Живи ради меня

      В четверг утром изгнанный из тренажерного зала Нил ожидал, что будет чувствовать себя ненужным, однако Ваймак поручил ему отсмотреть один из самых ярких матчей команды Техасского университета. Сам он занялся просмотром другой игры, а потом они вместе обсудили тактику соперника. В общежитие он поехал с девушками: Элисон снова должна была поколдовать над его лицом. На этот раз, зная объём работы и нужные оттенки, она управилась быстрее.       Пары прошли как в тумане. Нил не столько слушал преподавателей, сколько переживал, не разглядит ли кто под слоем грима его синяки. И вяло выводя в тетради тему занятия и то, что диктовал преподаватель, продолжал размышлять о своём. Он уже не удивлялся, что думать он мог о чём угодно, но рано или поздно мысли плавно стекались к одному человеку. Сначала это раздражало, злило, он не понимал, какого хрена это происходит с ним и почему (вовсе не) вдруг в его голове его стало так много. Вызывало смятение и растерянность. Но проанализировав события прошедших месяцев, Нил понял, что «это» началось гораздо раньше. Он, не задумываясь о мотивах, раз за разом закрывал Кевина собой, пообещал его защищать и ради него выдержал две недели жутких пыток у Рико. Это казалось вполне понятным: потому что он не мог по-другому. Потому что Дэй — его партнёр по команде и его безопасность значит для Лисов очень много. Потому что у Кевина тоже была непростая жизнь и мафиозный клан всё ещё имеет на него виды. Но… Нил понял, что это не все мотивы его защищать и сдохнуть за него, если потребуется.       Сегодня ночью случилось то, чего он опасался, но в глубине души знал, что рано или поздно это произойдёт.       Ещё до будильника Мэтт поднялся, чтобы сходить на кухню и попить воды. Нил спал, во сне болезненно морщась и слабо сжимая в перебинтованных пальцах подушку. Потом он даже не вспомнит, что ему снилось… но возвращаясь обратно, Мэтт услышал с верхнего этажа кровати тихий вздох и растерянное «Кевин». Бойд удивлённо моргнул, вглядываясь в темноте на спящего товарища и пытаясь понять, не послышалось ли ему? Но Нил перестал бормотать и отвернулся к стене, а Мэтт утром не смог сдержать любопытство и осторожно поинтересовался, что это было, рассказав о том, что услышал. Нил стушевался и почувствовал себя конченным придурком, попросту не зная, какое безопасное объяснение тут можно выдать? Как вообще можно в такой идиотской ситуации отмазаться? Радуясь, что не умеет краснеть, он в итоге ответил самое лаконичное, на его взгляд, объяснение: ему снилось, что на игре в Кевина врезался защитник соперников, сбил его с ног и его удалили с поля, а самому Дэю требовалось медицинская помощь. По недоверчивому прищуру Бойда Нил понял, что тот не поверил ему ни на грамм, поспешил скрыться от дальнейших расспросов в ванной и, стоя перед раковиной, ругал себя и клял собственное подсознание, которое опять подкладывает ему свинью. А ведь он даже не помнит, что ему снилось. Какого чёрта, Дэй?..       В час сорок пять закончилась последняя пара, и он с облегчением вернулся под защиту стен Лисьей башни.       Войдя в комнату, Мэтта он не обнаружил. (Слава тебе Господи). Расписание занятий, висевшее на холодильнике, говорило, что Бойд вернётся почти перед началом тренировки. Нил вывалил содержимое рюкзака на письменный стол. В нижнем ящике стола ещё с прошлого семестра валялись учебники испанского и математики. Нил достал оттуда же конспект по математике, сдул пыль с обложки и взялся за чтение. Большую часть материала он помнил весьма смутно, но с каждой страницей забытое постепенно всплывало в памяти. Кажется, он знает, как проведёт эти выходные, уныло подумалось ему.       Нил отвлёкся, достав свою тетрадь с записями, оставленными утром при просмотре матча техасцев. Не вглядываясь в текст, он рассеянно листал страницы, не заботясь об их аккуратности, трогал пальцами и морщил лоб. Но думал он вовсе не про тактику на игру, которую с ним обсуждал Ваймак. В голову пришла одна мысль, которая ему и нравилась и не нравилась одновременно. Надо обсудить это с ним. Если подумать, то что здесь такого особенного? Кевин и сам проводит много часов, смотря матчи других команд и делая себе пометки, исходя из своих наблюдений. Нил думал, что он стал бы неплохим аналитиком, если бы ушёл из экси. Почему он не может обсудить свои мысли про их соперника с ним?       Нил знал, что себе врёт. И что дело не только в желании обсудить команду из Техасского университета с партнёром по команде. Но отказывался думать об истинных мотивах, в очередной раз убегая от самого себя.       И как назло, в голову снова полезли дурацкие мысли, которые он перестал контролировать.       Прохладные тонкие пальцы… двойка на его щеке… блестящие зелёные глаза… мягкие тёмные волосы под кончиками ослабевших пальцев… запах ментола.       И опять блядский ментол, мать его. Нилу казалось, что он проник даже в их с Мэттом комнату и что даже его кофта теперь пахнет им. Конечно, это была только игра его больного воображения, но на всякий случай Нил открыл окно и закурил, решив проветрить комнату для собственного успокоения. Не помогло. Но он отмахивался от мыслей и не думал, что хочет потрогать его татуировку. Не хочет ощутить пальцами гладкую кожу, которая наверняка такая же холодная, как и его руки. Он клянётся чем угодно, но он этого совершенно не хочет. Точка.       Без четверти три Нил приготовился ехать на стадион вместе с компанией Эндрю. Обычно Лисы добирались туда на двух автомобилях, но сегодня пришлось взять третий, поскольку во время тренировки всем по очереди предстояла встреча с Бетси Добсон в клинике Реддинг-холл. Эндрю и Кевин, первые в списке, сразу направились туда, поэтому Аарон и Ники загрузились в пикап Мэтта вместе с Рене. Нил опасался, что, влезая на высокую подножку, непременно что-нибудь себе повредит, но волновался зря: Элисон просто сгребла его за руку и усадила в свой розовый кабриолет.       Он приготовился к расспросам, однако за всю дорогу Элисон не промолвила ни слова. Искоса наблюдая за Рейнольдс, Нил размышлял, рассказал ли Мэтт девчонкам про то, что услышал от него ночью, но Элисон не удовлетворила его любопытство и, только когда высадила его у тротуара, подмигнула ему и загадочно улыбнулась напоследок. Нил отвёл взгляд и снова обругал себя за то, что не мог контролировать… походу, Мэтт рассказал всё девушкам, но он не может его винить в этом.       Блядство.       Элисон уехала, а Нил остался ждать остальных на тротуаре.       Тренировка прошла ужасно, как он и ожидал. Он взял у Ваймака диск с записью, но, пока товарищи по команде переодевались, растерянно стоял в коридоре. Проследив за их выходом на разминку, он подавил желание пойти за ними. Огромным усилием воли Нил заставил себя сесть на диван в комнате отдыха, надеясь, что запись игры его отвлечёт. Отвлекаться получалось ровно до того момента, когда Лисы вернулись надеть защитную экипировку. Нил перестал следить за происходящим на экране и уставился в стену.       — Сосредоточься. — Раздался сзади голос Ваймака.       — Я сосредоточился. — Соврал Нил.       — Они только что забили офигительный гол, а ты даже не моргнул.       Нил вновь посмотрел на экран и заметил, что счёт изменился. Зрители на трибунах бесновались. В груди болезненно кольнуло. Это несправедливо… это ужасно несправедливо, что бы там ни говорил Кевин.       — Я должен быть на поле.       — Будешь. — Пообещал Ваймак. — На следующей неделе, когда окрепнешь. Ничего страшного не случится, если пару деньков посидишь на скамейке. А вот если заработаешь растяжение или перелом — это уже страшнее. Я сам тебя убью, если нас дисквалифицируют из-за твоей нетерпеливости. Попробуй смотреть на это по-другому: считай, что сейчас твои товарищи навёрстывают упущенное. На каникулах ты интенсивно тренировался, а они две недели валяли дурака и наедали щёки. Так что ты впереди.              Нил вскинул на него голову и снова ощутил знакомую горечь. Не все две недели прохлаждались. Не все мирно проводили время за походом по магазинам и беззаботным просмотров рождественских фильмов с друзьями.       Перед мысленным взором снова встаёт его лицо — болезненный цвет, тени под глазами, в потускневших глазах усталость и тревога, страх… слёзы на длинных ресницах и неловкие, судорожные объятия. Он не должен был видеть его слабость, но увидел. Он бы вообще вычеркнул этот день из памяти, если бы мог. Или наоборот, запечатал навсегда глубоко внутри себя, силясь запомнить каждый момент и эмоцию на бледном лице… чёрт. Нельзя об этом думать.       — Кевин тоже тренировался. — На автомате возразил Нил, хмуря брови и с силой отгоняя воспоминания дня своего возвращения.       Он уже в который раз ощутил едкое чувство вины из-за этого. Он знает, что Дэй — сумасшедший фанатик экси и скорее всего, поехав в Нью-Йорк с парнями, он бы и там нашёл, где потренироваться. Но при других обстоятельствах…        — Почему ты остался?        — Потому что мне не всё равно, чёртов ты идиот! Ты вообще знаешь, что такое переживать о ком-то, кроме себя?..       — А ради чего или кого я, по-твоему, поехал туда?       Кевин остался из-за него. Ему снились кошмары. И чтобы себя отвлечь, он не вылезал со стадиона, пока другие Лисы отдыхали. Это не давало Нилу покоя, не позволяя забыть.       Потому что мне не всё равно.       В это было сложно поверить, но в ту ночь не слова, а поведение Дэя, его реакция и слёзы заставили это сделать. Хотя это только всё усложнило для Нила. Проще было бы думать, что Кевину нет до него дела и он принимает его защиту как должное, чем видеть то, что он испытывает. Его тревожность и страх, страх за кого-то, кроме себя самого. Это выбивало из колеи, хотя Нил и не верил, что кто-то после смерти матери может к нему что-то испытывать. Лисы уже доказали, что считают его другом. Что он для них что-то значит. Но…       Это ведь не одно и то же.       И вряд ли кто-то ещё из Лисов мучился две недели от кошмаров, пока его истязал Рико в Западной Виргинии. Они не знали, да. Но от этого не легче было видеть измученного бессонницей Кевина, когда он наконец-то уснул рядом с ним на тесном диване тренера.       — Это лишь один человек из восьми. — Голос Ваймака вырвал его из размышлений.       — Они могут позволить себе отдых. — Не унимался Джостен, силясь переключиться с испитой темы на более безболезненную. — Они играют лучше меня, и у всех есть запасные.       — Да, у них больше опыта, и у каждого свои преимущества, — согласился Ваймак, — но сегодня ты стократ сильнее того Нила, каким был в мае. Не надо себя недооценивать. А теперь сосредоточься. Мне нужны твои ценные замечания.       Нил в молчаливом согласии вооружился карандашом, и тренер вышел.       Слова Ваймака заставили его сосредоточься, и дело было вовсе не в необходимости делиться замечаниями с тренером. В конце концов это же не домашнее задание, и плохую оценку ему не поставят. Нил не мог не думать, что скажет он, когда Лис решит с ним поделиться своими мыслями о сопернике. Его намерение обсудить это грело душу, хотя Нил скорее бы сдался в лапы отца и его людей, чем признал это. Но это заставило его смотреть внимательнее, и к середине второго матча он исписал пару листов в тетради, комментируя происходящее на экране и стараясь запомнить важные детали. А потом пришло время отправляться к психологу.       На этот раз ему выпало ехать в паре с Аароном, третьими по счёту. Нил сел за руль, удержавшись от вопроса, давно ли в последний раз Аарон ездил на переднем пассажирском сиденье. Ни к чему сейчас обострять отношения.       Он заметил, что Аарон был ещё более хмурым и молчаливым, чем обычно, и явно был погружен глубоко в свои мысли. За всю поездку они оба не произнесли ни слова, и не то чтобы Нил жаловался. Миньярд даже не ухмылялся и не подкалывал его из-за увиденного накануне в комнате отдыха. Нила ужасно раздражало желание Лисов спорить на всё подряд и жутко хотелось треснуть Ники за то, решил устроить ставки на него прямо при самом Ниле, ибо какого хуя? Это было не столько неловко или смущающе, это просто порядком выводило из себя. Но он помнил зловредную ухмылку Аарона, и что он ответил на вопрос Ники:       — Пока воздержусь.       Интересно. Не то чтобы Нила волновало чьё-либо мнение на этот счёт…       Блять. Да нет никакого «этого счёта». Сколько можно об этом думать в самом-то деле.       «Нет никаких нас, Ники.»       Аарон молчал, и Нил тоже следил за дорогой. Аарона раздражало присутствие Нила, он не выносил Джостена уже довольно давно и не скрывал этого. Да и не о чем им было разговаривать. Аарон отдавал себе отчёт, из-за чего бесится, точнее из-за кого, и ещё больше бесило, что он не может об этом не думать, не может это контролировать. Если раньше между ними итак всё было плохо, но его это устраивало, потому что он не мог это исправить и бросил попытки; то после появления Нила стало ещё хуже, и это откровенно выводило из себя, хотя и причина злости обескураживала. Аарон устал бороться с собой и своей головой и предпринял попытку отвлечься. Но не сказать, что это помогло. Думая о своём, он недовольно косился в сторону Джостена, но Нил делал вид, что не замечает его взгляды, или и правда не замечал, возвращаясь мыслями в ставшее привычным русло.       Основная масса студентов проходила плановый осмотр в больнице позже, так что Нил без труда нашёл свободное парковочное место у самого входа. Как обычно, заполнив бумаги на стойке регистратуры, они двинулись по коридору в крыло, где вели приём психологи. Нил не успел спросить Аарона, кто из них пойдёт первым, — тот уже скрылся за дверью кабинета Бетси. Нилу оставалось лишь опуститься в мягкое кресло и ждать.       Он не хотел думать ни о предстоящей беседе, ни о том, что Лисы тренируются без него, ни тем более о Кевине (как будто он ещё мог это контролировать, наивный), поэтому начал просматривать сообщения в телефоне. Большинство СМС были от Ники: пустяковые комментарии об увиденном в Нью-Йорке, расспросы про Милпорт, призывы прервать молчание и резонный вопрос, почему Кевин решил остаться дома и знал ли об этом Нил. Не знал… и не уверен, как бы отреагировал, узнай об этом раньше. Конечно, вряд ли Нил связал бы решение Дэя не лететь с кузенами и Мэттом в Нью-Йорк и его поездку в Эвермор, о которой Кевин знал, но для Нила до сих пор осознание, что это из-за него, было мучительным.       Рене поздравила его с праздниками дважды, Элисон — один раз, в групповой рассылке на Рождество. Несколько раз ему писали Дэн и Мэтт. Единственная СМС от Аарона была последней перед чередой поздравлений с Новым годом. «Не рассказывай Эндрю о Кейтлин», — говорилось в ней.       Аарон и Кейтлин тайно встречались на протяжении почти всего осеннего сезона. На матчах они избегали друг друга, а в перерывах между парами устраивали свидания в библиотеке. Когда Эндрю положили на реабилитацию, присутствие Кейтлин в жизни Лисов стало постоянным: несколько раз в неделю она ужинала с Аароном, иногда заглядывала в общежитие. Возврат к прежней секретности казался странным; Нила даже разобрало любопытство, как отнеслась к этому решению Кейтлин. Возможно, Аарону пришлось рассказать ей, как сильно её не любит Эндрю. Вряд ли она обрадовалась, зато Аарон позаботился о её безопасности.       Нил не до конца понимал причины такой лютой неприязни Эндрю, но не желал туда лезть, резонно рассудив, что это не его дело. Интересно, на Аарона и Кейтлин тоже делают ставки? Какого характера? Убьёт ли Эндрю их обоих, когда узнает? Или свернёт шею только Кейтлин, а Аарон ограничится новым игнором? Забавно…       Последними Нил открыл СМС от Кевина. Сам факт того, что тот ему что-то писал, уже вызывал по коже колючие мурашки, понимать причину которых опять не хотелось. Нил долго смотрел на первое сообщение, прежде чем его открыть, и собирался с мыслями. Потом вздохнул и нажал на кнопку, борясь с волнением. Первой была СМС в день его отъезда в Эвермор. СМС опоздала всего на несколько минут — в самолёте Нил отключил телефон, а отправлена она была как раз во время посадки на борт. Он несколько раз перечитал текст сообщения: «Жан поможет тебе, если ты поможешь ему.»       Нил отложил телефон и нахмурился. Жан… сейчас он испытывал к французу противоречивые эмоции. О некоторых из них он предпочёл не задумываться. Но в первые дни Жан вызывал у него лютую неприязнь, и это сообщение ничего бы не изменило, но теперь, по происшествии времени, он понял, что имел ввиду Кевин. Жан знал всю уродливую правду о клане Морияма — много лет назад отец продал его Тэцудзи в счёт уплаты долга. Жан ненавидел выпавшую ему участь, но давно смирился с ней и даже не помышлял о свободе. Он не сопротивлялся — он выживал. Делал всё, чтобы каждый новый день не оказался для него последним.       Среди прочего это предполагало и заботу о Ниле. Когда Рико истязал его, Жан с каменным лицом стоял рядом, но после неизменно помогал Нилу встать на ноги. В Воронах их сделали напарниками, а значит, успехи и промахи одного непосредственно сказывались на другом. Вряд ли Нил мог считать Жана своим союзником, и всё же Моро был единственным из Воронов, кто хоть как-то за ним приглядывал. Не по доброте, а из эгоистичных соображений, но только это и уберегло Нила.       Нил остался в живых и выбрался из Эвермора. Кевин тоже сбежал, когда его жизнь стремительно рухнула. А Жан по-прежнему оставался там, отчаянно стараясь удержаться на плаву. Какие чувства он испытывал, когда узнал о побеге сперва одного, потом второго? Считал ли обоих глупцами, посмевшими восстать против хозяина, или в глубине души завидовал, что они сумели выбраться? Имело ли это вообще какое-то значение для Жана? Безопаснее и разумнее всего было совсем не задумываться об этом. Если он не находил в себе сил бороться, если считал борьбу бессмысленной, то помочь ему не мог никто.       На границе сознания Нила мелькнуло неясное воспоминание. Он напряг память, силясь вспомнить что-то связанное с Жаном… кажется, что-то важное… но что?       Нил отложил телефон и нахмурился. Кажется, он вспомнил. Это был второй или третий день его пребывания в Эверморе.

***

      Он лежал избитый и замученный на кровати Кевина и пытался дышать. Казалось, это такая лёгкая установка — просто дышать… вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…       Через полтора часа начнётся ночная тренировка. А у него по ощущениям болит каждая косточка, а порез во рту сильно саднит и против воли вызывает бессильные слёзы. Чёрт… как выжить здесь в оставшиеся дни — главный вопрос. Подушка Кевина почему-то пахнет ментолом. Или ему только так кажется? Ментол… странное ощущение, учитывая, что весь день ему казалось, что он насквозь провонял металлическим запахом собственной крови.       На выдохе, оставаясь на зыбкой грани сознания и небытия, он вновь шепчет его имя. Бессознательно, просто на чистом рефлексе, как молитву…       Кевин.       Это чистое наваждение. Игра его подсознания, которое он не может контролировать, пребывая практически в невменозе. Это похоже на лихорадку или бред, вызванный острой болью, помутнением рассудка или тяжёлой болезнью. То, что он снова зовёт Кевина по имени, логически можно объяснить только одним — он вынужден занять его кровать, где всё напоминает о нём и даже запах его остался, и это несмотря на то, что самого Дэя тут не было уже больше года. Или его запах — это тоже игра его подсознания?..       В некотором роде его имя, произнесённое вслух, оказывало седативный эффект, и становилось немного легче. Как принятие морфия. Но это уже было явным самовнушением, как плацебо — принимаешь пустышку, но свято веришь, что она вылечит. Вылечит… напоминание о нём не лечило, но притупляло боль. Это напоминало, ради чего он здесь. Ради чего подставляется под удары и нож своего мучителя, ради чего не может сдать назад. Напоминало о собственных обещаниях и о намерении защитить его любой ценой. А значит, надо терпеть. Имя Кевина не могло послужить обезболивающим, но помогало удержать сознание ясным, несмотря на раны и боль.       Если забыть, что за этим следовали новые удары разъярённого Рико. Который уже возненавидел Нила за такую вольность. Почему он в бреду зовёт Кевина? Он слишком долго считал его своей собственностью, любимой игрушкой, с которой мог обращаться как ему вздумается. Но тот сбежал из-под самого носа Мориямы и сейчас вполне доволен новой командой. Хотя по мнению Рико, довольствоваться там было совершенно нечем — Дэй попал к неудачникам-Лисам, с пьедестала упал на самое дно, ниже уже просто некуда и… и это его собственный выбор, на который он не имел права, как считал Рико. Но какого чёрта этот мелкий гадёныш повторяет его имя?! Что между ними произошло за эти месяцы, из-за чего в бреду Натаниэль вспоминает именно его? Неужели из-за своего ебанутого безрассудного желания его защищать он успел привязаться к Дэю? Да ну, бред какой-то. Тут явно что-то другое… но что?       К счастью Нила, в ту ночь Рико к себе вызвал хозяин, и он остался в комнате с Жаном, который после очередного истязания Мориямы не ушёл к себе, а остался сидеть на краешке его кровати.       Кевин…       Блять, как же болит голова, неужели будет сотрясение… в висках стучит так, что он почти не слышит посторонние звуки и даже удары сердца только чувствует — оно бешено колотится под окровавленной майкой. И у него нет никаких сил даже на то, чтобы её сменить и промыть раны. Дерьмо… задача выжить до конца срока его пребывания в Гнезде усложняется до максимума.       Жан смотрит на почти бессознательного Нила пристально, хмурится, поджав губы и молча решает, как ему помочь, пока отсутствует Рико.       — Кевин. — Вновь шепчет Нил, слабо сжимая пораненные руки в кулаки, что давалось ему с явным трудом. — Обещай не сдаваться, если я не выживу… не смей приближаться к этому уёбку, что бы он ни пытался тебе внушить. Ты должен доказать всем и себе, что ты никогда не был вторым…       Чёрт, оставаться в сознании становится ещё сложнее. Но что-то удерживает его на грани. Какая-то слишком осознанная и ясная мысль, не дающая поддаться боли и провалиться в пустоту окончательно.       Ментол. Даже сейчас он ощущает этот запах слишком ясно, слишком чётко. От него никуда не деться… и его зелёные глаза, смотрящие с немым укором из темноты, стоит только прикрыть свои.       Невыносимо. И одновременно мучительно успокаивает, будто наглотался спасительных таблеток… после того, как закончится их действие, непременно наступит отходняк и ломка, но на короткое время становится почти хорошо.       Настоящее безумие…       Жан смотрит на него большущими глазами и не уходит. Хотя перед тренировкой мог бы ещё немного поспать. Сегодня тренировка точно не будет лучше, чем в предыдущие два дня — если Нил и сумеет соскрести себя с кровати и даже переодеться, то толку от него будет минимум. Они оба знают, что им за это будет, и Нилу просто хочется, чтобы это скорее закончилось. Как жуткий кошмарный сон, который рассеется, стоит только открыть глаза… беда в том, что Эвермор и Рико — не плод его воображения, а жуткая реальность, в которую он попал добровольно, стремясь дать защиту Кевину и возможность спокойно спать по ночам, не боясь бывшего хозяина и друга (в одном лице).       Нил почти проваливается в тяжёлый сон, когда вдруг чувствует лёгкие прикосновения к своей голове мягкой влажной тряпкой и чьи-то тёплые пальцы. Открывает глаза и видит Жана, который подсел вплотную и вытирает кровь с его головы и лица, не сводя при этом с Нила сосредоточенного и какого-то подозрительного взгляда.       — Жан. — Морщится Нил, который всё равно не имеет сил его прогнать, даже если бы сильно захотелось.       — Почему ты повторяешь его имя? — Вдруг спрашивает француз, замерев возле его лица с окровавленной тряпкой в руках.       Пауза. Нил смотрит на Моро слегка обескураженно, будто не ожидал вопроса. От Рико ожидал, и Морияма уже пытался из него выбить ответ, но от Жана — нет.       — Я не знаю. — Неожиданно честно говорит Нил, слабо пожимая плечами.       В конце концов у него и правда нет ответа на этот вопрос. Жан недоверчиво щурится, достаёт откуда-то флакон с перекисью и принимается обрабатывать его раны. Нил морщится, но стойко терпит. В конце концов это не больнее ножей Рико… это почти терпимо, и руки у француза лёгкие, будто он не играет в защите в самой сильной команде лиги своей тяжёлой клюшкой, а лечит больных, сидя у их кроватей с горькой усмешкой — то ли пытаясь утешить, то ли облегчить чужие страдания.       Нил и сам не понял, почему такая ассоциация пришла в голову. Вряд ли у Жана когда-нибудь будет выбор профессии, для него уже давно всё решено и пути назад нет. По крайней мере пока Моро сам в это верит.       На самом деле ему даже жаль француза. Он не винит его за бездействие, за безмолвное присутствие во время пыток Рико. Скорее всего, как подозревал Нил, после побега Кевина Жан стал главной грушей для битья Мориямы и его точно не жалели. Но каким образом он мог бы помочь Моро, если сам при этом уже едва жив — вопрос, на который у него тоже нет ответов.       — Ты сблизился с ним, да? — Тихо спрашивает Жан, откладывая перекись и пропитанную кровью тряпку.       Он протягивает Нилу стакан с водой и какую-то таблетку, а Лис слишком ослаблен и измучен, чтобы спорить и подозревать француза в намерении его отравить или нанести ещё какой-то вред. Он итак едва живой от порезов и ран, у него пробита голова, хуже уже не будет. Вернее, может и будет, но явно не от обезболивающего, который даёт ему Моро, как понял Нил остатками мозга.       — Я должен его защищать. — Закинув в себя таблетку и сделав несколько глотков спасительной воды, он пожимает плечами.       Это такая простая и понятная для Нила правда, что её легко выдать даже Жану, и меньше всего сейчас он боится осуждения или упрёков со стороны защитника Воронов. В конце концов это никого больше не касается, кроме них двоих. Сейчас Нил считает, что это не касается даже Эндрю, которому он дал слово оберегать Кевина.       — Мы не друзья, если ты об этом. — Морщится Джостен, шумно выдыхая.              Ему всё ещё больно глотать, и порез на щеке отзывается острой болью, стоит только отправить в рот даже глоток обычной воды.       — Я не об этом. — Вдруг говорит Жан и смотрит так серьёзно и пристально, будто ища ответы в измученном лице Лиса… которых по-прежнему нет.              Догадка озарила его сознание неожиданно и ярко. Он поражённо смотрел на француза и не мог поверить в своё абсурдное предположение. Да нет, не может быть… это какой-то бред. Жан не стушевался под его взглядом, а наоборот вздёрнул подбородок и смотрел упрямо, а его серые глаза потемнели; сейчас в них Нил разглядел горечь и ещё что-то такое, что он охарактеризовать не смог.       Вот где пиздец. Нил разом понял и неприязнь Моро к нему, которую он открыто старался не показывать. И странные взгляды, которые он бросал на Нила. И вопросы про Кевина, которые он задавал шёпотом — явно боялся, что их услышат. Нил понял, что открыто обсуждать в Гнезде своего бывшего нападающего тут под запретом. Нил думал, что они друзья. Наверное, так оно и было. Для Кевина. Но для Жана?       — Твой вопрос абсурдный. — Хмурится Нил, не понимая пока, как относиться к своей догадке. — Всё, что я делал последние девять лет — пытался выжить. Неужели ты думаешь, что мне есть дело до личных отношений? — Его голос так и сочился сарказмом, но Моро это не проняло, он даже бровью не повёл.       — Тебе. — Твёрдо произнёс француз, прищурив глаза. — А ему? — Выдал он, окончательно сбив Нила с толку.       А ему?       Нил не нашёлся с ответом. Вопрос по прежнему звучал бредово. Они даже не друзья. Они не близки. Всё, что есть между ними — отчаянное желание Нила защищать и дать возможность жить дальше, жить лучше, несмотря на травмирующее прошлое… доказать спортивному миру и себе самому, что на самом деле он всегда был первым, и цифра на щеке ничего не значит. Что думал об этом сам Кевин, уже не играло роли.       Нил непонимающе моргал на Жана, и сам не понимая, что думает об этом. Ему казалось, что Кевин сделан из того же теста, что и он сам. В отличие от остальных Лисов, которые строили отношения, влюблялись, гуляли, устраивали вечеринки и в перерывах от игр и тренировок стремились жить как нормальные люди, Кевин был далёк от этого всего. Казалось, что кроме стадиона и тренировок его вообще ничего не интересует. Дай ему волю — будет жить в Лисьей норе, и оттуда его не вытащит даже Эндрю с ножами.       — Тебе. А ему?       Чушь какая-то. Есть ли Кевину до него дело? Об этом спрашивает Жан? Об этом даже думать смешно.       Хотя если честно, то не очень…       Не дождавшись ответа, Жан бросил на Нила новый странный взгляд, буркнул «поспи» и вышел. До тренировки оставался час, но Нил так и не смог задремать, сбитый с толку неожиданными вопросами Моро.       Запах ментола окутывал словно одеялом, а вокруг его книги, фотографии, стикеры с записями его почерком, даже его тетради на другой полке… будто Кевин где-то рядом и вот-вот вернётся в комнату. Только он не вернётся. И он не игрушка Рико. Если будет нужно, Нил сам ёбнет клюшкой Дэя, если тот будет рваться обратно. Только вопрос по-прежнему сбивает с толку…       А ему?..       Бред. Кевину нет до него дела. Только вот почему чуйка Нила, которой он привык доверять, в голос кричала, что это не так?..       Да ты просто помешался, парень. И скажи спасибо, что тебя услышал Жан, а не Рико. И не сам Кевин — вот где был бы пиздец.       Пиздец… но разве может быть ещё хуже, чем сейчас?       Оказалось, может. Падая на дно, не забывай, что оттуда могут постучать. И имя Кевина он ещё не раз произнесёт вслух, не столько выбешивая этим Морияму, сколько пугая самого себя и не имея ответов. Какого чёрта, Дэй?..

***

      Но как оказалось, это было не единственным сообщением, которое он получил от Кевина за время своего отсутствия. Нил долго смотрел на второе, прежде чем его открыть. Будто предчувствие в голос вопило, чтобы он не лез туда и что после этого может всё измениться… но любопытство оказалось сильнее, к тому же между ними уже всё изменилось, так и что он теряет?       Отправлено СМС было ночью. Некоторые слова Нил с трудом разобрал из-за ошибок, отсутствия пробелов и знаков препинания, какие-то разобрал чисто интуитивно… это что выходит, он был пьяный?       Догадка вызвала мурашки по коже. Поведение Кевина и без того вызывало странные ощущения и кучу вопросов, на которые на самом деле он не хотел знать ответы; его эмоции, злость, признание, что ему не всё равно — что уже само по себе было странным и предсказуемо вызывало недоверие, его рука на колене… так, об этом вспоминать вообще не надо… но чтобы тот писал ему пьяным? Если Нил и раньше не мог утверждать, что знает Дэя, то теперь и вовсе терялся и в голове образовалась каша. Он вообще его не знает, походу. И тот, кого Нил видит в последнее время, значительно отличается от того Кевина Дэя, которого он знал раньше. Или думал, что знает.       Если разобрать ошибки, налепленные друг на друга слова и расставить пробелы, получалось что-то вроде такого:              «Вот же идиот… тебе жить надоело? Зачем ты поехал туда? Блять… нахуя, Нил? Ненавижу тебя за то, что я перестал спать. Ненавижу за то, что мне не похуй на то, что он может с тобой сделать. А он может. Ты не представляешь, на что он способен… бесполезно просить тебя не нарываться. Ты же мазохист, ты специально будешь его бесить… ты это даже не прочитаешь, да? Ладно, похуй. Я ненавижу себя за то, что тебя не остановил. Но что это меняет? Я никогда не смогу побороть страх перед ним. Но я преклоняюсь перед твоей смелостью и безрассудством… блять, не читай это… забудь, что я написал. Просто вернись, большего мне не надо.»       Смысл сообщения скручивал в узел внутренности и вызывал ледяную волну мурашек. Несмотря на маты и ошибки, написано слишком осмысленно для человека, пьяного в хлам.       «Просто вернись, большего мне не надо.»       Нил глубоко вздохнул, силясь унять бурю, поднявшуюся в груди после прочтения. Он задавался вопросом: прочитай он это сообщение там, в Эверморе, легче было бы ему дальше терпеть издевательства Рико или наоборот — он быстрее бы сломался? Эмоции… непонятный ворох ощущений, которые он испытывает в последнее время и которые не может взять под контроль… это слабость. При наличии слабости легче сломаться. А Рико наверняка быстро бы понял, что на Нила можно этим воздействовать. Пусть он не понимал, почему Нил в лихорадке зовёт Кевина. Но если бы Нил дать понять, что на него это влияет — непременно бы воспользовался этим. И совершенно не факт, что он смог бы выстоять под его истязаниями.       «Просто вернись…»       «Ненавижу тебя за то, что я перестал спать.»       «Ненавижу за то, что мне не похуй-»       Сердце гулко билось о рёбра, грозя выпрыгнуть из грудной клетки а мысли хаотично разбредались по опустевшей голове. Одно сообщение — и в голове хаос, в жизни сумбур и между ними ещё больше непонятностей. То ли огромная пропасть, то ли жалкая пара шагов… один шаг навстречу и…       Не бывать этому.       Блять. Нельзя об этом думать.       Он машинально нажимает на кнопку, открывая последнее сообщение, которое может ещё дальше отправить его вниз и погрузить на дно. А снизу вот-вот постучат.       «Забей. Я выпил лишнего и… только не смей умирать, слышишь? Мы ещё должны победить их в финале. Ты должен выйти со мной на поле, иначе всё было зря. У нас нет тебе замены, поэтому не подведи. Я надеюсь на тебя.»       Нил незаметно выдохнул, испытав короткое облегчение. Вот это уже больше похоже на Кевина, вот это в его стиле. Умри, но выйди на поле и выиграй — вот его девиз по жизни. Это легче, чем его неловкое выражение заботы и переживания, и напоминание, что он не спал из-за него две недели. Было бы легче… если бы последние предложения всё не перечеркнули.       «Я слишком много думал о тебе последние дни и не понимаю почему, но надеюсь, причина только в том, что я за тебя боюсь. Рико — псих, пожалуйста, не зли его и вернись.»       Пиздец. Если бы можно было отключить мысли нажатием одной кнопки, а нажатием второй — эмоции, Нил бы это сделал, не задумываясь. Потому что это было уже слишком. Теперь реально даже пытки у Рико не казались такими жуткими. Каких-то два сообщения, а внесли раздрай похлеще, чем разговор по душам или ещё что-то такое. Хотя куда уж хлеще?..       «Я за тебя боюсь.»       Чёрт… он единственный знал, где Нил. Знай об этом Ваймак и другие Лисы, конечно, ребята тоже бы боялись и мечтали сравнять Замок Эвермор с землёй, а самому Рико набить морду и это в лучшем случае. Но… именно его слова выбивали почву из-под ног. Это становится настоящим помешательством… этого нельзя было допустить.       Но разве теперь он может это контролировать?       Щелчок открывшейся двери вывел Нила из задумчивости. Он посмотрел на время и захлопнул крышку телефона, обещав себе подумать об этом завтра, а лучше вообще никогда не думать. Когда появился Аарон, Нил с усилием встал — медлительность объяснялась не столько болью в ногах, сколько нежеланием общаться с психологом. Бетси вместе с Аароном вышла в коридор и тепло улыбнулась Нилу.       — Здравствуй, Нил.       Он последовал за ней, а у двери обогнал и вошёл в кабинет первым. Здесь всё выглядело так же, как в августе, от аккуратно разложенных диванных подушек до стеклянных фигурок на полке.       Только вот они стали другими. Или ему только так кажется? Сделал ли его другим человеком тот хаос, что творится в голове из-за него?       Нил сел на диван и стал наблюдать за Бетси. Закрыв за собой дверь, та приготовила себе какао и посмотрела на Нила.       — Я помню, ты говорил, что не любишь сладкое. Если хочешь, у меня есть чай.       — Я в порядке.       Да ладно?       Бетси заняла место напротив.       — Давно мы не виделись. Как поживаешь?       — Лисы прошли в весенний чемпионат, Эндрю выписался и больше не принимает таблетки, а я по-прежнему нападающий в стартовом составе. — Проинформировал Нил. — Грех жаловаться.       «А ещё я выжил за две недели пыток в Эверморе, вернулся и обещал кое-кому не сдохнуть, даже когда за мной явится Морияма и люди отца. — Издевался внутренний голос, которого Нил не смог сходу заткнуть. — Я, кажется, помешался на товарище по команде и не могу выбросить его из головы. Чёртова-Кевина-мать-его-Дэя. У него зелёные глаза и вечно холодные руки, он пахнет ментолом и тайком пьёт ванильный латте. А ещё в него влюблён Жан Моро. Но для чего вам эта информация, доктор Добсон?»       Нил с силой отмахнулся от дурацких мыслей и натянул на лицо равнодушное выражение. Не хватало ещё, чтобы Бетси что-то прочитала по его лицу. Мало ему собственных мыслей… не хватало, чтобы ещё кто-то ковырялся в его голове.       — Кстати, поздравляю с отбором в чемпионат. — Сказала Бетси. — Признаюсь, я мало понимаю в спорте, но у вас в команде играют настоящие таланты, а ваш прошлогодний взлёт — это нечто фантастическое. Думаю, вы отыграете блестяще. Для меня Техас — это далековато, но я обязательно приду поболеть за вас на матче против Бальмонта. Готовы сразиться?       — Пока нет. — Ответил Нил. — Но будем. У нас нет выбора. Месяц назад мы пообещали, что весной не проиграем ни одного матча. Не то чтобы мы передумали, просто сейчас, в январе, мы понемногу начинаем понимать, что нас ждёт и чего будет стоить каждая победа. Наши соперники — сильнейшие команды в стране, а мы лишь недавно поднялись в таблице.       «Мы ещё должны победить их в финале. Ты должен выйти со мной на поле, иначе всё было зря. У нас нет тебе замены, поэтому не подведи. Я надеюсь на тебя.»       Я. Надеюсь. На. Тебя.       Эти слова — как заклинание… попадали в голову и воздействовали на мозг, как наркотик. Разве теперь он имеет право на осечку?       Чёрт… тебя стало слишком много. Отпусти хоть на немного. Это невыносимо, Кевин.       — Весьма зрелый подход и к тому же, — Бетси слегка помахала руками, подыскивая слова, — очень продуманный. Больше похоже на заявление для прессы, нежели на нашу с тобой беседу. Я надеялась, мы уже миновали этап закрытости. Пожалуйста, помни: я здесь не для того, чтобы давать оценку твоим словам.       — Я помню. — Лаконично ответил Нил и подавил желание скривить губы.       Ему заранее надоело здесь находиться, он не хотел никаких бесед с этим человеком и к тому же не знал, как справиться со своими мыслями и эмоциями; а ещё был вынужден вместо тренировки просиживать штаны в её кабинете. Кому это понравится?       Наклонив голову набок, Бетси продолжила:       — Может, поговоришь со мной?       Нил равнодушно пожал плечами и спросил:       — Что вы хотите от меня услышать?       — Что угодно. Это твоё время.       — Что угодно? — Переспросил он, и когда Бетси ободряюще кивнула, начал рассказывать о матчах с участием команды Техасского университета, записи которых он смотрел.       Хотя тема никак не касалась его лично и Бетси наверняка ожидала иного, она не перебивала и никак не выказывала скуки. Она лишь пила какао и слушала так внимательно, будто это была самая увлекательная история за целый день. Почему-то от этого Нил невзлюбил её ещё больше, хотя и не остановился.       Он говорил и старался не думать, не представлять на её месте другого человека, разговор с которым принесёт обоим куда больше пользы, хотя бы из-за заинтересованности первого и необходимости поговорить второго. Необходимости… он трудом, но признал самому себе, что ему и правда хотелось побыть с ним, а разговор про их соперника — лучший повод это сделать, не вызывая подозрений. В конце концов все знают, что у них обоих экси головного мозга. Кого удивит желание Нила это обсудить?       Ой, да кому ты пиздишь, Джостен. Обсудить команду из Техасского университета тебе хочется. Кто в это поверит?       Продолжало издеваться его второе «Я», отчего-то говоря сейчас язвительным голосом Аарона, но Нил упрямо отмахивался.       Когда до конца сеанса оставалась пара минут и свобода уже маячила на горизонте, у Нила против его воли вырвался вопрос, который непременно должен был порадовать Бетси, наверняка уставшую слушать про экси и игру на поле.       — Как перестать думать о том, о чём непозволительно? — О ком непозволительно.       Вопреки его опасениям, Бетси никак не выказала эмоций — ни удивления, ни заинтересованности, ни любопытства. Она склонила голову набок и внимательно посмотрела на Нила, думая над ответом.       — Смотря о чём речь. — Невозмутимо ответила психолог, не меняя спокойной интонации. — Если это «что-то», что вредит твоему здоровью или нарушает закон, то стоит направить мысли в более безопасное русло, потому что иначе это тебе навредит. — Вредит ли его здоровью поездка в Эвермор с целью защитить того… как раз о ком и непозволительно думать? Какая ирония. — Если же нет, то стоит разобраться с причиной, почему ты решил, что это для тебя непозволительно. — Лаконично ответила Бетси, разводя руками. — Возможно, всё не так плохо, как ты считаешь, и думать об этом можно?       Закончилось время сеанса. Нил не ответил, а она и не ждала. У дверей он направил на неё долгий нечитаемый взгляд, в глубине души благодаря за то, что не стала мучить его расспросами. Говорить на эту тему с психологом казалось сумасшествием. Думать об этом уже не было никаких сил. А уж обсудить это с кем-то… и вовсе полное днище — как выразился бы Эндрю.       Бетси его отпустила. Он вышел из кабинета, забрал Аарона и направился к машине. Аарон заговорил только на полпути к стадиону.       — Я ничего ей не сказал.       Они ехали вдвоём, однако Нил не сразу сообразил, что Аарон обращается к нему. В голове ещё звучали слова Бетси:       «стоит разобраться с причиной, почему ты решил, что это для тебя непозволительно.»       Действительно, почему он решил, что ему нельзя думать про Кевина? Это даже звучит абсурдно… какая ещё тут нужна причина, чтобы это понять?       «всё не так плохо, как ты считаешь, и думать об этом можно.»       Это уже реально помешательство… зря он об этом спросил. Итак было нелегко отмахнуться от своих мыслей, а после ответа Бетси стало ещё сложнее. Когда-то давно мать прочно вбила в его башку, что личные отношения и чувства для него под строгим запретом. До недавних пор он хорошо об этом помнил, да и сейчас не забыл. Беда в том, что раньше не было ни одного человека, который мог бы вбить в него зёрна сомнения. Ни одного… и он равнодушно смотрел на людей через цветные линзы, даже не пытаясь что-то разглядеть за их оболочками.       Но потом появился он. Мальчишка из его прошлого. Выросший. Повзрослевший. Который тоже через многое прошёл, чтобы стать тем, кем является сейчас. Через травмы и боль, жестокость и тиранию бывшей команды. И… Нил понял, что не может продолжать смотреть на людей через призму безразличия и чёрно-белых оттенков. Лисы смогли заменить ему семью, даже если это не хотелось признавать. Это опасно было признавать, учитывая его историю. А Кевин… глядя на него, стремительно рушилась стена, которую он так старательно строил долгие годы, отгораживаясь от людей усилиями матери; рушилось всё то, чем он жил, все его запреты и заветы Мэри. И это казалось полным сумасбродством.       У него глаза зелёные.       Даже этот простой факт выбивал почву из-под ног. А ведь он обещал себе, что так будет всегда. Но не смог сдержать слово, данное матери. То ли ещё будет?..       Нил не заметил, как задумался, а когда повернул голову к Аарону, увидел, что тот смотрел в окно.       — Я тоже. — Сообщил он, дёрнув плечом.       Аарон странно на него посмотрел, но больше ничего не сказал. Кажется, они в коем веке друг друга поняли и этого обоим было достаточно.       Нил следил за дорогой, а Аарон думал о своём. Ему тоже было о чём поразмышлять, и не сказать, что его, как и Нила, это радовало.       Нил припарковался на том же месте, где забирал машину. Он остался в комнате отдыха, а Аарон пошёл надевать защиту. Конечно, ему-то можно, он-то здоров! Нил попытался отогнать невольную зависть, и это у него почти получилось. Динамичная игра техасцев хорошо отвлекала от беспричинного раздражения (хотя почему это беспричинного?), однако спустя всего несколько минут мимо него прошли Рене и Элисон, и Нил перестал следить за матчем. Проводив их взглядом, он немного поколебался, затем поставил запись на паузу.       Он невидяще уставился в стену напротив и мысленно боролся с собой. Одна его (несомненно, разумная) часть уговаривала остаться на месте и смотреть матч их соперников, как ему поручил Ваймак. Вторая рвалась на поле. И даже не из-за находящегося сейчас там Кевина. Просто там было его место. Там его стихия. Что толку просиживать задницу здесь на диване, когда вся команда там? Это же просто невыносимо!       За девушками закрылась дверь, и только тогда Нил поднялся и медленно направился во внутреннюю зону через заднюю дверь. Он услышал стук мяча, отскакивающего от бортов. Ваймак стоял у скамейки запасных и отпускал замечания по ходу тренировочной игры. Нила он не видел, а шум вентиляции заглушал шаги. Нил остановился на безопасном расстоянии и принялся наблюдать за товарищами.       Команда из всего шести игроков казалась совсем маленькой, зато их решительному настрою могла позавидовать любая полноценная сборная. Дэн и Кевин играли в нападении против трёх защитников и, несмотря на численное меньшинство, сражались без устали. Кевину несколько раз удалось обвести Ники и Аарона и ударить по воротам. Эндрю отбивал все мячи, но как именно он это делает, Нил разглядел не сразу. После нескольких ударов Нил увидел, что Эндрю не посылает мяч обратно на поле, как обычно, а целится в Кевина, точнее, бьёт ему по ногам. Кевину приходилось выписывать кренделя, чтобы не споткнуться о мяч. Когда Дэн наконец пробила оборону Мэтта и сама нанесла удар по воротам, Эндрю устроил ей то же самое. Она чудом не подвернула ногу, хотя всё-таки поскользнулась, и Мэтту пришлось её подхватить.       Ваймак выругался, и, повернувшись, хотел уже бросить папку-планшет на скамейку, но в этот момент заметил Нила, и его рука замерла в воздухе. Нил ожидал, что тренер прогонит его с поля, однако Ваймак щёлкнул пальцами, а потом показал на дверь, ведущую на поле.       Но Нил уже отвлёкся, бросив случайный взгляд в сторону ребят и ожидаемо завис. На лице Дэн застыло сердитое выражение, и она явно ругалась, опершись на плечо Мэтта. Ники уселся на паркет и устало обмахивался ладонью, глядя на свои колени. Кевин…       — Скажи своему психованному дружку прекратить эти выходки, пока он кого-нибудь не покалечил. — С долей недовольства сказал Ваймак Нилу, постучав по прозрачному щиту и обозначив паузу в игре.       Нил прослушал сказанное тренером и только стук по ограждению вывел его из транса, заставив вздрогнуть. Но глаз от поля он не отвёл. Кевин стоял посреди площадки и примерно с тем же сердитым выражением лица, как и Дэн, смотрел в сторону Эндрю. Нил заметил, как он морщится, и как за то время, что он за ним наблюдал, Дэй уже два раза хватался за левое бедро, очевидно успев накануне получить ушиб или удариться. Нил нахмурился, глядя на него. И не слышал, что говорит ему Ваймак. Потом перевёл взгляд на стоящего истуканом у ворот Эндрю и запоздало услышал просьбу тренера, но кажется, его опередили.       Обогнув замершего посреди площадки Кевина и сидящего на полу Ники, к брату решительно направился Аарон; Нил со своего места не мог слышать их разговор, но появление близнеца рядом с Эндрю заставило его отвлечься даже от Кевина, потирающего ушибленное бедро. Это было уже любопытно.       Аарон подошёл к брату, недовольно поджав губы, и глядя на равнодушное выражение его лица, которое было до боли привычным, его решимость меньше не стала. Он не вполне понимал, как воздействовать на близнеца, он знал, что скорее всего Эндрю его не послушает. Но он видел, как за ограждением Ваймак что-то говорил Нилу, показывая в сторону брата, и догадался, о чём просит его тренер, и это ему не понравилось. Неужели и правда даже Ваймак считает, что Джостен так легко может влиять на Эндрю? И почему-то это стало жутко раздражать.       — Прекрати. — Выдохнул Аарон, подойдя вплотную.       Его не заботило, что их разговор услышат другие, ему надо было достучаться до брата, хотя бы попробовать.       — Ты их покалечишь, нас итак осталось девять. Эндрю…       Тот пренебрежительно отмахнулся от Аарона, как от назойливой мухи, и выставил перед собой ладонь, закинув второй рукой клюшку на плечо.       — Почему ты вдруг решил, что мне не наплевать? — Выгнул бровь Миньярд.       Вопрос прозвучал как пощёчина, но Аарона это не заставило отступиться. Он нахмурил брови и упрямо поджал губы, глядя на близнеца с некоторым вызовом.       В какой-то момент в глазах Эндрю мелькнула непонятная эмоция, что-то, что можно было обозначить как заинтересованность; видеть перед собой такое же лицо, как своё собственное, только вот с этим бесящим выражением было несколько странно. Будто смотришься в зеркало, которое искажает отражение и показывает не то, что ты привык в нём видеть. Аарон ничего этого не заметил, и недовольство в глазах брата не заставило его сдать назад. Да и какого чёрта должно было?       — Потому что ты часть этой команды? — С прохладцей предположил Аарон, пожимая плечами и внимательно наблюдая за малейшими изменениями в лице брата.       Будто ждал от него проблеска понимания. Или злости. Или что Эндрю его ударит. И даже готов был получить по шее… да чего угодно, кроме этой бесстрастной маски, не сходящей с его лица все дни после возвращения.       Конечно, нарываться на брата было опасно в любом случае, даже не учитывая, что у него под повязками ножи и он их достанет, если посчитает нужным. Но уж больно хотелось вызвать в нём хоть долю эмоций.       Возможно, на остальных Аарону и было плевать, как и на то, что Эндрю своей жёсткой игрой может их сломать. Но это был удачный повод попытаться воздействовать на Эндрю, чем он и воспользовался.       — Неудачный аргумент, Аарон. Давай ещё. — Лениво выдохнул Эндрю, выдавив слабую усмешку.       Сейчас эта усмешка не была похожа на безумный оскал, как до прекращения принятия таблеток, но даже сейчас смотрелась на его лице пугающе. Аарону тоже приходили в голову похожие мысли: будто бы смотрит в зеркало, но видит какого-то другого себя… непредсказуемого, агрессивного и которого он никак не может контролировать. Это несколько выводило из себя, хоть он и понимал, что глупо так думать. Они близнецы, но при этом совершенно разные личности. Глупо было ожидать, что они будут одинаковы в чём-то, кроме внешности.       Аарон едва подавил желание заскрежетать зубами от раздражения, понимая, что этого Эндрю и добивается.       — Прекрати калечить людей из своей команды. — Упрямо повторил Миньярд, стараясь не злиться.       Эндрю с полминуты смотрел на него со скучающим выражением лица, и Аарон уже решил, что не дождётся ответа, когда брат неожиданно выдал:       — Что мне за это будет?       Аарон моргнул, поглядев на него растерянно и соображая, не ослышался ли?       — А что ты хочешь? — Прозвучало слишком слабо и неуверенно, но теперь Аарон отчётливо видел интерес в глазах близнеца и это слегка напугало.       Но отступать было поздно.       — Завтра едем в Колумбию, — невозмутимо объявил Эндрю, сканируя его взглядом, — я хочу поменяться с тобой местами на одну ночь.       — Что? — Тупо произнёс Аарон, хлопая ресницами. — Это как?       Это прозвучало настолько странно и обескураживающе, что он растерялся окончательно. Поменяться местами на одну ночь?       — Ты оденешься как я, возьмёшь ножи, проколешь ухо и хотя бы раз закуришь, а я буду изображать тебя. И об этом никто не должен узнать, понял? — Эндрю лениво облокотился на стойку ворот и говорил это так буднично, будто они обсуждали расписание матчей на оставшуюся часть чемпионата.       Аарон не понимал, шутит Эндрю или говорит всерьёз. Но зная его… он не шутит. Его странное желание сбило с толку окончательно, и Аарон не понимал, как на это реагировать. Для чего Эндрю это надо? Они должны одну ночь изображать друг друга, но нахрена? И при этом чтоб другие об этом не знали.       Мозг Миньярда быстро заработал, пытаясь сходу обозначить всю опасность этой затеи и любой подвох. То, что надо пробить ухо и курить — полбеды, в конце концов курить он уже пробовал, а ухо зарастёт, это не страшно. Но ещё надо будет надеть повязки и спрятать под ними ножи… это пугает гораздо больше. Как вообще можно постоянно ходить с холодным оружием? А ещё машина. Ему придётся сесть за руль? Ладно. Это нервирует, но тоже пережить можно… Аарон невольно повернул голову и бросил взгляд в сторону стоящего за стеклянным ограждением Нила и нахмурился. Затея брата для него казалась безумной, и он мог бы ещё отказаться, но теперь, глядя на Джостена, почему-то отказываться не хотелось. Он видел и преимущества дурацкой идеи Эндрю. Но как бы это не вышло им обоим боком…       Ладно, плевать.       — Мне надо сесть за руль? — Обречённо уточнил Аарон, уже зная заранее ответ.       — А сам как думаешь? — Эндрю посмотрел на него как на придурка и махнул рукой. — Всё, свали отсюда и не мозоль мне глаза. Я тебя услышал.       Аарон бросил на него короткий беспомощный взгляд, но Эндрю уже вернулся к воротам и не смотрел на близнеца. Аарон подумал, что это самая дурацкая и сумасшедшая афера за всю его жизнь. Но теперь он уже точно не отступит.       Аарон вернулся в центр площадки, после чего Ваймак возобновил игру. Когда Кевин сделал бросок по воротам, Эндрю отправил мяч едва ли не в противоположную стенку. Играть стало безопаснее, однако теперь всякий раз, когда Эндрю отражал удар, Кевину и Дэн приходилось нестись за мячом через всё поле.       Нил, стоя за ограждением недалеко от тренера, с изумлением смотрел то на разошедшегося Эндрю, то на Аарона, мельтешащего недалеко от его ворот. Какого хрена произошло? Что Аарон ему сказал такого, что Эндрю в коем веке прислушался к брату? Судя по лицам остальных Лисов и недоверчивому выражению на лице Ники, этим вопросом задавался не только он.       Ваймак тоже наблюдал за командой с хмурым недоверием, а потом отправил Нила дальше изучать тактику техасцев, и Нил нехотя поплёлся обратно в помещение.

***

      Вечером после ужина Нил решил увязаться за парнями в их комнату, чтобы это не выглядело слишком подозрительным. Он слушал оживлённую болтовню Ники и про себя радовался, что сейчас это ему на руку; Аарон выглядел ещё более притихшим, чем обычно, и явно чем-то загруженным, и Нилу было любопытно: не связано ли это с разговором близнецов на поле? Эндрю же выглядел совершенно обычно, ни на кого не смотрел и в разговоры не вступал. Но это-то как раз не удивляло… На Кевина он старался не смотреть.       В комнате Эндрю сразу же вытащил сигареты и ушёл курить в спальню. Аарон засел за домашнее задание, обложившись учебниками на диване напротив. Если он как-то и отреагировал на присутствие Нила, то никак этого не показал и в последующие полчаса вообще не смотрел в их сторону. Ники устроился в кресле с комиксами в руках. Нил только раз посмотрел на Хэммика, но на самом деле его пристрастия давно не удивляли. Вряд ли он бы стал читать какую-то серьёзную литературу или учебники.       Оказавшись на диване, Кевин тут же уткнулся в свой блокнот и потянулся к оставленному на столе ноутбуку. Нил несмело постоял рядом, но чтобы не вызывать ещё больше подозрений, с тихим вздохом сел рядом и тоже достал свою тетрадь. Полистал для вида, вспомнил всё, что увидел в записях матчей техасцев, вспомнил, о чём говорили с Ваймаком.       — Они играют грязно. — Заметил Нил, стараясь ни на кого конкретно не смотреть. — Будут провоцировать нас, возможны удаления. Важно не поддаваться, и…       — Ты не играешь. — Машинально возразил Кевин, не поворачивая головы.       — Спасибо, что напомнил. — Огрызнулся Нил, бросив на него недовольный взгляд.       — Пожалуйста. — Фыркнул Дэй, быстро бегая длинными пальцами по клавишам, и в это время на экране открывалась его привычная куча вкладок — записи матчей, новостные сайты, аналитика и т.д. — На случай, если ты вдруг забыл.       — Вы серьёзно будете обсуждать это перед выходными? — Ники оторвался от комиксов и посмотрел на них с кислым выражением лица.       — Нет. — Буркнул Кевин, который уже достал наушники и не был настроен на разговор.       — Да. — Возразил Нил.       Оба, и Ники, и Кевин уставились на него со своих мест, отчего ему стало неловко, но сдавать назад уже было глупо.       — Мне важно ваше мнение. — Заупрямился Нил, который теперь хотел вовлечь в разговор и остальных. — Нам нельзя пропускать больше трёх, и…       — Защита — не твоя забота. — Равнодушно отозвался Аарон, продолжая пялиться в учебник и тыкая туда пальцем. — Как и ворота. Ты нападающий, а значит…       — Он не играет, Аарон. — Раздражённо повторил Кевин и закатил глаза. — Но Нил прав: они играют грязно, а ещё они очень техничные и быстрые на флангах. Вы должны не дать подойти им к воротам с краёв.       — Это у них в полузащите та неадекватная, у которой больше всех удалений? — Зевнул Ники, теряя интерес к обсуждению.       — Неадекватная. — Фыркнул Аарон, откладывая конспект. — У неё в каждом матче драка. И вот если кое-кто поддастся, нас останется ещё на одного меньше…       — А что ты на меня смотришь? — Возмутился Ники, помахав перед собой сложенным в трубку комиксом. — Хочешь сказать, что я постоянно получаю красные карточки?       — А что, скажешь нет? — Съязвил Кевин, тоже отрываясь от экрана. — Аарон прав. Если кто-то удалится, то станет совсем хреново. А со сдержанностью у тебя большие проблемы, и…       — Нет, ты видел? Он опять на меня наезжает! — Негодовал Хэммик, активно жестикулируя и всем своим видом выражая протест «несправедливым» наездам Дэя.       — Ники… — Обречённо вздохнул Аарон и вернулся к учебнику.       Ники и Кевин, забыв о своих делах, активно принялись спорить про игру. Кевин наседал, Ники оправдывался… Наблюдая за ними, Нил старательно подавлял смех, изо всех сил изображая каменное лицо, и на самом деле остался доволен собой.       Он столько времени потратил на изучение соперника, что ничего нового он не услышит даже от наблюдательного и дотошного Кевина. День выдался длинным и каким-то странным, сеанс у Бетси, прочитанные СМС и новые откровения тогда, когда он и к старым не готов, пропущенная тренировка, нудные пары и ворох собственных мыслей, от которых некуда деться; напичканный информацией мозг нуждался хотя бы в коротком покое. Но слушая разгорячённый спор и голоса парней, неожиданно становилось спокойно.       Из комнаты вернулся Эндрю и сел рядом с братом напротив них. Казалось, его разговор вообще не интересует, Миньярд выглядел равнодушным и особо не вслушивался в спор, но пару раз даже он вставил пару своих замечаний, отчего Ники ещё активнее возмущался, а Нилу неожиданно захотелось спать. Хотя как можно заснуть в таком шуме?       — У них активные нападающие. — Резюмировал Кевин, поглядев в свой блокнот. — Надо меньше давать им бросать по воротам.       — Или кое-кому чаще бросать по чужим. — Съязвил Ники, уставший отбиваться от словесных атак.       — Это не твоя забота. — Отрезал Дэй, бросив на него недовольный взгляд.       — Станет моей, если ты… — Тут же отозвался Хэммик, возмущённо сверкнув глазами.       — Хватит, Ники. — Резкий голос Эндрю заставил замолчать их всех.       Нил их уже не слышал, и всё равно был благодарен Миньярду за вмешательство. Их голоса постепенно слились в один негромкий, ненавязчивый гул, будто сквозь сон слышишь радио или телевизор. В глазах потемнело, веки стремительно тяжелели и даже раны под повязками так сильно не ныли, как днём. Последним, что запомнил Нил, был ставший привычным запах ментола, прохладные ладони и чьё-то тепло под боком, а ещё изумлённый возглас Ники. Но дальше парней он уже не слышал.       — А что я вам говорил? — С торжествующей ухмылкой произнёс Хэммик, едва не потирая ладони.       — Ники! — Произнесли одновременно Эндрю и Кевин: один со скучающим раздражением, второй недовольно.       — А что Ники? — Фыркнул тот и закатил глаза, поглядев на спящего Нила почти на самых коленях у Кевина.       Аарон только хмыкнул. Он едва посмотрел в их сторону, но оставил увиденное без комментариев. Сам он в мыслях пребывал далеко отсюда. И предчувствие подсказывало Миньярду, что лёгкой поездка в Колумбию не выдастся. Но хоть когда-нибудь ему было легко?       Впрочем, после этой поездки может многое измениться не только у него.