Рассыпанные бусины

      Рут не верит Сидни, заявившей с порога комнаты, что влюбилась в самого красивого и сексуального мужчину всех времен и народов. Во влюблённость верит, Сидни крайне влюбчивая натура, не верит в «самого красивого и сексуального мужчину».       Потому что вкус у Сидни… Несколько отличается от её собственного.       Но понимающе кивает, поддерживая очередную идею-фикс. Столь же живучую, как бабочка-однодневка. Послушно составляет компанию в музей, где «самый красивый и сексуальный» работает.       Убеждается, что порой, примерно раз в сто лет, вкусы совпадают. Потому что неожиданно хочется провести с самым красивым и сексуальным мужчиной вечер, может быть даже ночь, может быть даже несколько недель или месяцев.

***

      Рамзес старается думать исключительно о делах, не дающих ему вернуться обратно в Египтус. О введении в курс дел юного фараона, только-только ставшего оным. Старается не сильно выделяться из толпы, и послушно играет самовыбранную роль экскурсовода, развлекая десятки, если не сотни туристов, послушно отвечая на вопросы и фотографируя/фотографируясь с ними у различных экспанатов отведенного ему зала.       Вполне искренне тушуется, если его называют красивым или привлекательным, и уклончиво обходит вопросы о личной жизни или предложения встретиться после работы.       Потому что юный фараон нуждается в поддержке, а он сам — в долгожданной атмосфере своего мира.       И даже очередные девушки, кидающие на него заинтересованные взгляды, не изменят выбранного курса. Пусть одна из них и выглядит интереснее прочих, потому что старше и на порядок писимистичнее. — Привет. Эм… мистер Кирби? — Да, Рэйф Кирби. — Я — Сидни, а это моя подруга — Рут. Вы не могли бы провести для нас экскурсию? — Как только наберётся группа, дамы.       Светловолосая девушка — Сидни — улыбается. Рут рядом с ней кажется греческой статуей и имеет необычно красивый оттенок кожи.

*****

      Если Рут и удивляется, встречая профессора Кирби в несвойственных ему декорациях обычного торгового центра, то не подаёт виду. Просто покрепче перехватывает Алекса и приветливо машет рукой, когда мужчина тоже замечает её.       Ждёт, слегка нахмурив брови, когда Кирби подойдёт к ним и встанет на расстоянии двух футов, высокий, крепкий и привлекательный. — Здравствуйте, Рут. Это ваш сын? — Здравствуйте, профессор. Да, Алекс. И вовсе не обязательно обращаться ко мне на «вы». — Ох, конечно. Тогда и ты обращайся ко мне на «ты». Привет, Алекс! — Здлавствуйте. — Неожиданно видеть тебя в торговом центре.       Улыбается Рут, удерживая Алекса на руках. Улыбается уголками губ, поводит плечами, замечая, как мужчина следит за этим движением. Осматривает его с ног до головы, ответно заинтересованная. — Да я здесь так, купить кое-что. А ты?.. — У меня достаточно карманных, чтобы мама купила мне робота!       Прерывает его восторженный Алекс, и Рут со смехом переводит Кирби его слова. — Ты даешь ему карманные? — Да, когда он хорошо себя ведёт. — Судя по тому, что вы идёте покупать робота, он всегда прилежен. — Да. — Большее количество времени.       Наклоняет голову к плечу Рут и смотрит с улыбкой, отмечая, что чуть ли не тонет в тёмном взгляде мужских глаз. — Не возражаете, если я пойду с вами?       Спрашивает Кирби, и Рут кажется это странным. По его виду сложно сказать, но, кажется, он тоже заинтересован в общении с ней, и это приятно, это льстит, ведь Рут в простой майке и белых карго, немного растрёпанная, с минимумом косметики на лице и ребёнком на руках. — Что скажешь, Алекс? — Пойдём вместе! — Перевод излишен.       Усмехается Рамзес, смотря на маленького мальчика, чья кожа светлее материнской на несколько тонов, а цвет глаз напоминает ему небо над Египтусом.       Они покупают красно-синего робота, и ещё одного, желтого, хоть Рут и смотрит с явным неодобрением на купюры в руке профессора Кирби.       Алекс счастлив, не может оторвать взгляда от игрушек и соглашается поиграть в детской комнате, пока Рут предлагает мужчине попить кофе в кофейне неподалёку. — Я… чем-то тебя обидел?       Спрашивает Рамзес, когда Рут приносит поднос с двумя стаканчиками кофе и стаканами воды. Она садится напротив него, взбалтывает кофе в своём и только после нескольких глотков говорит, смотря предельно серьёзно. — Ты не должен был покупать ему второго робота. — Но Алекс хотел его. — При всём уважении, Рэйф, ты ему просто знакомый, и такие дорогие подарки недопустимы. — Он дорогой?       Рут косится на него с неодобрением и кривит губы, делая глоток кофе. Она красива: тёмная кожа поблёскивает в свете ярких ламп, волосы лежат на широких плечах вьющейся копной, пальцы обхватывают стаканчик с логотипом кофейни. У Рут приятные черты лица, гармонично сочетающиеся со всей её внешностью, и Рамзес ловит себя на мысли, что не может перестать смотреть на них. — Если ты не беспокоишься о деньгах, то тем более не стоит делать таких подарков. У нас с тобой разный достаток, и я не могу просто так закрыть на это глаза.       Она копается в сумки и спустя несколько секунд протягивает ему несколько купюр. — А я не могу взять с тебя деньги, Рут.       Говорит Рамзес неожиданно твёрдо, находя этот жест неприятным и даже оскорбительным. Он купил игрушку мальчику не потому, что хотел получить свои деньги назад. — В конце концов это была моя инициатива. Убери обратно.       Рут смотрит на него с недоверием, но кивает. — Хорошо, но больше не делай таких подарков. — Почему?       Рамзес вновь смотрит на неё, не понимая причин. Наблюдает, как она сцепляет руки в замок, как думает, явно подбирая слова. — Алекс маленький, а дети быстро привыкают… к хорошему. Я не смогу дать ему то, что даёшь ты. — Тебе и не нужно. Это буду делать я.       Рамзес пожимает плечами, не понимая причин её заминок и пониженного тона. И уж тем более ему не известны причины её вмиг посерьёзневшего взгляда, поджатых губ и нахмуренных бровей.       Что-то было в его словах? Что?       Рут поднимается, оставляя купюру на столе. Берёт в руки стаканчик кофе. — Всего доброго, мистер Кирби.       Она уходит, оставляя его один на один со своим кофе. Рамзес несколько секунд разглядывает стул перед собой, потом переводит взгляд на купюру, замечая написанные ручкой цифры на ней.       Кажется, это номер телефона, и Рамзес на мгновение чувствует себя странно, предположив, что это может быть номер Рут. Ему решительно непонятны её поведение и внезапная холодность после его слов.       Также, впрочем, как смысл пить этот «чудесный напиток», которым все в музее почему-то так восхищаются. И зачем к нему подаётся вода.

***

      Рамзес видит, как Кефер устал: состояние буквально читается в позе, в движениях и, конечно же, во взгляде карих глаз, которыми повелитель одаривает его. — С тех пор, как мы нашли деревню рядом с Тёмной пирамидой, она не даёт мне покоя. Сколько там живёт человек? Сколько из них нуждаются в помощи, нуждаются в лечении, как девушка, которую растерзал Анубис. Я не могу перестать думать об этом. Как и о том, что Эксатон может использовать жителей своего города как шпионов. Ты ничего не замечал, пока работал в Музее?       Рамзес задумывается, вспоминая кого-нибудь, слишком явно выделяющего из толпы посещающих. Ничего, кроме странностей, объяснимых человеческой природой, кроме, пожалуй… — Одна из посетительниц расспрашивала меня о том, откуда я родом. Говорила, что не похож на итальянца. — Хм… Думаешь, это могла быть приспешница Эксатона? — Если говорить честно, то я не уверен. — При малейшем подозрении мы должны проверить, чтобы иметь возможность предотвратить следующее нападение моего брата. И я поручаю проверку тебе. — Я понял. Сделаю всё, что нужно. — Не сомневаюсь в тебе.

***

— Представляешь, сегодня звонил какой-то придурок.       Говорит Рут, снимая тонкую кофту, тянет её вверх за края, совершенно не смотря в сторону Сидни. Которая, пусть даже чем-то и «страшно занятая», обязана её выслушать пару минут. — Сказал, что как-то раз пробовал дорогой тариф, но отказался спустя неделю использования. Спросил потом, где его минуты, которые обещали вернуть… Только не смейся, ладно?.. Два года назад.       Сидни не смеется, и это кажется странным, потому что она смеётся в подавляющем большинстве случаев или заменяет хихиканье полным сарказма и иронии «капец».       Рут, держа кофту в руках, оборачивается к ней.       Сидни стоит, опершись о кухонный гарнитур и смотрит на неё, стоящую в брюках и бюстгальтере у двери ванной комнаты. Чем-то смущённая и взволнованная. — Что-то случилось? — Нет. Ничего. Просто… Кхм… задумалась. Твоя история ужасная. — Ты не заболела?       Рут подходит ближе, тянет руку, чтобы коснуться лба, привыкшая реагировать на малейшие неточности в поведении.       Сидни мягко отстраняет её, задерживая прикосновение и взгляд на линии пояса чуть сползших штанов. Рут отстраняется и спешит подавить рефлекторное раздражение. — Можешь не смотреть, пожалуйста? Да, я поддерживаю твоё мнение, насчёт того, что собственного тела не надо стесняться, но, серьёзно, твои «практики» действуют на нервы. — Прости, я просто… — Ладно, не страшно. Растяжки так растяжки. Но, сделай мне одолжение, улыбнись и не будь такой хмурой. Или расскажи, что случилось. Мне гораздо легче, когда рядом со мной стабильный сгусток положительной энергии.       Сидни улыбается, немного неловко, немного вымученно, смотрит прямо в глаза и охает, заливаясь краской, когда Рут обнимает её и целует в макушку. — Спасибо, солнышко.

***

      Рамзес возвращается в Египтус сразу же, как только Рут скрывается в своей комнате, и идёт в тронный зал к Кеферу, усталый, задумчивый и немного смущенный произошедшим.       Перед глазами всё ещё спортивная фигура женщины, в пижаме с детским рисунком и коротких шортиках, её нежность по отношению к сожительнице, вызывающая где-то глубоко внутри грусть и лёгкую зависть. — Я… сделал то, о чем ты меня просил, и могу с уверенностью заявить, что женщина, Рут — простая жительница Земли, не связанная с Эксатоном и его прихвостнями. — Ничего серьёзного не произошло? Она не раскрыла тебя? — Нет. Ты же знаешь, по части перевоплощений мне даже Анубис не ровня. — Знаю, конечно.       Кефер смеётся. Рамзес улыбается, занятый мыслями о том, чтобы попробовать позвонить на тот номер, что указан на оставленной Рут купюре.

***

— Вы хотели встретиться со мной.       Рут вешает джинсовую куртку на спинку стула. Мистер Кирби уже за столом, рассматривает раскрытое меню, но переводит взгляд на неё. — Да. Рут, я… Хотел извиниться. За что бы то ни было.       Поднимается на ноги и совершенно неожиданно наклоняется к ней, беря за предплечье и целуя в щеку. Жест получается неловким и каким-то детским, но всё равно обезоруживает. Рут теряется на мгновение, замирая.       Рамзес улыбается и садится обратно, так, будто бы ничего и не было. Подсмотренное поведение в который раз играет ему на руку. Во всяком случае, Рамзесу так кажется. — Таким способом?       Уточняет Рут, справившись с лёгким ступором. Внимательно смотрит на Кирби, слегка выгнув в удивлении бровь. Он пригласил её чтобы извиниться или для того, чтобы поухаживать? — Эм.       Рамзес теряется, но улыбается и пожимает плечами. — Я думал, что это нормальная практика для приветствия знакомых. — Вы ошиблись.       Говорит Рут, но занимает стул напротив, подумав, что уйти сейчас было бы верхом эмоциональной незрелости. — Так что вы хотели мне сказать? — Для начала… выбери что-нибудь. О цене не волнуйся — я заплачу.       Рамзес растерянно моргает, когда буквально чувствует чужое напряжение, однако расслабляется, когда расслабляется и Рут, слегка поведя плечами. — Не стоит. — Почему же?.. Что ж, ладно. Я… Хотел извиниться перед тобой… за?.. Признаться честно, я не понимаю. — За то, мистер Кирби, что вам не следовало покупать Алексу робота.       Начинает Рут, взвесив все «за» и «против» и решив, что проще всё сейчас обьяснить мужчине, чем напрягать его и себя недосказанностью. — Здравствуйте! Уже выбрали, что будете заказывать?       К ним подходит официантка, красивая девушка с убранными в пучок каштановыми волосами. С интересом кидает взгляд на Кирби, но тут же сосредоточачивается на своём блокноте. — Здравствуйте. Да, латте и мороженое. — Сироп? Клубничный, карамельный, шоколадный? — Карамельный. — Хорошо. А вам? — Ммм, чёрный чай. Стейк из говядины и салат… «Цезарь». Не успел пообедать нормально.       Рамзес улыбается, немного смущённо, немного неловко, привыкший играть на публику. Официантка улыбается в ответ, кивает. — Это всё? — Пока да.       Говорит Кирби, опередив Рут. Скользит по уходящей официантке мимолетным взглядом, и вновь смотрит на молодую женщину перед собой. — Вернемся к теме. Как я озвучила вам, я — человек не того достатка, чтобы так баловать ребёнка. И Алекс должен это понимать, ему совсем скоро исполнится четыре года. Ему не нужно привыкать к тому, что я не смогу ему дать. — Но и я уже говорил, что тебе и не нужно давать. Я… — Вы — посторонний для нас человек, мистер Кирби. Ни я, ни Алекс не можем принимать ваши подарки. — Почему? — Это неправильно. — Но если я сам говорю, что готов делать подарки — это тоже не правильно? — Да. И странно. Не поймите меня неправильно, мистер Кирби, но мы живём в том мире, в котором не приняты материальные жесты доброй воли. По крайней мере, не такие крупные. — Видимо, мы живём в разных мирах. — Видимо.       Рут замолкает. Поджимает губы, отвернувшись. За соседним столиком сидит женщина с двумя детьми и помогает что-то красить в тетрадке одному из них. — И всё-таки… — Вам что-то нужно от меня?       Спрашивает прямо, с лёгкой агрессией в голосе, Рут, и Рамзес спешит воспользоваться ещё одним подчерпнутым из наблюдений за окружающими фокусом. Осторожно накрывает её руку своей, слегка сжимая, пытаясь прикосновением немного успокоить и расслабить её. Отчасти и расположить к себе. Ему нравится Рут. Нравится Алекс, и он хочет стать частью их мира, и мира Рут в частности.       По-своему красивая, по-своему обаятельная и прямолинейная, она привлекала его, и Рамзес хочет сделать что-нибудь, чтобы Рут смягчилась в отношении него. Вполне очевидно, что она не хотела, чтобы он в облике мистера Кирби давал её сыну то, чего не могла дать она, но отчего же Рут не понимает, что Рамзес готов был делать это только ради их радости и улыбок? За всё время жизни на земле ему так и не удалось перенять мировоззрение её жителей насчёт ценности денег, так что он не понимал, почему за них так цепляются и ими так дорожат. — Я правильно вас поняла?       Выгибает бровь Рут, не отнимая ладони. Она не глупа, и прекрасно знает, что обычно означает использованный жест, знает, какое значение он имеет у совершенно незнакомых и не связанных друг с другом людей. И, если бы мистер Кирби был ей противен, Рут тут же одёрнула руку. Но мужчина вызывает симпатию и явный интерес, что не может повлечь за собой грубости и отстранённости. — Да, конечно.       Рамзес энергично кивает, радостно улыбается, подумавший, что она наконец-то поняла его слова и даже мысли. Но замирает, стоит женщине наклониться ближе к нему и накрыть его ладонь второй рукой. — Я знаю отель неподалёку.       Шепчет Рут, не отрывно глядя на него. Замолкает в ожидании реакции, которой — устной, по крайней мере — не следует из-за пришедшей с заказом официантки. Расстановка блюд немного отвлекает от ситуации, помогает мужчине вернуть добродушное выражение лица, пришедшее на смену шокированному удивлению. Он не ожидал от Рут инициативы? — Стейк будет готов приблизительно через десять минут.       Говорит девушка, улыбнувшись Кирби, кинувшему на неё в ответ слегка растерянный взгляд. Мужчина кивает, каким-то машинальным движением, и смотрит на тарелку с салатом. Рут пригубляет латте и кидает взгляд на мисочку мороженного — три аккуратных, ровных шарика, политых сиропом сверху. Она ждёт, когда официантка уйдёт, а мистер Кирби, Рэйф, скажет хоть слово, странно пораженный её словами.       Он начинает говорить, едва девушка отходит от стола. — Признаться честно, весьма необычное предложение. Ты… хотела бы встретиться со мной в отеле? — А ты разве нет?       Рут приподнимает бровь, зачерпывает немного мороженного. На щеках мистера Кирби повляется румянец, он отводит взгляд и не очень умело смешивает салат на тарелке. — Если признаться честно, то ты, безусловно, мне нравишься, но как же Алекс?.. — Я оставлю его с Сидни. Небольшая жертва с её стороны… Кроме того, он сейчас больше занят игрой с роботами, чем детскими проказами, так что замучает её разве что хвастовством.       Рут не хотела говорить этого, но сказала, не без нежности вспоминая горящие восторгом глазки и вдохновленные речи, неожиданно различимые, неожиданно долгие и полные подробностей из довольно давно просмотренного мультфильма. Кроме того, она приятно поражена произнесённым мужчиной признанием, хоть и лживым в какой-то степени, но всё равно приятным. — В таком случае, я согласен. Сегодня я в твоей власти.       Рут смотрит на него, но молчит, хотя явно чувствует желание ответить не менее явным заигрыванием.

***

— Итак, о чём ты хотела со мной погов?..       Начинает спрашивать Рамзес, как только они заходят в номер и закрывают дверь на ключ, но Рут сразу же тянет его к себе и впивается в губы с таким напором, что воин Египтуса теряется, как и тогда, в ресторане. Обхватывает шею, прижимается всем телом и ведёт вглубь номера, не позволяя даже стянуть обувь.              Рамзес отвечает ей с такой же отдачей, ведь хочет её не меньше, чем, как оказалось, Рут хочет его. Сжимает руками женскую талию, слегка прикусывает пухлую нижнюю губу, чтобы приоткрыла рот и пропустила его язык внутрь.       Сажает на себя сверху, опустившись на край постели.

***

— Мне тут птичка напела, что ты замуж собираешься выходить.       Начинает Сидни, как только Рут заходит в квартиру, стараясь вести себя тихо. Останавливается в прихожей, опираясь плечом о дверной косяк и наблюдает, как соседка снимает кеды, ставя их к остальным, как поднимает голову и смотрит полувопросительным-полускептическим взглядом. — И не за абе кого. За самого Рэйфа Кирби!       Рут не отвечает, но после ванной комнаты, где моет руки и в задумчивости осматривает лицо и шею, покорно следует на кухню, чтобы там, пока греется чайник, сесть на диванчик и ждать незавидной участи. — И что ты мне на это скажешь?       Продолжает допрос Сидни, не планируя ни смягчать напор, ни отступать, заинтригованная внезапной просьбой и хвастовством Алекса. Немного обиженная, но заинтересованная. У её подруги — подумать только — не было никого около года или даже двух, а тут она возвращаетя под утро от самого Рэйфа Кирби — мечты любой девушки и женщины, имеющей вкус. — Что Алекс как всегда преувиличивает. Как и все дети. Так что не стоит верить всем его словам. — То есть замуж ты собираешься? За кого в таком случае? — Сидни.       Вздыхает Рут и достаёт из шкафчика шоколадное печенье, чувствуя, что немного голодна и организм просит сладкого. Подобные расспросы не нравятся ей, но сделать ничего нельзя — если не сейчас, то потом Сидни обязательно потребует ответов на все свои вопросы. — Хорошо. Я предельно серьёзна. — Хотелоь бы верить. — Ита-ак… — Мы поужинали, переспали и решили больше не встречаться. Вот и всё. Вопросы? — Ммм… пожалуй, один, раз ты не намерена говорить. Решила ты или он? — Мы оба.       Отрезает Рут и надкусывает печеньку, вспоминая собственную немного механическую спешку и чужие попытки утянут её обратно на кровать, чтобы вместе насладиться «лучами утреннего солнца». Вспоминая смуглую кожу, блестящую в свете лампы, тёмные провалы глаз, вспоминая, как было хорошо телу и неожиданно спокойно душе, когда вместо грубости страсть смешивалась с восхитительной нежностью. Делает глоток чая, обжигая язык и немного губы, но не концентрируясь на этом. — И, пожалуй, ещё один. Потому что не могу не спросить. Как он?       Рут не отвечает, хотя Сидни надеется на ответ. По привычной безэмоциональности соседки мало, что можно понять. — От одного до пяти. -… — Хотя бы пальцами покажи, если говорить не хочешь!

***

— Здравствуй, Рут. Алекс.       Он подходит к ним сразу же, как только замечает. Всё такой же собранный и интелегентый, не скрывающий, впрочем, проскальзывающую в образе натуру восточной крови. Или так показалось Рут, кинувшей на Рэйфа мимолётный взгляд. — Здравствуйте, мистер Кирби!       Спешит поздороваться с мужчиной Алекс, обрадованный тем, что они так внезапно встретились в парке, куда он уговаривал маму пойти. Алексу всего три года, его речь немного неразборчива, но Рамзес понимает её и улыбается в ответ, не задерживая на мальчике внимания. — Здравствуй.       Кивает Рут, удерживаяь от того, чтобы выплеснуть своё раздражение. Странное совпадение: человек, которого она обещалась не видеть, сам подходит к ним в парке, для которого его тёмный костюм явно не подходит. И поэтому Рут списывает это на умысел и раздосадованно поводит плечами. — Гуляете? — Да! — А ты? — Руководство решило поощрить меня за сверхурочную работу, и отпустило намного раньше положенного. Хотя могло просто написать сообщение, чтобы я не собирался и выбрал… более подходящую погоде одежду.       В подверждение своих слов, мистер Кирби снимает пиджак, оставаясь в белой рубашке, прекрасно подчёркивающей его физичекую форму. Рут поправляет волосы. — Разрешите составить вам компанию? — Да! — Рут? — Мам? — Да.

***

— Хоть мы и договорились больше не встречаться, я не могу не думать. Ты мне нравишься.       Начинает Рэйф, как только они садятся на скамейку, оставившие Алекса смотреть кукольное представление в центре парка с другими детьми. Вокруг то и дело мелькают люди, но мужчина смотрит только на неё, смущая и раздражая. — Ты мне это говорил.       Произносит она, не меняясь в лице, не показывая эмоций, хотя внутри сердце, вопреки доводам разума, делает кульбит. Невозможно остаться равнодушной, когда привлекающий мужчина говорит такие слова и смотрит такими глазами — двумя тёмными омутами, с затягивающим огнём на самом дне. Как бы Рут не старалась. — И готов повторить и повторять до тех пор, пока ты хотя бы не скажешь, как относишься ко мне. Если судит по… прошлой нашей встрече, я тоже тебе нравлюсь. Но почему-то… — Не обязательно что-то чувствовать к человеку, чтобы спать с ним. — Ты… говоришь это для себя? Ведь я видел, как… — Даже, если допустить то, что ты мне нравишься — что будет дальше? Мы будем встречаться? Поженимся? Ты усыновишь Алекса?       Рут знает — резко и грубо, но ничего с собой поделать не может. Она не верит в чудеса и сказки, пусть всё внутри и сжимается от по-истине детского «что, если?..» — Я хотел сначала показать тебе… свой город, но могу и жениться, если для тебя это важно.       Рут не знает, что с этим делать, но улыбается, прикрывая глаза.

***

      А потом Рэйф оставляет записку, в которой пишет, что «его срочно вызвали в командировку». Под запиской — пачка денег на «расходы и четвертого робота для Алекса», но Рут не трогает их, запуская пальцы в волосы и сползая на пол, не волнуясь о том, что пол холодит тело. Ей неприятно и больно. Больно немного, почти незаметно, куда больше неприятно — будто резко наступила в кучу дерьма, обрызгавшую тело по самую шею, скрывшую темное пятно засоса. Да так, по сути, и было. Слова в записке практически прямо указали на то, что Рут - доверчивая дура, которой можно вдоволь попользоваться и выбросить, как ненужную тряпку. Или заплатить, как проститутке, с которой было приятно провести время и которая отбработала свои часы.       Рут хочется выбросить деньги в окно, но решает, что заслуженно заработала их, и забирает, чтобы «расходовать и купить Алексу робота».       Быстро собирается, покидая дорогой номер отеля, в котором должны были остаться до самого утра, проснувшись в объятьях друг друга, как до этого делали, наверное, больше десяти раз. Девушка на ресепшне приветствует её бодрым голосом и дружелюбной улыбкой, и Рут старается ответить ей тем же, хотя на душе кошки скребут, раздирая внутренности до раздражения покровов и капель крови.

***

      Рут, более-менее пришедшая в себя, удивляется, когда Сидни приходит из музея расстроенная и куксится, словно ребёнок. — Рэйф Кирби уволился, представляешь? Сказали, что уже три дня как. — Как же отработка? — Взял больничный. Что за ужас! Я ради него только туда и ходила, понимаешь? Ну, до тех пор, пока вы с ним... — Он же не обращал на тебя «такого» внимания. — Смотреть на него не запрещал никто. На его красоту, мышцы. Согласись, в нём есть что-то чарующее. — Красота, мышцы. — Ой, заткнись.       Рут смеётся, стараясь не показывать того, как мерзко на душе.

***

      С их последней встречи проходит около двух месяцев. Всё возвращается на круги своя, идёт своим чередом, будто краткого романа не было вовсе. Рут почему-то легко принять это, хоть временами она и вздыхает, обнимая себя за плечи, не в состоянии поверить, что человек, который так ласково прижимал её к себе, оказался очередной скотиной, хотя таковой не выглядел. Впрочем, насколько Рут знала, шанс встретить такую среди «не выглядящих» вполне приличный. Рэйф не написал ей ни сообщения, ни письма, не давая вообще никакой надежды и обрывая итак слабые ростки веры. Словно бы судьба прямым текстом говорила, что не стоило зацикливаться на нём, пропавшем, оставившем мерзотную записку и пачку денег за услуги.       Что нужно пережить это, как переживала прошлые неудачные опыты, стать сильнее. Жить дальше, ради себя и сына. Ради того, в конце концов, чтобы съехать в отдельную квартиру, докопив нужную сумму на первоначальный взнос.       Это звучало логично, это звучало правильно, и Рут приняла знаки судьбы.       Пока она не подкинула один огромный и вырвиглазно яркий, не заметить который было невозможно.

***

      Они с Алексом возвращались с похода в мол за несколько кварталов от дома, когда услышали звуки борьбы высоко в небе. Остановились, в нервном движении выискивая возможные укрытия и забежав побыстрее под навес одного из магазинов, к другим очевидцам происходящего. Над их головами летало несколько неясных фигур. Некоторые едва заметные, другие — блестящие золотом в солнечном свете. Рут не хотела думать над тем, что это и кто это, предпочитая желать, чтобы борьба и погоня прекратились, и они с сыном спокойно доехали до дома.       Но ничего не останавливалось. Фигуры все также летали, будто бы играя в воздушные догонялки, отступая и настигая. Рут плохо видела их, но то, что число фигур уменьшилось, поняла почти сразу, надеясь, что всё закончится в скором времени.       Одна из них пролетела прямо над их убежищем, и женщина рядом с Рут вскрикнула. — Что же это такое?       Произнесла она, тяжело дыша от страха. К женщине тут же подошли двое подростков, попытались успокоить, и Рут бы тоже присоединилась к ним, но Алекс потянул её за собой, резко закрутив педали велосипеда. — Алекс! — Там Рэйф!       Рут не сразу поняла смысл его слов, но как только он дошёл, тут же интуитивно подняла голову, наткнувшись на знакомые карие глаза, теряющиеся в золоте костюма, напоминающего странного вида броню.       Рэйф Кирби смотрел на неё несколько секунд подряд, точно так же, как (Рут подозревала) смотрела и она, не в силах поверить увиденному. Потом что-то шепнул другим мужчинам в таких же костюмах. Рут не заметила среди них ни одной бледной, хотя их было точно около пяти.       Плавно опустился на землю, благодаря какому-то механизму на обуви, и сделал шаг по направлению к ним. — Рэйф! — Привет, Алекс. Рут.       Но Рут молчала. Просто смотрела на мужчину перед собой, на мужчину в броне и молчала, не в силах поверить в реальность происходящего. В реальность, происходящую с ней. — Я…я всё могу объяснить. Наверное, всё.       Но Рут поджала губы и развернулась, крепко берясь за ручку велосипеда и не слушая протестующих криков сына.

***

— Эта была «та женщина», Рамзес?       Спрашивает Кефер, как только они возвращаются через портал в Египтус, унося с собой поверженных мумий, которых оставляют где-то в пустыне. Кефер усталый, но вовсе не задумчивый и напряженный, как раньше. Дающий понять, что Эксатон и его прихвостни стали менее значительной проблемой. Рамзес хмурится, качая головой. — Да.       Дальше Рамзес не говорит, позволяя своему повелителю и другу обличить удивление в устную форму. — Я не знал, что ею стала «Рут». Ты и не рассказывал. Почему? — Давно ли повелителю интересны личные жизни его воинов? — Ты мне в первую очередь друг, Рамзес. И уже после — подчиненный… Ты из-за этого так энергично доказывал отсутствие связи между Рут и Эксатоном?       Рамзес вздыхает. — Отчасти.       Ускоряет шаг, стремясь добраться до комнат и уже там обдумать всё, что произошло. Встретить Рут сегодня, во время погони, когда все мысли заняты только тем, чтобы обезопасить простых людей от солдат Эксатона, было странно и обескураживающе настолько, что, заметь он их с Алексом раньше, неприменно растерял бы настрой, позволив мумии атаковать его или ни в чем не повинных землян. Рут. Алекса, сумевшего узнать его на расстоянии около сотни футов. — Рамзес, постой. Я вижу, как ты расстроен. Вижу, что хочешь чуть ли не прямо сейчас пойти к ней. Я… могу помочь. Объяснить, подсказать. — Зачем это тебе, Кефер? — Я хочу помочь тебе. И, кроме того, внутри меня такое чувство, будто это путешествие может стать значимым не только для тебя.

***

— Вы не представляете, что мы видели! Кого! — Алекс, детка, не сейчас.       Рут с невольной спешкой разувает сына, вешает снятую курточку на вешалку и медленно семенит следом в ванную комнату. — Ох, милые, Сидни показала мне видео. Я надеюсь вы не попали в эпицентр этого костюрованного спектакля. Подумать только: устроить световое шоу без какого-либо предупреждения!       Доносится из кухни голос матери, и Рут вздыхает, с грустью вспоминая собтвенные утренние мысли о полном радости дне и вечере танцев, когда она проводит Алекса с бабушкой до такси и отправятся с Сидни в клуб. Мысли, в которых не было и намека на страх и неприятное волнение. Намека на встречу с Рэйфом Кирби в необычных и откровенно странных обстоятельствах. Не было вопросов. Кто он такой на самом деле? Очевидцами чего именно они стали с Алексом? Почему использовал такую отвратительный предсказуемый повод, чтобы бросить её? Бросить их?       Помогает сыну помыть руки и моет сама, выходя из ванной комнаты и направляясь на кухню, откуда уже доносится притягательный запах пирожков и слышится удовлетворенное чавканье. — Нет. Всё в порядке. Мы успели уйти раньше. — Слава богу!       Алекс тут же подскакивает к бабушке, и тянется к ней на колени, а оттуда — к столу, чтобы добраться до фирменной выпечки.       Рут опирается на кухонный гарнитур, дожидаясь, пока скипит чайник. Сталкивается взглядом с Сидни, активно поедающей пирожки несмотря на частые восклицания о «сохранении фигуры». Поджимает губы.

***

— И? Что произошло на самом деле?       Задаёт вопрос Сидни, как только они вдвоём, проводив маму Рут и Алекса и пожелав им счастливого пути, возвращаются в квартиру. — Ты о чём?       Спрашивает Рут в ответ, уже понимая, о чём пойдёт речь. Вспоминает липкое чувство страха за себя и за сына, фигуру Рэйфа в золотой броне и выражение его карих глаз, взгляд которых она успела если не полюбить, то точно к нему привыкнуть. — Не прикидывайся. Я показала миссис Сайлэр не все ролики. — Ты думаешь, я знаю? Мы просто попали на это «шоу», просто спрятались вместе с другими, не имея ни малейшего понятия. Что за?.. — Блять!       Рут успевает поймать Сидни за руку, успевает притянуть к себе, отсупив к окну. Яркая фантастическая воронка, образовавшаяся посреди их обычной кухни, сияет голубым светом и дрожит по краям, как пламя костра. Люди, мужчины, если судить по крепким фигурам, выходящие из неё, пугают до самого настоящего ступора, но Рут всё же нашаривает рукой рукоять поварского ножа. — Что это за хуйня?       Спрашивает Сидни, цепляясь в Рут. — Ох, прошу меня простить, девушки. Я не думал, что рассказы окажутся НАСТОЛЬКО правдивыми. — Да, кухня куда меньше нашей. Извините!       Подают голоса две и трёх фигур. Молодой мужчина в костюме египетского стиля и взъерошенный подросток, выглядящий ещё меньше на фоне своих плечистых спутников. — Кто вы такие?!       Повышенным тоном спрашивает Сидни, немного осмелев от того, что вместо нападения «незванные гости» на вполне чётко итальянском извинились перед ними. Кидает взгляд на Рут, замечая, как та смотрит, поджав губы, на одного из пришельцев. — Рэйф Кирби, полагаю.       Произносит Рут холодно и убирает оружие на место, удерживая мимолётную мысль оставить его при себе. — Рамзес.       Тихо поправляет мужчина и вздыхает, находя вторжение далеко не лучшей идеей. В ответ не раздаётся ни слова, и повисает неловкая тишина, одна из тех, которые Сидни терпеть не может. — Так.       Делает она шаг к мужчинам, выставляя согутые в локтях руки ладонями вперед. Кидает мимолетный взгляд на одного из посетителей, находя его вполне симпатичным. Второй взгляд. Третий. Приподнимает уголки губ, ловя ответный. — Давайте по порядку. Кто вы и что забыли в нашей квартире? — Мы — жители Египтуса, мира, что находится недалеко от Земли. Наши мир тесно связаны, и на Земю из Египтуса периодически проникает зло. Мы предотвращаем это, действуя открыто и тайно. А что мы здесь делаем…       Мужчина смотрит в сторону своего спутника, и Сидни с удивлением и даже шоком узнаёт в нём, в Рамзесе, мистера Кирби. Того самого, которого посчитала горячим и уступила Рут, поскольку заметила ответную реакцию профессора на подругу. Кивает сама себе, объяснив и реакцию Рут, и, собственно, то, зачем вообще мужчины сюда пришли. Общепринятыми фактами, что откладываются в памяти «данностью». Потому что при более тщательном раздумии на эту тему хочется закричать маленьким ребёнком, что это, БЛЯТЬ, НАСТОЯЩИЙ ТЕЛЕПОРТ. — Позволь, я всё-таки попытаюсь всё объяснить.       Повторяет Рамзес тихо, и Рут вздыхает, не желая выяснять ничего, но будучи не в состоянии и дальше терпеть этих необычных пришельцев в своей обычной квартире. — Не здесь.       Говорит она также тихо, и проходит мимо Рамзеса, невольно замедляясь около посетителей, словно бы те от быстрого движения могут вспыхнуть, словно облитые керасином. — Славно! А мы пока…ммм… Попьём чай! У вас же есть он? Или нет? Если так, то вы очень удивитесь, ведь это бывает очень даже вкусно! — Я знаю, то такое чай. Я сам с Земли. Из этого города. — В таком случае…ммм… пройди в гостиную, у Алекса там сундук с игрушками. — Я не ребёнок! — Лео, она права. Посиди в другой комнате.       Внутри Лео зреет такая обида, что, кажется, попадись ему сейчас группа мумий Эксатона, он бы не оставил от них и следа! Да, он подросток, школьник, но не такой мелкий, чтобы играть с игрушками, как трёхлетка! Он в праве посидеть с ними, поучаствовать в рассказе Кефера об Египтусе. В конце концов, он уже неоднократно давал «Тёмному Фараону» отпор! Но взгляд у Кефера неожиданно серьёзный, хоть и не пристальный, и Лео уходит, оставляя их одних, как они того и просят. Заходит в комнату, и приятно удивляется, увидев знакомые цвета знакомых роботов.

***

      Рут накидывает светлую куртку на плечи и выходит в подъезд, чтобы исключить возможность громко кричат и быть подслушанными любопытной Сидни. Которая, впрочем, похоже занята одним из спутников Рамзеса, к которому у Рут несколько вопросов.       Рамзес, или Рэйф Кирби, который покорно идёт следом, понимая по одному только виду, что разговор предстоит серьёзный и непростой. Он одет в страну одежду, но мужских курток или пальто у Рут нет, и остаётся лишь надеяться, что никто не застанет их на лестничной клетке. Или шутить на тему того, что они настолько заранее готовятся к Хэллоуину. — Итак.       Начинает Рамзес, опираясь на стену напротив Рут, облокотившейся на перила. — Кто вы, нахрен, такие?       Спрашивает Рут, которая уже мало что понимает. Египтус? Другой мир? Воины, сражающиеся с силами зла? Воины в золотой броне, умеющие летать? Всё это звучит, как сказка или начало фантастический книги, однако они в реальном мире. Восприятие которого у Рут, впрочем, потеряло остроту и чёткость контура. — Кефер сказал правду. Мы — жители Египтуса, мира, соседствующего с вашим. В который я хотел позвать тебя, но… Эм… — Не успел. — Да. — Почему ты не сказал мне раньше? — А раньше ты бы мне поверила?       Он отвечает вопросом на вопрос и осторожно опускается на ступеньку рядом, когда Рут чувствует, что не удержится на ногах. Ступенька узкая, и Рамзес оказывается сидящим практически вплотную к ней, но Рут не отстраняется. — Всё лучше, чем уходить, оставляя записку.       Ему хочется обнять её, прижать к себе. Рут буквально физически ощущает это желание, но не реагирует, запираясь в воздвигнутых стенах. Ситуация, произошедшая с ними, патовая и неприятная, из неё не было выхода при котором обе или хотя бы одна из сторон вышли победителями. Расскажи он о себе раньше — Рут бы не поверила, покажи, облачившись в ту золотую броню перед ней, — Рут засомневалась бы в устойчивости собственного мира и ментальном здоровье. Не рассказывай ничего — Рут бы осталась в неведении и спокойно была с ним до тех пор, пока Рэйф… Рамзес не исчез по совершенно идиотской причине. — Ты думал бросить меня? Исчезнуть в свой мир и больше никогда не ви… — Нет. Я думал разобраться с Эксатоном, с его… воинами, и после этого вернутся к тебе. К вам с Алексом. Вы… — Нравимся тебе.       Заканчивает Рут за него. Рамзес кивает, и Рут сама прижимается к его плечу.