Зарисовки Иккстрид II

***

      Это был первый за несколько лет учительский корпоратив вне стен академии «Акантод». Сморкала Йоргенсон, один из самых преуспевающих молодых специалистов, ужасно рад видеть свою коллегу по кафедре. Жгучая блондинка, вечно ходящая в чёрном облегающем костюме… И с ножами по карманам. Она учит студентов рукопашному бою.       Её зовут Астрид Хофферсон, хотя ходят слухи, что она замужем и фамилия у неё другая. В свои-то двадцать два, и замужем, ха! Вот это шутка! Но Сморкала привык не верить слухам, а самостоятельно раскапывать истину. Поэтому он непременно хочет узнать правду от самой коллеги. Но аккуратно.       Сморкала подсаживается чуть ближе и предлагает Астрид одним жестом выпить по бокальчику пива. Та пожимает плечами, мол, почему бы и нет. Бокалы стучат друг о дружку, и напиток кончается у обоих. Йоргенсон рассказывает глупый анекдот, и дева в костюме коротко посмеивается, отмечая следом: «Отвратительно… Мне нравится».       Где-то в стороне, у окна, стоит высокая фигура другого молодого специалиста элитной академии спецназа. Иккинг Хэддок, преподаватель тактики и разведывательной подготовки, всегда ходит с тем самым стервозным лицом, по которому никогда не понятно: рад он, недоволен или вовсе грустит. Сморкала пытался разговорить его разными способами, но тот лишь глядит на него своими зелёными глазами и уходит, так ничего и не сказав. Одним словом, странный тип.       И тем не менее он тоже здесь. Выпил пива за общим столом со всеми коллегами, после встал и ушёл к окну. Так и стоит всё это время, глядя во мрак ночи. Луна высоко в небе…       — Как думаешь, у него есть девушка? — интересуется Сморкала вслух, разглядывая фигуру Иккинга. Астрид пожимает плечами.       — Да кто его знает.       — А у тебя, должно быть, есть парень.       — Муж, — спокойно поправляет Астрид, отпивая пива уже с горла бутылки.       — Расскажешь как так вышло? Мне просто любопытно. Нашим ни слова.       — Ну раз ты так просишь, — Хофферсон ухмыляется, — Дело обстояло таким образом…

***

      Планета Нектон. Племя деплакантов было одним из самых могущественных на Осевом континенте. У деплакантов особенно сильно почитались особи женского пола, ибо в племени царил культ праматери Нектарии. Астрид Хофферсон, дочь одного из виднейших воинов племени, была умна и красива не по годам. К ней в женихи пытались набиваться многие мальчики ещё до обряда инициации.       Вскоре шаманша племени сообщила, что Астрид совсем скоро придётся искать жениха, чтобы продолжить славить культ праматери Нектарии. Жрице богини явилось видение, что именно дочка славного воина Астера Хофферсона родит на свет величайшую героиню нового поколения.       Начались бесконечные походы в её дом. Каждый день по три-четыре мальчугана приходили к ней и просто общались. Конечно все понимали, что в конечном счёте всё должно закончиться кольцом на пальце, браком на небесах и рождением героини. Но об этом старались не думать.       Когда уже все мальчики-ровесники посватались, Астрид поняла, что ей никто не нравится, и сообщила об этом шаманше. Та успокоила юную девушку и предложила разослать приглашения в соседние племена. На столь заманчивое предложение откликнулись многие юноши из других племён.       Но одно племя отклонило запрос. Астрид этим оскорбилась. Она, протеже праматери Нектарии, будущая мать легендарной героини, получила отказ? Это взбесило и шаманшу. Та потребовала снарядить экспедицию и разузнать, кто же там во главе племени сидит. Ведь раньше это племя наиболее охотно общалось с деплакантами.       Астрид ехала в середине строя, окружённая лучшими женщинами-воинами, в карете. Добираться до Севера предстояло долго, минимум месяц. И за это время протеже главной богини старалась продумать диалог с главой племени… беркианцев.       Доходили слухи, что вождь беркианцев тяжело болен и за него уже полгода как правит его сын. И судя по всему успешно, потому что бравый народ во главе с этим юнцом умудрился отразить три атаки агрессивного племени гиракантов.       Но когда представители деплакантов уже явились в селение беркианцев, то к ним вышел выздоровевший вождь, Стоик Обширный. Он был обескуражен, узнав, что ему присылали такое прекрасное приглашение. «Это всё мой сын. Я поговорю с ним. Простите за произошедшее, великие девы. Не желаете немного отдохнуть?» — предлагает вождь, и Астрид соглашается.       На пиру протеже богини Нектарии увидела сына Стоика, и сначала даже испугалась его. Он практически не говорил и старался держаться обособленно. Было в нём что-то загадочное. После процессии Астрид рискнула обратиться к нему, и сын вождя, к её удивлению, даже ответил ей на вопросы.       — Так это ты отклонил наше приглашение?       — Да.       — Почему?       — Я не заинтересован.       — Если вдруг передумаешь, то приезжай к нам.       — Нет.       И он ушёл как ни в чём не бывало. Астрид не взбесилась, хотя могла. Она была в полном замешательстве. Шаманша, узнав весь ход экспедиции уже после возвращения юной девушки, тоже напряглась. «Это знак… Я буду писать Стоику каждый день, чтобы он всё-таки притащил сюда своего сына».       И притащил. Спустя целых два года аккуратной и регулярной переписки шаманши деплакантов с вождём беркианцев. Астрид Хофферсон шестнадцать лет, она цветёт красотой ещё больше, чем в четырнадцать. Каждый день у дверей её дома оставляют цветы и прекрасные яства, чтобы она ответила взаимностью хоть кому-то. В восемнадцать лет выходить замуж и рожать будет уже поздно…       Сын Стоика прибыл один, без свиты и даров. Как обычный торговец или странник из дальних земель. Шаманша деплакантов, наученная горьким опытом переговоров и интриг, опять столкнулась с огромной трудностью и тяжело переживала, когда не получала нужных ответов от юнца-беркианца.       Во-первых, из него не вытянешь слов. Во-вторых, на его лице буквально нет эмоций и в голосе нет абсолютно никаких интонаций, которые можно было бы интерпретировать однозначно. Даже Астрид не могла разговорить его до нужной меры.       Единственная длинная фраза, которую непробиваемый юноша сказал за день, который он был в столице деплакантов, была адресована… Коню, который ему приглянулся на рынке: «Таких жеребцов, как ты, жалко на бойню пускать... Хороший, статный, но морозов не переживёшь. Всё будет в порядке, тебя возьмёт кто-нибудь другой».       Но уже собираясь уезжать беркианец вдруг передумал и согласился посвататься к Астрид. Но без свидетелей: родителей и прочего люда. Шаманша тогда вознесла руки к небу, упала на колени и завопила: «Ну наконец-то матерь Наша услышала мои молитвы!»       Астрид была воодушевлена и вместе тем напряжена, что ей вновь придётся быть наедине с этим беркианцем. Он что-то задумал, она была уверена. Его выдал взгляд. Холодный… И вместе с тем беспокойный.       Хижинка на краю столицы, спокойствие, птицы поют и журчит вода в ручье. Протеже праматери Нектарии неспокойно ёрзает на месте, ожидая беркианца. Он заходит в хижину ровно по времени и садится перед Астрид в позу йога.       — Я не знаю, как у вас принято свататься. Поэтому скажу правду. Мне было видение, что скоро весь Нектон заполонят чудища. — Лицо по-прежнему холодное, а голос не выражает эмоций. — Нужно спасаться. Подумал, что нам стоит объединиться.       — Ты правда веришь своему видению?.. — аккуратно спрашивает Астрид, значительно помолчав после слов собеседника.       — Я предвидел смерть матери, болезнь отца и все три войны. Всё сбылось в точности.       — Хорошо, я поняла… А как скоро?       — Очень скоро.       — Нектария благослови…       — Она не спасёт тебя, если ты останешься здесь одна в окружении полоумных свиноматок, — в голосе юнца впервые промелькнула эмоция на слове «свиноматок»: истое раздражение. Но после становится прежним, — И всё же тебе выбирать.       — Я давно слышала слухи, что ты особенный, но чтобы настолько… Ты правда хочешь взять меня в жёны?..       — Это единственная возможность вытащить тебя отсюда. Брак всегда можно расторгнуть.       — Не у нас… — натянуто посмеивается девушка, внимательно разглядывая беркианца.       — Глядя смерти в глаза многие меняют своё мнение. Вот увидишь.       Вскоре было объявлено, что Астрид выбрала в качестве жениха сына вождя беркианцев. Стоик Обширный был рад таким вестям и пообещал самолично приехать к деплакантам. Жених остаётся в гостях до тех пор, пока не прибудет его родня и не скажут дату свадьбы.       Каждый день благословлённая праматерью Нектарией невестка думала о конце времён, о котором ей сообщил жених, и в тайне боялась. И всё же была преисполнена уверенности, что будет дан достойный, честный бой, и бежать не придётся.       Жених по-прежнему держался холодно и лишь загадочно глядел на свою невесту на общих сборищах. Астрид казалось, что всё же она ему нравится. Если она наедине обращалась к нему, то он отвечал, и тем не менее тихо и с неохотой. Особенно про быт. Вдалеке мигает день, когда вся планета будет отравлена напастью в лице неведомых чудищ…       В день свадьбы все, и деплаканты, и беркианцы, радовались и верили, что великая героиня совсем скоро будет рождена на свет в этом прекрасном браке. Но жених с невестой даже не сговариваясь решили для себя, что этому не бывать. На кону их собственные жизни. Дитя не заслуживает такой участи. Его душа сейчас в спокойном мире, в здравии и покое, в тёплых объятьях богов…       И тем не менее, несмотря на принятое в уме и сердце решение о ребёнке, Астрид попыталась оказать жениху внимание на первую брачную ночь, как положено. Он холодно смотрел на то, как она раздевается догола перед ним и распускает золотую косу с цветками омелы. Шаманша говорила, что тело женщины, в особенности голое — главное оружие против мужчины. Но беркианец оказался исключением. Он лишь обнял невесту за талию и совсем тихо прошептал на ухо: «Ты прекрасна, но у меня нет сил». И она приняла это спокойно. У него на уме, вероятно, их общее спасение, а не её тело.       И это было правдой. Утром, проснувшись совсем рано, теперь уже муж избранницы богов племени деплакантов, составил подробный план укрепления и постановки войск в столице на случай неожиданного вторжения тварей, затем настроил какой-то аппарат, который привёз с собой его отец, и стал ловить им странные сигналы. Как выяснится впоследствии, беркианец связался с Квазариатом — межпланетарной корпорацией, которая эвакуирует целые этносы на другие планеты. И, что примечательно, частоту корпорации он увидел в своём видении.       Через каких-то пару дней действительно начинает твориться что-то странное: пограничники замечают каких-то чёрных тварей недалеко от столицы. Они напоминают людей, но лишь издалека: на деле у них то волчьи, то лисьи морды. Их притягивает огонь и запах крови. Астрид с мужем пытаются уговорить деплакантов эвакуироваться, но те напрочь отказываются. Ко всему прочему Астрид, протеже праматери Нектарии, проклинают и изгоняют. Она ведь не хочет остаться и сражаться за свою родину до последней капли крови. «Предала нас, предала Нашу Мать! Вон, вон отсюда, проклятая чёрная кровь! Ты всему виной! Убирайся и не возвращайся! Мы проклинаем тебя на вечные муки!» — вопит шаманша вслед. Рядом с ней озлобленные родители некогда протеже великой богини…       Это был тяжёлый моральный выбор, но Астрид его сделала. Она с мужем садится на корабль Квазариата и летит на север, к беркианцам. Они, после стольких войн, страшно уставшие, видят в побеге из Нектона благость. Можно будет обустроиться на новых, более благоприятных землях. Таким образом, Астрид — единственная выжившая деплакантка Нектона. Ибо через каких-то полгода планета погрузилась в страшный хаос и всё человечество сгинуло в жалкой попытке отбиться от орд Чумы…       Беркианцы выбирают для проживания новую планету — Контику. Коренной народ Нектона облюбовал территорию на севере, где больше снега и рыбы. Рядом есть такие же эвакуированные от напасти племена, с которыми можно поторговать или даже повоевать. Но воевать тогда не очень хотели.       Поначалу Астрид с мужем жили в общине спокойно, но потом кто-то припомнил Стоику, что его сын связался с деплаканткой, то есть туземкой и дикаркой. Началось повальное, хоть и скрытое гонение и замышление террора против жены сына вождя. Наследный беркианец не стал терпеть такого отношения к своей супруге.       Три дня Астрид сидела дома и не выходила, даже боялась заглянуть в окно. Муж приходил лишь к вечеру и ничего не говорил… Но после этих дней страха Астрид услышала от мужа то, чего совсем от него не ожидала: «Мы улетаем на Агамиду. Через час. Бери всё самое необходимое».       — Что?.. А как же твой отец, твой народ?..       — Это было неизбежно.       — Мы можем просто развестись, — тихо предлагает Астрид, вставая с кресла, на котором сидела почти весь день не шелохнувшись. — Я куда-нибудь улечу, а ты останешься тут, дома…       — Исключено.       — Хорошо, скоро буду готова.       Таким образом, муж своей отчизны выбрал превыше неё собственную жену, которую грозились убить просто за то, что она по крови отличается от них. Этого юноша стерпеть не смог.       — Скажи, тебе было какое-то видение?.. Ну, касательно меня и нашего побега отсюда? — интересуется Астрид, уже сидя рядом с мужем в небольшом шаттле. Судно летит на всех парах над атмосферой Контики и собирается преодолеть барьер.       — Нет.       — То есть ты сам выбрал меня.       — Да.       — Спасибо.       Она обнимает руку мужа и прижимается головой к его плечу. Чуть погодя он кладёт свою голову на её и всё с тем же холодным лицом глядит в окно, за которым царит мрак.

***

      — То есть, вы бежали сюда и осели насовсем, так получается?       — Да. Пошли сразу в посольство и зарегистрировались на постоянку. Прошли какой-то тест на знания и выяснилось, что у моего мужа уровень образованности как у магистранта. Мне же пришлось выучиться.       — А он как в быту?       — Как и все мужчины: лишь бы была еда, вода и кровать. Остальное второстепенно.       — А как же любимая жена под боком? — безобидно усмехается Сморкала.       — Он не любит телячьи нежности. — улыбается Астрид, мельком поглядывая в сторону окна. Хэддока уже и след простыл.       — А жаль. Такую красоту теряет.       — Мне даже так комфортнее. Он даёт мне пространство и не давит.       — Он вообще когда-нибудь сам к тебе тянется? Зажать меж стен там и страстно засосать, — Йоргенсон уже не может фильтровать свою речь. После четырёх бутылок пива…       — Не-е-ет, он не такой. Стесняша. Подойдёт, слегка так приобнимет и шепнёт что-нибудь милое… Чаще я к нему лезу.       — Часто отказывает?       — Нет. Я подгадываю момент, когда он в настроении, и тогда беру на абордаж.       — Да, брак это дело такое… Было приятно выслушать тебя, подруга. Как и обещал: нашим ни слова.       — Да-да, конечно, — усмехается Астрид. Даже если коллега и расскажет всю историю, она и не против.       Её бесит, что к ней так и лезут знакомиться, хотя она замужем. И что нельзя носить драгоценности в академии, даже обручальные кольца! И как порой хочется крикнуть всему свету: «А вы вообще знаете, кто мой муж?!» И потом впопыхах бы добавила: «А знаете, я лучше промолчу!» Мужу так будет спокойнее.

***

      Она возвращается домой, в свою обширную квартиру в элитном районе города, ближе к двум ночи. Свет не включает по привычке, вдруг муж спит. Тихо крадётся по коридору к спальне, бесшумно открывает дверь… Но на кровати никого нет. Идёт в гостиную — тоже пусто. Идёт на кухню — никого.       Вдруг за спиной возникает высокая фигура. Астрид чувствует тепло на своём затылке. Горячие руки обнимают её за талию. Муж прятался от неё в тени прихожей. Ждал все эти часы её возвращения на одном месте, как кот, увидавший в ночи кружащегося в воздухе призрака.       — Давно ждёшь?       — Нет.       — Врёшь ведь. Ты ушёл раньше меня всего лишь на… три часа. — Тишина в ответ. И ещё один небольшой поцелуй в макушку. — Надоело уши греть?       — Немного… Но ты хорошая рассказчица.       — Я знаю.       Астрид оборачивается к мужу лицом и тянет его за ворот домашнего халата на себя. Выходят в гостиную, где яркая луна освещает половину пространства. Астрид нравится разглядывать мужа под лунным светом. Он похож на сказочного принца из потустороннего мира. Зелёные глаза, мраморная кожа с веснушками, небольшая щетинка…       — Ну вот почему ты такой красивый?.. А, Иккинг? — жена широко улыбается и обнимает мужа; прижимается головой к его груди; сердце бьётся чрезвычайно спокойно. Снова не собирается отвечать.       — Пойдём спать.       — Да, надо бы. — соглашается Астрид.       Она чувствует, уже лёжа в постели, что Иккинг не спит. Он всегда засыпает на спине, и если сон не идёт, то шевелит левой ногой то влево, то вправо, точно метроном. Что он и делает. Наверное, его беспокоит, что Сморкала всё понял из рассказа Астрид и скоро вся академия узнает об их браке. Любимая женщина поворачивается со одного бока на другой и смотрит на своего молчуна. Глаза и правда открыты. Искоса глянул и тут же уставился в потолок.       — Может, так даже лучше?.. Что все узнают.       — Не могу знать.       — Прости, мне надо было с тобой посоветоваться, — Астрид кладёт свою ладонь на грудь Иккинга. Он молчит и лишь шумно выдыхает. — Больше никаких корпоративов.       — Согласен.       — А с утра на дежурство по общежитию идти…       — Я схожу за тебя.       — Ох, Иккинг, не стоит.       — Я давно не ходил. Надо отработать.       — Вот именно поэтому ты мой муж, — с гордостью улыбается Астрид, прижимаясь к Иккингу плотнее. Рука с груди скользнула чуть ниже, на живот, но тут же застыла, как бы выжидая реакцию.       — Мало утром было? — в голосе мужа промелькнула та особенная интонация, которую Астрид так любит, что не упускает шанса уловить её и начать действовать. Это согласие на абордаж.       — Да, — тут же отвечает она, кусая нижнюю губу.       — Заметил.       — Я немножко! — воркует жена, чуть приподнимаясь. Муж на долю секунд закатывает глаза. Явно думает о том, как ему повезло.

***

      Сморкала сдержал своё слово, но правда всё равно вылезла наружу спустя некоторое время: особо любопытные аспиранты полезли в архив и раскопали файл, в котором было написано чёрным по белому: «Астрид Хэддок». Данные тут же слили в Сеть.       На кафедре поднялся неистовый шум. Астрид старалась быть спокойной и не обращать внимания на вопросы студентов. Иккинг тоже молчал и лишь жестом пальца выгонял студентов, пытавшихся узнать хоть что-то о личной жизни преподавателя.       В итоге собрали старост всех групп. На заседание пришёл сам господин Хэддок. Все сидели в напряжении и не знали, что спрашивать и чего ждать. Зелёные глаза прожигали насквозь каждого, но в меру.       «Донесите до своих студентов информацию о том, — голос Иккинга звучит как звон лезвия меча; говорит медленно и с расстановками, чтобы все поняли в первый и последний раз, — что помимо владения оружием и соблюдения дисциплины в стенах академии ещё важно помнить и о правилах культуры речи… Я очень, очень терпеливый и спокойный человек. И я ценю миссис Хофферсон не только как коллегу, но и как супругу… Мы через многое прошли вместе, и я не хотел бы, чтобы её душевное равновесие как-то пошатнулось из-за такой неприятной ситуации. Если после моих слов и вашего сообщения кто-то ещё посмеет обратиться к миссис Хофферсон с неподобающими вопросами… Их ждут последствия. И я вам гарантирую, что они будут плачевными… Даже фатальными. Я — человек слова. Вопросы?»       Никто не задал вопроса: все нервно закивали и принялись строчить в свои групповые чаты послание от мистера Хэддока. Кто-то даже сумел записать речь преподавателя на диктофон. Она быстро разошлась по чатам… С тех пор вопросы действительно прекратились.       — Что ты такого им сказал, Иккинг? От меня теперь все студенты шарахаются, — посмеивается Астрид, лёжа на Иккинге. Муж с женой отдыхают на диване в гостиной после совместного принятия душа.       — Попросил не беспокоить.       — Ты им угрожал, — вдруг догадывается Астрид; даже невольно приподнимается, опираясь руками на голую, немного волосатую грудь мужа с кучей шрамов на ней.       — Не так, как ты думаешь, — прикрывает глаза Иккинг, говорит тихо.       — Ты говорил много и накинул угрожающих эпитетов. Я хорошо тебя знаю, милый… Да и все уже знают, что если ты говоришь дольше двадцати секунд, то это повод к побегу или суициду.       — Что за чушь, — холодный до этого мгновения, он вдруг ухмыляется. Астрид успевает разглядеть эту эмоцию до её исчезновения и вздрогнуть от прилива любви к Иккингу. И всё-таки он не бездушный эрудроид, как о нём отзываются на кафедре.       — Ты улыбнулся, — мягко воркует жена и снова прижимается лицом к груди мужа. Недолго молчит, вдыхая аромат его чистой кожи, — Тебе надо почаще улыбаться.              Иккинг долго молчит после этого, пристально смотрит на белый потолок, в котором видит своё отражение. Он мрачен и холоден на вид почти всегда… Рядом лежит возлюбленная, которую видел в своих видениях ещё будучи совсем юным мальчишкой. Долго открещивался от её образа… Ибо боялся. Но потом что-то щёлкнуло в голове. Прикипел к Астрид сердцем и душой. С тех пор видения покинули его, как и ежедневные головные боли. Но холод лица и натуры остался. И тем не менее внутри поселился тёплый огонёк надежды, что когда-нибудь он снимет эту личину насовсем. Хотя бы ради любимой…       Иккинг аккуратно, почти невесомо берёт правую ладонь жены, подносит к своим губам и мягко целует, после чего прикладывает к своей левой щеке. Ладонь приятно согревает похолодевшую кожу лица. Астрид, не ожидая такого чувства от мужа, в шутку кусает его за сосок. Он дёргается всем телом и громко икает, чем смешит любимую женщину до слёз.       Астрид долго не могла успокоиться; даже живот болит, не то что щёки. Иккинг всё потирает сосок пальцами, потому что лёгкий укус получился на самом деле достаточно болезненным. Давно между ними не было таких забавных казусов.       — Раньше ты так не реагировал, — ещё хихикает Астрид, но уже потихоньку успокаивается.       — Был готов.       — А сейчас нет?       — Да, — тихо отвечает Иккинг, смотря под себя.       — Всё, я спокойна… Пф-ф-ф, хи-хи-ха-ха-ха! — новый виток смеха любимой пробуждает в Иккинге широкую улыбку на лице; её смех, оказывается, такой заразный. Муж ловит себя на мысли, что надо почаще смешить жену, чтобы улыбаться и смеяться самому.              Когда Астрид наконец-то замолкает, Иккинг ещё тихо посмеивается. «Вот он, настоящий!», — думает Астрид, сладко целуя любимого в губы. Кажется, теперь она стала ещё лучше понимать мужа и его странности…       Брак — это не только любовь и ругань, это ещё и компромиссы, перемирия. А когда дело дойдёт до детей… Это уже будет стратегическая игра. Благо муж в этом специалист.