Поцелованный апрелем и дарованный судьбой

      — Где так долго гулял? — спросил Фёдор, слыша, как за спиной хлопнула дверь.       — А тебе какое дело?       — С кем? — уже громче и чётче произнёс он, словно пропустив мимо ушей Колин вопрос.       — Ну с Настей, и что тебе это даст? — он закатил глаза и сел на диван.       — В принципе ничего особенного, — прощёлкал он что-то на клавиатуре, — Но кое-какие выводы для себя я смогу сделать.       — Ну и чё ты сделал? Ладно, не морочь мне голову, я и так устал, а ты тут ещё что-то придумывать будешь, — он включил телефон и стал что-то искать и кому-то писать.       Просматривая в ютубе видео про различные мэшапы песен, Фёдор на колянях чирикал карандашом не то в тетрадке, не то в блокноте какие-то быстрые зарисовки, набросав основной контур одной переходя сразу к другой. В голове его рождались мысли, за которыми он пытался угнаться, поэтому не смотрел на качество своих схем.       — О, это у тебя что? — на плече тут же оказался чужой подбородок.       — Ничего, иди куда шёл, — дёрнул рукой Фёдор, пытаясь отогнать от себя назойливого жильца.       — Ну что ты всё время огрызаешься, а? Я просто хочу с тобой спокойно поговорить, — немного будто обиженно произнёс Коля и всё-таки отошёл на безопасное расстояние.       — А я вообще не хочу с тобой разговаривать сейчас, отвали, — продолжил так же что-то записывать Фёдор, зло цедя через зубы слова.       — Ну и пожалуйста, ну и отвалю, — Коля зашагал в сторону двери, — Я лучше на кухне посижу, там куда лучше будет, — он негромко закрыл дверь и его шаги стали слышны уже в коридоре.       — Ну иди, иди, — парень усмехнулся, смахнул с себя катышки от ластика и продолжил дальше делать приписки к картинкам.       Через минут пять, когда Фёдор уже спокойно смотрел обзоры на музыкантов, в комнату кто-то постучал.       — Да, — не отрываясь от ноутбука, произнёс он.       — Федь, нам надо поговорить, — сзади послышался голос матери. — И уши свои сними.       — Ладно, — он остановил видео и, прокрутившись на кресле, спрыгнул с него.       На кухне, сев на стул, Фёдор положил голову на ладони и спросил:       — Чего хотела? Что-то серьёзное или просто так? — глаза его были полуприкрыты от усталости за сегодняшний день.       — Послушай, Федь, перестань уже издеваться над Колей, — женщина сложила пальцы замком и положила на них подбородок, холодно смотря сыну прямо в глаза. — У него сейчас сложная жизненная ситуация, умер близкий человек, а ты тут со своими… — она не договорила, но всё и так было понятно. — Что, не можешь это как-то попридержать в себе?       — Он меня раздражает, — тихо, но чётко для своего состояния ответил он.       — Чем, скажи мне? — она нахмурилась. — Ты живёшь с ним только пятый день, вы даже нормально не общались, чем он может тебя раздражать?       — Да своим существованием, — вдруг громче, со злостью, сказал и даже привстал Фёдор. — Я не могу с ним жить!       — Что, что в нём не так, если ты мне это говоришь? — Фёдор снова сел, но уже зажав ладони между коленей, немного пристыжено глядя в пол.       — Налетит, протароторит, нет, — он легонько мотнул головой, — Проорёт что-то, а потом опять убежит. Ну так же невозможно! — он, широко раскрыв глаза, обратил взгляд к матери, пытаясь подействовать как-нибудь на неё.       — Ты просто привык жить единолично, а тут у тебя сосед появился, надо потесниться, приглушить свои замашки, — она откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. — Уважать надо других, Федя, ты не один в мире живёшь, пора бы уже тебе это запомнить. Как ты потом будешь учиться, а? — ни слова. — Ведь если в общежитии жить будешь, то придётся тебе спать не с одним родственником, а с двумя-тремя чужими людьми, которые никакой поблажки тебе не дадут…       — Ладно, перестань, знаю я это всё, — перебил он Елену, отворачиваясь в сторону коридора. — Только в школе от него отдохнуть и можно.       — А что в школе? — поинтересовалась она, приблизившись.       — Ничего, со своими новыми друзьями общается, — язвительно усмехнулся Фёдор. — Ладно, чтобы моё пребывание не было бессмысленным, я что-нибудь из холодильника возьму, хорошо?       — Да бери уж, что тут.       И молча взяв баночку черничного йогурта, Фёдор понёс добычу к себе.       — Что ты ей наговорил? — чётко и медленно процедил Фёдор.       — Ты о чём? — оторвался от учебника по географии Коля. Он искренне не понимал, что сейчас произошло.       — Как о чём, а кто сейчас моей матери нажаловался, что я его чуть ли не бью, а? — он стал напирать, перевернув и перехватив покрепче банке с йогуртом.       — Ничего я ей не говорил, — Коля уже полностью отложил учебник, ожидая очередного за эти несколько дней скандала.       — Если я узнаю, что это твоих рук дело, то, — Фёдор помахал кулаком в воздухе, так что всё стало понятно.       — Кстати, ты как сделал английский? — Коля через пять минут бессмысленного старания повернулся к Фёдору, всё ещё немного раздражённому, но уже более менее спокойно сидящему.       — Там ничего сложного нет, — безразлично ответил он, сменив вкладку на ноутбуке.       — Ну может тебе ничего сложного, а я здесь ничего не понимаю! Поможешь, а? — он сделал немного наивное лицо, надеясь, что через отражение монитора Фёдор вё увидит.       — Нет, делай сам, либо не делай вообще, — медленно и отрывисто, будто по слогам пробурчал парень, печатая в поисковой строке «Влияние героина на поведение человека». У Коли округлились глаза от такого запроса, но он ничего не сказал, ещё Фёдор подумал бы, что он за ним следит и уже точно бы ударил бутылкой.       Именно в это время Фёдор открыл принесённый им йогурт и немного отпил. Коля, как заворожённый, смотрел на его шею, как мерно двигался выпирающий кадык при каждом глотке, как подёргивались тонкие веки, прикрывающие карие глаза, и хоть и пытался никак не показывать свою заинтересованность, но он относился к типу людей, у которых «лицо с субтитрами» — широко распахнутые глаза и немного приоткрытый рот выдавали всё. Мысленно одёрнув себя, Коля схватился за большой учебник английского, закрываясь им и притворяясь, что усиленно мыслит над заданием. Длилось это всего лишь миг, но в его глазах момент шёл, казалось, минуту или даже более. Вдруг Коля вспомнил слова песенки, которую слышал ещё дома — «Влюбился, не было ни ночи, где не снился тот кудрявый парень, что глумился». Стоп, что за хрень? Он никогда бы не стал влюбляться в человека, который его презирает, особенно если он парень. Наверно, просто вспомнил песню, вот и всё.       — Ой, да пошло оно, — он отбросил в сторону книгу и, разгибаясь, встал с дивана. Подойдя к всё ещё лежащему у дивана чемодану, он раскрыл его и достал полотенце.       — Ты что, спать собираешься? — немного неразборчиво спросил Фёдор, даже не поворачиваясь.       — Ну а что мне ещё делать? — пожал плечами Коля, ища чистую футболку. — Утро вечера мудренее, может, что-нибудь и соображу, но завтра, а то, блин, устал, котелок совсем не варит, — он тихонько закрыл за дверь.       Выдохнув, Фёдор улыбнулся и вернулся на один из любимых сайтов, с фоном, будто это кожаный блокнот, лежащий на деревянном столе. Остановился он на самом интересном месте, но и сейчас времени для чтения было не так уж и много, поэтому Фёдор стал проглядывать фанфик, так сказать, «наискосок», пропуская большие куски, лишь бы дочитать главу.

***

      — Ну что ж, девятый «а», — женщина сняла очки, — Вижу, что тему большинство понимают, так что давайте ещё поделаем немного упражнений. Коль, иди к доске.       — Да вы что, не надо, — он замахал руками, пытаясь отговорить учительницу, и чуть не упал на Настю — она сама отодвинулась немного в сторону.       — Там ничего сложного нет, я если что тебе помогу, не бойся, — она мотнула головой назад, показывая, что в этот раз отвертеться не выйдет.       И Коля пошёл. Встал, и медленно, будто на казнь, пошёл к доске. Рука, неуверенно поднявшаяся в воздух, застыла и он повернулся к англичанке, не зная, что делать дальше.       — Записывай, — она стала диктовать предложение из учебника, и он послушно выводил корявые, издалека напоминающие буквы латиницы, символы.       Через пять минут, практически всегда спокойная, хоть и немного нервная, учительница чуть ли не орала на Колю:       — Ну как ты это не понимаешь, это же было в домашнем задании, мог всё отработать! А это? Я же это только что объясняла! — она ударила кулаком по столу. А Коля стоял ни жив ни мёртв, причём у доски он растерял всё, что помнил, и теперь стоял, пытаясь не заплакать от обиды и своего же торможения.       — Можно? — послышался сзади знакомый, уже привычный сонный и безразличный голос.       — Давай, — женщина упала на стул и махнув одной рукой, другой прикрыла глаза и покачала головой.       Немного радуясь, что позориться больше не надо, Коля положил мел на полочку и сел на своё место, Настя сразу же начала что-то шептать ему на ухо. Фёдору было не сложно сделать всё то, что просили от него авторы учебника и учительница, поэтому с заданием он справился быстро, не проронив ни слова. Отряхнув руки, он немного надменно посмотрел на Колю, пока проходил мимо, но опять смолчал и упал на одну из последних парт. Он знал, что будет после, он помнил, как это случалось много раз, если кто-то облаживался у доски, поэтому с упоением ждал этого момента, чтобы насладиться, как большая часть одноклассников будет смеяться над Колей.       Так и случилось — первыми, чуть ли не у самого кабинета, по спине ему больно прилетело от Малахина. Рядом гадко заржал Синёв, тыкая пальцем и что-то неразборчиво говоря, но что-то явно унизительное. Кто-то хихикнул, прикрыв рот рукой, кто-то косо посмотрел и зашептал, а кто-то крикнул:       — Даже простейшего не знаешь, ту-упень!       Пошёл гогот, а Фёдор, стоявший вдалеке, широко улыбнулся, смотря на то, как Коля поджал губы и, опустив взгляд в пол, постарался как можно быстрее скрыться из вида. Настя, как верный друг, тут же побежала за ним, наверно, для очередного «утешающего» разговора. Да, было приятно смотреть на то, как ненавистный человек униженно ретируется, но что-то было здесь не так — чувство внутри него было слишком животным, поднятым со дна своей и так не слишком светлой души. Это был единственный урок, к которому Коля не подготовился, и именно на нём его вызвали, как по закону подлости.       — Ну ты чего, Коль, не слушай их, — она тут же, как только прибежала, начала говорить. — Пойми, скоро все всё забудут и отстанут, поэтому не надо принимать это близко к сердцу! Ну что ты? — она попыталась посмотреть ему в глаза, но он отвернулся, присев на подоконник.       — Да просто понимаешь, там… — он хотел продолжить, что «Фёдор», но помня об уговоре, замочал.       — Кто? Что? Сказал а говори и б, — тут же среагировала девушка.       — Ай, — он махнул рукой и тут же спросил, переводя тему: — Что у нас сейчас?       — Алгебра вроде.       — Вот и хорошо, идём, — он тут же встал и широким шагом пошёл в сторону коридора с зеркалами.       — Погоди, не беги! — тут же крикнула она, не поспевая за ним.

***

      После уроков, даже не заходя домой, Коля сел на автобус и поехал совсем в противоположную сторону. Фёдор, заметив это, немного удивился, но на это было много причин — Коля мог поехать к кому-то в гости, на прогулку или в какой-нибудь специализированный магазин. И это было на руку — он оставался один, можно было не только сделать уроки, но и дальше заниматься любимым делом и искать нужную информацию. Сменив песню, Фёдор вошёл в «свой» автобус и сев у окна, стал слушать и думать. Ему нравились строчки песни, оборот «Москву вогнали в краску, яйцом на Пасху среди поста». Мимо проносились дома, парк, другая школа и вот уже нужная остановка, а от неё и недалеко до дома. Выпрыгнув на свежий тоненький снежок, он быстро, немного подрагивая от холода, который пробирал через любимый серый пуховик, направился к уже родному двору, проходя через арку, высотой в полтора этажа. Скамейки у подъездов были пусты, а на площадке в середине, на горке и качелях, игрались дети. Они даже не обратили внимания на него — не до того, а Фёдор остановился, чтобы передохнуть. Было холодно, но ведь до подъезда — пара шагов, можно и немного постоять. Вдруг в бок пинули:       — Эй, — Фёдор тут же посмотрел вниз — рядом оказался кто-то из детей. — Держи, это тебе, — мальчик протягивал мягкого зайчика.       — С-спасибо, — только и смог ответить Фёдор. Ребёнок обрадовался и тут же убежал к другим. Федя, конечно же, бы немного удивлён, но такой спонтанный подарок принял и тут же пошёл в дом — отогревать руки. Нажав нужную кнопку в лифте, он прислонился спиной к стенке, обклеенной бумажками-объявлениями и разрисованной разными каракулями — кто маркером, кто краской из баллончиков и тюбиков, а кто просто мелом или ручкой.       Вечером, примерно в половину шестого, когда они уже ужинали с матерью, обсуждая прожитый день, когда Фёдор на некоторое почувствовал, что всё будто вернулось обратно и нет никакого Коли и не существовало вовсе, в двери повернулся ключ и тот, про которого они практически забыли, вернулся домой.       — Всем доброго вечера, — донеслось весёлое из прихожей.       — Иди ужинать, — крикнула Елена и продолжила есть. Фёдор только вздохнул и стал ускоренно есть. Только Коля зашёл на кухню, он сразу же, запихнув в себя остатки салата, встал и убежал в комнату — смотреть аниме дальше. Это было куда интереснее и приятнее для него, чем трапезничать в компании презираемого человека.       Коле тоже было так лучше — он хотя бы не чувствовал на себе презрительно прожигающего насквозь взгляда, которым всегда награждал его Фёдор, когда они находились на расстоянии меньше метра друг от друга. Во всём теле, выражении лица и движениях его чувствовались пренебрежение, брезгливость, которые он сам терпеть не мог, поэтому то, что парень сбежал по собственному желанию, стало облегчением для Коли.       Про школьный инцидент никто из них не упомянул и между собой не вспоминал — не хотелось. Сидя по-турецки на диване, Коля вдруг распустил косу и, прочёсывая её пальцами, перечитывал упражнение по русскому.       — Ну и что ты свои патлы распустил? — послышалось сверху.       — Ой, а у тебя волосы будто не длинные, — словесно закатил глаза Коля.       — Нет, не длинные, — ответил Фёдор. — Они просто немного отросли.       — Пхп, по мерка моих учителей они у тебя длинные, — он усмехнулся и перевернул страницу.       — А что ты тогда не постригся? — он даже повернулся, свысока смотря на него.       — А мне не идут короткие, — всё ещё улыбаясь, пропел Коля. Подняв глаза, он вдруг спросил: — О, откуда тебя зайчик?       — Нашёл, — неожиданно коротко ответил Фёдор и снова принялся печатать что-то в ворде.

***

      Так прошло несколько дней и уже начались выходные. Коля стал всё чаще и на дольше пропадать на улице, гуляя с Настей и работая. До одного из разговоров, где он случайно не обронил, что «таскает грузы за деньги», Фёдор об этом вообще не знал. Конечно же, на это последовал ответ, что он, мол, нелегал, и его могут просто кинуть на деньги, но великий оптимизм победил и Коля, смеясь, сказал:       — Ну, зато хоть покачаюсь.       В школе про урок английского все вовсе забыли и вокруг Коли создалась компания, которой они шатались по району. Чаще стали и подколы двух попугаев неразлучников. Кто за волосы потянет, кто слово какое скажет, но Коля всё отшучивался. Настя, конечно, говорила ему, что это ненормально, а он загадочно молчал или говорил, что всё под контролем. Фёдор не встревал в это, держа какой никакой, но всё-таки нейтралитет — не подстрекал Малахина и Синёва, но дома нет-нет, да и отпускал острые фразочки в адрес Коли. Здесь он уже вступал в диалог, пытался доказать, что тот не прав, но все такие «беседы» оканчивались либо маленькими травмами — синяками — либо оставались ранками в Колиной душе.