Как тебя забыть?!

      Ира не хочет есть. Не спит по ночам. Не выходит на улицу. Сидит дома и плачет. Егор уже не знает, как быть и что делать. Ира курит и пьет, пока тот на работе. Начинает кричать и истерить, если тот собирается взять выходной из-за нее. Он просто не может уже с ней. Но и без нее не сможет.       Однажды он возвращался с работы домой. Отпросился пораньше. Спешил к сестре.       Дверь Ира не запирала, поэтому тратить время на ее открытие было не нужно, Егор просто вошел внутрь. — Ира, я вернулся! — максимально громко крикнул парень, чтобы сестра точно услышала. Но вместо каких-либо ответных слов услышал странные звуки, а следом треск разбитого стекла. — Ира?! — брат быстро разулся и прямо в ветровке забежал в комнату, в которой был звук. Девушка сидела на подоконнике, открыв нараспашку окно, а на полу лежала разбитая ваза, которая минутой ранее стояла на подоконнике. — Ты что делаешь? Слезай! — он подорвался к ней и, подхватив на руки, посадил на кровать рядом, чтобы не ставить на осколки. Егор скорее закрыл окно. — Ты что вытворяешь?!       Но Ира молчала. По ее лицу было видно, что ей стыдно за то, что брат сейчас переживает, но говорить она просто не могла. Не было ни сил, ни желания. Говорить она могла только со своей Танечкой, к которой приезжала чуть ли не каждый день. Егор никогда не отказывал сестре и всегда вез на кладбище, когда бы она ни попросила. Будь это рабочее время, глубокая ночь или единственный выходной. В любое время. Лишь бы Ира чувствовала себя лучше.       Но вряд ли человек, который чувствует себя лучше, полезет на подоконник к окну. А как помочь сестре, Егор не знал. Вызывал психологов. Разных. Но Ира не шла на контакт. Разговаривала только с Таней у ее могилы. Иногда так страшно осознавать, что Ира может разговаривать с погибшей девушкой, а с живым братом — нет.       Но еще страшнее и ужаснее, что Ире мерещатся голоса. На кладбище или дома, неважно. Везде. Она дергается по утрам, словно ее кто-то окликнул, ведет беседы с воздухом, думая, что там кто-то есть. А Егор и не знает, может, действительно, кто-то там есть? Либо его сестре пора в психушку. — А если бы я не успел? Представь, что бы я чувствовал?! Что ты чувствуешь, когда понимаешь, что Тани больше нет? Только Таня тебе не родная по крови. Просто случайно оказалась в твоей жизни! А ты… Ты же мне родная сестра… У меня же никого, кроме тебя, нет. Родителям дела до меня никакого, ты одна моя звездочка, одна, понимаешь? Что я буду чувствовать, если потеряю тебя? Я лишусь всего! — злился Егор. Хотя злость была вызвана страхом. Страхом за жизнь самого близкого и родного человека. От одной мысли, что однажды не будет этого человека рядом, по коже бежал холод, а в горле появлялся ком, от которого хотелось царапать кожу шеи и истошно кричать, лишь бы хоть кто-то услышал и помог. Но услышат ли? Нужен ли ты хоть кому-то? Ответь. Ты нужен хоть одному человеку? Ненужные люди сидят в телефонах и других гаджетах вместо прогулок с друзьями. Общаются с людьми, которых никогда не увидят, потому что такие не предадут, они интернетные. Ненужные люди читают глупые книжонки о любви, потому что понимают, что у них в жизни такого никогда не будет. А ты нужный? Нужные люди проводят время с близкими. Возвращаясь домой, их встречает покой и уют. Их встречает любящий человек, готовый броситься в огонь за нужного человека. Ведь не зря же он нужный. А ты нужный? Есть человек, которому будет не плевать на тебя? Или ты никому не сдался и даром? Подумай. Вдруг ты живешь неверно. Егор уже и сам запутался. Он нужный. Он нужен Ире, без него она пропадет. А ему нужна она. Только нет этого уюта и тепла, который должен быть в доме. Есть страх и переживания. Есть злость на себя за неспособность помочь. Есть обида на жизнь, которая сыграла такую злую и бесчеловечную шутку. Все есть, но ничего хорошего. — Я же за тебя переживаю. Я же люблю тебя. Как я буду без моей сестренки? — Прости, — на грани слышимости извинилась Ира, увидев слезы в уголках глаз брата. Она бы сказала еще что-то. Сказала бы, как ей жаль. Да только не могла. «Прости» — все, на что она была способна в данный момент. Егор устало выдохнул и вышел из комнаты.       А если бы не успел? Если не отпустили с работы? Что было бы тогда? Неужели он мог прийти и увидеть пустые комнаты? Неужели он мог лишиться сестры? Неужели он мог остаться ни с чем? — Я сама не понимаю, как так получилось… — тихо сказала Ира, смотря в пустоту комнаты. — Я просто подумала, что так мы сможем быть вместе. Я смогу тебя коснуться… — Принцесса моя… — слова гулко отозвались в сердце, заставляя зажмуриться. Эти воспоминания травят душу. — Не надо так убиваться. Твое время придет. — Когда? Я хочу умереть. Это единственное мое желание, — Ира прикрыла глаза, а слезы сами потекли из тех, Кузнецова их даже не почувствовала. — Если ты умрешь, то я… — Таня осеклась, а Ира резко распахнула глаза. — Что ты? Тебя и так уже нет. А я жива, и поверь мне, жить без любимого человека невозможно, — голос дрогнул, сойдя на шепот на последнем слове. — Но Ира, лучше жить дальше, чем оборвать все. Подумай о брате. — Почему ты мне это говоришь? — всхлипнула Кузнецова, посмотрев на мягко улыбающуюся Таню. Такая красивая. Болезненно красивая. Ира отвела взгляд. — Это ведь говорю не я, а твой разум. Ты же знаешь, что мертвые разговаривать не умеют. Я лишь в твоей голове, увы. Но я все еще люблю тебя, принцесса, — Таня вздохнула. — Мне пора. Скажи Егору, как сильно его любишь. Мы обе знаем, что ты ценишь его, дай ему это знать. Прощай, принцесса. — Нет, не уходи! — прикрикнула Ира, но в комнате осталась лишь она одна. Вечно мерещащаяся Таня просто сводит девушку с ума. Ира же и сама понимает, что выдумала ее. Что нет больше ее Танечки. Дверь скрипнула. — Ты вернул… Это ты, Егор? — Ну конечно я, — вздохнул брат. — Держи. Выпей чая, он поможет успокоиться и уснуть. — Спасибо, — прошептала сестра, перенимая теплую кружку с горячим чаем. — Спасибо тебе за все. — Не благодари. Я должен о тебе заботиться. Я же тебя люблю, — мягко улыбнулся брат, присаживаясь рядом, приобнимая Иру.

***

      Диме страшно идти в назначенное место. Но выбора нет. Он не может рисковать Катей, даже если этот психопат врет. Он любит Добрачеву и не может допустить, чтобы с ней что-то случилось.       Именно поэтому он и пришел. А теперь стоит рядом с жутко мигающим фонарем и надеется на лучшее. Ведь как говорят: «Надейся на лучшее, готовься к худшему»? Дима надеется, но мысленно уже подготовил себя к самым ужасным вариантам развития событий.       Артура не видно, а Дима уже весь перенервничал. Но вскоре в темноте стал виден силуэт. Сначала блеснул скал, позже глаза, а потом и все лицо попало под свет фонаря. Позов весь напрягся.       Казалось, Дима даже дышать перестал — настолько было страшно. Но Артур не выглядел так уж жутко. На нем были самые обычные штаны и довольно свободная футболка, правда, рукава у той коротковаты, почти майка, но а так Артур выглядел, как все типичные парни, только днем, а не в час ночи.       Только разговорчивым он сейчас не был. Молча надвигался на Позова, игнорируя пугливый взгляд на себе. Подошел совсем близко и рывком выдернул телефон из кармана легкой весенней ветровки подростка. Еще одно резкое движение, и телефон, разбитый на темном асфальте. — Я не дурак, Дим. На диктофон записать ничего не выйдет, — скалился Артур.       И в этот момент страх овладел парнем не только внутренне, но и физически. Колени ощутимо задрожали от одной лишь мысли, что теперь записать разговор не удастся. Артур, конечно, говорил, что у него есть связи в полиции, но он же мог соврать, ведь так? Лучше перестраховаться… — Пади и Катю привел, любимый? — нарочито добрым голосом уточнил Артур. Позов сглотнул. — Я хотел, она не пошла со мной. Не поверила, — голос задрожал, Дима не выдержал тяжелого взгляда когда-то любимого парня и опустил голову, боясь вдохнуть воздух, успевший пропитаться странноватым ароматом парфюма Артура. Тот расплылся в довольной улыбке, точно Чеширский кот, только более жуткий. — Неудиви-и-ительно, — протянул гласную парень, переведя взгляд на разбитый телефон. — Что ж… — не зная, с чего начать, замялся он. — Ты объяснишь мне, зачем я тебе нужен? — осмелился Позов, хотя внутренне уже дрожал от страха. — Ладно. Дим, выручай. Я отстану от тебя. Просто притворись, что ты тащишься от меня. Боготворишь. Ну, все, что было три года назад, ок? — перешел на шепот Артур, озираясь по сторонам. — Зачем? Объясни нормально, — Дима нахмурился, не понимая смысла действий. — Да мне наркоту продавать не хотят. Я им рассказал, что ты три года назад был по уши влюблен в меня. Они сказали, что если найду тебя и приведу, то бесплатно дозу отдадут. А так там цена бешенная, — с раздражением проговорил Артур. — Ну так что? — Ты наркоман? — голос дрогнул, подросток сделал шаг назад, упираясь в стену здания. — Нет! Я не наркоман. Так, иногда могу закурить, занюхнуть… Я не колюсь же! — фыркнул он, кажется, начиная злиться. — Колешься или нет, ты же употребляешь. Значит, ты наркоман… — Да какая разница? Просто согласись уже. Сходим к торговцам, я покажу тебя им, а они мне отдадут дозу. Договор? — закатил глаза парень. — Нет… Конечно же нет! Ты с ума сошел? Я не стану помогать наркоману. Тем более, ты такое обо мне наговорил. Да, я любил тебя, но вовсе не боготворил… — начал оправдываться Позов, заикаясь. — Да какая разница, блять? — рыкнул Артур, схватив юношу за грудки, вдавливая в стену. — Просто помоги мне. Чего ты хочешь взамен? Денег? Дозу? Свою девчонку? — О-отпусти м-меня, — дрожащим голосом попросил школьник, боясь всего происходящего. — Не заставляй меня снова бить тебя. Просто скажи «согласен» и все. Я отстану от тебя сразу, как получу дозу, — пожал плечами парень. — Ты смеешься надо мной? — Дима даже истерически посмеялся. — Я не согласен. — Ты сам напросился, — Артур с силой ударил подростка в живот, но согнуться не дал, крепко удерживая одной рукой. — Мне повторить просьбу? — Я. Не. Согласен, — хрипел юноша, задыхаясь от боли. Еще один удар. — Я думал, ты умный, Дим, а наступаешь на одни и те же грабли, — вновь кулак прилетает в живот, вновь невыносимая боль, вновь нет возможности схватиться за место боли.       Перед глазами все плывет, Дима сильно жмурится, отвлекаясь на яркие звездочки перед глазами. Боль растекается по всему телу. Артур держит крепко. Интересно, где натренировался? Или это свойственно всем наркоманам, чтобы дозу отбивать?       Вдалеке раздается гул сирен полицейской машины. Артур напрягается, но всего на секунду. Телефон Димы он разбил. Убежать если что успеет… — Не трогай его! — прокричала Катя, выйдя из укрытия. — Катя, уходи, — едва перебирая языком, взмолил Дима. Задача Кати была вызвать полицию и наблюдать, что Дима вовсе не встречается с Артуром. Что тот поцелуй был насильным. Но выходить она не должна была. Не хватало еще ее втянуть в этот кошмар. — Все-таки привел, падло, — Артур ударил еще раз и с силой кинул подростка на асфальт. — Катя! Прекрасная подруга моего парня. Какими судьбами? — голос звучал по-доброму, но вот на лице застыла зловещая гримаса. — Отвали от него. Тебе же хуже будет, — твердо проговорила девушка, стараясь не смотреть на лежащего Диму. Артуру стало смешно. — Ты серьезно? — уняв смех и оставив лишь скал, спросил парень, смотря на Катю с надменностью. — Два школьника против взрослого человека? Насмешила.       Звуки сирен оказались совсем рядом, а мигалки засветили совсем близко. — Это менты? — спохватился Артур, озираясь по сторонам. — Именно, — Катя вздернула голову вверх.       Убежать Артур не успел. Полиция успела задержать его, опросив Катю. Дима тоже пытался вставить свои показания, но состояние не позволяло. Мужчины в форме хотели вызвать скорую, но Дима сказал, что вот-вот придет в себя. Ему поверили.       Катя переживала за Диму. Она нехотя согласилась и доверилась ему — пошла вместе с ним на встречу с Артуром. Она не верила ему. А в итоге Дима оказался в этой ситуации жертвой. — Ты как, Дим? — спросила девушка, когда полиция уехала. — Живой, — улыбнулся Позов. — Прости меня… Я такая дура. Поверила ему, а не тебе! — Я бы и сам поверил, — невесело усмехнулся Дима. — Артур все хорошо продумал… — Прости, — вновь извинилась Катя. Парень лишь прижал ее к себе, обнимая.       Дима сейчас старался не думать о чем-то конкретном. Ему вообще было все равно. Было плевать на боль в теле. Плевать на Артура. Все равно на позднее ночное время. И абсолютно безразлична судьба первой любви. Сейчас ему была важна только Катя. — Огонек, — нарушил тишину Дима. — Да? — девушка немного отстранилась от парня, чтобы посмотреть тому в глаза. — Ты будешь моей девушкой? Вновь, — улыбнулся он. Было страшно услышать отказ, но Дима в Кате не сомневался. Он знал, что она его тоже любит. Девушка расплылась в улыбке. — Конечно.

***

      На утро Антон чувствовал себя не так уж и плохо. Да, похмелье давало о себе знать, но все же он ощущал себя вполне себе… нормально. — Арс, давай вино выпьем, тут осталось еще немного, — увидев бутылку вчерашнего вина в холодильнике, спросил разрешения подросток. — Утром пить вино? Не думаю, что это хорошая иде… — Ну пожа-а-алуйста! Я совсем чуть-чуть! Тут осталось-то на донышке, — умолял мальчик, хотя вина осталось целая треть бутылки. — Ну ладно, — сдался Арсений. И когда он успел потерять свою строгость? Наверное, это сила Антона. Его мальчику можно все, он у него особенный.       Подросток, радуясь одобрению психолога, достал бутылку из холодильника, открыл и стал пить прям так — из горла. — Ты что творишь? — изумился Арсений, наблюдая за этой картиной, но, что удивительно, бездействуя. — А ты тоже хочешь? Ну тут осталось еще, держи, — подросток протянул бутылку Арсению. Тот рассмеялся. — Тош, ты просто… — Попов сделал паузу, подбирая нужное слово. — Чучело, — закатил глаза младший, прилегая к горлышку бутылки. — Удивительный, — улыбнулся старший. Антон даже вином подавился, а то потекло по его подбородку, затекая под футболку, вплоть до самих штанов. — Ой, — пристыженно пискнул мальчик, рассеянно улыбнувшись. — Удивительное чучело, — вынес вердикт Попов, перенимая бутылку из-под вина и ставя ту на стол. — Надо тебя переодеть.       Младший принял душ и переоделся в чистые джинсы и футболку. Все эти действия так утомили пьяную голову, а теплая вода и вовсе разморила юного парнишку, что он просто валился с ног.       Антон уснул на диване в гостиной. Арсений будить того не стал. Пусть ребенок отдохнет. Тем более у того и так вечные кошмары, пусть хоть пару часиков поспит спокойно.       Однако спокойно Антон не спал. Ему снова что-то снилось. Он ворочался и мычал, а иногда… стонал.       Арсений пару раз заходил в гостиную, где лежал шатен. Парень сбрасывал одеяло, которым психолог его укрыл, и его приходилось поправлять. Антону наверняка было жарко спать в джинсах, но Попов решил, что может нечаянно разбудить младшего, если попытается того раздеть.       Брюнет в очередной раз зашел в комнату и увидел одеяло на полу. Антон лежал на боку, лицом к спинке дивана, и мирно посапывал. На этот раз укрывать мальчика он не стал, пусть уж спит так.       В комнате было довольно жарко, хоть Арсений и открывал окна. Он бы перенес Шастуна в спальню, там прохладнее, да только парень мог проснуться. Попов этого не хотел.       Антон стал что-то бормотать, переворачиваясь на спину, открывая Арсению взор на бугорок в районе ширинки. Попов беззвучно ухмыльнулся. Теперь он понял, что тому снится. Ладно, хоть не кошмары. — Арс, Арс… Трахни! — простонал мальчишка. Арсению даже самому стало неловко. Будто он услышал что-то, что не должен был слышать никогда в жизни. Попов сглотнул, стало еще жарче.       Брюнет решил, что лучше не будет наблюдать за этим, иначе точно решит трахнуть спящего парня.       Подросток проснулся от ужасного жара, причем жарко было не просто всему телу, жарко было именно в паху. Такие сны снились ему намного реже, чем раньше, но когда снились, становились просто невыносимыми. Ему срочно надо в душ.       Но душ находился в спальне, то есть Антону нужно пройти мимо Арсения, а показывать тому свой стояк не очень-то и хотелось. Он же стебать будет! Но выбора-то нет.       Парень быстро зашел в спальню Арсения и уже ухватился за ручку двери в ванную, как Арсений заинтересованно уставился на него. — Что-то случилось? — ухмылялся брюнет, прекрасно понимая, что именно происходит. — Да не. Ничего такого… — сглотнул мальчишка, не зная, можно ли ему запереться в ванной. Арсений же стучать будет, выяснять. — Ты чего такой нервный? Натворил что-то? — психолог неспешно поднялся с кровати и направился к Шастуну. — Н-нет, все нормально. Так, небольшая проблема… — ляпнул школьник, а через секунду обнаружил на своей руке, крепко держащей ручку двери, руку Попова. Тот мягко ее убрал, обняв подростка со спины. А у мальчишки сердечко сейчас выпрыгнет. И так сон перед глазами, теперь еще и Арсений своими действиями. — На что тебе такой парень, как я, Тош? — шепнул прямо на ухо юноше Попов, прижимая к двери в ванную своим собственным телом. — Я как раз неплохо могу решать небольшие… проблемы, — психолог специально выделил последнее слово.       Рука, которой мужчина приобнимал подростка за талию, плавно стала спускаться вниз, к оттопыренной ширинке. Арсений пылко дышал младшему на ухо, пока собственным пахом терся о задницу школьника, заставляя того давиться воздухом.       Но расстегивать джинсы психолог не спешил. Осторожно надавил на ощутимый бугорок и усмехнулся тому, как тело юноши реагирует на его касания. Все-таки Антон хочет. Хочет, но что-то его вечно останавливает. Арсений пока не знает, что именно, но рано или поздно узнает, а пока… — А-арс, — задохнулся парень от переполняющих чувств и эмоций. Ему казалось, что если он сейчас не снимет с себя джинсы с боксерами, ну или хотя бы не расстегнет ширинку, то член попросту разорвет ткань. А Арсений медлил, дразнил. — О Господи Боже, — выдохнул подросток, почувствовав трение сзади.       Попов решил больше не мучить парня и плавным движением потянул бегунок, расстегивая молнию. А в следующую секунду рука накрывала возбужденный член мальчика через тонкую и довольно влажную ткань боксеров. Предэякулят сочился из головки так интенсивно, что Антона можно было сравнить с девчонкой. — Вот она — твоя небольшая проблема, — прохрипел в покрасневшее ушко мальчика Арсений, вслушиваясь в сбившееся дыхание. Психолог нащупал большим пальцем набухающую головку и осторожно надавил. Антон застонал, да так громко, что сам не ожидал, а потому быстро закусил губу, и остальной стон превратился в мычание. — Вот так кнопочка…       Антон сумел сдерживать последующие стоны. Арсению такое не нравилось. Ему хотелось слышать своего мальчика. Его стоны, крики, всхлипы и хныки. Потому рука проскользнула и под резинку боксеров, касаясь теперь совершенно ничем не прикрытого стояка.       Вот теперь Шастун застонал в голос, стоило Попову разочек провести по горячей плоти. Парень неосознанно откинул голову назад, размещая ту на плече Попова. Тот против не был. Даже наоборот. Теперь он мог видеть пунцовое личико своего очаровательно-смущающегося мальчика. Арсений прижал к оголенной головке большой палец, размазывая предэякулят, надавливая. — Ммм-ах, — простонал подросток, сначала попытавшись поджать губы.       Кто бы мог подумать, что это так приятно, когда тебе дрочит кто-то другой, а не ты сам. Арсений явно знал, как продлить ощущения и сделать их более яркими.       Пальцы, сложенные в кольцо, плавно и медленно прошлись по всей длине вниз, а затем вверх. Потом вновь вниз и опять вверх. У Антона дрожат коленки, и он стоит лишь благодаря Арсению.       Дыхание спирает, и парень буквально давится своими стонами, пока психолог активно мастурбирует мальчишке. Парень неосознанно подается назад, вжимаясь в пах психолога лишь сильнее. Арсений прикусывает оголенное из-за большого размера футболки плечо, заставляя подростка всхлипнуть, а после зализывает укус языком.       Веки сами закрываются, а глаза под ними закатываются, пока Шастун громко стонет, а Арсений ведет рукой. В какой-то момент ноги младшего начинают трястись сильнее, мышцы сокращаются, а стоны становятся беззвучными.       Парень громко вскрикивает, и теплая, вязковатая субстанция оказывается на руке Попова.       Брюнет одной рукой придерживает парня, чтобы тот не упал, а другой рукой, что вся в сперме, тянется за пачкой влажных салфеток. Вынув одну, Арсений быстро избавляется от следов преступления и поворачивает младшего к себе лицом. — После такого ты просто обязан ублажить папочку в ответ, — ухмыляется Арсений, заглядывая в затуманенные глаза. Антон едва стоит на ногах и удерживается лишь благодаря широким плечам психолога, в которые он вцепился, тяжело дыша. Подросток сверкнул глазами и мягко толкнул Попова, заставляя сделать пару шагов назад и усесться на кровать, раздвинув ноги, а сам Антон опустился на колени прямо между теми. — Да ладно, я же пошутил, — у Арсения, конечно, тоже ныл член в штанах, требуя разрядки, но не заставлять же Антона делать минет? Однако парень, кажется, и сам был не против этого. Ширинка на джинсах плавно расстегнулась, заставляя психолога выдохнуть воздух. — Стой. Хочу видеть твое тело. Сними футболку.       Антон даже опешил на пару секунд. Но повиновался. Эта просьба была довольно странной, но сексуальной. Теперь младший сидел на коленях между ног Попова лишь в одних джинсах, и да, это выглядит действительно сексуально.       Арсений смотрит на того сверху вниз, ожидая. Школьник снимает с психолога джинсы, оставляя на том лишь нижнее белье, и шумно выдыхает.       В воздухе висит что-то необъяснимое. Антон и не пытается это как-то трактовать, просто чувствует, что атмосфера сейчас подходит как никогда.       Руки оглаживают бедра Попова, поднимаясь выше к резинке боксеров, но снять те подросток не спешит. Дразнит. Хочет немного помучить своего искусителя. Отомстить за все те разы, когда не спешил Попов, мучая своего мальчика. Теперь пришла пора Антона не торопиться, а Арсению умирать от ожидания.       Пальцы бегло касаются влажного пятнышка на ткани, заставляя Арсения прикрыть на секунду глаза, дабы совладать с собой. Касания почти незаметны, неощутимы, но тело реагирует остро. Попов возбудился еще когда мальчишка утыкался в его пах задницей, что уж говорить о точечных касаниях.       Но долго мучить Арсения парень просто не может. Видит на себе взгляд, который просто кричит, что Попов хочет, Попов возьмет, Попов не потерпит отказов. Поэтому стоит заканчивать с этими манипуляциями и приступать к делу. Злить возбужденного Арсения себе дороже. Антон уверен.       Боксеры также оказываются спущены, как и джинсы ранее. И Антон лицезреет стояк внушительных размеров.       Делал минет Антон лишь единожды, и тот был два месяца назад, на дне рождения Попова. Тогда атмосфера была другой. Там главный был Шастун. Он сам возбудил, он сам решил, он сам отсосал.       Теперь же главным был Арсений. Антон — лишь способ достижения удовольствия. И Попов может делать с юношей что угодно.       Мальчик сглатывает, поднимает совершенно невинный взгляд на своего папочку и готов заскулить от этого взгляда. Он почти уверен, что у себя в голове Попов давно раздел Шастуна полностью. Сейчас вайб daddy зашкаливал, да так сильно, что Антон уже расплавился под прицелом голубых глаз.       Парень решил не томить и осторожно поднес руку, чтобы обхватить вставшую плоть. Но Арсений покачал головой. — Давай-ка без рук, малыш, — с хрипотцой в голосе попросил потребовал Попов. И от этого ласкового, но такого пошлого «малыш» у Антона внутри все органы перевернулись. Шаст бы завизжал от переполнявших эмоций, но все, что он мог — кивнуть, убирая руку.       На секунду парню представилось, как психолог достает наручники и сковывает ему руки, обездвиживая. А после заставляет просить взять его поскорее, а в конце каждого предложения добавлять пошлое «папочка» и стон. Парня даже передернуло.       Антон не знает, понравилось бы ему такое или нет, но проверять он это не станет. По крайней мере, не сегодня.       Школьник сглотнул и приблизился лицом к набухающей головке. Подросток высунул язык и посмотрел на Попова из-под ресниц, будто спрашивал, так ли он все делает.       А у брюнета крышу сносит от этого невинного взгляда. Будто это не Антон сейчас сидит без футболки, по-блядски высунув язык в сантиметре от его члена.       Антон коснулся языком головки, тут же выбивая из груди психолога рваный вздох, и мысленно пометил для себя, что сделал все верно.       Тогда мальчишка решил идти дальше. Вобрал в рот только головку и вновь поднял свой теперь уже коронный взгляд из-под ресниц. Кончик языка творил что-то невообразимое, вырисовывая круги, а Арсений тихо простонал и по инерции зарылся рукой в волосы младшего, сжав и оттянув те.       Антон начинает потихоньку брать глубже. С каждым толчком вниз парень вбирает больше, иногда гортанно постанывая, добиваясь ответного стона от Попова.       Юноша втягивает щеки, отчего Арсений кайфует лишь сильнее. Вырисовывает языком новые узоры по всей длине и смотрит снизу вверх, наслаждаясь прикрытым глазам старшего.       В какой-то момент Попов берет «управление» на себя. Рука, лежащая на макушке подростка, надавливает, заставляя взять всю длину в рот, а следом длинные пальцы, сжимающие вьющиеся волосы, тянут голову вверх.       Психолог задает темп. Антону непривычно, слишком быстро, но так классно.       Арсений вновь заставляет парня взять всю длину, но дальше движение не продолжает. Фиксирует младшего, пытающегося подавить рвотные позывы.       Теплая сперма оказывается во рту младшего. Арсений кончает и, расслабившись, выпускает пряди волос из руки. Попов быстро возвращает одежду на место, а вот подросток надевать футболку не спешит.       Антон встает со своих колен и садится на колени старшего. Брюнет тут же приобнимает того за талию, рассматривая обнаженное тело. — Я так устал, — зевая, сообщает мальчишка, уютно размещая голову на плече психолога. — Ложись спать, — улыбается Арсений, целуя младшего в висок. — Только с тобой, Арс, — уже в полудреме бурчит подросток, обнимая старшего. — Совместный сон в дневное время? Я согласен, — кивнул Попов, осторожно перекладывая юношу на кровать.       Сняв с того джинсы, Арсений осторожно ложится рядом, обнимая и прижимая школьника к себе. Скоро он уедет, и таких объятий ему будет очень не хватать.