Единственный исход злодейки — счастливый финал

Совесть обычно мучает не тех, кто виноват.

      Винтер чувствовал себя виноватым каждый раз, когда видел её.       Он чувствовал себя виноватым по многим причинам. За то, что оставил раненую Пенелопу, за то, что решил проверить её неблагоприятным способом… Подверг её нежелательному испытанию, чтобы она спасла их мир...       За то, что не спас её от отравления.       Винтер не был хорошим человеком. Он совершил много грехов. Он обманывал, прятался, совершал преступления и даже убивал. Но он верил, что все могут совершать ошибки, а если люди осознают свои поступки и искренне раскаются, то им будет дан шанс.       Так почему же он не может простить себя? Отчего же грудь болезненно сжимается, когда он вспоминает образ тонкой девы в невероятно красивом платье? Почему роза с пурпурными лепестками, такая же тонкая, хрупкая и нежная, как сама Экхарт, расцвела вместе с чувствами Винтера?       И всё же, несмотря на свою удивительную, даже жалкую хрупкость, роза расцвела. Становилась крепче. Вечнее, но от этого невозможнее. Очень трудно было игнорировать то, чего он хотел. А Винтеру хотел только одного — чтобы Пенелопа была счастлива. С ним она не будет, и об этом мечтать было бы глупо.       Но иногда ему хотелось быть с ней. Он хотел, чтобы ему позволили взять её на руки, как принцу Каллисто. Прижать к себе и прикоснуться к мягким, длинным волосам. Почувствовать, каким шелковистым и лёгким становится их бархатный поток под его руками, покрываясь лёгкими завитками, но он никогда себе не позволит подобное.       Винтер до сих пор помнил её холодный, стальной взгляд, которым она укоряла его за то, что произошло на затонувшем острове. Он помнил высокий голос с витиеватыми аристократическими интонациями, пропитанный горькой бурей его ошибок.       Он хотел только одного: искупить её вину. Спасти её от того заключения во времени, которое сам же навлек. Не дать Пенелопе больше перерождаться, спасти её и королевство. Но у него осталось мало времени. Скоро он окажется в зеркале и ничего не сможет сделать.       Ни минуты не медля, надо что-то делать и помочь ей с принцем.       Винтер обвёл взглядом складное помещение, задержавшись на младшей Экхарт. Девушка сидела на одном из ящиков рядом с Каллисто, завернувшись в голубое одеяло с надписями. Она казалась спокойной, но маг прекрасно понимал, как неуютно ей здесь. — Как… Вы узнали, что я жива, если умерла у вас? Ну, там, в вашем мире.       Вопрос был логичным, и все ожидали, что она задаст его, когда всё вспомнит. Винтер был рад, что леди Экхарт не изменилась. — После вашей смерти я попытался вызвать вашу душу.       Реакция была незамедлительная. Девушка вздрогнула, будто ей на руку попала горячая вода. Глаза расширились и она уставилась на мага. — Вы можете оживлять мёртвых? — Не воскрешать, — всего лишь ответил он. — Только говорить с ними, но к этому надо очень долго готовиться. — И вы пытались поговорить со мной. Зачем?       Винтер хотел бы ответить девушке, но так случилось, что за него ответил Рейнольд. Её старший брат, стоявший около деревянной стены, резко оттолкнулся и крикнул: — Ты идиотка? Все вообще-то переживали за тебя и не могли принять твою смерть!       В отличие от брата, Пенелопа не стала вскакивать и кричать. Девушка посмотрела на своего возлюбленного, который молча взирал на неё, просто подняла подбородок, крепко ухватилась за покрывало и ответила спокойным, до невозможного бесстрастным тоном: — Да ну? А в одном перерождение ты убил меня вилкой.       Она не закопала его. Она урыла буквально этими вилками. И не факт, что один из зубцов не воткнулся ему в глаз.       В прочем, глаз у него задёргался. Рейнольд хотел что-нибудь сказать в своё оправдание, встретившись с сестрой, жизни которой больше ничего не угрожало, он не подумал промолчать. — Кронпринц тоже тебя убивал скорее всего! А ты с ним нежничаешь.       Наверное, зря Рейнольд решил так ответить. Лучше бы он промолчал. — Да, но он хотя бы не оправдывается, в отличие от тебя, — подметила она же. — Из вас троих я больше доверяю Каллисто.       А вот тут вот принц не сдержался. Мягкая усмешка коснулась его губ, и голос был подобен хрустальному колокольчику на морозе. Принц и леди Эхарт стояли друг против друга.       Пенелопа, потеряв интерес к разговору с братом, вновь обратила своё внимание на Винтера: — Что дальше? Я все вспомнила и теперь должна сразиться с Ивонн? — Нет, конечно нет! — сразу же отринул её мысли маг. — После произошедшего мы не будем рисковать вашей жизнью… Однако, только вы можете помочь нам, леди.       Ну да. Она прекрасно догадывалась об этом, хотя была не рада этому. Пенелопе пришлось согласиться. Но вопросы продолжались: — Ваше заклинание заставило систему появиться? — Прошу прощения? — удивлённо спросил Винтер. Его поставил в тупик один-единственный вопрос Пенелопы. Казалось, леди Экхарт знает и понимает гораздо больше, чем он. — Что такое система? — подал голос Дерек.       А юная Экхарт, казалось, поняла, что проболталась. Однако отступать и лукавить она не собиралась. — У меня есть система. Это что-то вроде помощника, которого могу видеть только я, — пояснила она. Правда, говорить много о нём она, похоже, не собиралась. — И нет, я не психопатка, — заметив взгляды Дерека и Рейнольда, фыркнула девушка. — И как же она тебе помогала? — скептически спросил Рейнальд.       Видя, как она устало поднялась со своего места, Винтер уже знал заранее ответ. Пенелопа уже не собиралась смирно сидеть. То, что её очень сильно интересовало, она узнала, а, значит, можно и уйти.       Она сбросила покрывало на пыльный пол и плавно, словно ей это ничего не значит, подошла к Экхарту. Бросив на брата красноречивый взгляд, Пенелопа посмотрела на Винтера, а потом, снова посмотрев на Рейнольда прошипела злобным голосом: — Не твоё дело.       И ушла.       Рейнольд остался так и стоять, когда Винтер отправился вслед за ней.