Легилимент

/утро вторника/ К вечеру субботы он дошёл до 20 233, и с тех пор цифра не сдвинулась. Чуть больше двадцати тысяч секунд насчитал Сенку, но ему это не в новинку. Считать и думать — что может быть проще, он ещё лет в двенадцать научился, не с какой-либо целью, а так, по приколу. Поспорил со своим стариком, что сможет так всё лето ходить и считать, и не сбился ни разу — в итоге выиграл новый телескоп, но это уже другая история… Сейчас Сенку не считал. Он сидел верхом на метле и сосредоточенно пытался не свалиться. Вообще, считалось, что к пятому курсу все волшебники, даже маглорождённые или магловзрощенные, кое-как, худо-бедно, но должны освоить полёты на метле. Поэтому уроки больше не проводились, а кому позарез надо научиться или потренироваться — те вольны были летать в свободное время (как Сенку) или заниматься вместе с командой по квиддичу. Вокруг кружил Хром, его верный лаборант и лучший друг. А Кохаку сегодня не пришла — заявила, что налеталась на тренировках, и вообще «вот мне делать больше нечего, смотреть, как вы друг друга пытаетесь угробить». В основном пытался Сенку, и, в основном, самого себя. Ну, и метлу — немного. — Готов? — спросил Хром, в третий раз облетая его по кругу. Они поднялись совсем невысоко (пока), метров пять примерно, но Сенку уже пробрало. Адреналин стучал в висках, от лёгкой тошноты крутило живот. И вовсе он не боялся высоты, как можно подумать, а просто нервничал по поводу грядущего эксперимента. — Так, Сенку, дыши. Хотя нет, лучше не дыши. Мерлин Великий, Кохаку меня убъёт, если ты свалишься и разобьёшься… — Для выхода на околоземную орбиту космический корабль развивает скорость не менее 29 тысяч километров в час, или же 7,9 километров в секунду… — Да-да, я помню, эта штука даст в сто раз меньше, но, знаешь, от этого как-то не легче. — Лей уже давай, хватит болтать. — После твоей смерти я заберу лабораторию себе, лады? — Ещё чего! Всё завещаю науке: тело, душу и телескоп. — Тогда счастливого полёта. И Хром без предупреждения вылил на хвост старенькой школьной «Кометы» их новое ускорительное зелье — так что осталось вцепиться в древко и молиться… Сенку молиться не умел, поэтому лихорадочно прогонял в уме данные их последнего исследования. Атефакторика, или зачарование — мутная муть, сплошной сборник сказок, а не наука. Разбирать метлу (и разбираться, как она работает) пришлось самому, а потом они с Хромом опытным путём (методом научного тыка и очередного «Сенку, зелье убежало, лови!») выяснили, что при определённых условиях можно заставить магическую жилу метлы (её «мотор», грубо говоря) вырабатывать энергию в тысячу раз мощнее нормы. Правда, при этом терялась манёвренность, а амортизирующее заклинание переставало работать совсем, и управлять полётом становилось невозможно, да ещё был риск выжечь всю магию из жилы к чертям… короче, до Сенку быстро дошло, почему артефакторы так не делали. Помешало ли это знание эксперименту?

***

Дано: 11:35, пятикурсник на метле, разогнанной до скорости чуть выше гоночного болида, стартовал в сторону Чёрного Озера (юго-юго-запад). Угол подъёма десять градусов, в первые две минуты полёт проходит с ускорением, затем скорость падает и происходит торможение о воздух. Магический моторчик сдох, а так всё в порядке. Подумаешь, чуть не разбился в лепёшку о квиддичную трибуну, и с поля вылетел стрелой… Какая там формула? Треугольник скоростей при вертикальном наборе высоты? Sin α = P/G… Не-а. Сейчас уже не набор высоты, сейчас Сенку понадобится формула для свободного падения и движения тела, брошенного под углом к горизонту. V=√2gh… Так, что найти? Траекторию бы желательно. Решение: надо было сначала думать, а потом ставить эксперимент. «Поздняк метаться», как любит говорить Кохаку. В случае Сенку «поздняк» наступил в тот момент, когда он, со всей силы, до побелевших ледяных пальцев, вцепился в метлу, которая уже не летела, а нахрен падала с высоты… что там по формуле получается? Единственный благоприятный исход — это если бы Сенку, как рассчитывал, рухнул в озеро. Но сейчас, если зрение его не подводило, внизу мелькал лес. Запретный, не запретный — без разницы уже… сейчас Ишигами жалел, что даже шлем велосипедный поленился надеть. Ни мозги, ни другие менее ценные части его бренной тушки, не были защищены от столкновения с землёй абсолютно ничем. Но случился бац. Первый Бац — это кто-то накинул Аресто моментум — Сенку мгновенно узнал ощущения от амортизирующих чар (он далеко не первый раз так падал с метлы… с метлой… не важно). Второй Бац — воздушная подушка выбила из лёгких весь воздух, а ведь Сенку, по совету Хрома, и так не дышал. Третий Бац — и Сенку начал, хоть и плавно, но всё же — падать. Его вертело и крутило в воздухе, а затем он достиг верхушек деревьев, и заклинание резко кончилось. Под действием беспощадной гравитации он влетел в густую крону, врезался как минимум в три толстенные (и очень твёрдые!) ветки, но метлу из рук не выпустил — если и суждено отважному учёному погибнуть, то пусть хоть научные труды не пропадут даром… Больно ударившись ещё раз, Сенку вдруг осознал, что не падает, и распахнул глаза. Мир перевернулся? Мир перевернулся. Специальные лётные очки, секундомер, метла и даже палочка — всё валялось на земле, но сам горе-испытатель зацепился мантией (ужасно непрактичная вещь!) за ветку и застрял на дереве. Ужас от пережитого полёта мгновенно сменился эйфорией. Живой! Господибоже, великий Ньютон, испытание прошло успешно! Сенку висел вверх тормашками и чувствовал, как кровь приливает к голове, а дофамины-окситоцины-или-что-там-ещё волной нервной дрожи прокатываются по телу, так что даже с мыслями не получается собраться. Надо как-то выбираться отсюда? Сенку на пробу пошевелил руками-ногами (ничего не сломано? Правда что ли? С его-то-везением?), но быстро понял, что самостоятельно освободиться не получится. Тем более, без палочки. Что это за дерево-то вообще, гибрид еживики, сосны и дьявольских тисков!? А дерево попалось высокое, гордо торчащее посреди Запретного Леса в окружении своих собратьев, и отпускать Сенку оно определённо не собиралось. Но он был относительно спокоен — насколько можно быть спокойным, после того, как чудом выжил в своём же эксперименте — ибо знал, что помощь уже в пути. Вот и плюсы работы не в одиночку, а с верным напарником-лаборантом. Правда, «Комета» Хрома развивала скорость, разве что, километров 70 в час, да и то, при попутном ветре, а Сенку умчался от него на юго-юго-восток со скоростью около 500 км/ч, так что Хром должен был отстать на пару тысяч метров, как минимум… Стоп, а кто тогда использовал Аресто моментум? Как раз в это время снизу послышался шорох тела, продирающегося через кусты. Сенку настороженно подобрался (насколько смог в своём перевёрнутом состоянии) и приготовился встречать незваного гостя и своего вероятного спасителя. «20 233, 20 234, 20 235, 20 236, 20 237, 20 238» — он начал считать, едва завидев двухцветную макушку, это сработало уже на уровне рефлексов. Ген Асагири! Чёрт, ну какого хрена?! Вот и хвалёная злая удача Сенку. Нет, серьёзно! Откуда Ген тут вообще взялся? — Ишигами? Живой? — запыхавшийся легилимент, задрав голову, уставился прямо на него. Сенку мог воочию наблюдать удивительное зрелище: как дикая тревога на лице слизеринца быстро сменилась ехидной улыбочкой. Своими эмоциями, Асагири, очевидно, управлял мастерски. — И тебе не хворать, — закатил глаза Сенку. — Подумать только, тебе идёт! Гравитация взяла своё, да, Сенку-чан? Хотя от обычной причёски это едва ли отличается, только, знаешь, парочкой штрихов, — Ген уже отдышался и теперь просто стоял под деревом, легкомысленно размахивая палочкой и явно забавляясь от всей этой ситуации. Погодите-ка. 20 238, 20 239, 20 240, 20 241, 20 242, 20 243, 20 243, 20 243, 20 243, 20 243… Двадцать тысяч двести сорок три. Сенку ведь упоминал уже, что однажды он считал секунды всё лето и ни разу не ошибся? Так вот, Ген Асагири меньше чем за неделю их знакомства умудрился дважды сбить его идеальный внутренний метроном. — А? Я сказал что-то не то? Погоди, друг мой небесный, а ты точно не… — Гравитация. — Да? — переспросил всё ещё озадаченный слизеринец. — Ты сказал «гравитация». — Не томи, Сенку-чан. — Откуда ты знаешь про гравитацию? Сенку не мог разглядеть выражение его лица в деталях, но Ген, кажется, улыбался. Он всегда улыбался — даже когда в субботу на него свалился мешок с угольной пылью, или когда Кохаку в порыве мести кидалась квоффлом. Правда, все улыбки неуловимо отличались (фотографическая память Сенку фиксировала отличия, но он не всегда мог расшифровать их значение). Сейчас это больше всего напоминало улыбку-маску. Такое ты-ни-за-что-меня-не-прочитаешь выражение, которое появлялось время от времени на лице Асагири, когда он что-то скрывал. Или он лишь играл с Сенку, делая вид, что что-то скрывает? Многовато у Гена знаний о маггловском мире, учитывая, что он чистокровный волшебник и образцовый слизеринец. Этот факт, как и прочие тайны легилимента, не давал Сенку покоя с тех пор, как они «вживую» познакомились. То есть, Асагири и раньше занимал его мысли, но… Так, а здесь нужно усиленно начать считать. Двадцать тысяч двести сорок три? Накинуть ещё тридцать семь секунд, которые ушли на переглядывания и мысли о тайнах, и равно: 20 280, 20 281, 20 282, 20 283… — Кхе-кхе, — покашлял этот хитрый лис, — так тебе помочь спуститься? — Валяй, — Сенку попытался было взмахнуть руками, но, увы, зацепившаяся мантия мешала хоть немного пошевелиться, так что он просто слегка повёл плечом. — Диффиндо, Диффиндо, Мобиликоркус, — произнёс Ген быстро и чётко, на секунду утрачивая свою жеманность. Колдовал он тоже аккуратно, с такой изящностью, которую редко встретишь даже у взрослых волшебников. Хотя, может, это всё индивидуально, как почерк? Сенку поймал себя на мысли, что имеет слишком мало данных для анализа. Кажется, он слегка засмотрелся на колдующего Асагири, и упустил момент, когда вновь оказался на твёрдой земле. Голова кружилась, и он едва стоял ровно — должно быть, всё дело в приливах и отливах кислорода от мозга. Не понятно, как бедный вестибулярный аппарат вообще ещё держался, после таких-то перегрузок. Ген покосился на него и протянул «руку помощи» — но Сенку отмахнулся. Вот ещё. Достаточно того, что слизеринец спустил его с дерева… кстати об этом. — Ты наколдовал амортизацию? Аресто моментум? — решился уточнить Сенку. И тут же в голове возник ещё один закономерный вопрос: — Стой, а что ты здесь вообще делал, легилимент? — Как много вопросов, Сенку-чан… Ген, кажется, для разнообразия собирался ответить — и надо же было именно в этот момент появится Хрому! — Сенку! СЕНКУ!!! Сенку, если ты жив, отзовись! Не умирай, помощь уже в пути! Сенку! — он пронёсся на метле прямо над их головами, отчаянно вопя. Сенку закатил глаза. Но, с другой стороны, нельзя же не отвечать. Пришлось поднять палочку (голова всё ещё кружилась) и отправить в небо сноп зелёных искр — сигнал о том, что всё хорошо. — Тогда… удачных вам экспериментов, воронята. А я, пожалуй, пойду, — неожиданно попрощался Ген. Сенку лишь успел окинуть его озадаченным взглядом, как слизеринец буквально испарился — только бросил на прощание: «Лучше сходи в медкрыло, если будешь умирать, Сенку-чан». Издевался, конечно.

***

— Так, и что я пропустила? Полчаса спустя, во время обеда, их компания, как обычно, сидела где-то в середине когтевранского стола. Кохаку только подошла, а Сенку и Хром уже закончили есть — отставив тарелки в сторону, они вместе корпели над пергаментом и пытались (безрезультатно) рассчитать дозу зелья для следующего подобного полёта. Хром настаивал на том, чтобы снизить концентрацию раствора, а Сенку — что надо взять метлу помощнее. — Ген Асагири спас Сенку жизнь! — тут же выпалил Хром, за что Ишигами тут же захотелось его проклясть безмолвием — минимум на пару месяцев, а лучше лет. Или пристукнуть — но это обычно привилегия их гориллообразной подруги. — Не спас, — коротко отозвался Сенку в ответ на вопросительный взгляд Кохаку. — Ты бы разбился насмерть! — По статистике, лишь 50% падений с высоты 10 метров приводят к смерти, — он возразил. — Там было больше! — С 20-ти метров шанс на выживание целых 10%. — А 90% — помереть! — Да не было там 20 метров. — Докажи. — И докажу. Записывай формулу… — Так, а что с Асагири? — перебила Кохаку их бурный спор. Она села прямо напротив, и начала есть, не выглядя слишком заинтересованной. Сенку решил, что ему это на руку. Точно, успокаивал он себя, никому нет никакого дела до его переживаний. Если очень захотеть, он может даже вспомнить название этого когнитивного искажения — когда думаешь, что весь мир вертится вокруг тебя, и все обязательно обратят внимание именно на твои неудачи или неловкости. — Асагири спас Сенку, когда наколдовал амортизирующие чары, — заговорщицким шёпотом сообщил Хром, несмотря на недобрые предупреждающие взгляды от Ишигами, — появился из кустов, как рыцарь на белом гиппогрифе, а потом ещё помог ему спуститься на землю. Сенку застрял на дереве, висел вверх ногами, а они с Асагири болтали, и потом… — Я спросил, откуда он знает про гравитацию! — …Асагири шутил про его волосы и спросил, в порядке ли Сенку-чан, — Хром прошепелявил, подражая невесть чьей манере разговора, но на Гена его кривляния походили мало. — Хром… — Да я же… — А мы точно про этого самого Асагири говорим? — с сомнением протянула Кохаку. — Ну, который… Из Сенку, может, и не вышел бы крутой волшебник-дуэлянт, но за многие годы работы в вечно взрывающихся лабораториях он неплохо так отточил реакцию. И всё равно не успел. Его друзья переглянулись. Сенку выхватил палочку. Чёртова мантия, опять под руку лезет! Кохаку уже тихо начала посмеиваться, а Хром открыл рот: — Асагири, в которого… — Силенцио! — АсагиривкотороговтюрилсяСенку! — успел скороговоркой выкрикнуть Хром, прежде чем ему точнёхонько в голову прилетело заклятие немоты. Кохаку, уже не скрываясь, громко заржала, привлекая к себе внимание всего стола — когтевранцы обычно так не шумели. Вдобавок ко всему, Хром, в тщетных попытках увернуться от Силенцио, едва не свалился в проход, прямо под ноги их дражайшей старосте. Рури покосилась на троицу с лёгким осуждением, но Кохаку не замолчала, а Хром, напротив, неспособный вымолвить ни слова, быстро начал краснеть, махать руками и пытаться подняться. Вот и рукотворная карма его настигла! Сенку почти злорадствовал. А про «втюрился» — бред. И вообще, кому не нравится Асагири? Да полшколы по нему слюни пускает, он же красавчик с обложки какого-то там магического журнала! А Сенку им заинтересовался даже не поэтому, а из-за статьи в «Transfiguration Today»! Вот кто вообще, кроме самого Ишигами, может похвастаться, что его имя (пусть и в соавторстве) указано в статье в настоящем научно-магическом издании? Так что, ну, признаться честно, Сенку знал кое-что об Асагири ещё до их официального знакомства. Иногда посматривал в сторону слизеринского стола — допустим. Это всё чисто научный интерес. И Сенку ещё в том году честно поделился своими наблюдениями с друзьями, не ожидая что они отреагируют вот так — на уровне детского сада, ей богу. Всё, пора прекратить оправдываться. И вообще, некоторые проблемы склонны исчезать сами собой, если их игнорировать — вот вам народная мудрость авторства Ишигами. — Чего ты завелась и ржёшь, словно гиена, — он пробормотал, — ешь быстрее, на зелья опоздаем. — Сам ты гиена, — огрызнулась Кохаку, и даже потянулась через стол, чтобы дать ему щелбан, но Сенку, наученный горьким опытом, увернулся. — Мнм-мнмн-мнм, — заявил Хром.- Ммм-нм. Мм-мнн.

***

— Одного я понять не могу, — с очевидным безразличием сказал Сенку, когда они тащились по подземельям в сторону класса зельеварения, и уже изрядно опаздывали, — как Ген оказался в Запретном Лесу именно в тот момент, когда мы проводили эксперимент? Сказал, и тут же почувствовал лёгкий укол паранойи. Наверняка ведь всё дело в легилименции, будь она неладна. К удивлению Сенку, Кохаку развеяла его сомнения: — Ничего удивительного. Рури сказала, что у седьмого курса сегодня утром поставили пары Ухода за магическими существами, вот они и занимались в лесу. Искали гнёзда лукотрусов или что-то в этом роде. — Ммм-нмнмг, — ехидно промычал Хром. — Может, расколдуешь? Сенку запрос проигнорировал.

***

/вечером того же дня, после уроков/ — В пруду растёт одолень-трава. Растёт она быстро, каждый день удваивая площадь распространения. За сорок дней одолень-трава покроет весь пруд. А сколько её понадобится, чтобы покрыть половину? Шаги эхом отдавались по коридору. Если точнее, две пары шагов: Сенку еле тащился, после всех сегодняшних приключений, а Суйка, напротив, вышагивала резво, едва ли не вприпрыжку. Повсюду горели факелы, но из щелей задувал холодный северный ветер: они поднимались выше, и уже приближались ко входу в гостиную Когтеврана. — Сенку, но я же ничего не знаю про одолень-траву, — тихо пожаловалась девочка. Сенку подавил усталый вздох: ему, разумеется, было знакомо это чувство полной дезориентации в магическом мире. Слишком много незнакомых терминов и слишком мало объяснений. — Подумай логически, Суйка. Эта загадка не на знание травологии! Честно, сфинкс из Сенку вышел хреновый, он и сам это прекрасно понимал. Вот сейчас, например, ответ на простенькую загадку буквально вертелся в голове, но пришлось прикусить язык: пусть Суйка учится. Даже в условиях отсутствия информации настоящий учёный способен строить теории и делать определённые выводы… — Тогда… двадцать? — Нет. Элементарно же, простая геометрическая прогрессия!.. — и он тут же оборвал себя на полуслове, едва не выдав ответ. Нет, так она ничему не научится. Может, повторить условия? — Так, давай ещё раз: что у нас есть? — Пруд? — И в нём…? — Какая-то трава? — Одолень-трава, водяная лилия, мак водяной, одолень белый, плывунчик, русалочий цветок, — наконец, не выдержав, перечислил Сенку, — и ещё десять миллиардов локальных и народных названий. Давай забудем про одолень-траву. Учёные мы или кто? — Кружок Аналитической Магии! — Суйка просияла. — Вот. С точки зрения математики задача выглядит так: есть площадь и нечто, её заполняющее. Каждый день процент заполнения удваивается. Понимаешь? Суйка кивнула. — Так, в сороковой день у нас 100%. А 50%, то есть, в два раза меньше, будет когда…? — На… на день раньше? — секунду спустя ответила девочка и сама, кажется, поразилась своему открытию. Сенку только хмыкнул: — Десять миллиардов очков Когтеврану! Эх, жаль, что я не староста… — Так было бы нечестно! — рассмеялась Суйка. — А загадай ещё? Вообще, это была не игра, а вполне себе рациональное времяпровождение. Умение решать логические задачки — практически жизненно-важный навык для любого когтевранца, а иначе есть риск остаться ночевать в коридоре — зачарованная дверь просто не пустит на порог гостиной. — Хорошо. Чёрная кошка — к удаче, белый низзл — к несчастью, кому не повезёт при встрече лицом к лицу с полосатым полуниззлом? — Низзл это же такой магический кот, да? — Ты опять зацикливаешься на незнакомых терминах. Ответ, Суйка. Она в раздумьях замолчала и отвела взгляд в сторону пёстрых картин, мимо которых они как раз проходили. Но персонажи вряд ли собирались подсказывать юной ведьме, тем более что в большинстве своём они уже спали. Кроме тех, которые дни и ночи напролёт читали свои нарисованные книги — в конце концов, это же Северная Башня, здесь знания ценили все, даже полумёртвые отпечатки сознания, привязанные к реальному миру миру лишь масляными красками и прочными путами заклинаний… — Мышь! — наконец выдала Суйка. — Мыши не повезёт! — Двадцать миллиардов очков! Хотя в оригинале была горегубка, мышь ещё лучше. — А кто такая горегубка? Ну, прямые вопросы Сенку не мог игнорировать, хотя и не видел ничего полезного или интересного в озвучивании скупой информации из энциклопедии. Про горегубку Суйка и сама могла в учебнике прочитать. Но: вызвался — водись. А Сенку действительно добровольно вызвался, едва лишь узнал, что в Когтевран распределили ещё одного, первого за пять лет, маглорождённого. Думаете, дело в сопереживании и товариществе? Ага, профессор Касеки тоже так думал, да прогадал. Дело — в незашоренном мышлении, чистой логике и четырёх классах маггловской школы. Такой ценный ресурс, как маглокровка на Когтевране, упускать нельзя — это и флоббер-червю ясно. А что однокурсники Суйки так, возможно, не считали — целиком и полностью их проблемы. Когтевран вообще не славился товариществом. — Сенку, а зачем мы в субботу варили бакелит? — она наконец-то спросила о чём-то, что не касалось волшебной флоры и фауны. Сенку остановился. Может, со стороны казалось, что он сделал весомую паузу в разговоре, и вообще, собирался выдать нечто серьёзное — но нет, он просто пытался отдышаться после подъёма по лестнице. — Я бы спросил, умеешь ли ты хранить секреты, но, в данном случае это не имеет значения. — Почему? — В нашем кружке шпион, читающий мысли. Мозгами пораскинь: чем это черевато, по-твоему? — Ой. — Вот именно. Не нужно было быть легилиментом, как Асагири, чтобы прочитать по расстроенной мордашке Суйки мысли вроде «Ну вот, опять я бесполезна, потому что ничего не понимаю в магии, и кто угодно может прочитать мои мысли». И откуда вообще взялось это дурацкое убеждение? Как может такая умная девочка считать себя бесполезной? Сенку никогда не понять. — Не кисни. Кое-что об этом эксперименте я могу рассказать. — Правда?! — Да, — подтвердил Ишигами и тут же, без всяких предисловий, начал: — Знаешь, в чём главная проблема магического мира? Он несовместим с технологиями. Компьютеры в Хогвартсе не работают. Телефоны ломаются. Связь не ловит, спутники не отображают, даже радио не принимает сигнал — примеров миллиард, решений ноль. При том, волшебников это не волнует совершенно. Они с магглами чуть ли не на разных языках говорят. — А бакелит…? — То, что мы с Хромом и Кохаку который год изобретаем — это розеттский камень для науки и магии. Как резина от электричества, только изоляция — от магических полей! — Я поняла, поняла! — Суйка аж подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. — Погоди, но разве это не невозможно? — Для науки нет ничего невозможного, — Сенку едва сдержал торжествующую ухмылку, — надо лишь совершить достаточно попыток и накопить критическую массу исследований. Даже ты должна знать, что ракеты в космос не сразу научились отправлять, теорию относительности вычисляли много лет, да и с полупроводниками вон сколько возились. Но открыли ведь. — А бакелит…? — снова спросила Суйка. — Да бакелит как бакелит, — вот дался ей этот бакелит! Разве аргумента «это прикольно и весело» уже недостаточно для эксперимента? — Просто пластик. Потом могу объяснить подробнее, почему мы выбрали именно его, помимо того факта, что остальные виды пластика в домашней лаборатории так просто не сваришь… Потом — потому что до входа в гостиную осталось метра два, вечер поздний, и на завтра нужно успеть сделать уроки. Ладно Сенку, он и бодрящими зельями обойдётся (только на них и выживает, на самом деле, во время учёбы), но Суйке такими пагубными привычками обзаводится слегка рановато. Пусть спит положенные восемь часов в день, пока ещё может…