Секунда после полуночи

Do you know why the flowers never bloom? BMTH

      Пустошь сегодня была хороша, как никогда. А хороша она не была никогда. Осеннее солнце еще пекло, особенно теперь, в самой высокой точке небосвода. Макушка нагрелась настолько, что вот-вот начнёт походить на выжженную землю. Голова раскалывалась, в глазах ещё не темнело, но уже плыло. За несколько часов прогулки на пути не повстречался ни один приличный тенёк. Зато разрухи хоть отбавляй: чёрная копоть пожарищ, выпотрошенные до самой арматуры здания, валяющиеся рядом кирпичная кладка и блоки бетона, словно куски их плоти, деревья, ссохшиеся до самой сердцевины и ржавчина, проевшая автомобили до салона. Эти детали перемешивались, создавая различные сочетания: где-то здания еще были целыми, без следов нагара; на бывшей парковке торгового центра ржавых драндулетов было больше, чем в парке чёрных палок, растущих из земли. Но, в целом, это был пейзаж, не меняющийся час за часом. Даже глаза устают смотреть на одно и то же. Дорога шла в горку, поэтому ноги еле волочились, а пот стекал по лицу и шее, убегая прямиком за шиворот.       Хуже всего то, что во рту давно пересохло. По-хорошему нужно было захватить хоть одну бутылку воды. Только оказался он здесь по-плохому. Смотритель практически выпнул его из Убежища 78, а взгляд отца в тот момент ещё долго будет сниться в кошмарах. Если, конечно, удастся не окочуриться до наступления ночи.       Ему и раньше доводилось бывать на Пустоши, но никогда так далеко от дома. И, конечно, без ночёвок.       На ботинках и в горле осела пыль. Жажда становилась невыносимой, отчего все мысли превращались в фантазию о водоёме, реке, — на худой конец — луже. Пить воду не пойми откуда — опасная затея, особенно на Пустоши, но всё же обезвоживание убивает быстрее радиации.       Когда подъём кончился, впереди показались очертания водонапорной башни. Вот и миражи подоспели. Всё-таки ночевать на Пустоши будет не он, а его труп. Он продолжал идти в сторону видения, нисколько не сомневаясь, что блеск рядом — тот самый свет в конце туннеля. Но башня никуда не исчезала, становясь только чётче, а блеск расползался. Он побежал к ней, хотя до сих пор не верил, что наткнулся на работающую водонапорную башню, которая, на счастье, чуть-чуть подтекала. Сомнение, что он прибежит к миражу, свербело внутри, а он ещё не дошёл до состояния: уже так плохо, что плевать на исход. Но никакой игры воображения — только чистая правда. Он упал на колени возле лужицы, внимательно посмотрел на неё, снова проверяя на реальность, и зачерпнул воду ладонями. Тёплая, с привкусом земли и примесью песка, она всё же была даром небес. Какая-то суеверная дрожь прошлась по телу — не жадничать ни в коем случае. Поэтому, промочив горло, он умылся. Набрал ещё воды в ладони, когда услышал сзади женский голос:       — И кто тут у нас?       Насмешка кошки, играющей с мышью. Он вздрогнул, повернулся. Их было четверо. От одних нарядов по телу пробежал холодок. Первый мужчина с портупеей поверх голого торса, перчатки с шипами на костяшках, волосы на голове, словно пожёванные машинкой. Другой был одет сильно скромнее: в лёгкую броню, но с ирокезом. Невольно промелькнула мысль, откуда у этих дикарей столько геля для волос. Огромный шрам на его черепе — деталь, которая не вселяла надежду. Рядом стояла черноволосая девушка с хвостиком на макушке и выбритыми висками. Тоже в портупее, но хотя бы поверх топа. Кожа правой руки — сплошной заживший буграми ожог. И общая деталь на всех — звериная ухмылка и блеск в глазах, от которого ёкнуло в груди. Оружие в их руках дополняло картину. Представление Роя о рейдерах Пустоши сложилось лишь из дневниковых записей. И эта троица сильно походила на описания в нём. Пожалуй, хуже этой встречи только коготь смерти.       Лишь последняя — четвёртая — участница компании выделялась заурядностью: чёрные брюки в обтяжку, чёрная футболка и коричневая мотоциклетная куртка. Русый хвост. Блёклая, если бы не совершенно незабываемое лицо: всё усеянное крупными и глубокими шрамами, словно оспинами. Без жалости и неприязни не взглянешь. Но преодолев первый порыв отвращения, взгляд замирал на проницательных глазах такого редкого для Пустоши зелёного цвета. Между бровей залегла морщинка оживлённой мысли. Её оружие так и осталось в кобуре, а она упёрла руки в боки. Трое стояли позади, поэтому, отвечая, он обратился к ней:       — Я Рой.       Троица переглянулась, беззвучно спрашивая друг дружку, точно ли они услышали то, что услышали. «Именно так и было», — прочитали они во взгляде соседа. И тут же разразились хохотом.       — Нет, вы это слышали? — выдавил из себя тот, что с голым торсом.       — Ой-ой-ой, что за крысёныш? — пропищала черноволосая. — Что же будем с ним делать?       Наивность ответа развеселила их. Но до слёз и колик они довели себя сами, всё больше и больше подначивая друг дружку. Такая оживлённость покоробила Роя. Приподнятое настроение рейдеров не значило, что через полчаса он не окажется в плену, рабстве или на том свете. Они же настоящие психи. Рой мысленно простонал, настолько поганые перспективы для него открылись, особенно когда понял, что рябая не разделяла веселья. Наоборот, помрачнела, скрестила руки на груди, напряжённее свела брови. Она разглядывала комбинезон и Пип-Бой, кажется нисколько не интересуясь самим новым знакомым. Рой пытался понять, что она делает, но её лицо оставалось непроницаемым, даже когда сказала:       — Убьём его.       «Не надо!» — хотел вскрикнуть Рой, но связки не сомкнулись. Ему бы бежать, только ноги стали словно чужие и приросли к земле. Поэтому он замер как истукан, глядел на рябую и уже недолюбливал.       Троица вмиг стихла. Кажется, предложение даже для них было… неожиданным? Бурное веселье сменилось страхом на их лицах. Они переглянулись, и тот, что с ирокезом, сказал:       — Даже в мыслях его пальцем не трону. Он из этих, а значит, принадлежит Фойду.       Было видно, каких усилий стоило ему не согласиться с рябой. Остальные робко закачали головами.       «Всё-таки рабство», — пронеслось в голове у Роя. Паршиво, но лучше смерти. Как бы возвышенно ни звучали фразы, что смерть лучше, чем неприглядная жизнь, Рой всегда считал их высокопарной чушью.       — Тогда прекращайте пляски и хватайте его, — ответила она троице.       Двое мужчин тут же схватили Роя под руки. Жара, нарастающий голод вкупе с непроходящей жаждой и угрозы смерти забрали последние силы. Оружия не было, а количественный перевес не на его стороне. Верёвки больно впились в запястья, но он не пикнул; промолчал и когда рейдеры потащили его за собой.       Рейдеры вздыхали и цокали, что Рой еле передвигал ногами. Он тормозил их ненамеренно, а от изнеможения. Такие марш-броски без воды и еды были в новинку. Но его не подгоняли ни словами, ни пинками, ни тычками. Наоборот, рябая поддерживала и, если он запинался, ставила обратно на ноги. Конечно, Рой не питал иллюзий о доброте рейдерской души, и тем более не питал симпатии к своей компаньонке, но плыть против течения не было сил. Пока ведь не несёт на скалы.       Целую четверть часа он добирались до браминов. Их было три, и на каждом по два седла.       — Залезай! — гаркнул на Роя полураздетый рейдер, ещё державший пистолет в руке.       Рой молча поднял связанные руки. Рябая лишь обречённо вздохнула из-за недогадливости напарников. Мужчинам пришлось усадить его на брамина. Компаньонка и здесь была рядом: прямо за спиной. Когда животные двинулись, она негромко спросила возле уха:       — Хочешь пить?       Во рту пересохло ещё сильнее, и Рой смог лишь кивнуть в ответ. Рябая вложила бутылку ему в ладони, чтобы он выпил сколько хочет.       — Она хотя бы очищенная? — спросил он, отпив больше половины.       — Полчаса назад тебя это не сильно волновало, — ответила она.       Подловила.       — Это не повод всё время пить радиоактивную воду, и вообще… — продолжение потонуло в возгласе рейдера с ирокезом:       — Я первый его увидел — значит, награда моя!       — Ты и супермутанта перед носом не разглядишь, — сказала черноволосая.       — Скажем, что я нашёл, — сказал тот, что забыл утром надеть рубашку. — Один я на испытательном сроке, и за такую находку его по-любому скостят.       На его лице выступила победная улыбка, словно все согласились на его условия.       — А нам какое дело? — спросила черноволосая. — Толку от тебя никакого, одно вредительство.       — Верно, верно, — согласился первый, слегка привстав в седле. — К тому же меньше народа — больше добычи на рыло.       — Да ну, чего вы? Мы же семья, — не унимался второй.       — Хороша семья, — пробубнила под нос рябая. Расслышал только Рой, сидящий рядом.       — Тоже мне, семья! — возмутилась черноволосая. — Пристрелил Хорька за пару крышек, а теперь про семью залепетал.       — Да ещё и на посту, — начал поддакивать первый. — Считай, легко отделался. Нет, чтоб пристрелить, Фойд вернул тебя на базу и даже в патруль поставил. Сразу видно, что мудрость и сострадание у него от двенадцати богов. Так что не скули и принимай наказание с достоинством. А про Красную ракету забудь.       Соседка Роя ухмыльнулась и заговорила:       — Хорошая выволочка, Паук. Только стоит ли поучать Курта, когда у самих рыльце в пушку? Не надо делать удивлённые глаза — только мёртвый не знает, что вы нарушаете правила о браке.       Рейдеры смолкли и отвели взгляды.       — Давайте не будем позорить ни банду, ни главаря, — сказала рябая. — Наш новый знакомый может решить, что Фойд понабрал одних идиотов.       Ловко она облагородила слово «пленник». Когда радость остаться в живых поутихла, Рой задумался, куда и зачем его везут. Спросил соседку.       — Не о том беспокоишься, — ответила она. — От тебя требуется одно — оказаться тем, кто нужен Фойду. Элементарно, если не стащил тряпьё у неудачливого выходца из убежища. Более неудачливого, чем ты.       Она хохотнула ему прямо в ухо, отчего у Роя побежали мурашки по всему телу.       — Волноваться начнёшь, — продолжила она, — если подойдёшь. Никто не знает, какие у него на тебя планы.       Рой тяжело вздохнул. И под землей, и на земле — у всех на него планы. Он и сам кое-что подумывал на свой счёт. Внутри пузырилась жгучая досада на Смотрителя: из-за него Рой с пустыми руками едет с рейдерами на смотрины к их главарю. И даже мисс Удача наверняка не знает, чем они обернутся.       Троица рейдеров на одной ноте перешёптывалась, стараясь не привлекать внимание рябой. Воздух прогрелся, стал душным и жарким. Мерные покачивания брамина передавались всему телу. Бесконечно однообразная картина развороченного прошлого наводила скуку. Вся эта монотонная безнадёжность сморила Роя, и он провалился в сон, продолжая сжимать в руках бутылку воды.

Please stand by