Ложная кровь

             — Рон очнулся, — Гарри замолчал, переводя взгляд с Драко на Гермиону, явно озадаченных и немного шокированных, ожидая какой-то реакции.       Действительно, прошло едва ли больше двух недель с момента, как Уизли в состоянии комы средней тяжести (по словам специалистов из маггловской клиники) доставили в Мунго, а Малфой осуществил своеобразный вояж по памяти блудного героя войны.       — Не думал, что скажу это, но это прекрасно, — Малфой первым пришёл в себя, пытаясь даже натянуть некое подобие улыбки. — Он, ну… в себе? Насколько это возможно, конечно.       — Да, — Поттер кивнул, присаживаясь на диван и закидывая ногу на ногу. — Блиндинг хорошо с ним поработал. И вот как раз в связи с этим у меня есть, что вам рассказать. Обоим, — он посмотрел на Гермиону.       Девушка пожала плечами.       — Ну, раз так нужно, хорошо, я выслушаю.       Гарри удовлетворённо кивнул головой и немного расслабился.       — Значит, во-первых, события последних недель он не помнит. Те клочки, Малфой, что ты видел, специалисты извлекли — побоялись, что он начнёт паниковать. Второе — и, на мой взгляд, главное — Блиндингу удалось установить, что в мозгах у нашего друга сильно прояснилось. Настолько сильно, что он впал в ступор, когда сам же вспомнил, что творил последние семь месяцев, — он нервно хмыкнул.       Гермиона закатила глаза.       — Только не говори, что этот мозгоправ опять гнёт свою теорию, — она покачала головой. — Я не знаю, что он увидел, но это не может…       — Погоди, — Гарри перебил её. — Я видел, Гермиона. Может. Это оно.       Гермиона распахнула глаза.       — Ты… что?       — Я говорил с ним.       — О, ну это прогресс, — не скрывая ядовитого сарказма, произнесла девушка.       Гарри молча кивнул. Малфой неодобрительно крякнул и покачал головой.       — Позвольте, вставлю свои пять сиклей. Поиграю немного в старушку Трелони, — он откинулся на спинку дивана и заложил руки за голову. — Крестраж всему виной?       Оба повернулись к нему.       — Откуда ты знаешь?       Малфой лишь довольно ухмыльнулся и пожал плечами.       — Ну, про крестражи, что создал безносый маньяк, по углам не шептался разве что ленивый. После битвы, Поттер. Хоть я и не хотел — а услышал. И после у меня было достаточно времени обдумать это и поискать кое-какую информацию. Правда, её было не очень много. Но, тем не менее, я в курсе. Моя же теория такова — вы мало того, что дофига времени в обнимку провели с опасными артефактами, так ещё и додумались таскать их на себе. Без обид, Поттер, но к крестражу в тебе самом это не относится. Удивляюсь, как только он не повлиял на тебя, но это частность.       — Сила материнской любви, — тихо сказала Гермиона.       — Да хоть сила диринара, милая, суть не в этом. Суть в том, что эта… субстанция свила себе гнёздышко в голове Уизли, я правильно понял? Думаю, здесь всё индивидуально. Чем слабее сила воли, мотивация — тем больше влияние. Тем больше вероятность, что это дерьмо задержится в тебе.       — Нет, — Гермиона покачала головой. — Мы же уничтожили их.       — Уизли тоже?       Поттер кивнул.       — Да. Он уничтожил один из крестражей.       — И, насколько я помню, сделал это после своего ранения, истерики и триумфального возвращения. Связь улавливаешь?       — Ну, сильно притянутую за уши, — Гарри с сомнением посмотрел на блондина. — Но, допустим, ты прав. Что тогда? В Гермионе тоже сидит… что-то подобное?       Девушка побледнела, сжимая кулаки.       — Я бы знала, Гарри! Неужели ты думаешь…       — Не исключено, — Малфой словно не слышал её. — А теперь слушай, как я дошёл до мысли такой: мой отец искал что-то у неё в голове. Теперь — вся эта история с Уизли. Что-то, что объединяло их обоих и было связано с Реддлом. Ответ сам собой напрашивается, не находишь?       Гарри задумчиво почесал подбородок.       — Но зачем им это?       — Вернёмся к началу. Что такое крестраж?       Гермиона вскинула голову.       — Это предмет, в котором Тёмный Волшебник или Ведьма прячут частицу своей души, чтобы обрести бессмертие. Крестражи могут быть созданы только после совершения убийства, высшего акта зла.       — Умница. А теперь вспомни, что было, когда вы контактировали с крестражами? Ощущения были странными, верно?       Гермиона нахмурилась.       — В каком смысле — странными? Что ты имеешь в виду?       — То, что даже будучи запертым внутри предмета, кусочек души волшебника влиял на вас. Причём, не слишком благостно, как я думаю. Вспомни, Рона ведь расщепило? Он долго восстанавливался. И был более уязвим, чем вы.       Поттер поправил очки.       — В этом есть своя логика. Погоди, ты хочешь сказать, что даже после уничтожения крестражей их частички продолжали существовать?       — Бинго, выживший. Именно. Но только те, что смогли зацепиться внутри, пустить корни.       — Но почему тогда мне удалось убить Реддла? Ведь если крестражи не были уничтожены полностью… — Гарри замолчал.       Малфой посерьёзнел, выпрямляя спину.       — Ты правильно подумал, Поттер. А теперь смотри дальше: если наше предположение верно, то вся эта говношайка могла задумать только одно.       — Вернуть ублюдка, — упавшим голосом произнёс Гарри. — Но как, драккл их раздери? Нет, этого не может быть. От него ничего не осталось, ничего!       — Ты в этом уверен? Уверен, Поттер? Я вот нет. Я ни в чем, мать вашу, не уверен. Но если всё так, тогда беготня Псов по Англии имеет смысл, а не являет собой просто хаотичные предсмертные судороги. Мы определённо вступили в некоторое дерьмо, Поттер.       

***

      Гермиона провела в библиотеке несколько дней. Ей казалось, что она просмотрела уже каждую книгу в Запретной Секции, но до сих пор не нашла ничего, что могло бы хоть косвенно подтвердить смелую, но абсурдную теорию Малфоя.       Девушка захлопнула очередной древний фолиант и, тяжело вздохнув, уперлась лбом в обложку книги.       — Эй, мышка, подвинься, — раздалось над ухом.       Паркинсон, лучезарно улыбаясь, приземлилась на соседний стул, толкая Гермиону под локоть.       — Что, гранит науки непрогрызаем?       Гермиона слабо покачала головой и вымученно застонала.       — Абсолютно. Я не знаю, с какого потолка Малфой взял это своё предположение. И всё ещё считаю это полнейшей бредятиной.       Панси фыркнула.       — Да, столкновение интеллектов налицо. Знаешь, не думаю, что раскрою тебе какую-то страшную тайну, но вся макулатура в этой библиотеке — это именно макулатура, по сравнению с библиотекой Малфой-Мэнора. Тебе бы попасть туда.       Гермиона подняла голову.       — О, я слышала. Жаль, не довелось там побывать. Но я всё равно сомневаюсь. Это… слишком смело для того, чтобы быть правдой. Ну, сама посуди, что же - он неубиваем? Какой-то феникс в человеческом обличье получается, а не тёмный волшебник. Как его не уничтожай — он всё равно возродится из пепла…       — Не совсем верное сравнение. В прошлое своё пришествие он не возрождался птенцом, — саркастично заметила Паркинсон.       Повисла пауза, Гермиона недоуменно хлопала ресницами.       — Погоди. Как ты сказала? Не возродился птенцом?       — Ну, да. Знаешь, если сравнивать его с фениксом, то…       Гермиона вскочила, одновременно поправляя форму и стягивая сумку со спинки стула.       — Паркинсон, ты, кажется, гений. Убери тут всё, хорошо? — пробормотала она уже на бегу.       — Всегда пожалуйста, — нарочито громко пропела Панси вслед девушке и покачала головой. — Ох уж эти заучки и интеллектуалы, что им не скажи — всё вывернут в гениальную идею.       Выскочив из библиотеки, Гермиона выудила из сумки карту мародеров и нетерпеливо постучала по ней палочкой, едва не порвав пергамент.       — Ну, ну, где же вы, — она прикусила губу, почти подпрыгивая на месте от нетерпения.       Заветные ленточки с именами обнаружились в кабинете директора. Даже не всматриваясь дальше, Гермиона запихнула карту в сумку и помчалась по коридору. Горгулья едва успела отъехать в сторону — а девушка уже неслась по ступенькам наверх.       — Феникс! — выпалила она, останавливаясь посреди кабинета, и тут же замолчала, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.       На неё уставились четыре пары глаз.       — Мисс Грейнджер, — МакГоннагалл с интересом посмотрела на неё поверх очков. — Потрудитесь изъясняться точнее, пожалуйста.       Гермиона подняла вверх палец, всё ещё тяжело дыша.       — Феникс. Возрождается из пепла. Птенцом.       — И? — Минерва сложила руки. — Я пока не услышала ничего нового. Дорогая, да что с вами?       — Подождите, — Малфой нахмурился. — Милая, ещё раз, всю цепочку, пожалуйста.       Гермиона шумно выдохнула и тяжело плюхнулась в кресло, опустив сумку на пол.       — Я была в библиотеке. Не нашла ничего, но потом пришла Панси и… Я сравнила Реддла с фениксом. А она сказала, что в прошлый раз он не возродился птенцом. И я подумала… Ну, понимаешь — тогда это хоть сколько-то логично. Если в прошлый раз у него были крестражи, то в этот — лишь крупицы. И он не сможет возродиться, как прежде. А лишь птенцом. Из пепла. Это метафора, но…       — О, драккл, — Робардс взлохматил шевелюру. — Я, кажется, понял. Нас что, опять ожидает полный цикл?       — Погодите, — Гарри поднял руки. — Вы действительно считаете, что такое возможно? На полном серьёзе?       — Я считаю, что нет ничего невозможного, — отчеканила Гермиона, сверкнув глазами. — Как бы сейчас это не прозвучало. Мне нужно встретиться с Кингсли Бруствером, как можно скорее.       Минерва кашлянула, глянув на Робардса. Тот хмурился.       — И что вы от него хотите, мисс Грейнджер?       Гермиона задрала нос.       — А это уже секретная информация, мистер Робардс. Которую я разглашать не собираюсь до тех пор, пока, как минимум, не переговорю с Министром.       — Однако. Минерва, мы можем?..       — Да Мерлина ради, Робардс! Вы и так уже превратили школу в форменный балаган. Пользуйтесь моим камином, пожалуйста, если это поможет делу, — она всплеснула руками. — Но только помните, что молодым людям ещё сдавать экзамены. И если за мистера Малфоя я абсолютно спокойна, то успеваемость мистера Поттера меня не слишком радует.       Малфой неаристократично прыснул в кулак, а Поттер вскинул брови.       — Директор, причём тут я? Какие экзамены?       — Мистер Поттер, вы вернулись в школу — а, значит, стали студентом. И теперь у вас два пути: либо отчисление, либо сдача экзаменов. Вы осознаёте это?       — Кажется, ты попал, Избранный, — едва слышно шепнул ему Малфой, хлопая по плечу.       — Если изъясняться на вашем диалекте, мистер Малфой, то попали вы оба, молодые люди, — МакГоннагалл поправила очки, искренне наслаждаясь видом удивлённых студентов. — Вам обоим придётся сдавать выпускные экзамены в начале мая. Так как уже в середине месяца вас будет ждать комиссия и испытания в Аврорате.       — Как в начале мая? — Малфой удивлённо вскинул брови.       — Можно сдать экзамены досрочно?! — Грейнджер буквально подскочила на месте.       — Хвосторогу мне в… кхм, — смутившись под взглядом директора, Гарри проглотил кусок фразы.                    

***

      С самого начала этот вечер отличался от остальных. Вместо того, чтобы сидеть в гостиной, как они делали прежде, Гермиона под надуманным предлогом утянула Малфоя в свою комнату. Тот не стал спорить, молча подчинившись - словно каким-то шестым чувством подозревал, что именно сегодня она что-то задумала.       Она и вправду задумала. Ещё тогда, после такого личного и полного интимных подробностей, разговора с Панси. И даже умудрилась спустя несколько дней осторожно, как ей казалось, донести до Малфоя то, что была невинной девушкой. Стоило признать, что Панси была отчасти права — в ступор от такой новости Драко не впал, но словно немного успокоился. Гермиона решила, что его беспокоила некоторая неизвестность, а своими словами она внесла предельную ясность. Тогда она приняла решение, но очень долго собиралась с мыслями. Сейчас она нервничала — но много меньше, чем сама предполагала. Тихая и тёплая привычная атмосфера её расслабляла, а ненавязчивые нежные прикосновения Драко успокаивали. Некоторое время она оттягивала момент, когда собиралась взять всё в свои руки, но всему приходит конец.       Они удобно расположились на кровати, делая перерыв между очередными занятиями, когда она набралась решимости и буквально залезла к нему на колени, расположив ноги по обе стороны от него, весьма недвусмысленно, как ей казалось. Однозначно и по-своему требовательно. И, пока Малфой был увлечён очередным поцелуем, она осторожно потянулась рукой к пуговицам на его рубашке. И даже успела расстегнуть парочку, когда, распахнув на мгновение глаза, столкнулась с широко открытыми глазами парня, тут же отстраняясь и краснея.       — Я… Я хочу попробовать, — тихо сказала она.       Малфой хрипло кашлянул, растягивая губы в робкой улыбке.       — Ты уверена, милая?       Она осторожно кивнула.       — Да. Я хочу.       — Тогда делай то, что ты хочешь, — прошептал он, зарываясь носом в непослушные локоны.       Она тяжело выдохнула, утыкаясь лбом в его плечо. Она буквально горела, изнутри и снаружи. Ощущение его пальцев, обжигающих даже через ткань, дорожками по бедрам, по спине — а дальше волной мурашек до самого затылка. Грохот собственного сердца в ушах. Вот она разница — сейчас она полностью это понимала. Разница между тем, хочет она или нет. Тогда она не хотела, совершенно точно. Сейчас же её почти трясло мелкой дрожью от желания быть ещё ближе, вплотную, кожа к коже...       Она поёрзала у него на коленях, смущённо, чуть прикрыв глаза, когда он мягко прижал её ещё ближе к себе. Девушка ощутила всю степень его возбуждения и тихонько ахнула, повторяя плавное движение ещё раз, ощущая сквозь мягкую ткань брюк давление в самом нужном месте, и с шипением вдохнула.       — Мерлин, — прошептала она, зажмурившись. — Это…       — Ещё не оно, — хрипло произнёс Драко, чуть сильнее сжимая её ягодицы и буквально вынуждая прижаться к себе ещё теснее. — Даже не близко.       Она застонала, откидывая голову назад и сминая пальцами мягкие пряди у него на затылке.       — Ты веришь мне? — он осторожно провёл языком по её шее до самой мочки уха.       — Я… да, — казалось, спроси он её сейчас о приверженности к теории плоской земли — она согласилась бы даже с этим.       Не теряя ни секунды, он перекатился на кровати, подминая её под себя, и прижался губами к тонкой шее, прикусывая, оставляя чуть красные следы на нежной коже.       — Просто доверься, — прошептал он, опускаясь поцелуями ниже и мягко сжимая ладонями упругую грудь.       Идеальную, созданную для его рук. Словно кто-то снял мерки заранее. Идеально вписывались между его пальцами затвердевшие горошинки сосков. Идеально ложился в длинную ложбинку мизинец… Он глухо зарычал, нежно зажимая зубами сосок сквозь ткань майки и проходясь по его верхушке языком — и тут же был вознагражден тихим стоном. Казалось, он сам может кончить от одного этого звука, но сейчас это не входило в его планы. С сожалением оторвавшись от её груди, он протянул руки к мягкой резинке брюк.       — Точно?       — Мерлин, просто делай, — шептала она сквозь прижатые к лицу ладони. — Мне кажется, я сейчас взорвусь…       — Так любишь командовать, — он ухмыльнулся, тут же проводя языком по полоске кожи в том месте, где только что была ткань. — Но сегодня тебе придётся воздержаться.       Он решительно потянул одежду вниз, до самых щиколоток, и сбросил на пол, любезно оставляя на месте кружевные трусики.       — Зелёные? О, милая, это даже забавно, — он не смог удержаться от шпильки. — Я запомню.       Она оставила это без ответа, лишь пристально наблюдала за ним, приподнявшись на локтях и прикусив губу, пока он поднимался ладонями от лодыжек до…       — Что ты… — пискнула она, но Драко покачал головой.       — Ты веришь мне? — снова повторил он свой вопрос. — Просто скажи.       Она кивнула, заставив пружинистые кудряшки вновь плясать вокруг лица. Малфой с шумом и стоном выдохнул, приникая губами к нежной коже живота чуть ниже пупка и пробегая пальцами по ткани белья — наглее, чем она могла себе представить…       Откинувшись на кровать, она зажмурила глаза, пытаясь раствориться в волне новых ощущений: чужого дыхания на коже, мягкости губ, движения крепких пальцев, милостиво огладивших выступающую тазовую косточку, а после — потянувших вниз тонкую резинку трусиков. Она втянула воздух сквозь неплотно сжатые губы, чуть напрягаясь от мысли, что ей придётся снимать майку, когда…       — Годрик всемогущий, — из неё словно разом выкачали весь воздух в тот момент, когда она ощутила мягкое, но настойчивое прикосновение его губ и языка там.       Лоб моментально покрылся испариной. Она, конечно, слышала о подобном — тихие сплетни девушек в спальнях Гриффиндора, но одно дело — слышать, и совсем другое — ощущать это самой. Никто и никогда не дотрагивался до неё с такой нежностью, а тем более — не целовал в места, тщательно скрытые прежде от окружа…       — А-а-ах!       Он нежно кружил языком вокруг клитора, создавая то самое идеальное давление, что наполняло тело трепещущим жаром и нарастающим напряжением. Гермиона вцеплялась пальцами в пушистое покрывало, сжимая его в ладонях, и рефлекторно прогибалась в пояснице, подаваясь ещё ближе к нему. И в этот же момент она ощутила мягкое проникновение пальцев к самому эпицентру этой огненной бури. Слаженные движения с идеальной частотой и интенсивностью за несколько секунд заставили её перестать думать и, кажется, дышать, она лишь распахнула глаза, но не видела совершенно ничего. Эта сладкая пытка затягивала её в водоворот, заставляя терять ощущение пространства и времени, сосредотачивая, кажется, все нервные окончания в одном месте, вынуждая подаваться ему навстречу, сильнее и сильнее. Кажется, она что-то говорила — то ли просила его не останавливаться, то ли наоборот, но все слова тонули в собственном прерывистом дыхании и шуме в ушах.       Волна жара, что копилась узлом внизу живота, вырвалась наружу подобно цунами, лишая её на мгновение голоса, слуха, зрения и способности связно мыслить, как ей казалось. Она смыкала и размыкала губы, словно выброшенная на песок рыба, а перед глазами плясали разноцветные круги, перетекающие один в другой. Как только к ней вернулась способность слышать, первым же звуком стало её собственное дыхание — тяжёлое, сопровождаемое едва слышными стонами, а ещё через секунду она ощутила, что по щеке катится слеза. Пальцы ныли, так крепко она сжимала ткань покрывала.       — Эй, милая, ты со мной?       Малфой лёг на бок рядом с ней, положив руку на живот, и улыбнулся. Она была настолько рассыпана на мелкие кусочки — как детская мозаика, — что могла бы легко расплакаться от одного его вида. Чёрные зрачки расширились, поглотив почти весь цвет его разных радужек, губы блестели от её сока (Мерлин, как же ей стало стыдно в это мгновение!), но его взгляд был наполнен каким-то диким коктейлем нежности и обожания, которого она никогда не видела прежде. Она буквально ощущала этот взгляд. Не в силах сдерживаться, она неуклюже изогнула плохо подчинявшуюся руку и погладила его по колючей щеке, со всхлипом втягивая в себя воздух.       — Кажется, — почти промурлыкала она, не отрывая от него взгляд. — Это было…       — Не опускайся до банальностей, милая, я знаю, что хорош, — он тихо рассмеялся, прижимаясь к её ладони. — Ты доверяешь мне, — уже серьёзно сказал он.       Это был не вопрос, а констатация факта. Но девушка всё равно кивнула, поворачиваясь на бок, и потянулась рукой к ремню на его брюках. Он тут же накрыл её руку своей ладонью.       — Тш, куда ты спешишь?       Она закусила губу, глядя ему в глаза.       — Я доверяю тебе. И я хочу этого.       Она видела, как дёрнулся его кадык, когда он на секунду прикрыл глаза.       — Ты станешь моей погибелью, ведьма, — прошептал Драко, отнимая свою ладонь и пробегая пальцами по её руке до самой майки. — Ты такая нетерпеливая.       — Ты сам сказал — делать то, что я хочу, — она словно обрела второе дыхание. — И я хочу. Тебя, и сейчас.       Не дожидаясь ответа, она прильнула к его губам, тут же ощущая солоноватый привкус своего собственного возбуждения. Малфой застонал, прижимая её ещё ближе к себе, и, запустив ладонь под оставшийся предмет гардероба девушки, мягко потянул его вверх. Она едва заметно дёрнулась, но этого оказалось достаточно, чтобы парень остановился и отстранился.       — Торопишься. Ты все ещё боишься, — мягко прошептал он, но Гермиона отрицательно покачала головой.       — Я не боюсь этого. Я… Боюсь другого. Что ты увидишь что-то, что оттолкнет тебя, — она потупила взгляд, закусывая губу.       Малфой вопросительно посмотрел на неё, приподнимаясь на локте.       — О чём ты говоришь, милая?       — Я не… У меня совсем не идеальное тело.       Он зашипел и покачал головой.       — Что ты городишь, Мерлин? Я ничего не понимаю…       Гермиона осторожно села, теребя руками края майки.       — Я… Я просто покажу тебе, хорошо? И если это будет действительно ужасно, я прошу тебя просто уйти и ничего не говорить, — кивнув самой себе, она стянула одежду и зажмурилась.       Через пару секунд она услышала тихий вздох и какую-то возню рядом. Девушка удрученно опустила плечи. Но мужская рука нежно огладила её щеку, вызывая дрожь во всём теле, а губы коснулись её виска.       — Ты не оттолкнёшь меня, милая, какими-то шрамами. Посмотри на меня. Ты видела уже много раз, но прошу — посмотри сейчас.       Она распахнула глаза. Он сидел рядом с ней на коленях, в расстёгнутой и почти спущенной рубашке, подставляя под тусклый свет свечей своё исполосованное шрамами тело — не скрываясь, не смущаясь ни одного из них.       — Это я. Я не буду исправлять ничего. Это — карта всей моей жизни. Того, что со мной происходило. Будет ещё и много других, я уверен. Но они — не повод скрываться от кого-то. И ты… Ты совершенна. Слышишь меня? — он нежно огладил рукой сизый неровный рисунок, что расползался по ее рёбрам. — Ты — моё совершенство. Моя Галатея. Ни в какой вселенной я не отвернусь от тебя из-за какой-то отметки на теле, понятно?       — Туше, — пробормотала Гермиона, проводя рукой по узору следов на его алебастровой коже.       Он оставил мягкий поцелуй на её скуле, придвигаясь ближе.       — Ты не должна думать, никогда, не смей даже, что хоть что-то способно оттолкнуть меня.       Девушка подняла глаза, встречаясь с ним взглядом — и тут же растворилась в омутах расширенных зрачков.       — Никогда?       — Никогда, — выдохнул он ей в губы, прикусывая их в поцелуе и тут же проводя языком по нежной коже, словно извиняясь за свою несдержанность. — Никогда, — поцелуй в висок. — Что бы ни случилось, — кончик носа. — Даже не сомневайся, — он вернулся к её губам, не оставляя ей пространства для сомнений.       Гермиона закрыла глаза, подаваясь навстречу настойчивым рукам. Ей не хотелось сейчас ни вступать с ним в глупую дискуссию, ни выведывать какие-то причины всех его слов — ничего из этого. Она выгнулась и откинула голову назад, рассыпая по спине упрямые кудри, что теперь щекотали его руку, и подставляя мягким, но таким требовательным и искренним поцелуям нежную шею. Казалось, ещё немного и она задохнётся от накрывающих её ощущений, таких непривычных и новых. Она дышала через раз — оттого, наверное, вздохи получались рваными и всхлипывающими; не поняла как, в какой момент он оказался полностью обнажённым — прижимающим её к себе. Она снова откинулась на простыни, почувствовав горячую напряжённую плоть, касающуюся её бедра. В следующую секунду он уже нежно обводил губами каждую ниточку её шрамов , обжигая влажную кожу дыханием — с губ сорвался стон. Он лишь улыбнулся, не отрываясь от своего занятия — ну, возможно, лишь на мгновение, чтобы задеть языком впадинку пупка, вызывая стаю мурашек.       Она распахнула глаза, когда он возвысился над ней, опираясь на руки.       — Ты уверена?       Она запустила руку в его длинные теперь волосы, притягивая к себе для поцелуя.       — Как никогда прежде.       — Верь мне, — он обнял её и перекатил их обоих на кровати так, что она оказалась сверху. — Просто верь. Будет больно, ты же знаешь?       Она кивнула, и он мягко вынудил её выпрямиться, помогая оседлать его. Даже в своих самых смелых фантазиях она не могла себе представить, что лишится девственности вот так. Малфой сжимал её талию ладонями, призывая немного приподняться, она почувствовала, как головка упёрлась во влажную, ноющую от избыточных ласк и предвкушения промежность, и закусила губу. Он аккуратным движением пальцев раздвинул нежные складочки её плоти, и девушку пробила лёгкая дрожь.       — Не спеши, — прошептал он, тут же сжав губы, сдерживая самого себя от резкого рывка, понимая, что ей и так хватит сейчас боли.       Опираясь пальцами на его грудь, Гермиона осторожно опустилась — член проскользнул внутрь, настолько она была влажная - но тут же остановилась, закусывая губу почти до крови. Это только иллюзия боли, естественный защитный рефлекс — сейчас она уверена в этом, как никогда прежде (если она вообще задумывалась о чём-то подобном). Ещё один вдох — и она опустилась ниже, направляемая его теплой ладонью, чуть слышно вскрикнула, отпуская на волю одинокую слезинку, чуть поднялась — и уже решительнее опустилась до самого его основания. Всхлипывая, впитывая кожей тихий стон мужчины, проходящий по ней вибрацией до самых кончиков пальцев. Он мягко провел пальцами по её щеке, убирая влажную дорожку.       — Тш, всё хорошо. Не двигайся, всё хорошо, — шептал он, словно мантру.       Её обжигало, разрывало изнутри — из самого центра, а сердце билось, кажется, под кожей, а не под ребрами. Она могла лишь тихо скулить, подавляя в себе неистовое, непонятно откуда взявшееся желание двигаться.       — Я твой, принцесса. Твой, милая моя, только твой, — она, кажется, читала это по губам, но не слышала — так шумело в ушах. — Не спеши, нам некуда спешить, — он мягко провёл ладонями по её бёдрам, тут же возвращая их на талию.       Словно в противовес его слов она ощущает, как дёргается внутри неё напряженный член, вызывая короткую волну саднящей боли и ощущения невероятной целостности и правильности всего происходящего. Она рефлекторно двинулась, словно покачиваясь, вперёд и назад, усиливая восхитительное ощущение давления на клитор, наклонилась вперёд, перенесла ладонь выше, впиваясь ноготками в его плечо.       — Мерлин, — сорвалось с её губ тихое неуместное восклицание, и она прикрыла глаза — но лишь на мгновение.       Тут же ощутив осторожное, но уверенное движение его бёдер вверх, когда он прижал её к себе плотнее, вжимаясь пальцами в нежную кожу. Хотелось ещё ближе, ещё жарче — как будто это было возможно. Едва она смогла вдохнуть, как он снова сделал это — не спеша, но достаточно настойчиво, слегка надавив ей на поясницу. Она инстинктивно прогнулась и тут же дёрнулась от новой порции боли — кажущейся сейчас такой неуместной, закусила губу и провела рукой от его плеча — вниз, пропуская под пальцами бугорки шрамов, останавливаясь где-то рядом с пупком. Он зашипел сквозь сжатые зубы, но сдержался, не желая причинять ей лишнюю боль. Увидел как она закрыла глаза и сжала пальцами горошину соска, чуть оттягивая. Блядски вызывающе.       — Ещё, — прохрипел он. — Сделай так ещё, милая.       Она подчинилась, не открывая глаз — и он зарычал, крепче сжимая пальцы на нежной коже бёдер. Сейчас бы вбиваться в податливое тело со всей силы, вынуждая её скулить и умолять не останавливаться — но он знал, что именно сейчас этого делать никак нельзя. От этой мысли он лишь сильнее возбудился, если такое вообще возможно — вновь дёрнулся внутри неё, заставляя девушку простонать его имя. И уже обе её руки пляшут вокруг напряжённых сосков, сжимая — пусть неуверенно, неопытно — мягкую нежную плоть. И она сделала немыслимое, прежде, чем он успел остановить её — приподнялась на пару дюймов, немного выпуская на мгновение из своего влажного плена, и с силой опустилась на член, тут же застонав в голос.       — Нет, — выдохнул Драко, прижимая ладонь к её пульсирующему от напряжения животу. — Не торопись, не надо, милая. Просто…       Тщетно. Она снова сделала это — всё ещё скованно, сквозь боль, приподнялась — кажется, ещё выше — и со скулящим выдохом опустилась, буквально ударяясь о его бёдра, когда он инстинктивно и сам подался ей навстречу.       — Гермиона, — у него пелена перед глазами от таких острых и нереальных ощущений. — Не надо, прошу тебя…       — Я хочу, — прошептала девушка, приоткрыв глаза и… улыбаясь?       В ответ на это у него хватило сил лишь покачать головой, проглатывая собственный рвущийся наружу стон.       — Остановись. Ты так прекрасна. Прошу тебя.       Она распахнула глаза.       — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептала Гермиона.       — Мне ещё ни разу в жизни не было настолько хорошо, я клянусь тебе, — хрипло произнёс он. — Никогда. Я запомню этот момент на всю свою долбаную жизнь, клянусь Салазаром.       Она снова приподнялась, но Драко буквально выскользнул из неё, тут же перемещая девушку в сторону, вынуждая лечь рядом с ним — разгорячённую и слегка обиженную. Прежде, чем она успела возмутиться, он применил к ним обоим невербальное очищающее и прижался к её губам, увлекая в поцелуй — и тут же снова оказался сверху, глядя на неё с улыбкой.       — Такая нетерпеливая отличница, — мягко прошептал он, убирая кудри с её раскрасневшегося лица. — Нам некуда торопиться. Это не игра в одни ворота, милая. Это танец для двоих.       Пока она недоуменно моргала, он успел переместиться ниже, покрывая поцелуями нежную кожу, и оказался там, где ей сейчас было больнее и слаще всего. Легко касаясь языком покрасневших складочек, он осторожно развёл их пальцами в стороны, тут же приникая ртом к сочной сердцевине — его старания вознаграждены нежным стоном и такими несвойственными его ведьме несвязанными причитаниями, он сойдёт с ума. Он был нежен и терпелив, намеренно не проникал глубже — в чаяниях не растревожить свежую рану, но был настолько поглощён её реакциями на свои действия, что еле сдерживался. То, как она подавалась ему навстречу, как она раскрывалась перед ним, вся в его руках — это просто ослепляло. Его стоны мягкой вибрацией проходили по её плоти, приближая к самой высшей точке наслаждения. Размашистые движения языка сменялись более точными и напряжёнными, он всасывал клитор, заставляя её выгибать спину и комкать руками ни в чём не повинные простыни. Кажется, сейчас он сам мог кончить от этого невероятного зрелища — рука непроизвольно потянулась вниз, обхватывая у основания твёрдый член. Не отрываясь от девушки, Драко методично наращивал темп, когда понял, что достиг края и не сможет сдержаться. Он с нетерпением оторвался от её промежности, тут же придвигаясь ближе, и со стоном кончил на девичий живот, с восхищением наблюдая, как упали на бронзовую кожу белые капли. Его трясло — так, что он в изнеможении упал рядом с ней, точно зная, что такого не испытывал ещё никогда в жизни.       Они оба тяжело дыша, смотрели друг на друга.       — Почему ты остановил меня? — она говорила спокойно, но слегка хмурилась.       — Потому что ты слишком торопишься, милая, — он провёл рукой по её волосам. — У нас будет ещё время сделать все по-другому, но именно сейчас — просто поверь мне. Я не получу никакого удовольствия, когда буду знать, насколько тебе больно от этого.       Она старательно моргала, пытаясь скрыть непрошеные слезы. Вздыхая, он притянул девушку ближе, устраивая её голову на своём плече, и накрыл обоих одеялом.       — Ты — лучшее, что со мной случалось, Гермиона. Я никогда не возьму назад этих слов, — от избытка нежности он прижался губами к её волосам, зажмуриваясь, как сытый кот, и полной грудью вдыхая невероятный орехово-молочный аромат, сопровождавший девушку.       Она лишь кивнула, выводя пальцами замысловатые узоры на его груди.       — Ты слишком заботлив.       — Тебя это беспокоит?       — Пока — нет. Просто отмечаю, — она улыбнулась. — Не перегибай, я не хрустальная ваза.       — Ты наслушалась дурацких историй, вот и всё. Все эти ваши девчачьи сплетни, в которых сплошное вранье, — он легко перебирал её локоны пальцами. — Первый раз для парня и для девушки — абсолютно разные вещи. У вас всё… Все сложнее и болезненней. Если перегнуть, ничем хорошим это не закончится.       Гермиона цокает языком.       — Ты блядски идеальный мужчина, знаешь об этом?       — Теперь — да. Пожалуй, сочту за комплимент.       Она опёрлась на него горячей ладошкой и повернулась чуть морщась:       — А идеальный мужчина принесёт своей даме кофе в постель?       — Утром — обязательно. А именно сейчас я с радостью принесу тебе чай и слабое обезболивающее зелье. Только не спорь, ты меня ещё поблагодаришь за это, — он поцеловал её в щеку и осторожно выбрался из-под одеяла, стараясь не обращать внимания на то, что едва ли сейчас мог двигаться. — Ещё что-нибудь? Маффин?       — Яблоко, — тихо хихикнула она, накрываясь одеялом под самый подбородок и сверкая карими глазами.       Он ухмыльнулся, натягивая брюки.       — Пара минут, моя леди, — оставив на её щеке еще один короткий целомудренный поцелуй, он почти бесшумно выскользнул из комнаты.       

***

      — Вопрос в том, что подобное вмешательство в память молодого человека может нанести больше вреда, чем пользы, — закончил свой монолог Блиндинг, глядя на Робардса и родителей Финнигана сквозь стёкла очков.       Миссис Финниган тяжело вздохнула.       — То есть, вы не рекомендуете этого делать?       — Я рекомендую попробовать альтернативные методы, только и всего. Естественно, ему придется всё время лечения находиться здесь, в госпитале Святого Мунго. Обеспечение конфиденциальности я гарантирую, в рамках своих полномочий, конечно же.       Женщина согласно кивнула, а вот её супруг отрицательно покачал головой.       — Чёртовы колдуны, — прошипел он, сжимая кулак. — Я знал, я знаааал, что этим всё и закончится. Да, я знал! Ничего хорошего. Ты, — он ткнул в супругу пальцем. — Всё ты виновата, дорогая. Твои корявые Дэ-Эн-Ка. Угробила ими моего единственного сына! — он вскочил и зашагал по кабинету. — Какова ситуация, а? И так — псих, и этак — псих. Интересно как получается, господа волшебники. Как ни крути, а жизнь моему мальчику вы все испоганили! Он же отщепенец! Изгой! В обоих, мать вашу, мирах!       Миссис Финниган сидела, опустив голову и упрямо уставившись на свои руки, не говоря ни слова и даже не пытаясь как-то урезонить разбушевавшегося супруга.       — Мистер Финниган, сядьте, будьте так добры, — жёстко прервал монолог мужчины Робардс. — Я понимаю степень вашего возмущения, но здесь не место для таких проявлений.       — Да какого чёрта вы мне указываете? Вы кто — местный фараон? Полицейский? Ну так идите и займитесь делом.       — Я вас разочарую — именно своим делом я здесь и занимаюсь, — сухо парировал Робардс. — Ваш сын пострадал от действий преступника, и мне требуются улики и доказательства. Воспоминания вашего сына, в конце концов — для более чёткого определения состава преступления. Консультация мистера Блиндинга. Мне нужно допросить вашего сына — а без вашего разрешения я этого сделать, увы, не могу.       — А я возьму и не дам вам этого разрешения, — зло выплюнул Финниган-старший, усаживаясь на своё место и вцепляясь пальцами в подлокотники. — Что тогда будете делать, а?       Робардс сощурился.       — Вам настолько не важна репутация и будущее вашего сына?       — Как раз наоборот, это — единственное, что меня сейчас волнует. Если учесть, что физически, как я понимаю, он в порядке.       — Так не мешайте мне, а помогите, — Робардс смягчил тон. — Без опроса Симуса мы пробуксуем на одном месте много дольше, чем хотелось бы.       — А мне вот хотелось бы никогда не влезать в этот ваш магический мир, — в сердцах сказал мужчина, склоняя голову. — Делайте, что вам нужно — и оставьте нас, наконец, в покое.       

***

             Разговор с Министром Шеклболтом не занял много времени. Вернее, не занял и пяти минут. Едва выпорхнув из камина, Гермиона выпалила что-то вроде: «Я согласна подписать всё сейчас» и уже в следующую минуту держала в руках постановление Министра с разрешением посещения длинного списка особняков бывших приспешников Реддла, в любое время суток, в сопровождении авроров. Одного взгляда Драко на Робардса хватило, чтобы понять, что одним из сопровождающих будет являться именно он. Глава аврората спорить не стал, лишь смиренно улыбнулся.       — Но скажите, что именно вы хотите там найти? К чему такая спешка?       — Погоди, Кинг, не всё сразу, — почти отмахнулся от него Робардс. — С чего начнёте?       — С Малфой Мэнора, я полагаю, — пробормотала Гермиона, пробегая глазами по списку. — Там открыт камин?       — Да, — Робардс кивнул. — Что, прямо сейчас?       — А какой смысл ждать? — девушка пожала плечами, направляясь к камину, но Малфой опередил её.       — Милая, я пойду первым, — произнес он.       — О, драккл, а значок у тебя с собой? — запоздало выпалил Робардс, но Драко уже исчез в зелёном пламени.       — Мисс Грейнджер, пойдёмте-ка за ним побыстрее, как бы не случилось чего, — он увлек девушку в камин, оставляя Поттера и Кингсли в полном недоумении.       Гарри опустился в кресло, скрестив на груди руки.       — Мда. А я снова не у дел, — зло пробормотал он.       — Мистер Поттер, неужели вам не хватило приключений? — Кингсли удивлённо поднял брови. — Предлагаю подождать их здесь. Всё равно никуда, кроме кабинета Робардса, из Малфой Мэнора они попасть не смогут. Расскажете, как дела в Хогвартсе? Слышал, вы снова студент?..              Когда Гермиона и Робардс оказались в зале поместья, их глазам предстала странная картина. Посреди гостиной на полу, с завёрнутыми за спину руками, скованный магическими путами, лежал аврор Прентис. Над ним, словно чёрная статуя, завис Малфой, держа на прицеле палочки тяжело дышавшего Долиша. Последний же, целившийся в ответ, тихо ругался, пытаясь рукавом утереть кровь с лица.       — Всем опустить палочки, — рявкнул Робардс, перешагивая через решётку.       Малфой тут же подчинился, делая при этом шаг назад. Драко выглядел лишь слегка помятым, и Гермиона сдержала первый свой порыв броситься к нему, аккуратно переступила каминную решетку, тут же замирая на месте.       — Долиш, — Робардс повысил голос. — Палочку.       Аврор неразборчиво выругался, но всё же подчинился.       — Малфой, где твой значок? — снимая невербально путы с Прентиса, ядовито осведомился Робардс.       — В кармане, — угрюмо пробубнил юноша. — Да откуда я знал-то, что здесь будут… эти вот.       — Сопляк, — Долиш сверкнул глазами, помогая подняться напарнику. — Куда ты полез? Тебе же велели стоять на месте!       — Я домой к себе пришёл, дубина! — не остался в долгу Малфой, убирая палочку во внутренний карман пиджака. — Последнее, чего я ожидал — так это идиотских команд от каких-то левых мужиков, вас тут вообще быть не должно!       — Мы авроры, а не левые мужики. Что, по форме не видно?       — Представь, блядь, я — тоже! — выплюнул Малфой, выуживая значок из кармана и на вытянутой руке демонстрируя его обоим. — Какого хрена вы на меня набросились?       Долиш и Прентис недоумённо переглянулись, тут же оборачиваясь на Робардса. Тот крякнул, проводя рукой по волосам.       — Ну, вот что. Долиш и Прентис — дежурные авроры, находятся здесь уже… довольно давно.       — И как так получается, что я не в курсе? — Малфой цокнул языком. — Вернулся, блядь, Лорд Малфой домой — а ему, пожалуйста, орут — мордой в пол. Чудненько.       — Ну, ты тоже хорош. Был бы в форме, никто бы на тебя не кидался.       — Извините, что не подготовился, — огрызнулся Драко.       — Простите, главный аврор Робардс, так это… правда? Он — ваш подчинённый? — Долиш мотнул головой в сторону Малфоя.       — Да. Он член экспериментального отряда. Аврор Малфой, будьте добры, приведите себя в порядок и отведите мисс Грейнджер туда, куда она попросит. А нам надо побеседовать, — он кивнул в сторону неприметной двери. — С моими подчинёнными.       Прентис насупился, все ещё растирая запястья, а Долиш лишь покачал головой. Повинуясь приказу Робардса, они оба скрылись в соседнем помещении. Гермиона и Малфой остались одни.       — Аврор Малфой, куда подевалась ваша аристократичная речь? — с улыбкой спросила девушка.       Он криво усмехнулся.       — Сам не ожидал, — он убрал в карман значок и протянул руку, привлекая её в объятия. — Испугалась?       — Не думаю. Просто это было несколько неожиданно. Ты выглядел весьма… впечатляюще.       — Ну, вот — теперь ты знаешь точно, что злить меня не стоит, — он улыбнулся, увлекая её в поцелуй.       — Салазар и все его потомки, что здесь происходит? — раздался от двери изумленный голос Нарциссы.