Ложная кровь

      В Малфой-Мэноре царила необычная для этого места атмосфера. Не гнетущая, не пропитанная невидимыми глазу чёрными нитями, не аристократическая — вымуштрованная поколениями. Всего этого не было. Были только тишина, пустота и гулкость. Ничего больше не ощущал Драко Малфой, проходя по пустым пыльным коридорам своего родового гнезда. Словно бы и не здесь он провёл годы своей жизни — место стало для него безликим и почти чужим. Конечно, родовая магия всё ещё была здесь и исправно работала, но она словно была лишена какой-то своей важной составляющей.       Единственное место, куда Драко не мог зайти, была столовая на первом этаже. Эта комната, запертая четырьмя покрытыми плесенью стенами, нисколько не изменилась. Но, вместе с тем, именно туда его тянуло, словно магнитом. Спустя неделю после заседания, на котором был объявлен приговор для него и матери, Драко заставил себя открыть двери, ведущие в это помещение. Но сделать шаг не смог — с минуту постоял на пороге и ушёл. Этого хватило, чтобы следующие двадцать четыре часа его колотило от неясной лихорадки, без температуры и чего бы то ни было другого — словно выворачивало наизнанку всю кожу и нервы. Он не мог ни спать, ни читать — его постоянно трясло, строчки прыгали перед глазами, минутный сон обрывался чернотой. Руки были холодными, и ничто не могло их согреть.        Вторая попытка тоже успеха не имела. Но он упорно пробовал снова и снова. И, наконец, спустя ещё три дня он смог открыть двери и, оставив их открытыми, сесть на пол перед комнатой — не пересекая границ. Так, не двигаясь, он просидел там почти весь день. С наступлением вечера домовики начали бесшумно сновать вокруг, зажигая свечи в холле, когда один из них — седой Пауль, позволил себе шёпотом обратиться к хозяину.       — Мастер Драко, нам зажечь свечи в этой столовой? — Он посмотрел на Драко огромными, уставшими глазами. Личико покрывали глубокие морщины, а уши с седеющей щетиной на них тоскливо повисли.       Драко резко вскочил, немало напугав эльфа — тот в ужасе прижал свои ручки к груди.       — Нет! Не смейте, не заходите туда! — и Малфой с грохотом закрыл двери. — Никто не должен туда заходить, слышите меня? — он кричал так, что, казалось, его было слышно даже в самых дальних уголках запечатанных теперь подземелий. — Ни одна живая душа не должна туда заходить, кроме меня!       Голос сорвался, в горле нестерпимо жгло. Несчастный Пауль затрясся всем телом, мелкими шажками отодвигаясь в сторону. Наверху хлопнула дверь.       — Драко? Что случилось? — в проёме над лестницей показалась Нарцисса — бледная, но всё с той же ровной спиной. — Почему ты кричишь на весь дом, как банши?       Положив руку на отполированный за многие века дубовый брус перил, она с достоинством, присущим истинной леди — пусть и находящейся под домашним арестом — спустилась в холл и остановилась у подножья лестницы.       Драко потёр глаза и прочистил горло, зашагав прочь от дверей, избегая встречаться взглядом с матерью.       — Ни… Ничего не случилось, мам, всё хорошо. Всё в порядке. Я просто задумался. Нарцисса с неодобрением поджала губы и качнула головой.       — Что-то твои крики не похожи на размышления, дорогой. Ты перепугал всех, я думаю. Если бы сейчас здесь находилась комиссия по надзору, они бы уже окружили тебя, связанного чарами по рукам и ногам и с кляпом во рту. Уверена, именно так и было бы. Какого драккла, прости меня, ты полез туда? — она подбородком указала в сторону злосчастной столовой.       — Мама, что за выражения, — Драко дёрнул плечами и оторвал руки от лица. - Аристократка, ничего не скажешь.       — И всё же, я жду ответа, молодой человек. Что тебе нужно там?       Драко помолчал, покачиваясь с пятки на носок — словно ждал, что сможет увильнуть от разговора, но тщетно.       — Я не знаю. Мне просто… Я хочу туда зайти. Но пока не могу.       — Мерлин, зачем? — во взгляде Нарциссы читался если не первобытный ужас, то, по крайней мере, паника. — Я велю эльфам запечатать эти двери…       — Нет! — крик Драко прервал её. — Нет, не смей этого делать, — он переключился на более спокойный тон. — Прошу тебя, мне нужно, чтобы двери были открыты. Я должен там побывать — я не знаю зачем, но мне нужно это. Физически. Я должен заставить себя туда зайти.       — Может, ты повременишь со своими желаниями до того момента, пока разрушители проклятий завершат свои исследования в этом помещении?       — Ни в коем случае. Это принципиально, я должен сделать это. До своего отъезда в Хогвартс. Я не могу тебе этого объяснить, я не понимаю…       Нарцисса сжала руки на перилах и тяжело вздохнула.       — Что ж, это твоё право. Но, возможно, просто предположу — если там будут гореть свечи, ты сможешь обойтись без этих криков? Пусть эльфы, — она осеклась, когда он вскинул лицо в ответ на эти слова. — Хорошо, не эльфы — ты сам можешь зажечь свечи? Просто не кричи так больше, прошу тебя.       Драко вздохнул и подошёл к матери, взяв её за руки.       — Хорошо. Да, я… Я смогу. Я больше не стану так пугать тебя. Просто постарайся не обращать больше внимания на это, идёт?       — Что за вздор, милый? Как я могу не обращать внимания на то, что ты делаешь? Я заперта здесь, пока ещё с тобой — на кого мне обращать внимание? Я скоро начну вести светские беседы с домовыми эльфами. Ты почти не разговариваешь со мной, а в скором времени уедешь в Хогвартс, и я… — она всхлипнула, на мгновение прижимаясь к его плечу головой. — Мерлин, когда ты успел стать таким высоким? — она сквозь слёзы улыбнулась, проводя рукой по его волосам. — Я так много пропустила, не запомнила, окунувшись во весь этот кошмар…       Драко тяжело вздохнул и, обняв мать за плечи, повёл её вверх по лестнице.       — Мама, давай выпьем с тобой чаю? Ты расскажешь мне всё, что захочешь! Правда, я никуда не денусь раньше тридцатого августа — у нас с тобой почти три недели! Ты устанешь разговаривать со мной, и тебе ещё надоест мой голос, обещаю, — он продолжал говорить, поглаживая всхлипывающую мать по плечу и понимая, что действительно ни разу толком не поговорил с ней с самого дня заседания. Он корил себя за это.       Нарцисса кивала головой, тихонько вытирая краем шёлкового платья уголки глаз.       Той же ночью, пожелав спокойных снов Нарциссе и сделав вид, что ушёл к себе в комнату, Драко вернулся в холл и зажёг несколько свечей. Рядом с хлопком появился Пауль.       — Мастер Драко, — тихо начал он, но Малфой жестом остановил его.       — Нет, Пауль, мне ничего не нужно. Ты можешь быть свободен, если мне что-то потребуется, я позову тебя, обещаю. А сейчас, пожалуйста, оставь меня одного.       Эльф кивнул и, обернувшись своими ушками, с тихим треском исчез. Драко на секунду застыл, изумившись собственным словам. Он понял, что только что совершенно искренне давал разъяснения домовому эльфу и, более того, сказал ему «пожалуйста». И ничего из сказанного не заставило его, Драко Люциуса Малфоя, наследника одной из самых известных чистокровных семей Англии, скривиться или возмутиться. Как будто какая-то внутренняя его часть перестала работать. И часть, судя по всему, не главная и не важная. Он тряхнул головой и тяжело выдохнул, делая шаг к заветным дверям. Обо всём этом он подумает позже, а сейчас нужно сделать шаг. Тот, что, он чувствовал, был ему зачем-то очень нужен.       Драко застыл на пороге комнаты, вглядываясь в непроглядную темноту. Постояв с минуту, он глубоко вдохнул и взмахнул палочкой, посылая огоньки к двум канделябрам в дальнем конце. Он их не видел, но точно знал — они там. Через секунду помещение озарилось нестойким мерцающим желтоватым светом.       — Ну, давай же, слабак, — прошептал он сам себе и, покрепче сжав палочку в руке, шагнул внутрь.       Ничего не произошло - ни завываний, ни грохота. На его голову не обрушились тонны тёмных проклятий. Ничего этого не случилось. Он выдохнул, ожидая, наверное, что от дыхания появится пар — сама наивность! Ничего. И абсолютная непроницаемая тишина.       Постояв с минуту и выровняв дыхание, Малфой осторожно пошёл вперед, стараясь бесшумно ступать по каменным плитам, всё ещё сжимая палочку до побелевших костяшек. Через два десятка шагов он достиг другого конца помещения, вплотную приблизившись к зажжённым свечам и решетке погасшего камина — остановился. Что-то именно здесь требовало его внимания, буквально выворачивая всё нутро, зудом разбегаясь по конечностям. Но что?       Он оглянулся. Помещение было почти пустым. Остатки огромной круглой потолочной люстры, неаккуратно и наспех сдвинутые в угол, трещины в полу в самом центре — там, куда она рухнула. Пара стульев у стены. Он перевёл взгляд.       Вот оно.       Он сглотнул вязкую слюну, опустился на корточки и оперся рукой о камни пола рядом с тёмным пятном на полу. Словно заторможенный, он медленно положил палочку на пол — древко звонко стукнуло о каменные плиты — и переместился на колени, скользя носками туфель. Осторожно оторвав руку от пола, он потянулся к пятну, пальцем касаясь поверхности. Оно, конечно, было сухое — следа на коже не осталось. Осмелев, он попробовал сильнее, потёр его и поднёс ладонь к лицу. На пальце осталась ржаво-коричневая чешуйчатая субстанция. Не понимая, что делает, парень полностью опустился на колени, вытянув ступни, поднёс палец ко рту, и смочил его языком. Чешуйки на коже легко кольнули язык. Смешавшись со слюной, они образовали на коже плёнку со ржавым отливом — не похожую на кровь, но кровь. Кровь, пролитую на полу столовой Малфой-Мэнора. Он смотрел с секунду, а потом, как одержимый, словно вцепился в пятно, царапая его ногтями и оглаживая ладонями, словно пытаясь соскоблить его с каменных плит. Он дышал тяжело и густо, со свистом выпуская воздух сквозь плотно сжатые зубы, двигаясь с такой мощью, что мышцы буквально разрывало от напряжения. Чешуйки откалывались от полированного камня и застревали под ногтями, набивались, причиняя боль, прилипали к ладонями, взлетали в воздух и оседали на его одежде, лице, волосах, но он словно не замечал этого. Ещё, ещё, ещё — он скоблил и скоблил, обламывая короткие ногти и размазывая по полу уже свою собственную кровь, сочившуюся из-под ногтей и оставлявшую кривые тёмные дорожки на поверхности. В какой-то момент он разжал зубы, и, вместе с воздухом, выпустил из себя странный, пронзительный звук, в следующее мгновение переросший в тихий, нечеловеческий вой. В последний раз дёрнув руками, он прижался к полу, падая лицом на холодный окровавленный камень, и расхохотался, заваливаясь на бок. Он прижал руки к лицу, жадно вдыхая ржавый, застаревший аромат, смешанный с ярким запахом свежей крови, всё громче смеясь. Через мгновение, оторвав от лица руки, он уставился в потолок — прямо над ним плясали буквы семейного девиза «Sanctimonia vincet semper». «Чистота всегда одержит победу».        — Чистота, — проговорил он, проводя рукой по лбу и волосам, оставляя грязные следы. — Дракклова чистота. Жрите её ложками, сволочи, свою чистоту. Кому она нужна, когда ничего в вас и нет? Фанатики и психи, один за другим. Я не хочу больше быть частью вашей грёбаной секты, слышите?       Было всё так же тихо, даже эхо не отразилось от стен. Это взбесило парня.       — Слышите меня? Поколения чистокровных отморозков, кичливых болванов. Слышите? — он перешёл на крик, неуклюже, но верно поднимаясь на ноги, не отрывая взгляда от потолка. — Слышите меня? Я ваш грёбаный потомок. Видите? И мне плевать на вашу мораль и ваши традиции! — он замахнулся рукой на слова над своей головой. — Можете засунуть их себе в свой мёртвый аристократичный зад!       Он схватил палочку с пола и, не раздумывая, полоснул режущим заклятием по ладони. С остервеневшей улыбкой, отбросив древко, что тут же откатилось к стене, он принялся размазывать выступающую кровь по рукам, смешивая с пылью и кровью с пола, поглядывая на потолок так, словно кто-то действительно наблюдал за ним оттуда.       — Никакой разницы, видите? Драккловы дети, никакой, сука разницы! Просто кровь! — его затрясло, а на глазах выступили слезы. — Это просто кровь. У всех, понятно вам? У всех она есть. Вы психи, если думаете, что у вас она другая. Она одинаковая, смотрите — вот вам, вот! — голос почти срывался, теперь уже эхом отлетая от облезлых стен с нитями плесени на них. — Получайте! Кровь Малфоев — держите, подавитесь ей. Не спутаете? Сможете разобраться, какая — моя, а? Чистая, вашу мать, кровь, в чём она чистая, мрази? Молчите?       Он в отчаянии упал на колени, не дождавшись ответа неизвестно от кого, и запустил ладони в платиновые пряди, превращая их в кирпично-красные.       — Оставьте меня в покое! Вы все! Я не хочу вас! Не хочу вашей крови. Не хочу этой треклятой чистоты. Я не хочу больше смерти, не хочу, слышите, — он согнулся, упираясь лицом в пол и всхлипывая. — Смерти… не хочу… ничьей… смерти.       На пороге комнаты возникла Нарцисса, которую держал за руки Пауль. Они оба были напуганы. Нарцисса кинулась к сыну, словно боялась, что он исчезнет, а она не успеет его остановить.       — Мастер Драко разбудил Мэнор, — поёжился Пауль, тряся ушами.       В самом деле: воздух в поместье ощущался тяжелым и густым, а в каминах то тут, то там само по себе загоралось пламя. На втором этаже отчётливо хлопнула открывшаяся ставня. Нарцисса поёжилась, пытаясь поднять Драко с пола, обнимая его за плечи.        — Милли, — позвала она.       В комнате возникла эльфийка с тёмно-сиреневыми глазами и в маленьком лиловом чепце.       — Хозяйка Нарцисса, — присела она в подобии реверанса.       — Прошу, проверь окна и двери. Сейчас наверняка прибудут авроры, проводи их ко мне сразу же. На особняке чары слежения, такая магия заставит их сработать. Милли кивнула и исчезла.       Пауль потянул носом воздух, и его брови удивлённым домиком взлетели вверх.       — Хозяйка, Мэнор не сердится. Мэнор доволен, Хозяйка, — удивлённо проворковал он. — Мэнор давно таким не был. При Пауле лишь однажды, в тот день, когда родился Мастер Драко! — в уголке глаза маленького существа собралась слезинка, и он ловко слизнул её розовым языком, натянув на физиономию блаженную улыбку.       Нарцисса фыркнула.       — Да мне сейчас все равно, когда такое было, седая твоя голова! Помоги мне поднять его, живо. Надо вытащить его из этого склепа, — она тормошила сына, который абсолютно не реагировал на её движения.       Из холла донесся топот и в дверях появились три фигуры в чёрных аврорских кителях.       — Нарцисса Малфой здесь?       — Помогите мне, быстрее, прошу вас, — простонала женщина, которой в эту минуту удалось повернуть тело сына набок, но глаза его были закрыты.       Авроры, секунду поколебавшись, широкими шагами пересекли помещение. Двое из них подняли тело парня с пола и понесли к дверям.       — Он дышит? Я не вижу, — Нарцисса двигалась за ними, а последний аврор, наскоро оглянувшись по сторонам, выругался, поднял с пола палочку Драко и нагнал их, стараясь идти полубоком и держа свою палочку наготове.       Камин вдруг засиял языками пламени, которые словно пытались лизнуть потолок, и на ярко освещённых стенах стало заметно, как сворачиваются плесневые дорожки, исчезая в своих начальных точках, как светлеет краска на стенах и белеет, набираясь света, высокий арочный потолок. Не дожидаясь конца этого представления и не сговариваясь, Нарцисса и следовавший за ней аврор тяжело выдыхая с силой захлопнули за собой двери.       — Какого книззла происходит? — выдохнул мужчина, переводя взгляд на Нарциссу. — Сирена заорала на весь отдел!       Нарцисса прижала руку к груди.       — Я не имею ни малейшего понятия, юноша. Я нашла сына на полу в той комнате три минуты назад и знаю не больше вашего! — она повернулась к Драко, которого авроры уложили на низкую, обитую зелёным бархатом, скамью в холле. — Он дышит?       Один из них прижал ладонь к груди парня и через несколько секунд кивнул.       — Да, дышит и сердце бьется. Но почему он весь в крови? — изумился он. — И рука… Он что, хотел вскрыть себе вены, больной ублюдок?       — Будьте добры, держите свои метафоры при себе, он мой сын, мистер как-вас-там из аврората, — Нарцисса дала дорогу своей аристократичной манере общения, приподняв бровь.       Даже сейчас, стоя посреди коридора, ночью, в одном халате, в обществе трёх незнакомцев, она сумела одной интонацией возвести вокруг себя такую ледяную стену, что её полуночные визитёры даже поёжились.       — Пауль! Немедленно вызови целителя. И перенеси Драко в его комнату.       Пауль кивнул, щёлкнул пальцами и исчез вместе с Малфоем.       — Господа авроры, я вынуждена попросить вас осмотреть поместье и немедленно. Мне не известна причина, по которой сработали чары, — Нарцисса была мастером лжи даже в такие моменты, этого у неё было не отнять.       Оставив авроров, предоставленных самим себе, она поспешила наверх. Мужчины, обменявшись парой коротких фраз, разошлись по поместью. Звуки, наполнявшие его до этого момента, постепенно стихали, зажёгшиеся камины гасли. Тени от редких свечей блуждали по стенам, а легкий топоток домовиков, закрывавших открытые окна и двери, звучал умиротворяющее.       В комнате Драко ярко горел камин, разожжённый заботливым Паулем, а сам домовик мельтешил вокруг лежавшего на кровати хозяина: он то перебирал склянки на тумбочке возле постели, то проверял свежую повязку на его правой ладони, то заглядывал в умиротворенное лицо юноши и, цыкая, подёргивал длинными ушами.       — Ты вызвал целителя?       — Пауль не смог, хозяйка. Паулю нельзя выходить. Но Пауль послал сову, она скоро долетит. Но целителя не пустят, хозяйка, — залепетал эльф, явно нервничая и переминаясь с лапы на лапу. — Но Пауль уверен, мастеру Драко ничего не угрожает. Мастер Драко просто спит, хозяйка.       — Спит? Что ты имеешь ввиду? Что там вообще произошло? — Нарцисса, присев на край кровати, погладила сына по тёплой руке.       — Пауль почти не знает, но Пауль догадывается, хозяйка.       — Да Мерлин тебя раздери! Рассказывай уже, большеухий, или клянусь — я стукну тебя вазой! — рассвирепев, Нарцисса ухватила домовика за болтавшееся ухо пальцами и потянула. — Сейчас же!       Пауль всхлипнул, крепче сжав кулачки.       — Мастер Драко извинился перед Мэнором своим сердцем, Хозяйка. Он прогнал остатки Темного своей кровью, и Мэнор простил. Мэнор дал мастеру Драко отдых, его не надо будить. Мэнор сам сделает всё, а Пауль только поможет. Зелье без сновидений, хозяйка, — Пауль разжал лапку с пустым флаконом. — Мастер Драко проснётся утром, а руку Пауль смазал целебной мазью и перевязал.       Нарцисса выпустила ухо эльфа и с шумом выдохнула.       — Интересно, откуда это ты всё знаешь, седая голова?       — Мэнор говорит домовикам, когда хочет, Хозяйка, — Пауль закончил фразу почти шёпотом, опустив глаза в пол. — Мэнор долго молчал, очень долго, и домовики волновались. И тоже молчали. Но сейчас всё по-другому! — он вновь поднял на неё свои глаза, которые наполнились слезами.       Женщина подняла брови — пожалуй, столько искренних эмоций за один день на этой морщинистой мордашке она не видела ни разу. Казалось, ещё немного, и домовика от количества переживаний хватит удар. Даже сейчас уши его мелко тряслись, не замирая ни на секунду. Нарцисса легко погладила его по голове, как котёнка.       — Иди. Присмотри за нашими гостями из министерства, но не вздумай мешать им. Пусть осмотрят тут всё. Если они потребуют — можешь позвать меня.       Пауль исчез с хлопком, а Нарцисса, поцеловав спящего сына, пересекла комнату и устроилась в большом кресле, закинув ноги на пуфик. Оставлять его одного она не собиралась. Спустя пять минут женщина задремала, убаюканная теплом камина и тихим потрескиванием дров.

---

      Гавейн Робардс раздраженно постукивал пальцами по полированному дереву рабочего стола, строчка за строчкой перечитывая отчёт о ночном происшествии в Малфой-Мэноре. Сработавшие чары, странное состояние Драко Малфоя и нулевой результат осмотра — таков был конечный итог всего произошедшего. Покончив с чтением, глава аврората уперся подбородком в сцепленные в замок руки и задумчиво пожевал губу, глядя на сидевших перед ним ночных дежурных. В кабинете было оглушающе тихо.       — Ну, и? — нарушил он тишину. — Вы не нашли ничего? Совсем? Может, что-то, что не попало в отчет, а? Причина, мальчики, причина, — он пощелкал пальцами, вставая из-за стола. — Почему сработали, мать вашу, чары? Ну?             Карлайл, старший по смене, пожал плечами.       — Шеф, мы весь особняк облазали, вдоль и поперёк. Загоняли домовиков, сами носились, как диринары — и ничего. Ни единого намека, что там случилось. Кроме как кровищи с этого ублюдка натекло…       Робардс стукнул кулаком по столу.       — А ну, прекратить! Что я говорил про оценочные суждения и твой бескостный язык, а? У парня есть имя, и, будь любезен, так его и называть. Он не заключённый в Азкабане, чтобы мы тут выражались.       — Да там ему и место, шеф, — просипел Карлайл, тут же потупив взор.       Робардс зашипел.       — Младший аврор Карлайл, вам мундир не жмёт? А ну, встать!       Парень вскочил по стойке «смирно», в секунду побелев, как снег.       — Будьте добры, юноша, попридержите свой язык. Особенно в таком вот скользком случае, как этот. Иначе вам не то, что мундира — головы не сносить.       Карлайл кивнул, шумно сглотнув.       — Сядь, — уже спокойней скомандовал Робардс. — Почему была кровь, разобрались?       — Так да, сам он себе руку располосовал. Я думаю, шеф, что уб… что обморок у него случился. Крови боится, ага, вот и отключился. И выброс магии. Вот и сработало… того, — Карлайл потёр затылок, устало шмыгнув носом. — Так что зря мы там и носились. Надо было сразу его палочку проверить.       — Проверил палочку, и где она? — с ухмылкой спросил Гавейн, снова возвращаясь к своему столу. — Дай, угадаю, дорогой ты мой. В отделе лежит?       — Ле… лежит, — выдохнул аврор, распахнув глаза. — И акт я составил.       — Таааак. И о чём акт, дурень?       — Ну, это… Об изъятии и нарушении.       Робардс закатил глаза и откинулся на спинку стула.       — Нарушении, твою мать, чего? Тишины? Равновесия?       — Ну, как же — он же применил заклятие, — с непониманием протянул аврор. — Я палочку нашел, в зале, на полу. Там, где он в столовой, значит, валялся — там и палочка была. И в крови всё. В его, я проверил! Свежая кровь его. И пятно старое на полу, возле камина.       — Так. Пятно. Уже интереснее. Что за пятно, внимательный ты мой.       — А книззл его знает! Да и не пятно, так, пятнышко, почти всё очищено уже было. Так это, — глаза аврора просияли. — Точно! Он, наверное, его счищал и того, порезался!       Робардс схватился за голову.       — Выйдите вон. Дебилы, — прошептал он себе под нос, когда дверь за дежурными закрылась.       Робардс выругался себе под нос и скомкал отчет. Смысла в нем уже не было никакого. Глава аврората прошёлся по кабинету и тяжело вздохнул — иного выбора у него не оставалось, как только отправиться в поместье самому. Он с мученическим видом натянул на себя мундир и неторопливо стал застегивать пуговицы, как вдруг на секунду замер. Хмыкнув себе под нос, он быстрым шагом покинул кабинет и направился в архив аврората, на ходу приглаживая упрямую шевелюру.       В такой ранний час в коридорах было пусто, а в архиве — ни одного почтового самолетика. Новая смена ещё не началась, а ночная была небогата на происшествия. Робардс потоптался у стойки, но, никого так и не дождавшись, постучал ладонью по медному звонку. По ушам неприятно звякнуло. Из глубин стеллажей послышались торопливые шаги и показалась юркая фигурка в слегка запыленном форменном пиджаке.       — О, доброе утро, Гавейн! — архивариус Летти Мартинс расплылась в улыбке, заправляя за ухо рыжую с проседью прядь. — У вас что-то срочное, дорогой?       Робардс улыбнулся.       — Возможно. Мне бы посмотреть материалы по Малфой-Мэнору, если возможно, прямо сейчас.       — О. А какие именно? Архивные планы, данные архитектора? Списки проживающих? — Летти с готовностью схватилась за перо.       — Нет-нет, — поднял ладонь Робардс. — Мне нужны протоколы осмотров места пыток.       Летти немного побледнела, но тут же взяла в себя в руки.       — Д-да, конечно. Пойдёмте со мной, — она откинула деревянный барьер и пошла вглубь помещения. — Могу я спросить, что произошло?       — Ну, спросить можешь, но ответить мне тебе нечего. Потому, как я сам пока не в курсе дела, — с улыбкой проговорил Робардс, шагая вслед за женщиной по лабиринту из шкафов и стеллажей, заполненных различными коробками, свитками, сферами и какими-то ещё предметами, вовсе ни на что не похожими. — Пока просто пытаемся разобраться, почему сработали чары слежения и за каким дракклом младший Малфой решил устроить себе кровопускание посреди ночи.       — Хм, — Летти, наконец, затормозила у одного из стеллажей и принялась оглядывать его содержимое. — У него самого, я полагаю, спросить нельзя? Мальчик скончался?       — Да упаси Мерлин, Летти, что ты такое говоришь? Он жив. Но на момент прибытия моих дежурных был в обмороке, а после — спал под успокоительным или чем-то там ещё, чем его накачал домовик. Но меня что-то смущает. Какая-то мысль крутится в голове, не могу вспомнить, но что-то было в документах по осмотру мэнора. Хочу освежить в памяти.       — Может, я помню? Ну-ка, помоги, — Летти указала пальцем на коробку на самой верхней полке. — Умоляю, аккуратно, насколько я помню, там есть флаконы с воспоминаниями.       Робардс крякнул и, подцепив дно коробки пальцем и сдвинув к самому краю, аккуратно спустил её вниз. Летти указала рукой в сторону стола в паре метров от них.       — Сюда, располагайся. Так что именно? Детали? Места? Я достаточно хорошо помню историю с этим осмотром.       — Понимаешь, как, — Робардс опёрся о столешницу и повернулся к женщине. — Мой дежурный, Карлайл — неотесанный дурень, ну да пикси с ним, — сказал странную вещь. Что, якобы, малец пытался что-то очистить с пола в столовой. Чушь, конечно. Но что-то…       Летти посмотрела на него поверх очков со всей серьёзностью, на которую была способна.       — Гавейн, ты и вправду идиот.       Робардс вскинул брови.       — Поясни?       — В столовой? В Малфой-Мэноре? На полу?       — Да…       — О, Мерлин. Если это то, что я думаю, то парню нужен целитель разума, дорогой, — она зашелестела документами в папке, выуживая нужный. — Вот, посмотри…       Гавейн пробежал глазами по пергаменту.       — Мерлиновы яйца!.. Да ты права, пожалуй, — он потёр переносицу и нахмурился. — Мне стоит наведаться туда самому. И, как минимум, поговорить с ним.       Летти похлопала его по плечу.       — И постарайся быть лапочкой. Я, конечно, старая тёртая карга, но тут не все так однозначно. Если бы в моём доме живых резали, как поросят, столько времени, я бы точно не была в порядке.       Робардс кивнул ей и направился к выходу.       — Летти, ты совсем не старая карга. Определенно, если бы я не был так давно и сильно женат…       — Иди уже, ловелас, — добродушно кинула она ему вслед.       Робардс возвращался в кабинет, прокручивая в голове то, что прочёл в архиве. Картина получалась не очень приятной. Увидев протокол, он сразу вспомнил и само место происшествия и то самое пятно, о котором обмолвился Карлайл. Именно там Белатрисса Лейстрендж пытала юную гриффиндорку, Гермиону Грейнджер. Там, в той самой столовой, сам Робардс, даже спустя недели после произошедшего, своими глазами видел огромное высохшее кровавое пятно на полу. Остановившись у стойки дежурного аврора, он постучал ладонью по ней — тут же показалась лохматая голова Карлайла.       — Палочку Малфоя сюда, живо.       Тот кивнул и исчез на пару секунд, чтобы вернуться с палочкой и свитком. Робардс принял древко, легко покачав его в руке, кивнул и направился в свой кабинет.       — Шеф, а как же акт? — крикнул ему вслед Карлайл.       — В зад его себе засунь, деревенщина, — пробурчал Гавейн и скрылся за дверью. — Неудивительно, что парень поехал крышей. Еще бы — лужа крови той, кто вытащил твою задницу из Азкабана и ещё и поручился за тебя. Малфой–Мэнор, — он бросил себе под ноги порох и исчез в зелёном пламени.       Выйдя из камина, он стряхнул с плеча пепел и оглянулся по сторонам. В ту же секунду в просторном холле возник очень пожилой домовик и с поклоном обратился к Робардсу.       — Мистер аврор, добро пожаловать в Малфой-Мэнор. Прошу за мной, Пауль проводит. Существо засеменило впереди, а Робардс вскинул брови.       — Неужели меня ждут в такую рань?       — Хозяйка ждала, мистер аврор, она знала, что вы придете. Вы должны были появиться, Пауль тоже знал.       Робардс пожал плечами, поднимаясь за необычно резвым для своего возраста домовиком по огромной, с золочёными балясинами, лестнице. Эльф подвел его к одной из многих дверей на втором этаже.       — Покои Мастера Драко, мистер аврор, — указал он лапкой и с хлопком исчез.       Робардс прочистил горло, одёрнул мундир и постучал. На удивление, ему ответил не мужской, а приятный женский голос.       — Прошу, входите.       Робардс распахнул дверь.       Комната оказалась просторной и обставленной с большим вкусом. Такого рода роскошь Робардс не особо любил, но в этом помещении чувствовался некий уют. В кресле у камина сидела Нарцисса Малфой — определённо, это была она, другой женщины в Мэноре сейчас быть просто не могло. Вид у неё был немного уставший, но это вполне объяснялось ночными перипетиями. Она кивнула в знак приветствия и указала рукой на кресло рядом с собой.       — Прошу, присаживайтесь. Извините, но я не хочу покидать этой комнаты, пока мой сын не проснётся.       Робардс кивнул и, тихо затворив за собой дверь, прошёл к камину, утопая ногами в мягком ворсе ковра. Сев напротив женщины, он оглянулся по сторонам. На кровати, накрытый лёгким шёлковым покрывалом, мирно спал светловолосый юноша. Он был бледен, на взгляд Робардса даже слишком, но больше ничего необычного в нём аврор не заметил.       — Я — Гавейн Робардс, глава аврората, миссис Малфой, — он постарался говорить тише, не желая разбудить спящего раньше времени. — Я, конечно, хотел бы извиниться перед вами за столь ранний визит и, — он вытащил из кармана палочку Драко, протягивая её Нарциссе. — Прошу, это палочка вашего сына. Её проверили, мы были вынуждены это сделать.       Нарцисса удивленно посмотрела на мужчину, принимая древко в ладони.       — Я в недоумении. Глава аврората, извиняющийся перед женой Пожирателя смерти в бегах. Я всё ещё сплю?       Робардс усмехнулся и пожал плечами.       — Мне некого здесь судить, миссис Малфой. Суд — не моя прерогатива, я лишь аврор. Сейчас вы для меня — просто член общества, с некоторыми поправками в виде вашего наказания. Произошёл инцидент, но мои парни…. Они накосячили. А я хочу извиниться за них. Ну, и заодно прояснить, если это возможно, некоторые детали.       Нарцисса улыбнулась.       — Мерлинова борода. Я дожила до момента, когда глава аврората способен вести конструктивный диалог. Я вся внимание, мистер Робардс, — она сложила руки на коленях и уставилась на мужчину с хитрой улыбкой.       Будь Робардс моложе или имей он меньше опыта — он бы стушевался. Но Гавейн был не из тех, кого можно легко смутить.       — Сарказм не самая лучшая черта для леди, правда? — он улыбнулся. — Впрочем, я сам не аристократ и выражаться привык просто. Я ни секунды не думаю, что мистер Малфой собирался расстаться с жизнью. В этом мои парни облажались. Но в чём причина произошедшего, нужно разобраться. Поймите, я мог бы спустить всё на тормозах — но в этом случае министерство вам не даст спокойно жить.       Нарцисса кивнула.       — Уверяю вас, мистер Робардс, это не попытка самоубийства. Да, у Драко есть определенные… некоторые проблемы. Но он способен их решить. Здраво и по-взрослому, а не впадая в юношеский максимализм и разрезая себя, как сумасшедший. Вчера вечером мы очень долго с ним беседовали, он рассказывал мне истории из своей школьной жизни. Мы обсуждали его предстоящую поездку в Хогвартс, это важное событие. Вы же знакомы с приговором, верно? И, когда он уходил из моей комнаты, он был в прекрасном расположении духа. У него далеко идущие планы. Всё, что произошло после — сплошная нелепица. Я уже почти заснула, когда услышала эти страшные звуки. Камин в моей комнате зажёгся сам по себе, захлопали двери. И я услышала то ли смех, то ли крик… Голос сына я не спутаю, я поняла, что это был он. Появился Пауль, наш домовик, он сразу перенёс меня вниз.       — Почему именно туда?       — У Драко была навязчивая мысль войти в ту комнату, в столовую. Мы держали двери туда закрытыми с тех самых пор, когда… Когда моя сестра у него на глазах искромсала там бедную девочку. В тот же вечер я заперла эту комнату и больше её не открывала, — Нарцисса перевела дух, глянула на всё ещё мирно спавшего сына и продолжила. — И не хотела открывать. Когда мы вернулись, нет, не так… Когда мы прибыли в Мэнор под домашний арест, Драко несколько раз пытался войти туда. Он открывал двери и сначала просто смотрел. Заглядывал, ненадолго. Несколько дней подряд. А вчера он целый день просидел на полу, перед открытыми дверями. Я не уверена, что он заметил меня, но я тоже заглянула в помещение. Там было жутко. Все стены были в каких-то черных разводах и оттуда веяло холодом. Вечером он разнервничался и кричал на весь дом, запретив домовикам заходить внутрь. На мои расспросы он отвечал очень уклончиво, терялся — но смысл ответов сводился к тому, что он ощущал необходимость зайти в то помещение, но так и не смог ответить мне, зачем ему это нужно. Я не рискнула с ним спорить, лишь посоветовала не делать этого в темноте. После этого мы с ним беседовали, довольно долго, я вам уже рассказала. Потом были крики, грохот. Когда я его нашла, он был уже без сознания. Его ладонь была разрезана, сам он в крови, как и пол вокруг. Потом появились ваши авроры. Ну, и с тех пор он спит.       Робардс внимательно слушал Нарциссу, откинувшись на спинку кресла. Пока всё указывало на нервный срыв и стихийный всплеск магии, но Гавейн не хотел торопиться озвучивать свои предположения. Да и сомнения у него вызывал тот факт, что наложенные на особняк чары никак не могли сработать от стихийного всплеска, либо же он должен был быть чудовищной силы — а парень, лежавший на кровати, едва ли производил впечатление волшебника, способного на такие проявления. Когда женщина закончила свой рассказ, он выдержал небольшую паузу.       — Что ж, я вас понял, миссис Малфой. У меня будет к вам две просьбы. Первая — это поговорить с вашим сыном обо всём, конечно, только когда он проснётся. И вторая просьба, немного… немного странная, но все жё. Не могли бы вы проводить меня к той самой комнате и осмотреть её вместе со мной?       Нарцисса кивнула.       — Да, это возможно. Но я бы…       В этот момент Драко зашевелился, открыл глаза и медленно сел, потирая лицо.       — Книззловы яйца, как же болит голова…       — Драко Люциус Малфой, — нарочито громко произнесла Нарцисса, привлекая его внимание к тому, что он не один. — С добрым утром.       — Мам? Мама, кто это? — Драко с недоверием уставился на Робардса, откидывая покрывало и поднимаясь с постели.       — Для начала, юноша, поздоровайся, — Нарцисса поднялась из кресла и подошла к сыну, протягивая ему волшебную палочку. — Мистер Робардс, глава аврората. Вернул твою палочку, милый. На твоём месте, как минимум, стоит отблагодарить его. И, как максимум, постараться объяснить нам обоим, что произошло ночью.       — Аврорат? — Драко непонимающе уставился на Гавейна, усиленно моргая. — Что, что произошло? Почему моя палочка у вас? Что случилось, я что-то натворил? — он с ужасом уставился на мать.       Робардс поднялся, расправив плечи.       — Видите ли, юноша, сегодня ночью ваши действия каким-то образом заставили сработать систему оповещения, наложенную на особняк. По прибытии на место, авроры обнаружили вас в луже собственной крови в бессознательном состоянии. Вы разрезали себе руку, судя по заклинаниям с вашей палочки. А вот почему вы были без сознания, зачем вы вообще всё это делали — это для нас загадка. И мы бы очень хотели получить ответы на все вопросы до того, как всем этим, — он обвел пальцем помещение. — Заинтересуются в Министерстве Магии. Ситуация-то неоднозначная.       Драко помедлил и кивнул.       — Да, я… я попробую рассказать всё, что помню. Мы можем спуститься вниз?       Нарцисса занервничала.       — Ты уверен, что это хорошая идея?       — Мама, пожалуйста, поверь мне. Я знаю, просто знаю, что всё будет в порядке. Робардс молча наблюдал за парнем, ожидая, что будет дальше. Драко кивнул ему и направился к двери, на ходу ероша волосы.       — Послушайте, вчера у меня, судя по всему, случился нервный срыв. Я не думаю, что всё серьезно, — они уже спускались по лестнице, когда Драко поднял забинтованную руку над головой. — Это совсем не то, что вы думаете. Я не собирался вскрывать себе вены или что-то в этом роде. Если бы я этого действительно хотел, я бы сейчас с вами не разговаривал, поверьте.       Уверенность в его голосе лишь убедила Робардса ещё больше в том, что парень был в своем уме. Они подошли к двери и Малфой, выдохнув, резко распахнул двери. Комната была наполнена лучами утреннего солнца. На одной из стен плыли разноцветные пятна света из витражей на окнах. Драко распахнул рот от удивления. На стенах не было ни следа той чёрной жуткой плесени, потолок был белым до невозможности, а семейный девиз Малфоев переливался золотыми волнами, словно на ветру.       — Мерлин меня раздери, — прошептал парень и почти бегом ринулся к камину. Робардс и Нарцисса поспешили за ним. Все трое остановились в противоположном от двери конце комнаты, изумленно глядя перед собой.       На полу не было ни единого кровавого следа. Более того — вместо скучного серого камня пространство перед камином покрывало удивительной красоты мозаичное панно, изображавшее причудливо изогнувшегося зеленого дракона. Драко шумно сглотнул и перевел взгляд на мать.       — Это что такое?       Нарцисса лишь покачала головой, а Робардс переводил взгляд с одного на другую, покусывая губу.       — Я помню только, как проклинал наш грёбаный девиз и ругался на своих двинутых предков, а потом — пустота, — парень поднял на Робардса изумленный взгляд. — Но, я клянусь бородой Мерлина, этого здесь никогда не было! — он указал на мозаику. — Вчера здесь, на этом самом месте, была высохшая лужа крови гр… Грейнджер, — он осекся, мельком глянув на мать. — Я не знаю, зачем — но у меня было назойливое желание от него избавиться, причем, без помощи магии. Я просто сорвался, это были нервы. Меня всё здесь доводило до судорог, это место, все эти… собрания, смерти, я явно был не в себе. Я хотел избавиться от всего. Даже днём здесь не было… не было так, — он повёл рукой. — Я вообще не помню, как давно здесь было так спокойно.       Нарцисса положила ему на плечо руку в ободряющем жесте и посмотрела на Робардса.       — Знаете, вчера домовик пытался рассказать мне душещипательную историю о магии Мэнора, но я ему не поверила. Я решила, что у этого старого олуха съехала крыша от переживаний. Но сейчас… Сейчас мне всё больше кажется, что говорил он чистую правду. И что это магия поместья.       Драко взглянул на аврора. Тот лишь задумчиво почесал затылок, глядя по сторонам.       — Вот как мы поступим, миссис Малфой. Я заставлю своих парней переделать рапорт. Мы вычеркнем эпизод с молодым человеком. Пусть всё это произошло само по себе. Но от визита министерских специалистов нам отвертеться никак невозможно. Так что ожидайте их в ближайшее время. И ещё, — он указал на Драко. — Вам, молодой человек, определённо надо пообщаться со специалистом. Не закатывайте глаза, я вам не предлагаю отправляться в отделение Магнуса Тикки. Вы нормальнее многих, на мой взгляд. Но просто поговорить. Рассказать о своих чувствах бывает очень полезно. Просто поверьте моему опыту.       Драко сдержанно кивнул, немного скривившись. Нарцисса сильнее сжала его плечо.       — Манеры, Драко. Сделай лицо попроще.       Робардс фыркнул и улыбнулся.       — Не смею вас больше смущать своим присутствием. Позвольте откланяться, — он легко поклонился и направился к выходу. — А витражи весьма хороши, миссис Малфой, весьма. Такой, знаете ли, интересный акцент, — он улыбнулся и исчез из поля зрения.       Драко шумно выдохнул и опустился на пол.       — Значит, магия поместья? Крови, правильно? — он нерадостно усмехнулся. — Всё вокруг этой треклятой крови.       — Милый, тебе стоит расспросить Пауля. Он явно знает и понимает намного больше, чем я. Возможно, если бы твой отец был здесь… — она замолчала на секунду, но тут же, встряхнув головой, продолжила. — Впрочем, если бы он был здесь, то явно не в этой вариации действительности. Не будем об этом.       Драко благодарно кивнул ей, поднимаясь на ноги.       — Здесь стало спокойнее, тебе не кажется?       — Возможно. Пока я все ещё чувствую себя не в своей тарелке. Я бы очень хотела отдохнуть. Как ты себя чувствуешь, дорогой? Рука не болит?       — Нисколько. Мне кажется, рана затянулась и повязку уже можно снять. Я вообще не думаю, что в ней была необходимость. Наш большеухий лекарь перестарался, как всегда, — Драко с усмешкой размотал бинт и посмотрел на ладонь с тонким белым шрамом, сжав и разжав кулак. — Все отлично, рана прекрасно зажила.       — Иди, позавтракай и поговори с ним. И не вздумай ему грубить! На нём вчера лица не было. И расспроси его как можно подробнее. Мне бы хотелось разобраться с этим до того, как сюда прибудут люди из министерства. Я пойду к себе, дорогой, не буду вам мешать, — Нарцисса направилась к выходу, отметив про себя, что витражи и впрямь выгодно смотрелись.

----

      Аарон Блиндинг был специалистом, уникальным в своем роде. Будучи потомственным целителем разума в четвёртом поколении, он превзошел своих предков на голову, решив получить дополнительное профильное образование в маггловском университете. И, если в начале своей карьеры он часто слышал скептические замечания от своих коллег, то чем старше он становился, чем больше пациентов успешно проходили лечение по разработанным им программам, тем больший авторитет он зарабатывал среди своих коллег. И теперь будучи уже на седьмом десятке, он, основываясь на многолетнем опыте и сравнительном анализе, уверенно заявлял, что компиляция методов двух цивилизаций давала колоссальные результаты. И сейчас, разбирая карты своих пациентов после недавних событий, он был полностью уверен в том, что сможет им помочь. Но один факт его очень расстраивал — тот, что подавляющее большинство его пациентов едва достигали двадцати двух лет от роду. Здесь совершенно не работал любимый тезис одного из его коллег о том, что «болезни разума молодеют и это бич нашего времени». Нет, это было совершенно иное. Здесь не было наследственных помешательств, устойчивых расстройств или приобретенных в быту неврозов. Аарон Блиндинг сейчас имел дело с огромной массой молодых, здоровых физически людей, с типичными травматическими расстройствами. Но расстройства эти были слишком глубоки, слишком значительны, чтобы с ними можно было справиться самостоятельно, в одиночку.       Раскрыв очередную папку и пробежав глазами данные пациента, Блиндинг тяжело вздохнул. Парню на фото не было и девятнадцати лет, а анамнез ввергал в легкий ступор: посттравматическое расстройство, агрессивное поведение, острый психоз и алкоголизм.       — Мерлиновы коленки, Рональд, мать твою, Уизли, почему ты не хочешь жить нормальной жизнью? — Аарон пробежался по результатам тестов. — И опять не принимаешь лекарства, поганец. Кого ты хочешь обмануть, парень, кого? Нет, не дождешься, я выведу тебя на чистую воду, вы-ве-ду! Так и знай, — он ткнул пальцем в бумаги, будто перед ним был сам пациент, и с нервной улыбкой, захлопнув папку, откинулся на спинку стула. — Нам просто нужно подобрать тебе такую улетную мотивацию, чтобы твои нервные клетки испытали свой собственный, индивидуальный оргазм.       Он потянулся к ежедневнику. Сегодня он ожидал одного очень интересного пациента. Хотя, пока своим пациентом Блиндинг его назвать не мог — и очень надеялся, что и не придется, и что молодому человеку будет достаточно одной лишь беседы. Драко Люциус Малфой должен был появиться в его кабинете с минуты на минуту, и Блиндинг потирал руки в предвкушении. Он любил интересные случаи, а этот грозил стать именно таким. По заверениям Кингсли, никаких признаков нервного потрясения или расстройства сверх допустимого парень не проявлял, но в ближайшем будущем ему предстояло переместиться на длительное время в совсем недружественную атмосферу.       Принудительное направление в школу, где его отец и шайка инквизиторов мучали и убивали его сокурсников — даже Блиндинг придерживался мысли, что это слишком изощренное наказание. Но его мнения никто не спрашивал, и сейчас задача перед ним стояла иная. Аарон не хотел забегать вперед и делать какие-то выводы до того момента, пока не познакомится с молодым Малфоем. В этом было одно из отличий его методики. В основном, целители разума прописывали стандартный набор успокоительных и релаксантных зелий каждому обратившемуся, даже не разговаривая с ним. Блиндинг находил это безответственным и сам никогда так не делал. Он не находил также ничего предосудительного в использовании маггловских лекарств, если это могло принести ощутимую пользу пациентам. Блиндинг слыл революционером в своей области, пусть его методы многие считали спорными.       Ровно в назначенное время в дверь постучали.       — Войдите, — Блиндинг поднялся из-за стола.       Дверь отворилась: на пороге появился высокий светловолосый юноша. За его спиной маячили силуэты в аврорских мантиях. Блиндинг кивнул им, и сопровождающие скрылись за закрывающейся дверью. Молодой человек ровным шагом подошёл к столу. От взгляда Блиндинга не укрылось, как дернулась его левая рука прежде, чем парень вытянул вперёд правую ладонь.       — Мистер Блиндинг, рад с вами познакомиться, как бы нелепо это не звучало. Я Драко Малфой.       Аарон пожал ему руку, улыбнулся и указал на стул, присаживаясь в своё кресло.       — Давно никому не пожимали рук, молодой человек?       Драко сдержанно улыбнулся.       — Да, в Визенгамоте со мной особо не церемонились и очередей из страждущих пожать мне руку тоже не было.       — Вы левша?       Парень вскинул брови.       — А вы наблюдательны. Это важно?       — Не думаю. Но я люблю детали. Вы спокойны, не напряжены. Признаюсь, это немного удивляет.       Драко вытянул вперёд ноги, разглядывая носки своих ботинок.       — Не вижу смысла. Я не могу повлиять практически ни на что. Мне предоставлена возможность закончить обучение, я даже рад этому. Да, конечно, я не ожидаю тёплого приема. Но, на самом деле, я бы хотел с вами поговорить не об этом.       Настала пора для Блиндинга с удивлением смотреть на своего посетителя.       — Я полагаю, врачебная тайна действует в отношении меня и всего, что я вам скажу?       — Если вы не собираетесь признаваться в жутких убийствах, о которых не известно аврорату, то я сохраню все в тайне.       — Конечно. Я так и думал. Разочарую вас, я никого не убивал. Ни разу в своей недолгой жизни. И пока не горю желанием этого делать. Вообще, чем больше я думаю обо всём, что происходило с моей семьёй все эти годы, то всё больше склоняюсь к тому, что мне претит вся их позиция, она мне противна, я её не принимаю. Но я не для этого здесь, — он на секунду замолчал, собираясь с мыслями. — Дело в том, что пару дней назад со мной случилось нечто странное. Я даже не могу сказать точно, что именно.       Блиндинг выжидающе смотрел на юношу.       — Прошу, расскажите. Пока я не знаю причины и сути, я не могу ничем помочь.       — Я не уверен, что здесь требуется помощь. Мне, скорее, нужна оценка. Я сам ввел в себя в стрессовую ситуацию, которая закончилась банальным обмороком. Причины своих действий я не могу сформулировать, это было что-то не физическое. Острая необходимость в посещении некоего помещения. Где я пережил в своё время, скажем так, один из самых своих острых и болезненных эпизодов.       Блиндинг внимательно рассматривал Драко пытаясь понять, насколько тот нервничает. Но, вопреки ожиданиям, молодой человек был спокоен и даже расслаблен. Аарон был удивлён, жестом он призвал продолжить рассказ.       — Я думаю, все же нужны подробности. Наверняка, вы знаете — из статей в «Пророке» — что мисс Гермиона Грейнджер выступала в защиту нашей семьи. Наши с ней взаимодействия на протяжении многих лет были очень оскорбительны для нее, как я предполагаю. Находясь под влиянием своего отца, я очень долгое время с умыслом оскорблял ее и унижал. Мои заблуждения и ложные идеалы были тому виной. Это звучит пафосно, зато верно отражает все происходившее, — Драко усмехнулся, стряхнув невидимую пыль с колена. — Говоря проще, я был тем еще засранцем и знатно попортил ей жизнь. Сейчас я, наверное, более чем разочарован своим поведением, но это не столь важно. Мой срыв был связан непосредственно с этой девушкой. С некой ее частью, так скажем. Ее пытали в нашем доме на моих глазах. И именно в этом помещении со мной произошло то, что произошло. Это было что-то вроде истерики. Я могу это признать, не скрываясь от вас — я считаю это истерикой, срывом. Но я не специалист. Со слов моей матери и наших домовиков, я проник в закрытое прежде помещение и руками пытался счистить следы ее крови с места пыток. После этого я нанес себе увечья. Дальше был глубокий обморок. Я не могу сказать, что меня это сильно беспокоит. Я считаю, что это нормально в моей ситуации, и даже больше — я легко отделался. Но моя мать и еще один… человек настаивали на том, что мне требуется с кем-то поговорить обо всем произошедшем. Собственно, вот я здесь, — он развел руками.        Блиндинг кивнул, растирая руки.       — То есть, вы не ощущаете необходимости в моей помощи?       — Думаю, нет. Возможно, я самонадеян, но я не питаю никаких иллюзий о том, что меня ждет дальше.       — И что же, вы думаете, вас ждет?       — Меня ждет десять месяцев унижений, ненависти и, возможно, физического насилия. Которому я, увы, не намерен сопротивляться. Я полностью признаю свою вину перед обществом, к которому мне предстоит присоединиться. Ожидаемо, что мне будет тяжело это выносить, но я должен это сделать. Как акт собственного очищения, получить по своим заслугам.       — Позвольте, но вы, как сами говорили, находились под влиянием своего отца. Не слишком ли много вины вы на себя берете?       — Нет, не согласен, не много. Влияние отца — не оправдание для меня, а просто причина моего поведения, не более. Будь я смелее и решительнее, я бы мог не допустить множества ошибок. Но я трус, мистер Блиндинг, трус, который это признает. Я всегда был трусом. Всегда боялся пойти против воли отца. Боялся своей тётки. Боялся Тёмного Лорда. Это моя натура, видимо.       Блиндинг покачал головой.       — Вы не правы, юноша. Бояться тех, кого вы перечислили — это не трусость, а инстинкт. Это абсолютно нормально.       — Я беспрекословно им подчинялся.       — Допущу, у вас не было выбора в тех обстоятельствах.       Драко нахмурил брови.       — Был. У меня всегда был выбор. Но я был слишком труслив, чтобы принять верное решение. Я всегда выбирал наименее болезненный путь, самый простой и выгодный. Я вел себя, как приспособленец. Знаете, ведь я могу назвать конечную точку невозврата, которую я прошел. Тот момент, когда я не смог послать непростительное заклятие. Я вообще лишь единожды применил его. Даже в стенах Хогвартса я находил способы не делать этого на самом деле. Возможно, если бы Альбус Дамблдор предложил мне присоединиться к ордену немного раньше, все могло сложиться иначе. Но, к моему сожалению, этого не произошло. И свой выбор я сделал, за что и поплатился.       Блиндинг тяжело вздохнул.       — Послушайте, вы слишком много на себя берете. Не надо пытаться сравнивать себя с противоположной стороной конфликта и доказывать себе, что вы были трусом или не принимали верных решений. Естественной целью для вашего существа было выжить — что вы успешно и сделали, доверившись собственным инстинктам. Попробуйте воспринять это, как подготовительный этап, как накопленный опыт. Сейчас у вас уникальная возможность — показать себе и окружающим, на что вы способны сами, без чьих-то указок, направлений и влияний. Вы сами, понимаете, сами будете принимать решения, действовать — и для всего этого у вас есть некие справочные материалы, которые помогут ответить на вопрос «а что будет, если я поступлю вот так, а не так». Эти материалы — полученный вами опыт, этакое руководство к неверным действиям. Книга с названием «как не надо делать, если хочешь уважать самого себя». Вас беспокоит, как вы будете смотреть в глаза своим сокурсникам?       Драко сглотнул, опуская глаза.       — Наверное. К этому невозможно подготовиться, вы же понимаете. Я знаю одно — я не подниму руку ударить в ответ. Я не заслужил права на защиту.       — Это пошло, молодой человек. Вам не нужно мое сочувствие, вы не за этим пришли, вы его и не получите. Все, что я вам сказал — важно. Сейчас вы начинаете заново, с чистого листа — для самого себя. Да, люди зависимы от стороннего мнения. Но вы сможете сформировать его о себе — новое мнение. Да, шлейф вашего прошлого не исчезнет по волшебству. Но мне кажется, что вы не до конца верно понимаете сложившуюся ситуацию. Эта девушка, Грейнджер, она ведь выступала в вашу защиту — значит, у нее были на это основания?       — Формально. Думаю, она чувствовала себя обязанной.       — Ну, знаете, исходя из статьи, там дело явно не только в чувстве вины.       — Мерлин, она всю жизнь защищает обиженных. Одна история с ее Г.А.В.Н.О. чего стоит, а уж эта ее свита «бездумность и решительность»…       — С чем, простите? — Блиндинг совершенно непрофессионально неприлично хрюкнул, сдерживая смешок.       Малфой махнул рукой.       — Общество по защите домашних эльфов, какая-то дурацкая созвучная аббревиатура. Даже не хочу вспоминать. Она защищала эльфов. Я, видимо, тоже ассоциируюсь у нее с домовиком, у которого хозяева — тираны. Она всегда говорила о справедливости, равенстве. У нее была навязчивая идея, мне кажется. В маггловском сообществе много таких движений, я слышал.       — О, вы интересуетесь магглами?       — Да, теперь — да. Очень много изменилось. А мне предстоит изучить огромное количество информации, чтобы стать, как говориться, достойным членом магического сообщества.       — Да вы на пути к исцелению, Драко, прямо шагаете широко. Что ж, это похвально. У вас, видимо, действительно большие планы на свое будущее. Вы производите впечатление достаточно сильного человека. Ваше нынешнее состояние, скорее всего, ухудшится, когда вы попадете в Хогвартс. Если вы почувствуете необходимость в моей помощи, находясь там — прошу, не медлите, сообщите мне. Я буду очень рад помочь вам. Мои методы не слишком традиционны, но они действенны. Сейчас я не вижу необходимости в каких-либо назначениях. Это не та область, где можно действовать вслепую на упреждение, наш разум — слишком тонкая материя.       Драко согласно кивнул.       — Описанный вами инцидент я могу расценить, как проявление комплекса вины перед девушкой. Вам определенно стоит извиниться перед ней лично и, возможно, не единожды. Вы и сами это понимаете, я вижу это по вашим глазам. Это не будет просто, она имеет полное право не принять ваших извинений. Но для вас это важно — значит, вы приложите к этому все свои усилия, такова ваша натура. Не бойтесь ее проявлять, просто научитесь делать все это самостоятельно, стремитесь к внутренней гармонии. Могу гарантировать, просто вам не будет. Но вы уже знаете, что бывает, когда не сопротивляешься.       Малфой печально кивнул и вздохнул.       — Да. Знаете, у меня была мысль — только мысль, не желание — о самоубийстве, но я понял, что это не изменит ничего. Я лишь подтвердил бы свой статус труса. Это не выход и даже теоретически я его не рассматриваю. Это не мой путь.       — Великолепно. Я уверен, вам всё по плечу, мистер Малфой. И ничто не сможет вас остановить на пути к вашей цели. Разве что, немного задержать. Прошу вас еще раз, не тяните с письмом мне, если потребуется. Лечение, совет или просто собеседник. Я заинтересован оказать вам всю помощь, которую смогу. Вы симпатичны мне как личность, вопреки общественным настроям. Но я всегда держался особняком, это моя натура, — он с улыбкой развел руками.       Драко поднялся.       — Благодарю вас, мистер Блиндинг. Я не знал, зачем пришел сюда. Но сейчас я чувствую себя намного комфортнее, чем раньше. Я, возможно, не до конца понимаю причин, но очевидно, что этот визит пойдет мне на пользу, — он кивнул и вышел из кабинета.       Блиндинг с улыбкой посмотрел ему в след и опустился в кресло. Определённо, этот молодой человек совершенно не походил на образ, который старательно создавали журналисты. Он был интересен Блиндингу, как экземпляр для его личной коллекции диковинок.