Рапунцель. Ну очень запутанная история

      Хуа Чен проснулся очень рано. Только начинало светать. Первое, что он увидел перед своими глазами - это длинноволосого юношу. Он так и лежал спиной к разбойнику. Хуа Чен ощутил тепло, исходящее от Се Ляня, и на мгновение ему показалось, что мир вокруг них замер, остановившись в этом нежном моменте.       Свет утреннего солнца мягко освещал каштановые волосы Се Ляня. Разбойник не мог сдержать улыбку, а еще у него выдалась возможность посмотреть на вчерашние свои творения. Как и ожидалось, косички смотрелись не так аккуратно, потому что они заплетались практически вслепую в темноте, но теперь при дневном свете Сань Лан определенно постарается лучше.       Хуа Чен осторожно встал, стараясь не разбудить Се Ляня и не наступить на его прекрасные волосы. Парнишка даже спал с легкой улыбкой на устах...       Было еще слишком рано, поэтому Хуа Чен решил пока не будить Се Ляня. Вместо этого он направился в лес. Вчера, когда он собирал хворост, заметил небольшую полянку белоснежных цветов. Почему-то они сразу напомнили о милом и невинном юноше.       К счастью, полянка находилась недалеко, и Хуа Чен будет поблизости. В случае чего парень может быстро вернуться обратно. Сань Лан все еще переживал за самочувствие Се Ляня после вчерашнего...       Удивительно… Не испугаться разбойников, суметь дать им отпор, пережить погоню, но при это потерять контроль перед неизвестным человеком в белом. Хуа Чен надеялся, что Се Ляню привиделся страх из детства после пережитых эмоций за один день... Все может быть.       Обдумывая мысли о вчерашних событиях, Хуа Чен собрал неплохой белоснежный букет. Парень критично осмотрел цветы, ведь с них он хотел сплести красивый венок. Пусть будет маленький подарок сегодняшнему имениннику.       Хуа Чен вернулся обратно к их маленькому уголку спокойствия и, сев недалеко от юноши, принялся заниматься цветами. Руки очень умело двигались, несмотря на длительное отсутствие практики. Сань Лан раньше и венки никому не плел, просто занимался ради удовольствия, тем более этот детский навык отлично пригодился в будущем для создания прочных веревок.       В лесу было тихо и спокойно, словно сама природа задержала дыхание в предвкушении чего-то волшебного… лишь тяжелое лошадиное дыхание нарушало затишье… Стоп.       Подождите!       Хуа Чен обернулся на звук и увидел того черного коня, который технически привел его к башне Се Ляня. Можно было бы даже поблагодарить, но…       — Чего надо, зверюга? Я занят.       Конечно, это не остановило жеребца, и он схватил зубами парня за одежду.       — Выплюнь.       Естественно, это тоже было проигнорировано. Они сцепились в драку… Если это было можно назвать дракой. Скорее в догонялки друг за другом, вместе с криками и ржанием.       Подобный шум мигом разбудил мирно спящего Се Ляня. Юноша соскочил с места, как и Жое возле него. Дуэт принялся смотреть по сторонам, чтобы найти источник шума. И нашел. Им оказался Хуа Чен, который собирался кинуть камень в коня.       — Сань Лан! — окликнул парня Се Лянь. — Не пугай малыша!       Хуа Чен уставился с непониманием на бегущего к ним Се Ляня. Конь, поняв, что его считают здесь жертвой… сразу притворился маленьким и несчастным жеребенком.       — Ах ты! — Хуа Чен еще сильнее рассердился на своего врага и собирался замахнуться камнем, но тут между ними встал Се Лянь и Жое, которая сидела на голове хозяина. Оба смотрели грозно на своего спутника       — Сань Лан! Не трогай его!       В след за словами послышалось недовольное фырканье хорька.       А коню только в радость. Он даже умудрился показать Хуа Чену язык за спиной своих защитников… Ах он… Кляча!       — Посмотри, что он делает! — выкрикнул от досады Сань Лан.       Обернувшись, Се Лянь увидел грустного и бедного коня. Юноша тут же подбежал к жеребцу. Хуа Чен чувствовал себя брошенным и преданным.       — Какой хорошенький! — восторженно крикнул Се Лянь, поглаживая коня по черной, как и он сам, гриве. Животное, получив ласку, тут же принялось радоваться. — …Эмин, — прочитал юноша на поводьях, — Правда Эмин чудесен, Сань Лан?       — Само очарование, — буркнул Хуа Чен.       Он понял, что временно потерял внимание Се Ляня, поэтому нужно его в полной мере вернуть. Хуа Чен пришел к месту, где плел венок и поднял свою поделку. Парень сделал последний штрих - сплел два конца цветочной ленты. И отправился обратно.       Хуа Чен не стал звать юношу, а просто подойдя сзади, аккуратно положил белый венок на голову Се Ляня, прошептав над самым ухом ласково.       — С Днем рождения, Диди.       Юноша ахнул от неожиданности и смущенный повернулся в сторону Хуа Чена. Теперь пусть этот Эмин кусает свои копыта от нехватки внимания. Конь почти так и сделал, грозно посмотрев на разбойника, который показал ему язык и подмигнул своим единственным глазом.       Один - один, кляча.       — С-спасибо, Сань Лан! — с краской проговорил Се Лянь, — только... как ты меня назвал?       — Диди, — повторил Хуа Чен, но поняв, что юноша длительное время рос один в башне, мог не знать, как подобное расшифровывается, — так называют тех, кто младше… Кстати, а сколько тебе лет исполнилось? Шестнадцать? Или семнадцать?       Се Лянь растерянно посмотрел на Хуа Чена.       — Сань Лан… — юноша даже отвел смущенный взгляд, — мне сегодня исполняется двадцать лет.       О.       Даже так.       Быстро исправляем.       Хуа Чен вновь ближе наклонился к Се Ляню.       — С Днем рождения, Гэгэ, — прошептал он во второе ухо.       — А это значит... — Се Лянь сглотнул от волнения, — это значит, что старше?       — Да, — лисья ухмылка, — но если хочешь, я могу тебя звать по имени.       По имени Се Ляня всегда звал только отец, ну и «солнышко»… Больше некому было. Да и никого юноша больше не видел. Не считая Жое, но девочка только забавно фыркала, когда хотела на себя обратить внимание.       Теперь в жизни юноши появился Сань Лан. Он был особенным для Се Ляня. Хотелось, чтобы и парень звал его как-то по особенному, только его и больше никого.       — Мне нравится, как ты зовешь меня, — тихо прошептал Се Лянь.       Они постояли в тишине какое-то время, пока юноша любовался своим цветочным подарком.       — Спасибо большое, Сань Лан, — вновь счастливо заговорил Се Лянь, а затем спросил — А сколько тебе лет?       — Скоро будет девятнадцать.       — Ох… я думал, ты старше меня.       Хуа Чен собирался, что-нибудь ответить, но конь его толкнул копытом. Ах, он!       — Гэгэ! Но ты видел!       Жеребец на слова парня только заржал и грозно посмотрел на него.       — Ребята-ребята! — Се Лянь вновь оказался между двоицей, — пожалуйста, давайте проведем этот день спокойно…       — Скажи этой зверюге, а не мне, гэгэ, — фыркнул Хуа Чен. От коня послышалось ответное фырканье.       Се Лянь подошел ближе к черному коню.       — Эмин, — юноша начал гладить животное по гриве, — я прошу у тебя прощение за Сань Лана, если он сделал что-то плохое… Но Сань Лан правда хороший, не нужно за ним бегать… по крайней мере сегодня.       Конь фыркнул, но видно, что позицию не собирался сдавать.       — Эми-и-ин, — ласково протянул Се Лянь, что Хуа Чен удивленно изогнул бровь. Его имя юноша так нежно не тянул, а этого животного без проблем. Парень начинал злиться.       Увидев, какая реакция происходит у Хуа Чена, конь начал льнуть к юноше, прося, чтобы его еще погладили. Вообще, он бы и без разбойника хотел ласки. Ведь жеребцы королевской стражи редко ее получали, а тут такая возможность.       — Эмин такой хороший мальчик, правда? — продолжал Се Лянь.       У Хуа Чена задергался его единственный глаз.       — Гэгэ!.. — парень не придумал, что дальше можно сказать, но за то он отвлек длинноволосого прекрасного юношу от этой зверюги. Длинноволосого… Точно! — Гэгэ, я же обещал тебя заплести!       Конь злобно зыркнул на разбойника, а Хуа Чен удерживал себя от желания повторно показать животному язык.       — Ох, точно, Сань Лан! – спохватился парнишка. — Я и совсем забыл, спасибо большое!.. Куда мне сесть?       — Туда же, где вчера, — очаровательно улыбнулся Се Ляню Хуа Чен, а коню все-таки показал язык.       На сей раз Хуа Чен разложил волосы Се Ляня, чтобы заплести одну большую прочную косу. В городе будет много народу, и обязательно кто-нибудь наступит на такие, удивительной красоты, волосы. Хуа Чен также набрал больше белых цветов, чтобы вплести их в прическу.       Се Лянь сидел спокойно, практически не двигаясь. Хуа Чен удивился выдержке и терпению юноши. Скорее всего, тому не впервой долго сидеть с волосами, ведь за ними нужен долгий уход. Мытье, сушка, расчесывание… Сколько крепких нервов необходимо иметь, но такие длинные и прекрасные волосы действительно заслуживают много внимания.       Хуа Чен со своими волосами всегда справлялся быстро. Помыл, максимум сделал хвост и нормально, можно идти. Теперь же все хотелось сделать идеально. Равномерно разделить каждую прядь, туго, но в тоже время аккуратно, нежно заплести и вплести в них белоснежные цветы.       Хуа Чен не знал насколько долго он просидел с плетением, но результат определенно стоил того…       Перед парнем стоял Се Лянь, рассматривая с восхищением свою прическу… Длинная каштановая коса, заплетенная с искусным мастерством, словно олицетворяет гармонию и красоту. Каждая прядь волос, переливаясь на солнце, создает играющий световой эффект, придавая образу неповторимый шарм.       Белоснежные цветы становятся ярким акцентом на фоне каштанового цвета. Их мягкий аромат подчеркивал нежность образа и создавал атмосферу загадочности. Хуа Чен даже добавил парочку серебряных бабочек, которые были на его собственных цепочках. Гэгэ они больше шли.       — Сань Лан! Это прекрасно! — пылко воскликнул юноша, не отрывая глаз от прически.       Парнишка крутился на месте, наблюдая за своей косой. Заплетенные в ней волосы уже не казались такими длинными, они не таскались по траве, не собирали больше за собой листья и ветки. Хвостик косы практически не касался земли.       Хуа Чен не мог оторвать глаз от представленного перед ним изящества и очарования, на губах уже давно сияла счастливая улыбка.       — Сань Лан! Спасибо! — выкрикнул Се Лянь и в ту же секунду на Хуа Чена кинулись с объятиями.       Это… было неожиданно, но так приятно… Хуа Чен и забыл, когда он в последний раз обнимался, не считая Се Ляня.       — Ой, прости-прости! — затараторил тут же юноша, отскочив. – Мне просто никогда не делали такую чудесную красоту!       Се Лянь по привычки хотел взяться за прядь волос, когда сильно волновался, но вспомнив, что волосы красиво уложены, то сменил тактику и сжимал-разжимал руки. Это выглядело мило.       — Все в порядке Гэгэ… Я рад, что тебе понравилось…       Долго ребята не стали оставаться в лесу и направились в сторону Сяньлэ.       У Сань Лана всегда оставались деньги на черный день, жизнь научила всегда иметь пару золотых в кармане. По пути он купил накидки. Можно было и стащить, но не хотелось излишнего внимания привлекать. Накидки и так нужны были, чтобы Хуа Чену не попасться королевской страже, а Се Ляню, чтобы «не украли из-за слишком красивой красоты» - шутил Хуа Чена.       Нет, правда. Гэгэ выглядел уж слишком чудесно.       Шли парни спокойно, не считая легкой перепалки между Хуа Ченом и Эмином, пока Се Лянь обращал на них внимания, а чем ближе они подходили к городу, интерес юноши все больше захватывало окружение, а не те двое.       Увидев, что Се Лянь погружен совсем другими мыслями, Жое взяла на себя ответственность и самолично фыркала на нарушителей покоя. Сначала девочка-хорек делала замечание, сидя на плече Се Ляня, но зачастую двоица не слышала возмущений Жое. Тогда малышка сменила тактику и ловко перегнула с юноши на макушку Эмина.       Эмин возмущенно заржал, Жое зашипела, а Хуа Чен просто смеялся с ситуации. Они были настолько сосредоточены на своих спорах, что не заметили, как Се Лянь вырвался далеко вперед и уже забежал в город…       Зайдя в город, Се Лянь тут же почувствовал ту самую атмосферу праздника, о которой часто читал и видел в книжках на картинках. Отец, конечно, всегда устраивал празднества, но они проходили намного и намного скромнее. А тут столько всего, что глаза разбегаются! Множество разнообразных лавок с товарами, кругом весят разноцветные флажки, люди танцуют и поют.       Се Лянь, полностью потерявший в чувствах, с легкостью бегал от лавки к лавки, словно ветер. Радовался всему вокруг. Его шаги звучали по-особенному, как мелодия, подчеркивающая атмосферу праздника. Он чувствует, как каждый удар сердца наполняет его энергией и радостью, а мир вокруг кажется ярче и сказочнее.       У него в душе царила гармония, и каждый момент казался уникальным. За ним остались позади скучные серые будни, и он наслаждался этой непринужденной свободой. Каждая мелочь - от яркого флажка до детского смеха - делал его день особенным.       Се Лянь не был бы Се Лянем, если не его неуклюжесть. Юноша от переизбытка чувств и эмоций споткнулся о край мантии, и тут же влетел в чью-то спину.       — Эй, смотри куда идешь! — послышался возмущенный голос.       Это было настолько неожиданно, что Се Лянь попятился назад, причитая извинения, и по иронии столкнулся с кем-то еще.       — Эй, аккуратнее!       — И-извините! — в панике заговорил юноша, — Я-я не хотел, просто здесь впервые… и...       — Неужели откуда ты пришел, не учили смотреть под ноги?!       — Как такого непутевого пропустили на границе Сяньлэ?!       Се Лянь выглядел потерянным и не знал, что делать. Бедняга растерялся от такого напора. Он же ничего плохого не сделал. Стало не по себе от сложившийся ситуации. По коже пробежал неприятный холодок вместе с легким страхом… Неужели отец оказался прав?..       — Эй-эй! — раздался такой знакомый и уже родной голос. – Сегодня праздник наследного принца Сяньлэ. Не думаю, что король и королева обрадовались бы, узнав, что на день рождения их сына возникают споры на ровном месте.       Се Лянь поднял взгляд на своего спасителя и увидел Хуа Чена, накрытого темной накидкой. Юноша настолько был погружен красивым лицом парня, что не заметил, как в его руках мелькнул блеск холодного кинжала. А вот мужчины все увидели и сразу же без шума и лишних разборок ушли.       — Гэгэ, — Хуа Чен тут же подбежал к парнишке, — не стоит далеко отходить от меня. Сегодня много народу и кругом толпа, нужно быть аккуратным.       Се Лянь отпустил виновато голову вниз, но ненадолго, потому что его переполняли все еще положительные эмоции. Причем настолько сильно, что юноша тут же принялся делиться ими:       — Сань Лан! Ты видел сколько всего тут! Пойдем посмотрим! — Се Лянь сразу схватил Хуа Чена за руку и потянул в только известном для него направлении. А Хуа Чен был не против.       Се Лянь вел друга к магазинчикам, где среди них обязательно нашлись заведения с едой. Это неудивительно, ведь лавки с едой и сладостями всегда привлекали к себе внимание. В этих маленьких, уютных магазинах собраны настоящие кулинарные сокровища, которые радуют глаз и поднимают настроение.       Свежая выпечка и разнообразные сладости создают атмосферу праздника и уюта. А учитывая, что они с утра не ели, то запахи чувствовались намного вкуснее и острее.       — Я куплю, Гэгэ, не переживай.       Хуа Чен и забыл, когда в последний раз столько всего покупал за день, он привык красть. Теперь… все ощущалось совершенно иначе и по-другому, когда рядом был такой счастливый юноша, который радовался даже простой горячей булочки.       — Сань Лан! Это так вкусно! — воскликнул парнишка, с наслаждением жуя булочку с мясом, — отец мне такие ни разу не покупал! — продолжал говорить с набитым ртом Се Лянь настолько, что сок мяса скатывался по подбородку, но юноша настолько был поглощён вкусом, что не заметил ничего.       Конечно, отец покупал булочки, но не такие, они не были такими сочными и вкусными! А еще...       — Гэгэ, позволь — Хуа Чен аккуратно и нежно вытер пятнышко возле рта юноши, улыбаясь и наблюдая за реакцией парнишки, а та не заставила себя долго ждать.       Се Лянь практически сразу вспыхнул алым цветом, но не отпрыгнул от прикосновений, лишь пробормотал смущенно:       — С-спасибо…       Сегодня они заходили, куда хотел Се Лянь, в конце конов, это его день рождения, который он заслуживал провести как хочет. Особенно, учитывая тот факт, что юноша никогда не выходил на улицу.       Ребята гуляли по улицам, даже успели зайти в один из книжных магазинов, где у Се Ляня тут же загорелись глаза, и он бегал от полки к полке. Хуа Чен лишь улыбнулся, стоя в сторонке.       Немного постояв возле входа, Хуа Чен отправился в раздел детской литературы, у него было мало надежды, но он все же нашел. Нашел. Нашел заваленной ее за полкой. Пыльную, потрепанную... но такую же прекрасную. Таких книжек про любовь демона и богини больше не выпускали, особенно после исчезновения принца. И вот сейчас парень держит в руках эту одну единственную книгу. Она немного выцвела, уголки книжки слегка помятые, но она все еще чудесна.       Книжка оказалось совсем маленькой, а Хуа Чен отчетливо помнил, какой большой та казалась в детстве. Он зачитывал и рассматривал эту историю до дыр, и отчетливо знает ее содержание, но Се Лянь не знает. Раньше увидев эту книжку, он бы почитал и посмотрел на нее ради приятных воспоминаний. Теперь же он хотел отдать ее Се Ляню.       Пока юноша рассматривал внимательно какую-то энциклопедию, Хуа Чен подошел к продавцу, который удивленно изогнул бровь от выбора парня, но все равно продал маленькую детскую книжку. Хуа Чен отошел от прилавка и, спрятав за пазуху покупку, вернулся к длинноволосому юноше, который уже что-то восторженно рассказывал Хуа Чену, показывая на картинки.       В книжном они пробыли долго, а потом опять вышли на улицу...       Проходя по уже знакомым улочкам, ребята вышли на главную площадь. Улица была еще больше и красочнее украшена в честь торжества, но одно строение привлекло взгляд юноши. Се Лянь подошел к мозаичной фреске, на которой была изображена семья с младенцем на руках.       — Это фреска королевской семьи, когда наследный принц только родился, — сказал Хуа Чен, встав возле Се Ляня. — Вторую фреску должны были сделать по традициям в день рождения принца, когда наследнику исполнится три года... но не успели, принца похитили.       Вообще, насколько Хуа Чен был осведомлен, а все благодаря Ши Цинсюаню, который никогда не одну сплетню не пропустит в Сяньлэ, изображений должно быть несколько. Каждые три года создавались новые фрески до восемнадцати лет молодого наследника. Пропавший принц пропустил все оставшиеся пять.       «Где же фрески остальных членов королевской семьи?» - спросил как-то Хуа Чен, когда он выпивал вино в копании с Ши Цинсюанем и Хэ Сюанем. На это один из разбойников махнул веером и выдал вполне логичный ответ: хранятся в замке, как только появляется новый наследник, все фрески прошлого принца или принцессы, украшавшие улицы, отвозят во дворец.       Хуа Чен тогда удивленно выгнул бровь, странные какие-то традиции у королевских особ. Делать им нечего, каждый раз таскать куски стен во дворец.       Однако зато теперь он готов был поделиться этими знаниями с Се Лянем. Сань Лан рассчитывал, что юноша сейчас попросит рассказать о фресках, но вместо этого:       — Ох... так грустно... и жалко принца — пробормотал Се Лянь, он видел как внизу фрески жители Сяньлэ приносили цветы и игрушки для наследного принца, кто-то даже еду и разнообразные сладости.       Се Лянь смущенно подошел к изображению и положил маленькую горсточку орешков, которых у него осталось совсем немного. Это все что у него было сейчас. Он бы мог положить и прекрасные белые цветы, которые были вплетены в его волосы, но наверное, так делать неправильно. Ведь это подарок Сань Лана.       Возле горсточки маленьких орешков упало несколько золотых. Се Лянь удивленно посмотрел, кто положил столь щедрый подарок. Это был разбойник Хуа Чен.       Сань Лан ничего не сказал, он просто с улыбкой посмотрел на Се Ляня       — Надеюсь, король и королева найдут своего сына... — сказал с ответной улыбкой длинноволосый юноша.       Хуа Чен лишь посмотрел на фреску... и на Се Ляня... А потом опять.       Разбойник откинул от себя ненужные мысли. Это плод его воображения. Ведь сколько много людей с каштановыми волосами и янтарными глазами.              Раньше, когда Хуа Чен был маленьким и жил в детском доме, детвору часто выводили в честь праздника на главную площадь. Он видел эту фреску не один раз и никогда не вглядывался на младенца в руках королевской четы. Ребенок как ребенок.       Сейчас же невольно пробежала мысль, как малыш на изображении и юноша возле него...       В прочем, не важно. Сань Лан обернулся в сторону Се Ляня. Из-за своего потока мыслей, Хуа Чен не заметил, как парнишка скрылся.       Разбойник тут же осмотрел всю площадь и спокойно выдохнул. Юноша убежал недалеко.       Се Лянь остановился, чтобы насладиться уличными представлениями - артисты, танцоры и музыканты создали волшебное настроение. Хуа Чен уже неизменно встал возле паренька. Се Лянь проникся этим духом веселья и охотно подхватил предложенные им ритмы, его тело начало двигаться в такт музыке.       — Сань Лан, потанцуем? — смущенно произнес Се Лянь.       — С удовольствием, Гэгэ.       Их руки, переплетенные в тонком взаимодействии, создавали ощущение легкости и близости. Музыка, исходя со стороны музыкантов, окутывала их, как легкий туман, заставляя забыть о прохожих и шуме города. Каждый шаг, каждое движение было полным гармонии и доверия, они словно понимали друг друга без слов.       Танец развивался, завораживая зрителей, которые останавливались и наблюдали. Взгляды полные восхищения и удивления следили за тем, как они плавно переходили от одного движения к другому, создавая впечатление, что они парят в воздухе.       Улыбки и смех были неотъемлемой частью их представления, подчеркивая легкость момента. Они были не просто парнями, танцующими на улице; они были художниками, создающими свою собственную историю.       С каждым новым аккордом их танец становился всё более выразительным. Зрители чувствовали, как пронзительные эмоции переполняли пространство, а сама улица превратилась в сцену, где любовь и дружба переплетались в изящном исполнении.       Но всего несколько слов нарушали так идеально построенную гармонию.       — До запуска фонариков осталось немного!