На грани

Дождь уже стих, как и бушующий ранее ветер. Сумерки давным-давно сгустились над Парижем и небо очистилось от грозных туч, открывая взору мерцающие звёзды. Мерант водил смычком по струнам скрипки, отчего по комнате разливалась приятная слуху мелодия. Фелис, поджав колени, заинтересовано переводила взгляд с инструмента на мужчину. Она задумалась о том, как много Луи умеет и знает, и чему сможет её научить. Одетта, например, учила её шить, убираться, танцевать и готовить, пообещав в дальнейшем дойти до вязания и прочих девчачьих мелочей. А что он сможет ей показать и рассказать, если она попросит? Помимо того, что он занимался балетом, она знает лишь о его музыкальном образовании, не более того. Но не зря же величайшего балетмейстера всех времён кличут умным, логически мыслящим и он является правой рукой директора? Луи в последний раз провёл смычком, завершая аккорд. Воцарилась тишина, лишь потрескивание дров в камине нарушало её. – Почему ты всегда играешь одну и ту же мелодию? – спросила Фелис. – Я давно не брал инструмент в руки, и это единственное произведение, которое я помню наизусть. Остальные ноты лежат в какой-то из коробок, однако я понятия не имею в какой. Там и для фортепиано и для скрипки, – Мерант улыбнулся и прикоснулся пальцами к струнам. – Удивительно, как за такое долгое время они умудрились сохраниться. – Ноты для фортепиано? – девочка подумала, что ослышалась. Луи ни разу не упоминал про клавишные инструменты. – Да. У меня есть образование музыкальной школы и консерватории. Моей специальностью являлась скрипка, однако там дополнительно ещё идёт обучение на фортепиано. Проблема в том, что инструмент сейчас найти нелегко, только в театре, поэтому я не думаю, что смогу что-то вспомнить после стольких лет. – А где ещё в театре можно найти фортепиано помимо оркестровой ямы? – балерина задумалась, ведь она не так уж и хорошо исследовала всю Оперу. – В западной части находится небольшой музыкальный отдел. Там ученики обучаются, заканчивают школу и далее могут пойти играть в наш оркестр, – Луи заметил, как горят её зелёные глаза, когда он рассказывает об этом искусстве. Что ж, придётся освежить свои знания на случай, если её заинтересует его музыкальное прошлое. – Хочешь попробовать поиграть? – А можно? – девочка недоверчиво посмотрела на Меранта. С другой стороны, не похоже на то, чтобы он шутил. – Конечно, – мужчина ласково улыбнулся ей. На задворках сознания витала мысль о том, что Фелис необходимо отвлечь от произошедшего, потому он всеми силами и старался придумать что-то. – Смотри, твои глаза должны быть прямо устремлены на гриф инструмента. Левой рукой возьми скрипку так, чтобы тебе было удобно зажимать струны, – Мерант осторожно откорректировал позу девочки, с удовольствием глядя на то, как она трепетно касается деки скрипки и осторожно держит смычок. – Конечно, она немного тебе неудобна, так как не подходит по размеру, однако ты хорошо справляешься. Слегка расслабь руку со смычком и попробуй провести им по струнам. Одетта облокотилась о дверной косяк и с умилением посмотрела на представшую её глазам картину. Кажется, они не услышали, как она пришла, поэтому женщина тихо сняла своё пальто, продолжая прислушиваться к наставлениям мужа и робким звукам музыки. Бывшая прима неслышно подкралась сзади и нежно обняла обоих, даже не пытаясь сдерживать рвущийся наружу смех от испуганных лиц родных. – Одетта! – Фелис осторожно передала отцу скрипку и крепко обняла женщину, уткнувшись лицом в её шею. - Как давно ты пришла? - Мерант отложил инструмент на диван и со взглядом, полным нежной любви посмотрел на жену. – Минут десять назад. Всё слушала, как ты рассказываешь про скрипку, – бывшая прима шутливо потрепала дочери волосы и мягко поцеловала обоих в щёки. – Поставь чайник, пожалуйста. Мэри готовить не умеет, так что я побоялась притронуться к её блюдам. ━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━ – Нам нужно поговорить, – Мерант бросил взгляд на дочь и опустился на диван рядом с женой. – О чём? – Одетта заинтересованно переводила взгляд с одного члена семьи на другого. От её взгляда не укрылось изменение выражения лица Фелис и осторожной нотки в голосе мужа. Ей хотелось узнать всю правду и мотив такого поведения. Юная балерина попыталась собраться с мыслями. Неприятное ощущение произошедшего вернулось и нахлынуло на неё, укрывая с головой. Ком подступил к горлу, а взгляд устремился на заклеенные пластырем раны. – Надо мной очень сильно издеваются в школе. Это началось почти с самого первого дня, как я пришла в класс. Я ничего плохого никому не делала, пыталась подружиться, но в итоге меня невзлюбили. Сначала сыпались оскорбления, потом толчки в плечо и подножки, а теперь мои одноклассники ловят меня после уроков и… – Фелис всхлипнула, последствия избиений всё ещё побаливали. – и избивают. Я рассказывала учителям, но они меня и слушать не хотят, – глаза стали влажными от подступивших слёз и девочка отвернулась, чтобы смахнуть лишнюю влагу. Одетта поддалась вперёд и потянула её на себя, заключая в крепкие объятия. Она задумчиво поглаживала дочь по рыжим волосам, пытаясь понять, как задать следующий вопрос так, чтобы не надавить слишком сильно. Луи придвинулся ближе и провёл ладонью по спине девочки. – Почему ты ничего не рассказала нам раньше, солнышко? – наконец нарушила молчание бывшая прима, когда Фелис приподняла голову и посмотрела на неё. – Просто у вас ведь и так много работы, куча всяких дел в театре, я не хотела доставлять ещё больше проблем… – Ты важнее всей нашей работы, Рыжик, – Луи улыбнулся ей, но мадам Мерант почувствовала, насколько сильно он зол на подростков-обидчиков. – Не переживай о наших делах в театре, в начале года всем всегда тяжело, ведь нужно включаться в рабочий режим, оттого и дел много. Если что-то произойдёт, то сразу рассказывай нам, и мы сделаем всё, чтобы помочь тебе. Бывшая прима почувствовала какое-то невероятное облегчение и гордость за мужа, ведь Фелис каждый день начинала всё больше и больше привязываться к нему, подпуская ближе и уже не боясь, как раньше. Её искренне радовало то, что они привыкают друг к другу и находят общий язык, отвыкая от статуса учителя и ученицы, медленно, но верно переходя на отца и дочь. Женщина мысленно сделала себе пометку о том, что нужно будет узнать у Меранта, что было до того, как она вернулась домой. – Знаешь, когда я ещё училась при театре, надо мной тоже частенько издевались. Я понимала, в чём была причина, – Одетта погрузилась в воспоминания, удивляясь тому, что это уже не так сильно причиняло ей душевную боль. Может, дело в Луи, который подбадривающе обнял её? – В то время я уже приковала к себе внимание большинства лучших преподавателей и критиков, получая одобрение, и медленно начинала приобретать известность в театре. Мне завидовали. За нос тоже дразнили… – Что было очень глупо, – вставил Мерант, с усмешкой глядя на жену. – Да, верно. Ну а потом, когда к нам пришёл лучший танцовщик Рима, а я увела и его, все просто покраснели от злости, – женщина усмехнулась. Она и по сей день помнила те завистливые взгляды, хотя в то время ей было всё равно, как и сейчас. – Вы посмотрите на неё! Подлизалась к учителям, заплатила критикам, совратила новенького, и хоть сама страшная со своим ужасным носом, ходит такая гордая, аж тошно! – воскликнула одна из однокурсниц Одетты в толпе точно таких же мерзких подружек. – У меня хотя бы ноги на каждом смотре не дрожат от вечерней пьянки, Джаннет, – скучающим тоном выдала молодая девушка, разминаясь у станка. – Я никого не подкупала и не совращала, просто тебе неизвестно понятие упорный труд и внутренняя красота. Луи уже отказывал тебе три раза, давая понять, что ты ему неинтересна. Однако ты всё никак не уймёшься, а с каждым днём твоя одежда для тренировок становится всё более вызывающей, что является нарушением правил театра. В классе повисла тишина, но раздражение и дух соперничества от обидчицы ощущался в воздухе. Она бросала злобные взгляды на молодую Одетту, которая повернулась к ней спиной и принялась отрабатывать движения. В голове завистливой девушки созрел план и она принялась перешёптываться с подружками. Они медленными шагами приближались к ничего не подозревающей танцовщице. Осторожно, по одному тихому шагу, но приближались. Подойдя достаточно близко, завистница сделала странное резкое движение, но молодой Мерант опередил её. – Ни шагу дальше, – довольно громко произнёс он, вставая между двумя девушками. Все испуганно обернулись и поразились представшей им картине. Луи прикрывал Одетту собой, крепко держа за запястья Джаннет, которая намеревалась подкрасться сзади и вылить на танцовщицу несколько бутылок с водой, одолженных у других девушек. Одетта заинтересованно посмотрела на своего защитника, и с отвращением на обидчицу, которая не только была одной из самых неудачных танцовщиц, но и самой популярной девушкой в театре, известная тем, что меняет парней как перчатки. – Насколько я понял, для вас это нормально проявлять такое отношение к тем, кто лучше вас. Вы не пытаетесь стать лучше, разобраться в себе и предпринять что-то, чтобы добиться такого же уровня. Вы слишком тупы для этого. Продолжая издеваться и завидовать, вы становитесь ещё тупее и падаете в глазах остальных. Одетта выражалась ясно, вот только таким как вы простых слов не понять, – с удивлением для самого себя, Луи произнёс это практически без своего итальянского акцента, выговорив все слова на только ставшим недавно знакомом языке правильно. – То есть в то время вы были друзьями и он всегда тебя защищал? – Фелис с восхищением посмотрела на обоих родителей. – Пару раз он даже с кем-то подрался, но это, насколько я помню, к издевательствам надо мной не относилось… – задумчиво пробормотала Одетта. – Так, не надо выставлять это в таком свете, – обиженно фыркнул Луи. – Ну чуть не сломал я паре идиотов руки, что с того? Главное, что тебе они не навредили. И я собираюсь разобраться с директором и учителем в школе, но словами, а не то, о чём ты там думаешь, – добавил он, чувствуя на себе предостерегающий взгляд жены. Фелис засмеялась и задумалась над словами Меранта. Интересно, насколько серьёзным и суровым он будет выглядеть в кабинете директора? Она множество раз была свидетелем раздражения Луи, когда того не устраивала какая-то ученица на уроке, но он навряд ли срывался на ком-то когда-то. Директор её новой школы не был серьёзным человеком, оттого и создавалось впечатление, что он очень мягок и незаинтересован в делах учебного учреждения. – Ты пойдёшь с нами в понедельник? – спросил мужчина у жены, пытаясь вспомнить её загруженность занятиями в этот день. – Утром у меня родительское собрание младших, а потом два смотра подряд. Разве что если вы пойдёте вечером, однако может случиться так, что Фелис опять поймают после уроков. Конечно, если она пропустит занятия… – В таком случае я схожу сам, не переживай, – он мягко улыбнулся жене и дочери. ━━━━━━━━─ㅤ❪✸❫ㅤ─━━━━━━━━ Одетта убрала прядь волос за ухо, положила книгу себе на колени и задумчиво посмотрела на переодевающегося у шкафа мужа. Мысль о том, что ей нужно спросить его о том, рассказывала ли Фелис что-то ещё до её прихода не отпускала женщину, но она не знала, как начать разговор. – Что было после того, как ты пришёл домой? – наконец спросила она, когда Луи лёг рядом с ней и крепко обнял. – Я подумал, что Фелис спит, потому что она не отзывалась, – мужчина задумчиво посмотрел на любимую, вспоминая события минувшего дня. – Потом я минуты две стучался к ней, и всё же решил войти. Она сидела на кровати и плакала. Затем она рассказала мне всё тоже самое, что и тебе, а после я обработал ей раны. Мне хотелось дождаться тебя и обсудить с тобой дальнейший план действий. – В целом, я не против того, чтобы пойдёшь разбираться к директору. Вот только проблема в том, что лишь единицы сейчас знают о том, что Фелис удочерена нами, и если ты переборщишь, а я чувствую, как сильно ты хочешь прикончить их всех, – женщина не смогла сдержать смешок. – То тогда весь Париж узнает о том, что величайший балетмейстер всех времён преподал урок обычному директору местной школы. Одноклассники Фелис начнут завидовать ей и тогда издевательства только усилятся. И этого я не хотела бы. Мерант молча обдумывал всё сказанное женой, представляя, как все газеты будут пестреть подобной новостью, и сколько же проблем на них обрушится. Это проблема. С другой стороны, он постарается держать себя в руках и договорится не предавать его фамилию огласке среди обидчиков. Поделившись этим вариантом с любимой, он ожидал её реакции. – В таком случае так и сделаешь, – бывшая прима мягко поцеловала его в губы, удобнее устраиваясь в тёплых объятиях. Мужчина погасил лампу и долго ещё смотрел в темноту комнаты, размышляя о возникшей ситуации с Фелис, ощущая тёплое дыхание спящей женщины рядом с ним. Наконец, когда мысли его перестали вращаться вокруг вариантов о том, как разговаривать с директором и учителем, он всё же смог сдаться в объятия сна. Юная балерина уже видела третий по счёту сон, забыв о пластырях на своих запястьях, скрывающие под собой то, что стало причиной её боли и слёз. Она не знала, как поведёт себя Мерант в кабинете руководителя учебного учреждения, но надеялась, что он сможет предотвратить последующие избиения путём переговоров.