Одинокая звезда

***

Лес всегда встречал меня одинаково: тёмный, тихий, с ветвями, простирающимися в бесконечность. Я не боялся его больше, не после того, как в мою жизнь пришёл Кей. Тени, которые раньше вызывали бы дрожь, теперь кружили вокруг меня мягко, как защитники. Они стали напоминанием, что Кей всегда где-то рядом. Даже здесь, во сне, он наблюдает. Это странным образом успокаивало, но всё равно… Что-то в этом месте тянуло меня вперёд. — Ладно, — пробормотал я, стиснув зубы. Тени откликнулись тихим шёпотом, словно ветер пронёсся над вершинами деревьев. Я двинулся вперёд, под ногами хрустели ветки, а лес становился гуще. Казалось, он жил своей жизнью, дыхание природы смешивалось с моим, но мне не было страшно. Шаг за шагом я углублялся в чащу, и вскоре она начала расступаться. Домик. Тот самый домик. У меня пересохло во рту, но я не остановился. Этот дом я видел во сне уже не раз, он стоял передо мной, маленький и невзрачный, но его присутствие всегда наполняло меня тревогой. Почему-то я не мог отвести глаз от него. Сердце забилось быстрее, но я заставил себя подняться по ступенькам. Они предательски заскрипели, будто предупреждали: Не входи. Я дотронулся до двери. Она была холодной, шершавой, и моя ладонь, казалось, прилипла к её поверхности. Я стиснул зубы и толкнул её, прежде чем успел передумать. Дверь открылась с тихим скрипом, и я оказался внутри. Первое, что бросилось в глаза, — это мягкий свет, исходящий от свечи на комоде. Свет казался тёплым, даже уютным. Воздух пах древесиной и сушёными травами. Комната была обставлена просто, но со вкусом: кресло у камина, плед, ковёр под ногами. Я стоял на пороге, не решаясь сделать шаг. — Чёрт… — выдохнул я, чувствуя, как комната буквально обволакивает меня этим уютом, но что-то в этом тепле было неправильным. Я сделал шаг внутрь, оглядываясь. — И что дальше? — прошептал я сам себе, но ответа не было. Тени, что всегда следовали за мной, остановились у порога. Они будто медлили, не решаясь войти, и я почувствовал, как их защита ослабла. Это заставило меня напрячься, но не отступить. В конце концов, если даже Кей не мог меня защитить здесь, что оставалось делать? Я должен был идти дальше. Моё внимание привлекла лестница, ведущая наверх. Шаг. Я не был уверен, но сердце в груди начало колотиться сильнее. Я сделал ещё шаг, глядя на лестницу. Дерево перил было гладким, как будто кто-то совсем недавно провёл по нему рукой. Теперь оставалось только идти вперёд. Лестница подо мной скрипела, словно живая, но я продолжал подниматься, шаг за шагом, ощущая странное смешение эмоций. Этот дом, весь его интерьер, тепло и уют – всё это напоминало мне дом. Но почему тогда я чувствовал, будто меня здесь душит невидимый груз? Страх и боль. Их источник витал где-то в воздухе, прячась за тёплым светом свечей и камина, и мягкими коврами. Наверху я замер. Узкий коридор тянулся передо мной, с дверями по обе стороны. Они выглядели одинаково, но одна из них… привлекала меня больше остальных. Она будто звала. Я не мог объяснить, почему игнорировал другие, но ноги сами понесли меня к этой двери. Рука коснулась ручки, и я открыл её. Это была спальня. Комната наполнилась запахом дерева и чего-то древнего. На полу лежала старая циновка, а вокруг неё раскинулись шкуры, подушки и изношенные одеяла. Они были разложены так, будто кто-то недавно делал здесь гнездо. Гнездо… Моё сердце заколотилось быстрее. Образы нахлынули внезапно. Кей. Он всегда делал такие гнёзда, когда мы спали рядом. Они были огромными, тёплыми, как будто защищали нас обоих от всего мира. Это могло быть его. Это его гнездо. — Подожди… — прошептал я, отступая назад. Это не могло быть случайностью. Этот дом… он не просто часть сна. Я резко развернулся, практически слетая с лестницы вниз. Ноги дрожали, но я всё равно двигался, будто стремился утвердиться в догадке. Когда я спустился, взгляд лихорадочно метался по комнате. Мебель. Ручная работа. Каждая деталь выглядела так, словно её вырезали чьи-то заботливые руки. Слишком знакомо. — Кей… — выдохнул я, замирая в центре комнаты. Осознание обрушилось на меня, как лавина. Это был его дом. Дом, который Кей построил. Но что он делает здесь, в моих снах? Если верить тому, что я вспоминал, Кей и я были вместе в прошлой жизни. Может ли это быть их общий дом? Наш дом? Но почему же он казался таким неправильным? Почему здесь чувствовалась такая боль, такой страх? И тут меня словно пронзило молнией. Воспоминание. Обрывок сна, который когда-то казался далёким и размытым, вдруг всплыл в сознании с ужасающей ясностью. Я видел этот дом раньше. Тогда я стоял снаружи, а дверь была открыта. На полу в дверном проёме была лужа крови. Кровь, пятнами и разводами, тянулась по полу, по ступенькам, уходила вглубь леса. Как будто кого-то силой вытащили из этого дома. Этот образ снова заставил меня содрогнуться. Теперь я понял, почему чувствовал себя здесь неуютно. Здесь произошло что-то ужасное. Я сглотнул, ощущая, как пот холодной струйкой стекает по спине. Домик снова стал казаться не таким уютным. Казалось, стены дышат, а тени застыли, молчаливо наблюдая. Но я не мог уйти. Мне нужно идти дальше. — Если это то, о чём я думаю, — прошептал я, оглядываясь, — мне нужно понять, что случилось. Решение принялось быстрее, чем я успел его осмыслить. Я вышел за дверь, чувствуя, как холодный воздух леса обрушивается на меня. Дом остался позади, но я ещё раз посмотрел на него. Глубоко вдохнул. В памяти вновь всплыл образ следов крови, ведущих в глубь леса. Я закрыл глаза, стараясь вспомнить направление. — Там… — прошептал я, открывая глаза. И, собрав всю решимость, сделал первый шаг вглубь леса, туда, где меня ждала правда. Лес всё больше сжимался вокруг меня, словно пытался сдержать, остановить. Я шел, стараясь не сбиваться с пути, хотя каждый шаг давался всё труднее. Тени вокруг шептали тихо, почти ласково, но внезапно их тон изменился. Шёпот стал пронзительным, настойчивым, словно предостережение: — Беги. Тише. Она не видит. Беги! Я вздрогнул, но подчинился. Инстинкт кричал, что нужно слушать их, даже не задавая вопросов. Пригнувшись, я побежал, стараясь держаться в тени деревьев. Ветки хлестали по лицу, но я не останавливался, дышал тяжело, стараясь слиться с ночной темнотой. Оглянувшись, я внезапно замер, сердце пропустило удар. Силуэт светящейся девушки мелькнул между деревьями, где-то вдали, в стороне домика. Свет вокруг неё был ослепляющим, неестественным, разрывающим мрак леса на куски. Это была она. Этот свет. — Чёрт… нельзя попасться, нельзя! — прошептал я, подавляя рвущийся наружу крик. Собрав всю волю, я рванул вперёд. Лес вокруг затянул меня ещё плотнее, деревья становились всё выше и плотнее, но я пробирался через ветки, через боль. Привыкший к темноте, я вдруг зажмурился, когда впереди вспыхнул яркий свет. Он был слишком резким, обжигающим. Я замер, прикрыв глаза руками, но… звуки. Голоса. Крики. Они начали пробиваться через свет. Я открыл глаза, опуская руки, и тут же ахнул. Передо мной была толпа людей. Они стояли в странной одежде, будто сошли из древних времён. В руках у них были факелы, вилы, дубинки, и их лица исказила ярость. — Демон! Убить его! Скорее, убить его! Крики толпы вонзались в уши, как иглы. Я сделал шаг назад, но не мог оторвать взгляда. На земле перед толпой лежал парень. Его тащили за руки, грязь смешивалась с кровью, стекавшей с ран на его теле. Он был избит, изрезан, но всё равно боролся, скаля зубы. Моё сердце остановилось. Это был он. Тот, кого выволокли из дома. Вспышки памяти, отрывки сна — всё врезалось в мой разум одновременно. Это был тот самый момент, когда его вытащили из домика и потащили вглубь леса. Это произошло той ночью. — Нет… — выдохнул я, чувствуя, как моё тело начинает дрожать. Толпа была неуправляемой, словно звери. Я судорожно вдохнул, пытаясь успокоиться. Нужно было что-то сделать. Мои ноги словно приросли к земле, но я знал: если я позволю страху победить, я никогда не пойму, что на самом деле произошло. — Ты справишься, ты сможешь, — прошептал я себе, стиснув кулаки. Собрав всю волю, я рванул вперёд, в самую гущу толпы. Люди кричали, их лица сливались в одну размытую массу. Я продирался через них, толкаясь, цепляясь за их одежду, стараясь пройти сквозь этот кошмар. Толпа не замечала меня, как будто я был всего лишь призраком, тенью, но это было даже к лучшему. Наконец, я добрался до парня. Он лежал на земле, и его дыхание было рваным. Я схватил его за плечо, пытаясь привлечь внимание. — Эй, эй! Очнись! Ты кто? Что здесь происходит? Парень резко обернулся, и в тот момент я словно окаменел. Это был я. Я смотрел прямо в собственное лицо. Кровь, грязь, искажённые болью черты — но это был я. Это невозможно. — Что…? — мои губы дрогнули, но слов не хватило. Мир вокруг меня исчез.

***

Когда я услышал плач, моё тело среагировало быстрее, чем разум. Я обернулся, и передо мной, как из тумана, возникла жуткая сцена. На алтаре, который будто материализовался из воздуха, лежал младенец. Его тело извивалось в конвульсиях, а крики, полные боли и страха, разрывали воздух. Я почувствовал, как холодные иглы пробежали по позвоночнику. Вокруг алтаря стояли люди в тёмных мантиях. Их лица скрывали глубокие капюшоны, оставляя только темноту, из которой смотрели безмолвные тени. Они двигались с пугающей уверенностью, их руки осторожно наносили странные узоры на кожу ребёнка. Каждый раз, когда их пальцы касались малыша, он кричал громче. Это были не просто линии — они пульсировали, словно были живыми. Свет от этих символов то вспыхивал, то угасал, как дыхание, прежде чем исчезнуть, будто впитавшись в тело младенца. — Что вы делаете? — слова вырвались у меня шёпотом, но никто не обернулся. Никто не услышал. Когда они закончили, один из монахов осторожно поднял ребёнка, завернув его в тёмную ткань. Остальные двинулись за ним цепочкой, будто теневые фантомы, и направились к выходу, оставив за собой тяжёлую пустоту. Я замер, но что-то внутри меня толкнуло следовать за ними. Лес поглотил нас. Он был тёмным и бесконечным, ветви деревьев нависали, как руки, готовые схватить. Каждый шаг отдавался эхом в моём сознании, но монахи двигались беззвучно, словно сливались с ночной тьмой. И вот они остановились. Перед нами был дуб. Огромный, древний, словно из другого мира. Его ветви раскинулись, как корона, а кора казалась покрытой узорами, похожими на те, что они наносили на ребёнка. Монахи подошли к дереву и уложили малыша у подножия. Его плач продолжался, но становился всё тише, пока, наконец, он не остался один. Монахи ушли. Они просто развернулись и растворились в лесу, оставив младенца под холодным ночным небом. Я стоял в тени, не зная, что делать. Его плач снова стал громче. Это был звук беспомощности, отчаяния, будто он звал кого-то, кто никогда не придёт. Он лежал там, его маленькие руки дрожали в ночи. Время тянулось мучительно медленно, а я не мог отвести взгляд. Каждый крик разрывал меня изнутри, но ноги не двигались. Потом всё стихло. Совсем. Плач ребёнка исчез. И вот тогда я услышал шорох. Я замер. Медленно обернулся. И увидел их. Четыре золотых глаза. Они горели в темноте, будто огоньки в бесконечной ночи. Их свет резал мой взгляд, но я знал, кто это был. Даже до того, как тьма начала расступаться, я знал. Кей. Он смотрел на ребёнка. Я видел, — это свет его глаз, которые выделялись на фоне абсолютной темноты. И тут он двинулся. Медленно, как будто каждая его часть была частью самой ночи. Его фигура начала выходить из тени, и я заметил нечто странное. Его силуэт был... неправильным. Округлым, каким-то слишком массивным, как будто он изменился. Когда Кей полностью вышел под свет луны, я почувствовал, как моё сердце остановилось. У него были крылья. Огромные, массивные крылья, тёмные и угрожающие, были сложены за его спиной. Они двигались так, будто дышали, и я не мог оторвать от них взгляда. Но больше всего меня поразило его лицо, если это вообще можно было так назвать. Лица как такового у него не было. Там, где я привык видеть человеческие черты, была только гладкая чёрная чешуя, блестящая, как отполированный обсидиан. Никакого носа, никакого рта — только четыре глаза, светящихся в темноте. Он ничего не говорил. Только смотрел. Он двигался осторожно, как хищник, который боялся, что его добыча может исчезнуть, но в его шаге была такая мощь, что казалось, земля под ним немного дрожит. Кей подошёл к ребёнку, который всё ещё лежал под дубом. Его слабые движения почти прекратились, глаза, казалось, смотрели сквозь тьму, лишённые надежды. Последний крик давно затих, оставив только ледяную тишину леса. Затем Кей издал звук. Это был низкий, протяжный, что-то между рычанием и урчанием. Это не был человеческий звук. Звук, который, казалось, звал, но не требовал ответа. Я наблюдал, как Кей наклонился к малышу, его когтистые руки, на вид такие устрашающие, двинулись с неожиданной нежностью. Он подхватил ребёнка, словно тот был сделан из самого хрупкого стекла. Его движения были осторожными, но в них чувствовалась непоколебимая решимость. Кей прижал младенца к своей груди, и я услышал то самое урчание, только теперь оно стало тише, более мелодичным. Как будто Кей старался успокоить кроху, дать ему тепло там, где его не было. Ребёнок слабо шевельнулся, его крошечные ручки неуверенно потянулись вперёд, почти инстинктивно. Я затаил дыхание, наблюдая, как малыш с трудом коснулся лица Кея, что было будто скрыто за черной маской. Ни носа, ни рта. Только золотые глаза, внимательно следящие за младенцем. Моё сердце сжалось. Какое-то время я просто стоял, ошеломлённый этой сценой. Воздух вокруг был тяжёлым, густым, как вязкий туман. Кей поднялся, осторожно удерживая малыша в руках, словно тот был для него самой важной вещью в мире. Затем он двинулся вглубь леса. Его шаги были мягкими, но они разносились гулким эхом в моём сознании. Его крылья, как тёмное облако, слегка раскачивались, когда он шёл. С каждым шагом он казался всё менее реальным, будто его фигура растворялась в ночи. Я почувствовал себя как во сне, как будто лес сжимался вокруг меня, вынуждая меня следовать за ним. Я не мог позволить себе остаться позади. — Кей. — мой голос вырвался из горла хриплым шёпотом, как будто лес не позволял мне говорить громче. Он не остановился. Даже не обернулся. Его огромные крылья затрепетали, и я заметил, как их края, словно обугленные, начали исчезать в тени деревьев. Это было как наблюдать, как ночь сама поглощает его. Я шёл следом, ноги сами несли меня вперёд. Лес становился всё гуще, деревья словно смыкались вокруг меня, отрезая путь назад. Кей двигался с пугающей грацией, словно принадлежал этой темноте, а я... я чувствовал себя чужаком, нарушившим что-то древнее, что-то священное. Каждый мой шаг казался мне неправильным. Я боялся, что даже шорох листьев под ногами мог потревожить эту тишину, этот мрак, который, казалось, жил своей собственной жизнью. Когда мы вышли на небольшую поляну, лунный свет, пробиваясь сквозь кроны деревьев, мягко осветил окружающий мир. Поляна была удивительно тихой, словно лес замер в ожидании. Черные крылья Кея шевельнулись, их края чуть трепетали, будто отражая напряжённость момента. Он медленно подошёл к самому краю поляны, всё ещё крепко прижимая к себе малыша, чьё слабое дыхание разносилось в ночи едва слышимым шёпотом. Кей опустился на колено, аккуратно прижав ребёнка к себе. Его движения, в контрасте с его ужасающим обликом, были на удивление мягкими. Внимание Кея вдруг привлёк небольшой цветок, который рос у его ног. Цветок был необычайно ярким, с крупными лепестками, светящимися серебром в лунном свете. Кей медленно сорвал его, кончики его длинных когтей бережно обхватили стебель, словно он боялся повредить это хрупкое создание. Он поднялся, а затем поднёс его к малышу. Его движения говорили о надежде, смешанной с какой-то тихой мольбой. Но ребёнок, слабо шевелясь в его руках, даже не посмотрел на предложенное. Его дыхание было настолько хриплым и слабым, что я невольно сжал руки в кулаки, чувствуя, как этот звук отдаётся болью где-то в груди. Кей замер. Его светящиеся глаза несколько мгновений смотрели на ребёнка, затем на цветок. Пауза длилась несколько секунд, прежде чем он медленно выпрямился. В его движениях было что-то, что трудно описать словами: смесь разочарования и растерянности. Резким движением он отбросил цветок в сторону, и его взгляд метнулся по поляне. Он знал, что ребёнка нужно накормить, это было очевидно. Но что ему предложить? Я даже услышал короткий рык, который вырвался из его груди — не агрессия, а скорее сигнал его собственной растерянности. Затем Кей решительно направился к ближайшим кустам. Его длинные когти срывали с веток ягоды, одна за другой. Они казались спелыми, сочными, но, когда он поднёс их к малышу, тот даже не попытался открыть рот. Кей, нахмурившись, отвернулся, затем вновь наклонился к земле, и я увидел, как он срывает листья, траву, даже какие-то мелкие плоды. Он пробовал одно за другим, подносил к губам младенца, но всё было бесполезно. Малыш оставался неподвижен, его грудь едва поднималась в слабом, неровном ритме. Крылья Кея начали медленно опускаться, словно под тяжестью чего-то невидимого. Его уши, чуть прижались к голове, выдавая смятение. Затем из его груди вырвался глухой, тихий звук, напоминающий сдавленный скулёж. Он звучал почти как плач. Я увидел Кея... беспомощным. Этот монстр, властелин ночи, величественный и устрашающий, вдруг выглядел настолько растерянным, что это вызывало у меня необъяснимую боль. Он искал спасения для малыша, но не знал, как его дать. Я почувствовал, как во мне закипает желание вмешаться, что-то сказать или сделать. Я открыл рот, но слова не шли. Всё, что я мог сделать, это смотреть, как Кей, напряжённый, как тетива, продолжает свои попытки, излучая отчаяние, которое не скрыть даже под его пугающим обликом. Кей задержался всего минуту, прежде чем вновь выпрямился, будто приняв внутреннее решение. Он ещё крепче прижал ребёнка к груди, и я, недолго думая, последовал за ним. Мы двигались через лес, его шаги — уверенные, без единого колебания, мои же — осторожные, с опаской. Чем дальше мы шли, тем плотнее становился лес, но вскоре я заметил впереди слабые отблески света. Они были тусклыми, мерцающими, словно свет от костров, защищённых ветром. Кей целенаправленно двигался к ним, и, когда мы наконец вышли к опушке, передо мной предстала странная деревня. Эти дома… Они были не как те, что я привык видеть. Соломенные крыши, неровные деревянные стены, грубо связанные заборы. Копоть на стенах и низкие двери. Я стоял, не веря своим глазам. Всё здесь выглядело настолько древним, что казалось, будто мы переместились на несколько тысяч лет назад. Это было прошлое. Настоящее, живое прошлое. Кей остановился на краю поляны, за несколько метров от границы деревни. Его глаза мерцали в полумраке, сосредоточенные и спокойные. Он осторожно уложил ребёнка на мягкую траву, удостоверившись, что малыш надёжно укрыт, а затем опустился на четвереньки. Его крылья сложились за спиной, плотно прижаты, хвост медленно двигался из стороны в сторону, будто балансируя его тело. Я замер, наблюдая, как он припал к земле, каждый его мускул напряжён, но движения — удивительно плавные. Он двигался, как хищник. Он крался к деревне, стараясь не издать ни единого звука. Прошло несколько минут. Моё сердце громко стучало в груди, хотя Кей уже исчез из виду. Я пытался успокоить дыхание, заставить себя ждать. Вскоре он вернулся, появившись так же тихо, как исчез. Только теперь его хвост, слегка приподнятый, тащил за собой небольшой глиняный горшочек. Я невольно прищурился, стараясь разглядеть, что это, и понял: внутри горшка что-то было. Я видел, как он аккуратно цеплял его за край, стараясь не расплескать содержимое. Когда он вернулся к месту, где лежал малыш, я увидел, как он вновь поднял ребёнка на руки и направился вглубь леса. Я молча последовал за ним. Спустя несколько минут мы остановились на небольшой полянке, где Кей осторожно откупорил горшочек. В слабом лунном свете я разглядел белую жидкость. Молоко. Я замер, не веря своим глазам. Кей украл молоко. Для ребёнка. Кей осторожно зачерпнул молоко рукой, изогнув длинные когти так, чтобы жидкость не пролилась. Я видел, как аккуратны его движения. Он поднёс молоко к губам малыша, терпеливо ожидая. Секунда, другая… и малыш сделал слабый глоток. Я задержал дыхание. Глоток за глотком, медленно, с долгими паузами, ребёнок пил. Я заметил, как слабая рябь пробежала по его телу, как его дыхание стало чуть глубже. Это было едва заметное изменение, но оно дало мне надежду. Кей сидел, почти неподвижно, лишь изредка зачерпывая молоко. Я слышал тихие звуки, которые он издавал: приглушённое урчание, почти вибрация. Наблюдая за ним, я чувствовал, как в груди сдавливает странное чувство. Это был Кей. Тот самый Кей, которого я знал как монстра. И он изо всех сил пытался сохранить жизнь этому ребёнку, которого другие оставили умирать.

***

Я не успел осознать, что произошло, как мир резко изменился. Толчок, словно кто-то дёрнул меня за невидимую верёвку, выбил почву из-под ног. Я зажмурился, едва удерживая равновесие, но странное ощущение полёта длилось всего мгновение. Когда я открыл глаза, всё вокруг изменилось. Передо мной простиралась поляна, залитая мягким золотистым светом. Высокая трава, лениво колышущаяся на тёплом ветру, тянулась к небу. Звуки птиц наполняли воздух, а лёгкий шелест листвы был почти успокаивающим. Я огляделся, чувствуя, как моё сердце всё ещё бешено стучит. Где я? Мой взгляд остановился на фигуре у края поляны. Кей. Он лежал на боку, раскинув крылья так, что их блестящая поверхность ловила лучи солнца. Его хвост, ленивый и расслабленный, плавно покачивался, оставляя еле заметные следы в траве. Это выглядело... неожиданно спокойно. Я сделал несколько шагов вперёд, стараясь не шуметь, чтобы случайно не потревожить эту тишину. И тогда заметил движение. Под одним из его крыльев кто-то шевелился. Мой разум на мгновение остановился. Кто это мог быть? Кей слегка приподнял край крыла, и я увидел ребёнка. Того самого малыша. Но теперь он выглядел иначе. Глаза ребёнка блестели от любопытства, крошечные ручки размахивали в воздухе, а ножки дрыгались так, будто у него было слишком много энергии для столь маленького тела. Его смех был звонким и искренним, как колокольчик. Я услышал низкое урчание, почти умиротворяющее, напоминающим кошачье. Кей чуть приподнимал крыло, открывая ребёнку свет, а затем снова опускал его. — Ку-ку, — прошептал я себе под нос, осознав, что он делает. Владыка тьмы, страшный монстр, играл с ребёнком в «ку-ку». Я застыл, боясь шевельнуться или издать звук, который мог бы нарушить эту картину. Младенец хохотал всё громче, протягивая ручки к Кейю, и тот осторожно вытянул когтистую лапу. Крошечные пальчики ребёнка коснулись его когтей, и Кей замер. Его грозная фигура внезапно казалась невероятно осторожной. Я видел, как его пальцы слегка дрожат, будто он боялся причинить вред. Когда ребёнок, наконец, устал от игры, Кей подхватил его и аккуратно уложил к себе на грудь. Его большие руки, казавшиеся устрашающими, теперь выглядели защитными. Он сложил крылья так, что они окружили малыша, словно кокон, а хвост мягко обвился вокруг его крошечного тела. Тихое урчание продолжалось, пока ребёнок не затих, закрыв глаза. Его лицо стало умиротворённым, дыхание — ровным и спокойным. Кей лежал неподвижно, глядя на малыша. Его взгляд был таким сосредоточенным, что я почти мог почувствовать, как он пропускает каждую секунду через себя, защищая это крохотное существо. Я смотрел на них, чувствуя странное тепло внутри. Это было невероятно… человечно. Я сделал осторожный шаг назад, решив, что не хочу нарушить их покой.

***

Меня снова словно потянуло вперёд, резкое смещение пространства. Я ощутил под ногами мягкую подстилку из мха и листвы, и понял, что нахожусь в лесу. Высокие деревья, сквозь которые едва пробивался солнечный свет, окружали меня плотной стеной. Воздух был наполнен ароматом сосен и влажной земли, а где-то вдали слышалось журчание ручья. И вдруг я заметил движение. Совсем рядом, мимо меня, промчался маленький мальчик. На вид ему было не больше шести лет — крохотное создание с растрёпанными волосами, босыми ногами и лёгкой рубашкой, казалось, выброшенным из прошлого или сказки. Его лицо было озарено широкой улыбкой, а звонкий смех эхом разлетался среди деревьев. Мгновенно моя грудь наполнилась тревогой. Что он здесь делает? Почему один? Я уже собирался что-то предпринять, но над головой раздался характерный шелест. Кей. С дерева спрыгнула огромная тёмная фигура. В мгновение ока Кей спустился вниз, точно хищная птица, на лету подхватывая мальчика. — Эй! — инстинктивно вырвалось у меня, но звук остался глухим, словно я опять был лишь наблюдателем. Кей, словно акробат, повис вниз головой, зацепившись за ветку. Его крылья лениво взмахивали, поддерживая равновесие, а хвост держал мальчика. И что самое поразительное? Мальчик смеялся. Это не был испуганный смех. Это был радостный, чистый детский хохот. Его маленькие ножки дрыгались в воздухе, руки тянулись к Кею, будто он тянулся к своему другу. Кей с интересом наблюдал за мальчиком своими странными глазами. — Он что... играет? — едва слышно пробормотал я, глядя на них. Кей, мурча, чуть прижал уши назад. Его когти цепко держались за ветку, и, перевернувшись, он медленно опустил мальчика на землю. Как только ребёнок оказался на ногах, он снова разразился смехом и бросился прочь, не оглядываясь. Я видел, как он бежал босиком по мягкому мху, оставляя в траве лёгкие следы. Кей, стоявший теперь на ветке, склонил голову, словно наблюдая за малышом, а затем резко спрыгнул вниз. Приземлился он на четвереньки, грациозно, как большая кошка, и игриво помахал хвостом. Снова раздалось его урчание, но на этот раз оно было мягче, почти весёлым. Его крылья чуть шевелились, а хвост вилял в стороны. Я не верил своим глазам. Кей, которого я привык видеть мрачным, угрюмым, теперь двигался словно в танце. Он делал прыжки, высоко поднимая лапы, как будто намеренно не догонял мальчика, но притворялся охотником, играя в какую-то игру. Мальчик, казалось, был абсолютно счастлив. Он снова и снова оглядывался на Кея, его смех становился всё громче, а лицо пылало восторгом. Я смотрел на это действо с какой-то странной смесью недоумения и... тепла. Кей сейчас напоминал скорее игривого зверя, оберегающего своего детёныша.

***

Когда меня в очередной раз отбросило в неизвестное место, я ощутил, как мир вокруг словно затаил дыхание. Холодный ночной воздух был густым, пропитанным запахом сырости и дерева. Я стоял на краю леса, впереди виднелась деревня — несколько скромных хижин с тусклым светом, пробивающимся через ставни. Лес позади казался тёмным, непроницаемым. Рядом со мной стоял Кей. Его фигура, даже в тени, была внушительной. Лунный свет пробивался сквозь кроны деревьев, отбрасывая длинные тени от его крыльев, сложенных за спиной. У его ног цеплялся маленький мальчик — тот самый, которого я видел раньше. Его крохотные руки обвивали чешуйчатую ногу монстра, словно он боялся, что тот исчезнет. Мальчик с обожанием смотрел на Кея, его глаза, блестящие в темноте, были полны доверия. Кей наклонился к ребёнку, его огромные когтистые руки осторожно подхватили мальчика, словно тот был сделан из стекла. На мгновение он задержал его в своих объятиях, а затем повернулся к деревне и направился к ней уверенными шагами. Я следовал за ними, чувствуя, как странное тепло заполняет моё сердце. Кей хотел вернуть мальчика домой. Это было очевидно. Он спас его, выходил, и теперь, казалось, считал, что место ребёнка среди людей. Но я не мог избавиться от укола сомнения. Было ли это правильно? Перед глазами всплыла картина, как этот же мальчик кричал в агонии, окружённый безразличными и жестокими людьми. Что, если его ждёт то же самое? Кей остановился у первых домов. Он осторожно опустил ребёнка на землю. Тот сразу же ухватился за шею монстра, не желая отпускать. Кей терпеливо, но твёрдо отцепил его маленькие пальцы от своей чешуйчатой кожи. Ребёнок тут же бросился к его ногам, обвивая их так крепко, что мне стало больно смотреть. Он явно не хотел уходить. Кей опустился на одно колено, его лицо оставалось неподвижным, но в его движениях было нечто... мягкое. Он легонько подтолкнул мальчика в сторону деревни, будто пытаясь показать, куда ему идти. Но ребёнок только смотрел на него, не двигаясь с места. Когда Кей снова сделал шаг назад, мальчик протянул руки и побежал за ним. Кей попытался рычать. Его глухое, угрожающее рычание прорезало тишину ночи, но не вызвало желаемого эффекта. Ребёнок рассмеялся, словно это была игра. Он вновь бросился к монстру, требуя, чтобы тот снова взял его на руки. И тут раздался громкий, пронзительный крик. — Монстр! Монстр в деревне! — женский голос, полный ужаса, эхом разлетелся по ночному воздуху. Кей замер. Его уши прижались к голове, и на мгновение он выглядел... растерянным. Затем он резко повернулся, сделав шаг назад в сторону леса, но мальчик побежал за ним, всё ещё пытаясь ухватиться за его ноги. Кей остановился, не в силах оставить ребёнка, который всё ещё был слишком близко к нему. Крик женщины привлёк внимание. Из домов начали выбегать люди, вооружённые вилами и факелами. Их громкие голоса разрезали тишину. — Монстр! За ним! Кей бросил взгляд на ребёнка. На долю секунды его огромные золотые глаза встретились с мальчишечьими. Он пытался уйти, но не мог. Это было мучительно наблюдать. И тут женщина, что первой закричала, подбежала к ребёнку. Она подхватила его на руки и, прижимая к себе, побежала обратно в деревню. Мальчик сразу же разразился истерикой. Его пронзительный плач наполнил ночь. Он бился в руках женщины, тянулся к Кейю, крича что-то нечленораздельное. Его маленькие ручки отчаянно тянулись в сторону монстра, но женщина, сжимая его крепче, уносила его всё дальше. Кей смотрел на это, его тело напряглось. Ещё миг — и он сорвался бы за ребёнком. Но он не двинулся. Вместо этого, убедившись, что мальчика унесли в безопасное место, он развернулся и рванул обратно в лес. Его крылья распахнулись, и он растворился в тенях, оставляя позади только гулкие шаги мужчин, преследовавших его. Я остался стоять в растерянности, глядя на мальчика, который всё ещё тянулся к лесу, его плач становился громче, каждая нотка врезалась мне в сердце. Всё, что я мог сделать, — это смотреть, как Кей исчезает в темноте, не оборачиваясь.

***

Я вновь ощутил, как мир вокруг меня сорвался в водоворот, и, словно ветром, меня перебросило в новое место. На этот раз я оказался в небольшом домике. Свет от свечей тускло освещал комнату, придавая ей теплый, но утомлённый вид. Деревянные стены, старый ковер, скрипучая кровать — всё в этой комнате дышало простотой и скромностью. На кровати, укутанный в одеяла, сидел тот самый мальчик. Его лицо, обычно такое оживлённое, теперь выглядело потухшим. Красные от слёз глаза, мокрый от слёз и соплей нос, сжатые кулаки, теребящие угол одеяла. Он тихонько шмыгал носом, всхлипывая, словно боялся разбудить весь дом, но не мог остановить свои чувства. Рядом с ним сидела женщина. Её лицо выглядело уставшим, но неравнодушным. Она нежно гладила мальчика по голове, шепча ему успокаивающие слова, которые я не мог разобрать. Но её мягкий голос был пропитан заботой. Она, должно быть, взяла мальчика под опеку, но он, кажется, всё ещё грустил. Его взгляд то и дело метался по комнате, словно он кого-то ждал. Я знал, кого. — Он ищет тебя, Кей, — пробормотал я, хоть и понимал, что меня никто не слышит. Женщина, наконец, поднялась. Она оставила мальчика, поправив одеяло. Тот лег, свернувшись калачиком, но его взгляд, наполненный тоской, всё ещё был направлен в окно. Он тихо шмыгнул носом в последний раз и, наконец, закрыл глаза. Его дыхание стало размеренным, и спустя несколько минут он уснул. Я наблюдал за ним с тёплой грустью. Этот мальчик пережил так много. Но, может, Кей был прав. Люди не идеальны, но жить среди них, чувствовать тепло и заботу — это лучше, чем скитаться одному в лесах. И всё же... почему сердце так болит за него? Раздался едва уловимый звук — скрежет. Я резко обернулся к окну. Ставни медленно приоткрылись, издав лёгкий скрип, и в комнату скользнула тёмная фигура. Кей. Моё сердце дрогнуло, и я непроизвольно улыбнулся. Конечно, ты пришёл. Ты не мог просто оставить его. Кей двигался с невероятной осторожностью. Его тело, обычно кажущееся таким угрожающим, сейчас было удивительно пластичным и аккуратным. Он пригибался к полу, крадучись на четвереньках, его крылья плотно прижаты к спине, хвост осторожно скользил за ним, избегая даже малейшего звука. Он остановился у края кровати, замерев в тени. Его золотые глаза светились мягким, тёплым светом. Они всматривались в лицо мальчика, который тихо дышал, всё ещё крепко сжимая уголок одеяла. Кей медленно приподнялся, его уши слегка поднялись, как у зверя, слушающего каждый звук вокруг. Он осторожно наклонился ближе, почти не дыша, чтобы не разбудить ребёнка. Его взгляд оставался прикованным к мальчику. Я заметил, как кончики когтистых пальцев слегка шевельнулись, будто он хотел дотронуться до ребёнка, но не решался. Ты проверяешь, в порядке ли он, да? Кей остался неподвижен на мгновение, а потом его глаза закрылись, и он выдохнул. Это был почти неуловимый жест — облегчение. Он поднял голову и бросил взгляд на дверь, будто проверяя, не зашёл ли кто. Затем снова посмотрел на мальчика. — Ты всё ещё волнуешься за него, даже здесь. Даже среди людей. — Мои слова звучали горько и одновременно тепло. Кей, конечно, не слышал меня. Но я был уверен, что знал, о чём он думает. В какой-то момент его когтистая рука осторожно протянулась вперёд. Я замер, наблюдая за тем, как он слегка прикасается к волосам ребёнка. Его пальцы — чешуйчатые, покрытые мелкими шипами, которые могли бы разорвать любую ткань, — скользнули по волосам мальчика с невероятной нежностью. Кей, этот грозный монстр, сидел у постели ребёнка и гладил его, будто боясь, что даже это прикосновение может нанести вред. Тихое, почти неуловимое урчание, наполненное мягкостью и спокойствием. Это было так неожиданно для существа, которое могло бы внушить ужас одним своим видом. Но в этом урчании было что-то успокаивающее, даже для меня. Мальчик едва заметно шевельнулся во сне. Его лицо, до этого напряжённое, словно немного расслабилось. Он вздохнул глубоко и тихо, свернувшись ещё плотнее в одеялах, будто рядом с ним стало чуть теплее и безопаснее. Кей задержался ещё на мгновение, а затем медленно убрал руку. Его взгляд снова упал на ребёнка, золотые глаза вспыхнули последним, коротким светом, и он отступил. Всё так же осторожно, как он вошёл, Кей развернулся и, прижимаясь к полу, скользнул к окну. Его хвост, растянувшийся за ним, не задел ни единого предмета. Когда он добрался до окна, Кей остановился. Ещё раз обернулся через плечо. Его уши слегка дёрнулись, как у зверя, проверяющего, всё ли спокойно. Он посмотрел на мальчика долгим взглядом, полным чего-то, что я мог бы назвать сожалением. Или, может, гордостью за то, что тот оказался в безопасности. И в следующий момент Кей исчез. Он прыгнул из окна одним точным, плавным движением, словно тень, сливаясь с ночным лесом. Комната снова наполнилась тишиной, нарушаемой только размеренным дыханием ребёнка. Я смотрел на пустое окно, чувствуя, как тепло от сцены остаётся в груди. Мальчик, всё ещё мирно спящий, слегка повернулся на бок, натягивая одеяло выше, и тихо пробормотал что-то непонятное.

***

Вокруг расстилалось поле, заросшее жёлтыми цветами и травой по пояс, качающейся под лёгким ветерком. Небо над головой было голубым, у горизонта уже начинало темнеть, словно солнце готовилось к закату. Я машинально вытер лоб — перемещения каждый раз вызывали у меня ощущение тошноты. Однако стоило мне опустить руку, как я заметил впереди ребёнка. Ему было лет десять, не больше, но что-то в нём тут же привлекло моё внимание. Я застыл, всматриваясь. Лицо, очертания щёк, большие глаза, нос картошка, слегка пухлая нижеяя губа… Что?! Моё сердце ухнуло куда-то в пятки. Этот мальчик выглядел… он выглядел как я! Мальчик смотрел в сторону группы взрослых, собравшихся неподалёку. Мужчины что-то рассказывали женщинам, те заливисто смеялись, прикрывая рты ладонями. Младшие дети бегали туда-сюда, что-то подбирая с земли или помогая с работой. Но он стоял в стороне, не участвуя в этом весёлом хаосе. Его взгляд снова и снова возвращался к линии деревьев, тёмных и таинственных, окружавших поле. Лес манил его, словно звал, хотя мальчик явно старался подавить этот порыв. Я заметил движение в стороне. К мальчику подошёл другой ребёнок, чуть старше и заметно крепче сложённый. — Эй, Аран, — позвал он, с ухмылкой произнося имя, будто растягивая его специально. — Что ты тут стоишь, как пугало? Аран? У меня перехватило дыхание. Это было моё имя. Моё имя в прошлой жизни. Аран молчал, сжимая плечи и опуская взгляд, но не двинулся с места. — Слишком маленький, чтобы с нами работать? — продолжал дразнить мальчик, толкнув его плечом. — Ну конечно, ты же всегда прячешься, подкидышь! Толчок был достаточно сильным, чтобы Аран потерял равновесие и упал на землю. — Эй! — сорвалось у меня, но, конечно, никто меня не услышал. Никто никогда не слышит. Аран поднялся, отряхивая рубашку, но всё ещё ничего не говорил. Его губы были сжаты в тонкую линию, а взгляд метался, стараясь не смотреть на обидчика. Казалось, ему было стыдно даже за то, что он упал. — Смотрите, как убегает! — хохотнул другой мальчишка, указывая на Арана, когда тот внезапно развернулся и побежал прочь. Обидчики кинулись за ним, смеясь и подгоняя друг друга. Аран, не оглядываясь, пересекал поле с невероятной скоростью. Я почувствовал в груди тяжесть, глядя, как он мчится к лесу. Лес… Я понял, почему он туда бежал. Это место было для него единственным убежищем. Аран мчался через лес, словно знал его лучше всех картографов. Он ловко перепрыгивал через корни, петлял между деревьями, пока не оказался далеко от поля. Позади уже не слышалось ни смеха, ни криков других детей — они испугались заходить в лес. Но не он. Для него этот лес был домом, спасением от жестокости, которая ждала за его пределами. Я бежал за ним, стараясь не отставать, хотя каждый его шаг заставлял моё сердце сжиматься сильнее. Это был я. Маленький, испуганный, но упрямый я. Наконец, мальчик остановился, запыхавшись. Его плечи вздымались от тяжёлого дыхания, а взгляд метался вокруг, словно он пытался понять, куда идти дальше. Но лес вокруг был безмолвным, и тени становились всё длиннее. Аран оглянулся ещё раз, будто проверяя, что никто не следит, и, опустившись на землю, прижался к дереву. Его худенькие плечи подрагивали, когда он подтянул колени к груди. Он тихо всхлипывал, одной рукой растирая лицо, другой — бесполезно вытирая слёзы, которые текли без остановки. Я опустился рядом с ним, наблюдая, как ночь постепенно поглощает лес. Воздух наполнился холодом и шорохами, которые могли испугать любого ребёнка. Но он сидел, упрямо цепляясь за своё место, будто уходить было страшнее, чем остаться. Чем дальше шло время, тем сильнее росло моё беспокойство. Ночь наступила окончательно, и густая темнота окутала всё вокруг. Где-то вдали ухнула сова, и я заметил, как И вдруг… Резкий звук. Шелест травы. Хруст ветки. — Кто там? — шёпотом выдохнул я, хотя меня никто не мог услышать. Аран поднял голову, его глаза были огромными от страха. Мы оба повернулись в сторону звука. В гуще деревьев, там, где тени были особенно густыми, мелькнули золотые огоньки. Я замер. Четыре глаза, яркие, как пламя, засияли в темноте. И Аран… он не испугался. Наоборот, его напряжение спало, и он смотрел на свет с любопытством, словно ждал, что за ним появится. И появилось. Кей вышел из-за деревьев, его массивная фигура двигалась почти бесшумно. Тёмные крылья свисали за спиной, когтистые лапы мягко ступали по земле. Он внимательно осматривал мальчика, чуть склонив голову, будто пытаясь понять, почему ребёнок оказался здесь. Аран вскинул голову, сжал губы и, немного помедлив, поднялся на ноги. Его худенькое тело всё ещё дрожало, но в больших глазах больше не было ни страха, ни сомнений. Он сделал шаг вперёд, потом ещё один, пока не оказался рядом с монстром. Затем, поднявшись на цыпочки, мальчик обхватил шею Кея и крепко прижался к нему. — Ты пришёл, — только и выдохнул я, чувствуя, как сердце сжимается от того, что слышал. Кей замер, его крылья чуть дрогнули, но затем он мягко обернул их вокруг мальчика, создавая защитный кокон. Его тихое, глубокое урчание наполнило воздух, словно обещание, что он здесь, рядом, и больше никто не посмеет обидеть ребёнка. Аран, зарывшись лицом в грубую, тёплую чешую, всхлипывал, постепенно успокаиваясь. Его маленькие руки держались за шею монстра, будто это было единственное, что защищало его от всего мира. А я смотрел, не в силах оторвать взгляда, понимая, что это не просто история. Это был момент, когда началась моя связь с Кеем.

***

Под ногами была мягкая зелёная трава, яркая и густая, тянувшаяся в бескрайние луга. Тёплый ветер играл с листьями высоких деревьев на горизонте, а над головой раскинулось кристально чистое небо. Чуть поодаль, среди травы, сидели двое: Аран и Кей. Моему прошлому "я" на вид было около пятнадцати лет. Я сидел, скрестив ноги, с горящим энтузиазмом на лице, склоняясь к своему странному собеседнику. Напротив сидел Кей. Его огромные крылья были сложены за спиной, длинный хвост лениво двигался из стороны в сторону. Его голова, увенчанная рогами, была склонена к плечу, а длинные чёрные уши, похожие на лисьи, настороженно двигались, словно он пытался разобрать, что именно ему говорят. Я подошёл ближе, наблюдая за собой из прошлого. — Аран! — мой юный голос раздался в воздухе, звонкий и энергичный. — Ну, повтори, Аран! Мальчик ткнул себя пальцем в грудь, повторяя своё имя по буквам, с явным желанием научить Кея. Кей лишь смотрел на него, не отрываясь, его взгляд казался одновременно внимательным и пустым. Голова чуть склонилась набок, как у зверя, не понимающего, что от него требуют. Его глаза мигнули, один за другим, словно он пытался что-то осмыслить. Аран вздохнул, качая головой. — Ну ты и странный, чёрныш, — пробормотал он. — Давай, скажи за мной! Аран! Кей молчал, лишь его хвост чуть быстрее качнулся по земле. Я ощутил странное волнение, наблюдая за этой сценой. Теперь всё стало ясно — Аран пытался научить Кея говорить, но тот, очевидно, даже не понимал, что такое речь. Юный я снова ткнул себя в грудь и указал пальцем на Кея, проговаривая своё имя медленно, по слогам: — А-ран. Кей, похоже, начал что-то понимать. Из его горла раздался глубокий, вибрирующий звук, что-то между урчанием и шипением. Это перешло в свист, и я увидел, как мой прошлый "я" раздражённо качнул головой. — Нет, не так! Смотри! — Аран указал на свой рот, медленно двигая губами: — А-ран! В тот момент я ахнул. Череп Кея словно треснул, а в его гладкой чешуйчатой поверхности лица появился зияющий рот с острыми, как кинжалы, зубами. Он открылся широко, почти до ушей, издавая звуки, которые, возможно, и были попыткой повторить имя. Но это было дико, почти жутко. Кей урчал и шипел, будто издеваясь над звуками речи, но в его интонации угадывалось старание. Он правда пытался. Аран отшатнулся, но затем фыркнул, едва не смеясь. — Ну и дурак ты, чёрныш. Хотя… забавно, — он вновь махнул рукой, как бы приглашая Кея продолжить. Я стоял чуть поодаль, наблюдая за этой сценой, как гость в театре прошлого. Аран сидел, скрестив ноги, перед Кеем и, судя по его пылающему энтузиазму, всерьёз решил научить его говорить. — А-ран, — снова произнёс мальчик, акцентируя каждую букву. — Давай, это несложно! А-ран! Он снова указал пальцем на себя, глядя на Кея с вызовом. Кей в ответ лишь наклонил голову, словно бык, прислушивающийся к далёкому звуку. Его длинные рога слегка сверкнули в солнечных лучах, хвост медленно качнулся по траве, как будто это должно было выразить его мысль. — Ну ты и упрямый, — пробурчал Аран, покачав головой. — Ты хоть понимаешь, что я говорю? Или ты просто издеваешься? Я сдержал смешок. Мальчик даже не подозревал, как тяжело Кею было освоить человеческую речь, ведь в тот момент он по видимому даже не знал, что такое "имя". Кей, словно почувствовав раздражение, издал низкий вибрирующий звук, что-то между рычанием и вздохом, а потом вдруг попытался повторить: — Арр…рра…н… Это был не совсем то, но что-то близкое, грубое и рычащее, словно звук, издаваемый диким зверем. Аран замер на мгновение, а потом взвизгнул от восторга. — Ты это сделал! Ты смог! — закричал он, хлопая в ладоши. — А-ран! Ну-ка, давай ещё раз! Кей, будто вдохновлённый этой реакцией, слегка наклонил голову, как бы изучая мальчика, а затем снова попробовал: — А-рр…рра…н… Это звучало немного чище, хоть и всё ещё грубо и натужно. Аран хлопнул его по плечу, радуясь, как будто Кей только что освоил какую-то сверхспособность. — Молодец, чёрныш! — воскликнул он, а хвост Кея, что было особенно забавно, задвигался, как у довольного пса. Я не удержался и тихо хихикнул, наблюдая за этим моментом. Мой юный "я" не заметил, но это была первая крошечная победа в их странном диалоге. Аран сел обратно на траву и, вытерев пот со лба, заговорил, искренне увлечённый: — Ну, а теперь интересно… А тебя-то как зовут, чёрныш? Он указал на себя, говоря: — Я - Аран. Потом перевёл палец на Кея: — А ты? Кей снова нахмурился, четыре его глаза мигнули одновременно. Казалось, он пытался понять, что от него хотят, но, увы, ничего не понимал. Вместо этого он снова повторил: — А-ррр…н… Аран завёлся ещё больше. — Нет, нет! Это я — Аран! А ты? Он снова показал на себя, затем на Кея, но тот лишь упрямо произнёс уже освоенное слово: — Аран. Я захихикал, наблюдая за этим обменом. Мой юный "я" схватился за голову и буквально упал на траву, закатив глаза. — Ты неисправим, — простонал он, но тут же снова сел и показал на Кея пальцем. — Ладно, я так просто не сдамся! И снова я видел, как Аран старался, а Кей смотрел на него с выражением абсолютного непонимания, хотя и пытался участвовать.

***

Место изменилось вокруг меня с шорохом. Когда всё снова стало на свои места, я оказался на берегу широкой реки. Пахло свежей водой и травой. Тепло солнца касалось лица, а передо мной сидели двое — Аран и Кей. Аран, уже почти взрослый, болтал ногами в воде, проводя ладонями по её поверхности. Он выглядел задумчивым, но не молчал: — Дурацкая деревня, — буркнул он, хмурясь. — Дурацкие обычаи. Дурацкая… женитьба! Его голос звучал громче, чем нужно, словно он пытался перекричать всю вселенную. Кей сидел рядом с ним, сложив крылья за спиной, и смотрел на реку. Лёгкий ветер трепал его чёрную гриву, а хвост неторопливо покачивался из стороны в сторону. — Я же сказал, не нужна она мне! — продолжал Аран. — Зачем мне жена, если я даже её не знаю? Они привели её ко мне, вот так просто, сказали: «Вот, это будет твоя жена. Скажи привет». Кей чуть повернул голову, внимательно разглядывая его. Он всё ещё с трудом говорил, но старался, и я уловил, как он, будто пробуя язык на вкус, проурчал: — Же… нить…ба? Его голос был низкий, будто глубокий рокот, но слова звучали странно, обрывисто, с акцентом. Аран привычно кивнул, даже не заметив, как Кей боролся с человеческой речью. — Да, это… — он задумался, как бы описать. — Это каторга! Кей наклонил голову, снова сверкая глазами. — Каторга? — Да! — Аран махнул рукой, разбрызгивая воду. — Это когда ты обязан быть с одним человеком до конца своих дней. Всё! Конец свободы. Кей, кажется, начал понимать, и его тело напряглось. Он медленно расправил крылья, издал низкий угрожающий рык и даже слегка приподнялся, будто собирался защищать Арана от этой самой "женитьбы". — Чёрныш, да сядь ты, — Аран хлопнул его по ноге, смеясь. — Не вмешивайся. Это не тот случай, когда твои когти помогут. Кей медленно расслабился, хотя его хвост чуть заметно дёрнулся. Он нахмурился, если это вообще можно было назвать хмурым взглядом, и спросил, ломая слова: — По-чему ну-жна же… нитьба? Его голос звучал так, словно каждое слово проходило через силу. Аран, привыкший к этому, легко понял и буркнул: — Потому что так надо. Родители сказали, деревня сказала, все сказали. Он вздохнул и снова посмотрел на воду. — Семью заводить. Детей. Всё вот это. Я должен. Кей, похоже, всё ещё пытался переварить услышанное. Он наклонился ближе, тихо прорычал: — Кому… до-лжен? Аран откинул голову назад и усмехнулся. — Вот и я не знаю. Похоже, всем подряд. Хотя я не помню, чтобы брал у них что-то в долг. Он пожал плечами, а Кей смотрел на него, будто пытаясь понять, что заставляет человека подчиняться чужим приказам. Я стоял на месте, наблюдая за тем, как Аран раздражённо шагнул в воду. Его движения были резкими, как будто он пытался сбросить с себя весь гнев и разочарование. Холодная вода брызнула вверх, обдав берега мелкими каплями, и Аран исчез под поверхностью. Кей остался на берегу, сложив свои огромные крылья. Его длинный хвост едва заметно подрагивал, словно передавая беспокойство. Он выжидал, что Аран вот-вот вынырнет. Но секунды шли, а тот всё не показывался. Кей напрягся. Я заметил, как его тело замерло, глаза сузились, а уши чуть дрогнули. Он тихо издал низкое урчание, словно пытаясь позвать его. Никакого ответа. "Чёрт, Аран, что ты задумал?" – подумал я, понимая, что сейчас произойдёт. И вот Кей, не дождавшись, взметнулся в воздух и с громким всплеском прыгнул в воду. Это было… ну, скажем честно, совсем не грациозно. Он обрушился в реку, как огромный камень, подняв целую волну. Его крылья теперь выглядели тяжёлыми, мокрыми, а хвост бесполезно болтался, добавляя ещё больше хаоса. Я почти слышал, как Аран, скрытый под водой, наверняка хохотал от такого зрелища. Кей, кажется, тоже понял, что здесь что-то не так. Но он не собирался останавливаться. Его крупное тело плавать явно не умело, но это его не останавливало. Глубина речки была в самый раз для кея, он мог стоять, так что не пошел камнем ко дну. Он карабкался, нырял, а затем буквально вытащил Арана наружу, ухватив его за шиворот. И что делает этот дурак? Он просто начинает смеяться! Аран висел в руках Кея, будто мокрая тряпка, заливаясь безудержным хохотом. — Ты что, реально подумал, что я утонул?! — выпалил он, задыхаясь от смеха. Кей ничего не ответил, но его рычание сказало всё. Он фыркнул, словно был готов просто швырнуть Арана обратно в воду, но вместо этого продолжил неуклюже карабкаться к берегу. Я стоял в стороне, с трудом сдерживая улыбку. Кей, огромный и грозный, сейчас выглядел как взъерошенный щенок. Его мокрые крылья тянули вниз, создавая комичную картину, а вода текла ручьями с чёрной чешуи. Когда они наконец добрались до суши, Кей буквально выбросил Арана на траву. Тот только ещё больше рассмеялся, перекатываясь из стороны в сторону и вытирая слёзы. А Кей… Боже, я чуть не упал от смеха, когда он начал трястись, будто собака после купания. Вода летела во все стороны, а его крылья громко хлопали, пытаясь избавиться от влаги. — Ты… ты такой смешной, чёрныш! — сквозь смех выдавил Аран, катаясь по траве. Кей остановился, глядя на него сверху вниз, явно недовольный таким поворотом. — Не шу…ти так, — пробормотал он, запинаясь на словах, но я заметил, как в его взгляде мелькнула искренняя тревога. — Ладно, ладно, не буду, — всё ещё смеясь, Аран с трудом сел, отжимая мокрую рубашку. — Но ты… ты просто чудо! Я же видел, как ты чуть не утонул сам! Кей отвернулся, будто не желая слышать эти насмешки, но я заметил: несмотря на весь этот хаос, он был рад, что с Араном всё в порядке. Аран сидел на траве, с него капала вода, но он выглядел совсем не раздражённым. Напротив, его глаза лучились каким-то новым теплом, пока он смотрел на Кея. Кей, наоборот, выглядел совершенно недовольным. Его длинный хвост сердито стучал по земле, издавая ритмичный шлёпающий звук. Он чуть приподнял мокрые крылья, явно давая понять, что больше мокнуть он не собирается ни при каких условиях. — Слушай, чёрныш, — мягко заговорил Аран, перебивая тишину. — Я тут подумал… Ведь я до сих пор не знаю твоего имени. Кей едва заметно дёрнул ухом, но не повернулся. — Помню, когда учил тебя говорить, я только об этом и думал. Всё гадал, как тебя зовут. А потом… ну, привык звать тебя чёрныш, — с улыбкой продолжил Аран. — Но ведь у тебя должно быть своё имя, правда? Кей, казалось, замер на мгновение, а затем медленно повернул голову к Арану. — Не скажу, — фыркнул он коротко, как будто вопрос даже не стоил обсуждения. Аран, однако, не сдавался. Он сложил руки в молитвенном жесте, склоняя голову: — Прости меня за ту шутку, правда! Пожалуйста, скажи своё имя? Кей тяжело вздохнул, словно решая, стоит ли отвечать. Его голос прозвучал чуть глуше, когда он повторил: — Не скажу. У меня нет имени. Я невольно напрягся. "Нет имени? Но ведь он сказал мне, что его зовут Кей..." Аран нахмурился, его обычно весёлое лицо омрачилось тенью грусти. — Как так? — он наклонился ближе, словно надеясь, что ослышался. — Когда ты родился, родители же должны были как-то тебя звать, правда? Кей обернулся к нему полностью, его взгляд был спокоен и холоден, как гладь воды. — У меня нет родителей. Никогда не было, — просто ответил он, словно это было самое обычное дело. У меня внутри что-то оборвалось. Аран тоже замер, его плечи опустились, а улыбка исчезла. — Никто никогда тебя не звал? — едва слышно произнёс он. Кей лишь кивнул. — Никогда, — его голос был таким спокойным, что от этого становилось ещё тяжелее. Я видел, как это поразило Арана. Он отвернулся, уставившись в траву, будто искал там ответ. Я же чувствовал в груди ноющую боль. Кей говорил что у него никогда никого небыло. Кей ведь родился из темноты, значит он всегда, с самого начала был один, значит и имени никто никогда ему не давал. Но Аран быстро собрался. Он выпрямился, глядя на Кея с твёрдостью, которая казалась почти взрослой. — Ну тогда, — уверенно проговорил он, — я сам дам тебе имя. И буду звать тебя всегда! Кей слегка приподнял уши, его взгляд стал заинтересованным. — Имя? — переспросил он, но в его голосе была осторожность. — Да, имя! — Аран с энтузиазмом хлопнул себя по коленям. — И оно будет только твоим. Кей молчал, пристально глядя на него, словно взвешивал каждое слово. Аран задумчиво замолчал, опустив взгляд. — Я слышал от старейшин про какого-то великого воина, — начал он медленно. — Его звали… Кей. Монстр слегка наклонил голову, слушая. — Это имя означает "драгоценный камень". А ещё, — продолжил Аран, прищурившись, — оно может ассоциироваться с чем-то уникальным. Его глаза блеснули, и он улыбнулся: — Как тебе имя Кей? Я застыл, как будто весь мир остановился. "Кей? Ты хочешь сказать, что это имя ему дал… я?!" Мои мысли закружились, я едва успел уловить реакцию Кея. Он нахмурился, будто обдумывал услышанное. Затем слегка кивнул, но не сразу, будто не до конца верил, что это имя может быть его. — Кей… — осторожно повторил он, как будто пробовал слово на вкус. Аран засмеялся и хлопнул в ладоши. — Всё, теперь ты Кей! И не вздумай возражать!

***