Ключ к чужой душе

Утро тянулось как в кошмаре, где время застыло. Юи лежала на кровати, неподвижная, словно каменная. В комнате было тихо, но эта тишина давила, превращая каждую секунду в вечность. Она чувствовала себя выжженной изнутри. Вспышки воспоминаний, холодные руки, тяжёлые взгляды, злобный смех — всё это пронзало её, как нож. Её тело казалось чужим, словно не принадлежало ей. Дверь открылась медленно, с едва слышным скрипом. Юджи стоял на пороге, его лицо отражало смесь тревоги и смущения. Он знал Юи достаточно хорошо и сразу понял, что что-то не так. Её взгляд был пустым, словно она смотрела сквозь него. — Юи, — тихо сказал он, — ты в порядке? Его голос был мягким, но в нём слышалась сдержанная паника. Юджи всегда гордился тем, что может справиться с любыми проблемами, но сейчас он не знал, что делать. Юи медленно повернула голову к нему. Её глаза были красными и опухшими, а лицо мёртвенно-бледным. Она не ответила сразу, только посмотрела на него так, будто слова для неё больше ничего не значили. — Уходи, Юджи, — прошептала она, почти беззвучно. Он сделал шаг вперёд, но остановился, будто боялся напугать её. — Юи… — его голос дрожал, когда он стоял в дверном проёме, не в силах оторвать взгляд от неё. Вчера она была полна радости, её лицо светилось от счастья, когда она рассказывала о предстоящем повышении, а теперь она лежала на кровати, свернувшись клубком, как будто весь внешний мир стал для неё чужд и неважен. — Юи, что случилось? Ты ведь... Неужели тебя не приняли? Пожалуйста, скажи мне, что произошло. Её губы задрожали. Она прижала колени к груди, пытаясь спрятаться от мира, от себя, от воспоминаний. Юи чувствовала, как внутри неё что-то ломается. — Юджи, он сделал это со мной, — еле слышно выдавила она, слова прерывались рыданиями. Юджи не сразу понял. Он нахмурился, но в его взгляде всё ещё была надежда, что он ошибается. — Кто «он»? Что сделал? Юи сжала руками простыню, как будто это могло уберечь её от боли. — Такахаси... сначала все было хорошо, но потом я очнулась в отеле, и мои руки были связаны, и ещё... — голос её задрожал, и она замолчала, едва сдерживая слезы. Осознание ударило Юджи, как молния. Его дыхание участилось, а лицо исказила смесь шока и ярости. Он сел рядом с ней, стараясь не приближаться слишком близко, чтобы не спугнуть. — Юи... — его голос сорвался, но он быстро взял себя в руки. — Боже, Юи... Ты рассказала кому-нибудь? Ты была в полиции? Она покачала головой, её взгляд метался по комнате, словно она искала выход. — Нет... Нет, он сказал, что никто не поверит. Что я... — она сглотнула, чувствуя, как в горле застревает очередной ком. — В любом случае, это моя вина. Слова прозвучали глухо, но в них была такая бездна боли, что Юджи почувствовал, как его сердце сжимается. Гнев поднимался в нём, горячий и неконтролируемый, но он знал, что сейчас не время давать ему волю. — Это ложь. Это мерзкая, отвратительная ложь, — сказал он твёрдо, стараясь, чтобы его голос не дрожал. Юи снова уткнулась лицом в колени, её плечи тряслись от рыданий. — Мне кажется, я никогда не смогу это забыть. Я чувствую себя грязной, Юджи... словно он забрал всё, что было во мне хорошего. Юджи провёл рукой по волосам, не зная, что сказать, чтобы это исправить. Он чувствовал себя беспомощным, и это разрывало его. Наконец, он осторожно обнял её, его движения были нерешительными, как будто он боялся, что любое прикосновение может причинить ей боль. — Ты не виновата. Ты слышишь меня? Ты ни в чём не виновата. Это не твоя вина, — его голос был тихим, но в нём звучала твёрдость, будто он пытался вложить в эти слова всю силу, на которую был способен. Юи прижалась к нему, её рыдания стали громче, словно его объятия сломали последний барьер, который она воздвигла. Она больше не пыталась сдерживаться, выпуская наружу всю боль, страх и отчаяние. Юджи гладил её по спине, не зная, что ещё он может сделать. Он чувствовал, как его собственное сердце разрывается от её боли. — Мы что-нибудь сделаем, — сказал он наконец, его голос был тихим, но решительным. — Я не позволю ему уйти от этого. Я с тобой, Юи. Всегда. Её слёзы лились нескончаемым потоком, но в этих словах было что-то, что дало ей хоть крохотный островок безопасности в море боли.

***

Юджи стоял перед дверью офиса, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу, а сердце бьётся в груди так сильно, что кажется, его можно услышать. Он не мог избавиться от мысли, что именно его предложение отправить Юи на эту стажировку привело к тому, что произошло. Каждый шаг по коридору казался тяжёлым, как груз, который он нес в своей груди. Он знал, что должен сделать это, но не знал, как ему вообще начать. Он сделал последний глубокий вдох и потянул за собой дверную ручку. Внутри было светло и стерильно чисто, с привычной для офиса атмосферой корпоративной строгости. Всё было таким, как он помнил. Всё, кроме него самого. Он почувствовал, как его присутствие здесь нарушает эту идеальную гармонию, а мысли о Юи, её сломленном взгляде, всё более охватывали его разум. Как он мог так ошибиться? Как он мог не заметить планов этого подонка? Тихий звонок телефона не отвлёк его от мыслей, а лишь усилил напряжение. Он шагнул к столу, за которым сидел Такахаси, человек, с которым когда-то то работал его отец,которого он когда-то то уважал и доверял. Теперь этот человек казался чуждым, каким-то холодным и бездушным. Юджи ощущал, как его сердце сжимается, глядя на него. Он не знал, с чего начать, но его глаза уже не могли скрывать гнева, который нарастал в груди. Такахаси поднял взгляд, и в его глазах не было ни удивления, ни смущения — лишь спокойствие, как будто визит Юджи был частью рутины. — Юджи, — сказал он с лёгким наклоном головы, словно не понимая, что может быть не так. — Что привело тебя сюда? Какие-то проблемы, мальчик мой? Юджи сжал кулаки, стараясь не дать эмоциям овладеть им. Он не мог позволить себе быть слабым, но одновременно он чувствовал, как его сознание захватывает непреодолимая ярость. — Не знаю, стоит ли тебе в принципе называть это проблемой, — его голос прозвучал резко, а слова вырвались с трудом, как будто ему приходилось сдерживать себя. — Ты знаешь, что с Юи? Ты знаешь, что ты с ней сделал? Такахаси спокойно отложил ручку, не проявив ни малейшего признака беспокойства. Он посмотрел на Юджи с лёгким недоумением. — С Юи? Ты слишком драматизируешь, Юджи. Она ведь сама выбрала эту стажировку. Если она не справилась — это её проблемы. Странно, что ты так переживаешь. Юджи чувствовал, как его кровь закипает. Он стиснул зубы, чтобы не сорваться на крик, но каждое его слово было пропитано яростью. — Она не "не справилась", — сказал он через зубы. — Ты сделал с ней нечто ужасное, а я не могу даже поверить, что ты здесь сидишь и говоришь это с таким видом, как будто это было просто частью работы. Такахаси поднялся с кресла, его спокойствие не нарушилось, но он заметил, как Юджи выпрямился и смотрит на него с таким выражением, что уже не скрывает ни гнева, ни сожаления. Он сделал шаг в сторону Юджи и, глядя ему в глаза, сказал: — Ты что, пришёл сюда угрожать мне, Юджи? Это всё же бизнес. Если ты не хочешь, чтобы карьера, которую твой отец так долго добивался, закончилась здесь, тебе лучше успокоиться. Юджи не мог поверить своим ушам. Он отступил назад, его дыхание становилось тяжёлым, но он продолжал смотреть на Такахаси с таким взглядом, который мог бы сжечь его. — Я не угрожаю тебе, — ответил он, сдерживая бешенство. — Но ты, чёрт возьми, не уйдёшь от этого. Ты ответишь за то, что сделал с ней. Такахаси усмехнулся, его глаза стали холодными, как лёд. — Я уже говорил тебе: ты слишком эмоционален. Если Юи не смогла выдержать, это её слабость. Ты ей не помог, а теперь хочешь обвинить меня? Ты сам предложил ей эту стажировку. Это твоя ответственность, Юджи. Эти слова стали последней каплей. Юджи почувствовал, как все его внутренности сжимаются от боли, но он знал, что не может просто уйти, не сделав хоть что-то, не получив ответа. — Это не её вина, — прошептал он, взгляд все ещё полон ненависти и боли. — И ты не уйдёшь от ответственности. Я тебя достану, Такахаси. Даже если для этого мне придётся всё потерять. С этими словами Юджи развернулся и вышел из кабинета. Он понимал, что здесь не найти справедливости. Он понимал, что Такахаси будет продолжать вести свою жизнь, как будто ничего не случилось. Но одно было ясно: пока Юи не получит справедливости, он не оставит эту ситуацию.

***

Юджи вышел из офиса, словно выбрался из душного мешка. Воздух снаружи был прохладным, но от этого легче не становилось. Его плечи опустились, голова слегка наклонена вперёд — он выглядел так, будто несёт на себе неподъёмный груз. Каждая мысль о Юи была словно занозой: её слёзы, её приглушённый голос, её разрушенное доверие ко всему, что она считала безопасным. Глухая, разъедающая вина не давала ему дышать. Он остановился на крыльце, стараясь прийти в себя, но едва сделал шаг, как перед ним появился знакомый силуэт. Годжо стоял, прислонившись к стене, будто случайно оказался здесь, но Юджи знал, что ничего случайного в его действиях не бывает. Его белоснежные волосы были чуть растрепаны, а солнцезащитные очки чуть съехали на кончик носа, открывая острый, внимательный взгляд. Улыбка, дежурная и в то же время ледяная, играла на губах. — Эй, Юджи, — голос Годжо прозвучал легко, почти весело. — Выглядишь паршиво. Всё нормально? Юджи замер. Сердце забилось быстрее, словно предупреждая, что этот разговор станет ещё одним испытанием. Он опустил взгляд, не в силах выдержать взгляд Годжо. — Всё в порядке, — пробормотал он, хотя сам прекрасно знал, насколько это далеко от правды. Годжо прищурился, немного выпрямляясь. Его поза оставалась расслабленной, но в глазах появился интерес, который Юджи не мог не заметить. — Да? — протянул он, с лёгкой ноткой сомнения в голосе. — Знаешь, ты не очень убедителен. Что-то случилось? Или ты просто устал от всех этих офисных крыс? Юджи отвёл взгляд, чувствуя, как что-то внутри него сжимается. Он не хотел говорить. Он не мог говорить. Но в присутствии Годжо это почему-то становилось трудным. Словно тот окружал его невидимым полем, вынуждающим раскрываться. — Просто... трудный день, — сказал Юджи, пытаясь звучать как можно равнодушнее. — Ничего серьёзного. Годжо склонил голову на бок, явно не удовлетворённый ответом. — Трудный день, говоришь? — Его голос был мягким, но в нём сквозила такая острота, что Юджи почувствовал себя загнанным в угол. — Это из-за стажировки Юи? Слышал, ты помог ей туда устроиться. Возникли проблемы? Юджи резко поднял взгляд, удивлённый. — Откуда ты... — он замялся, чувствуя, как в груди поднимается волна тревоги. — Да так, слухами земля полнится, — небрежно отмахнулся Годжо, хотя уголки его рта дёрнулись вверх в слабой ухмылке. — Ну, так что там произошло? Юджи не знал, как ответить. Он колебался, разрываясь между желанием скрыть правду и странным ощущением, что Годжо и так знает больше, чем говорит. Его собственные слова, казалось, вырвались прежде, чем он успел остановить себя. — Такахаси, — наконец выдохнул он, сжав кулаки. Голос дрожал от подавленных эмоций. — Он обещал ей повышение... пригласил на встречу, и... — Юджи запнулся, но всё-таки продолжил, стиснув зубы. — В общем, она доверилась, а он... он подло воспользовался этим. Годжо не моргнул, слушая. Его лицо сохраняло то же спокойное выражение, но Юджи вдруг почувствовал, что что-то в атмосфере изменилось. Как будто невидимая сила окутала их, и её источник исходил от Годжо. — Значит, Такахаси, — повторил Годжо, растягивая имя так, будто пробовал его на вкус. Он кивнул, словно делая для себя какие-то выводы. — Интересно. Юджи напрягся, ощутив странную пустоту в словах Годжо. Это «интересно» звучало слишком холодно, слишком спокойно. Но прежде чем он успел что-то сказать, Годжо поправил очки и снова надел свою привычную маску беззаботности. — Ну что ж, благодарю за информацию, — сказал он, как будто речь шла о какой-то мелочи. Его улыбка расширилась, став почти насмешливой. — Думаю, теперь мне всё ясно. Юджи нахмурился, не понимая, что именно имел в виду Годжо, но не успел задать вопрос — тот уже развернулся и направился прочь, с лёгкостью скользя сквозь толпу. Его походка была всё такой же расслабленной, но Юджи не мог отделаться от чувства, что под этой внешней невозмутимостью скрывается нечто гораздо более опасное. Когда Годжо скрылся из виду, Юджи остался стоять на месте, глядя ему вслед. Ему было не по себе, хотя он не понимал, почему. Слова Годжо продолжали звучать в его голове, а его ухмылка осталась в памяти, как предупреждение. Где-то вдалеке, в толпе, Годжо убрал руки в карманы и позволил эмоциям взять над собой вверх. Теперь он знал имя. Теперь он знал цель. А остальное было лишь вопросом времени.