Одинокая звезда

***

Я стоял перед полкой с чипсами, но глаза не видели ни кричащих надписей, ни ярких упаковок. В голове всё ещё звучал голос Юнги, его странно глубокий и напряжённый тон. Он редко когда говорил так серьёзно, будто каждое слово могло стать последним. "Кей — это как… самый страшный кошмар." Эти слова застряли в моём сознании, как заноза. Я сжал пальцы вокруг пачки чипсов, чувствуя, как хрустит картон под давлением. Он сказал это так, словно это должно было меня убедить. Словно его признание — что он оборотень, снежный барс, живущий в теле человека — автоматически делало его экспертом по монстрам. Но что именно он хотел, чтобы я понял? Что Кей действительно опасен? Или что я не должен доверять своим чувствам? "От Кея исходит чёрная, вязкая аура. Полная ярости и… безысходности." Эти слова отзывались в груди каким-то странным холодом. Что это значит? Боль? Страх? Юнги говорил, что чувствует это, когда находится рядом с ним, как инстинкт. Я снова вздохнул, переводя взгляд на упаковку в руке. Это была та самая пачка, которую я выбрал бы в любой другой день. Мой привычный вкус, мой привычный выбор. Но сейчас всё казалось другим. Чужим. Юнги говорил с такой уверенностью, что я едва мог ему возразить. Я вспомнил, как он смотрел на меня — его светлые глаза были жёсткими, почти отчаянными. Он редко показывает эмоции, но тогда в его взгляде была целая буря. "От него пахнет смертью." Я положил чипсы обратно на полку, чувствуя, как пальцы слегка дрожат. Может, Юнги прав. Может, Кей действительно опасен. Но почему я никогда этого не чувствовал? Почему он кажется мне другим? Не то чтобы дружелюбным — Кей не тот, кто будет шутить или улыбаться. Но он... спас меня. Не раз. Если он воплощение опасности, то почему рядом с ним я чувствую себя в безопасности? В голове всплыл его образ — высокий, чёрные глаза, которые будто видят всё насквозь. В его взгляде действительно была боль. Иногда она была почти осязаемой. И всё же я не мог поверить, что Кей хочет мне зла. Я медленно двинулся вдоль ряда, стараясь сосредоточиться на чём-то другом. Но слова Юнги продолжали звучать в ушах, их невозможно было забыть. "Монстр." Если это правда, то откуда она? Что Кей скрывает? — Что за мучительная драма? — мягкий голос прорезал моё сосредоточенное молчание, заставив меня вздрогнуть. Я обернулся, и передо мной предстал молодой парень с дружелюбной улыбкой. У него были тёплые карие глаза, которые светились неподдельным интересом, а на щеках глубоко выделялись ямочки, делая его лицо одновременно мальчишеским и каким-то по-домашнему уютным. Одежда его была простой и удобной: свободная рубашка с закатанными рукавами, будто он собирался на пикник, и тёмные джинсы, из тех, что подходят для любого случая. Его осанка была слегка расслабленной, но в каждом движении читалась уверенность, которая не подавляла, а словно приглашала к разговору. — Эм... я просто выбираю. — пробормотал я, смутившись. Мой голос звучал глухо даже для самого себя. Я натянул слабую улыбку, не зная, что ещё сказать. Этот парень был из тех людей, чья энергия сразу наполняет комнату, заставляя остальных немного суетиться. — Ну, если ты так долго смотришь на чипсы, значит, они должны что-то изменить в твоей жизни, да? — с лёгким смешком добавил он, обнажив ровные белые зубы. Его улыбка стала ещё шире, и ямочки на щеках углубились. Я выдохнул, ощутив, как напряжение в груди немного ослабло. Этот парень, каким-то образом, умудрился отвлечь меня от моих мыслей. — Я скорее жду, что это будет вкусно, чем каких-то изменений. — ответил я, чуть приподняв уголки губ. — Ну, тогда ты на правильном пути! — он рассмеялся. Его смех был лёгким, звонким, будто он действительно наслаждался моментом. Он перевёл взгляд на полку, словно всерьёз изучая её. - Я, знаешь, каждый раз беру что-то новое. Ну, чтобы жизнь интереснее была. Вот эти, например, — он указал на дорогую упаковку с минималистичным дизайном, — говорят, тут меньше химии. Хотя, если просто хочется вкусно, бери, что нравится. Я невольно усмехнулся. Не каждый день встретишь человека, который обсуждает чипсы с таким энтузиазмом, будто это произведение искусства. — Я обычно придерживаюсь простого. Ну, и ещё, знаешь... — я сделал паузу, внезапно ощутив, что, кажется, собираюсь рассказать какую-то глупость. Но его добродушное выражение лица заставило продолжить. - Мне всегда нужно много. Если не взять два пакета, то не наешься. Это тебе знакомо? Парень прищурился, словно пытался оценить меня. Затем его лицо расплылось в широкой улыбке, и он снова рассмеялся. — О, это ты прямо про меня сейчас сказал. У меня всегда две штуки в корзине. Иногда даже три. Знаешь, на всякий случай, вдруг вдруг первое не зайдёт. Я снова усмехнулся, чувствуя, как остатки напряжения исчезают. Этот парень с его энергией и простотой был словно глоток свежего воздуха. — Ну, значит, не я один такой. — сказал я. — Нет-нет, ты точно в хорошей компании. — подмигнул он. - А, кстати, я Ким Намджун. — Чон Чонгук. — отозвался я, вежливо кивнув, хотя внутри слегка напрягся. Мало ли зачем он решил со мной заговорить? — Приятно познакомиться. Уверен, твои чипсы сделают твой день. Или, может, тебе стоит рискнуть и попробовать эти? — он снова показал на дорогую пачку, поднимая бровь с улыбкой. — Может, в другой раз. — отмахнулся я. — Твой выбор, мой друг. — он легко пожал плечами. - Но помни, жизнь коротка. Иногда стоит рискнуть ради чипсов. Он бросил мне ещё одну дружескую улыбку, оставив после себя лёгкое чувство тепла. Я посмотрел на полку, потом снова на ту дорогую упаковку, которую он предлагал. Его слова, удивительно, застряли в моей голове. Иногда стоит рискнуть ради чипсов. И, подумав пару секунд, я всё-таки взял эту пачку, усмехнувшись про себя. Парень рассмеялся, легко кивая: — О, знакомо! У меня тоже всегда так: кажется, если не взять что-то побольше, точно останусь голодным. Знаешь, как будто пакет чипсов — это не просто еда, а какой-то минимальный порог выживания. А ты как? Постоянный покупатель тут? Его лёгкая, почти шутливая манера речи заставила меня невольно улыбнуться. Это было заразительно. Я ненадолго отвёл взгляд к полке, чтобы скрыть свою растерянность. — Ну, так… иногда захожу. — ответил я, пытаясь звучать спокойно. - Не всегда здесь бываю. — Я вот тут недавно переехал. — неожиданно сказал он, снова привлекая моё внимание. — Кстати, может, я и не в теме, но ты ведь работаешь в области расследований, правда? — Намджун вдруг наклонил голову, будто только что вспомнил что-то важное. Его глаза светились неподдельным интересом, а на лице играла дружелюбная улыбка. Мои брови слегка поднялись от удивления. — А откуда ты это знаешь? — Ну, это ведь не секрет. — усмехнулся он, слегка подмигнув. - Я начинаю работать в этой сфере, на телевидении. Так что, кто знает, может, нам даже предстоит встретиться на работе. Ты же герой, обличивший преступную организацию, так что твоё имя на слуху. Слова застали меня врасплох. Я несколько секунд смотрел на Намджуна, не понимая, шутит он или говорит серьёзно. Его тон, однако, был предельно искренним, а ямочки на щеках снова придали ему детской открытости. — Твоя работа? А в какой компании? — спросил я, чувствуя, как интерес начинает подниматься. — В той же, что и ты. — спокойно ответил он, а затем его улыбка стала шире. - Я только что с собеседования. Правда, ещё ничего не подписал, но, думаю, всё сложится. Я удивился ещё больше, чувствуя, как мысли начинают путаться. Парень, которого я случайно встретил у полки с чипсами, оказывается, возможно, станет моим коллегой? — Ты не против, если мы немного пообщаемся? — продолжил Намджун, явно чувствуя моё замешательство. Его голос звучал почти осторожно, но в глазах всё ещё читался неподдельный интерес. - Можешь, так сказать, проработать меня… или, может, дать пару советов? Вдруг пригодится. Я на секунду замешкался, но потом кивнул. Слишком неожиданно, чтобы отказать. К тому же, его манера держаться действительно располагала к разговору. — Да, конечно. — сказал я, чувствуя, как лёгкое напряжение внутри понемногу ослабевает. Что-то в этом парне казалось простым, но одновременно глубоким. Он был настолько искренним, что не казался навязчивым. Наш разговор шёл легко, будто мы уже были знакомы. Мы немного отошли от полки, и я вдруг поймал себя на мысли, что впервые за долгое время чувствую себя почти… спокойно. Может, мне действительно не хватало таких простых, непринуждённых разговоров? — Кстати, — начал я, решив немного глубже понять, с кем имею дело. — А чем конкретно ты занимаешься на телевидении? Ты сказал, что работаешь с криминальными делами? Намджун слегка наклонил голову, как будто размышлял, с чего начать. Его добродушная улыбка снова осветила лицо, а в глазах мелькнула искренняя заинтересованность. — Да, но не совсем так, как ты, — сказал он. — Я тоже криминальный журналист, но в телеиндустрии. Мы больше рассказываем истории, делаем документальные фильмы, освещаем различные дела. Это немного другой подход: мы не так глубоко погружаемся в сами расследования, как ты, скорее акцентируемся на том, чтобы подать информацию зрителю. Он замолчал на мгновение, словно подбирая нужные слова. — Понимаешь, работа с медиа — это всегда публичная сфера. Задача не просто разобраться в деле, но и представить его так, чтобы зритель захотел узнать больше. Я кивнул, осознавая, насколько это действительно отличается от моей работы. — Так ты тоже расследуешь, с камерой на плече? — Именно, — усмехнулся Намджун, чуть пошаркав ботинками по полу магазина. Его движение показалось немного забавным, словно он пытался добавить лёгкости в разговор. — Но, как и у тебя, расследования — это не просто сбор фактов. Это ещё и искусство того, как ты их представишь. В его словах была какая-то простая, но сильная правда. Я почувствовал, как разговор стал цеплять меня всё больше. Вроде бы обычная беседа, но его манера говорить заставляла задуматься. — Знаешь, — я невольно улыбнулся. — Ты, похоже, действительно понимаешь, о чём говоришь. Намджун рассмеялся, но его смех был тихим, почти задумчивым. — Спасибо. Но, думаю, мы оба знаем, что в нашем деле важна не только правда, но и как её преподнести. — Да, согласен, — коротко ответил я, снова кивая. Наши взгляды встретились, и на миг между нами повисло молчание, но оно было комфортным. Казалось, мы оба понимали, что в мире журналистики важно не только разгадывать тайны, но и уметь донести их до аудитории. Намджун первым нарушил тишину, его голос снова стал лёгким и немного шутливым: — Так как мы тут оба, так сказать, в одной лодке, может, пойдём вместе? Я как раз в сторону остановки направляюсь. Я на секунду задумался, затем, улыбнувшись, поднял пакет с чипсами: — Звучит неплохо. Мы двинулись к выходу, и я с удивлением понял, что этот разговор стал одним из самых непринуждённых за последнее время. Несмотря на общее ощущение одиночества, с этим парнем было легко и интересно. Мы вышли из магазина, и холодный вечерний воздух тут же коснулся кожи, напоминая, что скоро начнётся зима. Шум города был приглушённым, улицы окутал мягкий свет уличных фонарей. Наша дорога к остановке была спокойной. Шаги звучали в унисон, и я поймал себя на мысли, что на мгновение все переживания отошли на второй план. Прогулка на свежем воздухе, пускай и короткая, позволила голове немного освободиться от тяжести сегодняшнего дня. Намджун шёл рядом, неторопливо оглядываясь по сторонам, словно наслаждаясь видом ночного города. Его спокойная энергия невольно передавалась мне, и я почувствовал себя чуть более расслабленным. — Ну что, расскажи ещё немного о своей работе, — вдруг произнёс он, легко кивая в сторону ближайшей лавочки. Мы оба замедлили шаг, словно не торопясь туда, куда шли. — Я, если честно, всегда интересовался, как ты справляешься с такими делами. Думаю, телевизионная сторона работы интересная, но тяжёлая. Его голос звучал искренне, без намёка на заученные любезности. Он действительно был заинтересован, и это подкупало. Я посмотрел на него краем глаза, удивляясь, насколько просто мне было говорить с ним. — Тяжело, но не так, как может показаться, — начал я, подбирая слова, чтобы не перегружать его сложностями. — В моей работе многое зависит от мелочей. Каждый день как новый пазл: ты собираешь информацию, ищешь кусочки, которые сходятся, и делаешь выводы. Иногда приходится буквально сутками не спать, чтобы всё успеть. Намджун продолжая смотреть на меня с вниманием, которое я редко видел в глазах людей. — А как ты эмоционально справляешься? — спросил он. — Знаешь, ведь у тебя не просто факты перед глазами, а целые человеческие истории. Я на секунду замолчал, обдумывая его вопрос. — Это тяжело, — признался я наконец. — Иногда кажется, что ты становишься частью этих историй. Но потом вспоминаешь, зачем ты всё это делаешь. Хочется, чтобы правда вышла наружу, чтобы люди знали, что на самом деле происходит. Намджун кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения. — Это правда впечатляет, — сказал он, его голос звучал тихо, но тепло. — Я думаю, что именно такие люди, как ты, делают мир чуточку лучше. Я усмехнулся, почувствовав лёгкое смущение от его слов. — Не уверен, что так, — ответил я, пожав плечами. — Но спасибо. — А у тебя были дела, которые реально запомнились? — Намджун явно не собирался отпускать тему, его интерес казался искренним. — Запомнились? — я улыбнулся уголком губ, задумавшись на мгновение. — Наверное, каждое дело чем-то запоминается. Но есть те, которые не отпускают. Например... Мой голос немного дрогнул, когда я понял, что почти начал рассказывать о своих самых сложных расследованиях. Но я осёкся, решив, что это слишком для первого разговора. — Знаешь, некоторые из них мне не хотелось бы вспоминать, — мягко сказал я, переводя взгляд на улицу перед нами. Намджун, кажется, понял намёк и не стал настаивать. — Понимаю, — сказал он. — Иногда лучше оставить всё позади. Мы направлялись к остановке, и шаги, сначала казавшиеся случайными, постепенно обрели синхронность. Город вокруг жил своей жизнью: шум машин, мерцание вывесок и приглушённый разговор прохожих создавали особую атмосферу, в которой всё казалось слегка отстранённым. Я, словно впервые за долгое время, ощутил лёгкость в разговоре, и это было неожиданно приятно. С Намджуном было удивительно просто. Обычно я предпочитал избегать лишнего общения, особенно с незнакомыми людьми, но с ним было иначе. Его манера говорить — спокойная, искренняя, без намёка на навязчивость — позволяла мне быть самим собой. Пока мы шли, я всё чаще ловил себя на мысли, что мне действительно приятно проводить время с ним. Даже мысли о работе, которые обычно постоянно крутились в голове, на мгновение отступили. — Ты, кстати, как долго уже здесь? — спросил я, решив поддержать разговор. — Переехал пару недель назад, — ответил он, взглянув на меня с лёгкой улыбкой. — Пока ещё обживаюсь. Город большой, столько всего интересного, но, честно говоря, теряюсь. — Это нормально, — кивнул я, чувствуя себя немного старожилом на его фоне. — Сеул может показаться огромным и немного хаотичным, но у него есть своё очарование. Главное, найти свои места. Мы подошли к светофору, где пришлось немного подождать. Намджун, скрестив руки на груди, оглядывал улицу, явно стараясь уловить дух этого района. — А ты давно здесь живёшь? — вдруг спросил он, повернув голову ко мне. — Почти всю жизнь, — ответил я, прищурившись на красный свет. — Хотя всё равно иногда кажется, что знаю этот город только на половину. — Забавно, — усмехнулся он. — Я так думал, только приезжая сюда. Зелёный свет зажёгся, и мы перешли дорогу, снова погружаясь в непрерывный поток людей. В какой-то момент мне пришла в голову идея, и я, слегка обернувшись к Намджуну, добавил: — Знаешь, если хочешь, в следующий раз могу показать тебе кое-какие интересные места в городе. Я сам удивился своему энтузиазму, ведь обычно не предлагал подобного даже знакомым, но почему-то мне хотелось, чтобы он почувствовал себя здесь более уютно. Намджун посмотрел на меня с искренней благодарностью. — Серьёзно? Это было бы здорово, — сказал он, его ямочки на щеках снова стали заметны. — Не то чтобы у меня был план осваивать всё сразу, но с кем-то, кто знает город, это звучит гораздо лучше. — Ну, тогда договорились, — улыбнулся я, чувствуя, как внутри разливается приятное чувство, будто эта идея действительно хорошая.

***

Я сидел на диване, лениво перекусывая чипсами, хруст которых приятно заглушал тихую музыку в комнате. Вечер обещал быть спокойным, если не считать гудящих мыслей. В какой-то момент дверь в мою комнату приоткрылась, и в щель выглянула лохматая голова Кея. Его взгляд был хмурым, недовольным, словно он искал что-то или кого-то, кто должен был быть на своём месте, но, по его мнению, там не оказался. Едва его чёрные глаза остановились на мне, он коротко буркнул: — Привет. Я тут же расплылся в улыбке, забросив пакет с чипсами на диван. — Тигр! Не успел он ответить, как я уже, подпрыгивая от радости, бросился в сторону своей комнаты. Входя внутрь, я моментально поморщился, почувствовав странный запах. Запах плесени и пыли, смешанный с чем-то неясно затхлым, ударил в нос. — Что за вонь? — хмыкнул я, оборачиваясь к Кею, который как раз стоял и ждал пока я обернусь к нему. Он фыркнул, проводя рукой по растрёпанным волосам: — Заброшка. Лазил там. Гадкое место. — И ты в таком виде ко мне заявился? — саркастично бросил я, скрестив руки на груди и окидывая его взглядом. Его чёрная футболка была покрыта пятнами пыли, а брюки выглядели так, будто он продрался через кустарники. Кей недовольно дёрнул плечами, словно это не стоило внимания, и шагнул ближе. Я поднял руку, останавливая его, и с усмешкой бросил: — Не-не-не. Сначала в душ, тигр. А то я от тебя начну вонять, как от плесени. Он окинул себя взглядом, заметно нахмурился, но не стал спорить. Молча развернувшись, отправился в ванную, оставив за собой тонкий след пыльного воздуха. Пока он плескался в душе, я решил подготовить для него чистую одежду. На столе уже лежала футболка и спортивные штаны. Эта одежда принадлежала Кею, но, честно говоря, я сам однажды стащил её из его дома, зная, что он будет частым гостем. Когда он вышел из ванной, чистый, свежий, с чуть влажными волосами, лёгкая улыбка тронула его лицо. Он раскинул руки в стороны, как будто приглашая меня. — Ну что, теперь можно? Не удержавшись, я шагнул к нему и прильнул, обвив руками его талию. Зарывшись носом в его шею, я почувствовал свежий, чуть цитрусовый аромат геля для душа. Кей тихо замурчал, наклонив голову так, чтобы коснуться моей макушки. — Ты ещё и пахнешь прилично, — пробормотал я, усмехаясь. В ответ он слегка фыркнул, будто подтверждая, что теперь всё в порядке. В объятиях Кея все тревоги и сомнения, которые закрадывались в мою голову, просто испарялись. Я чувствовал, как его руки уверенно лежат на моей спине, чуть поглаживая, а тихое мурчание доносилось с уровня его груди. Я прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Мы просто стояли, молча, слушая звуки за окном — далёкий шум машин и свист ветра, который пробивался через раму. Эти минуты казались вечностью, будто весь мир на мгновение застыл. — Не хочешь ли куда-нибудь сходить? — вдруг прервал тишину Кей, его голос прозвучал мягко, чуть приглушённо, потому что он продолжал держать голову рядом со мной. Я приоткрыл глаза, не спеша отстраняться, и только промычал что-то невнятное в ответ, обдумывая его вопрос. Первая мысль была слишком соблазнительной: остаться дома, закопаться в одеяло и, может быть, устроить длинный киновечер. Но затем другая идея возникла в голове, куда более важная и, пожалуй, смелая. Я медленно отстранился от него, чтобы заглянуть в его глаза, и коротко кивнул. — Я бы хотел, чтобы ты кое с кем поладил, — сказал я, изучая его реакцию. Кей поднял одну бровь, его взгляд стал внимательным. — С кем? Его тон был нейтральным, но я заметил лёгкую настороженность. От этого меня почти передёрнуло, но я решил, что лучше сразу быть честным. — С Юнги, — произнёс я твёрдо, хоть и немного колебался. Кей чуть сузил глаза, и его лицо приняло выражение, которое я не мог сразу прочитать.

***

Я бродил по магазину музыкальных инструментов, наслаждаясь тихой атмосферой и внутренней гармонией этого места. Приятно было видеть столько разных инструментов, каждое из которых явно хранило свою историю и особенный звук. Гитары, скрипки, духовые — всё, что могло захватить мой интерес. Кей следовал за мной, не спеша и спокойно осматривая витрины. Я знал, что для него это не новинка. Он прекрасно разбирался в музыке, и даже если он не был музыкантом в полном смысле слова, его знания о разных инструментах были обширными. Наконец, я заметил хёна у фортепиано. Он аккуратно протирал его поверхность от пыли, его тонкие пальцы двигались с такой сосредоточенной плавностью, будто он обращался не с инструментом, а с чем-то бесконечно ценным. Я украдкой шикнул на Кея, надеясь, что он сможет хоть немного сменить выражение своего лица с хмурого на что-то дружелюбное. Кей только слегка нахмурился, но последовал за мной без лишних слов. — Хен, — окликнул я его, подходя ближе. Юнги обернулся на окрик и слегка прищурился, и я почувствовал, как его настороженность усилилась. Он стоял, как бы оценивая ситуацию, его тело немного напряглось. Казалось, он готов был задать множество вопросов, но, видимо, не знал, с чего начать. — Чонгук, — сказал Юнги, его голос был спокойным, но я заметил лёгкую настороженность. — Что-то случилось? Я хотел немного разрядить атмосферу, так как чувствовал, что Юнги переживает из-за Кея, и его реакция мне была ясна. Кей был для него чем-то чуждым и опасным, что он не мог просто игнорировать. Но я не терял надежды, что они смогут наладить отношения. Я представил их, надеясь, что это поможет. — Это Мин Юнги, мой самый лучший друг, — сказал я, указывая на Юнги и слегка улыбаясь. Юнги снова бросил взгляд на Кея, но его лицо оставалось напряжённым, как будто он не знал, как реагировать. Кей, с другой стороны, был более спокойным. Он мягко, но уверенно посмотрел на Юнги и кивнул, даже не пытаясь скрыть лёгкое уважение, которое к нему испытывал. — Кей, — сказал он просто. Юнги покачал головой, как будто всё это происходило где-то вдалеке от его реальности. Он вновь вернулся к протиранию рояля, его движения становились чуть более механическими, а взгляд по-прежнему не отрывался от Кея. Я заметил, как он пытался скрыть тревогу, и мне стало ясно, что напряжённость оставалась. Я постарался ещё раз разрядить атмосферу. Я был уверен, что они должны начать общаться, несмотря на предосторожности и дистанцию между ними. — Ты свободен после работы? — спросил я Юнги, подмигнув ему, будто давая сигнал, что я готов подождать. Юнги немного задумался, кивнув мне. — Да, могу, — ответил он, наконец, отложив тряпку и протерев последние части рояля. Я, конечно, почувствовал облегчение от того, что он согласился, но не ожидал, что Кей проявит инициативу. Он, как обычно, тихо стоял рядом, наблюдая, но тут внезапно обратился к Юнги. — Ты часто играешь на рояле? — спросил он, немного наклоняя голову. В его голосе не было ни малейшего намёка на вызов, скорее интерес, как у человека, который просто хочет узнать что-то новое. Юнги, кажется, немного удивился такому вопросу. Он всегда был человеком, который предпочитал молчание, избегая разговоров с теми, с кем не был близко знаком. — Иногда, — сказал он, не поднимая глаз, как будто осторожно вымолвил свои слова, не уверенный в их последствиях. Кей продолжал, не теряя своей уверенности. — Какие инструменты тебе ещё интересны? Я сам немного играю. Я заметил, как у Юнги слегка дрогнуло лицо. Он не ожидал, что Кей, такой молчаливый и загадочный, интересуется такими вещами. Сначала он замолчал, а потом осторожно ответил: — Мне нравится гитара… но я иногда думаю, что мне бы хотелось научиться играть на чём-то другом. Может, на барабанах. Кей слегка кивнул, и это общение стало ещё немного проще. Между ними всё равно оставалась пропасть, но для меня это был первый шаг. И хотя я знал, что Юнги всё ещё остерегается, а Кей не торопится делиться своими мыслями, этот разговор всё-таки как-то сблизит их. - У тебя есть рояль? — спросил он, и его низкий, спокойный тон заставил меня вздрогнуть. - Да, есть. Старый, но любимый. — Юнги ответил сдержанно, почти нехотя, но в его голосе слышался намек на гордость. Кей кивнул, и его взгляд смягчился, становясь более заинтересованным. - Что за модель? — коротко поинтересовался он, и я заметил, как Юнги напрягся, явно не ожидая такого вопроса. - Casio PX-160. — ответил он после недолгого молчания, внимательно наблюдая за Кейем, словно ожидая, что тот скажет или сделает что-то непредсказуемое. Кей на мгновение задумался, его глаза слегка прищурились, когда он произнес: - Для такого дешёвого инструмента он звучит неожиданно чисто. Эмуляция молоточковой механики приличная. А встроенные динамики... Ну, их бы на концерт не хватило, но для дома — нормально. Всё-таки 128-голосная полифония — это не так уж плохо, даже если инструмент давно не первой свежести. Юнги нахмурился, удивленный тем, что Кей так хорошо знал характеристики рояля. Я почувствовал, как улыбка медленно растягивается на моих губах. Это было то, чего я добивался — хоть какой-то интерес, хоть какая-то ниточка, соединяющая их. - Ты разбираешься в инструментах? — спросил Юнги, его голос был мягче, но в нем все еще звучала настороженность. - Иногда. — ответил Кей и, казалось, искренне заинтересовался. — Какие мелодии предпочитаешь играть? Юнги замялся, но потом все-таки сказал: - Пишу свои. В основном поп и рэп. Впервые за долгое время Кей повернулся к нему полностью, его взгляд остановился на Юнги с интересом. - Сочиняешь? — полюбопытствовал он. - Да. — Юнги ответил, теперь уже более уверенно, хотя его глаза все еще поблескивали настороженностью. - Выпускаю под псевдонимом. AugustD. Кей кивнул, обдумывая это. - Звучит знакомо. На Spotify? Юнги с легкой усмешкой подтверди: - Да. Но не думаю, что ты слышал. Не слишком известен. Кей промычал, перебирая в памяти имена, и наконец кивнул снова: - Пока не слышал. Но мне интересно, что ты пишешь. Я стоял рядом, сжимая губы, чтобы не расплыться в улыбке. Кажется, этот разговор шел лучше, чем я ожидал. Я с удивлением смотрел на Кея, который, кажется, всерьез решил завязать разговор с Юнги. Он редко проявлял такую инициативу, и мое сердце наполнилось теплым чувством благодарности, когда я понял, что он действительно старается. Юнги все еще бросал на него настороженные взгляды, словно ожидал, что в любой момент Кей сделает что-то странное или пугающее, но, несмотря на это, он отвечал, хоть и с небольшой заминкой. Кей не останавливался, продолжая свою серию вопросов с редкой для него увлеченностью: - А какие именно произведения ты написал? Мне хотелось бы их услышать. Юнги, чуть нахмурившись, словно все еще сомневаясь в намерениях Кея, протянул: - Ну… если тебе действительно интересно, вот мой профиль. — он достал телефон и показал экран с иконкой Spotify. Кей взял телефон, изучил профиль Юнги и кивнул: - Обязательно послушаю. Мне интересно, что ты создаешь. Я с трудом сдерживал растущую улыбку, когда заметил, что Юнги чуть расслабился, его плечи уже не были такими напряженными. Тем временем Кей продолжал: - Сколько лет ты этим занимаешься? Что в музыке для тебя самое важное? Юнги удивленно посмотрел на него, но быстро ответил, с легким намеком на гордость в голосе: - Начал заниматься музыкой с детства, лет с десяти. Для меня важно создать что-то свое, что может рассказать историю… мою историю. Кей кивнул, будто обдумывая его слова. - А хотел бы заниматься этим профессионально? Почему еще не начал? Какие препятствия? Этот вопрос, кажется, застал Юнги врасплох, и я заметил, как его взгляд на мгновение потускнел. - Это непросто. Музыка — моя страсть, но… нужно зарабатывать на жизнь. Магазин — это стабильность, а музыка… она слишком непредсказуема. Кей, казалось, понял его без слов и, немного нахмурившись, спросил: - Но ты ведь планируешь этим заниматься? Или все-таки решил оставить это как хобби? Юнги посмотрел в сторону, будто пытаясь найти ответ среди нот и звуков этого маленького магазина. - Планирую. Рано или поздно. Но сейчас… время еще не пришло. Кей посмотрел на меня, затем вернулся к Юнги. - А почему ты выбрал этот магазин? Какие инструменты тебе интересны, кроме фортепиано? Юнги усмехнулся, на этот раз без тени тревоги. - Гитары, безусловно. Они кажутся живыми. Иногда, когда играешь, кажется, что они поют вместе с тобой. Теперь я не мог удержаться и расплылся в широкой улыбке. Впервые за долгое время я видел Юнги таким открытым, особенно в присутствии Кея. Кей, словно не замечая моего восхищения, продолжил разговаривать с ним, переходя на другие темы. - Сколько вы с Чонгуком знакомы? Где ты учился? — спрашивал Кей, и я удивлялся, как легко ему удавалось поддерживать разговор. Юнги рассказал о том, как встретил меня, когда я еще был ребенком, о своих годах учебы и первых шагах в музыке. По мере того, как беседа продолжалась, напряжение между ними постепенно рассеивалось, словно исчезающее облако. Кей, кажется, был решительно настроен развеять напряжение, оставшееся между ним и Юнги. Они уже добрых полчаса беседовали о музыке и других интересах, и я почти не вмешивался, просто наслаждаясь их диалогом. Неожиданно Кей посмотрел на Юнги и с лёгкой улыбкой предложил: - Может, поужинаем вместе? Я моментально оживился. - Да! Юнги-хен, тебе обязательно понравится. Кей — просто потрясающий повар! — я с улыбкой подмигнул Юнги, надеясь, что это поможет ему расслабиться. Кей, усмехнувшись, слегка приподнял бровь. - Изначально я думал пригласить вас в ресторан, но, если вы предпочитаете, чтобы я готовил дома, я не возражаю. Это даже удобнее. Юнги казался ошеломленным, его взгляд метался между мной и Кеем, словно он пытался понять, не шутим ли мы. - Ну… не знаю. Это как-то неожиданно. — начал он, но я не дал ему отступить. - Хен, ты не пожалеешь! — сказал я, приобняв его за плечи. Мое настойчивое убеждение, похоже, сработало, потому что, после секунды размышлений, Юнги медленно кивнул. После того, как Юнги закончил свою смену, мы направились к машине Кея. Я уселся на переднее пассажирское сиденье, привычно обустроившись, а Юнги занял место на заднем, по-прежнему осторожно наблюдая за Кеем. Тот спокойно вел машину, его выражение оставалось невозмутимым, но я заметил, как краешек губ дернулся в легкой полуулыбке, когда я включил аудиосистему и поставил несколько треков Юнги. Музыка наполнила салон, и, к моему удовольствию, Кей одобрительно кивнул и мягко сказал: - Неплохо. Твои работы впечатляют. Юнги, хоть и поначалу смутился от похвалы, сдержанно улыбнулся и ответил тихо: - Спасибо. Это, казалось, немного подкупило его, и я почувствовал облегчение — возможно, эта встреча пройдет лучше, чем я ожидал.

***

Когда мы приехали к дому Кея, тот, с ленивой грацией, провел нас внутрь. Я бросил взгляд на Юнги, который озадаченно осматривал обстановку. Дом был большим, почти полностью черным, но с неожиданными яркими пятнами — то коврик, то картина, то статуэтка. Я тихо засмеялся, видя, как Юнги останавливает взгляд на одном из таких цветных предметов. - Это я купил. — пояснил я, сдерживая смех. - Кей терпеливо развесил их по всему дому. Кей, раздеваясь, лишь слегка покачал головой, усмехнувшись краем губ. Я увел Юнги на кухню, оставив Кея снять верхнюю одежду и прийти в себя после дороги. Мы с хеном остановились у стола, и я повернулся к нему, чтобы приобнять. - Не бойся, Юнги-хен. Кей хороший, правда. Он не причинит тебе вреда. Юнги только хмыкнул, но не успел ничего ответить, потому что в комнату вошел Кей, уже в своей истинной форме. Его когти мягко касались пола, из-за чего раздавался негромкий металлический звук, а хвост лениво покачивался из стороны в сторону. Юнги напрягся, глаза его округлились, но я сжал его руку, чтобы утешить. Заметив выражение лица Юнги, я пробормотал: - Что, Кей, натер спандексный костюм? Кей тяжело вздохнул, приподнимая взгляд, в котором сверкнули его четыре золотых глаза, подобно свету луны на поверхности спокойного озера. - Мышцы болят. Этот костюм действительно надоел. — его голос звучал с едва уловимой усталостью, но, когда его взгляд переместился на Юнги, в них мелькнуло что-то мягкое, почти человечное, несмотря на их инопланетное сияние. Я рассмеялся, вспоминая наше недавнее пивное приключение. - Кстати хен, ты должен попробовать наше пиво! Мы вместе его сварили! — мой голос был наполнен неподдельным энтузиазмом. Юнги, хоть и сохранял осторожность, выглядел слегка заинтригованным. Кей утвердительно кивнул, и его золотые глаза блеснули при этом движении. - Да, думаю, я знаю пару блюд, которые идеально подойдут к этому пиву. — проговорил он. - Это будет круто, правда, хен? — сказал я Юнги, обернувшись. Тот внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь понять, действительно ли мне можно доверять в этом вопросе. - Ну, почему бы и нет? — в конце концов улыбнулся Юнги, хотя его глаза всё ещё то и дело метались к Кейю, наблюдая за ним с настороженностью. Я, как бы невзначай, добавил: - Кстати, Юнги-хен обожает архитектуру и дизайн. Кей мгновенно подхватил эту тему, его глаза вновь вспыхнули интересом. - Правда? Тогда тебе будет интересно узнать, что я сам проектировал этот дом. За последние годы я многому научился, пока строил его и приводил в порядок. — его голос звучал гордо, но без хвастовства. Юнги с удивлением поднял брови, и в его взгляде зажегся огонек настоящего интереса. - Ты сам его проектировал? Впечатляет. Я тоже всегда мечтал сделать ремонт в своей квартире. Только вот аренда — дело такое, не имею возможности менять что-то глобально. — в его голосе послышалась легкая нотка сожаления. Четыре глаза Кея, освещенные мягким золотым светом, внимательно изучили Юнги. - Может, стоит поискать что-то другое? Квартиру, которая будет соответствовать твоим вкусам? — его голос был тихим, но в нем звучала искренняя забота. Юнги покачал головой, слегка улыбнувшись. - Нет, пока это единственное доступное жилье с такой маленькой арендной платой. Кей хмыкнул, кивнул, будто принимая его ответ. - Понимаю. — сказал он, снова обращаясь к готовке. Затем, словно вспомнив что-то, добавил. - Кстати, в этом доме есть несколько музыкальных инструментов. Возможно, тебе будет интересно взглянуть на них после ужина? Юнги удивленно вскинул брови, явно пораженный таким предложением. - Музыкальные инструменты? Интересно… Может быть. — его голос звучал уже мягче, и я заметил, что напряжение в комнате постепенно исчезало. - В их числе рояль. - проговорил Кей. Юнги с любопытством посмотрел на Кея, его глаза блестели от интереса. - Рояль, говоришь? Какой именно? Кей слегка наклонил голову, его золотые глаза на мгновение засияли ярче. - Это Bechstein конца XIX века. Юнги не смог скрыть изумления. - Bechstein? Ты серьёзно? Я думал, что его давно утеряли! Могу я увидеть его? Кей пожал плечами, его спокойствие никогда не изменялось, несмотря на всплеск эмоций его гостей. - Конечно, можешь. Если хочешь, можешь даже сыграть на нём. Он в отличном состоянии, регулярно обслуживается, так что настроен как следует. Я заметил, как в глазах Юнги вспыхнул огонь любопытства, которого я давно не видел. Кей кивнул, добавляя: - После ужина я покажу тебе его. Юнги уже более расслабленно смотрел на то, как Кей бесшумно двигался по кухне, его хвост мягко раскачивался, а когти поскрипывали по полу. Включив музыку на фоне, Кей продолжал готовить ужин, пока я с воодушевлением рассказывал очередную историю о том, как мы с Юнги когда-то попали в забавную ситуацию. Наконец, Кей расставил перед нами тарелки с ароматным блюдом. Я оглядел содержимое и спросил, что это. Кей лениво, но с некоторой долей гордости, протянул: - Фетучини с телятиной и грибами под сливочным соусом. Когда мы начали есть, Юнги не удержался от еле слышного стона удовольствия. Я тоже блаженно улыбнулся, явно наслаждаясь. Кей, со своей привычной невозмутимостью, медленно ел, наблюдая за своими гостями. - Хен тоже потрясающий повар! Он великолепен, его шашлычки лучше что создали в это мире! Юнги усмехнулся, качнув головой. - Не преувеличивай, Чонгук. Это блюдо намного круче, чем то, что я готовлю. Кей посмотрел на них, промычав с легким интересом: - Если хочешь, я могу дать рецепт. Юнги на мгновение задумался и, к моему удивлению, кивнул. - Думаю, было бы здорово научиться такому. Я чуть не подпрыгнул от счастья, чувствуя, как на сердце становится теплее. Ведь это значило, что Юнги, пусть и осторожно, но начинал принимать Кея. Закончив ужин, Кей, как и обещал, отвёл Юнги на второй этаж, и я сам ахнул. Роскошный чёрный рояль стоял посреди комнаты, окружённый разнообразными инструментами, развешанными по углам и стенам. Но главным трофеем, несомненно, был этот рояль. Юнги выглядел так, будто собирался получить инфаркт, медленно подходя к нему, словно боясь даже дышать в его сторону. Я с замиранием сердца наблюдал, как Юнги с уважением и любовью осторожно оглаживал клавиши и древесину. Затем он мягко сел, и его трясущиеся от предвкушения пальцы нажали на первую клавишу. Звук был чистым и глубоким, от чего внутри меня что-то перевернулось. Юнги начал мягко и медленно играть, с такой любовью и нежностью, что это захватывало дух. После нескольких мелодий Кей хмыкнул, его голос нарушил наше молчаливое восхищение: — С таким трепетным отношением никто не относился к этому роялю. Может, мне стоит отдать его тебе, Юнги. Юнги чуть не соскользнул с лавки, в ужасе замахав руками. — Нет-нет, это слишком много! Это редкость, невероятная редкость! Настолько дорогой, что я даже подумать боюсь… Кей задумчиво посмотрел на рояль, его золотые глаза загорелись отблеском воспоминаний. — Для меня это всего лишь инструмент, как и любой другой. Я давно на нём не играю. Обслуживаю, да, но такие мелодии не звучали от него уже много лет. Разве не лучше было бы, чтобы этот инструмент, лелеемый любовью, прожил ещё одну свою музыкальную жизнь у того, кто действительно его ценит? Зачем ему пылиться здесь, на чердаке, так и не издав больше ни одной трели? Слова Кея зазвучали в комнате с неожиданной теплотой и грустью. Я посмотрел на Юнги, чьи глаза расширились от неожиданности. Мы оба не ожидали, что Кей способен на такие размышления. Юнги, потерявшись в мыслях, тихо проговорил: — Но у меня нет таких денег, чтобы купить его. Да и обслуживание такой редкости… Это слишком дорого. Кей усмехнулся, глаза блеснули чем-то неуловимо мягким. — Деньги для меня — пустяк. Моим состоянием можно обеспечить все страны этого мира. Нет, деньги мне не нужны. Я отдам рояль за одну, особенную цену. И позабочусь о его сохранности и уходе в будущем. Мы с Юнги обменялись недоумевающими взглядами. Я ощутил, как любопытство пересиливает всё остальное. — И что это за цена? — наконец, спросил Юнги, прищурив глаза. Кей улыбнулся — лёгкая, едва заметная улыбка, но она заставила меня затаить дыхание. — Я отдам его за песню. Мы с Юнги замерли, моргая, пытаясь осознать услышанное. — Песню? — выдохнул Юнги. — Да, — продолжил Кей. — Я хочу, чтобы ты перестал тратить своё время на ненавистную работу и посвятил себя музыке. Стань тем музыкантом, которым ты всегда хотел быть. Напиши музыку от чистого сердца, с любовью — и рояль будет твоим. Я смотрел на Кея в изумлении и благоговении, не веря своим ушам. Юнги, казалось, тоже застыл, ошеломленный его словами. Мы стояли в молчании, которое затянулось на несколько долгих минут, пока Кей не хмыкнул, с деланным равнодушием прерывая эту тишину: — Если рояль всё-таки не нужен, пусть будет так. Он останется здесь, сгниёт от времени, покроется пылью и станет забытым, никому не нужным декором, так и не издав свою последнюю мелодию. Юнги тут же сжал руки в кулаки, и по его лицу я понял, что каждое слово Кея отзывалось у него в сердце. Он уверенно кивнул, словно очнувшись от долгого сна. — Я согласен. Я напишу песню от всей души за этот рояль. Скрестив руки на груди, Кей выглядел довольным. — Кажется, рояль всё-таки ещё поживёт, — сказал он, с легкой улыбкой глядя на нас. — И, возможно, даже поможет своему новому хозяину добиться успеха. Юнги снова оглядел рояль, который теперь принадлежал ему, и бормотал что-то о том, как его хранить, что, может быть, лучше оставить его здесь, ведь в его маленькой квартире этому сокровищу просто нет места. Вдруг кто-то поцарапает его или повредит. Кей задумчиво промычал, а потом ответил: — Отвези его в свою студию. — У меня её нет, — слабо возразил Юнги, опустив взгляд. Кей только твёрдо заявил: — Она у тебя будет. Шок Юнги был почти ощутим. Он собирался возразить, но Кей прервал его: — Я потребовал от тебя песню, и ты согласился. Значит, я должен дать тебе шанс её написать. Я найду студию и перевезу туда инструменты. Не волнуйся о деньгах, это пустяк, на который я не хочу тратить даже мысли. Юнги снова попытался что-то сказать, но Кей, казалось, уже принял своё решение. — Для меня эти инструменты — просто железки и куски дерева, издающие звуки. Они ничего не значат. Ты же сможешь найти в них смысл и вдохновение. Так что я организую всё это. А дальше ты сам будешь выбирать свой путь. Поднимешься ли ты до величия или останешься на дне — это уже твоё дело. Кей пристально посмотрел в глаза Юнги, словно оценивая его решимость. — Я даю тебе возможность. Остальное — за тобой. Закончив, Кей отвернулся, собираясь выйти из комнаты, и бросил с рыком через плечо: — И даже не вздумай упоминать деньги, иначе я сожгу этот рояль к чертям. Юнги всё ещё в неверии смотрел на сияющий рояль, лучи заходящего солнца играли на его отполированной поверхности, отражая золотистые блики. Казалось, он не верил в то, что только что произошло. Кей дал ему шанс воплотить свою мечту, но в обмен на одно условие — чтобы Юнги жил своей мечтой. Я подошёл к Юнги и мягко приобнял его за плечи, видя, как слёзы текли из его глаз. Но это были слёзы счастья и неверия, а не боли или печали. - Ты показал мне свою страсть. В обмен я готов показать свою. Это равноправный обмен. - Проговорил Кей, привлекая наше с Юнги внимание. Юнги кивнул на предложение Кея и вытер слезы. Я ощутил, как сердце дернулось, но вместо страха пришло любопытство. Мы оба последовали за ним, по коридору за грациозной фигурой с лениво качающимся хвостом. Кей открыл дверь комнаты, которую я уже видел мельком. Сегодня пришло время узнать больше. Когда мы вошли, Юнги, кажется, на мгновение забыл о мире вокруг, и его взгляд заметался по комнате, полной миниатюрных построек. Их было много: замки, деревни, крошечные фигуры людей, животных и всяких сцен, живущих в этом миниатюрном мире. Кей с легким хмыканьем оглядел свое царство, и его глаза, обычно холодные и пустые, загорелись искоркой. — Это моя страсть, — проговорил он медленно. — Значит, ты любишь создавать эти модели? — уточнил Юнги, но Кей покачал головой, будто бы речь шла о чем-то гораздо большем. — Нет, меня увлекают не сами поделки, а истории за ними. Каждая из них хранит в себе историю, — пояснил он, и его голос звучал глубже, чем обычно. Кей медленно подошел к одной из миниатюр и указал когтем на фигурки старика и старушки у ветхой хижины. — Эти двое когда-то приютили меня, когда я был одинок и устал от странствий, — начал он. — Они рассказали мне, что были вместе с самого детства и любили друг друга всю жизнь. Они верили, что даже смерть не разлучит их и они встретятся снова в следующей жизни. Словно по команде, я и Юнги молча переглянулись, ощущая, как каждое слово резонирует в воздухе. Кей не остановился. Он медленно прошел дальше и указал на улицу рядом с замком, на фигурку женщины и мальчика, игравшего рядом с ней. — А эта женщина… Она была бедна, едва могла сводить концы с концами. Но, несмотря на нищету, её лицо сияло, когда она смотрела на сына. Ей приходилось голодать, чтобы он был сыт. Мой взгляд задержался на маленькой сцене. Женщина и правда выглядела измученной, ее одежда была рваной, а щеки впалые, но она улыбалась смотря на своего сына. Улыбка мальчика и румяные щеки выдавали то, что она жертвовала всем ради него. Кей двигался дальше, и мы с Юнги, словно загипнотизированные, следовали за ним. Он остановился у фигурки, изображающей бандита с деревянной ногой, который сжимал другого мужчину за шею. Лицо первого было искажено яростью, а в руках блестел нож. Я невольно задержал дыхание, ожидая продолжения. — Этот человек вымогал деньги, чтобы спасти свою мать, — начал Кей, его голос прозвучал глухо, но каждый звук отчетливо раздавался в комнате. — Она была неизлечимо больна, и он отчаянно искал работу, но никто не хотел нанимать его. Инвалид, без ноги, он стал ненужным обществу. Я скользнул взглядом по деталям: как аккуратно были вылеплены складки на его одежде, как у другого мужчины на лице застыла гримаса страха. Казалось, я слышал его дыхание, сдавленное, дрожащее. Кей двинулся дальше, ведя нас к другой части замка, где начинались поля и луга. Там, среди высокой травы, стоял домик, настолько старый и обветшалый, что казалось, что он развалится от сильного порыва ветра. На пороге, с трудом опираясь на палку, стояла хрупкая женщина, словно пытаясь удержаться на ногах, цепляясь за последний кусочек жизни. Кей вздохнул, и его глаза на миг смягчились. — Я не придумываю эти истории, — прошептал он, его голос звучал почти расстроенно. — Я просто помню их. Каждое мгновение, каждая судьба. Для кого-то они пустяк, безликая статистика. Но для меня… для меня они важны. Мы с Юнги молчали, боясь нарушить эту странную тишину, насыщенную историями. Слова Кея проникали в сердце, вызывая едва уловимую тоску, которую я не мог ни объяснить, ни подавить. — Люди говорят, что историю делают великие, — продолжил Кей, его взгляд стал задумчивым, почти пустым. — Но по мне, это полная чушь. Каждая жизнь важна. Каждое мгновение — улыбка, взгляд, вздох. Ведь для кого-то даже этот один вздох или улыбка стоят целой жизни. Он остановился перед парящим замком, на крыше которого лежала статуэтка лунной лисицы с прищуренными глазами. Кей хмыкнул и повернулся к нам, будто выходя из своих мыслей. — Вот такая у меня страсть, — протянул он с легкой усталостью в голосе. Мы стояли, не находя слов, переглядываясь, как дети, столкнувшиеся с чем-то необъяснимым и завораживающим. Впервые я ощутил, как Кей видит этот мир — его образы, истории, которые он хранил, словно бесценные сокровища, оживали перед моими глазами. Я стоял, ошеломленный открытием, которое передо мной раскрыл Кей. Грудь разрывалась от тепла, от нежности, которая вдруг захлестнула меня с головой. Внутри поселилось странное желание – обнять Кея, прижать его к себе и никогда больше не отпускать. Впервые за долгое время я чувствовал, что понимаю его. Эти моменты, эти истории, которые он запечатлел с такой любовью и болью, казались отражением того, что я никогда не мог выразить словами. Но прежде чем я успел что-то сказать, Кей прервал затянувшуюся тишину своим коротким хмыканьем. — Хочу чего-то вредного, — пробормотал он с легкой усмешкой и направился к выходу. Я заметил, как он беззаботно переступил через миниатюрный поезд, который проехал по рельсам, ведущим через комнату. Он делал это с такой легкостью и грацией, что казалось, что этот момент был не более чем очередной обыденностью для него. Я оглянулся на Юнги, ожидая увидеть его настороженность или недоверие, но вместо этого столкнулся с его удивленным взглядом, наполненным чистым интересом. Он больше не выглядел испуганным или настороженным. Напротив, его лицо выражало любопытство, словно он хотел продолжить разговор с Кеем, узнать больше о тех историях, которые тот хранил в своем сердце. Мы двинулись следом за Кеем, проходя по коридорам, наполненным тихим эхом наших шагов.

***

Я ахнул, когда Кей распахнул шкафы, которые я даже не подумал открыть. За дверцами скрывались ровные ряды чипсов, сухариков и прочих снэков, аккуратно выстроенных в идеальные линии. Чуть поодаль располагались полки с различными видами рамэна, и мои глаза загорелись от предвкушения. Кей, вытянув несколько упаковок, бросил небрежное: — Будете что-нибудь? — Конечно! — выпалил я, не скрывая возмущения. — Какого ты прятал этот склад от меня? Кей слегка приподнял бровь и, протянув мне пару упаковок, буркнул: — Ты не спрашивал. Я подозрительно сощурился. — Ага, значит, хотел съесть все в одиночку, да? — проворчал я, ударяя его по бокам в жесте мнимого гнева. — Не исключено, — ответил он спокойно и пожал плечами, двинувшись в сторону зала. Не сдержавшись, я прыгал вокруг него, продолжая «показательно» стучать по его бокам. Кей не проявлял ни малейшего дискомфорта, а его хвост активно и игриво вилял, выдавая истинное настроение хозяина. Недовольно шикнув, я подпрыгнул и ухватился за один из его рогов, резко наклоняя его голову вниз. Кей послушно замер и склонился, не сопротивляясь. — Хватит таскать запасы от меня, ясно? — сказал я, потянув его за собой, пока он плелся в полусогнутом состоянии. Ситуация выглядела так, будто сердитая мама тащит за ухо непослушного ребенка. За нами шел Юнги, посмеиваясь и держа в руках бутылки с газировкой и соком. — Пусти — проворчал Кей, не делая и малейшего движения, чтобы вырваться, хотя я знал, что он мог бы сделать это легко. — Вот еще! — дразнил я его, с напускной серьезностью хмурясь. — Нечего скрывать от меня вкусняшки! Кей вдруг шагнул вперед, ловко поймал меня за талию и без труда поднял над полом, закинув на плечо. Я дернулся от неожиданности и отпустил рог, уперевшись руками в его спину и стараясь высвободиться. — Отпусти меня, тигр! — воскликнул я, брыкаясь и смеясь, но Кей только продолжал свой путь к дивану, самодовольно виляя хвостом. Когда он добрался до дивана, он аккуратно наклонился и усадил меня. Я тут же схватил ближайшую подушку и ударил его по голове игрушкой в форме какашки. Кей фыркнул и притворно пожаловался: — Да что ж ты все время меня бьешь, наглый ты человек. Я не мог перестать смеяться, осознавая, как унылый взгляд Кея теперь был наполнен светом, его движения стали живыми, словно цветок, которому наконец досталось немного солнечных лучей. Хвост его изогнулся вопросительным знаком, как у довольного кота, и я подумал: вот так он и выглядит, этот загадочный монстр — кот, которому наконец-то дали долгожданную сметану. Устроившись на диване и запустив фильм, я занял свое место, чувствуя, как усталость дня наконец отступает. Я уже собирался потеряться в экране, когда заметил Юнги — он не спешил садиться, а стоял неподалеку с какой-то непонятной ухмылкой, наблюдая за нами. Кей, не колеблясь, забрался на диван и без лишних слов притянул меня к себе, словно игрушку, обнял и устроил подбородок на моей макушке. Я недовольно буркнул: — Почему ты меня таскаешь как мешок? — Клещи должны сидеть молча, — шикнул он, не двигаясь. С озорным блеском в глазах я повернулся к нему, заставив его убрать подбородок. Гневно добавил: — Клещи иногда перехватывают власть, так что ты должен быть послушным. Кей нахмурился, сложив уши к голове, будто это было серьезное предупреждение. Но вся его попытка показаться грозным разбивалась о предательский хвост, который смачно стучал по дивану и мягко скользил по моей ноге. Мы уставились друг на друга с серьезным видом, словно два кота, готовых к драке. И тут Кей резко дунул мне в лицо, словно хотел сдуть невидимую пылинку. Я ошарашено ахнул, наигранно расширив глаза, и тут же отплатил ему тем же, дунув в ответ. Сразу раздалось низкое урчание, и мы начали веселую борьбу — легкие толчки, наклоны, подначивания. Я был готов вечно дразниться с ним, лишь бы видеть этот живой огонек в его глазах и слышать радостное урчание, перекрывающее даже звук фильма. Хвост Кея отбивал неугомонный ритм по дивану, словно и сам не мог сдержать своего восторга. Юнги тихо хихикал, обосновавшись в кресле с упаковкой чипсов и делая вид, что сосредоточен на фильме. Наконец, устав от игры, Кей обвился вокруг меня, снова устроив подбородок на моей голове, а его хвост обвил наши тела, словно не хотел отпускать. Я мягко улыбнулся, ощущая, как тепло и покой заполняют меня. Покачивания хвоста слегка касались моего бедра, создавая ощущение безопасности и близости. Я бросил взгляд на Юнги — его лицо было расслабленным, и он, кажется, впервые поверил в мои слова: Кей не опасен. Чуть не ахнув, я услышал за спиной недовольное бурчание: — Что за глупость... Я удивленно обернулся и спросил: — О чем ты? Кей коротко буркнул: — Фильм дурацкий, сценарий дрянь. Внутри я буквально ликовал. Это был первый раз, когда Кей открыто высказывался о том, что ему не нравится. До этого он молчал и терпел, даже если что-то шло не по его вкусу. Но теперь он говорил это мне. Сердце радостно екнуло, как будто это был небольшой, но важный шаг к тому, чтобы Кей начал доверять. — Что именно тебе не нравится? — с интересом спросил я. — Полная глупость. Розовые сопли, — коротко и четко ответил Кей. Я уже собирался возразить, как вдруг со стороны Юнги раздалось: — Точно. Фильм отстой. Я уставился на него, удивленный этой внезапной поддержкой. — Это же романтика! Она и должна быть такой, — в защиту жанра сказал я. Оба монстра, как по команде, кивнули, соглашаясь друг с другом. Я только закатил глаза, пробормотав: — Солидарность монстров? Прямо армия. Юнги со смехом подтвердил: — Ага. Монстрийная солидарность. И за моей спиной раздалось подтверждение от Кея. Мы досмотрели фильм, за ним еще один. Чипсы исчезли один за другим, оставляя за собой лишь громкие хрусты и пустые упаковки на столе. Спустя какое-то время я начал зевать, сонливость тяжело накатила на меня. — Пора спать, детский сад, — буркнул Кей, поднимаясь с дивана. — Давай останемся здесь, — сказал я, пытаясь скрыть разочарование в голосе. Кей, не говоря ни слова, легонько щелкнул меня по лбу и добавил: — Родные ждут тебя дома. Ты идешь домой. Я поднял глаза и заметил, как у Юнги в глазах мелькнула новая волна уважения.

***

К счастью, мы с Юнги жили на одной улице, и поездка до дома заняла всего несколько минут. Юнги быстро выпрыгнул из машины, бросив короткое «пока» и, словно ветер, умчался в темноту. Перед этим он успел незаметно подмигнуть мне, словно говоря: «Действуй». Я не смог удержаться от улыбки. Кей вышел из машины и пошел со мной до двери, как делал всегда, чтобы убедиться, что я в безопасности добрался домой. Это стало нашим ритуалом, знакомым и немного трогательным. Когда я дошел до двери, Кей уже начал отворачиваться, готовый уйти, но я окликнул его: — Кей! Он остановился и повернулся ко мне, вопросительно приподняв бровь. Я переминался с ноги на ногу, собирая все свои мысли и чувства в одну кучу. Сердце билось быстрее обычного, как всегда, когда хотелось сказать что-то важное. Кей заметил мою нерешительность и шагнул ближе, мягко коснувшись моего плеча, словно давая понять, что я могу быть спокоен. Я поднял глаза и улыбнулся ему: — Я был безумно рад провести столько времени вместе. И… — голос слегка дрогнул, но я быстро собрался, — и еще больше хотел бы провести с тобой больше времени. Кей фыркнул, будто моя растерянность его позабавила: — Я и не собираюсь исчезать. Мы увидимся завтра, если захочешь. Я тут же кивнул, сдерживая улыбку: — Хочу. Очень хочу. Мой голос стал тише, и я добавил почти шепотом: — Уже скучаю. Его глаза сверкнули мягким светом, а уголки губ слегка приподнялись. Он подошел еще ближе, склоняясь, и обнял меня, крепко и уверенно, прижимая к своей груди. Я сцепил руки за его шеей и замер, утонув в тепле, которое словно окутывало меня целиком. Мы стояли так, погруженные в уют и безмолвие, и я тихо прошептал в его грудь: — Хочу остаться так навсегда. Кей ответил шепотом, его голос был таким спокойным и уверенным: — Тебя дома ждут родные, тебе нужно вернуться. В ответ я только крепче обнял его, не желая отпускать. Обнимая Кея за спину, я почувствовал, как моё сердце пропускает удар, а затем начинает биться с неистовой скоростью. Глубокий вдох, затем выдох. Я слегка подался вперед, стирая границы между нами, и прикоснулся к его губам. Кей ответил на поцелуй, склонив голову и прижавшись ко мне ещё сильнее. Его руки крепко, но бережно обвились вокруг моей талии, будто боялся, что я исчезну, если отпустит. Я почувствовал, как его тепло пробивается сквозь мою одежду, оглушая меня ощущением полной безопасности и принятия. На мгновение мир вокруг нас перестал существовать. Остались только мы — две души, нашедшие друг друга в хаосе мира. Внутри меня разлилось тепло, тянущееся от груди и до самых кончиков пальцев. Это ощущение было не просто счастьем. Оно было похоже на возвращение домой, на нахождение того самого кусочка, который, казалось, я искал всю свою жизнь. Кей слегка отстранился, только чтобы встретиться взглядом и уловить мою реакцию. В его глазах теперь читалась нежность и легкая усмешка, будто он знал, что это было неизбежно. Я улыбнулся, чувствуя себя уязвимым и бесконечно свободным одновременно. — Если посмеешь меня отпустить, — выдохнул я в его губы, слегка дрожащим голосом, в котором звучало больше угрозы, чем шутки, — я не знаю, что сделаю с тобой. Кей не ответил сразу, и я заметил, как его глаза чуть сузились, а губы дрогнули в едва заметной улыбке. Он смотрел на меня с такой интенсивностью, что у меня пробежал холодок по спине. Этот взгляд — голодный и одновременно полный нежности — заставлял моё сердце биться быстрее. Он словно боролся с желанием вновь притянуть меня к себе, не зная, кто из нас сильнее хотел продолжить это затянувшееся мгновение. Я прижался лбом к его лбу, чувствуя тепло его кожи и лёгкие толчки дыхания. На короткое мгновение тишина вокруг нас заполнилась шепотом ночного города. Я прикусил губу, мои глаза удерживали его взгляд, не позволяя отвернуться, словно это было бы непоправимой ошибкой. В глазах Кея мерцал блеск, глубокий и обжигающий. Он смотрел на меня так, будто я был для него чем-то уникальным, неоценимым, как будто я был единственным светом в его тёмном мире. Словно я был самым прекрасным, что ему доводилось видеть. — Ты даже не представляешь, — наконец прошептал он, голос звучал хрипло и тихо, — как сильно я этого хочу. Будто собрав всю силу воли, Кей прикрыл глаза, его ресницы дрогнули, и я почувствовал, как его тело напряглось, прижимаясь ко мне всем своим весом. Он глубоко вдохнул, грудь его поднялась и тут же опустилась с долгим и медленным выдохом. Словно одно это движение давало ему шанс удержаться на грани. — Чонгук... тебе нужно идти домой, — прошептал он, но в его голосе слышалась мольба, будто бы даже он сам не верил в свои слова. Я сжал руки вокруг его шеи, словно боялся, что он действительно отпустит меня. Медленно покачал головой, касаясь его лба своим, и наши носы едва соприкоснулись. Я услышал, как Кей тихо заскулил, звук рвался из его груди, и прежде чем успел осознать, что происходит, он с силой впился в мои губы, поднимая меня так, что мои ноги на миг оторвались от земли. Спина прижалась к холодной поверхности двери, а его горячее тело обволокло меня, создавая барьер от всего остального мира. Моя грудь бешено скакала, когда я ощутил, как Кей нависает надо мной, перекрывая своим силуэтом весь свет и пространство вокруг. Его губы были горячими, настойчивыми, и я отдавался этому прикосновению полностью, забыв о дыхании, о времени, о всём. Этот момент был всем, что я когда-либо искал, и нигде, ни с кем я не чувствовал бы себя так безопасно, как здесь — в объятиях Кея, укрытый от всего мира. Кей медленно опустил меня на землю, его прикосновения были осторожными, будто он боялся нарушить хрупкий момент между нами. Его губы снова были так близко, что я слышал каждое слово, прошептанное мне: — Я должен тебя отпустить, Чонгук. Я сжал его шею, прижимаясь к нему сильнее, не желая отпускать. В его глазах мелькнуло что-то, что заставило мое сердце пропустить удар, прежде чем он наклонился и прошептал прямо мне на ухо: — Я вернусь завтра. Но сейчас тебе нужно домой, к семье. Каждое слово будто придавало вес его просьбе. Я, сжав его шею в последний раз, сдался, отпуская его с сожалением. Щеки пылали, а дыхание было сбивчивым, отголоски тепла его тела всё ещё витали на моей коже. Я пошатнулся, потеряв опору, и, инстинктивно вытянув руки, попытался найти хоть что-то, за что можно было бы ухватиться. Кей отошел на шаг назад, его глаза всё так же сверкали, будто он не мог поверить в происходящее. Он следил за мной с осторожностью и благоговением, как если бы смотрел на нечто священное. Я наощупь нашел дверную ручку и, чувствуя, как дрожат пальцы, пробормотал: — Пока... Кей мягко улыбнулся, его голос, глубокий и тихий, словно окутал меня теплом: — Пока. Собравшись с силами, я открыл дверь и скользнул внутрь квартиры, захлопнув её за собой, чувствуя, как в груди разливается странная смесь счастья и тоски.

***