Колыбельная для взрослых

Некоторые из старых друзей остались во Вратах Балдура. Например, Ролан, которому досталась в безраздельное владение башня волшебника, или Астарион, в гордом одиночестве поселившийся во дворце, некогда принадлежавшем Касадору. Кэсс порой заходила по делам то к одному, то к другому и иногда, между прочим, делилась с Рэвен интересными новостями. Шэдоухарт, кажется, тоже обреталась где-то поблизости, но после ухода от шаритов политическая жизнь города окончательно перестала ее волновать. Впрочем, как и жизнь ее товарищей. Но винить ее за это было сложно: во-первых, у бывшей шаритки и без того хватало, о чем подумать. Во-вторых, сама же Рэвен вспомнила о ней едва ли не впервые за последний месяц. Поди уследи, когда голова по макушку забита такой горой информации! Они с Горташем постепенно возвратились к прежней схеме сотрудничества. У него опять появился «волшебный список», согласно которому – хоть теперь и не «во славу Абсолют» – время от времени требовалось устранять неугодных, чересчур упрямых и несговорчивых горожан. С некоторыми из списка вполне справлялись и его «идиоты». Уж такие вещи, как насильственные смерти, не могли пройти незамеченными мимо всевидящих глаз культа Баала. А вот «своему любимому ассасину» эрцгерцог поручал только самое сложное. Разумеется. А как иначе? Наконец-то всё идет так, как должно, и она, как и было обещано, стала мечом в разящей руке. Снова. Конечно, любая смерть от ее руки – это подношение Баалу. Правда, из-за обширной потери памяти Рэвен пришлось заново разучивать практически всю систему богослужений и ритуалов собственному Отцу и покровителю. Но не была бы она Избранной, если бы по итогу всё оказалось так уж безнадежно. Множество вещей возвращались к ней как бы сами собой. Стоило начать – и по цепочке, подсознательно она делала всё так, как нужно. Рука сама чертила кровью верные, точные знаки и сигилы, с губ, минуя разум, сами срывались нужные слова. Ноги однажды ночью привели ее не к новой жертве, а к тайнику в одном из закутков храма, где Рэвен нашла… пачки записей, сделанных собственной рукой, как будто знала, что однажды пригодятся. Календарь ритуалов, тщательно выведенные молитвы и даже – припрятанные старые, еще до плана с Абсолют, дневники. В конце концов, сами культисты – из наиболее приближенных, но не перебитых Орин за лояльность прежней главе культа – охотно помогали ей восстановить в голове порядок и правила ритуалов и служений. Посреди одного из таких – багряной литургии – молитву Избранной прервало появление Кетцаля. Сперва она отмахнулась: не поняла, что за птичка села ей на плечо. Но «птичка» недовольно и очень знакомо застрекотала. Рэвен, вернувшись в реальность, резко обернулась на стрекот – и оборвала молитву на полуслове: – Чего тебе? Кетцаль взлетел и описал в воздухе спираль в направлении выхода. Рэвен оглянулась по сторонам. Замершие в ожидании и молчании культисты смотрели на нее с едва заметным неодобрением: ей, конечно, как Избранной прощалось многое, если не всё, но нарушителей это не касалось. Дай им знак – или прими они за него любое резкое движение – и культисты наперебой ринутся ловить дракончика, непонятно как вообще проникшего в храм Баала. – Да твою мать. Мне надо с тобой, да?.. – до нее с легким запозданием дошло, что это первый такой прецедент. Кэсс никогда прежде не посылала за ней гонца прямо в храм. Значит, Рэвен действительно сильно нужна там, на поверхности. А значит, церемониальное жертвоприношение придется отложить… или позволить подчиненным продолжить без нее? Хм-м. – Заберите этих назад в темницу и подлечите, чтобы сами не померли. Мы закончим сегодня, но позднее, через пару часов. Срочное дело, – и, развернувшись, Рэвен зашагала следом за фамильяром. По пути она старалась стряхнуть с рук кровь и мелкие частички плоти; высыхая, они сковывали кожу пренеприятнейшим панцирем, и, чем дальше, тем сложнее будет их отмыть. Ее друзей, конечно, этим не удивишь, но вот по улицам в таком виде разгуливать не стоит… Впрочем, на прихорашивание времени не было. А, неважно: люди всегда видят то, что хотят видеть. Решат, что это перчатки. Кетцаль уверенно вел ее по кратчайшему пути к крепости на Змеиной скале. Охваченная всё нарастающей тревогой: значит, проблемы у Горташа? что-то, с чем он не сумел совладать сам? – Рэвен бежала следом, отстав лишь раз: обмакнуть по пути руки в фонтан. Теперь с пальцев стекала и капала под ноги розовая жижа. Привычно перемахнув подъемный мост за дюжину уверенных шагов, Рэвен остановилась – и огляделась. Похоже, всё тихо. Ни крови, ни трупов. Стража… стража? Ни единого служителя Бейна на привычных глазу местах не оказалось, хотя обычно их с полдюжины шаталось тут, в карауле. Ослушаться приказа они не могли – только не теперь. Значит, зачем-то срочно понадобились Избранному, а новая смена еще не пришла. Что происходит? Убедившись, что оружие при ней, а по карманам рассованы все любимые яды, Рэвен поспешила за фамильяром Кэсс в зал приемов. Чьи-то голоса, громкие и смутно знакомые, настигли ее уже на полпути. Кто-то спорил. Потом она услышала, как сталь зазвенела о сталь, и ускорила шаг. Драка? Кто-то напал на крепость? Но почему нет трупов внизу? Зрелище, открывшееся ей в зале приемов, заставило Рэвен замереть у порога. Объятая пламенем, точно горящая высокая фигура обрушила топор на броню ближайшего железного консула. Тот пошатнулся, но, хотя и выстоял, выглядел оглушенным. Рэвен пригляделась к нападающей. Радость узнавания смешалась с гневом: вот, значит, как гости из Аверно приветствуют хранителей города! Горташ стоял намного дальше, отделенный от гневной Карлах сомкнутой цепью из служителей Бейна, и из-за света, бьющего через витражное окно ему в спину, лица было не разглядеть. Но на ногах он стоял твердо. Пока что. Значит, она вовремя. А Кэсс?.. – Карлах, брось оружие, не то я изгоню тебя назад в Аверно! – услышала Рэвен знакомый возмущенный голос. – Прошу тебя успокоиться во второй и в последний раз! Кетцаль упорхнул к ней, и, проследив за ним взглядом, Рэвен увидела ее – облаченную в удивительно ей подходящий шитый дорогой наряд. Нездешняя аристократка теперь и впрямь походила на таковую, а прямая спина, руки, приподнятые в готовности очертить заклинание, и надменное лицо завершали образ. Кэсс стояла сразу за цепью охраны, ближе к Горташу, чем к Рэвен, но держалась от него наискось шагах в шести-семи, не меньше. – Отвали! А ты, лживый ублюдок… Я не знаю, как ты выбрался из могилы, но я отправлю тебя назад! – яростный крик отбился эхом под потолком. Да, верно… Карлах ведь помнила его упавшим замертво к ее ногам. Рэвен глубоко вздохнула и решительно зашагала вперед. Почти поравнявшись с Карлах, кистью, щекой и ухом ощущая ее неистовый жар, она громко, привлекая к себе всё возможное внимание, спросила: – Энвер, объясни мне, что здесь происходит? – А вот и мой дорогой клинок, тут как тут! – Горташ обратился в ее сторону всем корпусом и с улыбкой развел в стороны руки, прежде скрещенные на груди: – Полагаю, в этих двух одурманенных обидой головах сейчас происходит планирование моего жестокого убийства. Двух? Рэвен быстро окинула взглядом зал еще раз и сосчитала присутствующих. Перед цепью стояло трое, считая ее саму: третьего, стоящего чуть в сторонке, в тени, она поначалу и не заметила. Хотя не то, чтобы Уилл когда-либо умел прятаться. Просто полыхающая адским огнем Карлах оттягивала на себя абсолютно всё внимание. – В этом городе у меня монополия на жестокие убийства. Может, сначала поговорим? Карлах, как жизнь? Уилл? Смотрю, вы хорошо подружились? – Рада встрече, солдат. Ты жива, у тебя всё в порядке! Но, похоже, у вас тут проблемы с не вынесенным мусором, – ее мечущий молнии взгляд опять обратился к Горташу. – Отойди-ка подальше, чтобы я могла выбросить этот упрямый кусок дерьма на помойку. – Нет. – Что значит – нет? Рэвен, ты в своем уме? – Карлах, остынь, – обронил Горташ из другой части зала. – Мы с ней опять союзники. Неужели ты станешь драться со своей подругой, только чтобы досадить мне? Вот этого говорить точно не следовало. Рэвен поморщилась и стиснула переносицу. Горташ потрясающе умел наносить словами ущерб не меньше, чем иные – оружием. В иных условиях это могло бы принести пользу, но здесь и сейчас… Рэвен ощутила, как Карлах разгорается рядом с ней еще жарче. Еще пара секунд – и ее пламенная подруга просто позабудет, что рядом есть союзники, и выжжет здесь к дьяволам абсолютно всех. – Ох, бааловы подметки! Ты не пробовал промолчать хотя бы иногда, а? – Он просто не умеет, – отозвалась Кэсс. – Ты не против, если я наколдую ему немоту? – Ты не посмеешь, – фыркнул Горташ, опять нахмурившись и скрестив руки на груди. – Карлах, послушай меня. Не здесь, прошу тебя, – Уилл подошел к Карлах с другой стороны и протянул руку к ее плечу, почти касаясь языков пламени. – Не сейчас. Потом ты будешь жалеть о том, что не смогла взять себя под контроль. Поверь, я знаю, о чем говорю. Карлах перехватила топор обеими руками и, морщась, точно от боли, закрыла глаза: – Ладно… Ладно. Я так его ненавижу, но это может убить меня и всех вас заодно… Это ты сделал. Это ты всё сделал! Ты отнял у меня всё! Чтоб ты сгинул в аду! – она вновь открыла глаза, и на них задрожали слезы. Поначалу, стекая по горящим щекам, они с шипением испарялись, но по мере того, как Карлах теряла запал ярости, ее кожа остывала, и дорожки уже не просыхали. Рэвен отвела от нее взгляд, но тут же снова вскинула голову: – Ничего не говори. Молчи. – Я и не собирался, – Горташ пожал плечами, тут же противореча самому себе: – Я и не рассчитывал, что когда-нибудь она поймет. – Ты, сволочь, вторую жизнь живешь ни за что, ничего ты сам не понимаешь, – почти спокойно ответила Карлах и шагнула назад, убирая топор за спину. – У меня, в отличие от тебя, было сердце. Ты его отобрал! – Кому нужно сердце, когда в руках – такая сила? – Я не такая, как ты. И я клянусь, что никогда не стану такой, даже с адским огнем в груди! – Да, ты не такая. Ты слабая. Когтистая красная рука снова поднялась к плечу: – Тебя добить сил хватит. – Карлах, Уилл… А какими судьбами вы вдвоем во Вратах Балдура? – поинтересовалась Рэвен: ей, с одной стороны, надоело это слушать, а с другой, было очевидно, что здесь и сейчас второй попытки нападения уже не будет. Вернее, не будет, если вовремя всех отвлечь. – Решили навестить город. Может, наша помощь нужна, – ответил за спутницу Уилл. – Месяц назад и правда была нужна, – откликнулась Кэсс. – А теперь мы уже разобрались сами. Как смогли, уж извините. – Мне жаль, что я не могла остаться и помочь вам… – отозвалась Карлах ощутимо спокойнее. – Я бы скорее дьявольского дерьма поела, чем попросила помощи у этой надутой жабы, на вашем месте. Но мы бы сделали для вас всё, что в наших силах. – Но ты так и не смогла найти адского механика? – Увы, – она развела руками. – Пока глухо. Возможно, кто-то из приближенных Зариэль мог бы помочь, но ее чертоги слишком хорошо охраняются. К сожалению, за пределами Аверно моя чертова машина опять идет вразнос. Похоже, мы в гости ненадолго. Да и не хочется здесь задерживаться, честно говоря. Это место воняет… Водить с гадюкой дружбу – твоё право, Рэвен, я не могу тебе запретить, но просто посмотри на меня, чтобы понять, к чему это рано или поздно приведет. Одумайся, пока ещё можешь, и беги. – Спасибо за заботу. Но я знаю, с кем имею дело. – Я тоже так думала. Но я никогда в своей жизни так не ошибалась. – Карлах, Уилл, прогуляемся на свежий воздух? – Кэсс, беспрепятственно пройдя насквозь строй железных консулов, поравнялась с товарищами и кивнула на выход: – Пойдем в таверну, выпьем, там расскажете, как ваши дела и что новенького творится в Аверно. – Она опустила руки им на плечи, несильно, но настойчиво подталкивая к дверям. Троица вскоре покинула зал приемов, и Рэвен осталась наедине с бейнитами – и их Избранным. Он выглядел возмутительно… невозмутимым, несмотря на недавно развернувшуюся сцену. И он определенно ни капельки не жалел – ни о нынешнем, ни о давно минувшем. Никогда не считал наивную и вспыльчивую воительницу равной себе, хм? Рэвен вздохнула и опять с силой ущипнула себя за переносицу: – Вот дерьмо… Ты же понимаешь, за что она тебя ненавидит? Горташ неспешно, даже церемонно подошел ближе к ней, всё так же отделенный вооруженной линией культистов: – Конечно. За то, что она считала меня не тем, кто я есть на самом деле. – Нет. Ты уже умирал на ее глазах… Твоя смерть не принесла ей покоя. Она хочет жить, а этот адский движитель сжигает ее заживо каждую минуту. Ты мог бы его починить. Похоже, ты единственный, кто это может вообще. – Зачем мне это делать? Рэвен подавила первый пришедший на ум порыв (вернее, отложила на крайний случай) и, прищурившись, спросила: – Например, из любопытства? – О чем ты? – Стражи ведь не живые. Разве с ними не иначе, чем с живой плотью? Не проще? – Я… хм. Все свободны. Возвращайтесь на свои посты, – Энвер властно взмахнул рукой, и греющие уши бейниты покорно разошлись. Дождавшись, пока они двое останутся наедине, Горташ продолжил: – Да будет тебе известно, что мы с Бальтазаром проводили испытания на зомби, прежде чем помещать движки в стальные агрегаты. Все эксперименты закончились провалом, и я пошел по пути, который привел меня к моей Стальной Страже. – Но мертвым не больно. Мертвым все равно. Сомневаюсь, что такие испытания можно было считать чистыми… – Рэвен смолкла и негромко хмыкнула. До нее только что дошло, почему все испытуемые были мертвыми: получись у него еще хоть одна такая непокорная и могучая Карлах, и его судьба могла бы сложиться куда более трагично. – Это в любом случае неважно. Ни одно смертное тело не может вынести такое могущество. – Кроме Карлах. – Кроме Карлах… – он задумчиво потер подбородок. – Я получил подробные чертежи, но Зариэль явно что-то от меня утаила. Я должен понять, что именно. – Карлах наверняка позволит тебе посмотреть, если взамен ты уберешь перегрев… – Рано обсуждать, мне нужны детали конструкции, чтобы делать какие-то выводы. Вот хитрые дьяволы! Как всегда, никому верить нельзя, кроме самого себя, – Горташ раздраженно щелкнул пальцами. Его глаза вновь осветились чем-то таким… Рэвен уже видела это раньше, в том числе, в литейной: он уходил в себя, в разум, в расчеты и поиски. – Так ты попробуешь ей помочь? – Я сказал что-то про помощь? – Это будет честная сделка, – пожала плечами Рэвен. – На другую она не пойдет. – Карлах в любом случае больше мне не доверяет, и она в своем праве, – Энвер дернул уголком губ, как будто его это забавляло: – Но она очень хочет жить, хм? Посмотрим, чего стоят ее принципы. – Мы не пойдем за ней сейчас, – ответила Рэвен. – Дай ей время привыкнуть к мысли, что ты больше не мертв. – Разумеется, нет. У меня полно более важных дел. Да и тебя, похоже, оторвали в самый разгар работы, – он бегло взглянул на ее руки. Рэвен посмотрела туда же. Чужая кровь, по большому счету, сошла с ее кожи, но под ногтями сохранились темные полумесяцы. Она куснула себя за ноготь большого пальца и ощутила приятно будоражащий вкус засохшей крови: – М-м. Вроде того. Пришлось прервать литургию. На торжественный ритуальный обед не приглашаю, если только ты не забыл мне рассказать, что захаживал к нам в гости раньше. – Нет, ни разу, – по его лицу промелькнуло что-то вроде отвращения, но так быстро, что Рэвен засомневалась, не показалось ли ей. – Точно-точно? И не хочешь? – Приглашать с собой чужака (для ее культа) она, конечно же, не собиралась, но подразнить – почему бы и нет? – В твоих же интересах не раскрывать мне местоположение храма Баала, как и раньше, хранить его в тайне, – ухмыльнулся он в ответ, ловко меняя тему. – Иди, моя дорогая, развлекайся в свое удовольствие. Ты это заслужила.