Звёзды Безвременья

На улице было еще светло. Музыка, смешавшись с голосами людей, грянула с новой силой. Наверное, сегодня жители Скинграда праздновали чей-то день рождения или свадьбу. Всеобщее веселье, пропитавшее и стены, и даже городской воздух, подняло Амарил настроение. Но она понимала, что уже завтра покинет Скинград и его жителей. Ей казалось, что любое ее действие здесь — хоть шаг, хоть вздох, хоть разговор — словно прощальный жест. Но навсегда покидать Сиродил в планах у нее точно не было. Девушка направилась к Герте, которой обещала раскрыть свою тайну. Мириганы жили на юго-востоке города, рядом с часовней Джулианоса. Она нашла подругу возле часовни — та стояла, сложив ладони в молитвенном жесте и что-то бормоча себе под нос. — Это я, — негромко сказала Амарил, тронув ее за плечо. Вздрогнув, Герта обернулась. На ее лице отразилось волнение. — Надеюсь, Джулианос услышал меня и вселил в тебя хоть толику мудрости, — пробормотала она. — Может, теперь ты передумаешь. — Не передумаю, — жестко возразила Амарил. — Скорее, это ты передумаешь меня разубеждать. Герта возвела глаза к небу. — Терпеть не могу таких упрямых. Ладно, помнится, ты собиралась что-то рассказать. Пойдем ко мне домой, угощу тебя чем-нибудь съедобным. Девушки прошли в дом Мириганов, и Амарил поведала Герте о своем ночном видении. По мере рассказа изумление Герты росло и росло. Ее удивило, что послание было связано с островом, на котором она недавно имела несчастье оказаться вместе с семьей. Амарил упомянула о сегодняшнем занятии у Фалану Хлаалу и даже показала ей скляночки с необыкновенными ингредиентами. Герта изумилась еще сильнее и поклялась, что это тот самый остров и растения там были точь-в-точь как эти. А голоса, о которых говорила Хлаалу, принадлежали охраннику Прентусу и сумасшедшей каджитке. — Не ходи, — отговаривала она подругу. — И на кой тебе сдался этот дурацкий остров? Я не могу допустить, чтобы ты добровольно отдала себя кому-то на растерзание. Проживешь как-нибудь без этого глупого приключения. — Не проживу! — в сердцах воскликнула Амарил. — Пойми, меня же совесть замучит, если я не выясню, что там творится. Вот тебе интересный факт: у меня довольно слабо развита интуиция. Однако даже она изо всех сил намекает мне, что я делаю правильный выбор. — Знаю я твою интуицию, — отмахнулась Герта, — и имя ей — пятая... — Ничего подобного! Это мое личное решение. И... тот человек из сна... Он ведь сказал, что ждет меня. Это было похоже на видение. Видения просто так не посещают смертных вроде нас с тобой. Значит, это действительно важно. Да хватит так на меня смотреть! Я говорю совершенно серьезно. Герта, ты знаешь, как я к вам всем привязана и как люблю вас. Но даже не пытайся надавить на мою жалость. Я ведь не прощаюсь навсегда. Разузнаю, что там творится, окажу помощь — и мигом обратно. Герта шумно всхлипнула. Ей и пациентов капризных хватает. Но чтоб еще и подруга... На шум голосов с верхнего этажа к эльфийкам прибежала маленькая девочка — дочь Герты — и прижалась к матери. У нее были курчавые волосы, смуглая кожа редгарда и красные, как у данмеров, глаза. Ее появление разрядило атмосферу. — Привет, тетя Амарил! — пропищала она весело. — Я так рада, что ты пришла! — Здравствуй, Тэрин, — улыбнулась ей данмерка. — Правда, для тети я еще слишком молода. Все трое засмеялись, и у девушек стало легче на душе. — Ты куда-то собираешься? — поинтересовалась девочка. — Я слышала, как вы говорили о каком-то большом путешествии. Я хочу пойти с тобой! — Маловата ты еще для дальних странствий, — приструнила ее мать. — А ведь Амарил и вправду вечно ищет приключений, да? — Она выразительно посмотрела на подругу. — Это точно, — серьезно сказала Амарил и выпрямилась. — И за свою недолгую жизнь я накопила их довольно много. Не хочу хвастаться, но... — Ой, тетя Амарил, расскажи! — закричала Тэрин с восторгом. — Ты боролась с хищными рыбами и лазила по пещерам? Дралась со страшными монстрами? Данмерка вместо ответа скромно кивнула. Она посадила малышку к себе на колени и принялась рассказывать ей о своих приключениях — как воевала с гоблинами, захватившими огород пожилого фермера, общалась с призраками на кораблях, вызволяла художника из зачарованной картины, лазила по айлейдским руинам, сражаясь с некромантами, зомби, привидениями и прочей нечистью. Только про то, как видела смерть Уриэля Септима и выбиралась из тюрьмы, умолчала. Незачем им это знать. Герте известно, что у Амарил однажды случилась неприятность, из-за которой ей пришлось отбывать срок в тюремной камере, но на этом все. О связи с Клинками и наследником императорского трона данмерка благоразумно решила никому не говорить. Пока что. Тэрин слушала, затаив дыхание и восторженно глядя на Амарил. Ей нравилась эта смелая девушка, которая рассказывала такие захватывающие истории, да еще и умела обращаться с оружием. — Я тоже буду путешествовать, — сказала она. — И стану такой же храброй и сильной, как тетя Амарил! У данмерки от этих слов запылали уши. Надо же, какой пример она, оказывается, может подавать детям. Герта подсела к дочери и обняла ее. — Конечно, станешь, моя хорошая. Но всему свое время. — Обязательно стану! — заявила Тэрин и, довольная, умчалась наверх со словами: — Я вам сейчас кое-что принесу! Не уходите! Амарил позволила себе улыбнуться. Ей даже не верилось, что уже завтра она покинет своих друзей. Взять с собой Герту она не могла — та была матерью и лекарем, ей нельзя расставаться ни с ребенком, ни с пациентами, за которыми глаз да глаз нужен. Дитран редко появляется дома, днем он патрулирует город, а вечером несет сторожевой пост до полуночи. Вот и получается, что Амарил снова пойдет одна. С тех пор, как ее первые напарники ушли вместе с Клинками и Мартином в Храм Повелителя Облаков, она предоставлена сама себе. Конечно, некоторые задания предполагали помощь со стороны, но все же теперь значительную часть своего пути она преодолевала в гордом одиночестве. Даже привыкла к нему. Только вот отправляться одной в другой мир, непонятно куда, ей было совсем не по нутру. Но, видно, такова судьба героя. Герта сказала какую-то шутку, и девушка засмеялась; при мысли о разлуке к горлу подкатили слезы, которым она так и не позволила пролиться. — Тетя Амарил! Это вам! — Девчушка уже стояла перед ней и протягивала маленький цветастый мешочек. От него исходил легкий запах горной лаванды и пшеницы. — Что это? — спросила данмерка, разглядывая замысловатый рисунок на ткани. — Это называется саше, — объявила Тэрин, чрезвычайно гордая собой. — Я сама сделала. — Какая молодец! Герта, у тебя растет будущий парфюмер. Гляди, как хорошо она умеет подбирать травы. — Амарил потрепала девочку по волосам и спрятала подарок в карман своего жилета. — Спасибо большое. Ты умница! — Эх, а ведь и я когда-то занималась изготовлением духов, — мечтательно вспоминала Герта, глядя на дочь. — Помню, было нам с Дитраном по двадцать, как тебе сейчас. Тогда, в день нашей первой встречи я подарила ему саше, которое он до сих пор хранит у сердца. И помню, как позже я работала в скинградском госпитале и увидела его, вдыхающего запах моего подарка... Он пришел тогда навестить товарища. И там, в коридоре, после своей смены сделал мне предложение. Никогда не забуду тот вечер, никогда... День заканчивался, на улице темнело, а подруги все не могли наговориться. Незадолго до полуночи пришел с дежурства Дитран, для которого данмерки вместе приготовили ужин. Тэрин бегала вокруг — хотела внести свою лепту в стряпню. Она притащила целую банку базилика с розмарином и все норовила высыпать их в суп из баранины. Наконец, ей удалось это сделать, когда девушек отвлек зашедший на кухню отец. Ужин был очень поздний, в супе сильно чувствовался избыток трав, но никто не обращал на это внимания. Родители отправили Тэрин спать, потушили свет и зажгли маленькие свечки на столе. Амарил, Герта и Дитран еще долго беседовали о событиях минувшей недели. Редгард, в отличие от жены, решению Амарил не удивился, но советовал быть крайне осторожной и в случае чего немедленно возвращаться назад. Он рассказал ей о приемах, которые ему часто доводилось применять в схватке с преступниками, и поделился опытом выживания в трудных условиях. Амарил и не помнила, когда последний раз с таким удовольствием проводила время. Было уже совсем поздно, и девушка решила идти в «Две сестры», где сняла ту же комнату еще на одну ночь. Крепко обняв на прощание Герту и Дитрана, Амарил вышла из дома и вернулась на постоялый двор. Зайдя к себе в комнату, стала собирать на утро свои пожитки, у которых был такой вид, словно они хотели немедля запрыгнуть к ней на спину и отправиться в далекий путь. — Не переживайте, скоро нас ждет большое путешествие, — сказала им Амарил. И, вздохнув, тихо добавила: — Кто знает, смогу ли я вернуться живой? Но я постараюсь. Она стала готовиться ко сну. Распустив волосы и забравшись под одеяло, в последний раз взглянула на луну, которая светила ей сквозь окно, и мгновенно уснула. Этой ночью ей не снилось ничего.

***

Проснулась Амарил довольно рано — за окном только начинал брезжить рассвет. Голова была на удивление ясной, в ней жила сейчас лишь одна мысль: идти туда, где ждут ее помощи. Сделав зарядку и умывшись, данмерка стала одеваться. Доспехов у нее, увы, не было. Несколько месяцев назад после миссии в пригороде Чейдинхола, во время сна в палатке, девушку ограбили воры — забрали все золото. Поэтому Амарил ничего не оставалось, кроме как продать доспехи — конечно, за полцены — и обзавестись средствами к существованию. Но на новые ей не хватало денег, а идти без брони — все равно что лезть на рога к минотавру. С другой же стороны, вряд ли увесистые и объемные доспехи поместятся в походный мешок. Если бы можно было как-то расширить его пространство... Но, во-первых, ее уровень подготовки был чрезвычайно низок для таких махинаций, и, во-вторых, она еще не встретила ни одного заклинания, которое можно было бы использовать подобным образом. Конечно, Амарил слышала о магах, умеющих создавать собственные заклинания, однако это явление достаточно редкое. Среднестатистическим колдунам хватает и стандартного набора заклинаний, надерганных из школ Разрушения, Восстановления, Мистицизма, Изменения, Иллюзии и Колдовства, просто они приспосабливают их под себя, усиливают эффекты или расширяют зону воздействия — творят что угодно, но все же в довольно узких рамках. Впрочем, понятно, что все заклинания, даже самые простые, были кем-то когда-то созданы. Страшно даже представить, какая энергия, какие усилия должны затрачиваться на такую процедуру. Возможно, магические способности гениев Университета волшебства просто иссякали к моменту, когда очередь доходила до благих намерений придумать такую удобную и незаменимую в быту штуку, как невидимое расширение пространства некоторых предметов. Так или иначе, взять с собой доспехи вряд ли бы удалось. Места занимают много, а передвигаться всю дорогу только в них — затея не очень привлекательная. В таких походах очень важна маневренность, умение быстро приспосабливаться к обстановке и передвигаться легко, быстро и, если потребуется, то без лишнего шума. Доспехи, увы, в подобном случае могут оказаться помехой. Но ведь защитить себя все равно необходимо. Хотя бы от дождей и сильных ветров, резких перепадов температур и прочих капризов матушки-природы. Правда, Амарил всегда носила с собой в мешке алую мантию Мифического Рассвета. Она хорошо помнила, как ей досталось это одеяние. Она сняла его с одного из заколотых ею ассасинов. Те напали на императора Уриэля, когда он освободил Амарил и ее сокамерников из Имперской тюрьмы, и убили его. Из императорской свиты в живых остался только его телохранитель Баурус, молодой член Ордена Клинков. Девушка нахмурилась, вспомнив подробности той страшной ночи. Алая мантия стала жестоким напоминанием об этом — и спасла ей жизнь. К тому же, она предусмотрительно вывела с ткани все узоры и символы, которые могли хоть как-то ассоциироваться с разрушительным культом. Сделала это почти сразу после того, как выбралась из тюрьмы. Тогда ей пришлось изрядно повозиться — ткань была особая, непохожая на ту, что обычно используется для разного рода мантий и комбинезонов. Как будто и впрямь подстраивалась под любую погоду... Ну, почти любую — от лютого холода или жаркого зноя она, конечно, не поможет, но в целом мантия Мифического Рассвета действительно не раз выручала хозяйку. Результат вышел вполне сносным. Скамп с ним, с цветом, он по-своему даже красив, да и для менее заметных вылазок некое барахло имеется. «Не броня, конечно, но сойдет, — подумала данмерка, вытащив ее на свет. — По крайней мере, она надежнее моего повседневного тряпья». Амарил переоделась и придирчиво оглядела себя в настенном зеркале. — Вылитый ассасин! — бросила она своему отражению. С той стороны на нее смотрела темная эльфийка, крепкая, складная и совсем еще молодая. Длинные пряди черных волос, торчащие из-под капюшона, наполовину скрывали взгляд мерцающих красных глаз. Она скорчила гримасу жестокости, подражая убийцам императора, и обрадовалась, когда ей это не удалось. — Нет, меня с ними не перепутать. У них лица совсем другие. Зверские. А я не такая. — И, откинув капюшон, улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой, на которую была способна. Верхнюю одежду и белье Амарил убрала в наплечный мешок, уложила туда же ступку, пестик, маленькие реторты и часть еды, купленной у хозяйки постоялого двора, а также свою записную книжку с миниатюрным пером и крохотной чернильницей. Свои лекарства и снадобья вместе с пустыми пробирками засунула в маленькую кожаную сумочку, которую всегда носила на бедре. Туда же отправились и ингредиенты, подаренные Фалану Хлаалу. К счастью, ни Мог гра-Могак, ни стражники к Амарил не придрались — никто ведь и не знал о существовании какой-то тайной организации. Так что можно было не беспокоиться, что кто-нибудь пристанет к ней с расспросами по поводу весьма броского одеяния.

***

Путь к Бравилу занял у девушки несколько дней. К ее удивлению, на дороге было тихо — бандиты, видимо, засели в своих логовах и готовили какую-то каверзу. Дикие животные вроде медведей и пум не трогали Амарил: им слишком хорошо был знаком ее стальной клинок. Лишний раз испытывать его на себе они не хотели и потому обходили данмерку стороной. Стремясь как можно быстрее преодолеть Золотую, а затем еще и Зеленую дорогу, Амарил ни разу не позволила себе отдохнуть и перекусывала прямо на ходу. Зато, придя в Бравил и отыскав там местное отделение Гильдии магов, бросила встретившим ее волшебникам что-то приветственное, почти ползком добралась до кровати и уснула, даже не раздевшись. Проснулась она ближе к обеду следующего дня. Никто из магов не потревожил ее сон. Но за ужином девушку буквально засыпали вопросами о последних событиях — как дела с алхимией, как там Синдерион со своими исследованиями корней Нирна, какие новые заклинания разрабатывает Дружа, и все в один голос интересовались, когда, наконец, будет свадьба у Адриенн Берен. Амарил несколько часов подряд красочно излагала подробности своих и не только дел. Но задуманное ею не терпело отлагательств, поэтому на следующее утро девушка стала прощаться с будущими коллегами. — Друзья, я была очень рада с вами повидаться! — сказала она погрустневшим товарищам. — Однако у меня есть срочное дело. Я пока не могу сказать, какое, потому что сама еще ничего толком не понимаю. Но если у меня все получится, вы будете первыми, кто об этом узнает. — Куда же ты идешь, Амарил? — спросили ее. — Я знаю только, что пункт назначения располагается не так далеко отсюда. А теперь мне надо собираться. Времени у меня, боюсь, немного. Амарил пополнила дорожные запасы провизии, подлатала немного свою одежду и отполировала до блеска меч. Попрощавшись с магами, она вышла наружу и отправилась к северным вратам Бравила. Перешла по мосту через речку Ларсиус и резко свернула на восток, к берегу Нибенейской бухты.