If I said «I miss you»

      Он распахнул глаза. Прищурился, глядя сквозь тёмные стёкла очков. Что-то неправильное было в открывшейся картине. Чуждое. Странное.       Незнакомый потолок. Прохлада пальцев на его щеке. Расфокус не давал рассмотреть наглеца, что коснулся его, поближе. Разве что, взгляда на себе Джордж не ощущал. Только прикосновение, бесплотное и пустое.       — Ещё не проснулся? Хорошо. Спи, Джордж Нотфаунд.       Он не помнил, когда в последний раз спал. С тех пор, как он покинул Киноко, было трудно найти место для ночлега. Может, поэтому всё спуталось в голове? Он так устал, что решил отдохнуть, и…       Он не стал бы подчиняться смутно знакомому голосу. Тот, кто даже не смотрел на него, не посмеет отдать Джорджу приказа. Он не спешил заново засыпать. Просто дышал и слушал. Пытался понять.       Ни пения птиц, ни шелеста ветра. Он не слышал ничего. Тревожная тишина в этом плоском, сером мире была холодной. Мёртвой.       В преддверии грозы живые бегут от гиблого места, спасая шкуру. Спасая жизни, они жертвуют слабыми, идущими позади. Джордж ощущал — он был слаб и не мог спастись. Он находился, будто бы, в оке бури.       Тишина. Пустота. Золото в незрячих глазах напротив.       Их блеск цепляет его внимание. В этом золоте нет ни души, ни любви, ни жизни.       Незнакомец склонился к нему, и Джордж осознал — он лежит на его коленях. По чужой щеке — неестественно бледной, слишком выверенно, как у изящной статуи, правильной, скатилась слеза, коснувшись его губ.       Жидкость? Газ? Важно то, что слеза была... Сладкой.       Джордж выдохнул, пытаясь понять.       Золотой туман. Он был внутри него. Проник в сердце через нос и уши, готовый застить глаза, когда это понадобится. Джордж прикрыл веки, ощущая присутствие. Густые ресницы затрепетали, почувствовав близость дыхания. Золото горчило ядом на языке, когда он ощутил холод поцелуя. Чужая кожа была гладкой, как мрамор, и такой же чуждой.       Само касание не казалось чужим. Темнота налилась золотистым, дрожащим маревом.       Джордж попытался двинуться. Замер, переживая вспышку кратковременной боли. Эта боль отрезвила его. Она была чем-то привычным, до слёз в глазах знакомым. Тысяча иголочек в тяжёлых конечностях. Покалывание в теле, которое ты отлежал. Боль в натруженных мышцах, которую едва не забыл. Ощущения пришли резко, как и пропали.       Дёрнув плечом, лучник коснулся руки, которая гладила его щёку. Присел единым движением. Медленно поднял взгляд.       Напротив действительно сидел… Кто-то. Неземная фигура, сотканная из белого золота. Его одежда напоминала тогу — греческое одеяние, римское? Свободная рука прикрывала золотые глаза.       Джордж моргнул раз, другой. Туман в голове не спешил рассеиваться. Впрочем, кое-чего он добился. Интуиция завыла, когда он ощутил — это существо обратило внимание на незваного гостя.       Светлое в нём стало нестерпимо белым. Тёмные пятна, которыми иногда шло лицо, походили на провалы в иные миры; дымка клубилась, маскируя эти провалы. Позади жуткого создания вздымались колоннады и громадные шестерёнки. Когда Джордж посмотрел под ноги, он увидел лишь пустоту и стрелки огромных часов.       — Ты не упадёшь, — этот голос отразился в разбитом стекле, расколовшись на тысячу осколков. — Ты не сможешь, ведь пространство — не более, чем точка зрения. Проведи линию — и вот, ты уже стоишь. Возьми меня за руку — я стану тем, кто тебе дорог.       Рука на его щеке вдруг наполнилась красками. Приласкала кожу тёплым прикосновением. Ощущение дежавю нахлынуло с новой силой. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Костяшки невесомо коснулись его губ, пальцы скользнули к виску, заправили чёлку за ухо. Эта рука была такой тёплой… Точка зрения, так этот монстр сказал?       — Удивительно. Ты не спишь. Я скучал, — шепнул ему голос Дрима.       Медленно, Джордж открыл глаза, чтобы столкнуться с нестерпимой… Зеленью? Он знал название этого цвета, но видеть… Чёрт возьми, как?       Это всё туман в его голове?       Эта золотистая дымка?       Чудовище смотрело на Джорджа невозможными зелёными глазами.       Этот человек. Эта тварь…       Он сомкнул веки, желая проснуться, но декорации изменились не так, как он пожелал.       Они стояли в смутно знакомой зале. Потолок её скрывался в полутьме, несмотря на десятки свечей, установленных в специальных держателях. Отделка стен не отличалась изяществом, выполненная из грубого серого кирпича. Алые ковры, уложенные поверх светлого дуба, прокладывали путь к золотому трону, стоящему у высоких стрельчатых окон. На дальней стене висела карта Дрим СМП.       Такая была в замке, который Дрим ему обещал.       — Утро доброе, мой король! — чужак кивнул ему, вставая за троном. Распахнул шторы, укрыв его собственной тенью. Стёкла тёмных очков не мешали яркому свету немилосердно бить Джорджу в глаза, словно той тени и вовсе не было.       Он не мог рассмотреть, кто стоит перед ним. Маски не было, но и лица он не видел. Тёмный силуэт в знакомом плаще. Это мог оказаться, по-хорошему, кто угодно. Дрим никогда не выдавал свой образ за что-то такое уж уникальное.       Незнакомец раскинул руки. Полы плаща разошлись в стороны. Сияние зачарованных доспехов, вместо знакомого, синего, отразилось на нём… Фиолетовым? Джордж заметил подобие улыбки, когда отраженный блик обрисовывал излом чужих губ.       Этот дубль, казалось, занимал собой всю комнату, однако, был ненамного выше самого Гоги. Ощущения подводили Джорджа. «Дрим» убрал свою руку с его лица.       — Ты забыл про свой праздник? — спросил незнакомец, приподняв уголки губ. — Коронация. Ты ведь станешь здесь королём. Король Джордж, и сэр ████, его рыцарь! Какое же будет зрелище! — рассмеялся тот.       Монстр лгал ему, пытаясь казаться своим. Виски заломило.       — Ты зовёшь это праздником? — спросил Джордж, поднимая глаза. «Дрим» ухмыльнулся и отвернулся. Раскинул руки в стороны, будто хотел обнять весь мир.       — Ради тебя — что угодно. Хочешь, повесим флажки. Приготовим еды, позовём ребятишек из Л’Манбурга. А может, напротив — я дам тебе меч, подарю огонь, как древние первым людям! Мы не станем ждать, но придём к глупцам сами. Хочешь, Джорджи? Мы ведь... Друзья.       Он не мог избавиться от чувства неправильности. Расфокус, царапая взгляд, никуда не исчез. Туман перед глазами, кажется, стал плотнее. Реальность была неестественной. Резкость — болезненной. Он не знал названия богатой палитре цвета, которую видел.       Комната разделилась надвое. Полоса света. Полоса тьмы. Выцвел серый камень и трон из чистого золота. Единственным ярким пятном осталась фигура напротив. Сотканный из оттенков, которые Джордж при всём желании не сумел бы узнать, Дрим взял в руки корону и улыбнулся, указав ему на пятачок ковра перед троном.       Джордж присел на колени, принимая неписанные правила этого сна. Он позволил надеть на себя символ власти. Вскинув голову, он увидел чужие глаза. Возможно, ему не стоило этого делать.       Холодные, сияющие омуты, лишённые бликов и отражений, притягивали взгляд. Манили, как мотылька манит лампа.       Один из этих омутов вдруг потух, потеряв неземное сияние. Лишённый огонька в глубине, взгляд начал казаться мёртвым. По бледной, веснушчатой щеке потекла тёмная дорожка. Такая тёмная, неужели слеза?       Джордж вытер её рукой. Пахло железом.       Дрим… Это и правда тот Дрим, что был дорог ему? Плащ и броня — его. И лицо его. Настоящее.       Его волосы, цвета поздней пшеницы, достигали плеч и путались в полнейшем беспорядке. Его кожа была такой бледной, что гармонировала с окружающей белизной. Джордж ещё помнил шероховатости холодного металла под своей щекой, когда Дрим пытался прикрыть его, позволив людям бить себя в спину.       Слёзы попали на щёку Джорджа. Испачкали его руки. Из уголка растянутых в улыбке губ потекла дорожка, того же, тёмного цвета крови.       В глазах у него потемнело. На мгновение, чужой силуэт занял всё пространство вокруг. Он увидел сверкающее золото вокруг чужой головы и огромные крылья цвета первого мёда. Он почувствовал явно лишнюю руку, которая гладила его по щеке. Белый образ наложился на знакомую фигуру и рассыпался сотнями глаз, что смотрели на него, не мигая.       — Джордж Нотфаунд. Король Дрим СМП, — этот голос был мягким и вкрадчивым. Тот повёл ладонью — и лишённое жизни лицо скрылось под белой пластинкой маски. Джордж потянулся к ней — и, подхватив, его быстро подняли с колен, прижав к чужаку. Он отпрянул. Тот не стал удерживать свою игрушку, вернув за спину огромные крылья.       — Я был им, ты прав, — холодно бросил Джордж. — Королём.       — Вот как, — тот опустил свою голову. Потянулся знакомым, родным жестом. Джордж отпрянул, хмурый и мрачный. — И что ты решил?       По обе стороны от них в пустоту фальшивого мира погрузились тяжёлые крылья. Трепетали перья, оставляя волны на глади мира, а сами конечности игнорировали твёрдую поверхность, на которой они стояли, покачиваясь безо всякого ритма. Джордж помотал головой, не отрывая взгляда от круговерти танцующей пустоты.       — Быть королём, — всё же ответил он, — это бесполезная трата времени. Когда Дрим создал эту должность, он явно лишился разума.       — А что же сделали остальные?       В голове, в такт воспоминаниям, заиграл раздражающий мотив Мегаловании. Джордж поморщился, подняв взгляд. Он прекрасно всё помнил.       — Они ходили везде с флагом Л’Манбурга. Хоть улицы и были разряжены к празднику, пировать никто не спешил. Эти украшения, о которых ты говорил, не повесили — их не стали снимать после смерти Шлатта. Мне не были рады, когда я взошёл на трон. Техноблейд меня ранил тогда. А Эрет…       — А Эрет убил тебя.       На плечи легли тёплые руки в когтистых перчатках. К уху склонилась пустая маска, а показалось, что зубастая пасть. Щёку защекотали мягкие пряди. Джордж не заметил, как чужак встал позади него.       — «Джордж был величайшим королём ДримСМП, но бывший правитель, Эрет жестоко убил его, узурпировав власть. Горели фонари, сверкали гирлянды и реяли флаги. Народ праздновал восхождение нового короля». Неплохо звучит, ты согласен, мой друг?       Глаза Гоги раздражённо сверкнули. «Дрим» ухмыльнулся, насмешливо поклонился ему. Во второй паре рук у нелюди быстро зашелестели страницы книги. Ещё один глаз, прикованный к ней цепочкой, посмотрел на Джорджа, и рванулся на привязи.       — Эрет всегда думает о других. Он слишком труслив, чтобы убить без причины. Ты лжёшь мне, — он пытался проснуться, потёр виски. Затылок болезненно прострелило, но картинка осталась прежней.       Собственные волосы, упав на глаза, показались ему слишком длинными. Он же всегда стригся коротко, чтобы не облажаться в мэнхантах?       Заметив на одежде плесень и клочки мха, Джордж скривился, не понимая чего-то важного. Казалось, он уснул. Уснул в лесу. Но мох? Не могло пройти столько времени. Не могло же?       — Неважно, кто правит здесь. Я всегда могу назначить нового лидера, — хохотнул собеседник. Джордж сорвал с головы корону, сжал в руках, ожидая дальнейших слов. — Без приказа, никто не тронет мой замок и трон, ведь они…       —… принадлежат Дриму. Ты — не он, — процедил Джордж. — Никогда им не был.       — Почему же? Это имя — моё. Лицо — моё. Не считаешь, что это нечестно, Джорджи?       Тут незнакомец, как будто, прислушался. Поднял голову, голодно глядя из-под бинтов. На нём снова было несколько римских ли, греческих слоёв ткани. ИксДи вздохнул, хотя в том не нуждался.       — Ты скоро проснешься, — тот отпустил книгу, которая тут же распахнулась. Зависла на уровне глаз, чуть в стороне, шурша тяжёлыми страницами под несуществующим ветром в мертвенной пустоте. — Мир сна предназначен для сноходцев, но ты — не из них. Тебе нет здесь места, будь ты хоть сотню раз моим другом.       Чей-то фантом, возникший под взглядами множества глаз, отчаянно закричал. Чиркнул фитиль, и всё потонуло в ослепительном облаке взрыва. Росчерк улыбки на белой пластинке показался ему за секунду до этого.       Джордж не ощутил боли. Он просто закрыл глаза…       … и открыл их, лёжа на шелковистой траве, услышав голос старого друга.       Трава была жёлтой. Зачарование на ноже — синим. А под стеклом, здесь, на руинах Л’Манбурга, росли грязно-коричневые, знакомые по Незеру, лозы.