Сага о ветре

— … Найдётся ли здесь среди всех достойный, кем бы ни был? Это как признание в любви — не тихонько, наедине, от сердца шепнуть на ушко заветное, а возгласить прилюдно, громко, во всеуслышание, глядя прямо в глаза, если ты мужчина. Единственным выйдя вперёд на призыв, Лис приветственно вскинул руку открытой ладонью, будто выстроив своё войско, стоящее за спиной. Но сегодня за ним не было никого, кроме зароптавшей чужой толпы. — Не спеши называть себя, храбрец, чтобы в случае неудачи никто не посмел тебя упрекнуть или очернить твоё имя, — остановил герольд, былой воин, измятый шрамами и в сединах, ушедший к покою. И он снова повторил уже объявленные условия: — Ты всё слышал. Ты сам, своими руками, должен достать три вещи — из воды, из огня и с неба. Просты либо сложны для тебя окажутся испытания, отважный воин, но если, дав согласие, ты отступишься сейчас или потом, то немедленно покинешь это место. И больше не смей появляться здесь никогда. — Даю слово! Отчего же благородная дева Грейнеллин отчаянно сверкнула глазами и спрятала взгляд, покусывая сладкие губы. И встала слишком резко, стиснув в пальцах платок. Струились, стекали по светлому платью кровавые пряди, поблёскивая под ярким солнцем. Она ушла, не вымолвив ничего в ответ или в напутствие. За ней поднялись и вереницей покинули шатёр на помосте женщины её свиты. — Что за прихоть — непременно сунуть голову в пасть льву, — потом привычно выговаривал Отелло. — Зато теперь мы вправе пользоваться гостеприимством замка, нам даже отвели собственные покои. Разве тебе это не по нраву, — рассудительно ответил Лис. — Ты как есть лис, везде найдёшь лазейку, — признал Отелло, однако никак не мог успокоиться. — Но не таким же способом! Ты понимаешь, что тебя ждёт? Я уже выяснил кое-что. Эти испытания кажутся заурядными, но сколько неустрашимых удальцов отказались их выполнять! — Не попробуешь — не узнаешь, — Лис улыбнулся. — И она вовсе не юная девица, только вынырнувшая из-под материнской юбки. Такую надо завоёвывать, — мечтательно сказал. — Она тебя погубит, не сейчас, так после! Как других, на брачном ложе… — За ночь с нею невысока цена, — обронил Лис и призадумался, разглядывая в окне прилегающий сад. Отелло притих. Всё же покои, предоставленные им, хотя совсем невелики, оказались довольно уютны, с постелями и столом. Узкое высокое окно выходило в сад, и сюда не доносились запахи и шум заднего двора. — Надо бы позвать кого, для поддержки, раз такое дело, — заговорил он снова, чуть погодя. Лис со вниманием повернулся к нему. — Я тут пока что написал: «Славный эрл Туманного Мыса, господин наш, участвует в состязании и призывает Эрика Храброго и Альфера Медвежонка свидетелями стать», — зачитал Тилль с тонкого бумажного лоскута. — Сгодится, — одобрил Лис. — Добавь ещё, пусть придут под парусом мирно, как торговые гости, обо мне не спрашивают, сам их найду. И в дар леди сосуды из византийского цветного стекла поднесут. Прирученная чайка часто возвращалась, кружа поблизости от хозяина, поэтому не пришлось долго ждать. И пернатый Барнет знал, что с закреплённым на спинке грузом надо лететь к кораблю, который он тоже легко находил на морском просторе. Солнце ещё только клонилось на закат, когда от замка понеслась справно вооружённая кавалькада, направляясь к морю. Ясно, что здесь пользовались голубиной почтой для срочных сообщений из рыбацкой деревушки на побережье. Лёгкий кнорр открыто причалил к пристани, и команда подвернула парус, пока оставаясь на судне. Крепкие суровые парни с засученными рукавами, в ожидании загоравшие на палубе, мало были похожи на мирных торговцев, хотя из оружия имели на себе разве что ножи. Всё остальное они заранее припрятали, убрали в кормовой рундук вместе с бронёй, даже щиты сняли с бортов, как велено. На виду лишь несколько бочек с ценной рухлядью. — А если решат обыскать? — озаботился кто-то из молодых, не самых опытных. — Ну и что? Времена сейчас неспокойные, а мы же не щетинимся оружием, — растолковал бывалый в переделках Эрик, почесав короткую бородку и взъерошив тоже коротко остриженные соломенные волосы, по одной стороне забранные косичкой. — Но слишком длинному носу может чем-нибудь кончик прищемить. Ничем не занятые парни негромко переговаривались, рассуждая о том, о сём. — Занятно… Предводитель наш далеко не юнец, чтобы тешиться состязаниями или умениями похваляться. Что его задержало в этом захолустье? — Женщина! — со знанием дела ответил кто-то на лукавый вопрос. — Да ну, с нашим такого быть не может! — горячо возразил звонкоголосый Алан. — А он что, из другого теста слеплен? — хохотнули друзья. — Иная бровью поведёт, как побежишь за ней, не только слюнями истекая. Тут азарт, чтобы её первым взять! — Может, и азарт. А я так скажу: раз уж его настолько зацепило, значит, пора ему заканчивать с походами и дома осесть, — рассудил Эрик. — Короче, появится у нас скоро леди, будет её на руках носить. И ждать нам наследника, коль у него дело выгорит. — Так время ему уже наследниками обзаводиться, — поддержали остальные. — Да уж, и я по своей что-то затосковал… — Хотелось бы посмотреть на ту, что за пару дней ему голову вскружила! — Увидим ещё. Эрик неторопливо встал навстречу подъехавшему отряду. Впереди всадница с горделивой осанкой, её развевающиеся волосы густо багровели под солнцем. Она умело сдерживала горячего коня. — Мы люди достославного хозяина Туманного Мыса, не ищем вражды. Следуем по торговым делам нашего эрла и утомились в пути, — заговорил Эрик со спокойным достоинством. — Хотелось узнать, в чьих мы владениях и можем ли рассчитывать здесь на гостеприимство. — Привет людям достославного эрла! Вы на земле манора Южных Утёсов, под рукой благородной воительницы Годиерны, — величаво ответила красноволосая предводительница, голос не писклявый, низковат для девы, пролился мягко и ровно. — Вас встречает её дочь Грейнеллин. Мы рады добрым гостям. Добро пожаловать в замок, где для вас найдётся пища и кров. Оставив двух человек на корабле для охраны, прихватив с собой лишь заплечные котомки, гости проследовали в замок. Где и вручили хозяйке, как приличествует, ларчик с затейливыми бутылочками из драгоценного разноцветного стекла, подарок был принят с благосклонностью. На том церемонии закончились. Наконец можно было расположиться за столом в зале для воинства и сытно поужинать, попутно знакомясь с местными бравыми рубаками, не скупясь на рассказы о том, что встречали в пути. Они ещё и любимую лиру с собой прихватили. Среди шума и гомона к ним подошли Лис и Отелло, которым тотчас нашлось место в тесноте за общим столом. — Рад вас всех видеть, — насилу высвободившись из дружеских приветствий, Лис уселся на лавку к товарищам. Перед ним уже поставили полную кружку с пеной через край. — Да, да, налейте ему побольше! Чтобы завтра всё проспал мертвецки пьяный, — ехидно, как всегда, вставил Отелло. — Для него же лучше… — Тебе ещё не подрезали длинный язык, знахарь? — бойкие приятели с хохотом пихнули его в бок. — Тогда поведай нам, что за состязание. Брачное испытание? И не твоё ли стрекотание до того довело? Тилль не обижался. Именно за свой язык без костей он постоянно нарывался на взбучку от своих и чужих. Рональд тоже не отходил от гостей, о ком заботу ему поручили, несмотря на раненную руку. И он с восхищением взирал на них всех, украдкой поглядывая на Лиса, который, оказалось, с ними хорошо знаком. Однако парень держался поближе к Эрику, что явно был за старшего. — Вы все из манора Туманного Мыса? — юноша решился спросить. — Так и есть. А что? — Эрик уронил на него взгляд. — О вашем эрле слагают легенды. Достойно служить такому господину! Верно, он могуч, как ты. Рассказывают, когда он идёт — содрогается земля, махнёт рукой — деревья клонятся… У входа появилась благородная дева Грейнеллин, окидывала цепким взором зал. Очевидно, проверила как хозяйка, всё ли в порядке. Парни немного поутихли, переглянулись с Лисом. — Она? Хороша, — негромко одобрили, у них было время её оценить и по дороге сюда. — Огонь-девка! — высказался Эрик. — Повежливей о моей леди, — предостерегающе одёрнул Лис. — Э-э, да она тебя сглазила! — подначивали друзья. Эрик вдруг оскалился в весёлой улыбке. — Знаешь, как о нём говорят у нас? — вспомнив о Рональде, обратился к нему. — Эй, Алан, спой про нашего эрла! — задорно подмигнул. Лохматый худощавый парень, с готовностью кивнув, взял лиру. Под плавные переборы к его чистому голосу присоединились многие, подтягивая со вкусом и довольно складным хором: Рождён пенным морем, ветру брат, И буря ему сестра. С пути никогда не свернёт он назад, Нет для него преград. Скользнёт тише мыши, или стрелой, Где птица не пролетит. И меч его верный отточен луной, И взглядом, как сталь, сразит. Ни славой, ни златом его не смутить, Ни песней прекрасных дев. Он буревестник, его манит Лишь солнца горячий бег Лис не пел, только слушал, посмеиваясь. Мог ли он вообще петь своим неровным голосом. — Ты тоже его знаешь? — не утерпев, полюбопытствовал юноша у него. — Как себя самого, — подумав, протянул Лис. — Почему ты сразу не сказал! — вырвалось у Рона едва не с отчаяньем. — Ты не спрашивал, — невозмутимо ответил Лис. Приятели вокруг грянули хохотом. Грейнеллин тоже послушала песню и только потом, гордо вскинув голову, ушла. При общем гомоне Лис ускользнул почти незаметно. И нагнал её на площадке лестницы, ведущей наверх. — Грелль! — окликнул её домашним именем, от неожиданности она встрепенулась, застыв на месте. Он стоял слишком близко. — Скажи честно, у тебя есть кто-то на сердце? — А если есть, то что? — дерзкий взгляд, глаза в глаза. — Ничего, — и он отступил в сторону с прежней своей неясной усмешкой. Чуть подобрав подол платья, она быстро поднялась по ступеням. Но вдруг, задержавшись, послала пронзительный взгляд и убежала дальше наверх. Рассеялся гвалт весёлой пирушки, как не было. Всё укрыло одеяло туманного утра, опустилось мягкой облачной сыростью, оседая седым росистым налётом на траве и камнях. На лысой вершине утёса Лис раздевался спокойно, с ленцой, словно был здесь один и в тёплом уюте. Он вовсе не оттягивал начало, просто не спешил в своих привычно размеренных движениях, ни одного лишнего, суетливого жеста. Наконец оставшись лишь в клетчатых выцветших штанах, стянутых шнуром, он ремённой петлёй подхватил на левую руку нож и повернулся к толпе, настороженно молчащей. Среди суровых крепких парней Эрик осклабился, изображая улыбку, и одобрительно кивнул, рядом зябко поёжился Отелло, укутанный в шерстяной плед. Поодаль собрались простые селяне, что тоже пришли смотреть испытание. Спешившись, Грейнеллин подошла к Лису, вместе встали на самом краю. Туманное небо над головой только чуть позолотило всходящее солнце, скрытое за маревом, лёгкий ветерок разглаживал, трепал и заново спутывал пряди свободных волос. — Ты не похож на рыбака или торговца с такими узорами, — проронила она, отметив рваную сеть шрамов, застарелых рубцов, исчеркавших нагое тело. Лис промолчал. — Я желаю тебе удачи, храбрец, — сказала она твёрдо. На его глазах сняла с себя широкий массивный браслет и бросила в море. Миг спустя за ним с обрыва стрелой полетел Лис. Тоже ступив на край, Эрик глянул вниз и тихонько присвистнул, оценив высоту. Отвесная скала словно срезана ножом до самого низа. И судя по волнам, глубина там изрядная, как провал. Каким ни будь пловец, но сколько смертный человек может продержаться под водой?.. Под извечный шум прибоя воины переглядывались в хмуром молчании, нетерпеливо переступали копытами кони. — Надо было хоть лодку привести, всё равно… — досадливо обмолвился кто-то. — Здесь где-то должен быть спуск, — пробурчал Эрик на безмолвный вопрос товарищей, стоя с ними на краю утёса. Вновь хлестнувшая волна чуть в стороне вынесла с пеной безвольно белевшее тело и отхлынула, оставив его на прибрежной гальке. — Вон он! Под этот окрик Грейнеллин рванулась на коне к самому обрыву, на миг сверкнув улыбкой. — Спуск там, — показал малютка Рональд. Несколько воинов, своих и чужих, уже кинулись в ту сторону. В два прыжка обогнав остальных, Эрик с руганью метнулся вниз по ступеням, выдолбленным по природным выбоинам, в скальной трещине, как в узком простенке, загороженном заострёнными пластами скалы, потому совсем незаметном со стороны. — Я с вами!.. — рванулся туда и Отелло, вдруг оказавшись около Эрика, которому пришлось подхватить знахаря за шиворот, чтобы не навернулся. Пока добежали, Лис сам смог приподняться, сел и отплёвывался, откашливался, вдосталь нахлебавшись горькой морской водички. И не выпускал злополучный браслет из намертво стиснутых пальцев с ободранными костяшками. Ещё ссадина украсила ему полщеки. — Из какой щели ты вылез? — двусмысленно проворчал Эрик, укутывая его пледом. — Опять как заново родился! — Заткнись, — Лис оскалился широкой улыбкой, его уже пробирал смех. Однако он хлебнул согревающей жгучей настойки из фляжки Отелло. Поднявшись с товарищами наверх, Лис сначала оделся неторопливо, по своему обыкновению, словно испытывая терпение благородной девы, привёл себя в порядок. Только потом подошёл, минуя герольда, напрямую к ней и без всяких суесловий показал браслет, покручивая его в пальцах. Всадница поняла, чего он хочет. Сдержавшись, чтобы не разразиться всем, что уже кипело на языке, надменно протянула ему руку со своей высоты, позволив самому надеть украшение. Но после, вместо того, чтобы чинно отойти, он вдруг, откинув её плащ с крупа лошади, вскочил позади и обвил деву руками, перехватив поводья. — Я устал, — промурчал он на ушко Грейнеллин, просто задохнувшейся от такой дерзости. — В конце концов, это было надо тебе, а не мне. Яростно дёрнув узду, она нарочно пустила коня рысью, устроившись так, чтобы этот нахал съехал на крестец лошади и прочувствовал все конские кости своей тощей задницей. — Грелль, подвинься малость. Иначе свалимся оба, — предупредил он вкрадчиво. — Ещё чего! — огрызнулась она. Как он осадил коня, не уловила. — А ну-ка… — и, нагло стиснув её седалище, резко, с силой подтолкнул, вбив передком в жёсткую луку седла. Грелль только пискнула, а он точно не заметил. — Теперь будет удобно нам обоим, — спокойно сказал, снова взявшись за повод. Она промолчала, как ни странно, и за всю оставшуюся дорогу не проронила слова. По приезде в замок Лис сразу соскочил с коня. Но благородная дева так дёрнула ногой из стремени, что едва не пнула подбежавшего оруженосца. — Помоги мне слезть! — злобно потребовала искусанными в кровь губами, сверкнув глазами на своего спутника. Лис поставил её на землю, легко сняв с коня. Встав на ноги и выпрямившись, Грейнеллин сделала несколько шагов деревянной походкой, едва оглянулась: — Я тебе это припомню, — бросила сквозь плотно стиснутые зубы. Хорошо, что её подхватили под руки встречающие здесь дамы. К вечеру опять собрались за тем же столом, и можно было поднять пенные чаши за первое, удачно выполненное, условие. Только не получалось вчерашнего беззаботного веселья. — Как я понимаю, все эти испытания таковы, чтобы девка замуж вовек не вышла. Не проста она, выходит, что это бы ни значило, — высказался Эрик. — Что бы ни значило, увозить её отсюда надо, чует моя задница, хоть выкрасть, — ответил Альфер, много чего на веку повидавший. Он покосился на Отелло, который, очевидно, уже поделился кое-чем. — Не нам с нею спать! Лишь бы нашему хозяину пришлось по нраву. Да ещё ему огонь пройти… Лис тоже сидел, призадумавшись. Он медленно потягивал эль из своей кружки, казалось, не слушая, о чём переговаривались товарищи. И загадочно улыбался, словно думки его были совсем о другом. — Я могу пропитать твою одежду негорючим составом, — осторожно сунулся к нему Тилль. — Делай, — Лис кивнул, почти отмахнувшись. Встрепенулся. — Хватит выть. Сколько раз я подыхал, и до сих пор землю топчу. Вас всех переживу, я ж бессмертный! — снова весело оскалившись, залпом опорожнил кружку и потребовал ещё. — Алан, я тут приметил, у наших друзей тоже есть лирник. Заведи что-нибудь бойкое. Посмотрим, кто кого переиграет! Местные ратники за таким же соседним столом оживились. Вызов всем пришёлся по душе.