Волк в драконьей шкуре

Заслужишь репутацию бешеного пса, готовься разделить собачью долю.

***

Ариэлла появилась на свет в начале нового века — пошёл 100 год со дня Завоевания Эйгона. Когда она родилась, Эймма вновь прочувствовала всю ту радость, которая присуща матерям после рождения здорового и крепкого ребёнка. Ариэлла была чудесным младенцем: Эймма не могла сдержать в себе желание снова и снова качать свою драгоценную малышку на руках, которая далась ей результатом тяжёлых родов. Всё её нутро заполняла радость от одного только взгляда на эти крохотные ручки и цепкими пальчиками, которые так и норовили схватить погремушку из рук матери. Ариэлла была более спокойной, чем Рейнира — та в её возрасте не давала спать ни матери, ни многочисленным нянькам, которых приставил к ней Визерис после увиденных невыспавшихся глаз у своей жены. Эймма была горда собой — она дала жизнь новому человечку, новому дракону, и её совершенно не волновало, что это опять не мальчик. Ничуть. Может быть, самую малость, но это не идёт ни в какое сравнение с разочарованием в глазах Визериса, которое тот попытался скрыть, спрятав взгляд в отросших волосах. Эймма не винила мужа — она видела, что тот любит Ариэллу, но всё равно не так, как она. Просто его долг… Их долг дать жизнь наследнику престола. И они с ним пока не справились. Однако Эймма была молода, и все мейстры в один голос уверяли, что она сможет дать жизнь мальчику. Нужно всего лишь набраться больше терпения и подождать. Ариэлла была их вторым ребёнком, и в Аррен горело стойкое осознание, что она несёт ответственность за жизнь своей малышки. Это осознание не ударило её резко, будто кувалдой, как было с маленькой Рейнирой, как только она взяла своего первенца на руки и уставилась в широко раскрытые глаза. О нет, то было спокойное принятие, что она сделает всё, чтобы её дочь росла счастливым ребёнком. Её вторая дочь была благословением для Эйммы — после выкидыша её, юную и неуверенную, посещали тревожные мысли о том, что она не сможет родить наследника для своего мужа. Но Ариэлла своим рождением испарила эти мысли из головы матери, вытесняя и оставляя вне конкуренции самим фактом своего здорового рождения и громкими криками время от времени, когда юной принцессе хотелось есть. Однако спустя год, целый год, полный любви и заботы о своих дочерях, Эймму столкнули с небес на землю, показав, что ничто не бывает идеально. Ариэлла простудилась. Для взрослых людей всё не так страшно: выздороветь легко, и спустя неделю снова можно бодроствовать, однако для годовалого ребёнка подобная болезнь оказалась опасной. Температура держалась целый месяц и неустанно поднималась, как бы мейстры не пытались её понизить; её девочка хрипло кашляла и много плакала, и Эймма не могла поверить, что Семеро заберут её дочь, такую маленькую, такую хрупкую, лежащую на этих смятых простынях с красными от лихорадки щеками, не сумевшая сказать даже своё первое слово. Это слишком жестоко. Аррен молилась всем известным ей Богам о здоровье дочери, часами не отходя от её кроватки и забросив все дела, которыми занималась, спихнув всё на своих тихих фрейлин. Визерис так же проводил много времени с дочерью, хотя долг требовал его присутствия по дворце. Рейнира, будучи слишком маленькой, чтобы что-то понимать, требовала показать ей её сестрёнку и душераздирающе обижалась на своих родителей, которые теперь намного реже проводили с ней время. Эймма тихо плакала по ночам в подушку, пока Визерис рядом с ней утешающе поглаживал её по плечу, сам устало вздыхая от переполняющей его грусти. Ведь с утра всё равно нужно будет вставать. Нужно будет посетить Малый Совет, решить проблемы с продовольствием из-за засухи, и выполнить большое количество обязанностей, которые от него требовали как от короля. Отказаться от долга ему было так же трудно, как и отказаться от семьи. Визерис не мог определиться, что для него важнее. А придётся. И вот, когда мейстры удручённо покачали головой, и сказали, что девочка не выживет, Визерис лишь устало откинул голову на кресло, силясь сдержать слёзы перед теми, кто лечил его дочь. Его дочь, которая по устрашающим прогнозам мейстров, не доживёт и до следующего утра. Король не смог заставить себя сказать эти слова Эймме, и лишь отрицательно покачал головой, показывая, насколько всё безнадёжно. Его жена громко всхлипнула и бросилась прочь из его покоев, чуть ли не побежав к дочери, температура которой стала выше. Он лишь покорно последовал за ней. Когда они глубокой ночью вернулись в свои покои, то уснули без разговоров. И он, и Эймма были слишком истощены для подобного. — Ваше Величество! — стучится к ним в спальню стражник ранним утром. У Визериса невольно замерло сердце от новостей, которые он мог принести, — Принцесса Ариэлла очнулась! — скороговоркой пробасил стражник с ошалелым взглядом и отдышкой от быстрого бега: до того сильно было в нём желание принести радостные вести Его Величеству, который, как он знал, безумно тосковал по своей дочери. — В самом деле? — неверяще произнесла его супруга, до этого расчесывающая волосы гребнем, украшенным драгоценными камнями. От живого удивления этот гребень с оглушительным лязгом упал на пол, послужив для всех своеобразным катализатором. И Король, и Королева поспешили в комнату своей дочери, проходя приевшийся и до мелочей запомненный путь с громкими ударами сердца. Увидев направляющуюся королевскую чету охрана сиюминутно открыла двери в покои принцессы Ариэллы, не сдерживая широкую улыбку на губах — принцесса действительно пришла в себя после целого месяца беспробудного сна и жара, удушающего ребёнка. Эймма не смогла сдержать слёз после того, как зашла в спальню, в которой за последний месяц проводила больше времени, чем в собственной. Её дочь действительно жива. Жива и здорова, уверенно сидит на кровати, вытянув ножки над покрывалом и внимательно смотрит на всех своими тёмно-фиолетового цвета глазами, подтверждая свою принадлежность к Таргариенам. Королева не смогла сдержать слёз, быстрыми шагами приблизившись к дочери и аккуратно её обняла, целуя в нежные щёчки. Её дочь выздоровела. Остальное подождёт.

***

Сдержать свою челюсть от позорного падения Арье помогли только годы тренировок и родовая превосходная выдержка. В этот момент она уже не контролировала своё выражение лица, да и ей было не до этого. Арья анализировала и её мысли плавно и сильно, прямо как объятия её предполагаемой матери, зашли в тупик. Его и Её величества оказались сплошь беловолосыми, а у предполагаемого отца Арья успела отметить глаза цвета индиго, которые и поставили её логику в затруднительное положение. У неё была одна догадка, но она перечёркивала весь здравый смысл, носителем которого Старк себя твёрдо считала. Но какой в пекло здравый смысл, когда она буквально застряла в теле годовалого ребёнка? Арья понимала, что просто откладывала неизбежное, не решаясь даже про себя проговорить своё умозаключение. Это невозможно. Немыслимо. Но всё-таки Арья всё ещё здесь, в этой чертовой детской кроватке с тошнотворно мягким одеялом, убеждается в реальности происходящего и мыслит об этом. Таргариены… Да их всех истребили, в конце концов! Дейнерис была единственной в своём роде, и если бы кто-то остался в живых, Старк бы обязательно об этом знала. Пока её тискали и щупали, целуя в мягкие щёки, Арья только чудом не закатила истерику и не потребовала от этой женщины отодвинуться, потому что за подобное нарушение пространства в прошлом девушка могла и убить. Мысленно посчитав до десяти в качестве отвлечения, Арья заставила себя успокоиться и думать трезво. Пока она в теле этой девочки, её возможности сильно… ограничены. «Терпение, Арья, — говорит она себе в уме, — Просто потерпи». Эта женщина вчера потеряла своего ребёнка и меньшее, что Старк могла для неё сделать, это побыть нормальной милой девочкой, которая рада подобной ласке от матери. — Ариэлла, моя доченька, — нежным голосом обратился к ней Король, когда Королева чуть подвинулась, чтобы её муж мог мягко погладить их чадо по голове с милыми топорщащимися волосиками, которые даже немного завивались на концах. Арья с тихим вздохом убеждается, что ей действительно не показалось. Глаза этого мужчины, который из-за её размеров кажется ей настоящим великаном, видятся ей насыщенным цветом индиго, а волосы вблизи отливают серебром на солнце, свободно освещающего пространство. Старк внутренне простонала. Боги, только не говорите, что она и во времени переместилась…! Старк не для того Короля Ночи побеждала ценой собственной жизни, чтобы её переместили так далеко назад, когда угроза Иных за стеной всё ещё сохраняется. Арье уже даже не страшно: ей до безумия обидно, что своей жизнью она ничего не поменяла. Здесь и сейчас монстры всё ещё живы и являются угрозой, которую нужно устранить. И зачем Боги так сделали? Это наказание или… … благословение? Старк определённо надо подумать. А наличие стольких людей в этой, казалось бы, большой комнате, сильно затрудняет её мыслительный процесс. — Смотри, Визерис, она нахмурилась, — громко хихикнула Королева, нежно ткнув пальцем её в лобик, там, где предположительно находились её насупленные брови. — Она молодец, — скупо похвалил её Король, поцеловав девочке ладошку. Арья внутренне поморщилась. Ей не нравилось, когда её целуют незнакомые мужики. Пусть даже в руку, — Справилась с лихорадкой. Это воистину чудо. — Старк вновь нахмурилась, на этот раз от досады. Ей никак не сообщить мужчине, что его дочь не смогла пережить вчерашнюю ночь; что лихорадка слишком сильно подкосила здоровье девочки. Многие назвали бы Арью абсолютно безжалостным человеком, а враги бы даже окрестили монстром в человеческом обличии, но прямо в этот момент ей стало безумно стыдно перед этими любящими родителями, которые так безумно рады тому, что их дочь восстановилась. Девушке хотелось закричать во весь голос, что нет, это не ваша дочь, а всего лишь подделка. Жалкое подобие милого ребёнка. Убийца, чья душа заточена в теле невинной девочки, оскверняя память о ней. Она не достойна быть в теле этой малышки и так комфортно себя чувствовать здесь. Арья хотела это сказать. Но не могла. Ей оставались лишь попытки не заплакать, которые, как и ожидалось, с треском провалились. Слишком много эмоций, стресса, переживаний за последние два дня. Или лучше сказать два столетия? Старк была пусть и не самой прилежной, но довольно любознательной ученицей. История Семи Королевств была одним из немногих предметов, которые смогли увлечь девочку-непоседу, и то, исключительно потому, что там встречались драконы и женщины-воительницы. Ну и вдохновляющие истории о битвах и сражениях, разумеется. Имя Визерис в истории Вестероса встречалось всего трижды. Визерис III Королём никогда не был, и жены с детьми у него не было тем более. Известный, как Король-попрошайка, он мог короновать себя разве что только в своих мечтах, как однажды сказала Дейнерис. А оставшиеся два Визериса… Они жили задолго до её эпохи. И почему-то внутренняя врождённая чуйка, которая нередко выручала Арью из самых разных ситуаций, настойчиво верещала ей о том, что попала она в аккурат правление Визериса I. Старк даже не стала менять своё обречённое выражение лица. Ей стало грустно, одиноко и горько от того, что она вообще оказалась в подобной западне; что она больше никогда не увидит Джона, Сансу и Брана; что она заняла тело маленькой девочки, не успевшей даже сказать своё первое слово. Арья жалостливо хныкнула, как не делала этого много лет, и сделала то, что ожидали от неё другие, но не ожидала от себя она сама — расплакалась. Женщина тут же начала её утешать, мгновенно взяв на руки, и привычным, даже отработанным движением начала покачивать и напевать незамысловатую песенку на ухо, мягко похлопывая по спинке. Что же, она могла сделать себе поблажку.

***

Когда Арья оправилась от подобного… проявления чувств, ни капли ей не свойственных, она мысленно пообещала себе, что больше не будет плакать. Конечно, слезы принесли ей облегчение, но Старк всё равно считала это проявлением слабости и уязвимости. Пусть все эти люди и пеклись о здоровье девочки, это вовсе не означает, что она им доверяла. Арья не знала об этом месте и об этих людях совершенно ни-че-го. Только сухие факты из записей мейстеров, живущих в то время. Отрывки истории, которую, как известно, пишут победители. Кто на самом деле эти люди, их мысли, желания и слабости Арье только предстоит узнать. Насколько ей было известно из истории, у Королевы Эйммы было несколько выкидышей, непонятно чем спровоцированных. Слишком подозрительно, что и мальчик, наследник, имени которого Старк не помнила, тоже в итоге погиб, пережив только один день. Вполне вероятно, что здесь что-то нечисто. Болезнь Ариэллы она не рассматривала как покушение — она являлась девочкой, причем даже не наследницей. Наследница… Черт, Рейнира Таргариен! Арья зашевелилась на руках Королевы, которая даже спустя пол часа не отпускала своё чадо, попеременно срываясь на плач и благодарность Семерым за то, что сохранили жизнь её ребёнка. Старк было влажно и жарко от смеси собственных соплей и слёз, поэтому она недовольно промычала, призывая, чтобы её наконец поставили туда, где взяли. Рейнира Таргариен… Помнится, у неё и её настоящей матери, Кейтлин, в один из вечеров у камина, пока за узким окошком завывал ветер, завязался нешуточный спор. Старк тогда искренне недоумевала по поводу того, что столь многочисленное количество благородных родов поддержало Эйгона, когда все они давали клятву о верности Рейнире. Ей казалось, что раз её отец официально признал её наследницей, вопросов ни у кого возникать не должно, даже при наличии сыновей. Кейтлин, поглаживая её по всколоченным волосам, мягко объяснила, что так было заведено. Она сказала какое-то сложное для тогдашнего понимания и произношения Арьи слово «прецедент», с первого слога не понравившееся девочке. И нет, дело абсолютно не в том, что она не смогла его выговорить. Совершенно точно не в этом. Но суть в том, что волевой натуре девочки смысл слова претил. Она действительно не могла понять, как можно нарушить уже данную клятву. Возможно, в ней тогда играла кровь Старков и воспитание её отца, Лорда Севера. Повзрослев, Арья на собственном опыте столкнулась с тем, как легко люди нарушают клятвы. Как равнодушно они к ним относятся, не соблюдая их. Как после этого страдают люди, проливая кровь невинных. Повзрослев, Арья сохранила свою детскую враждебность к клятвоотступникам, пронеся её сквозь года. Всё же, Арья Старк всегда оставалась дочерью своего отца. Даже когда притворялась мальчиком, затем виночерпием, убийцей. Никем. Значит, Рейнира Таргариен теперь её сестра. Арья невесело хохотнула — звучит как третьесортный анекдот. Особенно забавно с учетом того, что как раз таки Старки - это один из тех родов, с кем Таргариены никогда не роднились. Девушка с трудом заставила себя растянутся на кроватке под умильным взором матери, которая не могла нарадоваться на такую активную и подвижную девочку. Она и так показала сегодня слишком много эмоций. Конечно, почти все из них в той или иной мере свойственны ребёнку, но Арья предпочитала держать подобное под контролем. Так спокойнее. Нужно собраться и взять себя в руки. Она в новой среде, у неё новое, неизвестное окружение с самыми различными характерами и повадками, о которых она ни сном, ни духом. Они могут сделать буквально всё, что угодно, и Старк не сможет себя защитить из-за столь юного возраста. Эту девочку защищает и одновременно ставит в особо опасное положение принадлежность к королевской чете. Но убить можно кого угодно. Это Арья уяснила лучше всех. Её сильно уязвляла необходимость полагаться на чужую защиту, пусть даже это и родители Ариэллы. Старк ненавидела чувствовать себя слабой, а именно это чувство её сейчас переполняло. Девушка… теперь девочка глубоко вдохнула и прикрыла глаза. Ей нужно поставить себе цели. Но для начала она поклянётся самой себе. Поклянётся, что защитит эту девочку. Защитит саму себя.