Поцелованный апрелем и дарованный судьбой

      — Так, ребята, есть повод свалить с уроков, — в кабинет алгебры зашёл Лёшка — парень, на которого классная сваливала всю ответственность за коллектив класса — он был старостой.       — Кайф, какой? — Коля, как только это услышал, сразу же повернулся и потёр руки.       — После третьего сказано организоваться и пойти в поликлинику, на медосмотр, — он присел на краешек парты рядом, ещё больше приблизившись к Коле.       Вся радость с лица его мгновенно спала, но надо было держать себя в руках, поэтому Николай улыбнулся и, наклонив голову набок, спросил:       — А третий это у нас что?       — Химия, друг мой, наука, которую ещё никто не смог постичь в полном размере, — Алексей усмехнулся и, мотнув головой, закидывая русую чёлку, продолжил: — А потом — русский, если ты до сих пор не выучил расписание.       — Ой, да нафиг его учить, его ж всё равно завтра, наверняка изменят, — он, всё ещё улыбаясь, отвернулся в сторону доски, и Настя, стоявшая рядом, вдруг заметила в его взгляде какую-то нервозность. Из-за чего Коля вдруг стал переживать? Может, не выучил химию или что-то ещё? Всё-таки, она его знает не так уж и много, всего лишь две недели общаются.       — Его если и изменяют, то в начале другой четверти, но не как не каждую неделю, пф, — Лёшка посмотрел на него, будто на человека не в себе.       — Ну, я просто привык, что все одноклассники всё знают, можно за ними хвостиком увязаться, а если кто-то из учителей уезжает, помню, информатик со своими детьми уезжал в лес, на вахту, так у нас две информатики в неделю было.       — А, типо уроки отрабатывал?       — Ну да, — Коля пожал плечами и тут же из коридора послышался звонок и дети, как тараканы, разбежались по своим местам.       Фёдора, конечно, новость обрадовала, но наблюдая за Колей, он заметил, что тот всё-таки притих и такое не свойственное ему поведение настораживало. Он чего-то боится? Чего можно в больнице такому здоровому бугаю? Для Фёдора там все врачи уже чуть ли не друзья, всех знает в лицо и поимённо, многие его лечили, поэтому и ни страха, ни какого-то неприятия к больницам у него изначально не было.       Урок прошёл немного нудно, так как все хоть и разбудились халявой, но всё же — первый урок, когда на улице только встало солнце — то ещё удовольствие. На перемене, переходя на другой этаж, Коля достал телефон и, искренне радуясь, крикнул:       — О, мне аванс пришёл, сегодня гуляем!       — Отлично, тогда, может, соберёмся и вместе в какую-нибудь кафешку пойдём? — обрадованно предложила Настя.       — Пока не знаю, может, и сходим, а может, и куплю чего, — пожал плечами Коля, убирая телефон в рюкзак и замечая, что Фёдор, шагавший впереди колонны всей остановился и присел на перила, что-то изучая в своём «ящике». — Поживём — увидим.       — «Поживём — увидим, возможно, возможно!» — пропела двушка с хитрой улыбкой и, идя слева от Коли, просунула ему под локоть свою руку.       Как раз, когда они, болтая уже о совсем другом, проходили мимо Фёдора, Коля будто бы случайно споткнулся и чуть ли не полетел носом на ступени, если бы не подруга, придержавшая его и сама не грохнувшаяся — всё-таки Коля и выше, и тяжелее Насти. Эти пять секунд прошли будто в замедленной съёмке, и эффект мог быть такой же, как и в первой серии «Интернов», но этого, к счастью, не случилось. Только девушка злобно посмотрела на еле ухмыляющегося Фёдора.       Уже в практически пустом коридоре, всё ещё держа Колю за руку, она процедила:       — Крыса уже зае…л со своими выкидонами! Ну вот что ты ему сделал?       — «Крыса»? — немного непонимающе вскинул одну бровь Коля и посмотрел ей в глаза, повернув голову.       — Ну, мы так Фёдора зовём, — и, более медленно добавила она: — После того, как он сдал нас учителям.       — Да? Я даже не думал о таком. Он так тихо сидит, ни с кем не общается, даже на уроках молчит, вот и решил, что он как-будто изначально у вас не при делах, — Коля пожал плечами.       — Вот поэтому-то с ним никто и не общается, Коль. И тебе не советую — сдаст с потрохами, — она наконец-то вынула руку.       — Кстати, — через секунду мысленного напряжения щёлкнул пальцами он, — А у вас классная очень злая? Ну, сильно ругает за опоздания, прогулы там?       — Ну, это надо вспомнить, — задумалась девушка, уводя взгляд в сторону. — С посещаемостью, как ни странно, у нас всё ок, а так ничего не припомню. А тебе это зачем?       — Ну, на будущее, от чего предостеречься, — расплывчато ответил Коля и зашагал ещё быстрее. До урока оставалось совсем чуть-чуть, надо было успеть.       Постепенно приближалось время икс, когда все должны были пойти в поликлинику. Сидя за своей партой, он немного нервно постукивал ногой и придумал уже план, как незаметно слиться и не попасть со всеми на медосмотр, не для него эта дрянь. Спустившись вместе со всеми, он «отцепился» и, ни с кем не говоря, оделся. Также со всеми вышел, сел на автобус и будто бы не заметил, как проехал на одну станцию дальше, забыв выйти со всеми.       — Так, все добрались, никого не потеряли? — уже у больницы спросила классная, осматривая коллектив.       — Да вроде никого, — посыпалось от класса, но тут разрезал их испуганный крик:       — Колю потеряли! — это была Настя.       — Как потеряли? Когда? — тут же встрепенулась женщина. — У кого-нибудь есть его контакты?       — У меня всё есть, — добавила девушка, уже строча, — Он из автобуса не вышел вместе с нами. Я волнуюсь, вдруг он просто проспал и не знает, где мы? — она отправила сообщение и стала ждать. У Фёдора промелькнула мысль, что это было бы хорошо, но что-то не давало ему поверить в то, что его брат, пусть он здесь и всего-то ничего, мог заблудиться. Верно, он опять выкинул шутку, чтобы помотать другим нервы. — О, пишет, пишет! — крикнула она и стала пристально смотреть в телефон. Через несколько секунд она медленно продиктовала: — «Извини, сейчас писать не могу, у меня всё хорошо». И что это значит? — она подняла глаза вверх.       — Это значит, что он просто напросто решил прогулять, — ответил ей Алексей. — Вот и всё, и думать нечего. Ему и этой, блин, халявы мало…       — Лёша, — грозно произнесла женщина.       — Молчу, молчу, не выражаюсь! — провёл рукой у рта, будто застёгивал его, он.       — Ну что ж, тогда я завтра поговорю с ним, — и сказала они это таким тоном, что всем стало понятно — это что-то навроде «первого предупреждения».       А в это время, в ближайшем кафе от автобусной остановки сидел и спокойно попивал кофе с какой-то булочкой совсем «непримечательный» подросток. Мало того, что распивал он это в учебное время, так ещё и невольно приковывал к себе взгляды других людей. Так, ни о чём не думая, он навлёк на себя гнев какой-то женщины средних лет. Она подошла к нему и, привлекая его внимание тычком в плечо, недовольно сказала:       — Ты почему здесь уроки прогуливаешь, а?       — Что сразу прогуливаю, нас всех сегодня пораньше отпустили, — он сделал ещё глоток и собирался откусить булку, но тут её резко потянули наверх. — Эй, что вы делаете? Отдайте!       — Живо пошёл в школу, а то сидит тут, кофе распивает! — он всё-таки смог выдернуть булочку с маком из её рук и отодвинулся на более безопасное расстояние.       — Да какая вам, блин, разница?! — и тут, понимая, что просто так из ситуации он не выйдет, Коля решил сымпровизировать, надеясь, что внешность его не подведёт. — У нас пары отменили, а я даже не завтракал, отстаньте от меня!       Положение, к тому же, ещё помогла спасти официантка, зашедшая в это время в зал:       — Женщина, успокойтесь, иначе нам придётся вас вывести! — девушка скрестила руки на груди, прислонившись спиной к стене.

***

      — Ты где, дрянь такая, был? Мы тебя обыскались, у Настеньки любимой твоей чуть сердечный приступ не случится! — последнее Фёдор добавил специально, чтобы надавить на, так сказать, уже дорогое для Коли.       — Ой, ну пойми, — Николай закатил глаза, скидывая с себя рюкзак, — Я и так знаю, что всё со мной хорошо, зачем мне проверяться, время терять.       — Ну мы посмотрим, как ты запоёшь, когда плохо станет, — он ухмыльнулся, представляя, как Коля корчится от боли непонятно где — то ли в животе, то ли в голове, то ли ещё отчего-то, по его щекам текут слёзы, а из горла вырывается крик всё той же боли.       — Тц, не придумывай, я не болею ничем уже четыре года сряду, — он спокойно прошёл мимо Фёдора, ступая ногами в носках по линолеуму.       — И что же это за такое средство ты принимаешь, чтоб не болеть? — язвительно бросил он, оборачиваясь назад.       — Закаливание, ЗОЖ и генетика называется, — крикнул Коля уже из комнаты, прыгая на диван так, что с него спало покрывало. — Ай, вот ж зараза! — и покрывало, кажется, упало на него.       Это, конечно, было немного обидно, ведь если посмотреть, то начинать закаливаться может каждый, но Фёдор понимал, что только не он. Даже при первой лёгкой процедуре летом он мог просто напросто простудиться и пролежать так неделю. Здоровье у Фёдора с детства было слабым, если в детском саду появлялась какая-нибудь новая болезнь, то Елена знала, что на следующий день ей придётся опять его лечить. Сейчас, будучи уже достаточно «взрослым», как чувствовали и говорили про себя его же ровесники, он не старался себя чем-нибудь травить — не курил, ни разу не пил даже пива, хотя многие одноклассники, получается, были младше его на год, знали вкус и чего по-крепче, продававшегося в соседнем от школы ларьке. Он не пробовал даже энергетики, которые тоже были популярны и «могли» бы помочь ему справиться с постоянной сонливостью. Это ведь тоже ЗОЖ, всё верно? Но он всё равно часто уходит на больничные и в сумме по пропускам, проболел он где-то месяца два от учёбы.       — Ты чё, реально что ли? — он встал в дверном проёме, оперевшись на косяк.       — Что реально? — Коля не понял и приготовился, что ему сейчас будут кидать какие-то предъявы.       — Ну, не куришь, не пьёшь там, — Фёдор мотнул головой, смахивая волосы лезшие в глаза.       — Ну да, уже почти год. Правда, — он тут же отвёл взгляд, призадумавшись, но так и не продолжил фразу.       — Что правда? — Фёдор ещё больше нахмурился.       — Да ничего, — он отмахнулся и отвернулся, стал глядеть в окно.       Коля не хотел об этом говорить и очень жалел, что заикнулся о том, что было буквально три недели назад. Перед глазами всплыли кухня, холодильник, а в нём бутылка, которую он выторговал у бомжа, опустошённая на половину. Он помнил, как наутро проснулся с больной головой и как на него начала кричать зам по воспитанию… Было неприятно и стыдно за себя, за то что он так опустился, но из головы это не выкинешь, а мозг припоминать будет каждый вечер перед сном, будто бы других позорных моментов в его короткой пятнадцатилетней жизни мало. Воспоминание ножом полоснуло по неокрепшей, или не окаменевшей — он сам не знал, душе. Опять пронеслись похороны, незнакомые люди, администрация Калининского, тётки, слёзно жалевшие его… Отвращение, страх, потерянность, непонимание — всё тогда смешалось в нём, в те дни, когда даже незнакомые люди подходили к нему, что-то говорили, но всё это было в тумане, память стёрла половину всех событий, в особенности — поминки.       — Ты что, заснул там? Я с кем сейчас говорю? — его потрясли за плечо и Коля тут же повернулся — это был Фёдор.       — Прости, я задумался. Ты что-то говорил?       — Я тебя спрашиваю, где ты сидел, пока мы в поликлинике были?       — А, это… Да в кафешке просто посидел, потом пошёл гулять. А, кстати, сколько сейчас?       — Да вроде половина четвёртого, — ответил Фёдор и, посмотрев на умные часы на своём запястье, кивнул — мол, всё верно.       — Ладно, я тогда пойду, мне ещё на работу ехать, а то Аланыч ждёт, — и он встал, широким шагом вернувшись в прихожую. Фёдор, уже улыбаясь, сел за стол, но вдруг услышал крик — Блин, гад, сейчас только три! Дай хотя бы поесть!