"Я тебя обожаю"

— ...Я понимаю вашу озабоченность, — ответил Ведущий растянутому во всю стену экрану, на котором отображались окошки видеоконференции, — однако благодаря этому ходу все коалиции среди игроков распались. Они больше не верят друг другу, а значит сведена на нет предсказуемость результатов командных игр. И вот теперь настало время для перетягивания каната. Офицер, слушавший разговор с випами из другой комнаты, одобрительно хмыкнул в наушник. — Так вы намеренно отменили последнюю игру? — спросил мужчина за виртуальной маской оленя. — Да, из-за специальной игры претендентов стало слишком мало для следующих испытаний, поэтому сейчас мы изменили расстановку сил и расстроили объединения. Ин Хо повторялся, надеясь, что, услышав во второй раз — уже знакомую информацию, но другими словами, клиенты примут еë лучше — судя по затянувшемся молчанию випов, у него вполне получалось их убедить. Да и если посмотреть с другой стороны: зал для перетягивания каната всегда был готов к использованию — там не могла не сработать механика, и технику проверять было не обязательно. — Всё ясно, — отозвалась оленья маска.— Не скажу, что я доволен вашей самодеятельностью или вижу в ней особо практический смысл… Однако, должен заметить: сегодня мы остались без развлечения, Ведущий. Другой вип отвратительно захихикал: — Да, в то время как сам Ведущий развлекается каждый день. Это проговорил старик, которого легко было узнать за любой маской и который, поэтому, почти не прятался и прикрывался лишь полумаской. Он платил куда больше других випов, обеспечивая чуть ли не половину всех затрат на игры и потому негласно имел больше права голоса. От услышанной реплики по спине Ин Хо пробежал холодок. Он не спешил отзываться, надеясь, что есть какое-то другое объяснение его словам — не то, что сразу пришло на ум... Но, к его сожалению, тот развеял эти надежды: — Я хочу, чтобы вы поделились с нами трофеем. Не думайте, что мы не знаем, что 456-й номер — Сон Ги-хун, верно? — сейчас жив, несмотря на выбывание из сетки игроков, и находится у вас. То, что он знал не только номер, но и имя уже было плохим знаком. Значит, ублюдок наводил справки. Ин Хо стиснул за маской зубы — он помнил про сделку. — ...К сожалению, я не в состоянии сейчас приехать и лично заняться Сон Ги-хуном, — вип отвёл камеру от лица и продемонстрировал подключëнную к вене систему — обстановка указывала на то, что старик находится в больничной палате. — Но я с удовольствием поруковожу вашими действиями отсюда. Думаю, наши друзья тоже захотят поучаствовать в этой сессии... Лиц за звериными масками клиентов невозможно было увидеть, однако то, как они развернулись в направлении к говорившему, как если бы в самом деле находились в одном помещении, доказывало их заинтересованность. Безнаказанность и поощряемый порок уничтожал в них всякие моральные принципы. Ведущий пропустил свою очередь говорить — сперло на миг дыхание. Он с трудом проглотил комок в горле, почувствовав как тот колет сухую слизистую. — Игроки не предназначены для такого времяпрепровождения. Он думал, что поставит точку на этом вопросе — безапелляционностью своего тона, раз не было другого аргумента. Но старик засмеялся и всплеснул свободной от капельницы рукой: — Боже мой, Ин Хо, всем понятно для чего ты прибрал 456-й номер к рукам. Мы все смотрели шоу, мы видели, как ты на него смотрел...— говорил он, прерываясь на одышку, затем вгляделся в экран и ухмыльнулся. — Тебя смутило, что я знаю твоë имя? Пробить по базам не составляет труда, нужно только желание. Ин Хо нахмурился за маской. Теперь вип знал его имя, а если знает один, то знают все... Это был естественный ход событий, но малоприятный. Если им вздумается его достать, они это сделают. — ...Поэтому — просто поделись. Даже не физически — пока нет, — перешедший на фамильярности вип отвратительно захихикал. — Покажи, как ты трахаешь 456-го. Хочу посмотреть, как он стонет. В этот раз такого контента меньше, чем в прошлую игру. Хочу увидеть его слëзы. Хочу увидеть, как он страдает. Ин Хо страшно хотелось пролезть через экран и избить этого ублюдка, чтобы тот больше никогда не вышел из больничной палаты. Испарина выступила на лбу, челюсти стиснулись вместе и ужасно тянуло сжать кулаки, но Ведущий обязан хотя бы внешне оставаться хладнокровным, и Ин Хо сделал обратное — распрямил кисти, прижал ладони к бёдрам и вцепился в них напряжёнными, едва заметно согнутыми в последних фалангах пальцами. — Будешь делать, как прошу, я увеличу свой обычный чек вдвое, — говорил вип. — А если нет... — Нет. — Раз уж благодаря вам у нас освободился вечер, Ведущий, значит, вам его и заполнять, — поддержал старика другой вип в маске леопарда. Судя по томному голосу, идея уже оформилась в его воображении в соблазнительные образы. Доброта, уязвимость и телосложение Ги-хуна вкупе с его характером настороживающе легко находили поклонников у развращенных аморальных типов. — Я не собираюсь этого делать. В наушник Ведущий услышал, как после его слов Офицер со свистом втянул воздух, а затем процедил, силой проговаривая каждое слово: — Ин-хо. Ты уже два раза саботировал игру, если это случится в третий раз, я собственноручно застрелю и тебя, и 456-го. Тем временем старик продолжал уговаривать: — Ты просто включишь камеру и вставишь себе в ухо наушник, покажешь, на что способен — мы подключимся, только если станет совсем скучно... — Мы накормили вас хлебом, теперь вправе требовать зрелищ, — вторил ему уже новый спикер в птичьей маске. — Ин Хо! — прикрикнул в ухо Офицер. «Олень» проговорил: — Соглашайтесь, Ведущий, — и выжидающе уставился на него, откинувшись на спинку кресла. Руки его лежали на столе. Птичья маска была, в отличие от оленьей, не так терпелива. — Два дня подряд у вас творится хаос, мы не понимаем, за что платим деньги... — Если только скажешь «нет», Ин-хо... — прошипел наушник. — С другой стороны, — вновь вступил в разговор старик, устав ждать согласия от Ведущего, — ведь кто-нибудь из нас может это сделать, правда? — всë ещё лежа на кушетке он поглядел по сторонам, обращаясь к соседям. — У кого-нибудь есть желание проведать 456-го? Трое подняли руки: олень, птица и леопард. Каждый носил дорогой костюм, каждый занимал руководящую должность и каждый вносил свои средства в организацию игр на выживание. Ин Хо не верил тому, что слышал и не верил, что кто-то способен так хладнокровно вписаться на групповое изнасилование. Забыв о сдержанности, он сжал добела кулаки. — Отлично, вчетвером веселее, — хохотнул старик. — Так будет даже интереснее. И для 456-го особенно... Ин Хо поднял руку, прерывая их разговор. Голос его был пронзительно холоден. — Не нужно, я сам это сделаю. Маски приняли его решение с меньшей охотой, чем прежде — новый план уже казался им соблазнительнее, более эмоционально насыщенным и с новизной в ощущениях, но, по негласному решению большинства, с Ведущим не стали спорить — тон и напряжённость в фигуре мужчины в чëрной маске не предвещали им удачи во втором этапе переговоров.

* * *

Офицер, казалось, был нисколько не удивлен, когда Ин Хо вошёл в инженерную и схватил его за воротник: мужчина спокойно моргнул и не попытался даже высвободиться. Может быть, подумал, что это бесполезно. Пальцы Ин Хо плотнее ухватились за чёрную ткань и выдернули Офицера из кресла. Горящие чувством глаза говорили больше слов, плотно сжатые челюсти, казалось, скрипели от ярости. Офицер физически возвышался над Ведущим, но сейчас не ощущал никакого преимущества. Он смотрел ему в лицо, стараясь хотя бы не выдать инстинктивного страха от вида звериной ненависти в лице этого человека. «Это из-за тебя», говорил его взгляд, «Ты дал им оружие против меня». «Я дал тебе козырь» возразил Офицер, ухватив его за запястья, «и дал освобождение от зависимости». Ноздри Ин Хо раздулись, выталкивая воздух, глаза сузились. Он рывком высвободил руки, и в следующую секунду с ударом мир на несколько секунд потемнел, потерял твердую вертикаль и закачался. — Ублюдок, — выдохнул Хван, ещё раз тряхнув его за ворот и толкнул, отбросив с силой на кресло. Спинка прогнулась под нежданным весом, но всё же не поддалась и выпрямилась. Офицер вытер кровь под носом и зло уставился на стоявшего в иерархии на ступень выше него: — Если бы не 456-й им на съедение — как бы ты прикрыл кадровые потери? Сколько солдат убил лично ты и сколько из них за последние 24 часа? Их было трое: два ублюдка, избившие Ги-хуна и один, по чьей вине тот вышел наружу и чей комбинезон примерил на своё голое тело. Ин Хо не испытывал ни малейшего чувства вины за эти смерти, их можно легко будет вписать в расход. Ему отчасти хотелось вписать в расход и Офицера — за распоряжение его жизнью и жизнью Ги-хуна. Но играм нужен был инженер. — Завтра перетягивание каната, — сказал он, заканчивая разговор, в котором всё равно не было никакого толку. — Я слышал, помню. Они не пользовались этим помещением с того года, как умер Ильнам. Он говорил, что сила не выстоит против терпения, находчивости и расчета, и он доказал это, когда его слабая команда одержала победу в перетягивании каната. — Проверь, чтобы камеры работали, — приказал Ин Хо и, не добавив больше ни слова, вышел из инженерной. У Дэ Хо и Джун Хи будет шанс, при условии, что они найдут хорошего стратега в руководители. И тогда оба останутся целы. И Ги-хун вздохнëт с облегчением и, может, поблагодарит его ещё раз. Если только после сегодняшнего он сможет смотреть на него без отвращения…