Рапунцель. Ну очень запутанная история

      Се Лянь и Хуа Чэн подошли к пристани, где было причалено несколько небольших лодок. На удивление, в день праздника, тут не было народа, и парни решили снять свои накидки, позволив вечернему ветерку ласково обдувать их лица. Легкий шум волн, прилагающихся к борту лодок, создавал мелодию, полную умиротворения и ожидания.       — Гэгэ, ты чудесно выглядишь, — не удержался от комплимента Хуа Чэн, наблюдая, как все-таки белоснежные цветы отлично сочетаются с каштановыми волосами.       Се Лянь лишь смущенно улыбнулся, складывая свою белую накидку.       — Сань Лан, — ласково усмехнулся парнишка, а затем добавил. – Лучше отдай сюрпризы для Эмина и Жое.       Хуа Чэн артистично тяжело вздохнул, но достал из штанов завернутый кулек, где лежал маленький кусочек куриного мяса, который он протянул маленькому хорьку, сидящему на его плече. Жое тут же радостно вцепилась в лакомство.       Стоит сказать, что за все время малышка хорошо поладила с Хуа Чэном, по крайней мере, так часто она на него не фырчит.       — А это тебе, — черноволосый кинул небольшой мешок яблок Эмину.       Жеребец подобный жест насторожил, и он с удивлением посмотрел на парня.       — Не бойся, все яблоки выбирал Гэгэ, — Эмин тут же принялся с наслаждением есть фрукты. — Ну почти все, — не удержался Хуа Чэн.       Конь напрягся.       — Все хорошо, Эмин, — подбадривающе сказал Се Лянь, поглаживая коня по гриве, — Сань Лан просто шутит.       Конь расслабился.       — Кто знает, — задумчиво проговорил Хуа Чэн, на что получил серьезный взгляд от юноши.       Разбойник не мог сдержать легкого смешка, даже стараясь выглядеть сурово, Се Лянь все равно смотрелся очень мило. Очаровашка.       — Гэгэ, пойдем, — парень взял Се Ляня за руку и повел в сторону лодки.       Се Лянь почувствовал, как тепло ладони спутника передается ему, обвивая сердце нежной нитью. Они шли по старому деревянному лодочному причалу, который трещал под ногами от времени и забытых историй.       — Ты же никогда не катался на лодке, верно? — с улыбкой спросил Сань Лан, приподняв бровь и смотря на Се Ляня с игривым любопытством.       Се Лянь медленно кивнул, и в его глазах заблестела искорка волнения.       — Не переживай, — Хуа Чэн поднял руку юноши и невесомо коснулся ее своими губам. — Я буду рядом, — произнес он тихо, как будто в его словах таилась магия, способная развеять сомнения и страхи.       Разбойник помог взобраться юноше в лодку, на плечах которого как всегда удобно устроился беленький хорек.        — Эмин, не скучай и кушай яблочки! — крикнул на последок Хуа Чэн, запрыгнув следом в транспорт.       Лодка, изящно рассекающая зеркальную гладь, медленно двигалась вперёд, оставляя за собой тонкую рябь. Два парня, погружённые в свои мысли, наслаждались этим моментом. Хуа Чэн с сосредоточенным взглядом, уверенно греб гребками, его силуэт выделялся на фоне закатного неба, окрашенного яркими оттенками оранжевого и розового.       Се Лянь мечтательно наблюдал за тем, как последние лучи солнца отражаются на поверхности воды, создавая волшебные искры и время от времени поглядывал на своего спутника, надеясь, что тот не видел его смущающих взглядов.       Но Хуа Чэн все видел.       Время от времени они обменивались шутками, делились впечатлениями о сегодняшнем дне. Их смех эхом разносился по водной глади, как будто сам вечер поддерживал их игру, наполняя этот короткий миг вечностью.       Они доплыли до нужного места и просто сидели в тишине, пока Се Лянь вновь не заговорил:       — Сань Лан, — неуверенно и тихо позвал Се Лянь, смотря на своего спутника, — Я боюсь…       Хуа Чэн удивленно изогнул бровь, но при этом ласково улыбнулся:       — Чего ты боишься?       — Я… — Се Лянь вздохнул, чтобы привести мысли в порядок, — Я боюсь, что будет не так, как я все представлял… Я долго лет сидел возле своего окна, воображал, как все случится… Что, если все будет не так?       Хуа Чэн подвинулся ближе к юноше, слегка качнув лодку, где они сидели.       — Но разве не в этом вся прелесть жизни? — продолжал он, его голос звучал тихо, словно он делился секретом. — Неизвестность окутывает нас. Иногда именно в этом волшебстве неожиданного мы находим себя.       Хуа Чэн взял Се Ляня за руку, аккуратно и нежно ее поглаживая. Ладони юноши совсем гладкие, на них нет мозолей от оружия, как у Сань Лана. Он чувствовал, как тепло его ладоней проникает в сердце Се Ляня, вызывая в нем трепет, который не оставлял сомнений в их чувствах.       Се Лянь смотрел на Хуа Чэна с восхищением. У него был привлекательный взгляд, полон надежды и нежности, как будто он мог читать его мысли и желания.       Свет заката играл всеми цветами на небесах, создавая вокруг них феерическую атмосферу. В этих мгновениях, когда мир вокруг затихал, казалось, что время остановилось.       Хуа Чэн, несмотря на свою силу и опыт, чувствовал себя уязвимым, как никогда. Он знал, что именно этот юный момент, этот трепетный контакт между ними, будет храниться в его памяти вечность.       — Все будет, нет так, как ты представлял... Все будет во много раз лучше, — тепло и нежно улыбнулся парень.       — Но… — возразил Се Лянь, смотря куда-то вдаль, в сторону дворца, - что мне делать, когда мечта исполнится?       — Гэгэ, посмотри на меня, — тихо, но все же слышно прошептал Хуа Чэн.       Се Лянь послушно исполнил просьбу и обернулся в строну друга, юноша сразу ощутил, как к его щеке бережно прикоснулись. В течение всего дня прическа немного растрепалась и выглядела уже не так идеально. Хуа Чэн снова заправил непослушные пряди. И честно, по этому жесту Се Лянь очень сильно соскучился, что невольно прильнул к мягким прикосновениям.       — Если исполняется мечта, то нужно искать новую.       — А у тебя так было?       — Да… Буквально вчера моя мечта была совсем другая, теперь у меня новая…       — Старая мечта исполнилась?       Хуа Чэн все еще не живет в замке, поэтому...       — Нет… но я нашел намного и намного лучше…       Но зато сейчас он плывет на лодке с самым удивительным и прекрасным юношей.

***

      Тем времен во дворце Король и Королева смотрели друг на друга. В глазах обоих была грусть и печаль. Прошло столько лет, а поиски ничего не дали.       Сегодня их маленькому мальчику исполняется целых двадцать лет, он уже молодой и красивый парень.       Как он там? Все ли с ним хорошо? Эти вопросы всегда преследовали Короля и Королеву на протяжении восемнадцати лет, когда пропало самое ценное сокровище королевства Сяньлэ – их ненаглядный сын, в котором они души не чаяли.       Убитые горем родители до сих пор винят себя в произошедшем, что они поторопились выводить сына в свет. Надо было еще подождать, чтобы он еще подрос и окреп. Теперь их мальчик где-то совсем один… без мамы и папы.       С каждым годом верующих, что наследный принц вернется домой, становилось все меньше. Король и Королева не могли винить своих поданных, это нормально, когда люди теряют надежду и перестают ждать. Однако все-таки большинство жителей Сяньлэ вместе со своими правителями продолжали верить и чтить память о наследном принце. Они надеялись, что мальчик увидит фонарики, которые зовут его домой.       — Он вернется… — прошептала тихо королева, стирая скупую мужскую слезу с щеки мужа, а у самой женщины перед глазами была влажная пелена, — Я чувствую… наш мальчик совсем рядом.       Король берет руку супруги и нежно целует, а на устах появляется слабая улыбка.       — Ты права, — произносит мужчина, — наш Се Лянь вернется домой.       Король и Королева еще раз ободряюще улыбнулись друг другу и пошли на балкон, где стоял фонарик с иероглифами сына. Только королевский фонарик был подписан именем наследного принца. Утонченно, аккуратно и с любовью были написаны иероглифы самолично Королем и Королевой. Они верили, что когда-нибудь сын увидит, как его ждут.       Грузик, державший фонарик внизу, отвязался и король с королевой запустили свой огонек надежды в небо. Его теплый свет тут же озарил все кругом, а внизу, сразу начали подниматься все больше и больше фонариков. Город осветился желтым цветом…

***

      Хуа Чэн и Се Лянь тихонько покачивались в лодке. Несколько белых цветов, которые были вплетены в каштановые волосы юноши, они решили запустить в воду. Парни сидели практически в обнимку, наблюдая за медленным танцем цветов по воде. С каждым мгновением цветы все дальше удалялись, словно унося с собой их мечты и надежды.       Жое тем временем свернулось клубочком и мило посапывала.       Ребята сидели в тишине, пока не стал появляться слабый свет со стороны дворца, и это было не солнце…       — Сань Лан! Смотри-смотри!       Се Лянь сразу соскочил со своего места и подбежал к другому концу лодки, успев очень сильно раскачать ее, что Жое очнулась от сна. Юноша лишь с замиранием сердца наблюдал, как тысяча фонариков взлетели в небо. Их было множество, они как золотой туман стали окутывать все кругом. Вблизи огоньки оказались еще красивее и ярче.       Фонарики летали, кружились. Каждый горел своим светом, кто-то желтым, другие оранжевым, у других мелькал оттенок красного. Все такое красочное, насыщенное и совсем близко…       Он не мог оторвать взгляд от этого волшебного зрелища. Каждый фонарик, словно кусочек надежды, поднимался выше, оставляя за собой тонкий след. Вдыхая чистый вечерний воздух, юноша закрыл глаза и представил, как каждый фонарик уносит с собой его мечту.       Вот и все… Мечта исполнена? А… что же дальше?       Юноша растерянно обернулся к Хуа Чэну, ища в нем поддержку. Какого было удивление, когда Се Лянь увидел, что в руках парня находились два точно таких же фонарика.       На губах сразу появилась радостная и счастливая улыбка, юноша аккуратно подошел к Хуа Чэну, стараясь больше не раскачивать их маленькое судно. Се Лянь сел напротив парня и смотрел на его лицо, освещенное светом фонариков. Оно было так прекрасно…       — У меня для тебя тоже есть кое-что, — осмелился Се Лянь и вытащил из дна лодки знакомую сумку, благодаря, которой, можно сказать, и началась вся эта история. — Я сначала боялся тебе ее отдавать… а теперь совсем не боюсь… Понимаешь? — говорил юноша с теплой улыбкой на губах.       И эта улыбка… была определенно во много раз дороже, чем корона, находящиеся в сумке. Хуа Чэну не нужен больше дворец, ему нужна теперь счастливая улыбка этого прекрасного юноши с чудесными волосами.       — Думаю понимаю… — просто сказал Хуа Чэн, убирая уже ненужную вещь в сторону. Все что сейчас, ему необходимо, сидит и смотрит на него неотразимыми янтарными глазами.       Хуа Чэн передал один из фонариков Се Ляню, и они запустили их в небо вместе к остальным.       Давно, когда Хуа Чэн жил в детском доме, заведению выделялось определенное количество фонариков. К сожалению, не для каждого ребенка, поэтому детям приходилось запускать небольшими группами по четверо или пятеро человек.       Совсем в раннем детстве маленький Сань Лан обожал это делать, и, наверное, ждал день рождения принца сильнее, чем собственный. С каждым годом, становясь старше, фонариков выделяли на детский дом все меньше.       Фонарики отдавали запускать, в основном только младшим группам, чтобы малыши могли больше ощутить суть праздника. Подростком почти ничего не оставалось, а потом Сань Лан сбежал из детского дома и стал Хуа Чэном.       Наследному принцу Хуа Чэн больше не запускал фонариков, сначала буквально из-за нехватки денег, а потом просто не хотел. Единственный, кому бы он запускал фонарики, это тому маленькому мальчику в темной накидке. Так он и сделал.       Хуа Чэн помнил тот день до мельчайшей подробности, и помнит, что была весна. В одну из весенних ночей он запустил одинокий огонек в темное небо… а потом, буквально на следующий день вышел указ, что фонарики запрещены запускать в какие-либо дни кроме дня рождения принца.       Остановило это Хуа Чэна? Нет. Он запускал один единственный фонарик днем, когда при свете дня его почти не видно. Его маленькая традиция.       Теперь снова Сань Лан запускает фонарики вместе с прекрасным длинноволосым юношей, который показал ему мир абсолютно заново и по новому.       Хуа Чэн и Се Лянь все еще сидели в лодке и наблюдали за вальсом огоньков небе. Се Лянь продолжал внимательно рассматривать каждого из участников танца, пока не заметил кое-что.       Самый большой и яркий фонарь, начал потихоньку затухать и приземляться в воду. Се Лянь аккуратно наклонился и поднял его ладошкой. Он был так сосредоточен на ответственной миссии, что только потом заметил одну интересную деталь. Этот фонарик был единственный с иероглифами.       — Это королевский фонарик, — ответил на немой вопрос Хуа Чэн, когда Се Лянь обернулся в его сторону, — на нем написано имя наследного принца.       — Как его имя?       Имя… Раньше о нем постоянно трубили и говорили, а потом резко все замолчали, а старшие поколение больше не упоминало имя принца. Сейчас маленьким детям рассказывают сказки, что только фонарики знают, как зовут наследника.       Хуа Чэн не интересовался этими нюансами, да и он был младше принца, а все кто его младше многого не знают. Из всей бандитской банды Хуа Чэн самый младший, поэтому подробностей сильно не знает в отличие от своих «коллег». Даже Ши Цинсюань и Хэ Сюань не намного старше его, осведомлены достаточно.       Хуа Чэн помнил примерное сочетание... Си Мянь, Се Фянь, Си Нянь... Что-то такое. Но сегодня он вспомнил имя наследного принца королевства Сяньлэ - Се Лянь. Точно такое же имя носит прекрасный юноша, который сидит рядом с ним...       — Немного на твое похоже... но я не успел прочитать — только ответил Хуа Чэн, пожав плечами, — после исчезновения наследника, стало появляться много лжепринцев, поэтому имя хотели скрыть…       — Ох... у принца должно быть чудесное имя, ведь он же принц, — улыбнулся Се Лянь, — Наверное, он вырос красивым юношей.       — Не согласен, — ответил уверенно парень, смотря на своего путника, — Ты намного красивее всех, — сказал только Хуа Чэн, заправляя выбившую прядь волос за ухо, а затем. — Прости, забыл подарить, — Сань Лан достал маленькую детскую книжечку из-за пазухи. — Мне показалось, что ты не знаешь историю богини и демона... И случайно нашел ее в магазине... подумал о тебе... поэтому вот.       Хуа Чэн всегда отличался красноречием и колким языком, но сейчас он чувствовал себя... неловко? Слова застревали в горле, словно призраки забытых воспоминаний. Он опустил свой взгляд на Се Ляня.       — Спасибо, — произнес Се Лянь и взял книжечку, ощущая легкое тепло от прикосновения к обложке. Он стиснул ее в руках, как будто это могло спасти его от собственного смятения. — Знаешь, Сань Лан... Я жил в башне всю свою жизнь, но лишь сейчас… с тобой я вижу свет.       Хуа Чэн робко прикоснулся к щеке юноши, нежно и ласково поглаживая, стараясь передать всю теплоту своих чувств.       Се Лянь, немного смутившись, поднял глаза и встретил взгляд Хуа Чэна. В его глазах отразилась та же нежность, которая согревала душу. Они понимали друг друга без слов; каждый вздох, каждый жест говорили о том, что их связывает нечто большее, чем простая дружба.       — Гэгэ, — почти шепотом проговорил Сань Лан, — после встречи с тобой... Все вокруг переменилось…       Се Лянь покраснел, его сердцебиение усилилось от волнения. Он знал, что открыл новую страницу в своей жизни, и это было одновременно страшно и прекрасно.       — С тобой… мне хорошо, — вновь сказал Хуа Чэн.       Парень аккуратно проводил рукой по волосам Се Ляня, не забыв поправить бережно венок из белоснежных цветов, который слегка съехал. Се Лянь улыбнулся, его глаза сверкали, как звезды в ночном небе.       — Я тоже чувствую это, — прошептал он, поднимая взгляд к Хуа Чэну.       Сань Лан придвинулся ближе, и их руки, переплетенные вместе, словно искали опору и тепло. Время остановилось, и они наслаждались компанией друг друга. Хуа Чэн чувствовал, как ему хотелось томно и нежно поцеловать Се Ляня. Его сердце забилось быстрее, как будто откликаясь на невидимый зов.       Се Лянь, ощутив нежное прикосновение пальцев Хуа Чэна, приоткрыл глаза. Взгляд их встретился. В его глазах читалась теплота, которую невозможно было скрыть. Хуа Чэн, будто околдованный, наклонился ближе, его губы на мгновение задержались у кончика носа Се Ляня и...       Хуа Чэн заметил вдалеке два знакомых силуэта. На берегу стояли Фэн Синь и Му Цин. Пусть уже и достаточно стемнело, но их фигуры были освещены фонариком в руках одного из них.       Двоица показала кивком в сторону леса и скрылась в нем. Что ж, отлично. Сейчас он им отдаст эту несчастную корону.       — Я... сделал что-то не так? — напугано прошептал Се Лянь, видя, что Сань Лан замер.       — Нет-нет, — тут же принялся успокаивать юношу Хуа Чэн, аккуратно поглаживая по волосам, боясь задеть белоснежные цветы. — Всё в порядке, гэгэ.       Се Лянь позволил себе вздохнуть, но тревога всё еще не покидала его. В глубине души он чувствовал, что за этими словами что-то скрыто.       — Эй-эй, гэгэ, посмотри на меня... — Хуа Чэн нежно и аккуратно взял юношу за подбородок — Такому очаровашке как ты не стоит переживать.       Затем последовал ласковый поцелуй в лоб. Юноша тут же покраснел. Он не ожидал теплоты и такой искренней заботы, которая словно окутала его, как мягкий плед.       — Сейчас, мне нужно закончить свои кое-какие дела и мы продолжим... — Хуа Чэн взял в руки вёсла и добавил, — ... обаяшка-гэгэ.       — С-сань Лан!       Юноша, все еще смущенный, уставился на воду, как будто искал в ней утешение. Мысли метались, пытаясь понять, почему его сердце вдруг забилось быстрее, почему простой жест Хуа Чэна произвел на него такое сильное впечатление.       — Что? — лисья ухмылка. — Мне казалось, что ты соскучился по старым прозвищам.       — С-сейчас не об этом, — пробормотал Се Лянь, отворачиваясь, чтобы скрыть раскрасневшиеся щеки. Вода отражала свет, играя искрами, словно сама природа подшучивала над его смятением.       — Ну хорошо, гэгэ, — легко усмехнулся Хуа Чэн, начав грести.       Лодка поплыла к берегу.