Живи ради меня

      Нил проснулся после полудня, о чём свидетельствовал лёгкий полумрак гостиной тренера — солнце в это время дня светит в окно его кабинета, а в гостиную заглядывает утром, к тому же пока он спал, кто-то плотно задёрнул шторы, отчего складывалось впечатление, будто наступил вечер.       Он завозился на своём месте, обнаружив себя плотно прижатым к спинке дивана, и попытался привстать, но его израненное тело даже такому незамысловатому движению воспротивилось и тут же заныло плечо, поэтому с лёгким стоном он упал обратно на подушку. Тренер вчера сказал, что уже завтра — то есть сегодня — возвращается Эбби и сможет его подлатать, поэтому можно было слегка выдохнуть. Но самое сложное было впереди — завтра возвращается остальная команда, для которой ему нужно придумать убедительные объяснения и своему побитому виду, и татуировке на скуле, и резко изменившейся внешности. Можно было за это время перекрасить волосы обратно и надеть линзы, но Рико ясно дал понять, что устроит ад всем Лисам, если он вновь будет маскироваться. Как ни крути, выбора у него не было… а худшим было даже не объяснение с ребятами. А объяснение с Эндрю — и выписывают его уже завтра. Его компания в лице Ники и Аарона после прилёта закинет сумки и поедет за ним в Истхейвен. Третий же никуда и не улетал, и Эндрю об этом ничего не знает… Нил флегматично размышлял — насколько сильно разъярится Миньярд, узнав, что они оба нарушили все установленные им правила безопасности — один остался практически в одиночестве на все каникулы дома, и плевать, что дома у тренера, да и в конце концов Ваймак не обязан пасти каждого из них, даже их главную звезду и собственного сына; а второй, который должен был от него ни на шаг не отходить, две недели провёл в Эверморе. Плевать, что его там чуть не порезали на лоскуты, и тем более плевать, что он поехал туда ради безопасности команды и из-за угроз Рико сжить их со свету. Ради безопасности самого Миньярда и…       Он боком и немного бедром чувствовал рядом чьё-то тепло и совсем близко размеренное дыхание спящего. Прижатый к спинке дивана, замученный, истощённый и ещё более худой, чем обычно, казалось, Джостен занимал совсем мало места, будто он всё ещё тот щуплый 10-летний мальчишка из их общего прошлого. Кевин же не только не ушёл за это время, а продолжал спокойно спать, лёжа рядом на спине и закинув руку за голову. Под глазами у нападающего Лисов залегли тёмные круги, а бледное лицо в полумраке казалось ещё белее — отчего сам Кевин виделся Нилу немного нереальным, будто не существующим в этом мире и сошедшим со страниц какого-нибудь мистического романа. Ассоциация, конечно, дурацкая, но и вид у Дэя был болезненный. Ночью он на вопрос Нила про его внешний вид только отмахнулся, а когда тот не отстал, то досадливо буркнул короткое: «кошмары.» Нил не удивился, но бросил на него странный взгляд… после их разговора ему всё ещё было неловко и не верилось, что тот всерьёз за него переживал. Но выходит, что Кевин из-за него плохо спал и мучился с кошмарами? Или Нил много на себя берёт и кошмары связаны с прошлым Дэя, издевательствами Рико и тиранией хозяина?       На самом деле Нил даже не представлял, насколько был близок к правде… впрочем, сегодня Кевин впервые за долгое время спал без кошмаров и вообще без снов. Поэтому и не проснулся, когда рядом заёрзал Нил.       Нил не особенно беспокоился, что сказать Эндрю. Всё равно тот будет на него злой — в принципе здесь ничего не меняется, так толку переживать об этом? Кевин и вовсе об этом не думал, как показал их недавний разговор. Хотя как иногда казалось Нилу, Миньярда он побаивается и предпочитает его слушать. Но он ведь сам решил остаться дома, даже на время переехал к тренеру, да и кто бы решил на каникулах до него добраться? Если Рико всё это время был занят Нилом. Правда, вряд ли Эндрю это проймёт. Ну и ладно. Кевин в безопасности, ребята и сам Миньярд тоже, а значит, Нил сделал всё правильно.       Он ещё немного полежал, прислушиваясь к своим ощущениям и боли в теле, и лениво размышлял, что же ответить Эбби на её заданные и не заданные вопросы. А молчать она вряд ли станет. И как объяснить Лисам свой неожиданный внешний вид? В зеркало смотреть он не мог и не хотел — одного взгляда на своё отражение было достаточно, чтобы узнать в нём отца, а Джостен скорее вырвет себе глаза, если ещё хоть раз его увидит. Конечно, долго отрицать произошедшее с ним не получится, но…       Он подумал, что Кевин, конечно, был в ужасе — ведь он хорошо помнит его отца и как Мясник разрубил на куски того человека у них на глазах. Но он не оттолкнул его. Не требовал объяснений, не обвинял и не упрекал… Кевин заставил его пообещать, что Нил не будет делать глупости и рисковать собой, чтобы заставить Морияму отвечать перед законом. И сказал, что они обязательно что-нибудь придумают, чтобы не отдавать его Воронам и обломать Рико. Но как он себе это представляет? Кевин не был связан с кланом Веснински, который работал на Морияму и Кенго. Ему было проще уйти, даже вызвав страшный гнев Рико… но Рико сказал, что побег Нила с матерью дорого им обошёлся, что он принадлежит «Свите короля» и на самом деле тройка на лице Жана была его по праву, а вовсе не его четвёртый номер. И так просто в покое его не оставят — это же очевидно. Конечно, Нил может отказаться от своего плана ради очередного обещания… на этот раз Кевину. Но только с большой вероятностью это его не спасёт, но над этим он подумает позже.       Он всё-таки приподнялся, опираясь на подушку, и огляделся по комнате, избегая смотреть на спящего Дэя. Со вчерашнего дня тут ничего не изменилось, тот же лёгкий бардак, пара пустых бутылок на кресле и под журнальным столиком, толстовка Кевина на подлокотнике, рядом его же брошенный телефон, пустая кружка на столе… наверняка тренер уже заходил, хотя бы чтоб проверить, живой ли его подопечный или уже сдох (об этом, впрочем, думать не хотелось). Интересно, что он подумал, увидев их вместе на одном диване — флегматично думал Нил, стараясь не обращать внимания на ноющие раны под повязками. А вот завались сюда вся команда, он подозревал, что объясняться пришлось бы не только перед Миньярдом… поборов себя, он всё-таки повернул голову и посмотрел на спящего Кевина, в очередной раз оценивая его внешне и как бы между прочим замечая, что даже синяки под глазами, помятый и уставший вид, растрёпанные волосы и тревожное выражение, не сходившее с его лица даже во сне, его нисколько не портят. Неудивительно, что Рико бесился и желал оставлять его в тени, несмотря на очевидный талант, результаты на поле, обаяние и любовь фанатов… совсем неудивительно. Вкупе с эффектной внешностью Кевин Дэй стал для него не только прямым конкурентом за корону, пусть сам этого и не желал, а раздражающим напоминанием о собственном несовершенстве. Король должен быть идеальным в глазах «свиты» и подданных и несокрушимым… а как оставаться номером 1 в глазах общественности, когда номер 2 даже его самого заставляет в этом сомневаться?       Забавно. Нил всегда избегал психологов, даже к Бетси не горел желанием подходить, и не особенно разбирался в проблемах чужой психики. Чего уж там, и своих полно, отрицать это бессмысленно. Пытаться копаться в голове Рико Мориямы также желания не возникло, но его не оставляло стойкой ощущение, что Кевин своим успехом, стойкостью и талантом попросту вгонял его в комплексы. Рико не мог этого простить и, пользуясь безоговорочной властью, вымещал злобу на своих же товарищах по команде, включая самого Кевина и Жана. А на самом деле сколько ещё их было? Неужели все Вороны настолько искалеченные и подвергаемые жестокости их лидера? Или кому-то везёт и их не трогают? Что-то сомнительно.       — Нил. — Сонно пробормотал Кевин, открыв глаза.       — А? — Уйдя глубоко в свои размышления, не сразу отозвался Джостен, заморгав на него.       — Ты слишком много думаешь, прекращай. — Пробурчал Дэй, закатывая глаза. — Тебе надо восстановиться, и хотя в ближайшее время тренироваться и играть ты не будешь, но…       Нил недовольно фыркнул, поймав его на любимой волне.       — Я в порядке. — Он поймал мрачный взгляд зелёных глаз напротив и раздражённо повёл плечом — то сразу же отозвалось ноющей болью, и Нил скривился. — Ладно, я НЕ в порядке! Но будет несправедливо пропустить первую игру, ты так не считаешь? И вообще, в Эверморе я выходил на поле и в худшем состоянии, так что…       Кевин нахмурился как грозовая туча и смерил его злым взглядом, а затем приподнялся и сел рядом так, чтобы лучше видеть.       — Ты мне это говоришь? — Дэй пристально посмотрел на Лиса, но Нил не отвёл взгляд и упрямо поджал губы. — Я знаю, как выходить на тренировку и даже на игру с травмой, а однажды мне даже с разбитой головой пришлось играть, благо, под шлемом не видно повязку… — Он умолк, и зелёные глаза потемнели от обрушившихся на него воспоминаний, на миг в них мелькнула горечь, которую заметил Нил и тоже нахмурил брови.       Не то чтобы неожиданное откровение Кевина могло вызвать в нём ещё больший ужас, чем он уже пережил сам, а также когда видел потрёпанного Жана, неловко прятавшего раны и синяки под длинными рукавами широкой толстовки, и знал, каким образом бывший №2 Воронов получил травму… но одно дело знать, а другое — слышать об этом от него лично.       — Он больной ублюдок. Они все там больные ублюдки… — Мрачно отозвался Нил, коснувшись лба обмотанной бинтами ладонью.       — Ты не понимаешь. — Устало возразил Кевин и отвернулся, с трудом справившись с мрачными воспоминаниями.       — И не хочу понимать. — Покачал головой Нил. — Ответь мне честно. — Попросил он спустя паузу, и от того, как прозвучал сейчас его голос, Дэй напрягся, снова развернулся к нему и уставился тяжёлым взглядом, ожидая продолжения.       Нил расценил это как призыв продолжать и приготовился к бурной реакции, не вполне уверенный, что имеет право задавать ему подобные вопросы, но уже не мог промолчать.       — Тебя не беспокоит, что происходит с Жаном? — Лис смотрел пристально и внимательно, без укора, без нажима, но от его взгляда Кевин сначала откровенно растерялся, а затем помрачнел.       — Что ты имеешь ввиду? — Уточнил он, но уже знал, что услышит.       Конечно, его беспокоил Моро и что он остался совсем один, рядом с обозлённым Рико и совсем без поддержки и какой-либо защиты. Конечно, он об этом думал и понимал, что бросил его там одного. Но какой у него самого тогда был выбор? Это был единственный способ сбежать на свободу, и он знал, что Жан бы не пошёл за ним. Но впрочем, совесть это успокаивало весьма слабо…       — Кевин, я видел его. Я видел его взгляд, полный облегчения, когда Рико отвлекался на меня. — Невозмутимо продолжил Джостен, скрестив на груди руки. — И не могу его в этом винить.       Кевин почувствовал, как знакомое едкое чувство вины наполнило лёгкие и на бесконечно тягостные мгновения перестал дышать, хватая ртом воздух. Блять… это было несправедливо к Жану. И он понимал, что после его ухода главной грушей для битья Мориямы станет француз. И ему будет ещё хуже, чем было Дэю — хотя бы потому что в его отношении у Рико всегда был предел издевательствам и понимание, где надо остановиться. Кевин был самой сильной боевой единицей в команде, которую нельзя было вывести из строя лишь из-за своего плохого настроения. За Кевина огрести от хозяина мог и сам Рико. У Жана же не было подобных преимуществ, и в конечном итоге это может его сгубить… да, он лучший защитник в студенческой лиге, но он по-прежнему буквально в рабстве у Мориямы и тот волен делать с ним всё, что захочет. Даже вернись за ним Кевин в Эвермор, рискуя всем, что у него есть теперь после ухода от Воронов, Моро не уйдёт вместе с ним. Это жестоко и цинично, но это всё ещё его выбор. Легче от этого не становилось, но он попросту не понимал, как защитить Жана и как спасти, если тот сам этого не хочет.       — Нил… — Внезапно осипшим голосом попросил Дэй и отвернулся, уставившись в стену напротив, не в силах больше выдерживать его внимательный взгляд. — Расскажи мне. Что он сделал с тобой? И насколько всё плохо… с Жаном? — Его голос надломился и затих, а сам Кевин сложил на колени сцепленные пальцы, пытаясь унять предательскую дрожь.       Он был совсем не уверен, что хочет услышать ответы. Он знал на собственной шкуре, каким может быть Рико, как всё устроено в Эверморе и что покажи ты хоть немного слабости, ты просто не выживешь в жестокой и враждебной среде Воронов. Стойкость, сила духа и высокомерие не спасали от Рико, но по крайней мере позволяли сохранять некий авторитет в команде для остальных и заставляли с ним считаться — разумеется, настолько, насколько позволял король. У Жана ничего из этого не было. Он принадлежал Морияме и давно смирился со своей участью, он не станет ему сопротивляться, даже если тот изобьёт его до полусмерти. А Нил… Кевин боялся, что как раз станет. Это было в характере Натаниэля, он будет спорить, бороться и язвить чисто из принципа, даже зная, что за этим последует. И неизвестно ещё, сколько из его ран, полученных ножом Рико, остались вследствие его строптивости и нежелания подчиняться… Кевин не мог его упрекать за дерзость и нежелание склонить голову перед тем, кого он считает врагом. Но каждый раз, когда он думал про пытки, которым его подверг бывший друг и сводный брат… глубоко внутри него всё покрывалось толстой коркой льда и жгло изнутри. Было невыносимо думать, насколько у Рико были развязаны руки и как ему самому было больно…       Нил смотрел сквозь него и молчал, он тоже понял, что его ответ никому из них не нужен. Перед мысленным взором пронеслись жуткие воспоминания последних двух недель, проведённых в Чарльстоне. Против воли он зацепился за одно из них, внутренне содрогаясь от запоздало нагнавшего страха…       Руки на его шее, душившие его и одновременно погружавшие в воду, полные лёгкие и носоглотка ледяной воды, впивавшейся в кожу колючими осколками, охватившая паника и следом необычайно ясное чувство обречённости: это мог быть его конец. А дальше — боль, ставшая привычной, накрывшая тело слабость и за мгновенья ускользающее сознание… что было дальше, он помнит смутно. Он перестал вырываться и потерял сознание, а перед этим услышал крик Жана и угрожающий рык Рико — реакция на проявленное слабоволие. Спас ли этим его Моро в ту ночь или Морияма сумел бы остановиться, Нил не знал и знать не хотел. Но собственное бессилие, цепкий страх перед неминуемой гибелью и жёсткая хватка на его шее до сих пор при попытке вспомнить вызывали дрожь.       — Нет. — Нил покачал головой, мутными глазами глядя перед собой. Кевин оторвал от своих коленей глаза и послал ему несчастный взгляд. — У Жана ты можешь спросить сам, у тебя есть его номер. — Отрезал Джостен и поджал губы, как бы ставя точку в этом разговоре.       Кевин нахмурился и вздохнул. Он испытал одновременно разочарование и предательское облегчение, когда Нил отказался рассказывать. Да и это уже и не было важно — он и сам видит последствия пребывания Лиса в Западной Виргинии. За Жана не переставала болеть душа всё это время. Но как сам Дэй убеждался уже неоднократно — бесполезно пытаться спасать того, кто этого не хочет. Эндрю Миньярд тому очередной пример. Он сам должен захотеть чего-то добиться и выбраться из своей ямы, до этих пор попытки Кевина или кого-либо ещё до него достучаться не будут иметь никакого эффекта, и он давно это понял. Но Жан…       — Он меня ненавидит, наверное. — Пожал плечами нападающий Лисов, который до мелочей помнил свой побег и что произошло до этого.       — Ненавидит… — Эхом повторил Нил и вдруг уставился на него во все глаза, отчего у Кевина невольно пробежали мурашки по коже.       — Что? — Буркнул Дэй, которому впервые захотелось спрятаться от его взгляда, который стал слишком подозрительным.       Нил молчал и щурил глаза, про себя пытаясь сложить 2+2 и понять. Мысли перетекли совсем не в то русло, куда хотелось бы, но он уже не мог перестать думать. Это что-то да значило… только что? Жан не был слабым, но он настолько предан Морияме и настолько смирился со своей участью бездушной вещи, с которой хозяин волен делать всё, что взбредёт в его башку, что его положение стало совсем плачевным. Кевин же… всегда был другим. Несмотря на страх перед Рико и собственный травмирующий опыт нахождения с ним в длительном тесном контакте, он слабым не был никогда, даже если бы Эндрю с этим утверждением никогда не согласился. А ещё у Кевина личные амбиции и требования к себе всегда были выше командных целей, даже если перед Рико это демонстрировать открыто он не мог. Это и волевой характер в итоге и позволили ему сбежать, пусть даже для побега ему нужно было подойти к самому краю… только где этот край у Жана? И когда наступит его предел?       Нил понимал, что что-то тут не так, но не мог сходу вырвать одну из бурного потока собственных мыслей. Шестерёнки в голове заработали с бешеной скоростью, и это сбивало с толку. Из коротких разговоров с французом, наблюдений за ним и не всегда складных рассказов Кевина, он понял, что они были друзьями. Были… скорее всего до побега Дэя и когда он, даже, может, не желая того, бросил его одного на растерзание взбешённому Рико и оставив совсем безо всякой надежды. Но по мнению Нила, привыкшего убегать, прятаться и яростно бороться за свою жизнь — как и учила его мать — побег от Воронов, хозяина и лично Рико, не раз и не два мучившего его, никак не может являться предательством по отношению к тем, кто там остался… во всяком случае если бы они с Дэем были друзьями и кому-то из них удалось бы раньше выбраться на свободу и вырваться из лап тирана, Нил никак бы не мог ненавидеть его за это. Банальный инстинкт самосохранения буквально в голос вопил, что попав в Замок Эвермор, нужно оттуда немедленно делать ноги, пока ты ещё в состоянии, чёрт возьми!..       А вот кого бы он теоретически не смог простить? Нил снова задумался, не замечая красноречивого взгляда сидящего совсем рядом Кевина, который менялся от испуганного и растерянного до привычного въедливого и даже сердитого. За свою недолгую жизнь у Нила можно было по пальцам одной руки посчитать тех, кто для него был близок и кому был близок он сам. Последние девять лет рядом была только мама, и той не стало позапрошлой весной. Она же и вдалбливала ему, что с их образом жизни, находясь в вечной опасности и бегах, просто нельзя никого к себе подпускать, и её слова всегда были оправданы. В конце концов Нил нарушил её заветы и запреты… но теоретически он бы не смог простить того, с кем выживал много лет в непосредственной близости и к кому был бы привязан. Простил бы он мать, реши она сдаться и оставить его? Если быть честным, скорее всего да. Им обоим надоела такая собачья жизнь, без дома, скрываясь от полиции и людей отца, контролируя на людях каждое своё слово… от такого кто угодно сдастся и пустит пулю в висок, и он бы не осудил мать, если бы она умерла или ушла раньше. Но это Нил… он — дикий зверёныш, подозрительный и шугливый, который рычит и бросается на любого, кто подойдёт к нему или попытается загнать в угол. Кевин не был таким и не шугался людей. У него наверняка были друзья и помимо Жана, он умеет нравиться людям, снисходительно улыбается в камеру и на него смотрят со слепым восторгом как журналисты, так и фанатки и особенно те, кто понятия не имеет об игре экси. А значит…       Стоп. Глаза Нила забегали по комнате, почти вслепую пытаясь поймать ответ. Жан обронил, что побег Кевина стал проклятием и для Рико, и для всех Воронов, и для самого француза. Нил понимал это буквально: спектр внимания Мориямы сместился теперь на Моро, которому приходилось в разы хуже, чем раньше. Но также Нил знал, что раньше они прикрывали друг друга и отводили на себя удар, когда их лидер был зол или просто не в духе и порой это срабатывало. А Кевин по пьяне как-то сказал, что Жан помог ему при побеге, но при этом Дэй обратился к нему на французском и этим выдал их обоих, за что Моро потом очень долго терпел побои от взбешённого Рико и уже не мог реабилитироваться в глазах остальных Воронов. Откуда Кевин, изолировав себя на долгие месяцы от общения со всеми, кого знал раньше, узнал такие подробности? Да хрен знает на самом деле. Кажется, Нилу удалось урвать нужную мысль из беспокойного потока десятков похожих…       Он даже нахмурился, вспоминая ту первую ночь после тяжелейшей тренировки в форме Воронов, когда он, будучи избитым, вымотанным до предела, ещё умудрился хорошенько разозлить Рико. Рядом до самого последнего сидел Жан… а сам Нил, теряя сознание от болевого шока и порезов, в бреду позвал Кевина по имени. Он смутно помнил детали той ночи, но во все следующие дни, даже желая помочь, француз порой смотрел на него странно. Нил не понимал причину, да и, честно говоря, было не до него. К своей немалой досаде, имя Дэя Нил повторял почти постоянно, если только Морияма не затыкал ему рот кляпом… а непонятный взгляд Жана становился всё более несчастным и пустым.       Нил наконец нашёл ответ, который теперь казался ему лежащим на поверхности. Он поймал нервный взгляд Кевина и цепко уставился ему в глаза, не позволяя отвернуться.       — Ты знал. — Уверенно произнёс он, и это могло бы прозвучать как обвинение, но для Лиса было лишь констатацией.       — Не смей обвинять меня в этом! — Дэй вскинул голову и посмотрел на него зло, словно защищаясь. Но Нил ясно видел в его блестящих глазах безмерное сожаление и вину, которые до сих пор не давали ему покоя. — Я бы никогда…       — Кевин. — Устало вздохнул Нил, невольно смягчаясь. — Мне всё равно, как ты это поймёшь, но… — Тот ещё больше побледнел и в полумраке комнаты теперь казался похожим на призрака, а его зелёные глаза горели как прожекторы, и весь вид парня перед ним снова навевал что-то мистическое и нереальное. — Я был на его месте две недели и ты должен знать, что я ни о чём не жалею. — Твёрдо сказал Джостен и на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям.       — Ты не понимаешь… — Глухим голосом отозвался тот, опуская глаза.       Возможно, он сам понимал слишком хорошо, но в то же время понимать совершенно не желал и было проще избегать неудобной правды.       — Иногда я и сам не хочу понимать, но самообман — плохая штука, я тебе скажу. — Невесело усмехнулся Нил и вздохнул. Кевин собрался было возразить, но он неожиданно попросил. — Надо сменить повязки, поможешь?       Кевин уставился на него совершенно ошарашенно, мгновенно забыв, о чём они говорили только что и почему эта тема так болезненно проникает под кожу.       — Я не умею. — Растерянно протянул он, теперь снова глядя на Нила затравленным зверьком и замечая новые порезы на его коже. — Ну то есть обработать несложные и неглубокие раны я смогу, но…       От необходимости оправдываться дальше его спас Ваймак, появившийся на пороге гостиной. За его спиной стояла растерянная Эбби. Нил и Кевин синхронно повернули головы, взгляд Дэя стал ещё более растерянным и даже немного смущённым, как будто его застукали за каким-то неподобающим ему занятием, например, за поеданием фастфуда; Нил же посмотрел в их сторону невозмутимо и пожал плечами в ответ на шокированный взгляд медсестры, как будто ничего особенного с ним за эти две недели не случилось — так, подрался немного или ударился об дверной косяк и разбил башку, подумаешь.       Эбби оттеснила тренера плечом и решительно направилась к ним, у неё в руках Нил заметил внушительного размера аптечку. Он не успел ничего сказать и как-то отреагировать на их появление, а Кевин быстро поднялся со своего места на диване, уступая его медсестре, и отошёл к двери. Он и сам был рад на время сбежать, и даже возможный тяжёлый разговор с Ваймаком не особенно пугал.       — Просто не верится, что ты позволил Дэвиду тебя заштопать, — удивлялась Эбби, садясь на место Дэя и сканируя Нила своим внимательным взглядом, — он и посуду-то вымыть не может, не то что швы наложить.       — Цыц, женщина, работал профессионал. — Буркнул Ваймак, глядя на них с непроницаемым лицом.       — Я должна тебя осмотреть. — Не слушая его, произнесла Эбби с тяжёлым вздохом.       Нил понимал, что осмотр у медсестры необходим, и уже спасибо, что его не отвезут в настоящую больницу, где непременно будут задавать вопросы, что никому из них не нужно. Но он так не любил врачей, что даже будучи настолько поломанным, уже мечтал сбежать от её цепкого взгляда, возможных расспросов и манипуляций, что она совершит с его искалеченным телом. Перед тем, как тренер закрыл дверь, оставляя их наедине, Джостен в последний момент обернулся и бросил на Кевина за его плечом отчаянный взгляд, не оставляй меня одного, будто прося поддержки. Тот заметил и покачал головой, отвечая взглядом, что так надо, они ушли.       Нил уныло посмотрел на свои перевязанные ладони, сложенные на коленях, затем нехотя через голову стянул футболку и тут же часто задышал сквозь стиснутые зубы — даже такие незамысловатые движения и трение довольно мягкой ткани о кожу вызвали обжигающую боль в спине и плечах. Эбби подготовила бинты и антисептик, затем умелыми руками мягко принялась за осмотр, начав сверху; осторожно ощупала его голову на предмет шишек и гематом, скрытых под волосами, затем её тёплые пальцы переместились ниже. Она размотала все повязки и отлепила все пластыри, почти равнодушно мазнула взглядом по татуировке, которую Нил не догадался заклеить сам и ночью ему уже пришлось столкнуться с шоком Кевина. Это вызывало невесёлые мысли: что же тогда скажет команда?       — Он рассказал вам про татуировку. — Глухо произнёс Джостен, пряча от неё глаза.       — И про это тоже. — Тихо отозвалась Эбби, легко дотронувшись до тонкой кожи под его глазами.       — И вы даже ничего не спросите? — Вопрос вырвался против воли, но Нил был благодарен ей за отказ от допроса — наверняка из него и без неё душу вывернут. А он всё ещё не знает, даже как объяснить остальным изменения в его внешнем виде…       — Я видела твои шрамы, Нил. Не удивительно, что ты скрываешь не только их. У меня есть вопросы, но ты уже однажды попросил меня не совать нос в твои дела.       На весь осмотр времени потребовалось много. Эбби закончила с торсом и занялась ногами Нила, и едва сдержала крик, увидев россыпь синяков на его бёдрах и разбитые колени после постоянных падений. Он получал от Рико его тяжёлой клюшкой буквально за каждый промах и неудачное действие на поле, а таких было много — и он по-прежнему уверен, что защитник из него весьма слабый.       Эбби смотрела одновременно со жгучей жалостью и негодованием, но молчала, а Нил лишь произнёс, глядя в сторону:       — Тренер не выпустит меня на поле, пока вы не разрешите. Скоро мне можно будет тренироваться?       Она посмотрела на него как на умалишённого.       — Как только перестанешь выглядеть как человек, затоптанный табуном лошадей.       — Мне уже лучше. — С присущим ему упрямством возразил Джостен. — И вообще, в Эверморе я выходил на поле и в худшем состоянии.       — Мы не в Эверморе. — Осадила его медсестра. Он хотел было спорить дальше, но она вдруг грустно улыбнулась и спросила. — Интересно, и кого ты мне напоминаешь своей безрассудной тягой к экси?..       Нил вздрогнул и на мгновение уставился на женщину ошарашенно, а затем снова отвернулся. Даже неудивительно, что она сравнила его с ним. Нил уверен, что Дэй выходил на поле и в более худшем состоянии, несмотря на травмы, боль, усталость и поломанные кости. Он не смог смириться с травмой, которая могла бы завершить его карьеру, и вернулся, научившись играть другой рукой. Тренер сказал ему, что экси — всё, что у него есть, и если Кевин бросит играть, то умрёт. Преувеличено, пускай, но порой Нил чувствовал то же самое. Закончится бесконечная гонка со смертью, уйдёт он с поля и… и что потом? Да и ради чего останется бороться?       Он вспомнил его прерывистые объятия и голос, звучавший в голове будто издалека:       — Давай без этого, Кевин… я живой. И даже смогу играть, а я знаю, что это для тебя всегда будет в приоритете.       — Идиот… думаешь, увидев тебя ночью, я думал про игру? Эти три недели, пока тебя не было… Были худшим кошмаром.       Что бы это ни значило, но Кевин явно переживал и можно было даже не пытаться это отрицать, снова прикинувшись дураком. Думать об этом было одновременно неловко и отчего-то приятно. Но Нил решил затолкать поглубже ночной разговор и непонятные ощущения, связанные с лидером Лисов, и попытался изобразить как можно более равнодушное выражение лица.       — Этим страдают все Лисы. — Усмехнулся парень, пытаясь не представлять горящие зелёные глаза одного из них хотя бы сейчас. — Сколько я пропущу?       Эбби посмотрела сочувственно, но жёстко.       — Неделю. — Строго сказала она, не дав ему перебить. — В следующий вторник я посмотрю, выпускать тебя или нет. Если ты дашь организму нагрузку хотя бы днём раньше, я отстраню тебя от тренировок ещё на неделю, ясно? Посвяти это время отдыху. И по возможности снимай повязки — раны быстрее заживают на воздухе.       — Неделя. — Эхом отозвался Нил. — Это несправедливо.       — Это всё несправедливо. — С горечью ответила Эбби, глядя с бесконечным состраданием, отчего невольно сжималось сердце.       Она сокрушённо взирала на его жуткие шрамы, старые и новые, а потом мягко взяла его лицо в свои ладони и смотрела так печально и понимающе, словно родная мать — которая, напротив, так не смотрела почти никогда и Нил не винил её в этом, слишком далёк был их образ жизни от проявления любви, и слишком жёсткой и несгибаемой была Мэри Хэтфорд, оставшаяся такой до самого конца. Эбби обвила его руками и заключила в объятия, и сделала это очень нежно, но он всё равно замер — не от боли, а попросту растерявшись. Его так никто не обнимал. Это было странно. Это было пугающе. Но…       Чувствуя тепло её рук и бережное объятие, он против воли вспомнил ночной разговор. Его растерянность и полный боли взгляд, прохладные ладони на плечах, его дрожь и слёзы, что совершенно выбило из равновесия, и Нил до сих пор не понимал, как реагировать. Словно увидел то, что не следовало. Что не предназначалось для его глаз. Он ничего не понимал в тёплых чувствах и всем, что с ними связано, ему не с чем сравнивать, но в этих касаниях было столько нежности, и будь он дважды проклят и распят ножами Рико, если они оба признают это.       Нил моргнул и опустил голову ей на плечо. Он попытался вспомнить мать и её грубую заботу, острые укусы иголки, когда она зашивала его раны, её стойкость и стальной характер, и как она до самой смерти пыталась укрыть его собой.       Тщетно. Образ мамы растворялся в голове, словно морок. И вместо неё он всё чаще видел бледное лицо с тонкими чертами, яркие зелёные глаза и влажные капли на длинных ресницах. Проклятое наваждение. Оно итак сыграло с ним слишком жестокую шутку, когда Лис повторял его имя в агонии… видимо, пару раз Рико всё-таки хорошо приложил его клюшкой по голове и что-то внутри повредилось. Других адекватных причин Нил так и не смог найти и объяснить, почему всё чаще возвращается в мыслях к партнёру по команде, которого всего лишь обещал защищать любой ценой.       Но где они оба и где адекватность?..       Эбби уходит, оставляя Нила в смятении. Но не надолго — скоро возвращается тренер и напоминает, что завтра возвращается команда, а значит, им надо вернуться в общежитие.

***

      Ваймак смотрит пристально на своего лучшего и вместе с тем проблемного нападающего, и Кевин теряется от его взгляда.       — Теперь ты можешь мне внятно объяснить, почему решил остаться и не улетел с ребятами? — Спокойно спрашивает тренер, скрестив на груди руки.       Кевин упрямо поджимает губы и вскидывает подбородок, и мужчина заранее знает, что он скажет, поэтому только досадливо машет рукой.       — Вот только не надо мне заливать про тренировки.       Дэй смотрит на него с искренним возмущением, не обращая внимания на то, что и сам себе уже не верит. Но с другой стороны, какого чёрта? Тренер хорошо знает, что со стадиона его вытащить невозможно, он и в сезон тренировался по ночам и приобщил к тренировкам Нила, вынужденный подтягивать его до должного уровня, а уж за эти две недели, пока Нил был у Рико… от кошмаров, бессонницы и собственных мыслей Кевин и вовсе был готов сбегать в Лисью нору и тренироваться буквально до бессознательного состояния, лишь бы хоть на время перестать обо всём этом думать.       — Но вы же знаете, что я и правда тренировался. — Упрямо возражает второй номер Лисов, отмахиваясь от нежелательных сейчас мыслей.       — Кевин. — Ваймак смотрит с упрёком, даже понятия не имея к своему счастью — как считает сам Дэй, — что происходит в его голове.       Не выдержав долго его взгляд, тот сдаётся и смотрит в сторону, его плечи опускаются.       — Я не мог быть где-то далеко и спокойно отмечать праздники, — он пожимает плечами, и его взгляд наполняется горечью, — пока он там…       — Ты должен был мне рассказать. — Бесстрастно отзывается Ваймак, прищурив глаза. Не упрекает, но констатирует факт так, что вина по новой захлёстывает парня.       — Я… — Он растерянно хлопает ресницами и замолкает, не зная, как оправдаться.       «Я должен был рассказать не только про поездку Нила в Эвермор. Но как это сделать спустя столько времени?» — против воли проносится в голове, и он смотрит в пол.       — Мой тебе совет: подумай, как будешь объясняться. — Ваймак по-своему расценил его растерянность и похлопал по плечу. — И не дай ему наделать глупости, которые разгребать придётся всем. — Слегка раздражённо добавил мужчина, и Кевин вскинул голову.       — Нилу?.. — Тупо уточнил он, думая совсем о другом.       — Нил уже сделал все глупости, какие возможно. — Проворчал тренер, махнув на него рукой. Дэй вытаращил на него глаза. — Завтра вы едете в Колумбию. — Напомнил Ваймак, имея ввиду выписку Эндрю.       — А… да. — Кевин моргнул и пожал плечами, будто речь шла о погоде. — Ладно.       Ваймаку не понравился его безразличный ответ, т.к. он хорошо знал, что представляет из себя Миньярд и что может взбрести ему в голову, а уж будучи в полностью трезвом состоянии, ну… эти двое могут первыми пострадать. Но если уж даже Кевину всё равно и его не трогает возможная ярость Эндрю, то учить уму-разуму их он не будет. Сами разберутся, не маленькие уже.       Закончив заниматься Нилом, из гостиной вышла Эбби, устало вздыхая и глядя перед собой абсолютно потеряно. Она бросила на тренера несчастный взгляд и умоляюще посмотрела в сторону кухни, явно намекая на приватный разговор, и тот вздохнул. Кажется, от тяжёлых разговоров и не оканчивающихся проблем его Лисов устал даже он сам.       — Не дай им замучить его вопросами и разговорами. — Посоветовал мужчина, поглядев на замершего Дэя. — Я решил, что рассказывать о таком по телефону — плохая идея, завтра они всё увидят сами и будут совершенно не готовы к этому.       Он пожал плечами и бросил напоследок странный взгляд на своего подопечного, а затем они с Эбби скрылись на кухне. Медсестра явно волновалась и нервно заламывала пальцы, Кевин понял, что он лишний и что им надо поговорить наедине. А потом со вздохом вошёл обратно в гостиную, чтобы помочь Нилу собраться, после чего им нужно было выдвигаться в Лисью башню.

***

      — Почему ты остался? — Требовательно спросил Нил уже у самой общаги, первым остановившись недалеко от входа.       Кевин замер, бросив на него недовольный взгляд, но вопреки вновь возникшей неловкости не отвернулся.       — Я ничего нового тебе не скажу. Ты тренировался с Воронами, я тренировался сам — это было полезнее, чем наедаться фастфудом, смотреть дурацкие комедии и часами ходить с Ники по бутикам. — Буркнул он, закатывая глаза.       Перспектива потратить весь день на примерку шмоток, обсуждение модных лейблов и споры о том, кто из знаменитостей круче одет — не только не радовала, а ввергала в ужас, а уж недовольная физиономия Аарона в придачу ещё больше наводила смертную тоску. Ну уж нет. Лучше тренироваться…       Нил хмыкнул, невольно отводя взгляд.       — Не умеешь ты развлекаться. — Вздохнул он, глядя куда-то мимо Дэя.       А сам подумал, что две недели каникул в Эверморе были тем ещё развлечением, да он ещё Кевину фору даст с его фанатичной одержимостью экси и нежеланием покидать поле даже в праздники.       Видимо, Дэй подумал о том же, поэтому не удостоил его ответом и только смерил тяжёлым взглядом, который теперь Нилу уж очень напомнил выражение лица Ваймака. Он невольно засмотрелся на лицо парня, замечая их сходство, и против воли у него вырвалось:       — Когда ты собираешься ему сказать?       — Что? — Не понял Кевин и нахмурился. — Ты о чём?       — Я знаю, что тренер — твой отец, мне сказал Жан. — Почти невозмутимо ответил Нил, дёрнув плечом. — Он показал мне, где ты прятал письмо твоей матери, я забрал его с собой.       Кевин побледнел как полотно и пару раз моргнул, будто убеждаясь, что не ослышался.       — Сейчас не время и не место. — Прошипел он, не желая ввязываться в этот разговор, который для него был слишком личным.       Он посмотрел на Нила с негодованием, и не дожидаясь ответа, отвернулся от него и сделал шаг к общежитию, но тот успел поймать его за руку.       — Почему ты остался? — Повторил Джостен, не давая ему уйти.       Дэй замер на месте, не делая попыток вырваться, а просто остановился и с досадой сцепил зубы, не зная, что ему ответить и как, и главное, чтобы тот правильно понял. А надо ли это вообще? Он стоял и смотрел перед собой, выражение на его лице менялось от раздражённого и досадливого до растерянного и напуганного, а потом он разозлился. На себя или на Нила — непонятно, но он резко развернулся, дёрнул рукой, освобождаясь от цепкой хватки Джостена, и подошёл вплотную к нему.       — Потому что мне не всё равно, чёртов ты идиот! — Он зло сощурился, и зелёные глаза опасливо заблестели в темноте, и Нил почти отрешённо подумал, что кажется, никогда не слышал от Дэя подобного, если речь шла не про экси и результаты на поле. — Ты вообще знаешь, что такое переживать о ком-то, кроме себя?..       Он осёкся, вспомнив Жана. Вина по новой затопила его, и отмахнуться в этот раз было тяжелее, чем обычно. Кевин тяжело дышал, силясь справиться с эмоциями, и при этом бесконечно злился. Этот придурок подверг себя опасности, он раз за разом провоцировал опасного хищника, будучи при этом лёгкой добычей, и в итоге попался ему в лапы и едва остался жив… и потом ещё будет спрашивать, почему он решил остаться?!       Нил посмотрел на него устало и рвано выдохнул. Подобные признания пугали, он не ждал от Дэя ничего подобного, но за последние сутки увидел и услышал от него слишком много такого, что пока ещё не укладывалось в голове и что он не готов был увидеть в нём. Казалось, после возвращения Нила хрупкий мир между ними, взаимопонимание на поле и общее прошлое отошли на второй план, и теперь происходило что-то странное, что оголяло нервы и открывало ранее неведанные чувства, которых у них быть никак не могло. А может, просто раньше он не хотел замечать?..       «Ты каждый день звал его по имени, когда умирал от боли. И будешь говорить, что это ничего не значит?» — подзуживало подсознание, но Нил в очередной раз отмахнулся.       — А ради чего или кого я, по-твоему, поехал туда? — Тихо, но внятно спросил Джостен, глядя в глаза. Тот осёкся и хмуро посмотрел в ответ, но глаза его при этом яростно сверкали. Нил помолчал, а затем эмоции резко спали и он совсем слабо провёл ладонью ему по плечу, едва почувствовав, как Кевин вздрогнул в ответ на прикосновение. — Если тебе не всё равно, ты должен ему сказать. Он имеет право знать. — Решительно закончил Лис и в этот раз первым направился к дверям общежития.       Кевин долго смотрел ему вслед и испытывал смешанные эмоции от его слов. Появление Натаниэля ещё тогда, в мае, порядком выбило почву из-под ног, хоть он долго не понимал почему. Он безмерно раздражал своим упрямством, он постоянно с ним спорил и находил новые проблемы на задницу с завидной периодичностью — даже остальные Лисы с их репутацией позавидовали бы. Несмотря на это, Нил упрямо рвался его защищать и раз за разом сталкивался с Рико, рискуя собой… и явно не раскаивался в этом. А теперь он узнал, что тренер — его отец и требует, чтобы Кевин признался Ваймаку. Дэй ни к чему из этого не готов, включая свои собственные ощущения.       Которые недвусмысленно сейчас намекали, что из них двоих идиот — это он сам, который не желает замечать очевидного. Снова.       Он предпочёл в очередной раз отмахнуться и лишь раздражённо закатил глаза, направляясь следом за Нилом, когда тот уже скрылся в Башне. Тренер попросил, чтобы Кевин его прикрыл от чрезмерных расспросов команды и от гнева Эндрю — и он это сделает, в конце концов если Натаниэль защищал его от Рико, то защитить его от Миньярда будет не настолько сложно. Хотя ещё как посмотреть…       Но копаться в себе и искать причины чему-то несуществующему он не собирается чисто из принципа. И ни за что не признается остальным Лисам, что причина его отказа лететь с ними в Нью-Йорк не только фанатичное желание ни на день не отрываться от стадиона. Об этом не полагается знать даже ему самому, и так будет лучше.