Единственный исход злодейки — счастливый финал

Ребенок бессилен, если взрослые не слушают его криков, как бы громко тот ни кричал — Пенелопа

      Он прямо как…       …Из игры       Я выглянула из своего скромного укрытия, чтобы повнимательнее рассмотреть того, кого все называют Дереком. Он всё ещё стоял в нескольких метрах от меня, уставившись в пространство перед собой. На него также обращали внимание окружающие, некоторые девушки, кажется, даже собирались подойти к нему. Скорее всего, слухи о произошедшем быстро распространятся в университете, и меня начнут об этом расспрашивать.       Тем не менее, мне было всё равно, что и кто будет говорить обо мне. И если бы они подошли ко мне и спросили, я бы сказала им правду: друзья решили пошутить. Ну ведь иначе не было. Все слова косплеера были лишь выдумкой.       А может…       Нелепо. Просто бред. Одержимость. Галлюцинации, вызванные протухшим творогом. Невозможно. Это просто студент, переодетый в Дерека Экхарта. Это не Дерек. Это не Дерек!       Я помотала головой и, развернувшись, медленно побрела на пару. Я беспокоилась о том, что кто-то может подойти ко мне, ведь я не была уверена в том, что смогу поддержать общение, как ни в чем не бывало.       Это просто не может быть реальностью, ведь это игра, и Пенелопа, и Дерек были персонажами. Я была уверена, что кто-то пытается меня разыграть. Мои друзья знали, что эта игра некогда нравилась мне, но потом я бросила её по каким-то им непонятным причинам.       Я усмехнулась, когда подошла к дверям аудитории. Надо же, я почти поверила им. Какая я наивная, если моим друзьям удалось меня одурачить. Скорее всего, девочки попросили знакомого помочь им. Загримировали, нарядили, а потом прислали его ко мне. Одежду, как в игре, легко найти.       Игра «Любовь-любовь юной героини» настолько популярна, что фанаты и создатели выпускают товары, видеоролики для социальных сетей, фанфики, иллюстрации и самодельные игры.       Отворив дверь в помещение, где проходила пара, я вошла внутрь и не могла не подумать, что я жутко испугалась, когда он подошел ко мне.       Но всё оказалось не лучше и дальше.       Прошла последняя пара, и я поспешила в ближайший кинотеатр на работу. Сегодня вышел новый фильм, и мои коллеги предупредили меня о большом количестве посетителей, снующих в кинозале. Я чувствовала, что скоро мне не удастся присесть на скамейку. Так оно и вышло.       Пока моя коллега, и в то же время — партнерша по беде, продавала попкорн, я оформляла билеты в залы. Новый фильм по описанию на табло и, позже, по рассказам моей приятельницы мне не понравился бы. Ещё одна несчастная главная героиня и тысяча ухажеров, привлеченных её красотой. Ха! Что-то мне это напоминает!       Бред какой-то, неужели людям это нравится?       Я с отвращением поморщилась, когда ко мне подошла ещё одна пара и попросила билеты только на этот фильм. К счастью, я стояла спиной к ним, и мне не пришлось беспокоиться о том, чтобы вести себя подобающим образом. Как только я протянула им билеты, они потеряли ко мне интерес и пошли дальше. А я, уставшая, прислонилась к отражающей меня каменной стойке.       Я испугалась.       Воскликнув от страха, я отступила на шаг, прижимая к груди пустой пакет с попкорном, который нужно было выбросить. Все, кто находился со мной в помещении, обернулись и посмотрели на меня. Моя коллега, Квон Гёыль, нахмурилась и подошла ко мне, стараясь получше меня рассмотреть, пока я, как затравленное животное смотрела на стойку. — Ча Сиён, что случилось?       Я перевела удивленный взгляд на неё и поняла, что не могу подобрать слов. Что мне надо ответить?       «Ничего, Квон Гёыль, я просто увидела в стойке Пенелопу Экхарт из одной игры и всё!»       Чёрт возьми... То один и тот же сон, то Дерек, а теперь это! Да мне к психологу пора! — Я… Увидела паука… — это было единственное оправдание, которое я смогла придумать, чтобы меня не считали за идиотку. Тем не менее, она была удивлена, услышав от меня это. — Ты боишься пауков? За год твоей работы здесь я никогда не подумала бы, что ты их боишься…       Вообще-то, я их не боялась. В доме моего отца пауки были моими лучшими друзьями. — Да, вот, недавно начала, — пробормотала я так тихо, что сотрудница не услышала. — Давай, я посмотрю, где он, и уберу, — она действительно пошла мне на помощь. Вышла из-за стойки, начала разглядывать то место, где была я. Но, как и ожидалось, не заметила «причину моего испуга». — Хм… Я его не вижу. — Может, он убежал? — сердце продолжало бешено стучать, а я спросила её тоненьким голосом, рассматривая стойку.       Я медленно приблизилась к отражающей поверхности и сразу же узнала себя. Никакой Пенелопы, только Ча Сиён.       Пора обратиться к психиатру.       А может, мне лучше сразу отправиться в психиатрическую больницу? — Может быть, — пожала плечами моя знакомая. — Ладно, я пойду работать. Если увидишь его, зови. — Хорошо… Спасибо!       Я больше никогда не буду есть протухший творог!       Ночь приблизилась незаметно. Рабочая смена закончилась, и я вернулась домой без происшествий. Умылась, переоделась и, поздоровавшись с Су Хён зашла в свою комнату и свалилась на постель, собираясь заснуть не поужинав.       Всё это было очень странно. В течение долгого времени я видела один и тот же сон: Пенелопа отравляла саму себя. Я знала, что она делает это осознанно, я знала, что она хочет умереть и закончить свою жизнь.       Я знала, как она страдала, хотя не видела этого так же явно, как во сне отравление. Я всего лишь играла Пенелопой. Множество раз, столько раз, что уже перевалило за тысячи попыток спасти её от смерти. Ни одна попытка не увенчалась успехом. Пенелопа умирала.       Она всегда умирала по вине других, но на этот раз она взяла смерть в свои руки. И впервые в жизни я задумалась о том, как надо ненавидеть свою жизнь, чтобы самостоятельно лишить себя её.       Я любила свою жизнь. Любила её, какой бы она не была, прекрасно зная, что тысячи детей живут в худших условиях, чем я, и зная, что миллионы таких же детей, как я, живут в лучших условиях.       Я не думала, что заслуживаю таких условий. Я не думала, что заслуживаю такого отношения со стороны моих братьев или отца, поэтому я всегда старалась улучшить свое положение.       Но Пенелопа... она, казалось, даже не пыталась этого сделать. Скорее всего, она даже не знала, как нужно поступать, чтобы выбраться из-под власти своей семьи. Она отчаялась, сломалась, но почему?       Потому что пришла герцогская дочь? Ивонн? Только из-за Ивонн она окончательно отказалась сопротивляться? Потому что знала, что её выкинут на улицу, несмотря ни на что?       Я понимала, что это игра, но я всё равно страдала от того, что раздумывала о Пенелопе. И даже когда закончились все пары, я отработала смену, наконец-то вернулась к себе в комнату и легла в постель, всё ещё думала. Девушка с темно-розовыми волосами с прекрасными аквамариновыми глазами.       Игра назвалась «Любовь-любовь юной героини». А затем создатели добавили секретный финал с сложным уровнем игры. Вторую часть игры поклонники окрестили «Единственный исход злодейки — смерть». Это было жестоко, но я абсолютно согласна с ними. Кажется, этот режим невозможно пройти.       И всё же, вот, сейчас я снова загружала игру. Я хотела попробовать снова выиграть, спасти Пенелопу не для получения секретного финала, как раньше, а ради неё. — Боже, я такая дура, — прошептала я сама себе, осознавая глупость своего решения. На улице было уже довольно поздно. Мне следовало лечь спать раньше.       Я на мгновение закрыла глаза, в ожидании загрузки игры. И не заметила, как уснула, видя тот же самый сон.       И началось точно так же, но на этот раз я проснулся совершенно опустошенным. Сегодняшний сон был еще хуже. В этот раз он казался мне реалистичнее некуда. Я понимала, что не смогу выдержать три пары занятий. Уйду после последней. Как хорошо, что сегодня не нужно идти на работу. После этой мысли, мое лицо в зеркале посветлело, а на сердце стало легче.       Но ненадолго.       Я столкнулась с ним возле кафе, где я не пожадничала и купила себе маффин на обед. На этот раз он был одет в костюм Рейнольда. Я пару секунд недоверчиво смотрела на него, а потом сказала: — Слушай, тебе не надоело переодеваться в персонажей видеоигр? — Че? — розоволосое создание с ярко-голубыми глазами удивленно вытаращило их. — Хотя бы выбери Каллисто. Он мне больше по душе.       Каллисто-Прикаллисто хотя бы интересным был. Да и блондины в моём вкусе.       Недо-Рейнольд смотрел на меня, как на полоумную. — Ты головой ударилась? — неожиданно громко спросил он у меня и на нас обернулись прохожие. — Какого черта тебе Каллисто?!. Я лучше… — А ты? Просто я не понимаю, почему ты докучаешь мне со своим косплеем.       Вчера я хотела спросить у девочек, они ли все это придумали, но не успела. Поэтому сегодня надо узнать это у них. Но что-то мне подсказывало, что они не шутили надо мной. Но что-то мне подсказывало, что не они шутили над до мной.       Шизофрения кричала, что они настоящие. Я поняла, что дело не в твороге, но ради приличия виню его. — Послушай, Пенелопа. Дерек нам говорил, что ты… — Э-э! Остановись! — я протянула руки в жесте примирения, прося его помолчать. — Я не хочу слушать эту ерунду. Прошлый раз это было круче, ведь... — Ты должна пойти со мной! — неожиданно выпалил он, прерывая меня.       Две девочки, явно школьницы, судя по их форме, прошли мимо нас и запищали: «Это же Рейнольд». Парень довольно усмехнулся, но тут же перевёл взгляд на меня. — Нахера? — выдала я одно лишь слово. — Ты должна вернуться со мной домой. — Так я дома.       Рейнальд недовольно покосился на меня. — Нет.       Я недовольно взглянула на него в ответ. Институт — это мой дом. Настоящий дом. Даже особняк отца я никогда не назову родным. Только университет и моя собственная купленная квартира. — Да, — говорю я. — Нет.       Он сдурел? — Отъебись, — прошипела я и попыталась уйти. Он схватил меня за руку и не дал сдвинуться. — Эй! Что ты делаешь?!       Я схватила его руку своей свободной, пытаясь отцепить его. Мои ногти впились в мужскую ладонь, в попытке содрать его пальцы с запястья, а ему хоть бы хны.       Ну хоть бы кто-нибудь из прохожих помог! — Пенелопа. Это все правда! Ты просто забыла об этом, когда выпила яд! — Да отвали, а! — я уже не выдержала и визгнула. Больше не могу это выносить. — Если это правда, и я — Пенелопа, то почему вы так отвратительно поступали со мной и теперь хотите, чтобы я вернулась?! Особенно ты!       Сбитый с толку, он не смог ответить. А я продолжала яростно царапать его руку. Наконец-то я смогла вырваться и была готова уйти, но одна фраза, пришедшая в голову, заставила меня развернуться и плюнуть ему в лицо: — Когда ты обвинил меня в краже ожерелья, я была обычной двенадцатилетней девочкой, которая и читать толком не умела!       Это был хэдшот.