Иди нахер, Минхо

      Сон, едва успевший набросить на них свою успокаивающую вуаль, был грубо разорван. В комнату-изолятор, словно вихрь, ворвались охранники ПОРОКа. Их лица, скрытые за масками, выражали лишь безжалостную решимость. Без слов, без объяснений они схватили Минхо и Мелиссу. Их грубая хватка не считалась ни с недавними ранами, ни с хрупкостью момента.       В мгновение ока их разделили. Мелисса, крикнув от неожиданности и боли, попыталась вырваться, но железные руки охранников сдавили ее, лишая возможности сопротивляться. Минхо рванулся было к ней на помощь, но двое других охранников тут же скрутили его, не давая пошевелиться. Он видел, как Мелиссу волокут из комнаты, кричащую его имя.       Охранники вытащили его в коридор, где царил хаос и беспорядок. Солдаты ПОРОКа сновали туда-сюда, словно взбешенные муравьи, и повсюду слышались крики. Минхо ничего не понимал. Что происходит? Куда они их ведут? Зачем им это нужно? В его голове билась лишь одна мысль: где Мелисса? Он должен ее защитить.       Охранники грубо тащили Мелиссу по коридору, ее ноги заплетались, а сердце разрывалось от ужаса. Она отчаянно цеплялась взглядом за Минхо, пытаясь запомнить каждую черточку его лица, словно боясь, что это их последняя встреча. Протесты, крики, мольбы - все было тщетно. Сила охранников ПОРОКа была непреодолима.       Постепенно, в отуманенном страхом сознании Мелиссы, начала пробиваться холодная, расчетливая мысль. Отказываясь идти, сопротивляясь их силе, она лишь ухудшает положение. Если она хочет иметь хоть какой-то шанс выбраться из этого ада, да и, что гораздо важнее сейчас, вызволить Минхо из лап ПОРОКа, ей нужно играть по их правилам. Вновь. Она должна притвориться покорной, чтобы получить хотя бы малейшую возможность что-то изменить.       Сквозь слезы, застилающие глаза, в ней проснулся тот самый, давно забытый расчетливый лидер, которым она когда-то была. Она перестала сопротивляться, расслабив напряженные мышцы. Охранники, почувствовав это, немного ослабили хватку. Мелисса глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. “Я пойду”, - тихо, но отчетливо произнесла она, глядя прямо перед собой. В ее голосе слышалась сталь, решимость, за которой она так тщательно прятала свою истинную сущность.       Утихнувшее сопротивление Мелиссы, казалось, удовлетворило охранников - они повели ее дальше по коридорам, словно конвоируя преступницу. Наконец, они остановились перед массивной дверью. Перед ней предстала глянцевая табличка, прикрепленная к двери: “Дженсон”. Одно это имя, начертанное холодным, бездушным шрифтом, обрушилось на нее с силой, превосходящей любой физический удар.       “Дженсон…” - словно шептала ей тьма изнутри.       Этот мерзкий тип – воплощение всего, что она ненавидела в ПОРОКе. Интриган, манипулятор, садист. Человек, готовый пойти на любые жертвы ради своей цели.       По одной только табличке ее охватил гнев, ледяной и всепоглощающий. Каждая клеточка ее тела наполнилась ненавистью, словно кровь превратилась в кипяток. Табличка с его именем была хуже самого ада для нее, личным символом тех мучений и потерь, которые она пережила. Она уставилась на нее, не в силах отвести взгляд, и в глубине ее глаз закипала злоба, готовая в любой момент вырваться наружу. Теперь она знала, что должна сделать.       Охранники грубо распахнули дверь, толкая Мелиссу вперед, словно в пасть чудовища. Тяжело вздохнув, она переступила порог кабинета. Он был просторным и залитым ярким светом, контрастировавшим с мрачными коридорами ПОРОКа. Идеальный порядок здесь словно насмехался над царящим вокруг хаосом.       За большим полированным столом стоял сам Крысун - Дженсон. В одной руке он держал изящную фарфоровую чашку кофе, а его тонкие губы кривились в подобии улыбки, когда он пристально разглядывал Мелиссу. Он оценивал ее, словно вещь, и от этого взгляда по ее спине пробежал холодок.       “Мелисса, дорогая, как я рад тебя видеть”, - промурлыкал Дженсон, перебирая своими тонкими, смазливыми губами. Он медленно отложил чашку на стол, словно в замедленной съемке, не сводя с нее глаз. Этот жест был полон превосходства и контроля, и он несомненно наслаждался ее страхом. Она знала, что за этой маской любезности скрывается жестокий и безжалостный ум.       Глядя на Мелиссу своими скользкими глазами, Дженсон жестом приказал охранникам покинуть помещение. “Оставьте нас”, - произнес он приказным тоном, и те, беспрекословно подчинившись, вышли, оставив Мелиссу наедине с Крысуном.       Когда дверь с глухим стуком захлопнулась за спинами охранников, тишина в кабинете стала звенящей, давящей. Дженсон молниеносно преодолел расстояние между ними. В одно мгновение он оказался вплотную к Мелиссе, и его рука, словно змея, обвила ее горло. Сильные пальцы сдавили шею, приподнимая ее голову, заставляя смотреть прямо в его лицо. Лицо, искаженное яростью и презрением.       В его глазах пылала ревность, болезненная и нескрываемая. Насмешка сквозила в каждом слове, отравляя воздух вокруг. “Ну и как вы провели вечер с Минхо? - прошипел он.       Мелисса молчала, не произнося ни слова. Ярость клокотала в ней, но она знала, что поддаваться эмоциям сейчас нельзя. В ее взгляде не было ни страха, ни удивления – лишь холодное презрение. Это молчание, казалось, еще больше взбесило Дженсона. — Что, неужели не такой впечатляющий трах, как со мной? - процедил он сквозь зубы, словно выплевывая яд. Нахлынувшие воспоминания о его прикосновениях вызвали у Мелиссы волну отвращения. Он грубо отпустил ее.       Дженсон, смерив ее испытующим взглядом, склонил голову набок. -- Ты сегодня на удивление спокойна, Мелисса, - заметил он, словно изучал редкую бабочку под стеклом. В его голосе звучала подозрительность. - Неужели ты совсем не переживаешь за своего бегуна?       Мелисса с трудом подавила дрожь. Ее сердце сжалось от боли и страха за Минхо, но она знала, что не может этого показать. Она должна быть сильной ради него. Ради них обоих. Ее внутренний мир бушевал, но на лице не дрогнул ни один мускул. Она глубоко вдохнула, заталкивая все эмоции в самый дальний уголок своей души, оставляя лишь холодную, непроницаемую оболочку сотрудницы ПОРОКа. Снова она становилась персонажем в их грязной игре.       Устремив взгляд в одну точку за головой Дженсона, она произнесла ровным, бесстрастным голосом: -- Минхо всего лишь объект. Я не вижу причин для беспокойства       Ложь далась ей с трудом, и она надеялась, что Дженсон не заметит фальши в ее голосе. Она снова надевала маску, и ей казалось, что эта маска душит ее хуже любой веревки.       Дженсона ее ответ явно обескуражил. Он нахмурился, словно споткнулся о неожиданную неровность на дороге. Впервые с момента их встречи в его глазах промелькнуло сомнение. Ему явно было неуютно от такой перемены в Мелиссе. Он ожидал увидеть, что угодно, но только не эту отстраненную, почти ледяную уверенность. Он подозрительно оглядел ее с головы до ног, словно пытаясь разглядеть сквозь ее маску истинные намерения. Прошелся взглядом по ее глазам, пытаясь уловить хоть малейший намек на обман. Но там, за этой стеной, казалось, ничего не было.       Сделав несколько медленных шагов, он встал прямо перед ней, сократив и без того малое расстояние. Его лицо находилось всего в нескольких сантиметрах от ее, и она чувствовала его жаркое дыхание на коже. Он изучал ее, словно диковинное насекомое, пришпиленное к энтомологической доске.       Внезапно на его лице появилась хитрая, подозрительная улыбка, больше похожая на оскал голодного волка. “Что ты задумала, Мелисса?” - прошептал он, обжигая ее лицо своим дыханием. В его голосе звучала явная угроза, и в то же время – настороженное любопытство. Он ждал, провоцировал, пытался выманить ее на открытое место. Он знал, что что-то не так, но не мог понять, что именно. И это злило его больше всего.       Мелисса выдержала его пристальный взгляд, не отводя глаз. -- За последние дни у меня было много времени для размышлений, Дженсон, - произнесла она уверенно, с едва уловимым оттенком презрения в голосе. - И я пришла к выводу, для чего я вообще здесь оказалась. Я специалист в своей области, и все эти годы я искала лекарство от Вспышки. Я хочу спасти мир, а не тратить время на глупые чувства.       Она посмотрела ему прямо в глаза, стараясь пронзить его своими словами. -- И сейчас, Дженсон, я приняла для себя решение, что ничто не погубит мое стремление. Ничто, - Она сделала паузу, подчеркивая каждое слово. - Даже какой-то там… бегун.       В ее голосе звучал приказ, словно она сама пыталась убедить себя в своей правоте. В этот момент Мелисса была готова пойти на все, чтобы спасти Минхо, даже если для этого придется предать себя.       Дженсон несколько долгих секунд всматривался в глаза Мелиссы, словно пытаясь прочесть между строк, разглядеть скрытые мотивы и уличить её во лжи, но Мелисса оставалась непоколебимой, словно неприступная крепость. Ни единая эмоция не проскальзывала сквозь тщательно выстроенную стену равнодушия. Она была тверда, словно камень, и ее взгляд не выдавал ни страха, ни колебаний. Он прищурился, пытаясь проникнуть в ее сознание, но Мелисса отгородилась от него непроницаемым щитом. Она была полностью сосредоточена, каждая мышца ее тела напряжена, готовая к любой провокации. И это спокойствие, эта неприступность пугала Дженсона даже больше, чем если бы она кричала и умоляла о пощаде для Минхо. Он не мог понять, что творится у нее в голове, и от этого становился неспокойно. Он привык контролировать ситуацию и людей, а тут Мелисса словно выскользнула из-под его власти, превратившись в непредсказуемую величину.       Видя, как в глазах Дженсона зарождаются сомнения, Мелисса поняла, что упускает контроль. Нужно было действовать быстро, перехватить инициативу и смахнуть его подозрения, словно пыль с одежды. Нужна была отвлекающий маневр, что-то дерзкое и неожиданное.       И тогда она улыбнулась. Той самой наигранной, фальшивой улыбкой, которой так часто ухмылялся сам Крысун - самодовольной, холодной и лишенной всякой искренности. Улыбкой, которая должна была показать его превосходство и контроль.       Она сделала шаг вперед, приблизившись к Крысуну почти вплотную. Он не ожидал такого внезапного сближения и слегка отшатнулся. Наклонившись к его уху, она прошептала, обжигая его кожу своим дыханием, и произнесла: “И да, траха у нас не было, мистер Дженсон”. Ее голос был тихим, почти беззвучным, но в этом шепоте она вложила все свое презрение и лживое подчинение, превратив его в оружие, направленное прямо в его самолюбие.       Произнеся эти слова прямо у его уха, Мелисса ощутила мимолетное удовлетворение, заметив, как на лице Дженсона мелькнула тень растерянности. Она не позволила ему опомниться и, демонстративно развернувшись, прошла мимо него, якобы случайно задев его рукой. От этого прикосновения Дженсона передёрнуло, словно от прикосновения к чему-то мерзкому. Мелисса усмехнулась про себя.       Она нарочито медленно подошла к его столу, осматривая разложенные на нем бумаги с показным интересом. Остановившись у стола, она обернулась к нему, сделав невинное лицо преданной сотрудницы ПОРОКа. -- Так что прикажете, мистер Дженсон? - спросила она с легким наклоном головы, - Есть какие-то новости о вакцине?       Она намеренно подчеркнула последнее предложение, возвращая его в рабочее русло, напоминая о цели, которая якобы была превыше всего.       Дженсон стоял, не двигаясь с места. Еще мгновение назад он держал ситуацию под контролем, но теперь Мелисса, словно опытный игрок, перехватила инициативу и диктовала свои правила. Он растерялся, не понимая, как в его игре в кошки-мышки персонажи могли так резко поменяться ролями. Она стала хищницей, а он – добычей.       Придя в себя, Дженсон похотливо последовал за Мелиссой к столу, стараясь скрыть замешательство за маской самодовольной ухмылки. Он явно был заинтригован ее неожиданной переменой. -- Меня радует твой возросший интерес к работе, Мелисса, - произнес он, стараясь придать своему голосу прежнюю уверенность. - Всегда приятно видеть преданность делу. - Он подошел к ней вплотную, снова нарушая личное пространство, словно проверяя ее реакцию. - Вакцина… это, безусловно, наш главный приоритет. И я рад, что ты разделяешь мои взгляды       Мелисса, выслушав его слова, слегка наклонила голову в знак согласия, стараясь выглядеть убедительно. “Безусловно, мистер Дженсон”, - произнесла она ровным тоном. Она выдержала паузу, словно тщательно подбирая слова, а затем, глядя ему прямо в глаза, добавила: “Ведь ПОРОК - это хорошо”.       Эти слова, как и все, что она говорила сегодня, были ложью, но она старалась вложить в них всю убедительность, на которую была способна. Она играла роль, идеально вписываясь в мрачный спектакль ПОРОКа, и ждала подходящего момента, чтобы нанести удар.       Дженсон, казалось, остался доволен ее ответом. В его глазах мелькнула тень удовлетворения. “Именно, Мелисса. ПОРОК - это хорошо,” - повторил он с нажимом, словно утверждая давно известный факт. “Мы здесь, чтобы спасти мир, какими бы трудными ни были наши методы.” Он сделал шаг ближе, словно собираясь поделиться с ней каким-то сокровенным знанием. — И скоро, - продолжил он, понизив голос до шепота, - мы будем очень близки к решению. Твоя помощь, Мелисса, будет неоценима. - Он протянул руку и слегка коснулся ее плеча, - Уверена, что ты готова пойти на все ради этой цели?       Мелисса замерла под его прикосновением, чувствуя, как по ее коже пробегают мурашки. “Абсолютно, мистер Дженсон”, - ответила она с невозмутимым выражением лица. “Я готова на все”.       “Отлично”, - промурлыкал Дженсон, удовлетворенно кивнув. Он убрал руку и отошел от нее, словно убедившись в ее преданности. “Тогда у меня есть для тебя особое задание. Оно потребует от тебя всей твоей преданности и профессионализма”. Он сделал паузу, словно предвкушая ее реакцию. “Это касается Минхо”.       Лицо Мелиссы осталось непроницаемым, хотя внутри все похолодело. “Минхо?” - повторила она, стараясь сохранить спокойствие в голосе. “Что именно вам нужно?”       Вместо ответа Дженсон медленно подошел к двери, нарочито растягивая мучительное ожидание. Он прикоснулся к ручке, словно лаская ее, и медленно повернул, с тихим щелчком открывая дверь наружу. Яркий свет из коридора ворвался в кабинет.       Обернувшись к Мелиссе с лукавой улыбкой, он жестом пригласил ее выходить. -- Терпение, мисс Адамс, - проговорил он вкрадчивым тоном, наслаждаясь ее беспокойством. - Скоро вы сами все увидите.       В его словах звучала недвусмысленная угроза, и Мелисса поняла, что ее худшие опасения сбываются. ПОРОК никогда не останавливается ни перед чем, и Минхо в опасности.       Она нехотя вышла из кабинета, чувствуя, как ее окатывает волной тревоги. Дженсон следовал за ней по пятам, словно тень.       Они направились к лифтам. Дженсон молча вызвал кабину, и они вошли внутрь. Лифт плавно тронулся, и они начали подниматься выше. Этажи менялись один за другим, но Мелисса не обращала на них внимания. Все ее мысли были о Минхо. Что с ним делают? Какие ужасы он переживает?       Они поднялись на несколько этажей выше, и с каждым новым этажом атмосфера становилась все более напряженной. Коридоры становились уже, свет - тусклее, а воздух - тяжелее. Мелисса чувствовала, как ее сердце сжимается от страха. Она знала, что они приближаются к тому месту, где ее ждет какое-то ужасное открытие. Наконец, лифт остановился, и двери открылись. Дженсон вышел первым, жестом приглашая Мелиссу следовать за ним. Она с трудом переступила порог лифта, чувствуя, как ее ноги будто наливаются свинцом.       Они вышли в узкий, стерильный коридор, выкрашенный в бледно-зеленый цвет. Вдоль стены тянулись двери с табличками, и у каждой стояло по два вооруженных охранника. Мелисса чувствовала на себе тяжелые взгляды, пронизывающие до костей. Дженсон молча провел ее через лабиринт коридоров, пока они не остановились перед большим панорамным стеклом. За стеклом находилась комната, освещенная ярким, безжалостным светом. На стенах висели приборы, мигали лампочки, а от обилия проводов рябило в глазах. Но внимание Мелиссы было приковано к одному-единственному объекту в центре комнаты.       Прикованный ремнями к операционному столу, лежал Минхо. Его лицо было бледным и осунувшимся, глаза закрыты. На теле виднелись следы от игл, и Мелисса с ужасом заметила, что к его голове подведены какие-то электроды. Ее сердце сжалось от боли и бессилия. Она хотела броситься к нему, освободить его, но между ними стояло это проклятое стекло, и она понимала, что не может ничего сделать. Все ее надежды, все ее планы рухнули в одно мгновение. Она видела Минхо, но была так же далека от него, как никогда прежде.       Дженсон, не отрываясь, наблюдал за Мелиссой, Его глаза светились зловещим огнем. После долгой паузы, нарушаемой лишь тихим гудением оборудования в соседней комнате, он произнес, словно проверяя ее на прочность: -- И ты все так же предана ПОРОКу, Мелисса?       Вся ее внутренняя сущность кричала от боли и отчаяния. Она хотела закричать, обрушить на Дженсона всю свою ненависть, но знала, что это будет концом для Минхо. Собрав все свои силы, она выжала из себя сухое, безжизненное “Да”. В этот момент она ощущала себя пустой оболочкой, раздавленной гнетом ПОРОКа. Она была готова на все, лишь бы спасти Минхо       Мелисса, словно завороженная, наблюдала за суетливым движением докторов в масках и белых медицинских перчатках. Они двигались вокруг лежащего Минхо. Их профессиональная отстраненность пугала ее не меньше, чем происходящее. Минхо был неподвижен, отключен от реальности, его глаза были мирно закрыты.       Собрав всю свою волю в кулак, она повернулась к Дженсону, чья противная улыбка, оголявшая его хищный оскал, не сходила с лица. Ярость клокотала в ней, но она подавила ее. -- В чем заключается суть этого этапа? - спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно и бесстрастно. Она нуждалась в информации, чтобы понять, как спасти Минхо. Нужно было узнать, что они планируют с ним сделать, чтобы найти способ это предотвратить.       Дженсон шагнул ближе, и вдруг обвил ее плечи своей рукой, не скрывая удовольствия от ее очевидного дискомфорта. Бархатным голосом, полным сладострастной угрозы, он пояснил: -- Это, Мелисса, заключительный этап нашего исследования. Все, к чему мы так долго стремились.       Он сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. -- Мы выяснили, что отличает иммунов от простых людей. Это одна из областей головного мозга - amygdala - которая активируется во время стресса и критических ситуаций, выпуская тончайший гормональный коктейль. Именно она, Мелисса, эта крошечная область мозга, и есть ключ к созданию лекарства против Вспышки. - Его хватка на ее плечах усилилась, словно он пытался вбить эти слова прямо в ее мозг. - И Минхо… он идеальный подопытный       Слова Дженсона пронзили Мелиссу, словно ледяные иглы, парализуя волю и заставляя кровь стынуть в венах. Она ощущала себя вновь беспомощной марионеткой в его руках, свидетельницей чудовищного действа, которое разворачивалось прямо у нее перед глазами.       По ту сторону стекла, в ярком свете операционной, доктора в масках методично раскладывали инструменты, словно готовясь к зловещей церемонии. Мелисса видела их, как в замедленной съемке, и каждый их жест казался предвестником неминуемой трагедии. Она стояла, окаменев, не в силах отвести взгляд.       И вот, момент настал. Один из докторов, держа в руках блестящий скальпель, повернулся лицом к лежащему Минхо. Лезвие скальпеля, словно осколок льда, сверкнуло. В этот момент все чувства Мелиссы обострились до предела. Она ощущала запах стерильности, слышала тихий писк аппаратуры, видела каждую морщинку на маске доктора.       Ужас, словно ледяная лавина, обрушился на Мелиссу, и она, словно проснувшись от жуткого кошмара, инстинктивно дернулась вперед. Ее ладонь с силой ударила по холодному стеклу, словно она надеялась разбудить Минхо, вырвать его из этого кошмара, заставить очнуться и бежать.       И из глубины ее души, разорвав тишину, вырвался отчаянный крик: “Нет!”. Это было не простое отрицание, это был крик души, полный боли, страха и любви. Крик, обращенный к Минхо, к докторам, к самому Дженсону, ко всему проклятому миру ПОРОКа. Крик, который должен был остановить этот ужас любой ценой.       Крик Мелиссы эхом отдался в узком коридоре, и в тот же миг Дженсон яростно схватив Мелиссу за плечи, силой развернул ее к себе. Не говоря ни слова, он грубо прижал ее лицом к стеклу, словно желая, чтобы она увидела собственное отражение в глазах лежащего без сознания Минхо.       Дженсон стиснул ее горло, сдавливая трахею и лишая воздуха. Мелисса захрипела, пытаясь вырваться, но его хватка была железной. С каждым разом в его голосе нарастала безумная ярость, и вскоре он, словно обезумевший зверь, начал бешено вбивать ее головой в прочное стекло. Удары были сильными, оглушающими, и в глазах Мелиссы начали мелькать черные точки. -- Разве ты здесь не для благой цели? Разве ПОРОК не хорошо?! - выкрикивал он, срываясь на хриплый, искаженный ненавистью крик. Слюни брызгали из его рта, попадая на ее лицо. - Ты правда думала, что сможешь просто надеть свою маску хладнокровия, сказать мне пару слов, и я сразу поверю? Ты думала, что я настолько наивен?!       Воздуха катастрофически не хватало, и она чувствовала, как ее сознание медленно угасает. В горле стоял ком, не позволяя ни вздохнуть, ни кричать. Он отстранился от нее, тяжело дыша и вытирая тыльной стороной ладони слюну с подбородка. Его взгляд был полон отвращения и презрения.       Освободившись от его хватки, Мелисса, словно подкошенная, сползла на пол. Ее руки судорожно обхватили горло, пытаясь хоть как-то облегчить боль и восстановить дыхание. Грудь тяжело вздымалась, с хриплыми, прерывистыми вздохами, в легкие жадно врывался холодный, стерильный воздух. Казалось, она заново учится дышать.       Дженсон, все еще тяжело дыша, и с пылающей яростью в глазах, наблюдал за ее мучениями. В нем боролись злость и досада от сорвавшегося плана.       Не говоря ни слова, он отвел ногу назад и со всей силой нанес удар. Нога в жестком ботинке пришлась точно в живот, выбивая из Мелиссы остатки воздуха. Она согнулась пополам, из горла вырвался глухой стон, и ее тело непроизвольно дернулось.       Мелисса, скрюченная от боли, лежала на полу, пытаясь прийти в себя, когда коридор вдруг запылал зловещим красным светом, и оглушительная сирена пронзила воздух. Дженсон от неожиданности вздрогнул и выругался сквозь зубы: -- Черт возьми! Что за хрень?!       Раздраженно скривившись, он бросил взгляд на лежащую на полу Мелиссу, в котором читалось сожаление о прерванном “развлечении”. -- Жаль, что не успел закончить, но ничего, будет время еще повеселиться, - пробормотал он себе под нос.       Затем, решительно повернувшись, он заглянул в операционную. “Шевелитесь! Работайте быстрее! У нас нет времени на раскачку!” - прорычал он докторам, которые поспешно кивнули в ответ.       После этого, в сопровождении двух вооруженных охранников, Дженсон стремительно направился к лестнице, исчезая в клубах красного света и оглушительной сирене, словно тень, бегущая от надвигающейся бури. Он знал, что что-то пошло не так, и ему нужно немедленно выяснить, что именно.