Приключения в Снежном Шаре

      Яркая луна, слегка прохладная квартира, полная тишина, только снизу тихое гудение проезжающих машин. На высокой полке стоит он — снежный шар, в нём милая белая с чёрными пятнами кошка, её разные глаза наполнены страхом, будто кто-то её напугал и угрожает ей. Уши прижаты, выглядит так, будто она хочет убежать, да не может, границы шара не дают этого сделать.       Тишину прорезает детский крик, полный страха. Мужчина тут же подскакивает, но быстро осознаёт, что происходит, и тут же настаёт полное спокойствие. Просто ночной кошмар. Эта схема давно отработана, отполирована до блеска, точна, как швейцарские часы. Быстро подскочив, он тут же оказывается в её комнате. Девочка, плача, сжимает простынь, испуганно что-то лепечет и просит кого-то не делать что-то. Серёжа осторожно садится на край кровати, начиная осторожно звать, трясти, чтобы разбудить.       — Сонь, Соня, всё хорошо, ты здесь, никто не сделает тебе больно, ты в полной безопасности, — это медленно и верно пробуждает ребёнка, она уже не спит, первый пункт выполнен. Сейчас есть только она, но в истерике.       — Мама? — испуганно, зашуганно и затравленно спрашивает дочь, плечи напряжены, она зажалась и готова вот-вот удрать за тридевять земель, лишь бы не получить по лицу.       — Нет, это я, Серёжа, Серый, твой папа. Её здесь нет, никто не причинит тебе боль, никто тебя не обидит, — нужно говорить тихо, спокойно, сейчас она напугана чем-то из своего прошлого, нужно быть максимально мягким.       — Мне страшно, — слегка хрипя из-за сорванного голоса, проговаривает Пят, её взгляд стал более ясным, осознанным, слёзы начали утихать, а страх отступать, она приходит в себя.       — Понимаю, поэтому я здесь, я тут, чтобы защитить тебя от опасности. Может, тебя обнять? — она тут же тянется, выражая таким образом согласие. — Ты тут, не там, никто больше не ударит тебя, никто больше тебе не будет угрожать, — девочка вжимается, впитывая тепло, медленно успокаивается. Глаза больше не мечутся туда-сюда, сердце больше не колотится в бешеном темпе, её больше не трясёт, как если бы она безумно замёрзла.       — Я скучаю по Поле, где она?       — У себя дома, её приютила другая семья, помнишь?       — Она меня больше не любит? Я ей больше не нужна? — она говорит до безумия грустно, опечаленно. Порой последствия её истерик — иррациональные мысли и чувства. Ничего, всё будет хорошо.       — Нет, любит, конечно же, просто у неё другой дом. Полина всё ещё любит тебя и скучает. Она искренне ждёт вашей встречи, я в это верю, — девочку осторожно гладят, что-то ласково напевая. Просто детская песенка, которая пришла на ум, поётся на лад колыбельной, чтобы успокоить несчастного маленького человечка.       — Хочу пить. Хочу молоко, — тихо пролепетала Пят, мужчина осторожно сгребает её в охапку и аккуратно привстаёт, медленно и спокойно идя на кухню.       — Включи ручкой свет, — и Соня аккуратно нажимает на переключатель. Яркий, слегка болезненный свет ударил в глаза. Кухня озарилась желтовато-белым.       — Отпусти, — короткое молчание, — пожалуйста, — девочку поставили на пол, давая ходить. Выглядела она гораздо спокойнее, чем пару минут назад — что ж, маленькая победа. В холодильнике спокойно покоилось открытое вечером молоко, его налили в любимую кружку дочери и разогрели, дабы то было тёплым, успокоило её окончательно и дало уснуть вновь. — Мне приснился Джим.       Это вызвало нешуточную тревогу. Он ведь так старался, водил её на терапию, и только полгода назад они избавились от ежедневных кошмаров, после которых её могли бить многочасовые истерики. Неужели всё начинается по-новой?       — Он что-то говорил? — вопрос был задан очень деликатно и осторожно. Лучше бы выяснить причину сейчас и проработать, чем она вновь будет мучиться. Не дай бог в обратку пойдёт.       — Я видела, как он умер, — кажется, на секунду мир замер. Сколько же ночей она просыпалась от этого кошмара! Джим. Они с сестрой были свидетелями того, как их родная мать утопила неугодного сына в целях «воспитания», ведь он был слишком шумным. По её ночным рассказам, она, как самая старшая дочь, всегда старалась защищать брата с сестрой, но первого в тот раз не смогла. Многое происходило в её родном доме, много безумно жестокого. Что мать, что отец были абсолютными тваринами. К сожалению, о них он знает очень мало, но единственное, что знает о Лайне, а таково имя этой мразоты, что она теперь сидит за убийство на пару с мужем. Ну а их с Полиной отдали в детский дом, больше родичей-то нет.       — Что ты сейчас чувствуешь?       — Я скучаю по нему. Он хоть и был странный, непонятный, громкий и никогда не говорил внятно, но он ведь был моим братиком, — аутизм. У неё брата был аутизм. — Можно мы сходим к нему на могилку? Я хочу принести ему цветов и конфет, ему же, наверное, одиноко.       — Конечно, сходим, всё будет хорошо, милая. Джим любит тебя и ни капельки не винит, ты сделала тогда всё, что было в твоих силах. Если хочешь, можем поискать контакты и встретиться с Полиной.       — Расскажи свою историю, — вдруг сказала она. — Ты всегда слушаешь меня, но никогда не рассказывал о своей семье. Они тебя бросили? — вот она, причина, почему Пят здесь. Причина, по которой он её взял. Конечно, она промахнулась, хотя в чём-то и права.       — А что тебе интересно?       — Всё. Мне всё интересно, — глубокий вздох, — просто… Почему ты взял меня? Я же такая проблемная.       — Ох, Пят, Пят. Ты не представляешь, насколько прекрасным ребёнком являешься! Ты очень умненькая и хорошая девочка, у которой очень хорошо выходит гимнастика и рисование. А взял я тебя по очень простой причине: каждый заслуживает счастья, любви, быть принятым и понятым. Моя история не такая жестокая, как твоя, она другая. Я с самого детства был в детдоме. По рассказам воспитателей, моя мама, рожая меня с братом, умерла, а отца так и не нашли. Пока я был там с братом, случился несчастный случай: мы с ним играли около лестницы, и он, запнувшись, упал с неё, свернул себе шею насмерть. Спустя несколько месяцев меня усыновил Саша, твой дедушка, можно сказать, его ты знаешь. На этом моя история пока закончилась, дальше я встретил и удочерил тебя, ну и дальше наши дороги переплелись.       — А как звали твоего брата?       — Виктор Серов, но я ласково звал его Ветерок.       — Ты… Скучаешь по нему?       — Конечно, очень, но сейчас у меня есть ты. Мне есть ради чего жить.       — Я люблю тебя, пап, — ребёнок осторожно подошёл и крепко стиснул старшего.       — Я тоже тебя люблю, дочь. Мы вместе и теперь всё будет хорошо.       Снежный шар нежно сверкал в свете кухни, кошка в нём сидела милая и довольная, спокойная и счастливая. Золотая надпись на основании шара гласила:

«Свет всегда озаряет мир, и тени не будут больше так страшны»