Школа №13

Мой мозг пронзил какой-то звонкий, оглушающий и очень раздражающий звук. Где-то я его уже слышал, но гораздо менее громко, чем сейчас. Пока я сонно шарил рукой по кровати, не поднимая слипшихся век, в поисках нарушителя спокойствия, невольно вспомнил, откуда мне это знакомо. Осознание пришло довольно внезапно. Звук будильника. Я часто слышал его из соседней комнаты брата во время учебного года, но тогда он звучал отдалённо, поэтому сильно не раздражал. Но теперь этот предмет из ада трезвонил так, будто находился в моей комнате. В общем-то, когда я, перестав шариться по кровати, открыл глаза, так и оказалось. Круглые настольные часы с двумя раздражающими, вибрирующими и создающими отвратительный звук чашеобразными штуками стояли в дальнем углу комнаты. «Какому идиоту пришла в голову идея завести будильник на 6 утра и поставить его у меня на столе?! Сегодня что, день какой-то особенный? А, точно.» Примерно такие мысли витали у меня в голове, когда я стоял возле стола и смотрел куда-то сквозь циферблат переставшего трезвонить механического будильника, всё ещё держа руку на механизме выключения. Может, послать всё к чёрту и продолжить спать? Но, будто прочитав моё желание, в комнату вошёл отец и коротко проинформировал: – Guten Morgen, линейка сегодня в 8:00. Чтобы был там без опозданий. Если хоть что-нибудь вытворишь, останешься без еды на 2 дня. Если сегодня не появишься на линейке, отправишься в интернат на весь год, в том числе и с летними каникулами. Вопросы? – Keine Fragen, (Вопросов нет,) – вздохнул я. – Gut, – удовлетворённо кивнул Германская Империя. – Я сейчас ухожу, весь день меня не будет. Auf Widersehen, – бросил он и, откинув рукой чёрный плащ назад, скрылся из моего радиуса обзора. – Auf Wiedersehen, – неслышно буркнул я в ответ, понимая, что больше мне заснуть не удастся. Мой полный безнадёжности взгляд упёрся в два пакета с канцелярией и один пакет со школьной формой. Я решил, что разберусь с ними уже после утренних процедур. Примерно через пятнадцать минут я вышел из ванной с мокрыми, зато чистыми алыми – под цвет флага – волосами. Я не стал сушиться – сами высохнут. После всего этого я опять отложил разбор пакетов, заменив его завтраком. Но для начала я заглянул в комнату Веймара, где он.. Спал?! Какого?.. Почему это я должен вставать в 6 утра, а моему дорогому старшему брату дозволено валяться в кровати, пока не надоест? Дабы устранить эту несправедливость, я перенёс стоящий у меня на столе механический будильник в комнату Веймара и завёл его на 6:21, что должно было наступить ровно через минуту. Сам же я невозмутимо направился на кухню. Когда я открыл холодильник, то немного удивился. Неужели у нас наконец-то есть хоть какая-то еда? На полке лежали кастрюля с картофельным пюре, колбаска, даже несколько шницелей было... Что ж, тем лучше. Я уже хотел разогреть себе порцию пюре со шницелем на керосинке, но на кухню вошёл невероятно злющий Веймар. «С чего бы это?» – ехидно промелькнуло у меня в голове. Почему-то я не сомневался, что именно он поставил этот будильник. – Рейх, тебе не кажется, что ты в конец свихнулся со своими арийцами? – кажется, он увидел моё злорадное выражение лица, поэтому решил сразу давить на больное. – Арийцы-то тут при чём? – немедленно возмутился я. Не терплю, когда мою прекрасную нацию приплетают, куда совершенно не надо. – Тебе, между прочим, тоже в школу надо. – Мне надо, – подтвердил Веймар. – Слышал когда-нибудь слово "вторая смена"? Мне нужно подходить только к 13:30. Если меня ещё раз разбудит эта дрянь, можешь переселяться в другой город. Я лишь мысленно фыркнул. Ничего он мне не сделает, даже если я ещё раз захочу поставить этот будильник. Потому что он только делает вид, что может за себя постоять, а так он жалкий слабак. Ни разу в жизни ни с кем не дрался. Я хоть и стараюсь сидеть всё время дома, так как ненавижу стран и людей, но за всю жизнь дрался точно больше десяти раз и бо́льшую часть из них с явной победой. Хотя, Союз говорит, что выгляжу я, как совершенно безобидное существо. Веймар ушёл спать к себе, – и как у него только получается заснуть, после того как уже встал? – а я разогрел себе еду и быстро справился с ней. Завтракал я в полном одиночестве: отец уже двадцать минут, как куда-то ушёл, а с братом и так всё ясно. В принципе, меня это устраивало – лучше уж одиночество, чем такая компания. Помыв тарелку, я бросил мимолётный взгляд на настенные часы. Показывало 6:30 или что-то около того. Пора было заняться тем, чем мне совершенно не хотелось. Разбирать пакеты. Что мне вообще на эту линейку брать надо? Учебники, я так понял, нам выдадут уже в школе – хоть что-то хорошее. Дневник, наверное, взять надо... Ручку.. Без карандаша переживу как-нибудь.. Надеюсь, у нас не будет уроков в первый же день, линейку и к тому же выходной? Правда, не удивлюсь, если и будут. В конце концов, я решил остановиться на варианте "Ручка и дневник". Если надо было брать ещё что-то, то я не виноват – мне ничего не говорили по этому поводу. В этот момент я вспомнил, что даже не знаю, где находится эта неведомая школа и как до неё добираться. И что мне делать? Скорее всего, я буду в той же школе, что и Веймар – вряд ли отец сильно заморачивался и специально подыскивал отдельную школу для меня. Значит, надо опять будить старшего братца. Дверь в его комнату была закрыта, пришлось стучать несколько минут подряд, пока он не открыл. Пусть скажет спасибо, что я его драгоценную дверь не выбил, а просто стучал по ней. Прерывая любые угрозы и оскорбления со стороны Веймара, я сразу перешёл к делу: – Я понятия не имею, в какую школу иду и как до неё дойти. Отец ушёл ещё в шесть утра, так что хочешь – не хочешь, а хотя бы сказать, как добраться до этого ада ты должен, – взгляд Веймара выражал примерно: "Ты как со старшим братом разговариваешь?". Так, как этот старший брат и заслуживает. – Как называется школа, куда ты идёшь? – скептически спросил Республика. Я что, непонятно сказал? – Я. Не. Знаю. – раздельно произнёс я. – Einfach wunderbar, (Просто замечательно,) – пробормотал брат. И кое-что вспомнил. – Отец в какой-то газете читал про день и время начала твоей линейки. Поищи её, там и найдёшь название школы и её местоположение на карте, – он неопределённо махнул рукой. – А, да, по дороге купи учительнице цветы, чтоб не позориться. Больше не отвлекай. Веймар захлопнул дверь буквально у меня перед носом. С внутренней стороны послышался шум от двух поворотов ключа. Прекрасно! Теперь мне надо рыться в документах отца, чтобы найти какую-то газету! И я понятия не имею, как она выглядит. Не помню. Ладно, что мне ещё остаётся делать? Если Германская Империя заметит, что кто-то копался у него на рабочем столе, можно смело говорить, что Веймар разрешил. Правда, вся ответственность всё равно с вероятностью 98% падёт на меня. Я зашёл в кабинет отца. Стол был полностью захламлён. Так... Куча каких-то ненужных писем, стопка не подписанных бумажек, бумажек с печатями, сами печати... О, одна газета! "Как вылечить геморрой"... По-моему, это не то. Спустя минут пять я, наконец, нашёл что-то похожее на нужный журнал. На желтоватой бумажной обложке большими, жирными чёрными буквами было написано: "Школа №13". Я развернул её, думая, что она посвящена не только этой школе с числом неудачи, но нет: газета целиком была занята под информацию о только одном учебном заведении. На всякий случай я ещё немного перебрал вещи на столе, надеясь найти какую-нибудь другую газету с другой школой, но ни одной не попалось. Значит, пойду я в этот ад под номером 13. Я оторвался от копошения в чужих документах и снова раскрыл ту нужную мне газету, пытаясь вчитываться в текст. Словно мне назло, он был на русском. Конечно, я неплохо знаю этот язык, но читать мне как-то привычнее на родном. "Школа №13 уже несколько лет подряд служит прекрасным местом учёбы для детей больше сотни стран! В ней учится такая уважаемая личность, как дочь самого Российской Империи. В этом году в школе появится новая учительница физики и французского языка, являющаяся воплощением Французской Республики; а также придёт работать учителем физкультуры, английского и обществознания сам Британская Империя!.." Только этого мне не хватало! Две страны, у которых с моим отцом явно не самые дружеские отношения, – учителя в этой школе! Германская Империя вообще читал эту газету, прежде чем отправлять меня в этот ад?! Он меня убить хочет?! Хотя, чему я удивляюсь? Конечно хочет. Лучше продолжу читать дальше. "К сожалению, представить список учеников мы пока не можем – ещё не все желающие записались. Но будут такие классы, как: 1 А 1 Б 1 В 1 Г..." И зачем мне это? В какой я класс по этим всеобщим меркам перехожу? Вроде, в восьмой.. Так, где здесь восьмые? "...8 А 8 Б 8 В 8 Г..." Дальше идут девятые классы. Прекрасно, и к какому из них я принадлежу? Сомневаюсь, что меня будут искать учителя по всей школе просто из-за того, что я не знаю, в какой класс мне надо. Потом было написано что-то наподобие: "Наша школа – самая лучшая". И, наконец, небольшой квадратик карты с красной меткой на месте школы. Улица "Кентовирун, 76"... Это где вообще? Я такого названия за всю жизнь ни разу не слышал. Посмотрев на часы, я впал в лёгкое недоумение. Показывало 6:53. До линейки час, а я даже не знаю, куда мне идти! Точнее, знаю, но путь к этой точке мне неизвестен. А мне ещё и цветы покупать. Снова ломиться к Веймару мне не хотелось, поэтому я решил сначала переодеться в школьную форму. Вернувшись в свою комнату и заглянув в злосчастный пакет, я подумал: «Как школьная форма может стать ещё более уродливой за одну ночь?». Сегодня она правда казалась мне намного отвратительнее, чем вчера. Это на РСФСР всё шикарно смотрится, а вот эта гадость, которую взяли мне... Сердце потихоньку начала заливать обида, а в горле появился рычащий звук. Такое иногда бывает. Нет уж, в этом я точно не пойду! Мне как раз пару дней назад пришёл давно заказанный у проверенного мастера комплект формы, которую я придумал для самых высших арийцев. Возможно, я в будущем внесу в неё какие-нибудь изменения, но пока что она мне нравится. Не представляю, что сделает отец, если узнает, что я пошёл на линейку в нацистской, названной в честь моего режима, форме... А хотя.. Какая разница? И вообще, я подросток, у меня переходный возраст, мне можно творить, что угодно! Что там говорил Германская Империя? «Если что-нибудь вытворишь, останешься без еды 2 дня». В принципе, не так уж и страшно – и не такое выдерживал. Внезапно в мою голову пришла просто гениальная идея. Я чуть ли не бегом проскочил в светлую гостиную, уже вспоминая 6 цифр нужного мне номера, но возле телефона невозмутимо стоял Веймар и что-то обсуждал – кажется, со своей возлюбленной. Серьёзно?! То есть он встал именно тогда, когда мне не надо? Специально момент высчитывал, что ли? Увидев меня в дверях, Веймар, сидящий на бежевом кожаном диване возле стола с находившимся там устройством телефона, всё же решил отвлечься от своего сверхважного разговора: – Сейчас, подожди минутку, я перезвоню, – не прощаясь, он положил трубку обратно на специальный держатель. – Ну что, узнал, в какую тебе школу надо? – спросил брат, обращаясь ко мне. – Да, – скрывая своё нетерпение, ответил я. – Какая-то "Школа №13", – я, ещё когда читал газету, догадался, что мой брат учится там же. Скорее всего, в одном классе с РСФСР. – Дорогу я к ней всё равно не знаю, – как бы между прочим, заметил я. – Могу карту местности тебе дать с выстроенным путём от дома до школы, – хмыкнул Веймар. Я представил, как иду по дороге с какой-то огромной походной картой в руках, пытаясь разобраться, в какую сторону нужно поворачивать. Почему-то, мне не захотелось. – До неё пешком идти минут сорок, так что тебе скоро выходить. 6:56. Мне даже интересно, успею я или нет. Но мне обязательно надо позвонить! А Веймар может хоть часами по телефону общаться. Мне хватит одной минуты, только вот где взять эту минуту... – Веймар, а сможешь мне сейчас эту карту найти? – стараясь не дерзить, попросил я. – Мне её искать очень долго, – хмуро ответил брат. Тем лучше! К счастью, вслух я этого не сказал. – Я подожду, – заверил я, пытаясь сделать интонацию голоса хоть чуть-чуть правдоподобной. Как только брат неохотно скрылся в коридоре по направлению к своей комнате, я сразу приблизился к телефону. Быстро, иногда немного сбиваясь, я передвигал диск сначала на 4, потом на 9, потом на 1 и на остальные три цифры. Когда я услышал голос по ту сторону трубки, то мысленно проклял себя. Как можно было забыть, что у Союза тоже один телефон на весь дом? – Веймар? – донёсся неопределённый, но женский голос из трубки. Если бы я не знал, куда звонил, то не догадался бы, что это РСФСР. – Можешь, пожалуйста, позвать Союза? – специально не здороваясь, выдавил я. Надеюсь, что телефон достаточно исковеркает мой голос. А Веймар пусть сам придумывает, зачем ему вдруг понадобилось говорить с младшим братом своей девушки. – А что там с Союзом? – полюбопытствовала РСФСР. Времени мало. Думай быстрее, Рейх! – Мне необходимо с ним обсудить подарок для тебя, – ляпнул я первое, что пришло в голову. – Это сюрприз. – Правда? – с интересом спросила РСФСР. – Заинтриговал. Сейчас позову, подожди секунду. Легко отделался. А Веймар теперь должен своей девушке какой-то подарок, но он об этом не узнает. Лишь бы успеть договориться с Союзом... Будет обидно, если он откажется. Через несколько секунд в полной тишине где-то отдалённо послышался исковерканный, но, в принципе, узнаваемый уверенный голос: – Нет, нет, нет, тебе здесь находиться нельзя, – убеждал он. – Сюрприз должен быть сюрпризом, – после небольшой паузы, во время которой РСФСР, видимо, покидала комнату, Союз уточнил уже прямо в трубку: – Рейх? Сразу догадался. Вот и прекрасно. – Да, – ответил я и быстро продолжил, переходя сразу к делу: – Ты мне сможешь еду следующие два дня приносить? – конечно, просить помощи – не в моём стиле, но у Союза можно. – Так, что ты уже натворил? – поинтересовался СССР без единой нотки осуждения. – Пока ничего, – ответил я, не забывая, что время у меня ограничено. – Я собираюсь прийти на линейку в моей новой нацистской форме... – Погоди, на какую ещё линейку? – спросил Союз. – Ты что, в школу перешёл? Почему не сказал? Всегда понимает с полуслова – тем лучше. – Не я перешёл, а меня перевели, – буркнул я. – А сказать забыл. Ты мне сможешь поставлять еду два дня минимум? – снова вернулся я к интересующей теме. – Только давай быстрее, у меня мало времени. – Да, у меня тоже, – ответил Союз. – В нацистской форме... – задумчиво протянул он. И сразу с энтузиазмом одобрил: – Конечно же, приходи! Там все офигеют! Только расскажи потом, как всё прошло. С едой я тебе могу хоть ресторан открыть. Бля, если б я придумал свою коммунистическую форму, то пришёл бы в ней... Это же гениально! Так, ладно, времени мало, встретимся где-нибудь в.. – Союз на полсекунды задумался. – В час дня как всегда? – Угу, спасибо, – внутри у меня всё танцевало чечётку от осознания возможности исполнить хотя бы такое желание. Не сомневался, что Союз поддержит мою идею, но всё равно на сердце становится теплее, когда единомышленник соглашается со всеми твоими выходками. – До часу. – До часу, – донеслось из трубки, после чего послышались гудки, означавшие сброшенный вызов. Вовремя, потому что, как только я положил трубку на место и отошёл подальше от телефона, в гостиную вошёл Веймар с оказавшейся не такой уж и большой картой и вручил её мне. Это по его мнению "долго"? Прошло всего три минуты! Сейчас длинная стрелка настенных часов остановилась совсем недалеко от двенадцати, а маленькая – ровно возле семёрки. – Переодевайся быстрее и цветы купить не забудь, – прохладно сказал брат, вместе с картой передавая мне ещё и золотые марки. А сам снова сел за телефон, набирая знакомые мне шесть цифр. Да плевать, что он там делает! Я словно на крыльях подлетел к своему шкафу, резко распахнул дверцу, и моему взору сразу предстала форма. Чистая, без единой складочки – я ещё ни разу её не надевал, потому что пришла она только два дня назад. Губы невольно расплылись в ухмылке, возможно, немного жутковатой. Я аккуратно снял с вешалки шёлковую белую рубашку, которую тоже заказал специально для этого комплекта формы. Чёрные штаны, сшитые ровно под меня. Такой же чёрный, застёгивающийся на серебряные пуговицы китель с красной повязкой в виде моего флага чуть выше левого локтя; с кучей карманов; с небольшим круглым значком свастики с золотыми элементами. Петлицы находились на отвороте воротника: на одном чёрном небольшом прямоугольнике с правой стороны были две блестящие стальные молнии, а на прямоугольнике с левой стороны – несколько маленьких стальных квадратиков. После того, как я надел китель, я обвязал это чудо чёрным блестящим кожаным поясом, застёгивающимся в середине на серебряную – под цвет пуговиц кителя – хорошо видную застёжку, чуть выше талии. Пожалуй, из всего этого комплекта предметом, над которым я думал больше всего, являлась фуражка. Я очень долго не мог определиться с формой головного убора и символикой, которой я её украшу. Потому что свастика – слишком примитивно. Результат мне очень нравится, и пусть только кто-нибудь попробует сказать, что это не прекрасно! Я выбрал именно этот головной убор из-за козырька: ненавижу смотреть кому-то в глаза! И уж тем более, когда кто-то сам пытался смотреть в них. А так надвинул козырёк – и никто не сможет доставать. Плюс, можно скрывать свои эмоции под ним. Рядом с козырьком находился довольно объёмный череп, а почти на самом верху – мой герб. Орёл с распахнутыми крыльями, держащий в лапах кружок со свастикой. Мне надо упоминать, что фуражка тоже была чёрной? Когда я уже всё надел, то задумался, чем мне закрепить рубашку – галстуком или железным крестом? Странный вопрос. Конечно железным крестом! Так, сколько времени? 7:10 или что-то около того... Что ж, самое время выходить. Я уже придумал, какие цветы подарить учителю. Гулять, так гулять! Куплю две гвоздики. Сейчас главное – не попасться на глаза Веймару, иначе конец всей моей задумке. К счастью, дверь в гостиную, где находился брат, была заперта. Я просто проскочил по коридору к выходу и, не считая нужным уведомлять о своём уходе, открыл дверь и оказался на улице. Под мышкой у меня находился дневник, в обеих руках я разложил карту с проведённым путём до школы, а в одной из них сжимал ручку. Теперь бы ещё не заблудиться, а то картами я раньше не пользовался... * * * Школа. Боже, как же долго я до неё добирался! Не удивлюсь, если вся эта адова линейка уже давно закончилась. Зато я купил две гвоздики! Я, конечно, в шоке с цен на букеты, но за те цветы, которые нужны были мне, почему-то много не просили. Мне же лучше. Кажется, я сейчас нахожусь возле главного входа... Ни единой души. Хотя, в той газете говорилось, что линейка будет проходить на каком-то заднем дворе. Довольно широкие низкие ступеньки вели к белым, словно в психушке, дверям, которые, в свою очередь, открывались в подобие предбанника для переобувания. После этого предбанника шли ещё какие-то две двери, но куда они ведут, – я не рассмотрел. Скорее всего, в здание школы. Над входом возвышались огромные белые буквы: "Школа №13". Меня уже тошнит от этих цифр. Также под этой надписью на стене висели не очень большие часы. Длинной стрелке осталось примерно три минуты, чтобы дойти до цифры двенадцать наверху, а короткая находилась на восьмёрке. Прекрасно, у меня есть три минуты, чтобы найти этот задний двор и свой класс... А я так и не узнал, какая буква у моего класса! Может, я вообще не в восьмой иду. Ладно, задний двор было не так уж сложно найти – просто нужно обойти школу. Но вот там у меня стало не хватать воздуха. Я стараюсь не пересекаться с людьми или странами, а здесь их целое скопление! Странно, но на дворе были или очень маленькие дети, или дети старше меня. Ни одной страны, человека или иной сущности моего возраста не присутствовало. Все – будь то первоклассники или чуть ли не выпускники – были одеты в школьную форму вроде той, что покупали мне изначально. Несмотря на то, что, находясь в этом обществе, я чувствовал себя не в своей тарелке, у меня на лице снова невольно появилась ухмылка. Наверное, я среди них неплохо выделялся, о чём свидетельствовали удивлённые провожающие взгляды остальных, в том числе и учителей. Не знаю, понравилась ли моя форма директору, но он меня остановил, грубо спрашивая: – Почему не в школьной форме? Пф, да он просто ничего не смыслит в искусстве! Моя форма, в отличие от школьной, хотя бы выглядит модно. – Забыл, – брякнул я первое, что пришло в голову. Как же глупо это звучало... Директор посмотрел на меня очень красноречивым взглядом, но так как скоро должна была начаться линейка, только спросил: – Какой класс? – Восьмой, – «но это не точно» – мысленно добавил я. – Буква? – Не знаю. А что мне ещё оставалось ответить? Никто даже мельком не упоминал, в каком я классе. Кажется, я оставил директору "самые лучшие" впечатления о себе. Ну и пошёл он на... – Фамилия? – продолжал допрос директор. Да что ему не нравится? Череп на фуражке, что ли? И вообще, откуда я знаю, что там вписал в строку "ФИО" отец, когда подавал заявление в школу? Ладно, если этот шнырь так хочет знать моё имя, я ему скажу настоящее, придуманное мной: – Третий Рейх. На лице директора была видна напряжённая работа мысли. В конце концов, он, кажется, вспомнил, что моего отца иногда называют "Второй Рейх", а исходя из этого, догадаться обо мне не трудно. – Второй сын Германской Империи? – на всякий случай скептически уточнил директор. Я не считал нужным отвечать, поэтому просто кивнул. – Ты в 8 "Г", линейки у восьмых классов нет. Тебе нужно в 312-ый кабинет. Если завтра опять придёшь в этом, то окажешься у меня в кабинете, – пригрозил он. – Удачного дня, – всё же пожелал директор, после чего ещё раз окинул взглядом мою форму и отстал от меня. – Удачного дня, – буркнул я в ответ, закатывая глаза, когда директор уже не мог видеть моё лицо, и крепче сжимая в руке гвоздики – хорошо, что он не обратил внимания на цветы. Что ж, хоть какая-то польза от этой встречи определённо была: я узнал, в каком я классе; что мне не придётся стоять на улице – а жаль, мне даже немного нравятся эти удивлённые, иногда завистливые взгляды; и в какой мне сейчас надо кабинет. Теперь бы ещё найти этот кабинет... На заднем дворе школы тоже присутствовал вход. Конечно, не такой эффектный, как на главном, – здесь не было никаких ступенек, букв и даже часов. А серая тяжёлая дверь с чёрной ручкой была всего одна. Через неё я и вошёл в школу. Первое, что бросилось мне в глаза, а точнее, в нос, – это запах штукатурки. Очень сильный. Видимо, в этой школе летом делали ремонт. Надеюсь, на меня ничего не обвалится, и свою форму я в строительной пыли не запачкаю. Уже после привыкания к запаху я начал подмечать обстановку вокруг. Я находился на каком-то объёмном пространстве, которое коридором назвать не могу. Справа от меня стояли несколько "фонтанчиков" с питьевой, наверное, водой, а рядом с ними раковины, чтобы помыть руки. Дальше этих фонтанчиков пространство заканчивалось, оставляя только две серые двери по двум углам. Сейчас они были открыты, поэтому я увидел столовую. Во всяком случае, там стояли несколько довольно длинных столов со стульями, не очень похожих на парты. Еды, к сожалению, не было. Видимо, из-за того, что учебный день короткий. Слева от меня находилась довольно узкая небольшая лесенка, покрашенная в ярко-зелёный цвет по краям. В дальнем углу той же стороны находилась такая же лестница. Обе они вели вверх. Никаких проходов, кроме дверей в столовую и этих лестниц, я не обнаружил, поэтому решил подняться наверх. На той лесенке было всего 7 небольших ступеней. Я снова оказался на каком-то объёмном пространстве. Был выбор пойти направо – в какой-то коридор; налево – почти идентичный коридор, просто с другой стороны; прямо – через стекло, находящееся возле будки охранника, почему-то расположенной внутри школы, я увидел тот самый предбанник с главного входа; и ещё можно было подняться выше по продолжению ярко-зелёной лестницы, только теперь состоящей из пятнадцати ступеней. На выход мне, к сожалению, не надо, поэтому прямо я не пойду. Я заглянул сначала в коридор справа – там всё начиналось с 103-его кабинета. Сомневаюсь, что на этом этаже будет 312-ый. Но на всякий случай я заглянул ещё и налево, где на первом кабинете висела табличка "102". Остаётся только вариант продолжить идти выше. Я преодолел ещё два лестничных прохода и снова оказался перед выбором, но уже поскуднее. Направо или налево? Коридор или коридор? Схема та же. Справа всё начиналось с 212, слева – с 211. Значит, надо подняться ещё выше по лестнице. Третий и последний на этой лестнице этаж. Надеюсь, здесь будет нужный кабинет, и мне не придётся прямо сегодня исследовать все потайные ходы и закоулки школы просто ради того, чтобы найти этот 312-ый класс. И опять выбор. Право-лево, коридор-коридор. Но на этом этаже в середине, не находясь на территории ни одного из коридоров, стояла тёмная дверь с блестящими прибитыми к ней цифрами "309". Значит, этот 312-ый определённо должен быть где-то на этом этаже. Я заглянул в коридор по правую сторону – начиналось там всё с кабинета "310". Даже налево идти не пришлось. Я довольно быстро нашёл желанную надпись "312", но вместе с ней на табличке было написано: "кабинет физики". Я вспомнил запись из газеты, после чего внутри у меня всё оборвалось. Так, ладно, спокойно. Не может же быть всего один учитель физики на всю школу? Не обязательно Франция должна попасться именно мне. Голову выше, зайти надо гордо, потому что у меня самая нормальная и прекрасная одежда, особенно, если сравнивать с формой остальных школьников...