Сага о ветре

Это было так давно. Когда мир был цветным и ярким. И слова ещё имели цену, вес и смысл. Ещё шумели деревья на полысевших с тех пор холмах. Сочная зелень травы сквозь песок и колкую гальку ещё отзывалась прохладой в натруженных ступнях. И кружило голову от пронзительной синевы неба, где солнечный бриз плескал брызгами, что подсыхали солью на губах. Мятежное море сверкало в ослепительных бликах, свежо и остро обдавало вкусом, перегретыми запахами, нахлынув, обволакивало ласково, и мягко накрывая с головой. — Отелло, не зевай! К ногам сидевшего на берегу маленького темнокудрого человечка метко прилетело несколько устричных раковин, ещё мокрых, склизких, в коросте водорослей и крохотных наростов. Прищурившись против солнца, он глянул на своего спутника, наконец вылезшего из воды. Стройное худощавое тело, казалось, состояло из одних жил и свитых жгутами мускулов. Подойдя, высыпал из подола облепившей его рубахи груду устриц. И присев рядом, легко и без суеты принялся вскрывать их ножом. — Послушай, Лис, не лучше ли было тебе взять с собой умелого воина, — высказался Отелло, с причмокиванием вытянув жижу из уже открытой ракушки. Остальные он отправил толстой веткой в золу тлевшего костерка, запечь про запас. Названный Лисом блеснул улыбкой, неторопливо выправляя назад свои довольно длинные волосы, серо-пепельные от влаги. — Сильный воин сразу настораживает своей статью, повадками, а нам зачем выделяться, — говорил он медленно, низким бархатистым голосом, иногда с перекатами хрипотцой. — Мы с тобой, Тилль, случайные путники, просто бредём мимо и остановились здесь ненадолго. Он тоже зацепил крепкими зубами нежную плоть моллюска. — Для такого дела сгодился бы и мальчишка-сквайр, — Отелло мотнул головой. — Я не умел распорядиться свободой, которую ты мне дал, выкупив у норманнов. И таскаешь меня с собой на вылазки. Какой тебе с меня прок? — Ну, ты ведь чародей, алхимик, — протянул Лис почти мурчанием. — Я не умею превращать камни в золото! — Отелло недоверчиво хмыкнул, вороша ракушки в золе. — Я тебе говорил. — Зато ты понимаешь в ядах. — Ты надумал кого-то отравить? — с подозрением спросил Отелло. Посмеиваясь, Лис, как ни в чём не бывало, теперь потрошил уже готовые устрицы, чтобы не тащить их панцири лишним грузом. — Ещё ты умеешь врачевать, лечить раны… — О! — Отелло назидательно поднял палец. — Вот с этого надо было начинать. Скоро закончив с устрицами и прикинув, хватит ли еды на двоих, Лис опять встал. Сдёрнув с себя рубаху, встряхнул и бросил её на валун досыхать. — Собирайся потихоньку. А я пока ещё окунусь, может, подвернётся что-нибудь ценное. Кутаясь в плед, Отелло смотрел, как он ласточкой спрыгнул с камня в море. Здесь оно холоднее, совсем другого цвета, не такое, как на далёкой подзабытой им родине… Первое, что услышал Лис, снова вынырнув из воды, были заполошные крики вспугнутых чаек. От костерка приглушённо донеслась чужая ругань. Вылетевший из ниоткуда, он с рывка отшвырнул мужчину, насевшего на Тилля, рука сама выхватила из-за камня тонкий меч, до которого не успели добраться. Напавших было двое. Неплохо вооружены, прикрыты лёгким доспехом. Похоже, дозорные из чьего-то отряда. На любом взморье не любят чужаков. Лис резким выпадом снизу проткнул первого, не дав ему очнуться, одновременно увернулся от стороннего удара. Короткий перестук мечей, и остриё ужалило второго в открытую внутреннюю часть бедра. Оттолкнув его, Лис глянул наверх. За ними наблюдали. Среди других на самом краю утёса гордая всадница, чей алый плащ свесился на стремена. Дунувший ветер всполыхнул пожаром её огненные пряди. Взгляды скрестились на миг. — Убейте их! — хладнокровно уронила наездница и стегнула коня, лишь роскошные волосы плеснули кровавой волной. Сверху спрыгнули сразу четверо. Полуголый Лис, не защищённый ничем, кроме собственного меча, отступил. Ещё шаг назад, другой, с недоброй полуулыбкой, не сводя льдистых глаз с наступавших противников. Один уже набычился, чуть пригнувшись, довольно оскалился, ещё миг — и первым ринется заколоть загнанную добычу. Метнулся — и напоролся на клинок внезапно ускользнувшего за скальный выступ Лиса. Они поздно сообразили, что Лис только завлёк их на удобную для себя позицию. Да и меч у него убийственный, остро заточенный со всех сторон. «Ах ты сволочь!» — увидев, как повалился сражённый товарищ, остальные скопом, не думая, бросились в нападение. Схватка длилась недолго. На сей раз Отелло не растерялся, выхватил из костерка тлеющую головню и не просто сунул, а вмазал её до осыпания углей в лицо наскочившего на него врага. Наверное, это было слишком жестоко, даже Лис поморщился. Переводя дыхание, он окинул бесстрастным взглядом поле боя, оценив поверженных. Кто-то ещё шевелился, но никакой угрозы не представлял. Светловолосый безусый юнец, прислонившийся к валуну, единственный выглядел осмысленно. Он бессильно скрёб ногами гальку, будто пытался уползти, прижав к себе окровавленную руку. Шагнув к нему, Лис приставил остриё меча к его горлу. — Отвечай, кто она? — Это благородная дева Грейнéллин, единственная дочь нашей прославленной повелительницы Годиерны, хозяйки манора Южных Утёсов, — парень ответил не без заносчивости, с ненавистью взирая снизу вверх на своего победителя. — О, она ещё дева! — сие обстоятельство его восхитило. И бросил мгновенный взгляд в сторону своего приятеля. — Выходит, их гнездо неподалёку отсюда. — Будь уверен, тебя приведут к ней в петле ещё до заката и казнят! — пригрозил юнец. — Тебе не скрыться на этой земле. — Уже страшно, — проурчал Лис, чуть наклонился с улыбкой, но из-под усталых белёсых ресниц на парня взирали безжалостные глаза. — Только пока у тебя больше шансов болтаться в петле. Как тебя зовут? — голос не требовательный, скорее, вкрадчивый, спокойный. — Я Рональд, сын воеводы Виллема Прямого, того самого, который… Однако наглого босяка не интересовали чужие подвиги, он лишь кивнул и прервал мальчишку: — М-мм… Как думаешь, я получу за тебя хороший выкуп? — Не надейся. Тебя схватят, как только ты появишься у замка! И ты не представляешь, что с тобой сделают, — юноша продолжал огрызаться и угрожать. — Значит, проще сразу тебя убить, — выпрямившись, Лис, будто в раздумье, водил пальцем по своим чувственно мягким, неярким губам, и непонятно, это был вопрос или утверждение. Парень умолк и заёрзал, умирать ему не хотелось. Тем временем Отелло заново перебрал свою дорожную суму, возмущаясь, как эти варвары всё разбросали, истоптали. Под его ворчание Лис неспешно оделся, поверх рубахи накинув добротную тунику-котту, привычно подвязавшись ремнём. Плотно обвил обмотками ноги до колен, надел полусапоги мягкой кожи. И по его одежде не сказать, кто он такой, только то, что не из голодранцев. Захватив верёвку, он вернулся к пленнику. — Вставай, — приказал, и сам вздёрнул его на ноги, не дожидаясь, пока он поднимется. Рональд зажмурился, выдохнув. Что ж, он готов принять смерть достойно, не посрамив чести своих прославленных предков. Только распоротая рука невыносимо горела, наливаясь тяжестью, мешала, будто чужая. Юноша изо всех сил стиснул зубы, напрягая скулы. — Пожалуй, я тебя отпущу, малютка Рон, с условием. Покажешь мне пути к замку, — наконец приговорил Лис. Особого выбора у парня не было. И как его раздражало это мелькание вблизи чужих сухих волос, мечущихся по плечам, выгоревших до побеления от солнца и ветра, забранных у висков замысловатыми косичками. Тем не менее, связывая его, бережно закрепили повреждённую руку, прижатую к телу, Рон заметил. И, к его удивлению, Лис не взял ничего из оружия либо снаряжения побеждённых, отказавшись от законных трофеев с боя, не позарился даже на их увесистые кошельки. Пора было уходить, не дожидаясь гонцов в помощь раненым и убитым. Они шли по неровной пустоши, поросшей спутанной сухой травой, местами в цветистых пятнах вереска и дрока, между холмами, перетекающими один в другой, как волны. И не видно, что скрывается за каждым из них, пока не обойдёшь. — Лис, а он не приведёт нас в какую-нибудь западню? — потянув за рукав, опасливо зашептал Отелло. Вместо Лиса ответил сам пленник, он тоже услышал. — Я дал слово! — парень гордо вскинул голову. — Выбирайте здесь любую тропу, всё равно придёте в одну из деревень, и везде наши люди. Если повезёт, переночуете, а там уже до вас доберутся… — Приветливо здесь встречают! — хмыкнул Отелло. — Сами напали на нас ни за что, ни про что, и мы же виноваты. В драке ему тоже досталось, заметно припухала ссадина на скуле. — Наша повелительница справедлива. Если вам действительно нанесли обиду, напав первыми, она рассудит по чести! — не утерпел парень. — Кто-то грозился, что нас вздёрнут на виселицу, не дав и рта раскрыть, — насмешливо подметил Лис. — Да уж! Или ещё чего похлеще, — добавил Отелло. — Только некому было бы ждать справедливости, если б он не умел сражаться, — кивнул на приятеля, обернувшись к юному пленнику. Рональд пристыженно засопел. Может, конечно, оно так и было, как они говорят, но не ему решать. — Да, благородная Грейнеллин горяча… — юноша отвёл глаза. — Но она часто заменяет мать в её отсутствие. И тоже не принимает решений без причин. — Само собой! Ныне она была не в настроении, это веская причина, — опять едко встрял Отелло. Извилистой тропой они вышли на широко раскинутый луг, напоенный мёдом, солнцем и ветром. Ветерок зыбкой рябью колыхал травы, проносясь меж расступившихся холмов, залитых сине-лиловыми волнами вереска. Где-то в синей вышине звенел жаворонок, и неторопливо гудели шмели, выбирая свой взяток. Впереди возвышался замок, довольно большой, с укреплёнными башенками, к нему по лугу вели много троп, сливаясь в дорогу. Однако Лис подтолкнул запнувшегося пленника в другую сторону, к лесу. Там и устроились в тени под деревьями, подальше от всех дорожек, замок тоже был виден неплохо. Отелло снова перешепнулся с ним о чём-то и закопошился в своём дорожном мешке. — Я слышал о Годиерне-воительнице. Её дочь тоже сражается? — заговорил Лис, расслабляя на юноше верёвки. — О настоящих битвах не знаю… Я здесь всего второй год, — признался Рональд. — Крупных стычек у нас за это время не было. А в тех, что случались, благородная Грейнеллин билась наравне с мужчинами. Убивать его явно не собирались, и он лишь исподволь, с опаской, косился, как Отелло взялся за его раненую руку. Лис сел на выступавшую из земли коряжину, ещё не поросшую мхом, устроив между ног меч в ножнах, накрест обвитых узорными полосками кожи. — Расскажи мне о ней. Часто она выезжает? — невозмутимо спросил. — Каждый день! И с ней всегда свита конников. Она едет проверять дозоры и то, чем заняты люди, либо на охоту. Нередко она сама загоняет дичь. — Так она охотница? — Лис слушал его с улыбкой. — Одна из первых среди лучников! Рон вдруг зашипел, стиснув зубы, потому что снадобье Отелло оказалось таким же едким, как сам лекарь. — Она не хочет замуж? Может, обручена с кем-то, или был дан обет? — Скорее, первое. По весне приезжали с предложением о браке, везли богатые дары. Однако уехали ни с чем. Не всем подходят условия договора. А с иными она и говорить не станет. Рон охотно отвечал, потому что не спрашивали ничего такого, что могло бы как-то навредить его госпоже, и он поглядывал даже с задором. Понятно, что к чему, когда мужчина так расспрашивает о даме. — А ещё при мне был случай, — весело припомнил юноша. — Один лэрд бросил ей вызов, заявив, если дева Грейнеллин не пойдёт за него добровольно, то он возьмёт её с бою. Она вышла с ним на поединок. Он проиграл ей даже на мечах! И был изгнан с позором, — с воодушевлением завершил Рональд. Страдания его уже закончились, лекарь перевязал рану, для чего позаимствовал ленту ткани от подола его же нижней сорочки. — Да кому же нужна такая фурия! — высказался Отелло под общий смех. — Неудивительно, что она до сих пор не замужем. Под мирный шелест листвы дрожью земли отозвался недалёкий ропот копыт. По лугу неслась кавалькада. Лис настороженно прислушался, подняв палец в призыве помолчать. И не двинулся с места, по-прежнему расслабленный. — Беги, малютка Рон, пока тебя не хватились. Ты свободен. Привет благородной деве! — показал широкую белозубую улыбку. Рональд сорвался и впрямь почти бегом, напролом через кусты, как молодой олень, отхлёстывая ветки, пропал из виду. Потом донеслись обрывками выкрики, опять конский топот. Отелло с тревогой оглянулся на своего спутника. Выждав, пока всё затихло, Лис встал и, бесшумно сделав несколько шагов по следам юноши, затаился в травянистых зарослях. Всадница в алом плаще, остановив коня, зорко вглядывалась в неподвижную сумрачную сень леса, будто искала или ждала кого-то. Мгновенно перекинутый острый взгляд на краткий шорох, случайное шевеление в высокой стене травы по окрайке луга. Мелькнула паутиной белёсая прядь, или то серебристые метёлки ковыля веяли под ветром. Конь фыркнул, переступая копытами. И всадница, развернув его, умчалась, не оглядываясь.