Бесконечная осень (Ты моё горе)

развороченным ебальником

уткнувшись в твое пальто

буду плакать и кричать

что ты для меня никто

сворачиваться в клубок

и рыдать на твоих руках

Бьёт мелкой дрожью. Мир вокруг нереален, мутный и искривлённый, фонарный свет слепит, в горле пересохло, всё тело ломит. Олег бережно подхватывает Серёжу за талию, хрустальный мальчик, позволяет облокотиться на себя, помогает сесть в машину. Вад за рулём весело хмыкает. Привет, горе луковое, ну и потрепал ты Волку нервишки… Где шлялся? Серёжа обессиленно мотает головой, волосы липнут к мокрому от слёз лицу, нос заложен. Я не… Олег прикладывает палец к его губам, протягивает бумажный платок. Вадик врубает Леди Гагу на всю громкость. У тебя губы белые, тебе срочно нужен чёрный чай с сахаром, строго сообщает Марго. Голос севший, под глазами пролегли глубокие тени, волосы наспех собраны в небрежный хвост. Убегает спешно на кухню, шум воды, шуршание чайных пакетиков. Вадик перекатывает во рту зубочистку, пристально смотрит на Серёжу с расслабленной усмешкой, присаживается на край кровати в его ногах. Такой непосредственный, думает с отрешённым безразличием Серёжа, всё ему весело. И что у тебя произошло, рыжик? Последние жизненные силы на посылание Вада нахуй тратить не хочется, поэтому Серёжа просто выплёвывает, мол, ничего, забей. Ну как это забей, строит удивлённую гримасу Вадик, Волчик мой лучший друг, ты что! Невзначай кладёт ладонь на Серёжину щиколотку, поглаживает большим пальцем. Рассказывай, помогу я тебе выкрутиться. Удивляется теперь Серёжа. А тебе какая выгода? Вад проводит задумчиво по его голени пальцами, пожимает плечами. Ты забавный, почему бы и нет? Руку убери, устало выдыхает Серёжа, чё ты приебался вообще. Вадик смеётся. Узнаю Серёженьку Разумовского, а то какая-то размазня, думал, тебя подменили там, пока трахали. Да отвали ты, а. Да ну, лыбится Вад, знаю я вас, наркоманов. Ты за дозу половине Питера бы дал, малыш. Поднимается с кровати и уходит. Серёжа смотрит ему вслед. Прикрывает глаза, ступнёй второй ноги проводит по облапанной голени. Странный чувак, как они с Олегом вообще сдружились? Что за мужик, ровным голосом спрашивает внезапно Олег за завтраком. Серёжа вздрагивает, ну… просто пустил пожить. Олег неискренне улыбается, какой добрый и бескорыстный. Или нет? Серёжа опускает глаза, рассматривает орнамент на линолеуме. Вы спали? Внимательный взгляд потемневших глаз, морщинка на лбу, дёргающийся уголок рта. Да, отвечает хрипло Серёжа. Отрывисто и чётко. Ясно, кривится Олег. Понравилось? Нет, на выдохе, вина захлёстывает с головой. Прости. Вина? Серёжу выбивает из реальности, сквозь шум в ушах холодный голос Олега, о, ты извиняешься. Вина? Сколько ещё раз ты будешь творить хуйню, а потом извиняться, Серёж? Вина? Блять, я не хотел! Не хотел, значит, зло выплёвывает Олег, он тебя насиловал? Нет, я… Мне нужно было где-то жить, наверное? А зачем ты вообще съебался? Серёжа стискивает зубы до боли, жмурится, внутри бушует желание разорвать себя изнутри, оголить сердце, вот, смотри, ты здесь, понимаешь? Так не должно быть. Это неправильно. Что ты со мной сделал. Я боюсь серьёзных отношений, наконец говорит он. Ты слишком давишь. Слишком внимателен. Слишком переживаешь. Я боюсь, но я хочу, блять, остаться! Что с тобой не так, Олег трёт переносицу, оставайся, а. Пожалуйста. А этому мудиле я разобью ебало. Ебало Лёхе договариваются не бить, слишком много чести, да и связываться с ним больше не хочется. Олег поначалу рвётся, но Серёжа тормозит, ну не надо. Типа… говно не тронь? Олег всегда железно спокойный, реже бреется, чаще выпивает, засыпает раньше обычного, постоянно пропадает на объектах. Не задаёт лишних вопросов. Серёжа впервые ловит себя на мысли, что лучше бы задавал. Он меня избегает? Одному дома невыносимо. Серёжа лихорадочно ищет способы заработка. Сайт заказчику не зашёл, срутся третий день, ю андестенд ми, блять. Плюёт, скачивает Тиндер. С порога залетает к какому-то старому извращенцу с предложением скинуть пару нюдсов, напролом идти иногда полезно. Вытаскивает фотки из скрытой папки, закидывает в диалог, бабки на карту прилетают почти мгновенно. Наконец-то, два дня чистый, отвратительно. Роется в снегу в лесопосадке, заветный пакетик, дотерпеть бы до дома… Олег ещё не вернулся, вмазывается с порога, царапает десну ногтём. Становится легче, свободней, врубает подборку дурацкой иностранной попсы, Тейлор Свифт и Ариана Гранде, блять, танцует со шваброй. Тошнотное чувство вины ненадолго стихает. Быть вместе физически тяжело. Недосказанность, рваная рана, стагнация, дежавю, раздрай в голове. Доброе утро, как спалось, что снилось. Блины со сметаной или со сгущёнкой будешь? Олег снова задерживается, Серёжа читает какой-то низкосортный детектив, на серьёзные книги концентрации не хватает, пытается отвлечься. От тревоги мутит, буквы плывут перед глазами. Я такое уёбище. Что такое любовь? Шарится в рюкзаке, закидывается колёсами, закрывает глаза. Ничего не чувствовать. Позволь мне ничего не чувствовать. Я устал, я мерзкий, не заслужил, не надо. Отключается в полуневменяемом состоянии. Я хочу сдохнуть. Всё медленно и тягуче. Коньяк в стакане Олега, белые губы, приходы и отхода, слякоть и туман. Мы спим в одной постели, но мы не спим вместе, это всего лишь пространство. Всего лишь физика. Он не обнимает, не целует, не хочет меня, я разочарование и грязь. Дешёвая проститутка. Олег молча обрабатывает ему плечо, зелёнка жжёт, бинты затянуты слишком туго. От его прикосновений дыхание перехватывает. Что такое любовь? В глазах Олега бесконечная усталость. Прекращай, пожалуйста. Тебе не станет легче от этого дерьма, Серёж. От какого из. Просыпаться каждый раз противно, отёкшее от слёз лицо, новые порезы саднят. Полная социальная изоляция, из дома только за закладками, электрический щиток в чужом подъезде, замёрзшие пальцы. Нюхнуть, чтобы ожить. Отброс и гниль. По ночам тяжелее всего. Я не нужен никому, отрешённо проносится в голове. Олег во сне беспокойно ворочается, Серёжа смотрит на его нахмуренные брови, поджатые губы, слушает тяжёлое неровное дыхание. Накатывает. Дико хочется резаться, Серёжа ревёт в подушку, давит всхлипы, он слишком добр ко мне, нахуй я ему вообще всрался, он скоро выпнет меня, все бросают. Любить жутко, это прорастает через глухую пустоту внутри, переламывает через колено, это лишнее, вина и слёзы, слишком сильная привязанность. Страшно, мучительно, полощет до тошноты, я во всём виноват. Я не умею нормально, я не умею в здоровое, аффективный, шатает из стороны в сторону, чем я должен быть, кто я вообще такой. Мы никогда не будем счастливы вместе. Никакой уютной семьи, что такое любовь, как её проявлять, я идеализирую его, скатываюсь в ненависть, я не понимаю, как нужно себя вести, я не понимаю себя. Импульсивный, глупый, потерянный, ничей, беспомощный и безнадёжный. Он шмыгает носом, целует Олега в висок, обнимает со спины. Пожалуйста, прости меня. Олег предлагает прогуляться поздним вечером, заканчивай сончас, подыши воздухом. И оденься теплее, похолодало. Серёжа выдавливает из себя, мол, спасибо, осторожно касается его щеки кончиками пальцев, заглядывает в глаза неуверенно, красивый. Олег приглаживает его растрёпанные волосы. Идут окольными путями к Балтийке, большую часть времени молчат, мысли в голове путаются, рваные и глупые. Прогулка выходит странной, траурной какой-то, что ли, лучше бы дома остались, с досадой думает Серёжа. На обратном пути решают зайти в круглосуточный, на завтрак ничего нет, в магазе дешевле, чем доставкой. Серёжа остаётся на улице. Курить и думать. На собранные в хвост волосы падают редкие снежинки, Серёжа задирает голову, подставляет лицо. Как в детстве. За спиной раздаются пьяные голоса, смех, плевки. Серёжа судорожно осматривается, блять, до магазина добежать не успею, откуда они вырулили вообще. Что за красотка здесь, цокают языком над ухом, и без охраны! Серёжа резко оборачивается, не успев подумать, и почти врезается в высокий худощавый силуэт. Урод одет в палёный адидас, прыщи на лице, жёлтые зубы и нулевая способность мыслить в поросячьих глазках, взгляд сальный и неодухотворённый. Чё надо, грубо вырывается изо рта вместе с облачком пара, скучно гулялось? Так ты мужик, кривится гопота, давно педиков на районе не видал. По кругу тебя пустить или ебало за гомосятину набить? Олег, выходи, пожалуйста, я один не справлюсь. Предпочту отказаться от обоих вариантов. Пацаны ржут, ага, щас, так мы тебя и отпустили. Ты не зажимайся, понравится… А как это вообще трахать, подаёт голос самый мелкий из компашки, ты посмотри, мы ж его раздавим. Мы ему и так личико раздавим, скалится недобро зачинщик, наглый слишком. И влетает в сугроб. Олег встаёт ближе. Потирает кулак, смотрит с отвращением на орущего благим матом парнишу, ты мне нос сломал, хуесос! Серёжа делает шаг вперёд, заносит ногу и от души вмазывает уёбку по яйцам. Олег очень тяжело вздыхает. Двое приятелей униженного и оскорблённого слишком долго размышляют, что им делать, Олег пользуется этим, вцепляясь в рукав Серёжиной куртки и уводя его подальше. Что ж ты за несчастье-то такое, выдыхает он устало, на секунду оставить одного нельзя… К горлу подкатывает. Несчастье. Заливистый смех обрывается на высокой ноте. Он заебался со мной возиться, я только мешаю, я всё делаю неправильно… Серёжа мотает головой, гонит от себя тревожные мысли. Хватит. Достаточно. Мысли никуда не уходят, очень хочется уебаться с размаху головой о стену. У Олега ужасное настроение и горло болит, он обматывает шею тёплым шерстяным шарфом, кашляет всю ночь. Серёжа неловко обнимает, давай я тебе чай заварю, молоко разогрею, что ли... Олег мотает головой. Не трогай меня сейчас, окей? Серёжа кивает. Уходит на балкон, закрывает лицо руками, плачет долго, беззвучно, дрожит то ли от холода, то ли от напряжения. Обратно в комнату идти жутко, лягу, когда Олег уснёт. Порошок кончился, бухло на верхней полке, наебнусь, если полезу. Остаётся нажраться фармы. Нам бы не просыпаться да всегда спать. Минут через двадцать чувствует, как глаза слипаются, бесшумно залезает в кровать, укрывается пледом. Гладит спящего Олега по волосам. Он недовольно отстраняется, что-то бормочет, переворачивается на другой бок. Серёжа пытается глубоко дышать. Получается херово, сердце бешено колотится, я даже не могу коснуться его. Закрывает глаза. Лучше бы меня не было. Олег уходит к Ваду, мне надо расслабиться, плов на плите. Серёжа кивает. Звони…? Ага, отвечает сухо Олег, застёгивая куртку. Становится слишком тихо. Марго… нахуй Марго. Предательница. Наркота никогда не предаёт. В голове шумно, огромный липкий ком, хочу на улицу, нельзя, менты, музыку, что ли, включить, интересно, как у Олега дела… Слова вертятся бешено, складываются в огромные буквы. «ОЛЕГ». Блять, ну сколько можно. Серёжа залезает на шатающуюся табуретку, достаёт водку, не разбить бы, боже, какой я жалкий. Хлещет с горла, шлифует коньяком, решение всех проблем в голове окончательно устаканивается. Заебись. Алкоголь даёт в башку, мешается с мефом, лучше и спокойней. Серёжа трясущимися руками разблокировывает телефон, ставит на отложенное сообщения. олег прлсти я хуёвфй партнёр я лблю тебя бкдь счастлив. марго ты рлдная не пкраживай сильно этт закоромерно. Открывает вацап, вбивает в поиск «Разумовские». на плхороны не пртезжайтн я позлрище. Выдыхает с облегчением. Спиртное разжижает кровь. Серёжа ломает бритву, вытаскивает лезвие, оно острее канцелярского ножа, ювелирнее. С нажимом полосует руки, откидывает обессиленно голову на бортик ванны, тёплая вода окрашивается в бордовый. Всем будет проще, я проблемный, маргинал и шлюха, переживут. Телефон вибрирует. Мать. Серёжа берёт трубку из последних сил, пачкает экран, молчит. Сергей, снова какой-то бред? Когда ты прекратишь вести себя, как ребёнок? Пожалей родителей, как мы тебя вообще воспитали, в кого ты превратился! Серёжа швыряет телефон в стену. Похуй, пусть воспитывают кого-нибудь другого. Не оправдал ожиданий. Ничьих. Серёжа для верности ещё несколько раз проводит вдоль вен лезвием. Счастливо улыбается и закрывает глаза. Я больше не вывожу.