии, и смеяться с реакции. Нравится с ним. Просто потому что нравится. Настолько, что она принимает предложение погостить в Египтусе. Уверенная, что Рут поймёт её и её щедрость, ведь получила квартиру в свое полное распоряжение на несколько дней минимум.

***

Уже к вечеру Сидни готова к тщательнейшему изучению дворца, но послушно останавливает порывы, ведь «уже стемнело и всей красоты она бы не увидела». Подползает к Кеферу, приваливается спиной к его груди и заглядывает в тёплые карие глаза. Напоминает, услышав после поцелуя в макушку «лягу на софе» , что несколько часов назад они, вообще-то, занимались сексом и после, когда уже лежат в большой кровати, собственнически обхватывает за грудь, пытаясь прижать к себе, как большого плюшевого мишку. Получается не очень, но Кефер смеётся и обнимает в ответ.

****

Кефер не может объяснить кому-либо другому и даже самому себе, почему его привлекает эта землянка. Красивая и бойкая, она мало походит на женщин и девушек, которых он когда-то знал. Будто в ней существует некая магия, магия искренности и непосредственности. Кефер думает, что отчасти это следствие мира, которому она принадлежит — другому, нежели Египтус, где многое проще и многое сложнее. Ведь Сидни — ребёнок именно Земли, в том виде, в котором та представила перед Кефером сейчас. В коротких одеждах, с копной светлых (Гиксос предполагает в шутку, что отчасти интерес мог возникнуть из-за цвета, напоминающего золото или солнце) волос, с огромными серьгами в ушах и чувственным, немного капризным характером. Хотя Кефер видел Рут, серьёзную красивую Рут, которая легко могла стать воином Египтуса, если бы так распорядилась судьба. Видел и других девушек, когда спасал мир Лео от козней Эксатона. Но всё равно очарован Сидни, весёлой и несерьёзной, красивой и волнующей. И не может ничего с собой поделать. Потому что даже спустя несколько недель она привлекает его, притягивает эгоистично внимание и взгляд, чувственно выгибаясь и ухмыляясь пухлыми губами. — Ты хотел поговорить со мной о чем-то, Кефер? Спрашивает и слегка наклоняет голову, положив ногу на ногу так, чтобы разрез на бедре открыл больше кожи. Просто так, без мысли соблазнить великого фараона, итак угодившего в её сети. Чтобы просто полюбовался красотой своей любовницы. А может быть, и возлюбленной. Сидни пока не разобралась в свойствах восхищения Кефера, однако понимает, что за столь короткое время стала для фараона кем-то близким и дорогим. Оставался вопрос: кем именно, но он был не так важен для неё, привыкшей к неопределённости земного мира. — Да, я… Фараон Египтуса заминается, как самый настоящий мальчишка, и спешно вдыхает полной грудью воздух цветущего сада, приводя сердцебиение и мысли в порядок. Порядок относительный, потому что рядом с этой девушкой невозможно мыслить здраво. Уже нет. — Я хотел предложить тебе стать моей царицей.