Колесо

Клэр была похожа на Лили Эванс. Это говорили все, начиная с самого первого курса в школе чародейства и волшебства, куда она так стремилась поступить. Взглядами, поведением, неловким «Ой, прошу прощения, мисс Лэндон» или прямым текстом, всегда опираясь на то, что Лили была образцом примерной ученицы, хорошей волшебницы и доброго человека. Клэр Лэндон, вслушавшись в смысл слов только к концу четвёртого курса делала всё, чтобы в ней не видели ни первой, ни второй, ни третьего. Постоянное сравнение злило и давило на сознание. Не во время первых курсов, нет, тогда все разговоры про «паразительное сходство» блекли перед открытой вселенной новых знаний, открывшейся после поступления в Хогвартс. Даже не на третьем, когда фокус интереса постепенно смещался на истории великих волшебников и выдающихся современников, и схожесть с героиней Лили Поттер была чем-то вроде смущающего комплимента. Во время четвёртого, когда что-то начало меняться, профессора всё чаще стали улыбаться не так искренне, если даже не чисто из вежливости. Лили была примерной ученицей, а Клэр уже в начале четвёртого курса начала прогуливать уроки, не находя смысла учить то, что ей было не интересно. Темы, предметы. К концу учебного года ей и вовсе назначили дисциплинарное наказание, которое и наказанием-то нельзя было назвать: один из профессоров, чьи уроки она посещала не так часто, сообщил об этом декану её факультета, и в итоге была проведена воспитательная беседа. Не с деканом, мрачным и угрюмым Северусом Снейпом, который, кажется, ненавидел её больше других. С Альбусом Дамблдором, с добродушной усмешкой сообщившим, что воспитательная беседа с профессором Снейпом для неё могла закончиться отчислением, и поэтому было принято, что её проведёт директор. Клэр поверила ему сразу же, потому что видела холодный взгляд и знала, как профессор Снейп раздувает каждую её ошибку на уроках зельеварения и иногда вовсе смотрит мимо неё. Удивилась, когда Альбус Дамблдор, старый, могущественный маг, со смехом сказал, понизив голос до заговорщического шепота, что она может пропускать занятия. При условии, что все тесты, все контрольные и итоговые экзамены будут сданы хотя бы на отметку «выше ожидаемого». Во время каникул, после нескольких пересдач, Клэр поняла, что и делать и того, и другого у неё не выйдет. Поэтому возобновила ходить на уроки, но отвечала куда реже и реже интересовалась темами, записывая все механическими движениями. Сравнения пошли на убыль, но прибавились взгляды, полные разочарования. И это было отвратительно. Это было ужасно и очень раздражающе. Клэр порой хотелось подняться во время трапез в большом зале и крикнуть, громко-громко, что ОНА НЕ ЛИЛИ ОНА УСТАЛА БЫТЬ ЕЮ Но Клэр понимала, что это глупо. На шестом курсе, когда родители после долгих уговоров наконец разрешили ей снять квартирку в пригороде Лондона, убежденные тяжестью её копилок, Клэр состригла длинные волосы, покрасила их из ярко-рыжего в «стальной блонд» и сделала проколы в ушах, носу и брови. От этого стало легче. От этого стало спокойнее, пусть и вызвало настоящую бурю и поджатые губы профессоров, не обещающие ничего хорошего. Беседу на этот раз проводил профессор Снейп.

***

Как итог — Клэр сняла пирсинг в носу и на губе и стёрла неумело нарисованные зелёные стрелки, оставшись непохожей и не переступающей черту здравого смысла. Но учиться лучше не стала. Не столько из-за стремления показать, что не является Лили, сколько из-за того, что банально потеряла за этими сравнениями желание учиться на высокие баллы, а заставлять себя, получая приемлемые оценки и стресс, она не собиралась. Не когда был прекрасный вариант уйти, выпустившись, из магического мира в мир маглов, где Лили Поттер не была ни героиней, ни одаренной волшебницей. Клэр нравилось наблюдать за преподавателями, анализировать уроки с их точки зрения, и она всерьёз подумывала пойти учиться в педагогический, заменяя изучение магических предметов обычными, по которым были всего лишь короткие факультативы раз в несколько недель. Если её самодеятельность и замечали, то не делали никаких высказываний. Клэр не знала причины, но надеялась, что та крылась в том, что профессора наконец-то начали воспринимать её как отдельную личность со своими интересами. Так или иначе Клэр спокойно доучивалась предпоследний курс и ждала летних каникул, когда можно будет отдохнуть и от учёбы, и от магического мира, и от лишнего внимания. И от холодного взгляда профессора Снейпа, конечно же, который уж точно не преминул бы высказать ей всё об увлечении посторонним на его уроках, если бы Клэр осмелилась на это. Порой Клэр даже казалось, что он ненавидит её также, как второкурсника Гарри Поттера, а то и немногим больше. Это расстраивало и в какой-то степени пугало.

***

— Мисс Лэндон. Сказал в последние дни после получения результатов (одно удовлетворительно, и все «выше ожидаемо») Снейп, подойдя к Клэр на территории двора, когда она, Линда Куркволл и Рита Энэс собирались пойти к озеру. Лицо у преподавателя было непроницаемым, лишь поджатые губы выдавали скрытое недовольство. — Да, сэр? Осторожно произнесла Клэр, не зная ни причин его внимания, ни цели. Прижала учебник по педагогике к себе, хотя собиралась положить в сумку к остальным. От Снейпа это не укрылось, и он скользнул взглядом по нему и прижавшим книгу рукам, наверняка отметив вырви-глазно яркий зелёный маникюр. — Мне необходимо поговорить с вами о дозволенном поведении на занятиях. По тому, как он произносил это, Клэр сделала вывод, что его «настоятельно попросили» провести с ней беседу о, должно быть, изучении другого материала на магических уроках. Сглотнула, полуобернулась к девочкам, но те лишь пожали плечами и кинули сочувствующие взгляды. — Конечно, профессор. — Не здесь, мисс Лэндон. — Х-хорошо, сэр. И Клэр пошла за ним, опасаясь отстать, но оборачивалась на смотрящих им вслед и что-то обсуждающих тихим шёпотом девочек. Успела заметить, как Линда сложила пальцы «щепотью» и как Рита ударила её по руке.

***

— Как вы понимаете, мисс Лэндон, мне сообщили о том, что вы изучаете на уроках вместо нужных предметов. Начал Снейп, как только прогнал её через, кажется, весь замок и завёл в кабинет зельеварения. Он прошёл к своему столу и сейчас не сводил с неё холодного взгляда, скрестив руки за спиной. Клэр против воли думала, как скоро он скривит губы от отвращения. — И вас настоятельно попросили провести со мной беседу? Спросила она, оставшись у двери. В кабинете царил полумрак, было прохладно и пахло лекарствами, как в лазарете. Клэр было некомфортно находится здесь, и она переменалась с ноги на ногу. — Да. — Видимо, это их очень сильно волновало. Они обратились к вам коллективно? Клэр осматривала стеллажи с ингредиентами, стоящие на партах котлы, не имея никакого желания смотреть на мужчину. В классе было неприятно, холодно и тоскливо, тогда как на улице ярко светило летнее солнце и ждали подружки, не лучшие, но те, с которыми можно было нормально поговорить, не касаясь определённых тем даже полой мантии. — Если я ещё раз услышу подобное, вы рискуете лишить свой факультет нескольких десятков баллов. Если не быть отчисленной. — Отчислений я не боюсь, профессор. Один курс, не заинтересованность в магических предметах, зачем бояться? — Вот как? Клэр подняла глаза, ясно услышав в голосе неприязнь. Профессор Снейп смотрел, скривив тонкие губы. Клэр не смогла вынести долгого зрительного контакта, и отвела взгляд, чувствуя себя уличенной в какой-то подлости. Почему-то встречать такую реакцию у других учителей было чем-то обыденным, тогда как видеть её у профессор Снейпа — нет. Не потому ли, что мужчина воспринимался серьёзнее многих учителей и имел в глазах Клэр реальный вес, будучи деканом её факультета? — Тогда вы не станете возражать, если я отчислю вас, вместо того, чтобы тратить свои силы на бесполезные попытки объяснить вам важность школьных предметов и то, что следует соблюдать банальное уважение к профессорам? Клэр кинула на него быстрый взгляд. — В такой случае, почему бы Вам не перестать вести себя, как скотина хотя бы на последнем году моего обучения? На мгновение ей кажется, что время замирает, останавливаясь. Клэр прикусывает губу, смотря на профессора широко распахнутыми глазами. Выращенные иголки самозащиты сработали против неё самой, и сейчас, зажимая рану, Клэр может или продолжить выставлять их до самого конца либо убрать, возможно, раз и навсегда. — К директору. Сейчас же. Со сталью в голосе произносит Снейп, но Клэр не двигается с места. Разве что опирается на одну из парт, зажимая рот рукой. Тогда мужчина сам приближается к ней и хватает за руку. Пожалуй, слишком сильно и резко. Клэр вскрикивает. — Отпустите меня! Просит она, смотря только на сжатое в мужских пальцах предплечье. Кожа у Снейпа холодная и бледная по сравнению с кожей Клэр. — Вы не в том положении, чтобы огрызаться со мной. — Почему? Я всё равно исключена. А вы нарушаете моё личное пространство и причиняете мне боль. Она скидывает голову, смотрит дерзко, хоть и недолго, потому что смаргивает слёзы обиды. Снейп отпускает её, но продолжает стоять рядом, всем своим видом показывая нетерпение и сдерживаемое раздражение. Клэр трёт предплечье, опаясь синяка, и медленно осознает свое положение. Осознание давит на сознание и толкает на необдуманный поступок. Клэр прижимается к Снейпу и утыкается лицом в жёсткую ткань его сюртука, едва заметно всхлипывая и дрожа. Вдыхает сопровождающий зельевара запах трав и других ингредиентов, тяжёлый и забивающий лёгкие.

***

Её исключают. Дамблдор даже не задаёт лишних вопросов, лишь понимающе кивает. Проводит процедуру как нормальный директор, разговаривая с её родителями, ожидая, когда те поговорят с Клэр. Из странного разве что можно отметить взгляд на профессора Снейпа, то ли хитрый, то ли насмешливый, но Клэр не обращает на это внимания, прощаясь с магическим миром как таковым и с Хогвартсом в частности.

*****

Когда Клэр практически доучивается на последнем курсе педагогического института, бледно-коричневая сипуха приносит ей письмо. Дамболдор пишет, что осведомлён об её успехах в сфере образования и предлагает, окончив экспресс-курс по преподаванию магического предмета, поступить на должность ассистента. К письму приложены нужные бумаги и адреса, но Клэр не реагирует, не зная, стоит ли вновь возвращаться в среду, которая подарила ей больше плохих моментов, чем хороших.

****

Когда происходит битва за Хогвартс, Клэр приходит как и многие выпускники: какая бы ни была школа, какие бы не были преподаватели, уничтожения Хогвартс не заслуживал. Сражаться с пожирателями смерти выматывает физически, находиться на поле боя выматывает морально, и Клэр спешит укрыться в стенах замка, чтобы не быть мишенью на открытой местности. Видеть когда-то привычные стены полуразрушенными отвратительно и больно, как и тела волшебников и пожирателей. И вовсе не хочется вглядываться, чтобы не иметь возможности узнать знакомые лица. Клэр доходит до астрономической башни и замирает, едва не вскрикнув. Прямо на её глазах аппарирует высокая фигура в тёмной мантии, оставляя Клэр в страхе за свою жизнь. Потому что она успевает увидеть профиль фигуры. Безносый и бледный, вселяющий ужас и отвращение. Прокручивает из раза в раз, не в состоянии выкинуть из головы тот факт, что Воландеморт убил бы её, если бы заметил. Прийти в себя помогает только звук смешных шагов и неясные голоса за стеной. Клэр выходит, подавляя желание сбежать. Если это засада — её долг обеспечить безопасность тем, кто может сюда подняться. Но нет. Это школьник, Гарри Поттер, если она верно помнит его по круглым очкам и вечно растрепанным волосам. Склонившийся над умирающим… Северусом Снейпом. — Что с ним?! Спрашивает Клэр, быстро отказываясь рядом. Она напугана, сердечный ритм набатом бьёт в висках, но взгляд удивительно чёткий, фокусируется на ране и бледном лице. — Змея. Первые секунды просто кинувший взгляд Гарри Поттер смотрит на неё, не отрываясь, и только после этого вновь обращает внимание на Снейпа. В руках у мальчика пробирка, но Клэр не разбирается в причинах. Переводя взгляд с бледного лица на рану она судорожно вытаскивает в сумке бинты и антидоты, благодаря и себя, и Снейпа и самого Мерлина, что зельеварение было единственным интересным ей магическим предметом и осталось таковым после, практически единственной ниточкой связывающим её с магическим миром. И, конечно же, она не может не благодарить своё любопытство, позволившее ей создать сильное обезболивающее и практически универсальное противоядие. Думать о том, что универсальность после потраченных месяцев и сбора все возможных змеиных ядов, может быть условной, не хотелось. Хотя Клэр и допускала, будучи реалисткой, мысль о том, что хотя бы обезболивающее позволит облегчить страдания профессора. — Что это? — Противоядие и обезболивающее. — Ты спасешь его? — Не знаю. Попытаюсь. Мерлин!.. Профессор! Вы слышите меня, профессор? — Ли… Ли… — Да. Лили. Поттер. Эванс. Грин и Браун. Вот, выпейте это. — Слишком… Поздно. — Не сомневаюсь, но всё равно попробуем. Что теряем? Клэр старается улыбаться, старается не рыдать и держать себя в руках. С осторожностью вливает содержимое каждой колбочки, не переставая смотреть, не переставая второй рукой гладить по сальным волосам. — Пейте, профессор. Пожалуйста. — Лили, мне… Мне надо идти. — Клэр. Да, я понимаю, Гарри. Иди. Звучит хлопок аппарации, и Клэр остаётся одна. Выпивший большую часть обоих колбочек профессор закрывает глаза, но Клэр не перестаёт гладить его по волосам и по лицу, задумываясь над тем, как это тяжело — видеть тех, кого ты когда-то знал, умершими или находящимися при смерти. Клэр не испытывает к профессору ничего, кроме неприязни, но не может оставить его сейчас, потому что вместе с ним, с его смертью, уйдёт и её мир, где всё незыблимо и хорошо. Хотя, наверное, он ушёл ещё в прошлом году, когда она услышала, что Альбус Дамблдор мёртв. В это сложно было поверить, и, наверное, именно поэтому Клэр не так остро отреагировала. Альбус Дамблдор был далеко, в Хогвартсе, магическом мире, и Клэр не видела его смерти. Для неё она была фактом, который куда больше опечалил её невозможностью сказать ему «спасибо» за преподавательские курсы, чем потерей доброго человека и отличного мага. Сейчас же Клэр видела, как жизнь профессора висела на волоске. Видела и могла спасти её, вернув почву под своими ногами. Оставалось только ждать, ощущая забивающий лёгкие запах крови и лекарств.

**********

Когда Минерва Макгонаголл, новый директор Хогвартса, предложила ей должность профессора Магловедения, Клэр не отказалась. Вновь вернувшая в магический мир, с прядкой потерявшие пигмент волос, она согласилась, найдя должность компромиссной и вполне заманчивой — единой программы, как у той же трансфигурации или истории магии, у магловедения не было, и можно было легко, лишь опираясь на учебник, приобщать магов к магловской культуре и изучаемым ими в школах предметам. Помня о том, что в её учебные годы магловедение не особо пользовалось популярностью, Клэр уже с самого разговора начала продумывать учебные планы, успевшая понять, что, каким бы квалифицированным преподаватель не был, любовь к своему предмету он, не находя со школьниками хоть какого-нибудь общего языка, не привьет. Конечно, если ученик сам не заинтересуется предметом настолько, что не будет обращать внимание на строгость преподавателя и — более того — продолжит консультироваться с ним по этому поводу после окончания учёбы. Тогда, конечно же, «общий язык» значения не имеет, но таких детей, особенно среди первокурсников, ничтожно малое количество, уменьшающееся, к тому же, от разрушенных ожиданий. Так что Клэр старательно продумывает план работы, чтобы заинтересовать не всех, но многих, и с лёгким мадражем вновь вступает на территорию Хогвартса.

***

Оказаться по ту сторону большого зала, и наблюдать за распределением из-за преподавательского стола немного странно, но привыкнуть удаётся быстро: достаточно улыбнуться каждому посмотревшему на неё ребёнку, крохотному магу с зажжеными восторгом глазами, и вот уже Клэр чувствует себя кем-то опытным и нужным, такой же, как сидящие рядом Флитвик, Граббли-Дерг, Слизнорт и Снейп, после продолжительного выздоровления вновь занявший должность преподавателя ЗОТИ. Чувствует свою значимость и испытывает нетерпение, уже ожидая своего первого урока. — Мне говорили, что в этом году в преподавстельском составе будут изменения, но я, признаться, удивлён, мисс. Не часто увидишь бывшую выпускницу на такой должности. Не смогли расстаться с прошлым? Заговаривает с ней профессор зельеварения, когда церемония окончена, шляпа с уважением убрана до следующего потока первокурсников, а Минерва Макгонаголл, степенная и величественная в роли директриссы, объявляет начало «пира». — Отчасти, сэр. — Понимаю, Хогвартс — дом для каждого из нас. Я вот тоже, признаться, остался здесь надолго, хотя договаривался с Альбусом всего на год. — Должно быть, вы любите свою работу. Клэр аккуратно разрезает мясо по-французски, нанизывает кусочек на вилку, с удовольствием отмечая, как тянется сыр. Смотрит на Слизнорта, слегка повернув голову в его сторону. — Вы правы, мисс, мне действительно нравится учить детей, видеть их сияющие энтузиазмом лица!.. Вы мне кого-то напоминаете. Простите за бестактность. Клэр не злится, переставшая воспринимать сравнение в штыки. Повзрослевшая, она лишь признает их обоснованность и непровоту говоривших это в адрес вспыльчивого подростка, только ищущего себя. И поэтому приподнимает уголки губ, с высоким длинным хвостом светлее обычного блонда на тон, со стрелками на глазах и слегка видоизменившаяся в сторону отцовых генов внешне. Но, в общих чертах, все такая же молодая женщина, похожая на Лили Поттер. — Кого же? — Не могу вспомнить. — Скажете, как сделаете это? — Обязательно, мисс! Её первый урок в качестве преподавателя проходит удивительно хорошо. Отчасти из-за учебного плана, отчасти из-за собственного ожидания начинаний, отчасти из-за окунувшихся в привычную среду некоторых первокурсников и интереса со стороны прочих, явного или старательно скрытого. Она рассказывает им про первое сентября, о том, как идут на учёбу младшеклассники и что меняется в жизни школьников, когда они переходят в среднюю школу. Упоминает и предметы, как таковые. Её слушают с интересом, и Клэр не задаёт домашних заданий, отмечая, что при желании каждый может составить сравненительный план и поделиться с сокурсниками своими наблюдениями. После урока пара первокурсников, явно стесняясь, подходят к её столу и говорят, что она похожа на их первую учительницу. Клэр смеётся, одаривая ребят тёплой улыбкой, после которой они говорят, приободренные, что были ради посетить её урок после урока у «злого и страшного профессора ЗОТИ». Это ещё больше поднимает ей настроение.

***

«Злой и страшный профессор ЗОТИ», не такой строгий, как в её школьные годы, но всё же не изменяющий себе, встречается ей в лазарете, когда Клэр приходит туда за зельем против простуды, чувствуя то ли из-за прохладной погоды, то ли из-за прохлады и влажного воздуха, то ли из-за каменных стен замка, явное недомогание. Смиряет безразличным взглядом, непривычно послушно сидя на одной из коек и кивая на указания мадам Помфри, что наседкой носится вокруг него, внимательно всматриваясь в царапины на шее и что-то проговаривая себе под нос. Клэр останавливается неподалёку, скрещивает руки на груди и осматривается, не желая мешать. Лазарет выглядит точно таким же, каким она его помнила, светлым и пустынным, влезающим в лёгкие лекарственными настоями и отвратительным «костеростом», и Снейп, летучая мышь в чёрных одеждах, выглядит в нём хмурым чужеродным пятном. — Клэр, здравствуй. Подожди пару минут. — Хорошо, мадам. На бледной шее мужчины пара небольших царапин на несколько тонов темнее основного оттенка кожи, и Клэр спешно отводит взгляд, некстати вспоминая, как зажимала их, размазывая выступающую кровь, как просила Мерлина и всех остальных, чтобы зельевар не умер у неё на руках и не умер вообще. К горлу подступает тошнота, усиленная слабостью простуженного организма, и Клэр прикусывает внутреннюю сторону губы, чтобы отогнать и отвратительное ощущение, и волнующие воспоминания почти двухлетней давности. Интересно, думает Клэр, как Снейп отреагировал, когда узнал про то, кто его спас? Что сказал мадам Помфри? Почему-то у Клэр не было сомнений в том, что он знает. Выпытал у мадам Помфри, бегло кивнувшей на её «пожалуйста, не говорите, что это я», или же догадался сам, придя к выводу, что призрак Лили не мог напоить его противоядием и снизить боль. Как зелья подействовали на его организм? Как надо? Клэр не знала и как-то не спрашивала, погруженная в себя и отгоняющую пугающие воспоминания работу. — Я все ещё не уверена, Северус, что яда не осталось в твоём организме, так что наноси эту мазь дважды в день, она обеззаразит и спасёт от возможного воспаления. И носи шарф. Мы не можем достоверно знать, на что была способна змея. — Спасибо, Поппи. Профессор пролетает мимо неё тёмной тенью, преследуемый полой своей мантии, и выходит, не сказав ничего. — Упрямый. Качает головой мадам Помфри. — Каким был в подростковом возрасте, таким и остался. «Люди меняются»… Тоже мне! Так ты зачем здесь, Клэр? Кончилось зелье сна без сновидений? — Нет, оно ещё есть. Я, похоже, подцепила простуду. Слабость и немного болит голова. — Садись скорее. В этом нет ничего особенного, каждый новоприбывший преподаватель так или иначе простужается в свою первую осень… Вот, держи. Пей три дня перед сном или когда почувствуешь себя особо плохо, но тогда проспишь около суток. — Спасибо… И могу ли я попросить ещё о зелье подавления? Мадам смотрит на неё внимательно и постепенно взгляд её смягчеется. — Извини, милая, но это очень опасное зелье. — Пожалуйста. Его или что-то похожее. — Тебя так сильно мучают воспоминания? — Да. Мадам Помфри садится рядом с ней, берет её руки в свои, тёплые и в крохотных морщинках. — Послушай, я понимаю, как тебе тяжело. Я уже не помню, когда испытывала такое же, но помню как мучительно переживала это. Глушить эмоции зельями — неправильно. Даже самое безвредное зелье подавления оказывает влияние, а если волшебник им злоупотребляет… Попробуй отвлечься, на преподавание, на хобби, на всё, что угодно. — На что отвлеклись вы? — На помощь другим. Стала лечить их, спасать от боли и смерти… Ты можешь поговорить с Северусом. — Что? — Я помню твой вид, когда ты позвала меня на астраномическую башню, помню, какая ты была бледная и испуганная. Ты боялась, что он умрёт, а теперь можешь прекрасно видеть, что Северус живее всех живых и их же упрямее. Ты можешь убедиться, что твои старания не были напрасными и что тот, кто был при смерти, сейчас цветёт и пахнет. Что всё вновь стало хорошо. Ещё ты можешь погулять по коридорам замка, их восстановили за эти полтора года и сейчас о битве практически ничего не напоминает. — Мадам Помфри… Клэр стирает слезы рукой, проникаясь поддержкой медсестры, шмыгает носом… Больше простуженно, чем от рыданная. — Пожалуйста, милая. А теперь возьми-ка зелье.

***

Клэр думает. Много и долго, в перерывах между уроками и дополнительными предметными факультетами, необходимость которых обговорила с Минервой Макгоннагол. Прогуливаясь по коридорам, смотря на открывающийся из окна своих покоев пейзаж и далекую хижину Хагрида, восстановленную и перестроенную в более просторную, трапезничая в большом зале. Приходит к выводу, что всё-таки надо поговорить со Снейпом. Хотя бы (для начала) на отвлеченные темы, не бросаясь с места в карьер. С глупой улыбкой украдкой посматривает на небольшую коробочку, прихоть подросткового энтузиазма, и в один из дней, взяв коробочку и надев длинный тёплый кардиган, Клэр спускается в подземелье, проведя свои уроки и узнав, что ЗОТИ в этот день ни у кого больше не будет.

***

Подземелье встречает её привычным холодом, безмолвием и слабым запахом сырости. Клэр идёт по нему, вслушиваясь в звук собственных шагов и пытаясь уловить голоса и шум из гостиной Слизерина. Когда училась она, слизеринцы не брезговали подземельем и частенько собирались в пустых коридорах, не поднимаясь в общие, на порядок теплее, или закрываясь в спальнях и гостиных. Сейчас же подземелье не пустует только в учебное время, когда большинство школьников с кислыми лицами ждут ЗОТИ и перешучиваются между собой на тему того, что откуда-то из-за угла легко может выпрыгнуть Снейп или Василиск. Не причина ли этого яркие воспоминания старшекурсников о событиях двухлетней давности, когда опасность находиться в пустом, холодном коридоре имела реальный вес? Или причина крылась в том, что всех слизеренцев тогда просто-напросто заперли в подземелье без возможности выбраться и что-либо сделать для собственной безопасности? Что-то из этого, но что конкретно, Клэр предпочла не думать, потому что, если бы пережила подобное, и шагу бы не сделала на ведущую в подземелье лестницу. Не говоря уже о том, чтобы спокойно идти к кабинету ЗОТИ, до которого, если верить воспоминаниям и новости о том, что Снейп отказался покидать подземелье, оставалось не так уж и долго, и вот эта массивная дверь имела все шансы быть нужной. — Мистер Снейп? Клэр вовремя прикусывает язык, прежде чем сказать привычное «профессор», и осматривается, находя из отличий от других классов только нагнетающую атмосферу и полумрак. Никаких украшений на грани устрашения, никаких продольных царапин на партах или полу, доска пустая и на ней не написаны проклятия или слова по призыванию демонов. Клэр немного непонятно, чем именно не угодил Снейпу прошлый кабинет ЗОТИ, соседствующий с другими предметными, его вроде и отстроили, и восстановили прошлую обстановку, но зельевар всё равно остался в подземелье, судя по слухам оборудовав один из пустых кабинетов под собственные нужды. Специфику местоположения кабинета зельеварерия понять, в принципе, можно было: ингредиентам нужно прохладное помещение; любые зелья всегда имеют риск быть приготовленными неправильно и или взорваться, повредив окружающую среду, или ухудшить самочувствие учеников, которых быстро приводит в норму близкое расположение пары раковин и туалетных кабинок. Но расположение кабинета ЗОТИ?.. Клэр прекрасно знала, что кабинеты чаще всего выбрались (если не имели специфики) по близкому положению к профессорким покоям. Ведь сама же выбрала рабочее место через небольшую смежную комнатку от собственной спальни. Значит ли это, что Снейп переехал, оставив покои зельевара Слизнорту? Но ведь Гораций такого склада ума, что ни за что бы не расположился в сыром и холодном подземелье. От мыслей начинает болеть голова, и Клэр спешит выбросить их из неё, наблюдая, как из непримерной двери чуть поодаль от доски выходит профессор Снейп, гармоничное среди такого же мрачного чёрного пятно. — Мисс Лэндон? Вскидывает брови он в удивление и замирает, рассматривая Клэр и ожидая объяснения причин её визита. — Я… Пришла узнать, как успехи у мистера Цвирнски и мисс Карбэк. Говорит она неловко, будто все ещё ученица и сейчас будет отчитана по всей строгости. И отчислена… Воспоминания возвращают туда, куда возвращаться хочется немногим больше, чем во времена битвы за Хогвартс. И Клэр чувствует, как против воли краснеют щеки и немеет язык. Собирается с мыслями. Студенты Пуффендуя и Когтеврана, Цвирнски и Карбэк были одними из тех, кто ожидал на её месте такого же, как Снейп, чей подход к преподаванию рисковал оставить их на пересдачу «С.О.В.». — Пятый курс, у них сегодня утром был совмещенный… — Можете не утруждаться, мисс Лэндон. Таких бездарных учеников ещё надо поискать. — Бездарных? — Да. Чем больше провожу с ними уроков, чем больше убеждаюсь в этом. — Любого, даже самого «бездарного» ученика можно научить, если выбрать подходящий подход. Клэр чувствует захлестывающую её обиду. Жгучую и яркую, потому что на её уроках они показали себя более, чем хорошо, да и мистер Бинз отзывался о них крайне положительно. — Пятикурсники — не слепые котята, чтобы подходить к ним особым образом. Вы, должно быть, ещё этого не понимаете, но это так. Если их волнуют их знания и успеваемость — они сами должны для этого что-то делать. Клэр открывает рот, но не находит ни слов, ни смысла спорить дальше, поскольку испорченные отношения с коллегами ей не нужны. Пусть даже коллега невыносимо строгий и твердолобый, ладно, что сокращающий дистанцию, чтобы не кричать через весь класс. — Вы правы. Но я всё равно считаю, что к ним надо относиться менее строго… — Из-за того, что они выпускной класс? — В частности. Снейп поджимает губы и останавливается за две парты до неё, смиряя холодным взглядом тёмных глаз. — Вы пришли сюда, чтобы пытаться убедить меня «вытянуть» их? — Нет. Да… Не совсем. — В таком случае, я слушаю. — Это вам. Снейп удивлённо вскидывает бровь, пока Клэр протягивает ему небольшую фиолетовую коробочку. — Вы пытаетесь таким образом задобрить меня? Спрашивает он с подозрением, но забирает подарок, на мгновение соприкаясь пальцами с её. — Нет. Просто я согласна с мадам Помфри. И это всё. До свидания, мистер Снейп. Клэр быстро разворачивается, чтобы не видеть реакции и на шарф, и на свои слова. Убеждённая, что зельевар живее всех живых, и не чувствующая уныния или терзающего страха — почувствуешь тут, когда раздосадована и немного зла на принципы и неотступное следование им. Открывает дверь и на пороге слышит, спрашивая себя, не слуховые ли это галлюцинации, короткое: — Спасибо.

***

Ожидаемо, Снейп не носит шарф на трапезы и уроки. Клэр не расстраивается, прекрасно понимая причины, лишь надеется, что прислушался и не выкинул. Ну и немного радуется: профессор ЗОТИ с голой шеей провоцирует на куда меньшее самобичевание, чем, если бы постоянно носил следствие не покинувшей её подростковой импульсивности. Также она не может отмечать, что становится легче. Зельевар больше не кажется призраком, каким был для Клэр с августовской преподавательской встречи. После этого странного разговора в её глазах он обрёл вес, и вместе с ним пришла уверенность в том, что Клэр справилась. Снейп жив, Хогвартс вновь отстроен и жизнь вновь может быть прекрасной. Временами, потому что кошмары и воспоминания никуда не делись. Но Клэр рада и этому. Кошмары снятся ей реже, позволяя подольше отдохнуть и восстановить силы после очередной рабочей недели, как моральные, так и физические. И всё, в общем-то, идёт своим чередом.

*****

В вечер Хэллоуина, выпавшего на пятницу, Клэр позволяет себе немного нарушить преподавательскую субординацию и выпить. Её не терзают кошмары, не третируют многочисленные уроки и проверки домашних заданий, не расстраивают отношения с коллегами и периодически радуют письмами родители. Но выпить, расслабившись, всё равно хочется, и Клэр решает «почему бы и нет», взвесив все «за» и все «против». Начиная с семи часов вечера, когда никто из учеников уж точно не придёт в её кабинет по причине факультативов или отработок, она разваливается в кресле напротив камина, включает на магловском плеере спокойную музыку и медленно потягивает огневиски, переодически смотря через граненный стакан на закупоренную бутылку вина. Может, стоило пить лучше его? Огневиски горчит и жжет горло, оседая в желудке тяжестью и ведя мысли куда быстрее красного полусладкого. Уже ко второму стакану Клэр чувствует лёгкость и желание сделать что-нибудь забавное или хотя бы весёлое. А, может, что-то нежное и трогательное? Осматривая стены своих покоев, больше похожих на маленькую квартирку без кухни, она со всей серьёзностью размышляет о ремонте или — минимум — о вешалке и коврике с надписью «добро пожаловать, выход за вашей спиной» в смежной комнате. И совсем немного о смене обоев в гостиной на какие-нибудь вызывающие и забавные, типа обоев с мотивирующими надписями и смешными рожицами. Всё равно в её святая святых никто не зайдёт. Среди преподавателей нет тех, кто близок ей по возрасту, способных оценить всю суть её необычных идей. Так что это увидит только Клэр, которая уже содрогается при мысли о том, что ремонт — если думать подробнее — вещь очень даже материальная. Всё сдвигать, разводить клей и подбирать рисунок! Клэр надувает щеки. Огневиски в третьем по счету стакане уже не кажется резким и горьким, наоборот, преобретает терпкость и даёт возможность почувствовать себя аристократом с перстнями на всех пальцах и в деловом, баснословно дорогом, костюме. Может, к единорогам мотивирующие надписи и яркие пастельные тона? Сделать гостиную, да и вообще все покои в стиле спален Слизерина? Аристократически-холодных, приятных глазу и привычных в какой-то степени. Всё равно никто из учеников сюда не войдёт и не упрекнет её в выборе фаворита.

***

Четвёртый стакан чётко даёт осознать, что Клэр скучает по тому времени, когда сама училась в Хогвартсе и скользила по мрачному подземелью как по своей собственности в компании немногочисленных подруг и — иногда — крохотного числа бездельников, отлынивающих или от урока магии или от прорицания. Очень чётко, до неясной трепетной боли в груди и сильного желания заплакать от щемящей нежности. Клэр смотрит на часы, отображающие — подумать только! — вот уже как полчаса вступивший в силу комендантский час, и важно соглашается с тем, что нет ничего плохого в небольшой прогулке по некогда родным местам. Не в спальни же учеников она ломиться будет! Коридоры встречают её прохладной и сокровенной тишиной. Клэр плотнее запахивает на себе платок и идёт в том направлении, где — насколько помнит — и находится подземелье. Потеряться кажется идеей очень глупой и очень забавной, и Клэр не сдерживает смешка. Как она будет выглядеть, если Филч или Снейп, который (насколько Клэр знала) не перестал иногда дежурить, найдут её где-нибудь в правом крыле третьего этажа! Или, вероятнее, за каким-нибудь гобеленом в попытке сократить неблизкий путь.

***

Коридоры подземелья темны и пустыны, по ним не летают даже приведения, что вполне красноречиво говорит о пугающей атмосфере этого мрачного места, но Клэр оно нравится. То и дело в голове возникают воспоминания о школьной жизни, об ожидании пар по зельеварению, о том, как хорошо было после идти в гостиную и там разваливаться в кресле у самого камина, греясь у открытого огня. Клэр улыбается, вспоминая и эту трещинку в стене, и один из немногих гобеленов, ниша за которым известна всем и каждому. Так странно проходить сейчас по прежним коридорам, в которых на первый взгляд всё также, как было до Битвы, и ощущать себя другой, более взрослой, более ответственной и вообще, между прочим, быть преподавателем. Клэр улыбается шире. Думала ли она об этом, когда ещё училась? Что вернётся в Хогвартс, который, казалось, сам выживал её, и будет учить подростков основам школьной программы магловского мира, на 95% довольная своей работой? Очевидно, нет, мечтающая побыстрее уйти из школы чародейства и волшебства в обычную магловскую, где было… немного сложнее, но никто не знал её, как неудачную копию Лили Эванс-Поттер. Оттого и более странно, что судьба повернулась именно так, и после Битвы Клэр сама начала временами думать о принципах работы хогвартского преподавателя. Не из-за того ли, что мысли постоянно цеплялись?.. А вот этот выступ в полу Клэр не помнит. Или память всё-таки подвела на столь значимой (в сравнении с трещиной в стене) детали, или она появилась позже, при восстановлении и вынужденной перестройке. Сложно было сказать, потому что и в голове стало неожиданно туманно, и походка начала казаться плутающей, и сами плиты исчезли, чётко выделился лишь канат-дорожка между ними. Клэр почувствовала, что её немного ведёт в сторону. Захотелось запеть гимн Хогвартса на заунывный манер, разбавив пустынный коридор характерной для того же Кровавого Барона жутью. Или запищать летучей мышью, как когда пищал… Тенвер? Уиллас? Имя горе-шутник давно стёрлось, как ненужное, ведь услышала Клэр эту ни с чем не сравнимую мелодию кошмара на курсе втором или даже третьем, ранним утром, когда по обыкновению шла в большой зал на завтрак, благополучно проспав общий сбор. Пожалуй, это было слишком. Подобным образом рассуждали лишь пьяные люди, а Клэр явно находилась в более-менее трезвом состоянии. Поэтому вздрогнула и тут же отшатнулась, когда дверь чуть дальше по коридору распахнулась и из-за неё показался Северус Снейп. Выскочил из кабинета, в привычной мантии и с обмотанной чем-то тёмным шеей, огляделся по сторонам. Когда столкнулся взглядом с её, Клэр неловко помахала рукой, здороваясь, улыбнулась уголками губ, совсем как застуканный за шалостью подросток. И расправила плечи. — Мисс Лэндон. — Мистер Снейп. Мужчина внимательно смотрел на неё ещё несколько секунд, после чего зашёл обратно, и, не успела Клэр сделать шаг, вернулся и подлетел к ней, как гигантская летучая мышь. — Следуйте за мной. Сказал он ледяным тоном и развернулся, вновь устремившись к своему кабинету. Клэр имела полное право отказать, но почувствовала интерес, заставшивший последовать за зельеваром.

***

— Вы можете мне сказать, почему напились, мисс Лэндон? Клэр остановилась у одной из первых к входной двери парт и осмотрелась, почти сразу же зацепившись взглядом за котёл на самом дальнем столе. Котёл и пробирки с ингредиентами, стоявшими около открытой потрепанной на вид книги. Посмотрела на стоящего по другую сторону от неё Снейпа и внимательно пригляделась к тёмной ткани на его шее, с удивлением узнавая в ней подаренный платок: чёрный, с едва различимыми контурами таких же чёрных звездочек. Подумала, насколько это гениально. И что шарф повязан криво и некрасиво скорее всего по причине того, что зельевару некому было показать, как правильно носить шарф. Клэр тронул этот факт, эта истина, кажется, до глубины души, и она решилась проявить к мужчине немного внимания. Подошла, глядя задумчиво, потянулась, но была остановлена, нелепо перебирая пальцами, когда запястья твёрдо обхватили чужие руки. — Что вы делаете, мисс Лэндон? Не отрывая взгляда, поняла, что вполне дотягивается до края шарфа даже в таком положении и потянула на себя. Со всей серьёзностью посмотрев зельевару в лицо и надев шарф, ударивший по обонянию острым запахом трав, завязала его «петелькой», обратив внимание, что Снейпа, должно быть, так потрясла выходка, что он даже отпустил её. — Показываю, как правильно носить шарф. Ответила Клэр и замерла, прикасаясь кончиками пальцев к чуть тёплой лёгкой ткани, одновременно замечая, какой уязвимой стала бледная шея зельевара. И как чётко на ней проступают тёмные полосы змеиного укуса. — Вы в курсе, что своим поведением нарушаете преподавательский кодекс? Бродить в рабочее время по коридорам школы в нетрезвом виде, да ещё и вблизи спален учеников… Ваше поведение требует как минимум взыскания. Как максимум — рассуждения на тему вашей способности и вменяемости по отношению к ученикам. — Это вы мне говорите про «вменяемость», профессор? Вы? Клэр выпрямила спину и взглянула, должно быть, со злым вызовом в глазах. — Вы сейчас же пойдёте в свои покои, мисс Лэндон. Пойдёте и будете приходить в себя, думая над собственной компетентностью и неумением держать язык за зубами. И руки — при себе. — Вы мне не муж или отец, чтобы указывать! Воскликнула Клэр, но остановила сама, прислушавшись к собственным мыслям и согласившись с тем, что и правда перегнула палку. Но как тут останешься спокойной, когда в её же «некомпетентность», вполне уместную для вечера пятницы, когда впереди выходные, Клэр тыкает человек, у которого у самого с ней проблемы?! — Да, мисс Лэндон. Но я такой же преподаватель, как и вы. Разве что более знающий своды профессорского кодекса. Клэр развернулась и без какого-либо ответа пошла к выходу, не желая оставаться на лекции. — Не шляйтесь более по коридорам, мисс, идите к себе в покои. — Вы лично придёте проверять? Клэр остановилась у двери и повернула голову. — Полагаю, хватит и завтрака, на котором кто-то обязательно обсудит пьяные выходки профессора магловедения… Почему вы напились? — Чтобы забыться. — Вам ли забывать?.. — Представьте себе.

***

На утро, ожидаемо, Клэр захотела провалиться сквозь землю. Проснувшись с лёгкой, но настойчивой головной болью, она первым делом подошла к зеркалу в ванной комнате и поразилась своему потрёпанному внешнему виду и тёмному шарфу на шее, в котором, как оказалось, проспала всю ночь. Не удосужилась снять и блузку, в отражении больше похожую на разрезанною кем-то капусту, такой измята та была. При повторном взгляде на шарф, Клэр вспомнила свою прогулку, кабинет профессора ЗОТИ и его самого. Опять. Будто сумбурного сна было мало для того, чтобы покарать её за желание расслабиться в вечер пятницы, притащенное из магловского мира. Вздохнула, открыла сильным напором ледяную воду и, набрав в пригорошни, безжалостно плеснула на своё лицо. Вскрикнула. Повторила процедуру уже спокойнее и отметила, что голова прояснилась, как и сонное сознание. Приняв душ и приведя себя в относительный порядок, Клэр вышла в комнату, обнажённая, вытирающая влажные волосы полотенцем, со смешком вспомнив свои же слова про «проверку её местонахождения», отметив, что зельевар, сидящий в кресле её импровизированной гостиной будет верхом абсурда. Но в её покоях не было никого, и Клэр подошла к часам на кровати и взглянула на время, понимая, что пора возвращаться в реальность. В которой она благополучно проспала завтрак и имела полтора часа, чтобы не пропустить обед. Чего бы не простил ей её желудок. О недопустимости своего поведения, которое Клэр всё равно не считала таким уж неправильным (исключая шатание по коридорам и фривольности в отношении со Снейпом), она старалась не думать. Просто тщательнейшим образом очистила чёрный, приятный на ощупь, шарф, чтобы на нём точно не осталось следов её перегара, и никак не могла найти подходящий предлог для возвращения владельцу. «Простите моё пьяное поведение. Вот ваш шарф» «Вот. Постирано» «Северус, возьми. Нет, Северус, на» Удобоворимого варианта не находилось, и Клэр решила немного с этим повременить. А если Снейп сам потребует обратно свой подарок, то ей нужно будет просто извиниться и всё. Может сказать, что петелька смотриться куда лучше, чем спираль. А может и нет, и удержать язык за зубами, ведь не просто же так зельевар обвязал шарф именно спиралью, вероятнее всего просто-напросто защищая царапины от воздействий холодного воздуха и испарений. Клэр вздохнула, в очередной раз подумав о том, что, должно быть, следы от зубов Нагайны все ещё болят, напоминая Снейпу переодически о всех пережитых ужасах… И о ней?..

***

Ни во время обеда, ни после Снейп не проявлял к ней внимания. Даже не косился, что показалось Клэр, мысленно расхваливающей кулинарные труды домовых эльфов, весьма странным. Но одновременно с этим — самым прекрасным на свете, ведь она также могла не смотреть на него и забыть на время своё позорное преступание коллегиальной черты их отношений. То, как присвоила себе подаренный ею же шарф, как нагрубила, будто опять была школьницей, внутренний мир которой настойчиво разрушали сравнениями с идеальной Лили. Ужас какой. Клэр повела плечами и принялась за восхитительную телятину, тающую во рту. Прислушалась к тихому разговору Флитвика и Макгонаголл и окинула взглядом веселящихся, свободных до понедельника, учеников, некстати вспомнив про свою идею устраивать им факультативы, благополучно забытую под грудой домашних заданий. Наступивший ноябрь обещал скорую зиму уже в свой первый день, принося с собой усиливавшийся ветер и малочисленные снежинки, вполне возможно способные оказаться простым обманом зрения.

***

Клэр мялась перед дверью кабинета ЗОТИ уже несколько минут, перекладывала из руки в руку коробку с шарфом и шоколадкой, всё не решаясь постучать. Было откровенно стыдно и откровенно страшно, будто она добровольно шла в логово чудовища. За тем лишь исключением, что это чудовище не сожрёт, а задушит лекциями. Но вот она подняла руку и постучала, быстро, несколько раз и достаточно громко, чтобы звук прокатился по всему кабинету. Замерла, ожидая всего чего угодно, и в частности — удара дверью по лбу, но не получила ничего и повернула ручку. Кабинет был пуст и мрачен. Заставленный партами, он хранил в себе незримое присутствие ученичества и ничего более — не наблюдалось даже котла на преподавательском столе. Смотреть на него таким казалось очень странным и ненормальным, но наверняка только Клэр, которая настолько сжилась со своей работой, что с трудом абстрагировалась от неё. Да и то потому, что преподаватели жили там же где и преподавали — чуть ли не в своих кабинетах. Она вздохнула и приняла решение положить подарок на учительский стол. Может, где-то на нём удастся найти бумагу и ручку, чтобы подписать слова извинения, чтобы возвращенный шарф не выглядел таким уж жалким. Бумаги не нашлось, и Клэр поджала губы. Вернулась к входной двери и едва успела отойти на шаг. Северус Снейп ворвался в собственный кабинет стремительным вихрем. Остановился на пороге, едва увидев Клэр, но не сказал ничего, первым делом внимательно осмотрев кабинет, а затем — её саму. — Мисс Лэндон? После нескольких секунд осмотра осведомился он, выгнув бровь. Всего в двух словах он уместил столько смысла, сколько многие не могли бы выразить и двадцатью страницами курсовой работы. Клэр повела плечами, собралась с мыслями. — Я… Принесла шарф. После того, как постирала его. И хотела извиниться. Это было действительно неподобающе с моей стороны. И очень бестактно. Клэр улыбнулась, неловко отведя взгляд, разглядывая темноту коридора, из которого появился зельевар. — Надеюсь, подобного больше не повторится. Ледяным тоном сказал Снейп, и Клэр буквально передернуло от того, как холодно и сурово это было сказано. Как несмышленному школьнику! Впрочем, её поведение поведением оного и было. — Нет, мистер Снейп. Ещё раз простите, было очень невежливо с моей стороны вторгаться в ваше личное пространство. Я… Рада, что вы носите шарф. Правда. Кто знает, могут ли быть последствия. Хоть Нагайна и была… — Хватит, мисс Лэндон. — Извините. В общем, это всё, что я хотела сказать. — Да? Мужчина скептически приподнял бровь, и Клэр нахмурилась. — Вы были правы, мне не следовало выходить в пятницу из своих покоев. — Вам не следовало напиваться и вообще пить алкоголь, если он на Вас так действует. Вы не ребёнок, чтобы не отдавать отчёта своим поступкам. Парировал он менторским тоном, и у Клэр мурашки пробежали по загривку. До чего же Северус Снейп был упрям и серьёзен даже в вопросах отдыха от преподавательских будней! Интересно, в личной жизни он также педантичен и как много страдает от этого… Клэр спешно прогнала мысли, пока те завернули в совсем уж неправильное русло. Ей-то какая разница? — Да, вы правы. Сказала она и сделала шаг к выходу. — До свидания, мистер Снейп. С того самого дня они больше не разговаривали вот так, один на один. И слава Мерлину! Клэр бы не выдержала холодный тон и едва уловимый упрёк в адрес того, что она недостаточно взрослая и серьёзная. Погрузившаяся в работу и периодически созванивающаяся с родителями, Клэр Лэндон просто жила, наслаждаясь атмосферой школьных стен и гастрономическим великолепием на столах во время приёмов пищи. Отвечала неумелыми шутками на вопросы от неожиданно возникшей незадолго до Хэллоуина двоюродной сестры о муже или хотя бы парне, помогала студентам с предметами и посвещала желающих в открытые тайны мира магловских школьных предметов. Не думая о личной жизни большую часть своего времени.