И мы вошли в эту воду однажды, в которую нельзя войти дважды

Осень почти прошла. Деревья сбросили золотую листву, небо всё чаще стало затягивать огромными тучами, на смену пиджаку уже давно пришло тёплое пальто. Долгое время шли дожди, и я не вылезала из квартиры. Кисти выводили новые мазки на этюдах, а мозг усваивал тонну информации касаемой экзаменов. «Когда наступит зима, наверное, вообще из дома не выйду» — подумала я. Сергей Разумовский снова пропал из моей жизни. Что за общение у нас такое? Встретились, съездили куда-то, потом он пропадает. И так по кругу. Наверное. К одиночеству не привыкать. Да и в этих хмурых днях есть своя прелесть. Мольберт, чай, музыка — и ты счастлива. А ещё счастливее становишься, когда тебе приходит сообщение от подруги, которая несколько лет живет в Нижнем Новгороде и сейчас решает наведаться в родной Петербург. Для этого конечно придётся покинуть уютное убежище — квартиру, но ради такого можно. Да и не только ради этого. Детский дом «Радуга» пригласил меня провести детям и подросткам мастер-класс с профориентацией. Сегодня в пять надо быть там... Одев чёрную плиссированную юбку длины миди, белую блузу с очень красивым узорчатым воротником, сверху серое шерстяное пальто и чёрные ботинки, я вышла из дома. На улице пахло сыростью и холодом. Наверное стоило повязать шарф, да вот я ненавижу шарфы и высокие горла водолазок и свитеров... Ещё чуть-чуть и будет зима. Снег, Новый год... Вера в чудеса и деда Мороза исчезла в лет десять, но её отблески ещё теплились в душе. Но всё же в какие чудеса можно верить всерьёз, когда я потеряла отца? В какие чудеса могут верить взрослые люди, умеющие читать СМИ? Какие чудеса могут быть, когда в мире существуют вещи под названиями война, коррупция, безнравственность, убийства, несправедливость? Я подошла к своей станции метро. Купив маленький жетончик, бросила его в пропускной аппарат и прошла дальше. Полдень и людей здесь почти нет. Все уже давно работают. Надеюсь, окончив школу и вуз меня не настигнет ужасная участь работы в офисе. Не знаю насколько долго мне удастся поддерживать карьеру художника. Популярность картин может как и подняться, так и упасть... Мужской голос диктора проговорил уже давно заучанные мной фразы: держитесь за поручни, уступайте места инвалидам, женщинам с детьми и так далее, а затем наконец прозвучала нужная мне остановка. С нетерпением и предвкушаемой радостью встречи с подругой я поспешила покинуть метро. Перед тем как встретиться с ней на Дворцовой площади, я забежала в книжный магазин, захватив ей «Кэрри» Стивена Кинга и стикер-пак с изображениями достопримечательностей Питера. Минут пятнадцать спустя я уже стояла у колонны на площади. Я то смотрела на экран смартфона, проверяя время, то бросала взгляды на Эрмитаж. Руки начали коченеть, а перчатки, как и шарф я не взяла. Неожиданно в далеке мелькнул силуэт с очень знакомой мне походкой. И вот теперь этот «силуэт» стоит передо мной в синей расстёгнутой куртке, из под которой выглядывает водолазка того же цвета. Её светлые волосы растрёпаны и из-за ветра лезут на серые глаза, которые сияют от радости. Девушка бросилась обнимать меня. — Юля, привет! Наконец-то мы встретились! — Боже, Арина, как крепко ты обнимаешь! — Это приветствие у тебя такое? — рассмеялась она. — Ну наверное,— усмехнулась я. — А привычка тепло одеваться у тебя, я вижу, не появилась. — отстранившись и ещё смеясь проговорила она. — Помнишь, как мы художку прогуляли, а тогда зима была, и ты без шарфа и варежек... В магазины ещё забегали погреться. Классное было время! Беззаботное такое... — Это точно... Ну, какие планы у тебя? На долго ты Питер покорять приехала? — Если про сегодня, то меня пригласил детский приют провести мастер-классы воспитанникам дома. — О, меня тоже! «Радуга» же, да? — Да. А так хочу ещё на экскурсию в академию Штиглица сходить. Мечтаю поступить туда... Это же там твой Иван Васильевич преподаёт? — Ага. У меня для тебя подарок кстати. — я протянула девушке пакет из крафтовой бумаги. Она сразу же заглянула внутрь пакета. — Стикеры прям то, что нужно, спасибо! На обложку планшета налеплю. — Да не за что. — я улыбнулась. Слушай, пошли до Русского музея дойдем? Там где-нибудь на Итальянской чая выпьем. — Давай, Снежная королева ты наша. — усмехнулась она. — Так ей наоборот холод не страшен. Да и по характеру ты больше на неё похожа. — для тех, кто не знает Арину так хорошо, как я, она действительно может показаться необычайно холодной. Но это только на первый взгляд. Или только с незнакомыми. Хотя, а откуда мне знать что кроется за её лицом? Я уверена, что люди скрывают свою настоящую сущность под маской. Маской искренности с друзьями. А когда приходит черёд, появляется маска алчности, лицемерие. А может и не маска. Может настоящая личность. Но конечно не все такие. Люди уже сами вряд ли знают, кто они на самом деле... — Какой чай желаете? Облепиховый, хвойный, может быть просто чёрный? С сахаром, сиропом, апельсином, лимоном или молоком? — засыпал нас вопросами молодой бариста. А он симпатичный, будто ангел. Светлые кудрявые волосы уже пытаются это доказать. Когда ты художник, любой человек становится чем-то прекрасным, что хочется поскорее набросать в потрёпанном скетчбуке. — Один чёрный. Без ничего. И... — сказала я и посмотрела на подругу. — И облепиховый с лимоном, — подала голос Арина. Мы сели на плетёные чёрные стулья и в ожидании чая, я всё же накалякала парня в скетчбуке. А собственно, этот образ подойдет для одной из картин. Для той картины, создание которой, я держу в тайне от всех. — Ваш чай готов! — раздался звонкий голос. — Спасибо большое. — я сделала первый глоток. Чай обжёг горло, и я нахмурилась. — Слушайте, а вы не хотели бы побыть моделью? — бариста недоумённо взглянул на меня. Тогда я показала ему скетч. — Я художник. Мне кажется вы были бы идеальным натурщиком. — Почему бы и нет? Но честно, я далёк от мира искусства. — Это не беда. Оно и не нужно. Я Юлия, кстати. — Даниил. Давайте свой номер на чеке напишу. — Юлька, ты кажется Разумовскому изменить решила. — пошутила подруга. — Арина! Мы с ним не встречаемся! Я просто рисую для него, а он просто платит за это деньги. — я забрала чек. — И просто носит тебя на руках. — как ни в чём не бывало произнесла она. — И? Может так же хочешь? — раздражённо отозвалась я. — Спасибо вам, Даниил, до встречи. — уже по-доброму сказала я. Мы вышли из кафе. — Я на автограф рассчитываю. Но вот где его получить не знаю. Я, увы, не знаменитая Юлия Петровская. — Слушай, заканчивай, а? У богатых свои причуды, а Сергей к ним относится. Да и общение у нас не особо вяжется. Встретились и дальше даже не знаешь, когда ещё увидимся. — Ладно, сорри. Пошли в музей. Хочу Айвазовского глянуть. — Только ради одной картины идти в музей? — Наверное да. Времени у нас ещё много... — девушку прервал мой телефонный звонок. На дисплее высветился незнакомый номер. — Добрый день, Юлия. — Алло, добрый. — Приезжайте в «Радугу» пораньше. Время немного сдвинули, да и материалы подготовить надо. Где-нибудь в шестнадцать, ладно? — Ладно, хорошо, до свидания. — я отключилась.— Аря, а тебе время не сдвинули? — Нет. Но я приду с тобой пораньше. Как и договорились, мы зашли в музей. И да, ради одной картины. Русский музей в отличие от Эрмитажа редко посещают. Купив билеты и поднявшись на второй этаж, мы уже смотрели на «Девятый вал». Горящий рассвет, разбушевавшийся океан, волна которого может догубить корабль, что уже состоит лишь из обломков — вот сюжет самого известного полотна Ивана Константиновича. Маринисты это сверхлюди! Тем более, что Айвазовский рисовал по памяти... — А зачем тебе натурщик для картины? Что вообще хочешь нарисовать? — спросила подруга, оторвавшись от огромного полотна. — Да сама не знаю. Образ просто идеально подойдет для задумки. Но дело в том, что картину я эту не собираюсь продавать. Хочу нарисовать сюжет и оставить себе. Хочу, чтоб он имел смысл. Это должно быть что-то похожее на картины эпохи возрождения, впрочем, как и восемь картин для Разумовского. — Добродетели? — я кивнула. — А ты что рисуешь? — Честно, особо ничего. Если в академию не пройду, то тогда на дизайнера. Живопись меня так не влечёт, как тебя. — раздавалось в коридорах галереи, когда мы шли к выходу. Мы вышли на улицу. И вот согретые тела снова окутал холод. К моему удивлению, на часах было уже пятнадцать часов. Чтобы не опоздать и не замёрзнуть снова, мы вызвали такси. Через тридцать две минуты мы стояли у огромного кирпичного здания, которое когда-то отреставрировал и сделал одним из лучших образовательных центров какой-то богач. Уж не Сергей Разумовский ли? — Юлия Владимировна, Арина Анатольевна, добрый день! Очень рада, что вы согласились. — встретила нас женщина лет пятидесятипяти с ещё не поседевшими светлыми волосами и улыбчавыми глазами.— Меня зовут Татьяна Михайловна. Пойдемте покажу вам, где будут проходить мастер-классы и лекция. — вместе мы зашли в здание. Огромные стеклянные окна впускающие много света, коридор, похожий на мостик, огромные флажки с надписью «Детский дом «Радуга» и образовательный центр», обилие диванчиков тёмно-серого для отдыха — и ведь это только холл. Когда мы проходили по многочисленным коридорам, дети заинтересовано смотрели на нас. Те кто постарше бросали лишь взгляды, а те кто помладше пытались следовать за нами. Так одна девочка прошла с нами до лекционова зала. — Лиза, что ты тут делаешь? У вас сейчас полдник. — немного строго спросила её Татьяна Михайловна. Девочка ничего ей не ответила, затем повернулась ко мне и тихо с восторгом сказала. — У вас такие красивые кудряшки! — Спасибо, Лиза, — искренне улыбнулась я. — А что вы здесь делаете? Я присела на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне и ответила: — Буду вести тебе и другим детям уроки рисования этим вечером. Моя подруга Арина тоже. Каждый сможет выбрать интересное для себя направление. У меня это будет живопись гуашью, а у Арины иллюстрация маркерами. Потом, для деток постарше будет профориентация. — объяснила я. — А я тоже хочу послушать эту вашу профтанунцию, — умоляюще и с ошибками сказала девочка, отчего я невольно рассмеялась. — Татьяна Михайловна, можно? — Ой, ладно, уговорила. Но при условии что будешь с Лёшей. А сейчас беги в столовую! — с усмешкой произнесла воспитательница. Малютка послушно ушла. — Юлия, здесь пройдет мастер-класс по гуаши, — она указала на часть зала, обставленную столами, на которых уже лежат краски, бумага, палитры и прочее, — а здесь по маркерной иллюстрации, Арина. — затем указала на другую часть комнаты, где на столах стояли многочисленные боксы с маркерами. — Спасибо большое за это Серёженьке. О, а вот и он! Не думала, что так рано приедет. Вы ведь знакомы с Сергеем? — я не сразу поняла о ком идёт речь, пока не заметила огненные волосы у входа в зал. Главное, чтобы Арина не набросилась на него. Да и вообще, что он тут делает? Значит он тот богач, который занялся улучшением этого места? — Сергей, добрый вечер. — я отхожу от женщины и иду к нему. Арина занимается подготовкой к мастер-классу и ничего не замечает. — Что ты здесь делаешь? — говорю уже тише. — Добрый, Юлия. Что я здесь делаю? Ты серьёзно? Я тут можно сказать руковожу всем. Занялся реставрацией, сделал из этого всего образовательный центр. Хотя отреставрировал неверное слово. Я же не тот богатый дворянин, что труд строителей не ценит. Некрасов здорово показал это в своём произведении. Но мы не о литературе говорить собрались, верно? А ты, я вижу, откликнулась и решила провести детям урок рисования. — Да. Ты немного стихами говоришь, — улыбнулась я. — напомнил мне учителя литературы, что вёл уроки в средней школе. — И как его звали? — Поэт. — Ну, а ФИО? Я понимаю, давать прозвища вещь забавная, но имя? — Он никогда не называл настоящего имени. — Быть может, мы росли в одном детдоме с ним. Но имя я, увы, забыл! — Опять стихами говоришь ты. Давай же к делу перейдём! — Поэзия, я вижу, вещь заразная... — Так что ты тут делаешь? Ты же явно не директор этого всего, а просто инвестор. — Тут с отоплением проблемы. Никак решить не могут. Точнее не могли. Сегодня вот добили дело. А ты чего на связь не выходила? — ну так-то он мне тоже ничего не писал. — Обиделся? — А если да? — Лежала с температурой, — честно ответила я. — Сколько? — с какой-то строгостью, смешанной с беспокойством, спросил он. — Тридцать девять, — спокойно ответила я. — Ты издеваешься? И ты не написала! Дура ты, Юля. Я мог тебе врача вызвать. Самого лучшего! Мог лекарств тебе купить. Выздоровления хотя бы пожелать. Ты вообще о своём состоянии думаешь?! — Угомонись. Мы тут не одни. — я оглянулась. Арина болтает с Татьяной Михайловной, значит всё хорошо. — Не люблю я врачей и лекарства. Живая и хорошо. — Юля, — сказал Разумовский, будто сейчас расстреляет меня. — я такими темпами сам буду к тебе приезжать. Когда надо и когда не надо. Камеры тебе повешу. Телефон взломаю, зато буду знать где ты, с кем ты и как ты. — Давай проясним один момент? — после удивлённого взгляда и лёгкого кивка, я продолжила. — Кто я для тебя? Сотрудница, подружка или любовный интерес? С каких это пор ты так переживаешь обо мне? — Пожалуй, что-то между сотрудницей и... подружкой. — он усмехнулся. А ты что подумала? — Я ничего не подумала. Ну вот раз что-то между, то волновать тебя должен только срок выполнения картин и жива я или нет. — Юля. — начал мужчина. — Не Юляй. Я полагаю, с тобой хочет поговорить Татьяна Михайловна. Да и Арина автограф взять мечтает. А я пойду дальше готовиться, — сказала и ушла прочь. — Какая Арина? — растеряно спросил он. — Подруга моя! — крикнула ему я, затем подошла к столам и принялась готовить нужные цвета. В углу я заметила два мольберта и взяла один. Прилепив лист бумаги на него, я стала ждать. В назначенное время около пятидесяти детей в одинаковых красных джемперах торопливо вошли в лекционный зал. Воспитатели подводили дошкольников к столам, сначала спрашивая чем они хотят рисовать. Дети школьного возраста почти сразу уселись по местам. Когда стало более-менее тихо я начала: — Всем привет! Меня зовут Юлия Владимировна. На данный момент я являюсь одной из самых известных художниц нашей страны. Сколько из вас тех, кто любит рисовать или интересуется искусством? — около двадцати рук поднялись в воздух. — Замечательно! Сейчас я дам вам возможность порисовать и даже покажу, как правильно. Те, кто хочет попробовать себя в живописи, занимайте столы вот здесь, — я указала на ближайшие ко мне места. — а те, кто хочет рисовать маркерную иллюстрацию, то подходите к Арине Анатольевне. Она уже ждёт вас! Для самых заинтересованных, в конце будет лекция по профориентации. Большинство ребят ушли к Арине. Видимо маркеры сейчас популярнее... Удачи ей, конечно. А со мной осталось пятнадцать детей. Среди них я заметила уже знакомое лицо — это Лиза. Рядом с ней сидит мальчик лет четырнадцати, видимо брат Алексей. Я показала им референс — картинку, которая должна у нас получиться. Затем объяснила какие кисти нужны и как вообще рисовать гуашью. Когда дети намешали цвета, да ещё и в правильной консистенции (гуашь должна быть, как сметана) я начала показывать, как нарисовать первый слой. Сначала они следили за моими действиями, а после начали повторять то же. Слой за слоем, минуты за минутой и теперь у каждого ребёнка есть красивый лесной пейзаж на бумаге. Кого-то устроил итоговый результат, а кто-то попросил объяснить, как нарисовать домик, оленя или пещеру. Богатое у них воображение... а время не резиновое. Арина уже собралась уходить. Она подошла ко мне и сказала: — Всё, мы закончили. Дети вроде довольны. Мы одежду рисовать учились. Фешн-иллюстрация. Я сказала, чтоб те кто хочет послушать лекцию, ждали. А я пойду, может Разумовского удастся перехватить. — Поняла. Сейчас тоже закругляться будем. Пока, встретимся ещё на неделе, я думаю. — она ушла, и я обратилась уже к моим, на этот момент, ученикам. — Ребята, спасибо вам всем. Мастер-класс окончен! Желающие могут остаться и послушать лекцию! — все малыши ушли. Кроме Лизы. С соседних столов поближе перебрались подростки. Я убрала краски в сторону и начала: — Начнем с простого. Вам понравилось рисовать? — Да. Конечно! Хочу ещё! Вы прекрасный преподаватель! — раздалось несколько голосов. — Рада, что вы остались довольны. А кто хочет стать художником? — в воздух взмыло только две руки: Лизина и ещё одна, незнакомая мне. — А может быть дизайнером? — плюс десять рук. Интересно... — Профессий в сфере искусства очень много. Все даже не перечислить. Художник, который может рисовать так и в графике, так и в живописи, художник по костюму, архитектор, дизайнер. Дизайнеров очень много: одежда, сайты, интерьер. Есть реставраторы, иллюстраторы, мультипликаторы. Не буду рассказывать про каждую. Скажу только, что всё это может и нелегко, но очень интересно. — так, а дальше что? Речь-то я на самом деле не готовила. — А как вы пришли в эту сферу? — спросил меня Лёша. Вот с этим вопросом и вырулю. — Когда я была ребёнком я перепробовала много разных занятий. Многое не пришлось мне по душе. В средней школе, вместе с Ариной, которая вела кому-то из вас иллюстрацию, мы решили пойти в художественную школу. Я никогда не думала делать из хобби профессию, но судьба видимо распорядилась иначе. — я улыбнулась. — В художественных школах проходят просмотры работ учеников. На один из них пришёл учитель из художественной академии. Чтоб вы понимали, сейчас в эту академию многие мечтают поступить. И вот он, заметив во мне талант, предложил учиться у него. Я не знаю, где он разглядел талант, но спасибо ему. В скором времени, я перестала появляться в художественной школе и училась уже у мастера. Это не просто. Много часов проведённых за мольбертом, десятки порванных работ, куча тюбиков с красками. Всё это не зря. В пятнадцать лет я стала известной в Санкт-Петербурге. Чуть позже в России. Я уже для самого Сергея Разумовского рисую. В общем, талант и счастливые случайности — очень хороший дуэт. Ну может после этого рассказа желающих быть художниками стало больше? — Ну рисовать для Сергея Разумовского я всегда готова. Он хороший. — тихо, но уверенно отозвалась Лиза. Она видимо действительно хочет рисовать. Может с Сергеем обсудить эту возможность? Устроить детям здесь хорошую художку. А может и вовсе вести индивидуальные занятия для Леши и Лизы? — Это здорово. — я глянула на часы. — Мне сказали, что в семь у вас ужин. Уже без пятнадцати. Боюсь, нам пора заканчивать. Спасибо всем за внимание! До свидания, ребята! — я отошла от них и принялась было собирать краски в коробки, как меня одёрнули: — Юлия, не нужно. Я сама. Спасибо вам большое. — Да не за что, Татьяна Михайловна. Дети такие чудесные! — Это точно. — Юля, на пару слов. — сказал Сергей Разумовский, появившийся будто из не откуда. Я бросила «до свидания» воспитательнице и пошла за ним. Остановившись в холле детского дома он начал: — Спасибо, что согласилась на всё это. — Пожалуйста. Я даже не знала, что это ты организовал. Мне кажется, детям надо тут кружок по рисованию сделать. — А это отличная идея. Я думал об этом и раньше, но не был уверен, что найдётся так много желающих. — он немного помолчал, а затем продолжил. — Завтра едем покупать всё для художественной студии здесь. А ещё проведи мне урок рисования. Ты обещала. — А я же что-то между подружкой и сотрудницей. Чего это ты снова за меня решаешь. — пошутила я. — Хочешь, будь любовным интересом, — с усмешкой, но как-то серьёзно произнёс мужчина. — Рыжие не в моём вкусе, извините. — Могу перекраситься. — Знаешь, меня пугает твоя серьёзность. — Но тебе она нравится? — я не ответила на этот вопрос. — А ещё, не люблю сильно старше. — Всего лишь семь лет, ma chérie. — Разумовский, давай без вот этого, а? Встретимся завтра и так уж и быть, научу тебя рисовать. Но я не single, не taken, а busy fighting dragons и об отношениях думать не хочу. Даже если ты шутишь. — на этом и попрощались. Покинув здание, я в сотый раз пожалела, что не взяла шарф.

***

На следующий день, мне приснилось что Разумовский взял и перекрасился в брюнета...