Список из десяти

      Поначалу Сугуру даже не сообразил, что Сатору куда-то подевался. Он поприветствовал своего тренера Тодзи, который, как обычно, по-братски завел с ним вежливую беседу. Нельзя сказать, что они были близки, просто у него был такой формат общения со всеми клиентами в клубе, якобы на короткой ноге.       – А где твой обещанный друг? – спросил Фусигуро, и только тогда он заметил, что его парень куда-то запропастился. Только что они вместе выходили из раздевалки, о чем-то непринужденно беседуя, и вот белобрысого уже след простыл.       – Давай начнем разминку, – предложил Гэто. – Думаю, он сейчас подойдет. – Он правда не придал этому особенного внимания поначалу, ну мало ли, забыл что-нибудь в раздевалке или зашел в уборную. Но вот они уже закончили разминку, время которой длилось по меньше мере десять минут, а  Сатору и след простыл. Он окинул взглядом зал, но нигде не обнаружил Годзё.       – Погоди, сейчас вернусь, – сказал Сугуру Тодзи и направился в раздевалку. Там Сатору тоже не оказалось, а дверь единственной уборной была открыта. Решив, что он просто не увидел его в зале, он обошёл открытое пространство, но и там его ждала неудача.       – Ну? – хмуро спросил Фусигуро. Его эти хождения слегка раздражали, потому что оплата у него была почасовая, а эти болтания по залу и поиски лишали его полноценной тренировки. – Ты звонить ему не пробовал?       – Я оставил телефон в шкафчике, – вздохнул Сугуру, – и он тоже. Ну ладно, наверное развлекается в каком-нибудь групповом зале. Какие у вас сейчас групповые тренировки по расписанию?       Оказалось, что сейчас шла хатха-йога и тайский бокс. Гэто подумал, что Годзё вполне себе мог пойти в зал бокса, а потому махнул на это дело рукой, и тренировка началась.       Сатору успел выбежать из спортивного клуба, грубо бросив свою ключ-карту на ресепшн. Никто его не успел остановить, а потому он, прижимая к груди сумку, понесся, куда глаза глядят, особенно не разбирая пути, изредка задевая прохожих и получая вслед ругательства.        Он даже чуть было не попал под машину, и только сигнал клаксона и быстрая реакция водителя позволили ему остаться на этом свете. Годзё испуганно положил руки на капот, а с места водителя на него не менее испуганно глядел офисный клерк. Придя в себя, он помчался дальше.       Остановился Сатору только два квартала спустя, когда легкие начали гореть от бега, под ложечкой засосало, а сердце стало стучать так, что он испугался за своё самочувствие. Упершись руками в колени, весь мокрый, он остановился и отдышался.       Люди обходили его стороной, так как он встал, как вкопанный, прямо посреди улицы, а потом парень утек в ближайший переулок, где стояли автоматы с напитками. Потратив несколько монеток по сто йен, он выбил себе какой-то охлаждающий напиток и выдул его одним махом, после чего опустился прямо на асфальт, утирая потное лицо рукой. Пока Годзё несся, в голове у него почти не было никаких мыслей, они все разлетелись от быстрого бега, но стоило ему остановиться, как они тут же облепили его со всех сторон.       Почему? Как? За что? Что делать?        Вариаций было много, но больше всего его беспокоило то, что Тодзи мог его увидеть, пусть он и сделал все, чтобы этого не случилось. Сатору нервно рассмеялся. Зачем нужна была вся эта терапия, если при встрече с Фусигуро Тодзи, который практически лишил его зрения, он даёт деру, не имея ни сил ни возможности смело посмотреть в глаза своему тёмному прошлому?       Годзё достал свой телефон. Оповещений не было. И слава богу, он боялся даже представить, во что превратится его экран, когда Сугуру обо всем узнает… Тяжело вздохнув, парень открыл перечень контактов, пытаясь понять, кому позвонить.        – Нанами-сэнсэй? Заняты? – было удивительно, что он смог дозвониться до своего врача с первого раза, учитывая количество его работы.       – У меня мало времени, Годзё-сан. Что вы хотели?       – Я… – он растерялся. А что он хотел? Встретиться с ним немедленно и обсудить ситуацию? – У вас есть немного времени для сеанса? Сегодня.       Нанами тяжело вздохнул в трубку, после чего сверился с расписанием. У него было свободное окошко только после шести вечера, а это означало, что придется работать сверхурочно.       – Смогу только после 18. Так как это сверхурочные часы, то плата за сеанс будет больше…              – Я все оплачу, – перебил его Годзё, – встретимся в шесть.       Он сбросил звонок и стал перебирать в голове свои дела. Через два дня у него должен был быть урок с Нобарой-тян, но он явно не будет в ресурсе его провести. Открыл чат с Сёко, с которой они договаривались о занятиях, и написал, что не сможет. Ответа дожидаться не стал. Потом завис над иконкой с чатом Гэто. Мыслей на этот счет не было никаких, так что в итоге он просто перевел телефон в режим самолета и отправился в офис к Нанами Кэнто.       Сугуру так и не нашел своего парня нигде в спортивном клубе. Он задержался на чертовых полчаса после тренировки в поисках беловолосого, пока, наконец, не догадался подойти на ресепшн и спросить, не видели ли они Годзё Сатору.       – А, тот странный парень, что пришел с вами. Вылетел, как ошпаренный, через десять минут после того, как пришел… – вот что ответили сотрудники.       Гэто замер с широко распахнутыми глазами. То есть он ушел почти два часа назад, ничего не сказав ему, и… Не на шутку взволновавшись, Сугуру достал телефон и стал названивать Сатору. В трубке ему сказали дежурное: “Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”. Не дослушав оповещения оператора, он сбросил звонок и набрал снова. Та же картина. И снова. И снова.       – Да чтоб тебя, Сатору Годзё, – прорычал рассерженно Гэто и отправил ему сообщение: “ПЕРЕЗВОНИ”. В чате он увидел одну галочку, оповещающую об отправке сообщения, но не о доставке. Значит, действительно выключил телефон.       В раздевалке, все еще в спортивной форме, но уже просохший от пота, Сугуру уселся на скамью, бросил телефон рядом и стал лихорадочно размышлять. Ситуация сложилась абсолютно ему, Гэто, нихуя не понятная. Они по доброй воле Сатору пришли в клуб, все было нормально, он реально хотел заниматься, и тут в какой-то момент ни с того ни с сего Годзё, ничего ему не сказав, съёбывает на всех парах, еще и выключает телефон.       К гадалке не надо ходить, чтобы понимать, что что-то Сатору увидел. Или точнее, кого-то. А так как Гэто знал всю историю своего бывшего пациента, он предположил, что увидел здесь Годзё не кого-нибудь, а именно что своего бывшего.       Он спрятал лицо в ладони, пытаясь уловить в памяти момент, когда тот испарился. Вроде бы из раздевалки они вышли вместе, а там обзор такой, что любой участник клуба мог быть его старым знакомым. Чёрт, Сугуру, какой же ты придурок, если даже не заметил, как твой парень поймал вьетнамский флешбек и съебался?       Он остановил себя. А что если все не так? Что если Сатору просто стало плохо, ну там, например, живот прихватило, и он просто улетел куда-то прочь, чтобы не стесняться? А может быть, что-то случилось с Масамити Яга? Не дай бог, но… Нет, Годзё бы ему рассказал сразу.       А телефон мог просто разрядиться случайно.       Тяжело вздохнув от вереницы мыслей, что его преследовали, Сугуру поднялся со своего места, переоделся и поехал домой, периодически прозвания на телефон Сатору. Рано или поздно он наверняка ответит. На что еще ему оставалось надеяться?       А Годзё тем временем добрался до клиники Нанами-сэнсэя, пообедал в соседнем с ним кафе, переоделся в туалете из спортивного костюма в обычную свою одежду, а потом расположился в приёмной. До встречи с терапевтом у него ещё было целых полтора часа, но он решил, что лучше побудет здесь.       Примерно через полчаса у Кэнто закончился сеанс с пациентом, и из кабинета вышел человек, быстро исчезнувший с его глаз. Нанами с усталым видом вышел в приемную и наткнулся взглядом на Сатору. Тот нервно поднял ладонь в знак приветствия.       – Вы довольно рано, – прокомментировал это врач, посмотрев на часы. – У меня должен быть еще один пациент, а после я вас приму, Годзё-сан.       – Не торопитесь, – сказал ему Сатору наобум, как будто Нанами мог с этим что-то поделать. Через пару минут подошёл пациент, и они скрылись внутри на целый час. Годзё, томясь в ожидании, вывел телефон из режима “самолета”, и ему тут же посыпались уведомления. Там была целая гора пропущенных звонков от Гэто и несколько сообщений. Сёко тоже ответила, что все в порядке, так что Сатору снова вернул телефон в режим без звука.       Он не знал, что сказать об этом всем Сугуру.       Гэто занимался своими домашними делами, не переставая глазеть на телефон. Как же ему хотелось, что Годзё наконец-то осенил его своим звонком, и ему бы больше не пришлось волноваться. Уже в который раз он заглядывал в чат с Сатору, но все было бестолку. И вдруг он заметил, что галочек стало две. Сообщения были доставлены!       Гэто снова набрал своего парня. Но снова тот же самый бессердечный механический голос сообщил ему, что аппарат не в зоне обслуживания. То есть получается, Годзё прочитал его сообщение, но не соизволил ответить?       Сугуру ещё раз проанализировал все случившееся. А что если это он, Сугуру, где-то обидел Сатору? Вдруг он сделал что-то такое, о чем и сам не ведал, пока они были в зале? Он понятия не имел, что это могло быть.       Устав от переживаний, Гэто позвонил Масамити.       – Сатору? – удивился Яга. – Ещё не возвращался. Я думал, что вы пошли вместе в спортивный зал, разве нет?       Черт. Сугуру подтвердил, что так оно и есть. Пришлось взволновать Масамити на пустом месте, но… зная Годзё и его предысторию, лучше перебдеть, чем недобдеть.       – Позвоните мне, пожалуйста, когда он вернется домой, – попросил он и отключился. Устало осел на стул. Что вообще происходит?       Сатору вышел из кабинета Нанами и сразу же отправился домой. Этот сеанс помог ему прожить все тревогу, что он испытал при виде Тодзи, но, к сожалению, время вышло, и он так и не успел посоветоваться с доктором по поводу того, что делать с Сугуру.       Годзё знал, что это все жутко неправильно, что надо хотя бы объясниться и сказать, что ему нужно немного времени побыть наедине с собой, но для того, чтобы это сказать, ему нужны были силы, а они все ушли на то, чтобы держать себя в руках.       Парень вызвал такси и поехал домой. К телефону он так и не притронулся, даже просматривать новые уведомления не стал – а если бы сделал это, то увидел бы ещё горстку пропущенных от Яги.       Масамити встретил его на пороге дома с явным неудовольствием. Годзё сказал дежурное “я дома”, и хотел было прошмыгнуть к себе в комнату, как отец загородил ему проход.       – Сатору, что-то случилось? – строго спросил он.       – Случилось? – переспросил он взволнованно. – Нет, ничего не случилось, с чего ты взял?       – Почему тогда мне звонит Гэто-сан и спрашивает, где ты, хотя ты мне сказал, что ушел гулять именно с ним? – Масамити давно не вступал в роль взволнованной мамочки, и они оба это прекрасно ощутили.       – Яга, – осторожно ответил ему Сатору, – но мне же не пятнадцать лет, и потом, разве я должен вообще отчитываться?       Мужчина вздохнул так тяжело, что Годзё сразу стало стыдно. Он как-то позабыл о том, что пытался свести счеты с жизнью, что это все отразилось на здоровье и волнении Масамити. Он тут же склонился в поклоне с извинениями.       – Прости, я просто… У меня был плохой день, Яга, – сказал Сатору. – Сейчас все, чего я хочу, это подняться к себе в спальню и лечь спать. Я не собираюсь глотать таблетки или резать себе вены, я просто очень устал и мне нужно поспать. Извини, это все, что я могу сказать тебе на данный момент…       – Ты связывался с Гэто-саном? – перебил его Масамити.       – С Сугуру? – переспросил Годзё, слегка розовея. – Зачем мне с ним связываться?       Яга ещё раз тяжело вздохнул.       – Судя по всему, у вас случилось что-то такое, из-за чего он очень волнуется, Сатору, – сказал он. – Он позвонил мне в поисках тебя, сказав, что ты ушел и не отвечаешь на его звонки, и он не знает, где ты. Если вы поругались, то по крайней мере дай ему знать, что ты дома и в безопасности, – проворчал Масамити. – Боже, Сатору! – воскликнул он. – Ты хоть понимаешь, как о тебе может волноваться другой человек?       Годзё стало стыдно, и он окончательно зарделся. Яга был прав, надо было хотя бы коротко ответить Сугуру.        – Я напишу ему, – ответил парень, ступая на лестницу. – Яга, и вот ещё что… Если вдруг сюда кто-нибудь придет, он или еще кто-то, мог бы ты.. мог бы ты просто сказать, что меня нет и развернуть всех прочь? Я виделся только что с Нанами-сэнсэем, и он посоветовал мне взять перерыв в общении с другими людьми, – нашел себе оправдание Сатору. Масамити сверлил его тяжелым взглядом, после чего вздохнул и перевел взгляд в пол.       – Ладно. Я все сделаю.       Уже у себя наверху Годзё включил телефон и увидел, сколько всего звонков и сообщение было от Сугуру. 54 звонка. 54, а он ни на один не ответил. Сатору был уверен, что после такого Гэто его бросит, но что оставалось делать?       Он открыл чат и пробежался глазами по сообщениям: 夏油傑 ПЕРЕЗВОНИ Черт, Сатору, что стряслось? Где ты? Перезвони, пожалуйста ?????? Годзё Стаору, блять Я очень волнуюсь, куда ты подевался? АУ Сатору, если я тебе как-то обидел, извини меня. Пожалуйста, позвони сразу, как увидишь это. Сатору?              Годзё было ужасно стыдно, он даже представить себе не мог, что все это время творилось в голове и на душе у Сугуру. Однако вместо того, чтобы позвонить ему, он отправил такое сообщение: 五条悟 У меня кое-что случилось, и мне надо побыть одному. Прости, Сугуру, сейчас не могу объяснить. Ты тут не при чем.       Он чувствовал себя ужасно, отправляя такое жалкое сообщение. Но Гэто ответил едва ли не мгновенно: 夏油傑 Я понял. Береги себя.       Прочитав это, Сатору постарался подавить приступ слез и не смог, поэтому просто выключил свой телефон и отбросил куда-то в постель.        Гэто целую неделю провел, как на иголках. Он стал меньше есть, паршиво спал, а количество сигарет, выкуренных им за день, было таково, что он не удивился бы, если б у него за неделю выросла раковая опухоль в легких. Сатору все еще не выходил с ним на связь, а господин Яга писал, что парень так и не выходит из дома.       И с одной стороны, и ладно бы – он с самого начала знал, что Годзё ещё не вылечился, что у него могут случаться перепады настроения, что иногда нормально – закрываться, проводить время наедине с самим собой. А с другой стороны, Сугуру хотелось приехать к своему парню, надавать ему пощечин и кричать в лицо: “а я? я для тебя никто?”.        В тот злопамятный вечер Масамити перезвонил ему примерно через час и оповестил, что блудный сын вернулся домой. Ничего не скрывая, потому что Гэто Яга доверял, как врачу, пусть и бывшему, безоговорочно, он пересказал разговор во всех подробностях, и добавил, что Сатору кажется, ни с кем не хочет общаться. Немного смущаясь, он добавил, что Сугуру это по какой-то причине тоже касается.        Сердце парня пропустило удар – но что он мог поделать? Попросил держать его в курсе состояния Сатору и отключился.       Это был довольно тревожный звоночек. Самоизоляция и добровольное одиночество никогда ничем хорошим не кончались. Гэто воспринимал это в целом довольно болезненно, потому что прежде он думал, что доверие, существующее между ними, безгранично. А Годзё так явно провел эту черту…       На следующий день Сугуру связался также с Нанами, желая поговорить с ним, как врач с врачом, но наткнулся на неприступную стену в виде желания Кэнто соблюдать врачебную тайну.       – К сожалению, я не могу разглашать то, о чем мы вчера разговаривали, – мягко ответил он. Пусть Гэто воспринимал отказ коллеги с неудовольствием, но он все же заметил, что тот по мере возможностей подкидывает ему детали…       – Вчера? – переспросил Сугуру, собирая информацию по крупицам. – Ради бога, Нанами-сэнсэй, скажите, это я что-то не так сделал?       – Мне жаль, но я больше ничего не могу вам сказать, – ответил ему Кэнто, а затем все-таки сказал еще кое-что. – Пациент Годзё попросил перевести все сеансы на следующей неделе в онлайн.       Гэто понимал, что Нанами делает невозможное – рассказывает о проведении сеансов, о том, что накануне был внеплановый сеанс – потому что он знает расписание встреч Сатору. И про онлайн он тоже вовсе не обязан был говорить, и все-таки сказал. Все равно сказанное воспринимается им на эмоциях, как издевательство, потому что Кэнто мог рассказать все, и тогда бы он успокоился.       В итоге, Сугуру пришлось просто смириться с этой ситуацией. И ладно. Как только Сатору будет готов, он появится и сам все расскажет.       Неделя гребаного самоизолирования пролетела для него легко и практически незаметно. Все время Годзё проводит в постели, вылезая только поесть, сходить в душ и в сортир. Дважды у него был сеанс с Нанами-сэнсэем, который сделал ради него исключение и согласился провести его онлайн. Оба раза они очень много говорили о случившемся, и оба раза Сатору неизменно приходил мыслями к тому, как паршиво он себя чувствует из-за того, что закрылся от Сугуру.       – Но вы ведь, наверное, так или иначе объяснитесь с ним? – мягко направил его Кэнто в нужное русло – а именно осознания неизбежности этого разговора.       – Я знаю, что нужно, просто… – Годзё замялся. – Мне просто так стыдно из-за того, что я оттолкнул его в важный для меня момент. Я знаю, что он за меня волнуется, и я уверен, что он хотел бы меня поддержать. Да и мне тоже это надо было…        – Почему вы испытываете стыд? – задал вопрос Нанами, и они снова углубились в раскручивание его чувств и эмоций.       Словно бы добивая себя самого, Сатору решил прочесть "Процесс" Франца Кафки. Сюжет, вроде бы, и так известен: процесс то бишь судебный превращается в абсурдистское – в кафкианском духе – действо, когда вина и невинность меняются местами по желания зачесавшейся левой пятки Судьи. Кажется, как-то так можно описать происходящее в романе.       Так, да не так. Сам "процесс" делится на три составляющие: обвинение и арест, обжалование и апелляция и наконец, приговор. В чем обвиняют знаменитого Йозефа К. – так и остаётся загадкой, известно только, что "раз обвинили – значит, было за что".  Но отчаянный Йозеф К. не сдаётся, ведь обвинение, каким бы оно не было, ударяет по человеческому чувству справедливости. Здесь начинается самое интересное, обжалование и апелляция. Все это напоминает дурной сон, ведь кому, как не нам, простым гражданам, известно, что такое ходить по коридорам бюрократической машины, ждать очереди, приходить каждый день и обтирать скамейки в тесном коридоре.        Больше этого Сатору понравился только адвокат, нанятый для дела Йозефа К. Говорят, если не наймёте адвоката – точно дело проиграете. Занимался ли адвокат этим делом? Нет. Он вообще, судя по всему, не покидал своей постели. В конечном итоге, разумеется, последовал приговор по этому не названному делу: высшая мера наказания, смертная казнь.        Читать это все было довольно мучительно, и Годзё наконец-то вылез из постели. По календарю был вторник, а значит, прошла уже целая неделя с того инцидента в спортзале, а ещё в будний день Сугуру должен был быть на работе. Не давая себе ни мгновения на то, чтобы усомниться в своём решении, Сатору собрался и поехал в клинику.       В тот день Гэто тоже понял, что прошла уже целая неделя с тех пор, как они не общались с его парнем. Он уже и не знал, может ли он после всего называть Сатору своим парнем. А вдруг тот решил таким образом с ним порвать?        Сугуру нервно курил на крылечке клиники, перекатывая свои мысли в голове, словно шарики. Он уже выдохся, устал и просто хотел поскорее какой-то ясности. Его бросили? Ладно, только пусть скажет об этом прямо. Они все еще вместе? Тогда, черт возьми, пусть расскажет, что его заставило внезапно отдалиться?       Гэто затушил сигарету, но понял, что одной ему недостаточно. Нос и легкие были полны дыма, но хотелось стоять и курить, и ещё, и еще. В минувшую пятницу, чтобы хоть как-то забыться, Сугуру впервые за долгое время напился до беспамятства. Так плохо ему не было, наверное, со времен колледжа, когда он пил, потому что все пили, толком не умея напиваться.       Сделав тяжелую затяжку, он уставился в пространство. Правильным было бы позвонить Сёко и попросить её о дружеском сеансе психотерапии, но отчего-то ему было сложно на это решиться. Подруга теперь ассоциировалась с самим Годзё, ведь он теперь вел уроки английского языка для Нобары-тян.        Гэто поморщился. Он в очередной раз столкнулся с тем, о чем говорил ему когда-то Нанами – что он слишком молодой и не сумел провести границу “врач – пациент” между собой и Годзё, а теперь они не только встречались, но и были повязаны друг с другом кучей знакомых.       И тут неожиданно возле КПП ему мерещится знакомый белый абрис и долговязая фигура. “Ну приехали,” – равнодушно выдыхает дым Сугуру, – “он теперь ко мне в галлюцинациях будет приходить?” И решает, что пора бросать курить.       Оказалось, однако, что это вовсе не мираж и не больное воображение Гэто, воспаленное переживаниями и тревогой, а самый настоящий Годзё – стоит напротив него с виноватым видом, шею нервно потирает. Сугуру тушит сигарету и медленно спускается по ступенькам к нему.       – А я все ждал, когда за мной приедет наряд санитаров, – пытается начать Сатору разговор с шутки. Брюнет её не понимает. – Ну помнишь, ты сказал мне, когда я тут был в прошлый раз, что если я стану отрицать, что мы пара, то ты снова упечешь меня в клинику?       В груди Гэто что-то рушится – надежда, наверное?       – То есть мы не пара больше? – уточняет он, чувствуя, как его мир готов рассыпаться от одного неправильного ответа Годзё.        – Нет! Я очень надеюсь, что пара, – отвечает искренне Сатору. – Думаю, я должен объясниться. Мы можем поговорить?