Сердце бейся

Когда Баджи с ноги открывает дверь в комнату своего заместителя, то понимает, почему Пек Джей решил в очередной раз съебаться: полуголая краля Чифую повалила того на кровать, заломила руки и удобненько примостилась сверху. Кейске с Каяо пересекались от силы пару-тройку раз, и, в основном, лишь обменивались колкостями. Точнее Каяо его напрямую игнорировала, а Кейске стебал ее до появления первых злых слез. Не смотря на то, что Мацуно хотел их сблизить, потому что они были в равной степени важны для него, эти двое на контакт не шли. Баджи было глубоко насрать на нее, больше подбешивало, что его друг откровенный каблук и готов был потакать этой несносной странной девчонке. А Каяо не выносила компанию Первого капитана по причине, что у него между ног болтается член. — Сорян, помешал, — Кейске включает режим дурака, тянет лыбу до ушей и ближе прижимает кота к груди. — Мы пойдем! — Стоять! — не успевает закрыться за ним дверь, Чифую, до невозможности смущенный ситуацией, выбегает следом. Каяо, которую опрокинули на постель, вытягивает шею, будто так сможет услышать больше, но ни словечка разобрать не может. За дверью слышатся крики, смех, болезненные вздохи и пара глухих ударов. И когда та распахивается, Мацуно тяжело дышит, а клыкастый давит лыбу во весь рот. — Ну, здорова, — показывает пятерню, и Каяо впервые к нему присматривается. Она слегка щурится, задержав взгляд на хищной ухмылке, скользит от нее к янтарным глазам и густым бровям. Волосы у него длинные и шелковистые, интересно, каким шампунем он пользуется? Ей нравится, что он высокий и телосложение у него крупное, такой бы запросто мог носить ее на руках хоть целые сутки. — Привет-привет, — машет пальчиками и, как кошка, растягивается животом на кровати, скрещивает ноги и слегка приподнимает бёдра. Чифую мрачно потирает переносицу: сейчас что-то будет. — А ты сильный! — оценивает девчонка Баджи и он самодовольно вздергивает подбородок. Чифую же недовольно смотрит исподлобья, почувствовав укол ревности. — И красивый, — Мацуно поджал губы, а сердце неприятно кольнуло. Ему все же хотелось думать, что он значит для нее нечто особенное, и слышать комплименты из ее уст, предназначенные для другого, было… оскорбительно и неприятно. — Будешь моим парнем? — челюсть свастонов упала до пола. Мацуно яростно замотал головой то ли веля другу немедленно отказаться от данного предложения, то ли не верил в происходящие и желал проснуться от нелепого кошмара. — Эм, — Кейске неловко переключает взгляд с одного на другую. Он, конечно, считал эту девчонку и без того ебанутой, но не представлял, что она настолько конченная. — Ахуела? — он скорее удивился, нежели разозлился, но все же будь она парнем, немедля огребла бы по первое число. Но надо держаться. Что вообще на уме у этой ебанашки? — Я же просто спросила, — обижено надула губы. — Не хочешь, как хочешь, дважды не предлагаю, — хмыкнула и обижено отвернулась к стенке. Неужели она такая уродина, что никто с ней встречаться не хочет? Каяо считала себя девочкой симпатичной, ведь в школе и за ее пределами, к ней не раз подкатывали парни различных возрастов, и ее часто одаривали лестными отзывами. А тут кому она не предложит — все в отказ. Значит все любезности были не более чем враньем, а слова Твари — правдой? Обидно до слез. — Не бери всьерез, она просто придуривается, — тяжело вздохнул. Баджи не представлял, сколько Мацуно хлебал говна от этой сучки. Он покрутил пальцем у виска и сочувственно похлопал друга по плечу. Чиф смотрит на него настолько заебавшимся взглядом, что ему даже становится весело, несмотря на то, что минуту назад хотелось разъебать малявке лицо. Кто ж его заставлял выбирать такую отбитую девушку? Никто, правильно. Вот пусть теперь ебется сам с этим дерьмом. Не нравилась — давно бы послал ее на все четыре стороны. Мацуно не терпила и никогда им не был, когда его что-то не устраивает, он говорит прямо в лицо и ни с кем не церемонится, а если кто-то не понимает простой человеческий язык — бьет в нос, чтобы дошло. Девушек, конечно, не трогает, но крепким словцом удостоить может. — Че пришел-то? — переводит тему, располагаясь на полу у кровати. Он кидает нервный взгляд на притихшую подругу. Несмотря на ее дрянное поведение, Мацуно все же не может не переживать. Дурочка. Неужели расплакалась? — Че-че, — Баджи плюхнулся рядом, окинув незаинтересованным взглядом девчонку. Чиф, как бы невзначай, закидывает локти на матрас, и вытягивает правую рядом с ее плечом. Осторожно проводит костяшками по голой коже и ощутил, как она вздрогнула. — Нашел Пек Джея на улице, вот вернул домой, — Мацуно смачно ударил себя по лбу. — Засранец мне все руки исцарапал — так сильно возвращаться не хотел, — Баджи с гордостью показывает боевые отметины. — Сука, — Чиф медленно провел рукой по лицу. — Он в порядке? — а ведь ему казалось, что они оба усвоили первый урок, когда Пек Джей выпрыгнул из окна, а он, не раздумывая, сиганул следом. Только чудом они оба не расшиблись. И вот что этого наглого котярю не устраивает? Его кормят? Ещё как. Говно убирают? Блять, да! Плюсом предоставляют самые лучшие места для сна, подгоняют различные игрушки с кошачьей мятой, чухают по требованию и содержат в тепле и заботе. Ему этого мало?! — Ему заебись, — сообщает о состоянии пушистого камикадзе. — Если бы мне за вашими игрищами пришлось наблюдать, я бы не то, что в окно, я бы на тот свет отправился, — ржет во весь голос, когда Чифую, красный, как рак вареный, пихает его локтем. Пытается скрыть смущение за показной злостью. Баджи обожал доводить друга до этого состояния. — Иди нахуй. — Сходи-ка сам… и лапши завари. Жрать хочу, — раздает указание, с силой похлопывая по плечу. Подчиненный смотрит угрюмо, но покорно поднимается на ноги и поправляет штаны. — Будешь, мелюзга? — стучит по кровати, чтобы привлечь внимание. — У нее диета, — отвечает за нее Чиф. Ему хотелось приласкать ее, чтобы перестала дуться, но стеснялся выражать нежные чувства при своем лучшем друге. — Я такое не ем, — говорит приглушено в подушку. Баджи, честно, готов был сжечь ее на костре, как ведьму. Мало того, что она смогла приворожить Мацуно, так ещё и лапшу не жрет. Кощунство. — Ну и ладно, нам больше достанется, — и жестом подгоняет друга быстрее на выход. Как только дверь за Мацуно захлопнулась, Кейске нетерпеливо развернулся к девочке и дернул ее за ногу. Она в ответку этой же ногой пнула наотмашь, чтобы скинуть чужую хватку, и чуть не задела его по лицу. Она поднялась на локтях и злостно обернулась через плечо. Он примирительно поднял руки, не скрывая ухмылки. До чего же сумасшедшая девчонка досталась Чифую. Каяо хотелось как следует зарядить ему по морде, чтобы не распускал свои грязные ручонки. — А ты чего мне вдруг встречаться предложила? — решил докопаться до истины. Девчонка села поудобнее, облокотившись спиной на стенку, и сложила руки на животе. — Потому что Чиф мне отказал, — хмурит брови и клыкастый ржет в голос. — Вот мудачье! Как он посмел? — заискивает, чтобы больше ее разговорить, и ведь ведется. — Сам ты мудачье! — защищает его, пытаясь второй раз пнуть ногой, но он на рефлексах срабатывает раньше, чем даже успевает подумать. Бессмертной себя возомнила, видимо. Чифую бы взяться за ее воспитание, как следует. — Просто он ещё не понял, что любит меня! «Она совершенно не в себе», — думает с восхищением. Кейске не понимает, как можно не видеть таких абсолютно очевидных вещей, и слепец бы заметил, каким взглядом смотрит на нее Чифую. Он, буквально, боготворит ее и готов сдувать пылинки. Иной раз от этого хотелось сблевать, но долю уважения все же Мацуно заслуживал, потому что надо отдать должное тому, с какой самоотверженностью он о ней заботился, не требуя ничего в замен. В лучших традициях сопливых романов. Не понятно только, почему он ей все же отказал. Но Кейске был уверен, что Чиф просто перенервничал, жалко он не видел эту картину в живую. Смешно только от одной мысли насколько сильно покраснела его рожа и с каким глупым выражением на лице он был. Удивительно, что мелкая воительница с ее строптивостью, не убила засранца прямо на месте. Женскую логику вообще было трудно понять, а копаться в башке Миуры та ещё задачка, да и нахуй оно надо. Каяо либо пиздец какая гениальная, либо полнейшая идиотка, третьего не дано. Чифую все это время вертится на кухне: ставит чайник, достает лапшу, приготавливает все ингредиенты, рыщет по шкафам в поисках сладкого, и параллельно ругает Пек Джея, который ластится в ногах. После столь дерзкого побега этот шерстяной гад ещё смеет просить пожрать! Но все же Чиф накладывает влажный корм, потому что доброе сердце наивно оправдывало кошака, испытавшего стресс, и считало, что ему нужно его заесть. Изначально Чифую собирался поставить только кипятиться воду, но когда глаза упали на дверь комнаты, желание возвращаться туда отпало само собой. У Мацуно непонятно чешется под ребрами от того, что Каяо оставила его в очередной раз в дураках. Сначала пыталась… он сам не знает, что это за хуйня была: ни с того ни с сего повалила его на кровать (опустим тот момент, что он не сопротивлялся) и хотела его укусить. Но глаза ее горели так, словно она пыталась его сожрать живьем. Чифую невольно вздернул подбородок, подставляя шею, и принял роль безобидной овечки (безвольный идиот, надо же быть таким долбоебом, пиздец просто). А потом она ещё предложила его лучшему другу встречаться! Немыслимо! А Чиф, как придурок последний и каблук в одном флаконе, копит ей на ебучую сумку. Где-то он явно свернул не туда… Он чешет Пек Джея между ушами, чтобы хоть как-то унять нервную дрожь в пальцах. А в его комнате обстановка, кажется, накалилась до предела, так как за закрытой дверью до него донесся тоненький голос Каяо и лающий — Баджи. Когда-нибудь они научатся разговаривать на спокойных тонах, но, видимо, не в этой жизни. — Чифуя! — только он вошел, как она кидается к нему на шею, прижимаясь к боку. Недовольное «ЧифуЮ!» остается без внимания. Голос ее жалостливый, на глазах выступили слезы. «Вот же актриса», — фыркает про себя Кейске. — Он меня обижает! — хныкает, показывая на обидчика пальцем. Первый капитан Токийской Свастики только усмехается: Мацуно может жаловаться, вредничать и ворчать сколько угодно, но видно, что ему нравится. Как она строит из себя саму великую невинность, всеми фибрами души показывает, как нуждается в нем. Чифую не мог спокойно смотреть на плачущих женщин, даже если слезы Каяо были фальшивыми. Тем более он знает пренебрежительное отношение Баджи к ней, и наверняка капитан наговорил гадостей, пока его не было рядом. А значит это его вина, что она расстроилась и заплакала. Он аккуратно гладит ее по голове и Каяо чувствует, как плавится от этого жеста, а слезы мгновенного высыхают. — Баджи-сан, — серьезно смотрит из-под челки. Кейске не злится на друга, что тот осудил его без суда и следствия, не злится и на его королеву драмы. Возможно он и вправду перегнул, но он не сказал ничего такого, что могло задеть ее. Он хорошо чувствовал людей и краля была искренна только в своих чувствах к Чифую. И Баджи этого было достаточно, потому что не ему ее трахать, у него не было в планах водить дружбу с девками корешей и его совершено не волновало будет Каяо его ненавидеть или нет. — Окей, — хмыкает, поднимаясь на ноги. Он отряхивает коленки, пока Миура самодовольно ухмыляется и теснее прижимается к своему предмету обожания. Вела бы себя поскромнее что ли, тогда бы Баджи и слова лишнего не сказал. — Извини, — делает паузу, — что назвал тебя поехавшей сукой, — ах, до чего приятно видеть, как она задыхается, когда ее ставят на место. Мацуно мгновенно бледнеет. — Это за дело! — уверяет друга, не дав тому и слова вставить. С кулаками не лезет — уже хорошо, значит зачатки логики и здравомыслия, его еще не покинули. Кейске прекрасно понимал, что Чиф нашел в Каяо: мордашка симпотная, жопа есть и сиськи — зачет. Поведение оставляло желать лучшего, но Первый капитан полностью разделял любовь своего заместителя к девушкам с характером. Только его отличие было то, что он не стал бы терпеть капризы какой-то истерички… Хотя хуй его знает, как бы он поступил, может и стал бы? Но вряд ли бы вел себя, как размазня — это точно! — Но и ты должна извиниться, — говорит с нажимом, когда встаёт напротив. — Тебе так не кажется? — спрашивает, а на деле — не предоставляет право выбора. Миура беспомощно впивается слезливыми глазками в Мацуно, и он ей предельно серьезно кивает. Он не смотрел на Каяо сквозь розовые очки и прекрасно понимал, что она могла как спровоцировать, так и вполне начать первой перепалку. И раз Баджи-сан, наступив гордости на хвост, попросил прощение, то и Каяо должна его поддержать. Это будет правильно и справедливо. — Прости, — скрипит сквозь зубы. — За что? — скалится, склоняясь ухом ближе. — За… все плохое, — Кейске сильно хмурится и вена на лбу наливается кровью. Ещё чуть-чуть и въебет, думает Чифую, но в следующий миг Баджи уже оглушительно смеялся в голос. — Ладно, — милостиво дает добро, как отсмеялся. Он поворачивает их лицом к выходу и толкает в спины. — Пошлите уже пожрем, а, не то я помру! Каяо садится напротив и смотрит с завистью, как парни весело переговариваются, пихают друг друга, угорают и делят одну лапшу на двоих. А она довольствуется сухим шоколадным печеньем, при этом каждое предварительно разделено на четыре части, чтобы можно было сразу засунуть в рот. Потому что Каяо не любит, когда еду надо откусывать и рвать зубами. Чифую слишком хорошо ее знает. И это пугает. У Каяо были секреты, которые Чифую не придутся по душе. — Будешь? — предлагают перекусить, когда замечают, как она показушно морщит носик. Каяо смущенно отворачивается. — …Бульон только. — Видишь, мелюзга, — с умным видом заявляет ей Кейске. — Еда вкуснее, когда ешь ее с кем-то, скажи? — он впервые беззлобно улыбается, и Каяо кажется, что он читает каждое ее настроение. Или чувство блаженной неги так сильно отразилось на ее лице, когда тёплая жидкость приятно согрела внутренности. — Угу, — ей понадобилась не дюжая сила, чтобы спокойно отодвинуть от себя картонный стаканчик, когда на деле хотела со психом толкнуть его, чтобы вся лапша растеклась по столу. Она встала под пристальные взгляды парней, взяла с собой стул, обошла стол и поставила рядом с Чифую. — Хочу сидеть рядом с тобой. — Хорошо, — улыбается ей в висок, когда она обвила его левую руку и прилегла на плечо. Чертов Чиф романтик до мозга костей и вполне естественно, что он идеализировал свою первую любовь. Это все из-за хуйни для баб, за которой он коротает свои ночи в одиночестве. Лучше бы на нормальную порнуху дрочил, ей-богу, как будто Баджи мало ему журналов подкидывает! Если Мацуно все же удастся присунуть этой крале, по заветам из своих сентиментальных книжек, тогда Кейске тоже начнет их читать.