Заклинание нежности

Лето пролетело, как всегда, на удивление быстро. Последний день этого цветущего, пламенного сезона увенчался сокрушительной непогодой. Дождь непрерывно хлестал по стеклам мрачного Хогвартса, создавая внутри шум, похожий на густое шипение диких змей. В вышине чернильных небес то и дело вспыхивали разъяренные вспышки молний, и гром стучал, кажется, отовсюду, заставляя невольно задумываться, не шастают ли за пределами башен гневные великаны? Но все фантазии безжалостно растворила одна горькая мысль – уже завтра Хогвартс-экспресс без задержек и опозданий доставит в школу надоедливых, шумных учеников. Коридоры наполнятся вечной, неугомонной болтовней, снова начнется беспрерывное нарушение дисциплины рыжеволосыми выскочками Уизли и, разумеется, в который раз придется тратить время на бестолковых гриффиндорцев-первокурсников. Снейп нахмурился, когда увидел это в запланированном расписании, на котором Дамблдор поставил замысловатую подпись нестираемыми чернилами. Ему казалось, что хотя бы на этот раз посчастливится получить освобождение от этих мучений, но нет. Ох, и вот еще. Сдвоенные лекции по зельеварению с седьмым курсом слизеринцев и гриффиндорцев, в числе которых находился и Поттер. Снейп невольно поморщился, словно съел едкий, слишком кислый лимон, когда в мыслях всплыл надоедливый мальчишка. Этот негодник достаточно поиграл на его нервах за все шесть лет, которые он провел в Хогвартсе, и Снейп желал как можно скорее отделаться от него. Однако, это был последний год в школе для Поттера и его глупых друзей, поэтому можно было надеяться, что на этот раз он соизволит вести себя по-взрослому и не притягивать к себе неприятности. В другом случае, Снейп с радостью его отчитает за очередную «геройскую» выходку. Эта мысль, очевидно, согрела Снейпа. Он с довольством закинул ногу на ногу, продолжая изучать расписание, как вдруг, за дверью послышался гулкий стук. — Северус, ты там? Мягкий, осторожный голос притянул внимание мужчины, и он не медля встал с кресла, направляясь к двери. — Госпожа МакГонагалл, — профессор вежливо кивнул ей, открывая тяжелую дверь из темного дуба — Что привело вас сюда в такой час? Женщина лишь взмахнула рукой, рассеивая его беспокойства. — Рада видеть тебя, Северус. Но очень не рада тому, что ты пропустил августовский банкет. Сегодня Дамблдор накрыл удивительный стол, неужели ты позабыл об этом? — хмыкнула она, ласково упрекнув своего бывшего ученика, на что Снейп лишь неловко поджал бледные губы. — Не примите за грубость, госпожа МакГонагалл. Все мои мысли кружатся вокруг работы. Стало быть, я позабыл. — О, Северус… Ты слишком уж к себе строг, — женщина осторожно приблизилась, положив теплую руку на узкое плечо Снейпа — Нельзя все свое время тратить лишь на работу. Иногда нужно отдыхать от рутины. — Я знаю. Но наша работа не избавляет нас от ответственности. — И все же. Тебе стоит хоть раз отвлечься. Завести, например, новых знакомых, или прогуляться в округе. — О, помилуйте, — Снейп все же не удержался и закатил глаза. — Именно, Северус. Ты со школы проводил в книгах дни напролет. Пора тебе наконец завести друзей. С его губ сорвался невольный, угрюмый вздох. Друзей? В его возрасте? Это ведь сущий бред. Беспричинные, бессмысленные связи отвлекают от работы и важных исследований, которые были у профессора на первом месте. Только недавно он смог добиться успеха в приготовлении противоядия от темных заговоров из яда египетской кобры. Разве магические исследования могли быть менее важными, чем какая-то бредовая «дружба»? Да и он сомневался, что с текущим графиком вообще сможет покидать стены Хогвартса и ему хватит часов на что-либо, кроме сна и проверки конспектов. Мало того, что на его плечи повесили первокурсников, так еще нагрузили выпускным, шестым и четвертым курсами. Это звучало отчаянно, поэтому Снейп лишь отрицательно покачал головой, обрывая попытки заботы профессора. — Я ценю ваше беспокойство, однако у меня нет желания тратить время впустую. МакГонагалл тяжело вздохнула и выпрямилась, вероятно, поняв, что спорить с ним бесполезно. — Ты, как всегда, серьезен, дорогой Северус, — вздохнула она, похлопав его по плечу. — Серьезность не бывает излишней. — Верно. Ох, кстати! Вот, держи. Заметив твое отсутствие на банкете, не хотелось оставлять тебя без ужина, — возвестила МакГонагалл, встрепенувшись, и осторожно протянула Северусу небольшую корзиночку — Сливовый пирог был просто удивительным. Самое настоящее украшение праздничного стола. Ты обязан немедленно это попробовать. Северус вновь кивнул, выразив скромную благодарность, и забрал у коллеги корзинку, поставив на комод у стены. Сладкое он не слишком любил, поэтому был весьма рад тому, что выбор МакГонагалл пал на блюдо более простое и сдержанное. — Очень поэтично. Вскоре вы станете похожи на Дамблдора, которого неустанно восхищает лимонный щербет. — О, не шути так со мной. Я лишь говорю правду. Пирог вышел восхитительным. Северус тотчас покачал головой, поразившись минутной беспечности своего учителя. Однако, следом его взгляд невольно упал на конверт с золотой печатью, который та держала в руках. — К слову, вы так и не сказали, зачем пришли. Что-то случилось? — Ох, ничего серьезного. Я пришла передать тебе поручение от Дамблдора, — сообщила она все тем же спокойным голосом. — Поручение? Как странно. Такое происходило не так уж часто, можно сказать, только в крайних случаях, когда директору нужен был совет. Но заявление профессора заставило Снейпа невольно задуматься. — Надеюсь, это будет тебе не в тягость. Говорят, он был очень способным учеником. Северус распахнул глаза, не веря своим ушам. Он? Как это понимать? Какой еще «он»? Очередной ученик, за которым ему придется присматривать? Неужели какая-то чистокровная семья боится за сохранность своего детища, отправив отпрыска на попечение в Хогвартс? Или, может быть, несносный Поттер проболтался Малфою про уроки легилименции, заставив Драко желать научиться тому же? Это вызвало в уме Северуса немалое напряжение и горечь. — О ком речь? — Ты все сам узнаешь. Юноша довольно дисциплинированный, весьма значимый кандидат, по словам Дамблдора... — задумчиво шептала МакГонагалл, отвлеченно глядя на книжные полки, уставленные руководствами по варке зелий и старинными фолиантами. — Что за тайны, госпожа МакГонагалл? — О, никаких тайн, — она наконец обернулась, ответив ему мягкой улыбкой — Уверена, вы двое поладите. Будь с ним помягче, ему нужна поддержка и наставление. Наставление?.. Кого именно он должен был поучать? Северус почти окаменел. Эти таинственные намеки заставляли терять терпение все быстрее с каждой секундой, заставляя лишь убеждаться в том, что на его плечи без сомнений упала очередная ответственность за какого-то недоумка. Но, не желая тянуть интригу, он все же взял себя в руки и отбросил догадки. Конкретика лучше, чем бессмысленные домыслы. — Благодарю вас. За письмо и за пирог. МакГонагалл вновь улыбнулась ему, пожелав доброй ночи, а затем плавно удалилась, взмахнув алым плащом. Теперь не было смысла отрицать раздражения. Проблемы падали на него одна за другой, но печалиться было не в его характере. Северус тяжело вздохнул и вновь уселся в кресло, укрывшись своей темной мантией, пропахшей полынью и пеплом. Конверт в его руках выглядел не так, как обычно. Более легкий, приятный на ощупь, почти шелковый. В свете свечей бумага блестела перламутром, а золотая печать в середине письма имела отпечаток утонченной драконьей морды в обрамлении цветов жасмина. Северус скептически прищурился. Дракон... Как странно. Раньше он никогда не встречался с подобными эмблемами даже вскользь. Какой магический род мог так эксцентрично подать себя, отправив ему подобное роскошное письмо? Оно выглядело слишком уж ярко и вычурно, поэтому, не желая более смотреть на эту безвкусицу, Северус аккуратно разорвал край конверта и тотчас удивленно приподнял бровь. Искристыми золотыми чернилами на листе был набросан текст, но первое, что бросилось профессору в глаза – громоздкое и вычурное «ЧИСТОКРОВНЫЙ ПОТОМОК ДРЕВНЕГО КЛАНА БХАТ». Бхат? Чистокровный клан Бхат? Неужели, тот самый, о котором рассказывал бывший участник Клуба Слизней - писатель Элдред Уорпл несколько лет назад? Из того разговора профессор мало что запомнил, упоминания были сделаны как-бы вскользь, когда кто-то пустился в обсуждение редких магических существ. Но единственная деталь, которая в тот момент привлекла внимание – индийский клан без труда мог ладить с разновидностью диких алых и белоснежных драконов, которые обитали по большей части в жаркой Индии и Азии. Грозные, гордые существа, по словам писателя, находились в неоспоримой гармонии с кланом, что было само по себе удивительно с учетом того, насколько драконы свирепы. Легенды о наследных восточных заклинателях были ему знакомы, но Снейп никогда всерьез не думал о том, что ему удосужится встретиться с одним из них в Хогвартсе. От такой незаурядной мысли Северус озадачился еще больше и мигом скрючился над письмом, принявшись бегать глазами по строкам, читая следующее: «Юный профессор трансфигурации и защиты от темных искусств…», «…талантливый выпускник Английской Магической Академии…», «…окончивший учебу с отличием…», «…молодой преподаватель с неустанной тягой к фантазиям и искусству магии желает работать в Школе Чародейства и Волшебства!..» Фантазии... Как же глупо и несерьезно. С каждым золотым словом разум мужчины все больше трепетал от жгучего раздражения, а хватка на письме крепчала. В тексте, в основном, кратко (насколько это было возможно) перечислялись главные особенности и достижения молодого, целеустремленного индийского профессора по имени Мануш Акестес Голдвинг Бхат. Так вот, кто он такой... Итак, новое лицо в стенах школы, которое уже завтра пополнит ряды учителей Хогвартса, решило обозначить себя в такой чудный августовский вечер. Весьма незаурядное известие, сумевшие омрачить и без того скудные ожидания. Это удивило Снейпа куда больше, чем Люпин, который пару лет назад заявился сюда и не уходил до сих пор. Самонадеянный всезнайка... Кажется, новый профессор имел склонность к яркому представлению своей персоны. Снейпу, впрочем, было на это все равно. Он лишь надеялся, что завтрашнее прибытие чистокровного мага не станет сопровождаться торжественным индийским оркестром, караваном слонов и излишним шумом. Ответственность, сдержанность и строгость – это то, что он ценил в магах больше всего. Как жаль, что надежды Снейпа не увенчались успехом. Сентябрьский вечер окутал Хогвартс атмосферой радости и торжества. Главный зал пестрил шумом, смехом и шелестом мантий беспокойных учеников. Повсюду горели свечи и сияли зачарованные звезды, мерцая в вышине потолков озорным искристым сиянием. Студенты, кажется, совершенно не утомленные долгой поездкой на поезде, уже во всю обсуждали грядущий год. Кто-то опасался экзаменов, кто-то наоборот сокрушался о том, что близится скорый выпуск. Гермиона была особенно опечаленной, жалуясь на то, что еще один коротенький год, и все они попрощаются с любимой школой. Рон, в свою очередь, подбадривал ее тем, что за стенами школы им откроется много новых возможностей, а Гарри учтиво соглашался, но и он не мог скрыть ласковой грусти во взгляде. Чего нельзя было сказать о маленьких первокурсниках, похожих на птенцов, которые удивленно смотрели по сторонам, с нетерпением ожидая распределения по факультетам. Снейп предпочел не вмешиваться в праздник, скрываясь в тусклых тенях пышного стола. После речи Дамблдора, он надеялся увидеть нового профессора, который, по видимому, грубо опаздывал. Кажется, в его письме упоминалось, что он «тактичный», но куда же пропал весь такт? Что ж, не важно. Так было даже лучше. Можно было допустить сладкую мысль, что юнец не придет совершенно, и это бы весьма порадовало Снейпа. Но когда торжество вечера утихло, а студенты разбрелись по гостиным, Дамблдор сообщил, что профессор Бхат уже прибыл и расположился в одной из башен, находящихся в крыле Когтеврана. Вручив Снейпу письмо с расписанием занятий и «приветственное письмо» для нового профессора, Дамблдор добродушно улыбнулся ему и удалился в свой кабинет, взмахнув напоследок серебряной бородой. Смехотворно. В конце концов, следовало использовать сов для доставки письма или попросить об этом домашних эльфов, но Снейп, как всегда, имел честь взять эту роль на себя. Утомленный празднеством и суетливой атмосферой Большого Зала, он не желал ничего, кроме скорейшего возвращения в свои покои, в тусклое подземелье, чтобы позабыть обо всем, развеяв напряжение чашкой чая и парой книг. Однако, планы на этот вечер были безмолвно разрушены неким мальчишкой. Отказываться от просьбы директора было нельзя, поэтому, проворчав себе под нос что-то шипящее и неразборчивое, Снейп все же стиснул письмо и двинулся к башне с гордо поднятым подбородком. Преодолев коридоры и извилистые лестницы, профессор без труда нашел нужную дверь. Вверху, золотом светилась табличка «Профессор М.А.Г. Бхат». Северус невольно прищурился. Кажется, этот новичок имел особую склонность к золоту и всему роскошному, судя по письму, которое Снейп получил вчера. Это его даже слегка позабавило. Не удивительно, если при таком пристрастии к чрезмерно блестящим вещам мальчишка имел бы патронуса в форме нюхлера или хитрой сороки. Портреты Эроса и темноволосой дамы в окружении лебедей, которые располагались по обе стороны от двери, вежливо улыбнулись Снейпу. В глазах нарисованных фигур искрилось что-то яркое и восхитительное. — Вы прямо сияете, — хмыкнул Снейп, обратившись к портрету греческого юноши, освещенного мягким светом коридорных свечей. — О, разумеется! Профессор Бхат такой милый и очаровательный, вы обязаны с ним познакомиться! Обходительный, манерный… просто прекрасный! — мечтательно пропел Эрос. Милый и очаровательный? Что за вздор… — Мне казалось, что вы влюбляетесь во всех без особого повода, Эрос, — ответил Снейп, наблюдая, как божество начало мечтательно рвать листики с белоснежного олеандра, пытаясь преодолеть тягость сердечных томлений. — Ах, профессор Снейп... Этот профессор особенный. Если бы вы только могли видеть его, вы бы все поняли, — вмешалась темноволосая дама, поглаживая лебедя в своих руках — В этого юношу невозможно не влюбиться… Снейп тотчас фыркнул и отмахнулся. Невозможно не влюбиться? Глупости. Так просто не влюбляются, только если не попали под действие замысловатого зелья. Это весьма долгий процесс, который не так уж и интересен профессору. Портреты вели себя глупо, но спорить с ними лишь трата времени. Многие люди, по его мнению, обладали обаянием и очарованием. Лорд Малфой, например. Однако, это вовсе не значило, что в таких людей стоило непременно влюбляться. Он был поклонником рациональных решений и строгой логики, предпочитая разум беспокойному сердцу. Влюбленность опасная и рискованная затея, а Снейп давно уже отказался от этих коварных игр. Не желая терять больше времени и томить себя ожиданием, мужчина постучал и осторожно открыл дверь. Сожаление о содеянном настигло его почти сразу же, как только он шагнул внутрь комнаты. Взрывной, обжигающий ураган нахлынул на него сплошным потоком, безжалостно утопив в удушливом, густом воздухе. Все случилось за долю секунды, которая оказалась слишком краткой для осмысления. Жгучий запах острых специй, кислых цитрусов и диких цветов тотчас овеял его обжигающим вихрем. На мгновение показалось, словно в комнате что-то взорвалось, иначе откуда взялся весь этот дым и пепел? Буйство аромата было настолько острым, что заставило сознание оцепенеть от насыщенности. Снейп невольно прищурился, пытаясь сдержаться от кашля, и мигом прикрыл нос краем мантии. В алом перечно-остром дыму невозможно было ничего разобрать. Удушливый аромат был слишком уж жарким, не в меру огненным, словно дыхание дикого дракона. Потребовалась пара мгновений, прежде чем Снейп смог наконец вернуть себе малую часть самообладания и отогнать от себя острый жар взмахом волшебной палочки. — Дисперсио! Прохладный воздух спиралью вскружился в комнате, смешиваясь с огненно-красным туманом. Защелка на окне звякнула, створки со скрипом отворились и огонь, как по команде, выскользнул в пучину вязкой ночной синевы, оставляя покои в легкой дымке багряного марева. Снейп наконец смог сделать свободный вздох без преград и осторожно осмотрелся вокруг. Сквозь раскаленный воздух стали заметны синие стены, которые украшались россыпью золотых, зачарованных звезд, похожих на те, что парили сегодня под потолком в Большом Зале. Окно, поглотившее огонь, пропускало мраморный лунный свет, который отбрасывал искристое сияние на золотистый полог роскошной постели, стоящей в отдалении комнаты. Вся она, казалось, утопала в шелках и простынях из тканей высочайшего качества, расшитых символами и узорами. Тихий, приглушенный рык заставил Снейпа мгновенно обернуться - на стене, около кровати, протянулась узкая, длинная картина, с изображением белых аллигаторов в зеленой воде, которые лениво щурились под лучами вечернего солнца в омуте диких кувшинок. Чуть дальше, на аккуратном золотом столике, располагался магический шар, поблескивая в свете луны. Можно было бы подумать, что внутри движутся фигуры, но это были лишь тени. Шар, судя по всему, сейчас спал. Поодаль, за шкафом из алого дерева уместилась небольшая коллекция древних английских мечей из чистого серебра. Их тонкие рукояти были украшены сапфирами и лунными камнями, броско мерцая в свечах благородной бледностью и синевой. Обычной люстры не наблюдалось. Вместо этого по стенам рассеялись замысловатые, резные канделябры из золота, выплавленные в форме жасминовых деревьев, а так же множество маленьких металлических фонарей с крохотными огоньками внутри, похожих на египетские фанусы, которые густо увесили потолок, отбрасывая сияние сквозь разноцветные стеклышки. Нагромождение красок, вещей и замысловатых объектов разной формы и видов заставило мужчину отвлечься. Снейп невольно замер, оглядываясь, и понял, что это даже хуже, чем он себе представлял. Сложилось ощущение, что он затерялся на шумном рынке в самом сердце Индии, наконец прибившись к магазинчику странствующего торговца. Не хватало лишь пары рядов со специями и украшениями, чтобы окончательно ошарашить строгий рассудок. Снейп действительно надеялся увидеть большую сдержанность, однако, уже понял, что его надежды оставляли желать лучшего. Отряхнувшись от алой пыли, мужчина строго прищурился и наконец заметил у окна того, кого искал все это время. — Ох, здравствуйте! Какое счастье, что вы пришли именно в эту минуту. Еще немного и мои драгоценные специи оказались бы безвозвратно испорчены! Голос, громкий и яркий. Слишком громкий и слишком яркий мгновенно заставил Снейпа обратить взгляд к источнику шума. Он различил очень заметный индийский акцент, который без труда прослеживался в скачущих, неровных по звучанию словах новоприбывшего, заставляя невольно думать, что даже голос у него был из витиеватого, узорчатого золота, слишком уж вычурного и лишенного всякой строгости. Но Снейп не был намерен уделять таким мелочам внимание, поэтому лишь откашлялся, подступая поближе с медленной осторожностью. — Что здесь произошло? — О, ничего серьезного! Понимаете, я по глупости доверил свой чемодан со специями домашним эльфам и несколько особо острых взорвались. Могли бы взорваться все, но вы пришли как нельзя вовремя! — ответил ему юноша, хлопая себя по плечу, чтобы погасить маленький огонек. Он все еще держал руку у лица, отмахиваясь от густого пыли и перца, однако после наконец обернулся к профессору, гордо выступая вперед. — Профессор Мануш Акестес Голдвинг Бхат. К вашим услугам! Северус скептически прищурил глаза, но вдруг снова замер, стоило юноше наконец покинуть облачно-алый плен. Первое, что бросилось в глаза - его несказанная уверенность и самодовольный взгляд. Высокий, стройный и статный – элегантный, как амбровое дерево. Гибкий и плавный. Бхат внушал собой эталон изящества и шика. Его глаза, похожие на темные полнолуния в обрамлении подводки, тотчас перехватили взгляд Снейпа, быстро и цепко, как делают кобры, замечая певчих птиц в пелене изумрудных листьев. Темные волосы струились по его плечам густым черным водопадом прямиком до весьма узкой талии, охваченной шелком индийских одежд с узорами золотой вышивки. Невесомая полупрозрачная мантия, похожая на традиционную английскую, всколыхнулась за его спиной, когда тот приблизился, схватив Снейпа за руку, самостоятельно пожимая его ладонь с таким зажигательным энтузиазмом, что Снейп почти выронил свою палочку и письма в придачу. — Северус Снейп... Как вы могли догадаться, — сухо прошептал он, наконец с усилием освобождая свою ледяную руку от горячих тисков профессора Бхат. — Ах, мой наставник! Ну конечно! — Временный. — Разумеется. Я много слышал о вас и очень рад наконец встретиться, — с гордостью заявил Бхат, не ослабив своей сияющей улыбки с безукоризненно белым рядом идеально ровных зубов. Снейп тяжело вздохнул. А вот ему это радости совершенно не доставляло. Одного представления о том, что в скором времени придется иметь дело с таким вызывающим, резким, эксцентричным профессором было достаточно, чтобы его мозг взорвался. Это было хуже всех его ожиданий и догадок - в тысячу раз хуже. Было трудно не поддаться колкому раздражению. Поэтому, напустив на себя строгости, он выпрямил спину и протянул юноше два письма. — Вот, возьмите. Это от Дамблдора. Молодой профессор тотчас удивился, а затем засиял еще ярче, чем огни на рождественском балу. — Ох, письмо от самого Дамблдора! Как волнительно! Благодарю, я непременно прочту его. Письма взлетели в воздух и отправились на ближайший золотой столик. Снейп подумал, что на этом его задача выполнена и можно с чистой совестью удалиться в свои покои. Но этот аромат все еще в буквальном смысле не выходил у него из головы. Вокруг пахло до удушения... остро. Остро и резко. Индийские специи и пряности, парфюм и благовония — все это создавало облако невыносимого аромата в кабинете, и казалось, комната плавилась в этом огненном мареве. — Здесь пахнет... чрезвычайно пылко. Профессор Бхат тотчас удивленно приподнял бровь. — Простите? Ах, вы об этом аромате? Да, знаю. Весьма специфично, не так ли? Но поверьте, индийский острый перец и пряности – лучшее средство против призраков и злых духов! — Злых духов? Уверяю вас, в нашей школе не обитает никаких духов и уж тем более - злых. Только тактичные приведения, которые не имеют привычек докучать профессорам своей болтовней, — расчетливо ответил Снейп, в надежде, что прозрачный намек достигнет разума профессора Бхат. Но последнего, кажется, реакция декана слизерина лишь рассмешила. — О, профессор Снейп, всегда полезно иметь под рукой пару взрывчатых специй. — Мне с трудом верится, что они действительно могут пригодиться вам. Для волшебников подобные причуды едва ли не смертоносны. — Неужели? Это весьма редкие и полезные ингредиенты. К тому же, совершенно безопасные. Грубо называть их обычной «причудой», — пояснил Бхат, расправляя плечи и расхаживая по комнате с таким умным видом, словно напыщенный, гордый павлин. — Ваша мантия загорелась после того, как эти «превосходные» специи коснулись ткани, и вы утверждаете, что они не опасны? — мрачно прошептал Снейп, стиснув зубы. Этот юноша только закончил Академию, но вел себя слишком самоуверенно и гордо, словно заслужил звание Верховного чародея. Его глупость была очевидной, и Северус уже мечтал побыстрее сделать так, чтобы этот самодовольный дурак перед ним поскорее закрыл свой неумолкающий рот. — О, вздор! Кто, как не вы, разбирается в ценности подобных ингредиентов? Мои специи то, что равносильно золоту! — звонко рассмеялся профессор Бхат, а затем хитро сверкнул глазами — Или вы не столь квалифицированный профессор, чтобы распознать ценность данных материалов? У Снейпа дернулся глаз. С каждым мгновением терпеть этого хитрого змея становилось невероятно сложно. Да как этот мальчишка смеет насмехаться над его знаниями и ставить под сомнение мастерство? Северус привык, что к нему относились с уважением и слушали беспрекословно, но Бхат, судя по всему, обходил манеры и приличия стороной. — Вы ступаете по очень тонкому льду, профессор Бхат... — прошипел Снейп, делая шаг ближе — В письме, посланным Дамблдору, вы показались мне довольно скромным молодым человеком. И теперь вы пытаетесь меня разозлить? Бхат мгновенно распахнул выразительные глаза и изобразил настолько карикатурный, наигранный испуг, насколько это было возможно. — Что? Я?! Конечно же нет! О, как только вы могли такое подумать! Тотчас начал отрицать маг, словно профессор Снейп был простым дураком, которого без труда можно обвести вокруг пальца. Нет, это было невыносимо... Старший мужчина едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Бхат был слишком раздражающим. Слишком шумным. Слишком самовлюбленным, хвастливым павлином с глупой тягой к золоту и вниманию. Все в нем было - слишком. И Снейп уже начинал ненавидеть то, что из всех волшебников в мире ему на попечение достался такой горделивый идиот! — Прошу вас, профессор Бхат, — процедил тот сквозь зубы, пристально глядя на мага перед собой — Не думайте, что я поверю в вашу очевидную ложь. Советую не играть со мной в игры и придержать свой острый язык. Иначе, вы рискуете обжечься гораздо сильнее. Профессор Бхат тотчас неловко усмехнулся и тихо хмыкнул, вероятно, понимая, что зашел со своими шутками слишком далеко. Или же, делал вид. В любом случае, это было не важно. Снейпа волновало лишь то, чтобы этот выскочка держал свой рот на замке и не утомлял его своими бестолковыми провокациями. — Ну что вы, профессор Снейп. Я действительно не имел ввиду ничего подобного, — с притворной вежливостью ответил Бхат. Сложно было поверить в то, что тот вдруг понял свою ошибку. Такие люди, как он, привыкли всегда отрицать возможность своей неправоты. Но сейчас он хотя бы не вел себя эксцентрично и громко, ведь голова Снейпа уже раскалывалась от беспрерывного лепета этого мальчишки. — Что ж, давайте начнем все заново? Может быть, я могу предложить вам чашечку чая? Насколько я знаю, чай в Англии, конечно же, ценится. Какое невинное предложение. Змей вдруг стал милым ягненком. Профессор Бхат определенно хорошо знал, когда остановиться, но для чего? Чтобы в скором времени с новой силой вонзить в разум Снейпа свои ядовитые зубы? Уморительно, ведь зубам суждено было сломаться о лед. — Сомневаюсь, что вы сможете правильно приготовить чай, — холодно отринул его предложение Снейп, звуча непреклонно. — Ох, как невежливо. Вы только что поставили мои превосходные способности под сомнение. Мануш покачал головой, невзирая на тон профессора, и элегантно развернувшись к одной из полок, извлек оттуда изящные фарфоровые чашки и маленький чайничек одним движением ровной волшебной палочки с пламенно-золотым наконечником. Кто бы сомневался. И здесь без золота не обошлось. — Присаживайтесь. И я могу вас заверить - чай я готовлю лучше, чем кто-либо. Снейп прищурился, задумавшись на мгновение. Перспектива провести в компании Бхат еще хотя бы минуту была ему не по вкусу. С другой стороны, сейчас он мог выяснить, с кем на самом деле имеет дело. Его не покидала мысль, что в этом профессоре кроется нечто большее, чем глупость, озорство и уникальная способность раздражать одним своим вычурным видом. Хотя, этого было вполне достаточно, чтобы убедить Снейпа в неотесанности этого мага. — Вы явно переоценили себя, — фыркнул он, но все же неохотно приблизился к мягкому креслу и уселся на синий бархат, закинув ногу на ногу. Какую же отчаянную ошибку он совершал, подвергая себя такой пытке. Чувства кричали ему бежать как можно скорее, а не пить чай с этой темноволосой гарпией. — Я с вами поспорю. Заваривать чай это искусство, в котором я преуспел. — Думаете? Приготовление чая похоже на кропотливое создание зелья. Одна ошибка - и напиток испорчен. — Вы, кажется, совсем мне не доверяете. И очень зря, — самоуверенно хмыкнул Бхат. Другой элегантный взмах палочки и чашки уместились на столике. — Я этого не говорил. Просто беспокоюсь, вдруг вы снова устроите здесь пожар. Бхат лишь отмахнулся и снова одарил Снейпа одной из своих отвратительно блестящих улыбок. Вода в чайнике начала ворчать и пузыриться под влиянием пламенеющих чар, возвещая о готовности. — Ваша осторожность греет мне душу. Но то была лишь случайность, — объяснил Бхат так легко и беспечно, словно это не его огнеопасные специи только что чуть не спалили кабинет в пепел. Снейп от такого тона помрачнел еще больше. Либо этот юноша привык попадать в неприятности, либо просто искренне верил в свои умения справляться с любого рода проблемами. Последнее казалось Снейпу более похожим на правду, и от этого у него почти заскрипели зубы. — И вы утверждаете, что такого больше не повторится? — Что вы, конечно нет! Остальные специи остались в полной сохранности, — лучезарно заявил Бхат, покручивая в руках какие-то замысловатые стеклянные колбочки. — Остальные? И сколько же всего специй вы привезли сюда? — Не так уж и много. Всего лишь пять чемоданов. Всего лишь? Он считал, что этого мало? Снейп невольно приподнял тонкую бровь. Немыслимо! Ужасно, просто недопустимо! Зачем ему столько? Разве что взрывать по неосторожности, другого объяснения такого громадному запасу приправ Северус не находил. Эти ингредиенты должны были быть немедленно уничтожены и Снейп уже собрался прямо сказать об этом, но Бхат резко прервал его. — Итак... Что предпочитаете? Чай дарджилинг, сикким, традиционный масала или острый огненный чай? — Традиционный, пожалуйста. Слишком много острот за один вечер, — прошептал Снейп, наблюдая, как одна из баночек плавно взлетает в воздух над его чашкой. — Прекрасно! Традиционный чай - отличный выбор для тех, кто только начинает знакомство с прекрасной и богатой культурой Индии... Бхат снова начал разглагольствовать, явно довольный тем, что смог удержать Снейпа в своей золотой клетке еще недолго. Складывалось впечатление, что он и правда не знал, что значит слово «стоп». Воодушевленно говорил о своей культуре и хвастался каждым словом, не упуская возможности одарить комплементом себя. Но несмотря на это, Бхат прекрасно замечал раздражение Снейпа и забавлялся его реакцией. Северус на это лишь тяжело и протяжно вздохнул, уже начиная жалеть, что согласился на чай. Хвастовство, бесконечные разговоры, дурман специй и неустанно бьющая из профессора Бхат энергия - все это начинало сильно утомлять. Был бы этот вечер самым обычным, Снейп бы уже давно сидел в своем собственном уютном кресле и не тратил время на пустую болтовню с каким-то гордым индийцем. Решив отвлечься, он поднял глаза выше, без особого интереса наблюдая, как в его чашку льется теплое молоко. Острота в это мгновение будто бы совсем испарилась. Воздух наполнился довольно приятным ароматом корицы, сушеной гвоздики, кардамона и имбиря. Аромат казался весьма успокаивающим и совсем не противным. — Чудный запах, не так ли? — усмехнулся Бхат. В его чашке сама собой лениво кружилась ложка. — Весьма. — Можете пробовать. — Благодарю, — буркнул Снейп и осторожно поднес чай к губам. Не то, что бы он был брезгливым, но все же сделал глоток. К его удивлению, это было не так плохо, как он предполагал. На языке деликатно вспыхнул вкус корицы и нечто умеренно-сладкое. То, что нужно для его утомленного тела и разума. Но Снейп никогда не признался бы в этом открыто. — Ну, как вам? — Определенно не смертельно, — прямо сказал профессор, складывая руки в замок. — Ах, вновь ваши грубости. Я вижу, вам очень нравится. Для меня это лучший комплимент, — Бхат усмехнулся, казалось, совершенно не задетый критикой. И так же спокойно сделал глоток собственного чая — Вы судите меня так строго, словно я готовил зелье, профессор Снейп. Я невольно почувствовал себя вашим учеником. Бхат пошутил. Ему уже рассказали, каким требовательным был профессор Снейп, и то, что он оценивал его чай так же, как зелья, рассмешило Бхат. — Привычка, ничего личного. О, только не это. Если бы Бхат действительно был его студентом, Снейп бы незамедлительно обратился к Дамблдору с просьбой о переводе в Дурмстранг. Бхат был невыносимым. Самым раздражающим из всех, кого знал Снейп и мысль о том, чтобы учить эгоистичного хвастуна заставляла живот Снейпа сжиматься от липкого отторжения. — Пусть так. И всё же я ожидал более высокой оценки. Скажем, «идеально». Или лучше - «превосходно». — Ожидание еще никому не вредило. — Согласен, — кивнул Бхат, изящно закинув ногу на ногу — Что ж... Не хотите ли чего-нибудь сладкого? У меня есть особый сорт шоколада с перцем и чесноком, фрукты в сахаре, цукаты... Ох, по секрету скажу, что лично я просто невыносимый сладкоежка. И невыносимый хвастун. Звучало нелепо и смешно. — Благодарю, не нужно — Снейп лишь учтиво покачал головой — Вскоре я все равно буду вынужден вас покинуть. Завтра начало занятий, перед этим днем стоит отдохнуть. — Ах, верно! Моя первая лекция! Жду не дождусь встречи со студентами, это так захватывающе! Снейп лишь фыркнул. Он никогда не понимал трепета некоторых учителей перед началом учебного года и сам не особенно радовался. Разве это что-то настолько удивительное? Быть такого не может. — Не переоценивайте себя. Первая лекция всегда дается весьма трудно. — Ох, какой же вы несговорчивый, профессор Снейп... — Мануш усмехнулся и все же взмахнул палочкой. На стол изящно опустились разные сладости, от обычного шоколада до морковно-тыквенных конфет и лимонных цукатов — Я действительно хотел завязать разговор и познакомиться с вами поближе. В разумных пределах, разумеется. На этот раз Северус все же закатил глаза, даже не взглянув на то обилие разных сладких излишеств, которые теперь пестрели у него перед носом. — Не будьте самонадеянным. Я привык не сближаться с докучающими, невыносимыми магами. — Ох, прошу вас. Мы знакомы всего пару минут, и вы говорите такое? — Именно, — спокойно ответил Снейп, замечая замешательство на лице Бхат — Вы слишком шумный, громкий, бестактный, самовлюбленный и хвастливый мальчишка, который ведет себя слишком гордо без особых причин. Мне импонируют те, кто вам противоположен, ведь ваше неумение держать рот на замке просто неимоверно. Этого достаточно, чтобы я не желал сближаться с вами, профессор. Мануш распахнул свои густо накрашенные глаза, выслушав сокрушительный монолог. Казалось, холодные слова задели его самолюбие и наконец ранили, но нет. В следующее мгновение он невозмутимо усмехнулся и сверкнул идеально белыми зубами, глядя на профессора с той же непоколебимой гордостью. — Что ж, я люблю, когда люди говорят честно. Ваши слова лишь доказывают мою полную уникальность. Ведь я не стремлюсь соответствовать чьим-либо требованиям. К тому же, разве это плохие качества для такого искусного волшебника, как волшебник из рода Бхат? Мой клан чистокровный, и я не могу не гордиться своим происхождением. Это было безнадежно. Снейп стиснул зубы и собрался уже вновь ответить ему чем-то язвительно-острым, но вовремя одернул себя. Нет. Он не станет тешить его самолюбие тем, что выйдет из-под контроля. Он выше этого чистокровного Нарцисса и не позволит себе опуститься до его уровня. — Думайте, что хотите. Мое мнение не изменится, — настойчиво заключил Снейп и поднялся с кресла, обозначая свое намерение поскорее уйти. — А я ведь и не пытался переубедить вас, — Бхат плавно встал с места следом, приблизившись к Снейпу. — Очень хорошо. Потому что я не терплю хвастливых зазнаек, вроде вас. — Неужели я хвастаюсь? Я всего лишь хотел вежливо рассказать о себе, но раз уж вы не хотите слушать, кто я такой, чтобы надоедать вам. Бхат бархатно усмехнулся, пожимая плечами. Он по-прежнему вел себя мило и невинно, хотя эгоизм и самолюбие так и лились из него с каждым словом, как яд со змеиных клыков. — Я напомню вам одну очевидную вещь, профессор Бхат, — холодно прошептал Снейп, глядя прямо в хитрые омуты темных глаз — Я здесь лишь потому, что Дамблдор попросил меня помочь вам освоиться. К сожалению, не в моих принципах отказываться от просьбы директора, поэтому вам лучше молчать и слушать меня, не создавая нам обоим проблем. Я не ищу друзей и советую вам сохранять дистанцию. — Справедливо, профессор Снейп. Но я такой, какой есть, и не стремлюсь соответствовать вашим ожиданиям, — удивительно ласково прошептал Мануш, отчего гнев Снейпа воспламенился за долю секунды — Благодарю вас за компанию, которая показалась мне действительно приятной. Надеюсь, вы ещё заглянете ко мне на чай, профессор Снейп. Волшебник нахмурился и отступил к двери, кинув на Бхата последний ледяной взгляд. — Я в этом сильно сомневаюсь. — Что ж, будущее нам неподвластно, — Мануш усмехнулся и осторожно проводил Снейпа взглядом, все еще улыбаясь своей приторно-милой улыбкой — Доброй ночи, профессор Снейп. Дверь захлопнулась, погружая пустой коридор в липкий мрак. Тишина наконец-то окутала Снейпа, когда он грозно направлялся в подземелье, злостно стуча по плитам замка низкими каблуками. Его злость была настолько огромна, что затмила все мысли. Он даже не заметил двух целующихся старшекурсников, которые испуганно прижались друг к другу в углу. Все резко перестало иметь смысл. Голова пульсировала и раскалывалась, щеки горели от жаркого гнева, а сердце билось так сильно, будто бы в лихорадке. Хлопнув дверью в свой кабинет, Снейп с силой пнул свое любимое кресло, вымещая едкую злость. Глупый, бестолковый, наглый мальчишка! Профессор стиснул кулаки, шумно дыша. Однако, при всем своем обжигающем недовольстве, ему удалось признать одно - Бхат был в два раза глупее Гарри и в десять раз ненавистнее, чем Джеймс Поттер.