Сага о ветре

Через день, посоветовавшись с Лисом, шкипер привёл судно к скалистой гряде посреди моря. На вершине совсем небольшого островка обосновалось семейство буревестников, а внизу в изломах скалы нашлась крохотная уютная бухточка, к которой было непросто подобраться среди острых камней. Там решили остановиться на ночь. Пернатый Барнет, который неизменно сопровождал корабль, воинственно взбодрившись, полетел знакомиться с сородичами. Однако очень скоро вернулся и под смех моряков влёт ринулся спасаться в руки Лиса, оглушив обиженным криком. Причина в виде стайки крылатых собратьев со столь же возмущёнными воплями ещё покружила над людьми, что были заняты своими заботами. Пока женщины у костерка готовили похлёбку, с прошлого дня целиком взяв такое дело на себя, мужчины распотрошили весь кнорр, вытащив на сушу не только груз, но и само судно. А после вычистили, выскоблили его, раздевшись донага и весело плескаясь водой, потом конопатили и смолили щели. Вынырнув из воды, полностью голый Лис сгрузил в подол своей леди целую горсть красивых ракушек, камешков, ещё чего-то с морского дна. Предзакатное солнце вызолотило его поджарое тело, оттенив, чётче очертило твёрдость мускулов и заискрило блёстками в ещё стекающих, сочащихся водяных каплях по всем телесным вмятинам-выпуклостям. — Ты бы хоть прикрылся, — вздохнул Грелль, сидя на каменистом берегу, только закончив тщательно вычёсывать свои роскошные волосы. Его женщины совсем неподалёку затеяли стирку мелочей. — Чего постыдного, разве у меня пузо свисает так, что корня не видно? — невозмутимо ответил Лис, укладываясь рядом и мокрыми волосами ему на живот. Фыркнув смехом, Грелль только мотнул головой. И не убедить, что тот корень голяком торчит напоказ со всем привесом. Лис приплыл сюда как был, когда вместе с командой в чём мать родила бесчинствовали у судна. Но женщины затем и ушли оттуда. Грелль всё же укрыл его, поделившись пледом. — Такими нас создали боги, почему нам стесняться своего естества, — продолжил неторопливо пояснять Лис, разбирая ракушки. — У нас в банях мужчины и женщины моются вместе, с родителями, с детьми… — Как?!. — всполошился Грелль. — Но ты леди, и можешь мыться отдельно. Что за человек! Обязательно ему нужно раздуть огонёк, выведя из блаженного умиротворения. И сам же умерит этот пожар ласковым словом, взглядом. Не получалось на него сердиться. На ладони Лиса красочная морская звезда чуть шевелила щупальцами, закручивая их кончики. Грелль осторожно потрогал её пальцем, странно бархатистую и не жёсткую. Ему никогда не приносили живых звёзд, а засушенные теряли цвет, все становились жёлто-песочными и твёрдыми. — Красивая, живая… Надеюсь, их у вас не едят? — подозрительно осведомился. Посмеиваясь, Лис закинул её обратно в море. Перебирая принесённые со дна безделицы, Грелль отложил себе некоторые — полосатые камешки, которые ему не встречались на суше, и слоистые разноцветные, из них можно вырезать камею, и крупную замысловатую завитушку-ракушку вместе с перламутровыми раковинками для пуговичек. Лис выбрал из прочего красный комок, похожий на бутон или скомканную тряпочку. — Это багрянка, мы называем её морской розой, — расправленная, она вправду походила на пышный цветок. — Рыбаки приносят её своим жёнам после брачной ночи как знак любви. Говорят, она бережёт чувства и охраняет от зла, — поведал не спеша. Грелль вскинулся, оторвавшись от своего занятия, и накрыл ладонью морскую розу в его руке. — Почему не сказать прямо, если любишь? Лис промолчал с улыбкой, ответив лишь лёгким пожатием. Грелль смахнул песчинки ему с лица, что застряли в колкой щетине, отросшей за эти дни, такой же белёсой, как его брови и приопущенные ресницы, которые, дрогнув, скрыли в своей тени заблестевшие глаза. Переведя взгляд на бескрайнее море, Грелль беспечно кидал в воду оставшиеся камешки. — Не уверен в моём ответе?.. — снова заговорил не сразу. — Знаешь, чего я на самом деле боюсь? Что однажды ты не вернёшься. Тёплая ладонь заплутала в его волосах, скрученных в слабую косу, погладила, легла на щеку. — Ветер всегда возвращается, — наконец вымолвил Лис. — Даже когда не ждёшь. Грелль потёрся щекой о его ладонь. Хотелось, чтобы обнял покрепче, прижал со всей страстью. Шалун-ветерок донёс тихим рассыпавшимся звоном смех служанок, что укрылись за валуном и забрались там в воду, прогретую солнцем на отмели, как русалки. Сквозь прикрытые ресницы слепили солнечные блики на глади моря, сверкали, вспыхивая, призывно манили, играя по волнам горячими отблесками. Утянул его туда с собой Лис, уговорил, искуситель, окунуться хотя бы в нижней рубашке, невзирая на все доводы: — Чтобы все увидели, какая у тебя леди?! — Не разглядят тебя оттуда, и не до нас им. В прохладной воде длинная рубаха облепила всё тело, липла по ногам, мешая двигаться. «Попробуй без неё, совсем по-другому», — вкрадчивое мурчание на ушко. Потом служанки подобрали на камне прибитую волной рубашку. Море неожиданным теплом обняло наготу, огладило сразу всё потаённое, сокровенное, ласкало, бережно качая волнами. И нежные поцелуи, смешавшись с солёной водой, горели на губах солнечными ожогами. — Ты плавать умеешь? — шепнул Лис. — Не знаю, — Грелль и вправду уже ничего не осознавал, осталась лишь нега блаженной невесомости в колыхании волн. — Только не отпускай меня, не вырони! — Держись за меня покрепче… — и шелестом ветра донеслось, почудилось слово про любовь. Сквозь ресницы солнце улыбалось, мерцало золотистым сиянием. Упруго тугое проникновение истомно потянуло в паху, сменилось на гладкое скольжение разогретой плоти внутри, вровень с переливами волн, то горячо нахлынывая, то отступая, смывая остатки разума. Во внешней прохладе обжигало загнанное дыхание, и сорвалось стоном в жарком выдохе. Грелль не хотел приходить в себя, с трудом на мгновения размыкая ресницы в солёных каплях и ослабив оцепенелую хватку до белых пятен на коже, ему было хорошо… — И как мне теперь выходить?! — возмущённо вопил Грелль, стоя по пояс в воде и поглядывая туда, где поодаль парни расположились у костра, занимаясь своими делами, они демонстративно не обращали внимания в эту сторону. Хихикнув, сметливая Уна побежала к выгруженным на берег тюкам за бельём для леди. — Ну, иди сюда, моя морская богиня, — Лис подхватил Грелля, обернув развёрнутым пледом. Для этого леди пришлось выбраться из воды к нему ближе, кое-как прикрывшись руками. — Хороша богиня с облупленным носом! Волосы полны песка, губы как обожжённые. Ай, плечи горят! — негодовала леди, облачаясь за ширмой из растянутого пледа, что держали нянюшка и сам эрл, который давился смехом. — Не смотри на меня! Сам Лис был уже наполовину одетый, Уна сообразила принести одежду и ему тоже. Внезапно умолкнуть леди заставил вдруг сорвавшийся камнем с неба буревестник, едва не задев сверху свистнувшим крылом. Лис успел прижать к себе красноволосую голову. — Барнет, — с укоризной обратился к усевшейся на ближний валун птице. — Леди больше не будет кричать. — Он решил тебе помочь загнать меня, как зарвавшуюся чайку? — возмутился Грелль, всё же с опаской покосившись на пернатого драчуна с острым крючком на конце клюва. — Скорее, ревнует, — привычно улыбнулся эрл. — Мы с ним дружим добрый десяток лет. Пора вас познакомить. Барнет! Но гордый птиц проигнорировал протянутую руку, лишь слегка тюкнув клювом открытую ладонь, и резко взмыл в свои небеса. Чуть позже, когда вместе с командой сидели около костерка, кружки были полны добрым элем под закуску из наловленной парнями и тут же запечённой рыбы. Как водится, слушали вечерние байки, немного озорные, любовные, но в рамках приличий. Голос очередного рассказчика то снижался к доверительному полушёпоту, то прерывался дружным взрывом хохота слушателей. В один прекрасный момент этих уютных посиделок слишком низко над головами пронёсся буревестник, мимолётом уронив прямо в кружку леди маленькую блестящую рыбёшку. И гордо уселся в стороне чистить пёрышки. Парни умолкли на полуслове, уже зная вспыльчивый нрав леди Грелль, которая застыла с совершенно недоуменным лицом, вскинув брови домиком. — Думаю, вы подружитесь, — задумчиво пробормотал Лис, переводя взор на птицу. — Спасибо, Барнет, — только и смогла жалобно всхлипнуть леди, выуживая ноготками за хвост сардинку из медового эля. — А наша леди с голоду не умрёт, — лукаво ухмыльнулся шкипер Альфер. — Видать, плохо ты её кормишь, эрл, — шуткой подхватили парни, вновь оживившись. — Давайте сюда свой улов, леди, сейчас мы вам её зажарим! — предложили всерьёз. Оставшийся путь прошёл без особых приключений. Больше никого не повстречали, их не задели шторма или штили, переменчивый ветер исправно полнил парус и поддерживал верный курс днём и ночью. Разве только пернатый бродяга Барнет взял в привычку ежедневно приносить леди одну мелкую рыбку, скидывая её непременно на глазах у эрла, и однажды позволил погладить свои жёсткие, гладкие, будто масляные, пёрышки. За недолгое путешествие в дружной команде всем нашлось место. Бывшую кормилицу леди закалённые моряки называли не иначе как нянюшка. Многим из них она годилась в матери, и с ней было куда проще, нежели с высокомерными благородными дамами. В пути она перештопала им все рубашки, и еду она готовила отменно — вот что значит женские руки, как поговаривали парни. Всегда весёлую Уну они воспринимали словно младшую сестру, никто не распускал руки и не прижимался с сальными намёками. Хотя задиристый Тилль уже играл с ней в переглядки украдкой и зорким коршуном следил, куда она побежала. В добрых воспоминаниях осталось, как Альфер подозвал к себе малютку Рона, с разбитой головой после боя, и доверил ему подержать руль. — Хочешь, учись, — добродушно кивнул старый шкипер, и степенно объяснял ему основы своего дела: — Видишь хвосты шнуров на полотнище паруса? Это не потому что их поленились обрезать на швах. По ним смотрим, куда дует ветер: они должны лежать ровно так, как сейчас, а если отклоняются или болтаются хвостом селёдки — значит, надо чуть повернуть или поправить парус. При таких наставлениях Рональд и думать забыл о головной боли, уже взяв на ум снова отправиться в море с Альфером. Вот только узлы на верёвках Рону давались с трудом. Зато с этим справлялась Уна и терпеливо показывала ему, с лёгкостью увязывая требуемый узелок. Для пальцев Грелля, привычных выплетать ажур вязальным крючком и сколько там всяких узелков, тоже не было в том ничего сложного. — Всё же чем вы промышляете на самом деле? — спросил Грелль. — Для набегов отряд слишком мал и судно не самое подходящее, вы не грабите, не берёте в плен. На что вы живёте? — Соль, — попросту объяснил Лис. — На побережье её хватает, а на материке она порой ценнее хлеба, идёт на вес золота. Мы торгуем ею сами, без посредников. Кое-кто на этом хорошо поправил свои дела, — улыбаясь, Лис хлопнул по плечу стоявшего рядом Эрика. — У нас свои солеварни, — охотно добавил тот. — Работа тяжёлая, но того стоит. И лорд имеет с них неплохой барыш. На седьмой день кнорр прибыл к родным берегам. Эрик ошибся на сутки в своём предсказании лишь потому, что сделали остановку у рифов, чтобы почистить корабль после кровавой драки. Здешние утёсы были не столь резкими и обрывистыми, точно обрубленными, не такими высокими. Но они изрезаны глубокими впадинами, усыпанные громадными валунами, и скальные обломки топорщились гранитными зубьями вдоль побережья. Море кипело, вспенивалось, разгоняя туман между ними. Хмурое утро под серым небом оседало на всём тончайшим серебристым налётом измороси, и ветер не мог от неё избавить, просушить. — К полудню развеется. Хороший будет денёк, — со знанием дела обмолвился опытный шкипер, поглядывая на небо. Несмотря на сырость, с самого утра парни принарядились, вычистились, окончательно убрали на корабле всё дорожное, навели порядок. Пригасли разговоры и шутки, затихли обычные хлопоты в некоей степенной торжественности. Барнет успел пару раз слетать куда-то и возвращался, нетерпеливо покрикивая, торопил. И даже не подрался со встреченными чайками, здесь уже все были свои. У эрла, облачившегося в тёмную кожаную безрукавку с серебряными шнурами, на бедре занял привычное место его меч, с другой стороны охотничий нож в изысканном плотном чехле. Наряд леди был сдержан: прямое однотонное платье из тонкой шерсти любимого густо-багряного цвета, с разрезами по бокам, отделанное пёстрой тесьмой, сверху плащ с капюшоном. Две косы, перевитые шёлковыми лентами с жемчугом, сброшены на грудь. Сияя белыми рукавами над обручьями тёмной кожи, Лис помог леди забраться на дощатый настил на самом носу корабля. — А можно?.. — растерялся Грелль. — Со мной можно, — эрл крепко обвил руками, прижав к себе спиной. — Мы не позволяем новичкам, потому что отсюда легко может сорвать волной или ветром прямо под днище, по ходу судна. Обжигали лицо солёные брызги, ветер обнимал, обгоняя сзади, обхватывал и нёс вперёд вместе с кнорром, словно поднимая над накатами волн. Хотелось распахнуть руки, как крылья, и лететь вместе с ветром над могучим морем навстречу бескрайней седине неба. Из туманной дымки неясными очертаниями, потом всё резче выступил замок, что сначала показался причудливым скальным обломком на вершине мыса, не слишком выдавшегося в море. Там волны хлёстко разбивались о камни в подножии скалы, пенясь и бурля. Опять победно крикнул буревестник, устремляясь прямо туда, к вершинам. Эрл с улыбкой кивнул, поймав взгляды парней, зашевелившихся, словно выдохнув разом. И Эрик, распрямившись, поднёс ко рту охотничий рог, дважды огласив трубным звуком округу. Неподвижно застывшая крепость не сразу, но вдруг ожила — выхлестнулись зелёные с белым полотнища из высоких окон-бойниц, из одного, из другого, свесились длинными приветственными стягами. — Вот мы и дома, больше трёх месяцев не были!.. — Ну, расслабились. По местам, вёсла на воду! Кому там шишка в штанах уже мешает ногами передвигать? — хмыкнув, сурово распорядился Альфер, спрятав в усы ухмылку. Он снова взялся за руль. Здесь не пристать кораблю, и к замку с моря не подобраться. Только точно зная путь, умело обойти все каменистые отмели и подводные скалы, скрытые тёмными волнами, повернув за мыс, там ещё протиснуться меж огромными замшелыми валунами к бухте. Ещё около часа, и кнорр боком плавно пристал к низкому берегу, взрыв носом серую гальку, которую залила вода. Двое парней, спрыгнув с судна, привязали его к вбитым сваям. Тут же болтались несколько лодок, другие стояли на суше. А чуть выше по берегу уже собралась толпа, и ещё бежали навстречу с радостными криками: «Лорд приехал! Наш эрл вернулся!». Некоторые с тревогой выглядывали своих из прибывших, но уже счастливые. Вернулись без потерь, все живы, и видно, не пустыми. А то, что двое перевязанных — их не на носилках спустили, шли своими ногами, без поддержки, и тоже весело скалили зубы. Что ж, всякое случается в долгом пути. Эрл ступил на сходни не один, вёл за руку высокую стройную леди с дивными, цвета горячей крови, косами. Прямо у прохода их встретили с только что вскрытой бочкой. — Промочите горло с дороги, удальцы! — лукавая молодица зачерпнула из бочки кружкой, первую для лорда, и тут же, не колеблясь, наполнив вторую, без тени сомнений подала леди с ним, озорно красуясь белозубой улыбкой. Тёмный пенный эль был густым и крепким, сразу захмелив. Чуть оглядевшись, Грелль обратил внимание на женщину в безликом тёмном одеянии чуть впереди толпы. Прямая, с гордой осанкой жены и матери потомственных эрлов, не меньше, она стояла, скрестив руки на груди. Вроде со всеми и, в то же время, отдельно, как не вполне принадлежала этому шумному, суетному миру. Трудно было определить возраст по её скорбному, до серости бледному, без кровинки, лицу в обрамлении мрачного капюшона, но видно, прежде она была редкой красавицей. И неумолимо мнилось в её чертах нечто знакомое. — Твоя добрая матушка выбралась сюда нас встретить. К чему бы? — хмуро пробормотал Отелло, сзади уткнувшись в Лиса, который остановился, поравнявшись с ней. — Сколько голов ты привёз? — строго спросила она, не шелохнувшись. У неё тоже был низкий голос, с лёгкой хрипотцой. Лис оглянулся на судно. — Ещё не считал, — ответил в своём обычном благодушном спокойствии. Ветер мягко перебирал его длинные белёсые волосы по плечам, точно их гладили невидимые руки. — Но я вижу, тут есть одна голова, которая стоит всех прочих, хвала богам, — произнесла эта женщина, вперив пронзительный взор в красноволосую спутницу эрла. — Настоящая леди! Трудно было с достоинством вынести взгляд её глаз, вдруг вспыхнувших в своих глубинах неистовым, нечеловеческим огнём и насквозь им прожёгших. Без церемоний она внезапно притянула Грелля к себе ладонью за шею, вглядываясь в лицо чуть не вплотную, добавила бредовым полушёпотом: — Но не равна женщине, у тебя под женским скрыто мужское. И ему это по нраву. Значит, так было угодно судьбе… — будто приговорила, и отпустила, пригасив взор седыми ресницами. — Как тебя зовут, дитя моё? — спросила уже вполне приветливо. Грелль в смущении назвал своё имя, бросив взгляд на Лиса. Тот еле заметно кивнул, ободрив улыбкой. — Ты вправду подобна солнцу, — взяв леди под руку, вещунья повела в сторону, заняв его и дав эрлу отвлечься на разгрузку судна. — Не беспокойся, детка, ты здесь полная хозяйка, и тебе придётся править самой, я не живу в замке. — Где же дом госпожи? — Там, в священной роще, — она показала рукой. — Жрице не следует жить с людьми, смущая своими неуместными замечаниями. — Разве лорд не нуждается в ваших мудрых советах? — Я — должна его поучать?! — с ноткой возмущения удивилась жрица. — Упаси меня боги лезть в его дела! С тех пор, как он стал мужчиной. Раз он сообразил, как пристроить свой отросток женщине, значит, хватит ума и на всё остальное, — ответ был столь же насмешливым, сколько и серьёзным. Грелль поневоле улыбнулся, не сдержавшись, общаться с госпожой оказалось легко. — Признаюсь, я немного завидую твоему выбору, — продолжила жрица, как ни в чём не бывало. — Ему есть чем гордиться. И я бы не устояла, не будь я его матерью, — лукаво отметила. — Но расскажи мне, благополучен ли был ваш путь? Не уйти от её проницательного взгляда. В команде есть раненые, что увидели все… Грелль чуть поклонился, приопустив ресницы. — Я довольна. Об остальном вам лучше поведает сам эрл, госпожа, не вынуждайте меня лгать, — скромно ответил. — Вернее, я услышу об этом в очередной песне барда, — тихо рассмеялась жрица и одобрительно накрыла руку Грелля своей ладонью, оценив такую откровенность. Тем временем эрл вернулся к ним, разобравшись с грузом. Что-то отправили на повозки, какие-то тюки распотрошили прямо на берегу. Рядом остановилась колесница на двух колёсах, запряжённая парой лошадей, с высокими узорными бортами, но только с боков, и там не было даже скамеечки. Стоящий в ней мальчишка-возничий приосанился: — Отвезу с ветерком, мой лорд! Эрл со смехом подхватил свою леди, поставил туда, однако отобрал вожжи у озорника, сам встав впереди. — Теперь ты обними меня! — оглянулся на Грелля и взмахнул бичом. А Грелль полагал, что в замок поедут верхом на осёдланных конях. Стоя позади Лиса, крепко обняв и цепляясь за него всем прижавшимся телом, чтобы удержаться на ногах, он не помнил, как проскочили этот поворот с пристани. И вылетели на внезапно открывшийся простор. Они неслись, обогнав по пути ещё кое-кого на таких же колесницах. По наезженной дороге, мимо подсохших полей, частью уже сжатых, мимо зелёных лугов, на которых паслась пёстрая живность, мимо огородов и домиков при них. И вольный ветер хлестал в лицо, разжигая пылавшие щёки. Невысокие крепкие лошадки резво несли в гору, к каменному замку, что впереди высился в небо грозно и надёжно, словно закрывая собой от бурь эту мирную землю. Во дворе замка, добавляя суматохи, среди людей, вышедших встречать лорда, бегали дети всех возрастов, и все белоголовые, светлые, которые первыми обступили леди Грелль, радостно гомоня. Понятно, лорд мог уже иметь несколько детишек, но не такую ораву. У совершенно ошарашенной леди округлились глаза. — Это все твои?! — Чужих детей не бывает, ты знаешь, — приобнял её эрл, однако пояснил: — Понятия не имею, откуда они, прибегают сюда со всех окрестностей. А я их не гоняю, пусть. Примерно для таких случаев на поясе леди был припасён кошелёк с мелкими монетами. Вложила монетку даже в ладошку тому чумазому малышу, который в сторонке вдумчиво сосал палец, пока не понимая, что происходит. Слухи, что лорд привёз себе леди, донеслись сюда быстрее ветра. И выстроились со своими приветствиями челядь, ратники, дамы, приживалы и приближённые, что находились при замке. Из них прибывшей леди придётся набирать себе свиту. В этой суете и толчее, с обострённым чутьём из-за всех треволнений, Грелль успел выхватить цепким взглядом из толпы юную даму, тоже светлую, как луч, что не сводила с эрла синих глаз и не скрывала чуть выпирающий живот под платьем. На неё никто не обращал внимания, проходили, не замечая, проносили мимо какие-то вещи. Сначала она с радостью рванулась было вперёд: мало ли что болтают, ещё не видя, не зная, и кого он там с собой притащил. Но отступила, потрясённая, тревожно кусала алые губы, себе не веря. Бросились в глаза его волосы, что чужая рука заплела брачным венком вокруг головы и соединила в одну косу, затерявшуюся меж свободных прядей. Грелль сегодня заплёл его так, как он сам попросил. Взмахом руки и счастливой улыбкой приветствуя всех разом, эрл увёл леди внутрь донжона. Все представления, знакомства, празднества будут потом. Утомившись с дороги и от шумных встреч, впечатлений, уже хотелось просто побыть в тишине и покое, вытянув ноги, и привести себя в порядок наконец. — Замок ещё строится, он не вполне готов. Может быть, ты подскажешь, как и что лучше устроить, — говорил эрл, поднимаясь по лестнице выше и выше. — Здесь мои покои и моих приближённых. А здесь всё в твоём распоряжении, целый этаж — несколько комнат, спальня… В спальне леди заполошно мельтешила туда-сюда целая стайка девиц, второпях раскладывая вещи и занимаясь сразу всем, витали пух и перья. — Что, что здесь творится?! — возмутилась леди. Отдохнуть здесь явно не удастся. Перед ней склонилась в поклоне одна из женщин. — Прошу прощения, моя госпожа, мы не успели… Всё неожиданно, впопыхах… — пролепетала. — Дайте нам час! — А где мне прикажете находиться этот час? — в голосе леди зазвенела сталь. — Пойдём со мной, дорогая, — эрл мягко увёл свою леди, уже начавшую закипать. В его покоях было тихо, по крайней мере. Усадив леди к большому зеркалу в резном обрамлении, эрл поставил перед ним небольшой ларец. — Поиграй пока, моё солнце. Ах, чего там только не было! Перстни, колечки, цепочки, ожерелья, шпильки, заколки, браслеты… Из золота и серебра, с самоцветами или затейливой вязью. Они были хороши и к неумытому лицу. Пока леди Грелль их перебрала, что-то померила, любуясь красотой в серебряном зеркале, и не заметила, как ушёл её лорд, когда пришёл. Лис наклонился сзади, приобняв за плечи. — Твоя спальня в порядке, моя радость, я проверил. И ждут тебя там милая Уна и нянюшка, — мурлыкнул, касаясь виска губами. — А я буду ждать тебя к ужину. Сняв украшения и закрыв ларец, с некоторым сожалением, Грелль встал. — Игрушки можешь забрать с собой, они ведь твои, — обронил эрл, как между прочим. Увлекаемый за руку к двери, Грелль едва успел подхватить любезную сердцу, тяжёлую шкатулку.