Вопрос свободы воли

…Аиша тяжело вздохнула про себя, напоминая себе, что Витя — ребёнок с крайне маленьким жизненным опытом. Что ему не тридцать лет, как было бы эльфёнку в таком физическом состоянии, а всего восемь… человеческих… — Мам, мне страшно, когда ты на меня так смотришь. Она отвлеклась от мрачных мыслей в адрес Тёмного. — Да? И что ж тут такого страшного? — Ну… смотришь, как садистская училка, и хочешь выпороть меня за любой неправильный ответ. Тёмная эльфийка чуть приподняла бровь, создавая перед собой зеркало из воздуха. Повторила взгляд при мрачных мыслях в адрес Тёмного. — И что в этом взгляде страшного? Я ж не на тебя злюсь. Мальчик поёжился. — Я-то об этом не знаю. И читать мысли не умею. Эльфийская ведьма вздохнула уже вслух, опуская голову. — Прости. Забыла. Илф меня бесит. Говорил, что будет рассказывать тебе о магическом искусстве сам, а тут опять его чмошник нарисовался… Проворонил какой-то заговор у себя прям перед носом. Идиот. — Папа говорил, что это его самый лучший ученик. — Лучший?! Аиша удивлённо посмотрела на ребёнка. — Маль… Вить, такого редкого долбо… идиота ещё поискать надо! — А ты его тоже знаешь? — Знаю ли? Я его чуть не прибила, когда он начал за мной таскаться! А бессмертная скотина наблюдала и ржала в себя! И ведь он остановил меня перед тем, как я превратила бы его в… Она опять запнулась, напоминая себе, что ругаться и рассказывать всякие жестокости в присутствии Вити нельзя. Пообещала себе пару раз убить любимого когда-нибудь потом. Помогло. Успокоившись, она вдохнула, выдохнула и продолжила: — Понимаешь, он же средненький маг у «нас», а значит, живёт подольше и влечение держит наравне. А встретился он с моим полтыщи лет назад, ещё в своей молодости… А я тогда ещё была собой. Ну… с вот таким же взглядом, от которого тебе страшно, только тебя бы ждала не порка, а пытки… круглосуточно. И-и… вдруг какой-то ничтожный человеческий волшебничек начинает меня добиваться, тогда как очевидно же, что я живу вместе с во-он тем демоном. Думаешь, это не показатель его глупости? — Так ведь сейчас-то он повзрослел. А тогда, получается, был большим ребёнком. — Да, но он увлекался отнюдь не детскими забавами. Ему было под ваши смешные пятьдесят, и стареть он не собирался, а на красоту женскую попялиться любил. И не только попялиться. — И тебя только это бесило? Аиша усмехнулась: — Ха! И сейчас бесит. Ты же помнишь, что я и к тебе-то не очень хорошо относилась, пока Илф не ткнул меня в это носом. Но это сейчас, спустя семь веков жизни с этим моралистом. А тогда я с ним жила всего лет двести. И… представь себе клопа, который вдруг решил набиться тебе в спутники жизни, при том, что он не перестал быть клопом. Да, допустим, он немного умеет колдовать, видит чуть больше обычных сородичей-фокусников, но… Она замолчала, тяжело вздохнув. Витя представил. Посмеялся. — И ты правда всех людей так видишь? — Всех, кроме тебя. Ты — исключение. Единственное. — А мои родные мама с папой? — А они теперь ангелы, так что не считается. До тебя я о них даже не знала. Витя кивнул и с тоской посмотрел в тяжеленную книгу, которую даже поднять не мог. Эльфийка, закатив глаза, движением пальца перебросила книгу с его коленей на стол. Мальчик пробурчал: — Не понимаю, какой смысл учить меня магии, если я даже простых заклинаний сделать не смогу? Куда уж до таких томищей… Ведьма Пучины улыбнулась и, подойдя к нему, села рядом на диван. — С этим я могу поспорить. Да, дара у тебя нет. Но это же не мешает тебе сделать на, скажем, мече какой-нибудь узор, и меч станет… ну, например, огненным. И это из простого. А можно ведь смешать в том же котле порошок из рога единорога, крыльев фей и яиц дракона, и получить ещё что-нибудь сверхъестественное. Малец поднял на неё взгляд. — Так ведь это ж алхимия, а не магия. И… как там её… ар-те-фак-то-ри-ка. — Да. Но это ведь не создание материального механизма на пару или электричестве. Это наделение материальной вещи свойствами сверхъестественными. На самом-то деле это почти такой же механизм, только из… магических слов и последовательностей. — Язык? Как русский? Эльфийка цокнула языком. — Тоже верно, но отчасти. Зависит от древности языка и от его значения для самого мира. И для его изнанок. Зачастую переводить с таких языков — дохлый номер. Как минимум, звучать будет глупо. Но это работает. Почти всегда. — А когда не работает? — А тогда тебе придётся полагаться на то, что твоя железка хорошо заточена и не сломается. Или на быстрые ноги. Витя хмыкнул. — И что, раз магия — такой же механизм, то в ней можно разбираться, как в двигателе машины? Ведьма улыбнулась. — Да. Даже не-магам. Лично для меня это такая же простая математика… ну, для меня простая, на деле-то она очень сложная. Это тебе не два плюс два равно четыре, или три плюс икс равно пять. Это… ну, скажем, уравнение длиной в половину вон той книги. Мальчишка широко раскрыл глаза. — А чё так много? Она пояснила: — Мир ведь тоже не простой, м… Вить. А уж его нематериальный отпечаток ещё сложнее. Это сейчас вокруг ваших земель стоит Граница, отделяющая людей от всех остальных. Здесь магии как… как воды в пустыне. — Но ты ж колдуешь так, будто дышишь. — Потому что живу с демоном, который не демон, не человек, не ангел. Сам подумай, насколько он сам по себе сильный магический источник. Эта букашка с пукалкой очень удивилась, когда увидела сломанный ножичек тёмных вампиров, который магию и жизнь сосёт, а я даже не заметила сначала. Всё потому, что он магию сам не любит и пользуется ею крайне редко, а меня… Она опять запнулась и, смущённо улыбнувшись, поправила себя: — …Ну, живём мы вместе. — И что, для магии обязательно нужен источник? — Не совсем, но сотворение магии с источником проще, чем без него. Намного проще. Это как… как тебе сытым будет проще бегать, прыгать и палкой махать, чем если ты весь день ничего не кушал. — Понятно… А что за Граница? Теперь задумчиво хмыкнула сама Ведьма. — Как бы рассказать? — А как есть — можно? — Могу напомнить про уравнение длиной в энциклопедию. — Ой, тогда попроще. — Вот-вот. Ну… Она обняла пацана и движением пальцев создала перед ними карту мира. Изображение огромного континента развернулось на прозрачном глобусе, висящем в воздухе. Не то неправильная звезда, не то большой квадрат, вытянутый в стороны. Повинуясь взмаху руки ведьмы, карта подсветилась разноцветными линиями. Самую правую часть континента обвело белым светящимся пунктиром и отделило от остальной суши. — …Вот. Только эти земли в пространстве перенесены далеко от всех остальных. И, так как было перемещено само пространство, а не каменная основа под ними, по сути, континент остался целым. Нигде не было ни землетрясений, ни извержений вулканов. Просто эта Граница проходит по всему пространству между континентом и тем местом, где сейчас мы и находимся… Честно говоря, меня это заклятие очень впечатлило в своё время, где-то две тысячи лет назад. Грандиозное чародейство. Уж если у меня отделить комнату или опушку леса от обычной реальности — задачка интересная, то вот отделить от всех земель линию длиной в десять-двенадцать тысяч вёрст, это… мощно. Очень мощно. Витя смутился: — Линию? Но ведь отделён целый материк. И люди даже не знают, что есть что-то за морями. Аиша кивнула. — Да. И это потому, что сначала были отделены королевства людей, а потом замкнуто само пространство вокруг них на большом-большом расстоянии. Посреди воды. И без разницы, в какую сторону плыть, всё равно приплывёшь к противоположному берегу, а плыть будешь годы и годы. — Почему это? Это не стена из воздуха? — Нет, это не стена из воздуха, это… хмм… Тёмная эльфийка наклонила голову набок, и карта мира испарилась, оставив только изображение земель людей. Затем оно немного растеклось в стороны, показывая моря-океаны вокруг, и превратилось в сферу, края морей которых были замкнуты друг на друга. Ведьма добавила: — …Что-то вроде этого, только сложнее, потому что Граница — заклятие многомерное, а не такое простенькое, как я показала в виде сферы. Там не только всё вот так вот замкнуто, но и расположено на поверхности планеты и в нескольких иных измерениях. Ну, не только в длину, вширь и в высоту, но и вглубь, во времени и в мирах Смерти, демонов, ангелов и всех прочих потусторонних. Я же сказала, что это грандиозное заклятие. Тут не только уравнение размером с энциклопедию, тут целая библиотека таких вот уравнений, где вместо иксов и игреков и других букв — понятия времени и пространства и не только. Мальчишка тоже хмыкнул. — Сложно… это точно не какой-нибудь огненный шар. А огненные шары бывают разные? — Бывают. Ты знаком с физикой? Химией? — Только после Вовы. Раньше мне никто такого не рассказывал. Вроде всё сделано из таких маленьких штук — э-ле-мен-тов. И некоторой магией можно их двигать и менять. Как ты сейчас. А некоторыми технологиями можно сделать воздух прям жидким и очень холодным, так, что он может сделать что-угодно хрупким, как стекло. Аиша снова улыбнулась. — Правильно. Глуповато, простовато, но правильно. Подрастёшь, мы тебе подробнее расскажем и периодических таблицах, и о том, как можно эти самые элементы двигать, чтобы получать ту или иную магию. А так… ну, например, если вести речь об огненном шаре, то есть обычное заклятие на драконьем языке, в переводе которое означает «огонь в сфере». Она произнесла условную формулу одними губами, подняв ладонь, и над той возникла огненная сфера размером с яблоко. — Также в том же языке есть слово «развейся», но сам язык в принципе непроизносимый… Точно так же маленький огненный шар и исчез. — …Просто потому, что драконы не умели и не умеют говорить. У них пасть только кусать умеет. А что до всё того же шарика из пламени, то можно его сделать даже телекинезом, как раз-таки двигая те самые элементы. Воздуха, воды, металлов и так далее. Главное — держать все эти элементы и их передвижения в определённой области… На этот раз она руку поднимать не стала, только слегка прищурила глаза. Жёлтая радужка чуть сильнее засияла, и перед мальчиком в воздухе очертилась сфера, внутри которой заметались крошечные искорки. Они сталкивались и разлетались, и вскоре в сфере возникло пламя, полностью заполнившее шар изнутри. — …И вот это уже развеять сложнее, потому что это больше физика, чем магия. Это настоящий огонь, горящий воздух, и горит он очень жарко. Настолько, что можно не только мясо поджарить, но и доспехи расплавить. Причём очень быстро. А если делать такой шар из воды или из металлов, то его и вовсе почти невозможно отразить обычными способами, потому что горит ещё горячее, а элементов там ещё больше, чем в воздухе. — А огонь из слов, значит, ненастоящий. — Нет, он тоже настоящий, но по-другому… Эльфийка сложила губы трубочкой и тихонько подула на запертый в сфере огонь. Между её устами и сферой возникли снежинки, и пламя очень быстро погасло. — …Просто если делать магию словом, её словом же можно и развеять. Это всего лишь другое состояние крошечной части мира у меня в руках, а не более долгое и слегка занудное изменения его физической части. Но, разумеется, долгое оно лишь условно, и ты сам это видел. Так-то сделать физический огненный шар можно и быстрее. У твоего народа вполне получилось запихнуть его в разного рода ракеты и даже пули. — Так это наука. — А ты думал, что магия — не наука? Витя кивнул. Аиша с лёгкой укоризной покачала головой. — На самом деле магия — почти та же наука, только побольше и пошире. Там не только физическая картина мира, но и картина чувств, эмоций, их взаимодействий, а также многого другого. Тех же стихий существует не только четыре, типа Огня, Воды, Земли и Воздуха, их намного больше. Сама я изучала в основном Тьму и её ответвления. Нет, разумеется, я и всё остальное изучала, но пока это настолько же сложно для тебя, как вот это… Она кивнула на карту искривлённого пространства вокруг царства людей. Карта развеялась. — …Ну как? Я рассказываю так же интересно, как Илфирин? Витя кивнул и нахмурил брови. — А почему ты его так называешь? Эльфийка фыркнула. — Бессмертный он потому что! А это и означает это слово с одного из эльфийских языков. Своего имени он мне не сказал, а окружающие его на протяжении веков всегда называли по-разному. И звать его по предполагаемому титулу, как меня, это его бесит. Только не забавно бесит, а серьёзно, и я больше не рискую. — Из-за шлепка по попе? Она тоже нахмурилась и отвесила ему лёгкий подзатыльник. — Это он тебе рассказал? — Да. — Я убью его… Тёмная эльфийка вздохнула. — И нет, не из-за шлепка по заднице я этого опасаюсь. Злить-то его тоже можно по-разному. Просто… это произошло в очень важный для меня момент, вот и всё. — Ты не хочешь об этом говорить? — Нет. Витька тоже её обнял. Помолчав немного, сказал: — Вова рассказывал, что ты училась куда лучше, чем он сейчас меня учит. Что это было долго и очень трудно. И очень больно. — И что я правила кучей королевств, тоже сказал? — Нет, но я это тоже понял. — Скажи ему, что я ему его длинный язык ему же в задницу засуну. Буквально. А так да, это правда. Она замолчала. Витя спросил: — И ты ничего из этого не расскажешь? Аиша поморщилась. — Я не люблю говорить о себе. Жизнь отучила. — Так сейчас же здесь никого нет. Кроме нас. — Эх… ну… Да. Была я королевой. До того была ведьмой в змеином клубке интриг своего народа и его знати. Та ещё морока, тогда-то я и отучилась болтать языком. Очень быстро учишься молчать, когда любое твоё слово могут использовать против тебя. А ещё до того была учёба в Институте Глубин. Да, долгая, да, трудная, кровавая, болезненная и грязная. Илф запретил мне травмировать твою детскую психику, и теперь я его понимаю. — А можно прямо, а не обратно? Ведьма удивлённо поглядела на него и продолжила: — Хорошо. Лет в сто я уже стала девушкой на выданье, но мне как-то не хотелось греть постель какому-нибудь высокомерному зазнайке, колдуну, дуэлянту или ещё какому-нибудь самолюбивому мужлану. А у нас ещё тогда, шесть тысяч лет назад, был орден Тёмных Мечниц. Незаконный, кстати, потому что в то время, ну, не так давно до моего рождения, вся система общества перевернулась с ног на голову, и матриархат свергнули. Править стали мужики. За исключением Института, но до него ещё поди доберись, он ж ведь на самом дне Великого Моря стоит… Не суть. Об этом потом. Она вздохнула, поднимая взгляд к потолку, будто бы там были её воспоминания. — Отца я не знала. Может, его и убили уже к тому моменту, когда я родилась. У тёмных эльфов всегда всё так сложно. По-доброму не бывает. И я смиренно ждать, пока из меня сделают служанку или предмет развлечений, не стала. Сначала присоединяться к Тёмным Мечницам я не хотела, потому что о них всякие слухи ходили… но это случилось само собой. Я же ещё не развила свой магический дар и была юной глупой девочкой, думающей, что существуют благородные мужчины и что-то светлое и доброе в этом мире. Получила палкой по башке в тёмном переулке, угодила в окровавленный подвал демонопоклонников, где меня и вытащило несколько этих девах с мечами наперевес. Не подумай, они добрее ко мне не были, им просто нужны были ещё одни руки с мечом, желательно, умеющие им махать… Ну, они меня и учили им махать так, чтобы убивать и не быть убитой. Лет сто думала, что уж лучше бы меня в жертву принесли. Ещё через сто послала их к чертям и ушла на вольные хлеба и большую дорогу. Благо меня уже было проблематично силой заставить выполнять чьи-то приказы. Вот так лет в триста я и стала полноправной Тёмной Мечницей. Аиша снова поморщилась. — Пока меня не дёрнули высшие силы грабануть Ведьму Пучины. Злая сука меня не убила, она удивилась, что я смогла выкрасть проклятую хрень и умудрилась снять проклятие. Чисто по наитию. Я тупо не знала, как это делать, а среди её коллег ходило мнение, что это было прям очень сложное и противное проклятие для целого рода. А ты сам должен понимать, что для эльфов это прям проблема, потому что живём мы долго, а детей рожаем редко. Сучка меня нашла, спеленала и вернулась со мной в своём кольце-тюрьме в Институт, так как она была ещё студенткой, а не полноценной Ведьмой Пучины… Витька с интересом спросил: — Это что, получается, все эти сложные чары аж в начальной школе у тебя проходят? Аиша уточнила и продолжила: — Не в начальной, она была на третьем курсе. Из десяти. Это где-то лет пятьсот-шестьсот для эльфийки. И вот, представила она меня своим коллегам и преподавательницам, рассказала про разбитое проклятие, все удивились и сразу кинули меня на второй курс, не разбираясь, шарю ли я в магии. А я вообще ни черта в этом не знала, Тёмные Мечницы упарывались по чистым физическим практикам. Боевой транс, укрепление тела, правильная диета, бесконечные тренировки и всё такое. Правда, мне повезло ограбить… относительно хорошую в моральном плане девушку. Помогать друг другу в Институте не принято, но она кое-как через разные руки передавала мне шпаргалки, и я сначала умудрялась выживать на втором курсе Ведьм Пучины безо всякого образования, а потом взяла учёбу за рога и преодолела три-четыре курса всего за двести лет. Когда как их проходят минимум за тысячелетие. Вдохновлённый пацан спросил: — Ты была настолько крутой ведьмой? Тёмная Эльфийка с превосходством ухмыльнулась. — Я стала настолько крутой ведьмой. И не забыла ту, благодаря кому это случилось. Приходилось уже мне втайне помогать ей выжить и подняться по учёбе. Это слегка замедлило меня, но потом… в свои тысяча триста (плюс-минус пятьдесят) я завершила своё обучение и вышла обратно в свет. Так мы договорились с директрисой. Поначалу это было указанием. Потом стало просьбой. И просьба важнее, чем приказ. К тому же, я провела тысячу лет в таком змеином клубке, по сравнению с которым всякие кланы знати на поверхности словно детский сад. И не последнюю роль в продвижении в политике сыграло моё магическое мастерство. Где-то приходилось обманывать с помощью чар, где-то создавать нечто необходимое, а где-то и просто уничтожать своих противников. А их было много. Очень, очень и очень много. Как-то не очень удобно воевать против толп врагов одним только мечом и в одиночку. А магия в моих руках стала оружием массового поражения, причём я часто оставалась в тени. Так что… когда я стала знаменитой аристократкой, достойной по положению и по рождению самого короля Вечного Города, этот самый король не знал, что я ещё и Ведьма Пучины. — А кем он был? — А есть разница? Силой он взять меня не мог, интригами тоже, и мне удалось обставить всё так, что он, приказав мне стать его женой, подписал себе смертный приговор. А это было ещё сложнее, чем создание Границы. И там смешалось всё, включая и самую высшую магию. Мне просто оставалось дождаться, пока маховик событий долетит до момента его смерти. Таково было желание директрисы. Нет, она не хотела вернуть матриархат на поверхность. Она просто хотела уменьшить количество жертв среди нашего народа в междоусобных войнах. И я это сделала. Четыре тыщи лет своей жизни на это убила. Но сделала. А потом повстречала Илфирина. И с тех пор мы живём то как приключенцы, то как вот такие оседлые зажиточные крестьяне. Она погладила Витю по голове. — Ты же не разболтаешь это всё, правда? Мальчик поднял на неё взгляд. — Кому? Я один остался. Теперь вот с тобой и Вовой. А Вова и так всё это знает. — Не знает. Не полностью. Не во всех подробностях. Даже не в таких, какие услышал ты. — Я ему не скажу. Правда. Аиша улыбнулась. — Спасибо… — Ма, а расскажи про демонов. А то ты и Вову демоном называешь, и ангел его инферналом называл, а Вова на это только морщился и шутки шутил. Эльфийка посмеялась. — О, да. Ты ведь уже понял, что демоны — это не только однобокое чистое зло из всяких человеческих религий, вроде веры в крест и прочую дребедень? Мальчик снова кивнул. Ведьма ответила: — Тогда вот тебе самая средняя такая истина — демонов не любят. Никто. И тому много причин. Они долго живут, невероятно сильны все до единого, часто любят боль (как причинять, так и получать) и делают на этом бизнес. И не только в виде денег. Но при этом у них есть своё общество, со своими правилами и даже законами, несмотря на то что все думают, будто у них правит бал право сильного и царит полный хаос. Демоны обитают не только по ту сторону реальности, но и вполне себе на материальном плане, у них целое государство на юго-востоке от Великого Моря. И да, право сильного среди них правда имеет вес, и они частенько агрессивны, я сама против нескольких нашествий воевала раз лет в двести-триста, пока была на троне. Но это всё просто условности, их такими сделали все остальные народы, а не абстрактный Всеотец или ещё какая пародия на божество. Поверь мне, я изучала Высшие Сферы, и боги мало имеют отношения к нашему миру, если имеют вообще. Хуже, чем к демонам, относятся только к оркам, но орки три тыщи лет назад вообще покинули сушу, и оставшиеся на югах живут и ни к кому не лезут. Вообще не лезут, как бы их не очерняли. — А кто тогда Вова? — А хрен его знает. Он… тёмный. Просто тёмный. Настолько, что ночь и тени — это почти что часть него самого. И я подозреваю, что это как-то влияет или зависит от его истинного бессмертия. Потому что убить его просто невозможно. Я за всё время нашей совместной жизни видела тысячи попыток оборвать его жизнь, и сотни из них совершила сама. Всем, что только знаю и умею. А фантазия у меня очень и очень богатая на эту тему. И ничего. Ему хоть бы хны. — Так он что, какой-нибудь голем Тьмы, что ли? Ведьма Пучины уставилась перед собой и задумчиво хмыкнула. — А вот об этом я не думала. Потому что это какой-то бред. Настолько сложных големов стихий не существует. Даже я, спустя столько тысяч лет практики тёмной магии, не создам элементаля Тьмы с таким сложным характером и необъяснимой природой. И даже если у меня будет ещё двадцать тысяч лет на это, не создам. А у меня нет столько времени. И, тем более, желания повторить результат, с которым я, на минуточку, живу. Но-о… идея интересная. Если он вдруг наполовину элементаль Тьмы. И звучит более правдоподобно, чем та мысль, которая пришла мне в голову о его природе. — Это какая? Она скептично сдвинула свои тонкие брови. — Да что он является натуральным сказочным персонажем, как ваш Кощей или Баба Яга. Просто из сказок моего народа. — Но ведь он же сказал, что и настоящие Кощей и Яга когда-то были. А Кощей вовсе своё училище основал. — Это не означает, что наши сказки тоже основываются на реальных событиях, как человеческие. — А на чём тогда? Аиша открыла рот, чтобы ответить, но застыла. И правда, а на чём ещё им основываться? Так, теперь уже у неё появились вопросы к последнему ученику. В своё время тот слишком быстро вернулся из странствий по «Тёмным Землям» и не только перестал пялиться на неё, но и начал предъявлять Илфирину какие-то претензии о чём-то, что он ему не рассказал. Да и, в конце концов, бессмертный продолжал таить в себе кучу секретов, которые и за тысячу лет совместной жизни не разгадаешь. Эльфийка вопросительно посмотрела на, казалось бы, недалёкого человеческого ребёнка. — Почему ты такой умный в столь юном возрасте? Мальчик лишь пожал плечами и снова её обнял. Она закрыла глаза и снова погладила его по голове. А ведь самое главное до неё дошло только сейчас. Да, может, он и всего лишь человеческий ребёнок. Но это ЕЁ человеческий ребёнок. И не в смысле слуги или раба, а именно в смысле дитя. Это ЕЁ дитя, невзирая ни на какие расовые принадлежности… …Почему эта бессмертная скотина всегда оказывается права?

***