По лезвию в бездну

      Дождь захватил власть в Городе Приключений и поливал его уже минимум неделю. Либерти говорила, что Город Приключений достаточно дождевой город, а весной или осенью и подавно.       Крупные тяжёлые капли падали с неба и неминуемо разбивались о толстый стеклянный купол их базы, растекаясь кривыми прозрачными лужицами и речушками, что сопутствовалось характерной дробью. Звук этот, ритмичный и негромкий, словно кто-то мягко ударял в барабанную мембрану, действовал успокаивающе и даже усыпляюще.       Именно такая, тихая и сонная атмосфера царила сегодня на базе. Никто не носился, не бегал и даже лишний раз не ходил. Скай с Зумой поначалу хотели разбавить всеобщую вялость и устроить баттл по «Тяф-тяф буги», но потом передумали и разбрелись заниматься другими делами — Зума пошёл к Рокки в мастерскую, а Скай по другому кругу взялась перечитывать книгу Либерти.       Гончик удобно разместился на большой мягкой подушке прямо перед самим окном. Если смотреть только прямо, то можно было подумать, что кроме этого залитого дождем стекла и размытого силуэта города за ним больше ничего и нет.       Сегодня среда и Райдера дома нет. В понедельник его тоже не было. Целый день не было дома, так, как будто он снова поехал на тот самый завод.       Гончик так и не осмелился спросить Райдера обо всём. И Либерти, скорее всего, тоже.       Он хотел это сделать в тот же вечер, когда всё узнал. Собирался. Но стоило посмотреть на вымученную улыбку Райдера, когда тот спрашивал, как прошёл их день, и слова застряли в горле. Нацепив на лицо незамысловатую легкомысленную улыбку, Гончик ответил, что хорошо.       Они стояли друг напротив друга, делясь фальшивыми улыбками, совсем близко, но в то же время, как будто ужасно далеко. Будто между ними вдруг образовалась бездонная пропасть.       Почему… Почему он так сказал? Зачем солгал?       Как же это отвратительно — врать хозяину. Даже утаивать правду. Так скользко и противно на душе, словно по ней проползла стая самых больших и отвратительных слизней. То же касалось и слежки за Райдером. Гончик согласился на эту авантюру, но удовольствия она ему не приносила. Он чувствовал себя виноватым перед Райдером и в то же время… Почему Райдер скрывает это (что бы это ни было) от них? Наверное, чтобы оградить от чего-нибудь опасного, но Гончику всегда казалось, что они доверяют друг другу. Наверное, каждый имеет право на тайну, но тот факт, что Райдер скрыл от них, от него, что-то важное, касающееся, скорее всего, их всех, подтачивал изнутри, заставлял чувствовать себя каким-то обманутым, обделённым. В какой-то степени разочарованным и даже преданным (хотя он понимал, что это не так). Они ведь команда и должны решать все проблемы вместе, что бы не случилось. Кажется так говорил ему Райдер? Почему же сейчас всё иначе? Неужели Райдер ему соврал? Мало того, что он так и не решился ничего спросить у Райдера, так ещё и Либерти ведёт себя так, будто ничего не случилось. Или скорее, это он сам себя так ведёт, а Либерти ему просто не мешает… После того дня они с Либерти больше не говорили ни о странном поведении Райдера, ни о заводе, ни о чудной девушке, тоскующей о ком-то, но не желающей этого человека искать. Они об этом больше не говорили даже в тот день. Возвращались домой в задумчивом молчании. К тому же, видно было, что Либерти нездоровится, хотя она и пыталась это скрывать.       Весь вечер Либерти пролежала у себя в кровати, объясняя это тем, что у неё просто болит голова. Такая длительная «прогулка» явно не пошла ей на пользу и Гончик подозревал, что на самом деле у неё разболелась вовсе не голова, а лапа. Что было крайне нежелательно, ведь на следующий день Либерти должны были делать операцию по снятию штифтов.       Если бы пошли какие-нибудь осложнения, то Гончик не колеблясь рассказал бы Райдеру о том, где они с ней были. Но к счастью, всё кажется обошлось. Он бы не простил себе, что не доглядел за Либерти и позволил ей такую нагрузку. Хотя разве мог бы он ей запретить? Ведь это же Либерти. Она всё равно сделает всё по своему.       И что теперь? Тайны стали ближе, но так и остались недосягаемыми. Также, как и сердце Райдера… Всё будто стало только хуже.       Проследить за Райдером вновь не получится недели три минимум, так как Либерти после операции. Одному же Гончику идти не очень хотелось, хотя он и более-менее запомнил дорогу. Вот просто как-то не хотелось идти в одиночку по плохо знакомым улицам Города Приключений…       Он уже давно подозревал, что с Райдером творится что-то неладное. Подозревал или чувствовал. Давно заметил странный долгие отсутствия хозяина, но не придавал этому значения. Не понимал их причину. Или не хотел понимать… Наивно списывал всё на потрясение после аварии и на какие-то важные дела… Либерти оказалась намного сообразительнее его в этом плане.       С чем они имеют дело? Наверное с чем-то страшным. Ведь только что-то очень страшное могло сподвигнуть Райдера соврать.       Что им теперь делать? Как действовать? Как спасти Райдера?       Гончик понятия не имел.

***

      Очередное, но более серьёзное тестирование. На экранах множество графиков, показывающих точность модели и области, где она может ошибаться. Сегодня их позвали пораньше и с самого утра (с девяти часов) они на ногах. В лаборатории царила суматоха. Сегодня планировались какие-то испытания, связанные с переводом центра на какой-то другой источник энергообеспечения, поэтому всё важное нужно было сделать до этого момента.       Профессор Янг хоть и поддавался суматохе, но вёл себя на удивление сдержанно и ни на кого не срывался. Казалось, ему доставляли удовольствие подобные хлопоты. Вид его был сосредоточенным и в какой-то степени довольный (ещё бы ему быть недовольным, когда они пашут сутками). Неизменный строгий костюм и аккуратно назад зачёсанные волосы и вовсе делали его воплощением успешности и продуктивности.       Но это сегодня. Обычно же профессор своим видом напоминал воплощение невроза.       Стефани же… Стефани оставалась практически неизменной. В плохом смысле. Ей как будто стало немного лучше (или Райдеру просто хотелось, чтобы так было) и она не позволила себе полностью утонуть в пучинах апатии, но тех былых искорок радости в глазах не было и в помине. Стефани стала редко посещать кухню, дабы избежать скопление народа. В целом, общалась с другими неохотно и чаще по необходимости.       Что Райдера огорчало больше всего, так это то, что она как будто боялась оставаться с ним наедине (когда они работают, то не находятся наедине, так как за ними всегда наблюдают через камеры) и всеми силами этого избегала. Как будто боялась каких-то новых откровенных разговоров с ним. Или же ей просто хотелось побыть одной. Как бы там ни было, ему от этого легче не становилось. Стефани стала для него достаточно близким другом и её страдания (а особенно неспособность ей помочь) делали ему больно. Также неприятно было осознавать, что собственно твоё присутствие для человека некомфортно. Было обидно, что Стефани его избегает.       — Пойдём куда-нибудь поедим? — предложил Райдер, когда объявили обещанный перерыв в связи с испытаниями.       — Ты иди, если хочешь, а я… Я хотела наведаться к Молли, — Стефани выдавила из себя виноватую улыбку.       Глаза её беспокойно бегали и не желая больше мучить подругу, Райдер легко согласился провести перерыв в одиночестве.

***

      У стены напротив него стоял массивный блок, напоминающий собой серверный шкаф. Гладкие металлические панели скрывали от посторонних взглядов внутреннее оборудование. На передней панели горели индикаторы и дисплеи, показывающие текущее состояние устройства. Системы охлаждения тихо шипели, поддерживая оптимальную температуру, в то время как контроллер с монитором позволял оператору следить за показателями и настраивать параметры.       Вокруг устройства, непрерывно метушась, словно муравьи в муравейнике, бегали люди в белых халатах. Они всё время что-то проверяли, подключали и уточняли друг у друга.       Мистер Дэвис молчаливо сидел на предложенному ему стуле, наблюдая за окружающей суетой «муравьёв» со стороны. Его присутствие здесь было чистой формальностью, цель которой — убедиться, что всё идёт по плану.       — Рассказать вам принцип действия? — обратился к нему ведущий проекта, пожилой физик мистер Браун.       До этого он сосредоточенно наблюдал из-под стёкол широких толстых очков за действиями подчинённых, давал им указания и поправлял их, если они делали что-то не то. Сейчас он видимо вспомнил о своём высокопоставленном госте и решил, что тому нужно оказать должное внимание.       — Нет, спасибо. Я приблизительно ознакомлен с работой энергетического комплекса, — вежливо отказался мистер Дэвис.       По правде говоря, ему просто не хотелось слушать занудную лекцию. А в том, что она будет занудной, он не сомневался. Мистер Браун хоть и был очень умным и увлечённым человеком, но интересно подавать информацию совсем не умел.       — Как скажете. Если вам что-то понадобится, обратитесь ко мне или к кому-то из моих коллег. Мы будем рады вам помочь.       — Буду иметь ввиду.       Сегодня проходило первое испытание нового устройства — Энергетического Комплекса Нуль-точки или, как он сам про себя его по простецкому называл, генератора электроэнергии. Если всё пройдёт удачно, то у них появится абсолютно новый независимый источник энергии, способный обеспечить все остальные разработки. Этот проект слишком важен, чтобы пускать его на самотёк.       Этот проект очень важен и внезапно возникший у полиции интерес к заводу и скромной персоне Дэвиса был очень некстати. Это не предвещало ничего хорошего. Сам Дэвис вёл себя предельно осторожно да и вообще не делал ничего, что могло бы хоть как-то сойти за незаконную деятельность. Почему же тогда полиция преследует его?       Преследует, наверное слишком громко сказано. Скорее, оказывает ненавязчивое внимание, периодически наблюдая за ним и его деятельностью со стороны.       Предположительно, кто-то из работников или наёмников помог полиции навести на него справки. Или же кто-то из информаторов решил играть на две стороны.       Главным смыслом неожиданного обыска работников лабораторий было выявить и засечь на горячем действующих шпионов, если таковые имелись. А если нет, то притупить их деятельность до момента запуска генератора. Ничего не должно было помешать этому.       Обыск работников также был действием показательным. Припугнуть их и показать им своё место никогда не помешает.       Ещё более эффективным методом контроля было при помощи хакеров проверить электронные почты и соцсети работников, что уже сделали накануне обыска. Правда, и эта проверка никаких результатов не дала. Либо работники оказались очень послушными, либо действуют осторожно (последнее было более вероятным).       У Дэвиса был условный список подозреваемых, которым хватило бы глупости или отчаяния, чтобы сотрудничать с полицией. Список довольно обширный. Но один из подозреваемых никак не выходил у него из головы.       Райдер. От остальных несчастных он отличался лишь своим юным возрастом, и Дэвису нет до него никакого дела, но… Но его настойчиво преследует какая-то жалость по отношению к юному гению и странное желание оградить от опасностей.       Можно было бы сказать, что дело в уважении к исключительному интеллекту мальчишки, но практически все собранные здесь люди обладают уникальными интеллектуальными способностями. У некоторых этих способностей даже больше, чем у Райдера.       Дэвис слишком хорошо знал участь посмевших ослушаться. Он никогда не был моралистом, но стоило представить такую участь на ребёнке и его начинало тошнить от осознания всей дикости совершаемых начальством поступков.       Детей почему-то принято жалеть больше, нежели взрослых. Хотя, казалось бы, какая разница между взрослым и ребёнком? Тем более, что Райдер ведёт себя как взрослый, а многие взрослые ведут себя ещё хуже детей.       Наверное потому, что дети слабы, не могут сами о себе позаботиться и защитить себя. Хотя вряд-ли это применимо к Райдеру. Если мыслить в таком направлении, то все здешние люди дети, ведь они не могут защитить себя от той силы, которой они теперь принадлежат. И он тоже.       Боже, как же это всё отвратительно.

***

      Немного приопустив голову, чтобы дождь не забрался под капюшон, и спрятав руки в карманы куртки, по тротуару торопливо шагала Редж. Она не особо спешила и поэтому быстрая ходьба была скорее привычкой, нежели необходимостью.       Редж замедлилась и осторожно ощупала левую щеку. Кожа под пальцами была тёплая и опухшая, а от лёгкого прикосновения отозвалась болью. Редж стиснула зубы и поспешно одёрнула руку.       Уроки закончились. Контрольную по английскому она благополучно пережила и взяв пару учебников из своего шкафчика, собиралась с чистой совестью идти домой. Но стоило ей обернуться, как перед ней вырисовались противные физиономии прославленного в их школе хулигана и его дружбанов.       — Эй, мелкая, передай своему дружку, чтобы лишний раз не лез передо мной. Иначе костей не соберёт, — с мерзкой улыбкой, больше напоминающей хищный оскал, бросил Харрисон.       — Я лучше передам тебе, чтобы ты держал свой длинный грязный язык при себе! — ядовито выпалила Редж.       Это всего лишь глупая и не смешная шутка. Всего лишь провокация, на которую нельзя вестись. Надо было промолчать и тихо уйти. Надо было. Но она не смогла. Как всегда.       Харрисон хорошо приложил её об шкафчик, ничего не скажешь.       Она знала, что это был удар не в полную силу. Он всего лишь толкнул её, а она неудачно приземлилась. Ей повезло, что он не ударил её кулаком — последствия были бы серьёзнее.       Редж подскочила как ошпаренная, замахнулась рюкзаком (единственным имеющимся оружием) и со всей силы треснула им по ненавистной веснушчатой роже. Следом, почти не до крови, укусила одного из схватившего её «дружков», вырвалась и устремилась к выходу из школы.       Синяк упрямо продолжал напоминать о себе тупой болью даже тогда, когда к нему не касались.       Редж достала из кармана куртки телефон (при столкновении с шкафов вроде не пострадал) и открыла камеру переднего вида. На быстро покрывшемся дождевыми каплями экране отразилось её собственное угрюмое лицо с большим багрово-синим пятном на щеке. Получив все нужные сведения и не желая более смотреть на эту неприятную картину, она выключила телефон и убрала его обратно.       Редж остановилась и прислонившись к стене здания, вдоль которого шла, устало откинула голову назад. Холодные капли тут же атаковали лицо, но она не стала им препятствовать.       Никаких дополнительных занятий сегодня не было. А домой идти отчаянно не хотелось. Вернее, не хотелось тревожить гувернантку Грейс своим синяком. Та воспринимала все её ранения близко к сердцу и часто шутила, что Редж её в могилу сведёт. Отец тоже будет не рад новому боевому ранению своей дочери, но он не скоро придёт (а может вообще задержится допоздна, как это часто бывает).       Нужно будет как-то замаскировать этот проклятый синяк тоналкой. Лишь бы Лоренс не узнал, что это Харрисон её ударил, а то обязательно пойдёт разбираться и это, без сомнений, закончится плачевно.       Сам Харрисон за удар по морде рюкзаком теперь переведёт её в разряд врагов и будет активно травить. Хотя она удивлялась, почему он до сих пор этого не сделал. Видимо не воспринимал её всерьёз.       Если домой лучше не соваться (хотя всё-равно рано или поздно придётся), то можно съездить к заводу. Как раз папа сейчас там и время подходящее. Даже не придётся пропускать занятия.       Поездки на завод были не самым эффективным средством для расследования, но, к сожалению, практически единственным. Каждая поездка, как лотерея — иногда можно напасть на невероятно ценную информацию, а иногда остаться с носом. Последнее случалось чаще…       Приняв решение, Редж направилась в сторону метро.       Она пробиралась между знакомых уже домов и переулков. За те много раз, когда Редж здесь бывала, она успела наизусть выучить местные улочки.       Редж почти прошла мимо небольшого сквера. Ещё немного и она выйдет к заводу.       В прошлый раз именно здесь ей повезло подслушать разговор Райдера и какой-то девушки по имени Стефани, из которого удалось получить много полезных сведений.       Редж уже не единожды видела Стефани. Та приходила в окрестные магазины за покупками в компании настоящего робота. Именно поэтому она зачислила её в свой список, как «возможно причастную к проекту».       Редж задумчиво окинула взглядом пустые скамейки. Хм, кажется она здесь не одна. Возле одной из скамеек стоял какой-то парень. В почему-то знакомой, красной куртке…       Она пригляделась и поняла, что знакома ей не только куртка, но и её владелец. Райдер стоял возле скамейки, уныло опустив взгляд в пол и держа руки в карманах.       Он кого-то ждёт? Редж оглянулась и не заметила никого, кого мог бы ждать Райдер. Она не заметила вообще никого. На улице шёл дождь и неудивительно, что сквер был совсем пустым.       Редж решила подождать. Может кто-то появится? Но спустя десять нудных минут ожидания, никто так и не появился. Райдер в это время немного ходил туда-сюда, но практически оставался на одном и том же месте и её не замечал. Чего же он мокнет тут на дожде?       Может подойти к нему? Только зачем? Чтобы поздороваться? Какая глупость. Но какое-то любопытство всё же принуждало её подойти.       Оглянувшись по сторонам и убедившись, что сюда всё-таки никто не идёт, Редж свернула со своего изначального пути и прямо через пожухлый газон пошла к Райдеру.       — Что делаешь? — как ни в чём не бывало, спросила она.       Райдер окинул её подозрительным взглядом и удивлённо изогнул бровь.       — А ты?       — Гуляю.       Райдер хмыкнул. Он догадывался, как она «гуляет».       — Тебе не надоело? — вяло спросил он.       Редж ничего не ответила и отвела взгляд.       — Не надо за мной следить пожалуйста.       — Я постараюсь, — уклончиво бросила она и один уголок её губ невольно поднялся в лукавой усмешке. — Как у тебя дела? — следом спросила Редж.       Райдер удивился ещё больше. Неужели её интересует его состояние? Наверное спросила из вежливости. Хотя особой вежливостью Редж никогда не страдала. Возможно, ей что-то от него надо.       И непонятно почему, возможно тоже из вежливости, он мрачно ответил:       — Не очень.       — Неудачный день? — поинтересовалась Редж.       — Неудачные последние месяцы жизни.       — Что-то случилось? — осторожно спросила она.       Райдер горько улыбнулся и по-доброму снисходительно посмотрел на Редж. Подобным образом на нее смотрит папа, когда ему кажется, что она говорит какую-то глупость.       — Да, много чего на самом деле. Так много, что хватило бы на целый фантастический роман, — он невесело хмыкнул. — Только я никому не могу об этом рассказать, чтобы моей или чьей-то жизни не угрожала опасность.       Оба замолчали, неловко потупив взгляды в пол.       Редж было неловко, но слова Райдера пробудили в ней только новую волну любопытства. Что же за тайны скрывает этот проклятый завод?! Перед ней стоит человек, который знает если не всё, то многое. Но все её порывы были прерваны опережающим вопросом.       — У тебя кто-то из твоих родителей здесь работает? — не поднимая взгляд и особенно не надеясь на ответ, осторожно спросил Райдер.       Редж неловко промолчала, что было ожидаемо. Но когда Райдер уже не надеялся получить ответ, она всё же тихо произнесла:       — Да… Мой папа. Не совсем здесь… но работает.       — И ты хочешь узнать, чем он занимается?       — Да, но скорее хочу понять, зачем он это делает, — Редж подняла глаза, горящие решимостью.       — Скорее всего, он хочет обеспечить или обезопасить тебя. Или всё это вместе. А ещё, как и у всех здесь, у него… просто нет выбора.       — Что ты имеешь ввиду?       — Он должен чётко выполнять все указания, которые ему дают… — Райдер старался правильно подобрать слова, — Потому что неповиновение может дорого обойтись.       — Его… м-могут убить? — внезапно закравшийся в душу страх выдал себя в дрогнувшем голосе.       — Да, — глухо ответил Райдер.       Редж ничего не ответила, а взгляд её оставался равнодушно-нечитаемым.       Затянувшаяся пауза звучала отвратительно.       Не зная куда себя деть, Райдер украдкой бросил взгляд на Редж и глаза его зацепились за синяк на её щеке. Большой сине-багровый, он необъяснимо приковывал к себе внимание.       — Я с велосипеда упала, — ровно объяснила Редж и попыталась сильнее натянуть на лицо капюшон.       — Редж… Если тебе когда-то понадобится помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне. В любое время.       — Хорошо. Я… буду иметь ввиду.       Дождь медленно стучал по капюшонам, напоминая о своём присутствии и делая востановившуюся тишину не такой мерзкой.       Редж развернулась и медленно пошла прочь, чувствуя, как взгляд Райдера упирается ей в спину.       — Береги себя, — приглушённо бросила она напоследок, после чего убежала прочь.