Приключения в Снежном Шаре

      На полке стоит аккуратный снежный шар. Внутри же сидит вислоухая кошечка с чёрными пятнами на спинке. Сидит понурая и грустная, одинокая и отчего-то недовольная.       — Не хочу я это лекарство! Отстань! — недовольно-громко пробубнила девочка, опять не хочет принимать лекарство. Ребёнок, как это ему свойственно, не надела шапку, выходя гулять, отчего беднягу продуло, и та, конечно же, заболела. Лечиться она тоже, к слову, не желает.       — Сонь, нужно принять лекарство. Ты же не хочешь разболеться и всё-всё пропустить? Ты же не хочешь пропустить предпоследнюю школьную неделю?       — Не хочу… Но это лекарство противное и мерзкое на вкус, ненавижу его! — она тихо канючит. Эх, детям это свойственно.       — Я понимаю, тоже ненавижу такие лекарства. Горчат на языке, аж глотать неприятно, бр-р, да? Но принимать их надо, если ты совсем не станешь их пить, то, в конце концов, будешь очень долго болеть, могут появиться осложнения.       — Ладно, я его выпью, хотя оно противное и мерзкое, и вообще-то очень-очень не вкусное! — взрослый тихо посмеялся над словами ребёнка, осторожно налил в ложечку тёмно-коричневое лекарство и протянул Пят. С секунду она морщилась, явно недовольная всей ситуацией с принятием, но послушно выпила, в отвращении скорчив рожицу.       — Сегодня придёт Серебро, хочет тебя, больную, проведать и пожалеть.       — А её можно будет обнимать? Она же разрешит?       — Не знаю, но думаю, да. Ладно, лежи, отдыхай, быстрее выздоровеешь, — её аккуратно накрыли и взяли градусник, 37,2. Уже неплохо, идёт на сильный спад, и скоро она будет здорова, всё равно Пят болеет всего второй день, в первый только и делала, что спала. Что же, явно скоро можно будет выйти с больничного, когда исчезнут основные симптомы, даже если будут остаточные последствия.       Телефон тихо затрезвонил.       — Сейчас вернусь, милая.       — Хорошо, пап, — ребёнок послушно остался лежать на кровати, пока взрослый ушёл отвечать на звонок.       — Алё-алё, слушаю вас внимательно, — деловым голосом произнес Серый, выходя из комнаты Сони, прикрыв дверь.       — Я оскорблён твоим заявлением, — иронизируя, произнесли по ту сторону телефона.       — Ой! Пап, извини, не признал тебя. Как ты там? Как Стас? А как Ирина и Дима? — слегка неловко отвечал Серёжа. Давно они что-то с отцом не списывались и не созванивались, было бы славно съездить с Пят к ним, а то она по деду и сводным братьям скучает, а с бабушкой сама созванивается часто.       — Стас сейчас отлично, недавно получил повышение, Ирка сидит, опять какие-то свои старческие дела делает, — послышался наигранно-возмущённый возглас, а после тихий смех. Честно, слегка соскучился, а может, и сильно. — Дима приболел. А ты как сам? Как Соня?       — Я отлично, а Соня тоже умудрилась приболеть, вон щас с 37,2 валяется. Сегодня Ксю зайти хочет к ней, принести пару лекарств да посидеть с ребёнком.       — Ой, тяжко тебе. Димка пока ещё помирает там со своими 37,9. Я бы с удовольствием на больничный пошёл, да вот на работу мне надо, как и Ирке. Стас тоже не может с ним посидеть, вот и думаем, что делать. К тебе, конечно, можем отправить, да не уверен, что Сонька твоя хорошо воспримет, помню, что она у тебя, когда болеет, капризная. Нянька — дорого. Он ещё как по милостивой судьбе не простудой, а ветрянкой заболел!       — Ветрянкой?       — Именно ей! Весь класс его теперь на двухнедельном карантине из-за этого. Поэтому и думал — к тебе. Ты, как и Соня, уже болел, поэтому не страшно. Я тоже, но не могу, недавно брал больничный и уже истратил на себя, а новый начальство не даст. Ирина не болела и как-то рисковать не хочет, Стас после повышение брать не может, ругать будут и надо же ещё доказать, что не зря новую должность дали!       — Ой, тяжело у вас там, пап. Короче, если совсем край, буду приезжать, всё равно на больничном сижу. К Соне привозить не стоит, ибо та болеет, мало ли какие осложнения пойдут. И почему я тебе объясняю? Ты двоих приёмных вырастил и одного родного растишь!       — Ой, какой ты душный, — оба мужчины издали хихиканье, отцы и дети.       — Ладно, пап, я пошёл, мне ещё ребёнку температуру сбивать.       — Не против, если я приду к вам? Просто принесу мандарины, да ещё пару вкуснях. Уверен, настроение пойдёт вверх, и бесёнок мелкий смилостивится!       — Да, приходи. Она тебе будет рада, двойная радость у дитя сегодня, — отец под конец посмеялся и, попрощавшись, сбросил трубку, говоря, что скоро будет. Серёжа умиротворённо выдохнул. Думал, опять будет какая-то жесть, а по итогу тут и Ксю, и Саша едут, Соня точно будет задобрена этим. Мужчина вновь вернулся к дочери, готовясь сообщить о ещё одной радости жизни.       — Кто звонил?       — Дедушка. Он приедет, но сказал, что ненадолго. Просто привезёт пару вкусностей и уедет.       — ДЕДА ПРИЕДЕТ?! — радостно подлетела к нему Пят. Ох, какая же она порой неугомонная.       — Да. Дедушка Саша едет к нам! И ещё совсем скоро приедет Серебро, — мужчина осторожно обнял свою Минутку. Радует, что она, даже когда болеет, всё равно остаётся такой же большой, умной и весёлой девочкой. Большего ему не надо, только бы дочь улыбалась.       В дверь осторожно постучали. Этот стук Серёга узнает из тысячи. Ксения здесь!       — Беги, открой ей дверку, — ласково прошептал он и отпустил девочку, чтобы та встречала гостью. В гостиной образовалась радость, девушки радостно щебетали и обнимались.       — Добро пожаловать, чай будешь?       — Не откажусь, замёрзла. Я ещё там на подходе Сашу видела, тоже решил приехать?       — Ага-с. Сонь, не закрывай дверь, пусть Саша зайдёт, — девочка кивнула и убежала на кухню, делать чай гостям, даже тем, кто ещё не дошёл. Послышались шаги, уже более тяжёлые. А вот и сам Александр Черных, приёмный отец Серёжи и Стаса. Дверь отворилась, на порог явился солидный мужчина.       — Здоро́во, плебеи, — громко, весело заявил зашедший.       — Деда! — выбежала, как по команде, малышка, весело прыгая на новоприбывшего и задорно повиснув у него на шее.       В квартире воцарилась весёлая атмосфера, вокруг стало полно счастья, радости. Уже никто и ничто не омрачит это.       Снежный шар умиротворённо покоился на полке, там больше не было одинокой бело-чёрной пятнистой кошки. Теперь она сидит в кругу ещё троих, и вокруг неё уют. А надпись гласит:

«Семья — это те, кто часть твоей души, а не твоя кровь»