Шесть зерен граната

***

      — Значит, это вы.- Мягкие слова пронеслись по комнате, как будто их прокричали.       — Это я, — тихо ответила Пенелопа. Больше она ничего не могла сказать — ничего, что могло бы ее оправдать. А даже если бы и было, что-то внутри Пенелопы уже не волновало. На смену страху в ней пришла усталость до мозга костей.       Накажите меня. Сделайте мне больно. Я не заслуживаю меньшего.       — Вам нечего сказать в свое оправдание? — спросила королева Шарлотта, глядя на Пенелопу со своего трона.       Пенелопа почувствовала безжалостную насмешку над их положением. Со стороны они выглядели как богиня и ее апостол-искупитель, что было для нее забавно, ведь именно такой она всегда видела королеву Шарлотту. Когда-то она боялась королевы как божества — боялась того, что с ней станет, если ее тайна будет раскрыта, боялась власти, которой обладала королева. И вот теперь, подобно помощнику, Пенелопа пришла с мольбой о покаянии. Будет ли это наказание или изгнание — сейчас для нее не имело значения.       — Защита — для невиновных, Ваше величество, — просто сказала Пенелопа. — Я же совершенно виновна.       Королева Шарлотта долго смотрела на Пенелопу, вглядываясь в лицо девушки, которая вчера поздно вечером попросила о встрече с ней. Она быстро и с ликованием приготовилась к встрече со своим давним противником и к тому, чтобы получить свой фунт плоти. Как ни любопытна была Шарлотта к Уислдаун, она так и не смогла выделить для себя какую-то конкретную личность, которую можно было бы ей приписать. Была ли Уислдаун злой женщиной, решившей поставить под сомнение ее правление? Была ли она просто нерадивым членом светского общества, переступившим черту по глупости в жажде продать побольше газет? Стоило ли ее бояться? А может, она достойна жалости? Эти вопросы не давали Шарлотте спать по ночам, еще больше распаляя ее желание наконец-то раскрыть Уислдаун.       Такого она не ожидала — ничтожная мисс, которая, казалось, едва осознавала, что происходит у нее на глазах. О, она все еще была умна наполовину. По умным глазам девушки и по записке, которую она отправила Бримсли вчера вечером, Шарлотта могла судить, что она все еще в полном уме. Но сейчас в этой девушке чего-то не хватало. Как будто она была пустой. Как будто кто-то взял подносил к ней разделочный нож и вычерпал все, что в ней было, уйдя только в оболочку.       — Вы понимаете, что совершили преступление против короны, верно? — спросила королева Шарлотта.       Пенелопа быстро кивнула.       — Да, Ваше величество, — сказала она. Шарлотта еще немного посмотрела на девушку.       — Вы читала философские труды? — спросила королева Шарлотта.       Пенелопа вздрогнула от этого вопроса, смущенная тем, что их разговор свернул не в ту сторону.       — Да, Ваше величество, — ответила она, пытаясь скрыть свое недоумение.       Шарлотта резко кивнула.       — Мой муж — большой любитель философии и часто читал мне подобные книги, особенно когда мы были моложе. Знаешь, что всегда приводило меня в замешательство? То, что философы, при всем их интересе к человечеству и тому, что оно может предложить, так по-разному реагировали на насилие. Можно подумать, что они проповедуют доброту, проповедуют прощение. Но этого почти никогда не было, — сказала королева Шарлотта. Пенелопа знала, что должна содрогнуться от слов королевы, что она негласно назвала ее врагом короны и намекнула на возмездие. Но она не могла найти в себе силы переживать. Никто не мог причинить ей боль, которая имела бы значение, — больше никто. Поэтому Пенелопа просто кивнула. — Я всегда считала это довольно грубым. Противники, конечно, быть уничтожены. Но их нужно уважать, считала я. И вот, наконец, я нашла философа, который согласился с этим мнением, — человека по имени Сунь-Цзы, полководец из Китая, я полагаю. Я до сих пор помню точную цитату, которая привлекла мое внимание, — продолжила королева Шарлотта. — Знай своего врага и знай себя, и в ста сражениях ты никогда не проиграешь. — Пенелопа кивнула. Она немного читала Сунь-Цзы, когда была моложе, когда она и Элоиза расхищали содержимое книг Бенедикта из Оксфорда. Она умоляла не читать остальное, так как содержание книги встревожило и опечалило ее, намекая на насилие, с которым Пенелопа мало сталкивалась. Возможно, сардонически подумала она, если бы она знала, какая жестокость живет в ней самой, она бы заставила себя прочитать остальное. — Вы мой враг, леди Уислдаун, — сказала королева Шарлотта, пристально глядя в глаза Пенелопе. — И я знаю вас. Как и вы меня. — Пенелопа почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда королева Шарлотта продолжала пристально смотреть на нее, и ее слова повисли между ними. Ее судила самая могущественная сила в стране, и Пенелопа была уверена, что она знает, каким будет вердикт. Королева Шарлотта позволила тишине на несколько долгих минут воцариться в комнате. — И именно по этой причине избавляться от вас не стоит. Вы останетесь со мной, — объявила королева Шарлотта. — И я ожидаю, что ты победишь меня в любой битве.