Секунда после полуночи

      Кровавые лучи заходящего солнца с трудом пробивались сквозь плотные облака. Рой смотрел на них и не мог поверить, что встречает заход солнца. Дневное небо, часто снящееся ему, на несколько часов размывало металлическую обшивку над головой, но находиться на Пустоши после пяти было запрещено. Нередко снилась Дженна с вьющимися каштановыми локонами и ямочками, появляющимися даже от легкой улыбки. Нежная, как шелковая лента на довоенной шляпе прабабушки. Рой не сомневался, что она являлась во снах большинству парней Убежища. Ведь единственный недостаток Дженны — кокетство, что этих недостатков у неё тьма-тьмущая. Все вокруг, и она в том числе, знали, что по шкале очарования ей не составит труда набирать одиннадцать баллов из десяти возможных. Пока Рой не стал Исследователем, в системе Дженны его не существовало. Их стремительное сближение больше смахивало на помешательство. Сначала были тёмные углы коридоров, затем кровати жилищных отсеков, потом безумие захватило и медпункт. Без сопливого шепота о любви и чепухи про семью. Дженна никогда не просила, а Рой никогда не тешил надеждами. Лучше не зацикливаться на каких-то незначительных чувствах, ведь их пути неизбежно разойдутся, как только он окажется на поверхности.       Рой посмотрел Пана, идущего впереди. Рейдер настоящая кость в горле, но надо признать, очень крепкая кость, со сплошными мускулами. В Убежище ближе всего по комплекции подходил Бобби Алькатрас, но его крупные размеры были заслугой дополнительных порций в буфете. Поражало, насколько мягко и бесшумно двигался рейдер, но в то же время чётко и выверенно. Рядом с ним Рой ощущал себя малышом, который только делает первые шаги. В моменты, когда на лице Пана читалась усиленная работа мысли, становилось понятно, что малейшие колебания ветра и звуки, которые тот улавливал, Рою были попросту недоступны.       Пан повернулся к ним и обратился лишь к Афине:       — Нам придётся пройти через Ашгрей. Это самый короткий, а теперь еще и самый безопасный путь.       — Но вы же говорили, что там целый рассадник гулей, — занервничал Рой.       — Ага, — ответил рейдер. — Зато там всё понятно. А где скачут препперы, и сколько их в округе, неизвестно. Так что, без шума и глаза в оба, если не собираетесь нахвататься радиации от этих ребят.       Последняя фраза была адресована, конечно, Рою.       Разбитая асфальтированная дорога пронизывала Ашгрей. Вдоль выстроилось около двух десятков одноэтажных домов. Разрушенные и ввалившиеся стены оголяли перекрытия. Некоторые крыши обвалились, запечатав мебель и домашнюю утварь так, что даже цепкая рука мародёра вряд ли дотянется. Оставалась лишь добыча из обгоревших и покорёженных машин. Большинство красных почтовых язычков до сих пор подняты. Дома, где уцелели крыши и стены, глядели пустыми глазницами оконных рам, холодными и безразличными. Лишившись жителей, они своим молчанием вопили о потерянном смысле. В одном из окон появилась голова, обтянутая гнилыми лоскутами кожи. Пан снял винтовку с плеча, Афина вытащила пистолет и потянула Роя за локоть, утаскивая за себя.       Судьба препперов вынуждала Роя двигаться как можно тише. Чем дальше, тем больше гулей бродило по домам и сидело на лужайках. Дела шли неплохо: они подошли к последним жилищам, а гули не обращали на них никакого внимания. Рой внимательно рассматривал этих существ, пока под ноги не попался камень, который тут же отлетел с, показавшимся оглушительным, грохотом. Ужас запульсировал в голове. Рейдеры тут же обернулись на него со смесью страха и гнева во взглядах. Все трое застыли, пытаясь оценить масштаб катастрофы. Но осиротевший городок не шелохнулся. Тут Пан крикнул:       — Бежим!       Рой обернулся туда, куда смотрел рейдер. На них бежало целое полчище облезлых тварей. Хрип и шипение нарастало, сливаясь в один ужасающий комок. Рой оцепенел и, наверное, так бы и остался в Ашгре, если бы Афина не дёрнула его за собой. Они пробежали мимо Пана, который начал отстреливаться. Несколько гулей упало и уже не встанут. Остановившись, стреляла уже девушка, пока рейдер не поравнялся с ними. У неё вышло не так удачно. Снова оказавшись вместе, они побежали со всех ног. Чувства и мысли покинули тело Роя. Было только движение и страх. Город заканчивался еще одним мостом, на котором они притормозили и посмотрели назад. Толпа гулей и не думала останавливаться.       — Они погоняться за нами до Лагеря! — крикнула Афина.       Твари приближались, хватая скрюченными пальцами воздух и разевая рот.       — Нам конец, нам пришёл конец. Нас сожрут, — запричитал Рой.       — Отставить скулёж. За мной, — кинул Пан и без колебаний прыгнул с моста. Рой замер, не решаясь на прыжок — он не умел плавать. Афина взглянула на это безобразие и, не моргнув, прыгнула следом. Но успела схватить Роя за локоть и утянула за собой. Воды в реке оказалось по грудь. Удивительно, как они не расшиблись о каменистое дно.       — Ну что, уроды, схавали? — крикнул Пан гулям, которые глядели на них с моста. И злорадно рассмеялся, выкидывая неприличные жесты.              — Двигаемся к берегу, — сказала Афина. — Вода ледяная, аж зубы сводит.       — Еще и радиоактивная, — вставил Рой, показав трещащий счётчик Гейгера на Пип-бое. Про свои навыки плавания он решил пока что промолчать.       На берегу их встретил заводской комплекс, большинство зданий которого неплохо сохранились. Вся территория когда-то напоминала парк с аллеями, но теперь здесь не было ничего, кроме растрескавшейся плитки, песчаных газонов и уныло покосившихся стволов деревьев. Рейдеры шли спокойно и даже расслаблено, не ожидая, видимо, никаких опасных поворотов. У ворот их встретила огромная вывеска «АпоГель», открывшая секрет идеальной укладки пантеоновцев. Рой шёл, стиснув зубы: голодный, измученный долгим переходом, теперь еще и мокрый, он мечтал лишь прилечь, вытянуть ноги и забыться сном. Надвигающиеся темнота и холод делали положение всё более невыносимым.       На смену сумеркам пришла ночь. За горизонтом отчётливо вырисовался луч света, упирающийся в небо. Они двигались к нему. Рой немного выдохнул: там, где есть свет, должно оказаться подобие цивилизации. И кровати. Лишь бы там были кровати.       Высокая стена с колючей проволокой проступила сквозь темноту. Послышался механический стрёкот. Они подошли к тяжелой металлической двери, врезанной в бетон. Вспыхнули два прожектора. Глаза заслезились от боли, Рой закрыл лицо ладонями и отвернулся от слепящего света.       Со стены молодой женский голос спросил:       — Кто пожаловал?       Игривость тона не оставляла сомнений, что гости были ей прекрасно знакомы. Но ответили ей не Пан, не Афина, а другой незнакомый девичий голос:       — Наша сладкая парочка, неужто не видишь?       — Держи язык за зубами, Поллукса, — сказала Афина. — Хватит слепить нас, и откройте ворота.       — Принесла же тебя нелёгкая, — огрызнулась Поллукса.       — А что за стесняшка с вами? — снова раздался голос первой.       Свет погас, послышался металлический скрежет открывающихся дверей. Рой развернулся и посмотрел наверх, но сквозь зелёную дымку перед глазами ничего не смог разглядеть.       — Оооой… — выдохнули девушки в голос. Рой даже поёжился — столько разочарования было в их возгласе. Девушки тут же переключились на Афину:       — Ладно, не хмурься, — сказала первая. — А то морщины будут.       — Хотя, тебя уже ничем не испортить, — добавила Поллукса.       На явную поддёвку Афина промолчала, лишь сжала переносицу, словно пытаясь унять головную боль. Пан захохотал и хлопнул спутницу по плечу. Когда двери разъехались, он вошёл первым, не забыв расправить плечи, и задрать голову так, что неровен час шея переломится. Афина кивнула, чтобы Рой шёл следующим.       — Куда мы пришли? — спросил Рой.       — В Лагерь Либерти. — ответила спутница. — Пожалуй, самый большой перевалочный пункт в Пантеоне. Переночуем здесь.       Стоило войти, и двери тут же с грохотом закрылись. Обернувшись, Рой увидел леса вдоль стены. На них стояли стрекочущие турели и те самые прожекторы, чуть не лишившие его зрения. Рейдеры ходили из стороны в сторону: несли караул. К их троице уже спускалась девушка с копной кудрей на голове.       — Привет, Полли, — крикнул Пан и помахал рукой.       — Что за прелесть, — сказала Поллукса с презрением, — у Афины появился дружок. Наконец-то выпустишь Пана из своих цепких лап?       Как только Поллукса подошла ближе, Рой обомлел. Высокая, похожая на гибкий прутик. Каждый изгиб стройного тела, каждое движение излучало юность. Расстёгнутая курточка, короткий топ, узкие джинсы. На поясе ножны, за спиной лазерная винтовка. Миндалевидные глаза смотрели на Афину с вызовом, но Рой видел лишь пленительную поволоку. Он сглотнул и продолжил оглядывать смуглую кожу живота этого неземного существа, её точёный нос, выступающие скулы и полные губы. Роскошные тугие кудри лежали на плечах, без намека на пух. Рой не видел прежде никого настолько прекрасного. Поллукса обладала красотой мраморной статуи — без изъянов и намёка на тепло. Даже Дженна на её фоне теряла пару очков совершенства, Афина же становилась просто несуразной.       — Для себя спрашиваешь или сестрицы? — ответила Афина.       Пан хохотнул, явно довольный заискрившимся напряжением. Как же он любил стычки, в которых сам не участвовал. Рука Поллуксы легла на ножны, Афина потянулась к кобуре. Рою всё меньше нравился разговор и напряжение, и он отошёл на пару шагов.       — Да хоть для Безногой Салли — всё лучше. Без Фойда ты никому не нужна, особенно Пану.       — Старые песни на новый лад, — ответила Афина. — Не слишком много девиц на него одного? Как делить будете? Вдоль или поперёк? Поллукса фыркнула, и убрала руку с ножен. Наконец заговорил Пан:       — Девочки, не деритесь — меня хватит на всех.       Лучше б молчал. Полли и Афина обрушили на него тяжелые взгляды. Рой был рад, что отошёл от эпицентра. Рейдера спасло лишь приветствие поджарого темнокожего мужчины, который был на голову выше Пана. Двигался он толчками, подволакивая ногу. Рядом шла девушка, при виде которой, сердце Роя пропустило удар: вот он и сошёл с ума. Уже в глазах двоится. Поллукса не могла быть в двух местах сразу, но он обернулся, чтобы убедиться: и да, она была всё там же. Но точная копия Полли не исчезала, и Рой сообразил, что дело не в безумии, просто перед ним сестры-близнецы. Как вообще возможно, чтобы безобразная Пустошь породила двух столь прекрасных существ? Поравнявшись, вторая близняшка сразу приобняла Пана за локоть, и рейдер взглянул на неё неожиданно ласково.       Подошедший мужчина окинул всех спокойным, даже несколько меланхоличным взглядом.       — Рад видеть вас, давно не навещали.       Речь его была такой же размеренной, как и взгляд. Выправка выдавала в нём поборника дисциплины. Мужчина достал руку из-под накидки, и Пан пожал её с нескрываемым почтением.       — Надеюсь, дочери вели себя подобающе? С возрастом они становятся все более бесцеремонными. Пустошь не располагает молодые умы к учтивости.       Рой своим ушам не поверил: откуда этот лорд и где он откопал такие словечки? И ведь никто даже бровью не повёл. Недоумение настолько захлестнуло Роя, что он прослушал половину разговора, таращась на ещё одно чудо света. Только толчок Афины в бок заставил очнуться, и оказалось, что лорд обращался прямо к нему:       — Позвольте представиться, юноша. Я — Гефест — глава Лагеря Либерти. Мои дочери — Поллукса и Кастория.       Рой кивнул. Гефест продолжил смотреть на него, словно чего-то ожидая. Неловкое молчание повисло на пару-тройку секунд, пока Афина не буркнула:       — Да представься уже.       — А…эм-м-м… Рой. Да, очень приятно, — затараторил он.       — Значит, Фойд думает, что он тот самый? — проговорил Гефест, прищурившись и продолжая разглядывать гостя. — Что ж, чутьё и зоркий глаз его не подводили.       — А какие у него часики, — сказала Кастория, продолжая липнуть к Пану.       — Небось стоят дороже твоей жизни? — подхватила Поллукса.       Сестрицы было захохотали, но один суровый взгляд Гефеста, и смех застрял у них в горле.       — Добро пожаловать, Рой, — сказал Гефест. — В Лагере существуют правила. Дебоширство и драки абсолютно недопустимы. Как и стрельба за пределами тира. Гости не допускаются на леса. В продаже есть основные блюда и закуски, безалкогольные и алкогольные напитки, оружие и боеприпасы. Собственного производства, в том числе. Лагерь не занимает деньги и спальные мешки. Либо свои, либо голый пол. За трюкачества на радтараканьих бегах отрубают руку. И ваши саквояжи — ваша ответственность. Имеются ли вопросы?       Все закачали головой.       — Прелестно. Остался последний навес — двое туда; кто-то переночует на полу в доме: Салли отдала свою кровать пациенту, поэтому спит на софе.       — Пан пойдёт! — дружно вскрикнули сёстры. Афина пробубнила: «Ну ещё бы».       — Третий номер. Спокойной ночи, Афи и Рой, — и Гефест обратился к Пану, — А вы, юноша, следуйте за мной.       Глава Лагеря, его дочери и рейдер пошли к двухэтажному бревенчатому дому в центре Лагеря. Близняшки никак не могли оторваться от Пана.       — Полли, тебе в другую сторону, — кинул Гефест. — Не забыла, что на посту?       — Забудешь тут, — сказала Поллукса, направилась обратно к входу в лагерь.       Полли пронеслась грозовой тучей, бесподобная даже в гневе. Рой проводил взглядом её удаляющуюся спину. Прелестна до дрожи. Жаль, что место в доме досталось не ему. Компания сестёр манила больше скверного характера Афины.       — Шею не сверни, — пробурчала она и двинулась.       Рой вцепился в лямки рюкзака и поплёлся за ней. Тело ломило нещадно, отвлекало лишь ехидство, с которым он оглядывал спутницу, и сравнивал с близняшками. Афина была ниже ростом и ноги не от ушей, грудь маловата, хотя бёдра — загляденье. Но главное — лицо. Красивого в нём мало, разве что глаза. Да и в них либо напряжение, либо бездна, в которую страшно вглядываться. Может прежде, до этих шрамов-оспинок, Афина была миловидной, но не теперь. Рой поравнялся с ней и заметил:       — Кажется, ты не сильно нравишься Поллуксе.       — Тебе не кажется. Она всё переживает, что я отберу прекрасного Пана у сестры.       Рой удивлённо приподнял брови — кажется, Афину одолела разговорчивость, поэтому он продолжил:       — Я думал, что у них с Паном какие-то, ну, знаешь… мутки.       Афина хохотнула:       — У кого? Полли? Ей, кроме сестры никто не нужен. Да и зачем она Пану с таким характером.       «Кто бы говорил», — подумал Рой, но вместо этого сказал:       — На отца она, и правда, не похожа. Но почему Гефест такой? И почему это никого не удивляет?       — Все давно привыкли. Родители с детства учили его держать лицо, что бы ни случилось. И когда упали бомбы, Гефест дал зарок, что послевоенный хаос его не изменит. Но, как видишь, Пустошь вписывает людей в свои законы, а не наоборот.       Почему же в её словах Рой слышал намёк на самого себя?       В доме главы Лагеря на первом этаже еще горели окна, а второй утонул во тьме. Вместо веранды стоял деревянный прилавок с треугольными флажками сверху. А над ними — вывеска: «Выпивка, еда, ставки». Под каждым словом соответствующий рисунок. Без картинок на Пустоши никуда. Прилавок был закрыт, а табличка гласила, что с десяти до шести никому не наливают.       Пройдя весь лагерь, оказавшийся огромным, они нашли нужный навес. Педантичная аккуратность застройки была, вероятно, заслугой Гефеста. Двери домиков заменяла тяжёлая ткань, неплотно задёрнутая, она выпускала наружу свет и тепло. Их навес был в конце лагеря, возле стены, к которой примыкал пустырь. Табличка с выцветшей цифрой "3" местами облупилась и заржавела. Афина отодвинула полог, и скудная обстановка предстала во всей красе: деревянный пол и лампа на нём. Ни столов, ни стульев. Аскетичненько. Рой скинул рюкзак и выдохнул. Расстелил спальник, который оказался огромным. Лишь бы не замёрзнуть ночью. Он лёг, и словами не передать наслаждение, которое он испытал, наконец-то вытянув гудящие ноги и расслабив поясницу.       — Надеюсь, что завтра смогу шевелиться, — сказал Рой.       Афина достала пустые бутылки из рюкзака и повернулась к нему:       — Будем нести тебя, если придётся. Тебе набрать воды?       В её голосе слышалась усталость. Рой кивнул и хотел подняться, но девушка его остановила:       — Не вставай, я сама. Схожу еще к Гефесту за сменной одеждой.       Вынув пару бутылок из его рюкзака, она вышла. Рой взглянул на время: без четверти одиннадцать. В убежище он бы уже давно спал. Или ворочался в кровати до утра. Тело ощущалось свинцовым, начиная с пальцев ног и до самой макушки. Под тяжестью век он прикрыл глаза. Поблизости гудел генератор. Мерный шум не тревожил, наоборот, погружал в дремоту, а затем всё глубже и глубже.       — Рой! — раздался вскрик, и проткнул сон, как иголка воздушный шар. Рой тут же подскочил, не успев прийти в себя. Афина стояла в дверях в полном замешательстве.       — Где рюкзаки? — спросила она на выдохе, совсем как-то глухо.       Он оглядел каморку полусонным взглядом, не сильно понимая, о чём речь. Всё прояснилось, когда на полу не оказалось ничего, кроме его спальника. Он не знал, что сказать, и между ними повисло молчание. Афина опомнилась, отчего лицо тут же стало непроницаемым.       — Нашла у кого спросить, — пробубнила она, поставила бутылки с водой, кинула ему чистую одежду и вышла.       Роя будто снова бросили в холодную речку Ашгрея. Афина видела в нем лишь безответственного мальчишку, даже не посчитав нужным завалить его претензиями или выслушать оправдания. Он хотел было пойти за ней, но побоялся, проворонить оставшийся спальник. Уже через пару мгновений утомлённое тело и разум отказались хоть о чём-то переживать. Рою стало глубоко плевать на пропажу. Переодевшись, он, для приличия, решил подождать девушку. Сел, прислонившись спиной к стене, но всё сильнее стал клевать носом. Когда по телу забегали колкие мурашки, он забрался в спальный мешок, решив, что сделал всё, что мог.       Хотя дни были теплыми, даже жаркими под палящим солнцем, прохладные летние ночи сменились осенними — зябкими и морозными. Закоченевший нос, заставил Роя проснуться. В домик пробивался серо-голубой рассвет. Видимо, Афина не задёрнула ткань до конца, когда вошла; тяжелая штора сбилась у порога, впуская холодный воздух. Он выполз из спальника и подошел к выходу. Выглянул на улицу. Вокруг стояла тишина, от которой низ живота тревожно сжался. Стоял туман. Рой вдохнул предрассветный воздух: чистый, холодный и влажный. Задёрнул полог.       Афина сидела у стены, уткнувшись лбом в колени и спрятав руки между грудью и ногами. Мерное дыхание говорило, что она спала, сжавшись в клубок. Рой приложил пальцы к её лбу и тут же затормошил девушку.       — Афина, ты ледяная.       Она пробурчала что-то нечленораздельное, похожее на требование отстать. Заманчивое предложение: заболей Афина, и на одного надзирателя станет меньше (возможно), а от Пана Рой уж как-нибудь сбежит (наверное). Но он продолжил трясти за плечо, не убедив себя оставить человека на холоде намеренно.       — Ложись в спальник, а то еще закоченеешь насмерть.       Она подняла на него взгляд, полный недоверия. Рой отвёл взгляд и кинул, возвращаясь к спальнику:       — Только куртку сними. И ботинки.       — Я не нашла рюкзаки.       — Я так и понял.       Девушка залезла в спальный мешок, и Рой укрыл её. Для двоих места было маловато: пришлось прижаться друг к другу. Роя пробрало до самых костей, когда ледяные ступни Афины коснулись его. Скоро она согрелась, дыхание замедлилось и стало тише. Она лежала спиной, и Рой не видел её лица. Но отчётливо ощущал аромат цветов, пробивающийся сквозь запах пота и пыли. Таким же пах шампунь в Убежище. Сердце ёкнуло, растревоженное мнимой близостью дома.

Please stand by